Текст книги "В прятки с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 56 страниц)

– Пойдем со мной, – бросила она мне. В мыслях девушка недоумевала, кто я такая, откуда взялась и, самое главное, зачем Риз притащил меня к ним домой, чего раньше не случалось. Мда, непросто будет. Кажется, мужчина, демонстрирует какое-то совершенно несвойственное ему поведение, подбирая подозрительных «девок». Сама ты девка, курица нещипанная!

– Спасибо за кров, – мрачно поблагодарила я, но мне ни девица, ни мысли ее не нравились. По ее мнению, меня нужно было оставить в ближайшей подворотне, а уж когда она разглядела форму бесстрашных, то чуть не задохнулась от возмущения, но предпочла устроить допрос с пристрастием Ризу наедине.

Дом, кстати говоря, довольно большой, множество комнатенок и полно обитателей. Растрепанный подросток, сонно трущий глаза, выбежал из соседней комнаты, страшно обрадовавшись тому, что Риз вернулся. Пожилой мужчина, со строгими глазами, который сразу не поверил, что я одна из кочевников, отставшая от своих, но ничуть не испугался, решив сперва выяснить все у сына. Он так и назвал Риза «сын» хоть и не является его родным отцом, но относился с теплом и заботой.

Как я поняла, что у них своя община, что-то вроде мини-фракции и даже есть маленькие дети. Еще молодой мужчина, с угрюмыми мыслями, не показавшийся нам на глаза, но тщательно прислушивающийся к происходящему и сетовавший на то, что братец его снова чудит. Да не переживайте, в члены вашей общины набиваться я не собираюсь! Остальные все спят.

Тания привела меня в дальнюю комнатушку со спартанской обстановкой из двух кроватей и шкафчика со столом, где нам и предстоит ночевать, и, бросив на меня еще один испепеляющий взгляд, ушла. Риз тоже не показывается, наверное ему надо поговорить с родными, выяснить что-то друг у друга. А мне надо отдохнуть и выспаться. Собственно, особого внимания на мне никто не заостряет, все больше на пропадающем последнее время мужчине и его внезапном появлении. Пока я осматривалась, подросток, по имени Зак, принес мне ведро воды, чтобы умыться, исподтишка меня разглядывая. Прячу улыбку, он думает, что я почти его ровесница и не прочь подкатить.

Оставшись одна, стаскиваю берцы, одежду. Это не мытье, конечно, но освежиться годится. Тания, отправленная Ризом, принести мне самое необходимое, не сказала толком ни слова, кроме «это тебе должно подойти», выдав мужскую рубашку, гадая про себя, что же нас связывает с мужчиной. Хорошенькая ситуация… Она явно положила на него глаз, вот и вредничает. Не знаю, в курсе ли Риз, или сам дальше своего носа не видит, но он ей вовсе не безразличен. И меня, почему-то, это задевает… Это еще что за странное чувство глубокой привязанности к малознакомому человеку? Конечно, он красивый парень, даже слишком, но что я, красавчиков в своей жизни не видела? Глупости это все, я просто жутко устала и хочу домой.

Домой! Господи, как же я по всем соскучилась, безумно. Сердце заходится тревожным отчаянием, и ощущение некого бессилия покрывают мою кожу холодным ознобом, невзирая на тепло. Воздуха резко перестает хватать, грудина заходила ходуном от волнения так, что я рвано хватаю глоточки кислорода и начинаю метаться из угла в угол, как загнанный зверь. Душа в клочья, словно из нее выдрали и отняли целый кусок. Чувство невосполнимой потери заливает меня до краев. Это меня потеряли… Отец. Это он меня ищет, не находя себе места и покоя, что я почти физически ощущаю ту боль и безысходность. Руки сами шарят по куче скинутой одежды, ища жилетку, но я только тихонечко простонала, когда пальцы нащупали пустоту во внутреннем кармашке. Стервятники, когда обыскивали меня, выкинули блокнот.

А потом я заревела взахлеб, затыкая рот руками, чтобы никто не услышал, превращаясь в маленькую девочку, испуганную, которая очень хочет к родным. Рванув к окошку, открываю створку, пытаясь надышаться ночным воздухом, разглядывая россыпь ярких звезд, покрывающую небо.

– Папа, а сколько звезд там?

– Где, Кноп?

– Ну там, наверху? На небе?

– В космосе? Очень-очень много! Гораздо больше, чем ты можешь себе представить!

– А там есть еще что-нибудь? Звуки какие-нибудь?

– Нет, там только тишина, дочь. Тишина и безвоздушное пространство, такое огромное, что мы даже представить себе не можем…

– А я могу! Ты мне скажешь, и я представлю! И еще ты говоришь, что тишина тоже музыка!

– Да, которую надо уметь слушать. Ты умеешь слушать тишину, малыш?

– Не очень… А… Другие люди есть в космосе?

– Хороший вопрос. А ты сама как думаешь, м?

– Ну… я не знаю…

– Вселенная такая большая, больше чем что угодно… Поэтому, если бы только мы были во Вселенной, сколько пространства бы пропало зря, правда же?

Я не помню почему всегда утверждала и верила, что там в космосе еще кто-то есть, и не очень понимаю, что это за тишина, которую можно слушать, может, те же мысли и образы, но когда-то так проходили наши обычные посиделки перед сном, я забиралась к нему на колени и мы много болтали обо всем на свете. Никогда отец не отмахивался от меня, даже если был занят, и с серьезным выражением лица разглядывал мои рисунки, если я в ажиотаже влетала к нему в кабинет, чтобы чем-то поделиться или рассказать какой-то страшно-важный секрет.

Мало кто знает, что грозный и строгий лидер Бесстрашия, мог полночи таскать свою дочь на руках по детской, если ей снились плохие сны, и выслушивать все детские печали. Мы же всегда были с ним ближе, чем кто-либо, а что же теперь случилось? Я выросла? Но от этого не стала любить его меньше. И он меня любит больше всех на свете, волнуется… Папа… Папочка, ты только не переживай, я живая и все со мной в порядке. Правда. Я скоро вернусь. Ты думаешь, что никто не будет обо мне так безгранично заботиться и оберегать, как ты, но сейчас я не одна, совсем не одна и мне помогает Риз. Он, конечно, очень подозрительный и тебе не понравится, потому что все, кто оказывается в радиусе десяти метров от меня записываются в «болваны» и ты постоянно гоняешь их от меня, само собой, желая сделать как лучше… и будешь гонять, потому что я твоя маленькая девочка и очень тебя люблю…

Мне больно, очень больно, но раскаленные иглы освобождают сердце. Внутри меня постепенно затягивается пустая брешь, и я успокаиваюсь, словно вентиль плохих эмоций перекрыли, вытирая слезы с мокрых щек и распухших глаз. Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо, скоро я вернусь домой к своим близким. Я обессиленно опускаюсь на кровать, завернувшись в тонкое одеяло, и вслушиваясь в звуки ночи, пока не улавливаю поток чужих мыслей. Подслушивать неприлично, но я подслушиваю, настроив свои локаторы, желая узнать подробности о своем загадочном знакомом. Все разошлись, только Тания твердо намеревалась устроить разнос Ризу из-за меня.

– Тась, ты так пыхтишь, что тебя спокойно можно спутать с закипающим чайником. Ты лучше скажи, в чем дело, я чувствую, что ты на меня за что-то злишься!

– Риз, ты совсем ополоумел? Ты кого к нам тащишь? А? А если она бесстрашная? Всему нашему городу каюк, ты не можешь этого не понимать!

– Она – не бесстрашная, – соврал Риз. – Она такой же кочевник, попалась к стервятникам, я ее отбил и теперь отведу к родителям…

– Ну и кто они? А? Кто? Я почти всех кочевников знаю, и ни у кого не было великовозрастной дочери, разгуливающей в одиночку по застенью! Она ведь дивергент! И, скорее всего, из города…

– О каком возрасте ты говоришь, Тась?

– Не трогай меня и не уходи от ответа! Кто ее родители?

– Да ей едва пятнадцать исполнилось, – снова соврал кочевник, а я удивилась, ничего себе он врать горазд. Талантище! – Какой еще возраст? Она отстала от каравана, попалась ублюдкам, они ее чуть не изнасиловали…

– Ну а ты, конечно, не мог пройти мимо… Как всегда… – ну, ничего себе! И кочевники нас еще считают такими х*евыми?! Разве бы бесстрашный прошел бы мимо, оставив девчонку на растерзание ублюдкам! Мне становится как-то гадко…

– Не мог. А теперь я отведу ее к родителям, только и всего…

– Но потом ты же вернешься? Правда же, Риз? – в душе девушки заплескалась надежда на их совместное будущее.

– Мы с тобой уже говорили об этом и не раз. Я ушел из общины, теперь я сам по себе…

– Ну да, а когда запахло жаренным, ты пришел за помощью именно к нам!

– Я всегда помогаю общине, даже будучи отделен от нее! С недавних пор… мое присутствие здесь слишком опасно… Стервятники объявили охоту на меня и могут выследить. Я и сейчас не пришел бы, если бы не обстоятельства.

– По-моему, ты выдумал себе проблему, Риз. Ты отличный боец, нам не хватает таких. Когда ты ходил с нами на промысел, мы и бед не знали, а теперь…

– Что теперь? Я приношу вам продукты и припасы, что вымениваю у стервятников на передатчики, я обеспечиваю вас оружием и средствами связи. Где те гаджеты, что я приносил в прошлый раз? Опять ушли на выпивку дяди Сэма?

Девушка замолчала, а ее мысли метались от «если скажу, больше не придет» до «когда этот Сэм уже сопьется в конце концов»… Мда, высокие отношения в благородном семействе. Теперь понимаю, почему Риз хочет уйти от них. Остается только завидовать его уравновешенному характеру и умению держать себя в руках.

– Ясно. Можешь ничего не говорить, все и так понятно. Я из кожи вон лезу, чтобы помочь семье, а получается, что все это для того, чтобы Сэм поскорее спился…

– А вот и не уходил бы! – с вызовом выкрикнула Тания. – Пока ты был с нами, мы уже чуть ли не самой зажиточной семьей были! А потом… что случилось, Риз? Что на тебя нашло? Ты же всегда был за нас горой, а потом в один, далеко не прекрасный день ушел и поминай как звали… Нам плохо без тебя…

– Тась, я говорил тебе, у меня свой путь, – голос Риза стал мягким, а у меня в душе скрутился непонятный мне клубок и стало отчего-то неприятно. Только силой воли мне удалось подавить порыв встать и попросить воды, чтобы нарушить эту идиллию. Чего доброго, и целоваться сейчас начнут.

– А нам места нету там, да?

Риз замолчал, и я почти с удовольствием услышала разочарованное: «Не поцелует». Ну вот и ладушки, как говорит Алекс. На лицо отчего-то наползла злорадная усмешка… Да что это со мной, глупость какая-то несусветная, черт! Какая мне разница, что между ними?

– Я никому ничего не должен, Тания. И ты знаешь об этом. Свой сыновний долг я отдал и продолжаю это делать, в остальном моя судьба зависит только от меня.

Риз еще какое-то время постоял рядом с девушкой, потом глубоко вздохнув, прошагал в направлении комнаты, а я притворилась спящей, пытаясь переварить полученную информацию. Значит, он тверд в своем решении покинуть кочевников и перейти в Бесстрашие, но при этом, случись чего, всегда будет защищать свою семью. Меня охватывают самые противоречивые чувства, но при этом я понимаю, что нельзя допускать того, чтобы бесстрашные нашли этот город. Если б можно было как-то между собой договориться… Но кочевники – преступники, ходят на свои «промыслы», и их все вполне устраивает. Я пока не вижу тут никакого допустимого выхода, который устроил бы обе стороны. Пока кочевники разоряют наши базы и город, за ними будут охотиться.

Я слышу шаги по коридору, Риз входит в комнату и прислушивается. Стараюсь сопеть глубоко и равномерно, чтобы он ничего не понял, положив скрещенные ладони себе под щеку. Воздух прохладный, влажный, напоенный запахами природы, наполняет комнату через незакрытое окошко.

– Лусия, может ты есть хочешь? – вообще, хотелось бы, но мне сейчас под впечатлениями и кусок в горло не полезет. Не реагирую, делая вид, что давно вижу десятый сон.

Осторожные шаги приближаются по дощатому настилу пола, он шумно вздыхает, я слышу, как скрипнули пружины матраса на соседней кровати. И грохот моего сердца перекрывает все эти звуки. Я чувствую на себе его взгляд, под которым мне становится не страшно, а тепло и изумительное спокойствие разливаются внутри… Так странно, он чужой, но в то же время мне с ним уютно, что я неожиданно для себя, проваливаюсь в умиротворенный сон.

====== «Глава 9» Побег ======

Эрик

Огненные всполохи взрывающихся по всему полю снарядов не оставляют ни одного шанса на спасение. Жара стоит такая, что не продохнуть и новый гаджет – керслет, заживо выжигает кожу, и дышать невозможно. Вот уже два часа мы отбиваемся, а их меньше не становится, наша форма не выдерживает такого накала, бойцы почти угоревшие, избавляются от нее и выступают прямо так, под миномётный обстрел, жертвуя свои жизни.

Я среди моих ребят, я не брошу их, мы будем до последнего стоять у этого рубежа, потому что за нами город, в который мы не должны их пустить… У всех лица в саже и в копоти, глаза слезятся, и почти ничего не видно из-за едкого дыма. Они выпустили берсерков – дроидов убийц, их так много, что остается только одно, заманить их в котел и уничтожить вместе с собой. Все это понимают, но все смотрят на меня, будто я могу придумать что-то… а я не могу, мне нужно сейчас отправить их всех на верную гибель, но я не в состоянии это произнести, горло ужасно першит и его сдавило, будто удавкой…

– Их всех надо уничтожить, командир, за нами город! – перекрикивая канонаду, кричит мне Вайро. «Пффф, командир», думается мне, «а сам-то будто не командир…» Чуть повернув голову, утыкаюсь взглядом в Крошу медленно прикрывающую глаза, и осматриваю всех, кто окружает меня сейчас… В крови, копоти и саже, но стоят за мной до последнего вздоха…

Сани Гилмор, крепко вцепившаяся в руку Ворона, у которого свезена вся сторона лица, но он все равно щурится здоровым глазом, и вроде бы даже ухмыляется.

Линн с автоматом наперевес, плечо разодрано, стоит позади Вайро, и он время от времени ощупывает пространство за собой, чтобы убедиться, что его малявка рядом и никуда не съ*бнула.

Фор, поддерживающий свою жену, вытирающий кровь со рта, кажется у него ранение, но он, упрямый болван, все равно здесь.

Рядом с Эдвардом и Майрой – Алекс с женой, и Виктор с Кристиной, Лекси держит шлемофон в руке, готовая в любую минуту прыгнуть на вертушку и уводить за собой воздушный флот…

Матиас делает знак своему отряду, а среди прочих узнаю некоторых, кто уже давно воюет у моих сыновей – пара Уеллнер, Дани рядом с ними, морщится, кажется у нее нога пробита, но ей тоже упрямства не занимать, за Матом она пойдет и ничто ее не остановит. Там же и Ричи со своим отрядом недавних новобранцев, и все они ждут от меня чуда… А я должен скомандовать им свой последний приказ.

– Слушай мою команду, бойцы! – хриплым, но от этого не менее твердым голосом перекрикиваю я адский шум боя. – Отступаем в низину, уводим противника от города как можно дальше! Воздушный флот в западном направлении, мы все на северо-запад! В низине позволяем себя окружить и подпускаем как можно ближе, а там… бог нам в помощь… Но в город мы их не пустим!

– Так точно! – стройный ряд голосов был мне ответом, мы сбиваемся в шахматном порядке, и, отстреливаясь, продвигаемся дальше от города, там те, кого мы должны защитить. Сбившись в плотное кольцо, мы отбиваемся до последнего патрона, когда немыслимое количество берсерков обступает нас и мы не в силах противостоять им.

– Давай! – командую я и мощнейший взрыв поглощает, пожирает пространство вокруг, и последнее, что я вижу, знакомые и родные до боли лица вокруг, исчезающие в огне…

Сильно дернувшись, я открываю глаза, удивляясь, отчего вокруг все такое темное и не сразу понимаю, что я в комнате, рядом жена, а за окном ночь. И сны эти, заеб*вшие уже вконец, с каждой ночью все причудливее и красочнее. Тьфу, бл*, чего только не привидится, берсерки какие-то, ну где я это взял?

Потихоньку отбросив одеяло, чтобы не разбудить Крошу, я выбираюсь из ужасно жаркой постели и выхожу на балкон, чтобы хоть немного остыть. Последние дни я не мог спать, а когда меня все-таки срубает, снится всякая херня, и не знаешь, что лучше, вообще не спать или видеть эти… черт их возьми, кошмары. Я обещал, что не буду курить, но к сегодняшнему вечеру счет уже пошел на пачки.

Глаза устремляются к небу, на котором рассыпаны миллиарды звезд, и я сразу же погружаюсь в воспоминания…

Я уже слышу шлепанье босых пяток по каменному полу коридоров и улыбка против воли растягивает губы. Моя дочь соскучилась и не нашла времени на то, чтобы обуться – действительно, какая разница, если папа, вот он, в соседней комнате и нужно сделать всего несколько шагов, чтобы его обнять. Я так долго не видел мою Кнопку, что сил ругать ее за то, что прибежала ко мне босяком нет никаких. Малышка распахнула дверь и без промедления бросилась ко мне, прекрасно понимая, что я только и жду когда она заберется ко мне на колени и скажет что-нибудь не по-детски мудрое. Быстро выкинув сигарету, принимаю дочь в объятия, и она трется о колючую щеку, чуть слышно сопя и обнимая меня маленькими ручонками.

– Фуууу, – поморщилась малявка, – от тебя опять дымом пахнет! – но, прикрыв глаза, все-таки улыбнулась. – Мне больше нравится, когда от тебя пахнет ветром… Или солнцем!

– А как пахнет солнце? – удивляюсь я, забыв, что хотел напомнить врединке об отсутствии обуви.

– Теплом, – безапелляционно заявляет ребенок. – Любовью. И тобой, – Люси прижалась щечкой к моей груди и я, прикрыв глаза, обнимаю ее.

– Папа, а там сколько звезд там?

– Где, Кноп?

– Ну, там, наверху? На небе…

Она так часто спрашивала меня об этом, что этот разговор стал у нас чем-то вроде ритуала отхода ко сну. Моя дочь искренне считала, что во Вселенной есть еще кто-то, и до недавнего времени никто, кроме нее, в это не верил. Мы с ней так говорили, когда… Между нами была та тонкая ниточка, которая держала нас связанными крепче стальных тросов. Оборвавшись, она оставила после себя только горечь сожаления… Все чаще я думаю, что если бы мы были до сих пор связаны, она никогда не сделала бы… то что сделала. Она тогда чувствовала меня, знала, когда мне хорошо, когда плохо… а сейчас… лучше умереть, чем мучиться в неизвестности.

После того как пришло сообщение о нападении на караван, двигавшийся к стене с полигона, я уже понял, что произошло непоправимое. Я знал, что… нельзя ее отпускать от себя, пусть даже это выглядело глупо и нелепо, но лучше бы она была тут, в Яме, чем неизвестно где… Я не могу спать, кусок, бл*дь, в горло не лезет. Я отменил все рейды, в которых должен был участвовать, бросив все свои силы на ее поиски…

Но все, что я нашел, это обгоревший блокнот с рисунками, тот самый, что подарил Лусии Эван на десятилетие – кожаный переплет, а листочки можно вкладывать и вынимать бесконечно. Она тогда как в него вцепилась, так и не выпускает до сих пор. Точнее, не выпускала… У Эвана тоже слабость к моей дочери, он говорит, что она напоминает ему его сестру, а Кнопка отвечает ему взаимностью, безгранично радуясь, когда появляется возможность пообщаться с дядей Эваном.

Увидев рядом с обгоревшим драгстером грязный блокнот с порванными листочками, я едва ли не впервые в жизни не смог совладать с собой. Ноги подкосились, и я понял, что если что-то и было страшное в моей жизни, то оно происходит именно сейчас. Все что было до этого, только тренировка.

Обход местности ничего не дал. Вселяло надежду то, что среди трупов ее не было, но каждый раз, когда меня подзывали на опознание, у меня прибавлялось седых волос. Это паскудное чувство, когда смотришь на мертвого пацана и радуешься… что это не твоя дочь. Дико паскудно… По следам стало понятно, что тут был грузовик, и если кто-то и остался в живых, то его увезли в западном направлении от стены.

Все силы были брошены туда и даже удалось поймать стервятников, двое из которых говорили, что у них была девушка, но они от нее избавились. Вот так и сказали, избавились, сука… Я давно не позволяю себе расправ, но в тот раз рука сама потянулась к кобуре… и даже под дулом пистолета они не рассказали ничего, говорили только, что была и сбежала. Смогла значит, не зря мы все вместе ее тренировали, есть еще надежда!

Они не знали, что это дочь лидера Бесстрашия, и она не назвалась. Неужели она помнит о похищении Ричи, она же совсем маленькая была… Да, мы говорили с ней о том, как надо вести себя, если вдруг ее похитят или будут выспрашивать кто ее родители, но сейчас…И если она сбежала, то куда пошла? Одна, без оружия и провианта, долго ли она продержится в застенье, даже если скриммены ей не страшны?

Листая блокнот, я наткнулся на незнакомое лицо. Обычно Люси рисовала абстракции, понятные одной только ей, и хотя я знаю, что она умеет рисовать совершенно все – от природы до лиц, но рисунки ее, чаще всего, были скорее похожи на чьи-то галлюцинации. Потому новое лицо привлекло мое внимание. Этого мужика я никогда раньше не видел, во всяком случае в Бесстрашии его точно нет. Где она могла его видеть? Если это фантазия, то какая-то уж слишком материальная, вряд ли она нафантазировала маленький едва заметный шрам, пересекающий его правую бровь, выразительные глаза, уверенный взгляд и... что-то еще, чего я не могу понять. Но то, что это не абстракция, а вполне себе настоящий человек, я верю охотно. Несмотря на шрам, парень выглядел слишком... безупречно, и отсюда возникает вопрос – она что? Где-то встретила парня-безупречного? Не он ли сподвигнул ее вести прибор, а я то грешил на Гилмора, который последнее время ей прохода не давал, а тут, оказывается, вот как… И что теперь с этим счастьем делать?

Да в принципе… только бы нашлась! Только бы она к безупречным не попалась… Если это они, то это точно конец…

Маленькая ручка тянется через перила и вытаскивает почти полностью сгоревшую сигарету из пальцев. Выкинув ее, ладошки смыкаются на животе и сразу захотелось глубоко вздохнуть, как от облегчения. Кроша прислонилась щекой между лопаток и, я знаю точно, прикрыла глаза.

– Ты обещал мне, – непривычно тихо говорит она прямо в спину. Слишком долго у нас были маленькие дети, и Эшли ночью говорит тише, по привычке, оставшейся с тех пор, когда было тяжело, но зато так просто…

– Я знаю, Крошь. Просто… невыносимо думать, что она далеко.

– Если бы ты только знал… Эрик, я бы все отдала…

– Не говори так, не надо. Мы оба знаем, на что пошли бы, но… Ты думаешь, это я виноват?

– Есть ли смысл искать виноватого, родной? Все мы приложили к этому руку. С ней могло случиться подобное и в простом рейде…

– Да, но она была одна и везла прибор! Одна! – не сдержавшись, я все-таки срываюсь на крик, а Эшли, разомкнув объятия, отвернулась.

– Не надо кричать, нам всем непросто…

– Меня эта неизвестность… просто убивает, – не узнавая свой голос, хриплю я из-за того, что горло сдавило. – Что с ней, где она… Я думал Гилмор что-то может знать, а он… В лазарете уже столько времени! Кто его просил ввязываться в драку, я сам бы этого мудака услал бы подальше отсюда за то, что он с девчонкой Тревис сотворил, ну нахрена этот бедовый парень к нему полез?

Джая бесстрашные нашли возле Ямы, вроде как он пытался добраться от рингов до лазарета и потерял сознание. На самом деле было видно, что его принесли и положили туда, ни на рингах, нигде больше не было следов того, что происходил какой-то бой или спарринг. Младший сын Ворона ввязался в бои без правил, по характеру повреждения я сразу это понял. Колин, угрюмый и жестокий переходник из Эрудиции, разбил ему голову до трещины в черепе, и теперь Джай лежит в медкорпусе и ждет своего приговора. Врачи говорят, что шанс всегда есть, но в случае Гилмора он настолько призрачный, что спасти его может только чудо… Впервые в жизни у меня шевельнулось что-то, похожее на уважение к этому оболтусу, полез девчонку защищать, жаль, что едва ли не ценой своей жизни…

– На его месте так поступил бы любой мужик, – печально пробормотала Эшли. Видеть жену в таком подавленном состоянии тяжелее, чем решать навалившиеся проблемы вместе взятые. – Мия одна из их компании, они ведь росли все вместе, да еще и Анишкина сестра… Вроде как даже родственница…

– Узнавала последние новости у Сани? Есть изменения?

– Нет, стабильно тяжелое состояние… Док говорит, что это последствия черепно-мозговой травмы…

– Урод этот Колин Месснер, бл*! А как долго маскировался под нормального! Лучше бы мелкая Тревисов отцу все рассказала, уж Вайро не стал бы подставляться, отдубасил бы, а потом сослал на рубежи, а что этот хилый мальчишка Гилмор мог сделать с бесстрашным под допингом? Как Сани? Сильно психует?

– Сказала, что этим должно было кончиться. Все свободное время проводит в лазарете, причем сидит в коридоре и смотрит в одну точку. Это на нее совсем непохоже, лучше бы она психовала и ругалась…

– Черт, вот как навалится все… Еще и от Алекса новости неутешительные приходят… Они уже два раза отбивали атаки на полигоны с воздуха, активизировались то ли безупречные, то ли недовольные опять набрали силу… Мне все это совершенно не нравится, а тут еще… и Люси пропала.

– Алексу надо бы подмогу послать, а людей мало совсем, посылать-то некого…

– Пока Вайро туда отправлю вместе со всей старой гвардией, кто еще жив, пусть он посмотрит, что там за еб*тня… Твою мать, не вовремя они малявок с собой забрали, когда такие дела творятся! Вот не вовремя! Что им тут-то не сиделось?

– Лекси скучает по детям, Эрик! Она мать, ее понять можно…

– Но не в ущерб их безопасности…

– В тебе сейчас говорят совсем иррациональные чувства, родной. Откуда им знать об угрозе со стороны недовольных, ведь последнее время все было тихо!

– Да уж, пришла беда… Черт, черт, черт, да как же все, – рука против воли зарывается волосы, пальцы сводит судорогой, и они вгрызаются в голову, принося мимолетное облегчение, – где же Люси, где? Я не могу, не могу больше находиться в подвешенном состоянии, только бы знать, хотя бы, жива она или нет…

– Девочка выросла, и хоть я сама готова свихнуться от беспокойства, я думаю, нужно верить, что она справится. Она жива, я почувствовала, если бы… это было не так.

– Да, она жива… Жива, я тоже это знаю. Узнать бы, где она… можно было бы со всем справиться…

Я тяжело вздыхаю, а грудь сдавливает и воздуха все так же не хватает. Люси, где бы ты ни была, ты только держись, девочка! Есть место, где тебя очень сильно любят и ждут твоего возвращения, ты только вернись… Мы со всем справимся, разберемся, поговорим… Обещаю, я очень постараюсь тебя понять, ты только вернись… Живой…

Дей

С самого раннего утра меня не оставляло тревожное чувство. Сколько бы я ни напрягал слух и не сканировал пространство на предмет враждебности, я ничего не слышал, но отчетливо понимал, что нам нужно скорее убираться отсюда. Стервятников я слышу всегда, и иногда сильно заранее знаю, что они готовят, но последнее время… Отчего-то их намерения становятся мне очевидны чуть ли не в самый последний момент. И это меня очень настораживает, потому что может означать только одно – среди них есть такой же, как я.

Проснувшись и первым делом бросив взгляд на соседнюю койку, я уже привычно улыбаюсь открывшемуся мне виду. А вижу я заспанную девчонку, уставшую и перенервничавшую за последние дни. Надо было бы разбудить ее, накормить, да и убираться отсюда поскорее, но она так сладко спала, а утро выдалось на редкость солнечное и тихое, что я… потерял бдительность в общем. Едва удержавшись, чтобы не погладить ее по растрепанным волосам, очень вдруг вспомнилось приятное чувство, когда она была у меня на руках, я дал себе мысленного пинка и пошел к семье, выяснить, что они могут нам дать и что им можно оставить, потому что когда я смогу навестить их в следующий раз – неизвестно даже мне.

Стервятников я услышал, слишком поздно, когда выбраться через расселины вдвоём означало бы попасться однозначно. Отослав Танию предупредить Лусию и договорившись с сестрой обо всем, я подхватил приготовленный мне вещмешок и выскочил прямо на главную улицу города, стараясь привлекать к себе как можно больше внимания. Ну теперь попробуйте догнать меня, уроды!

Перебирая в голове все, что случилось со мной за последние дни, чувство, что охватывает меня, все тревожнее. Тания не очень-то обрадовалась появлению в моем окружении девушки, я знаю, конечно, что у нее ко мне далеко не сестринские чувства, но все-таки надеюсь, она меня не поведет. Навесные перила ведут к реке, там есть хорошие укрытия и гроты, можно спрятаться, и мы договорились, что Тания отведет Лусию к ним. Пока стервятники будут бродить по лабиринтам расселин, в которые я их собираюсь заманить, и в конце концов к вечеру выйдут к придорожным руинам, я успею обогнуть гору и выйти прямо к водоему. И еще очень надеюсь, что воспитанная в бесстрашии девушка, не даст себя в обиду, потому что от нападения придурков я, будучи далеко, никак не смогу ее избавить.

– Ээээ, глянь, вон он! Хватайте Риза, он уходит! – несется мне вслед, а я только усмехаюсь. Да, давай, придурки, хватайте меня, я вам даже фору дам, чтобы вы могли залезть на второй уровень города и двигаться с крыши, по перилам, развешанным по деревьям, до самых скал, чтобы вы могли видеть меня, а Лусия была в безопасности.

Эта девушка занимает все мои мысли последние два дня точно. Все в ней загадка, я знаю, конечно, что нет ничего более притягательного в женщинах, чем постоянные вопросы, которые они задают, но… Лусия… Просто ходячее противоречие. Она все время выпячивает свою независимость, но при этом ей явно нравится, когда ее оберегают. Она хочет казаться грубой и сильной, но при этом она очень женственная, чего только стоят ее длинные волосы, которые она совсем никак не заплетает, и они все время струятся у нее по плечам. Сколько я видел женщин-бесстрашных – они почти все коротко стрижены и раскрашены во всевозможные цвета, но Лусия – нет. И татуировок у нее нет, во всяком случае на видных местах… И язык не поворачивается назвать ее странной, она настолько естественна в своих убеждениях, что очень хочется ей верить, даже вопреки здравому смыслу. Странное дело, но когда я все это пытаюсь анализировать, улыбка не сползает с моего лица и очень хочется все-таки уже узнать, что же у нее в голове. Она явно закрывается от меня и я теперь не успокоюсь, пока не узнаю, как она это делает…

Лусии, скорее всего, не дали никакого огнестрела и это плохо. Сможет она отбиться ножом, в случае чего? Все же надеюсь, что сможет, пока эти придурки бегают за мной, ей отсидеться бы, конечно. Не хотелось, совсем не хотелось разделяться, но выбора нам не оставили, или так, или никак.

Черт, придурки потеряли меня из вида, надо бы напомнить о себе. Затаившись в каменистых переходах, я занял выжидательную позицию, пока один из стервятников, не прошел мимо меня, и выскочил прямо у него за спиной, чтобы этот ублюдок разорался, и все они дружненько припустили за мной дальше. Перепрыгнув с валуна повыше, я отсалютовал ему и, немедленно спрыгнув вниз, увернувшись от полоснувшей по мне очереди, побежал в сторону расселин, виляя как заяц.