Текст книги "Всё только начинается (СИ)"

Автор книги: Eruwaetiel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 57 страниц)

– Духи не «переживают» эмоции, они воплощают их! – тут же вклинился Солас.

– Но ведь он и не дух больше, разве не так? – мой вопрос был скорее обращён к самой себе, но, тем не менее мужчины обратили свои взоры на меня. – Разве может дух существовать в физической форме столько времени? Разве может дух учиться переживать, желать сделать этот мир лучше, пытаться стать кем-то большим? Солас, разве ты не говорил, что духи – простые? У них нет фантазии, они никогда не придумают чего-то нового. Не мог ли Коул уже стать чем-то большим, чем просто дух, забрёдший из Тени?

Эльф недовольно нахмурился, буравя меня мрачным взглядом, а вот Варрик меня поддержал, согласно кивнув головой.

– Он сам сделал себя человеком, а люди меняются. Да, сначала им больно, но потом они отпускают. Ему нужно пережить это, как человеку.

– Ты изменишь его сущность.

– Он сделал это сам, – возразила я магу, – когда покинул Тень. Сейчас мы просто хотим помочь ему идти тем путём, который он сам для себя выбрал.

Несколько секунд мы с эльфом играли в упрямые гляделки, но никто не сказал ни слова, каждый оставшись при своём мнении.

– Ладно, Пташка, предоставь это мне, – вставил Тетрас, не дождавшись от нас какой-то удобоваримой реакции.

Я кивнула гному и отошла в сторону, прислонившись спиной к стене амбара. Отсюда мне было прекрасно видно и Коула, и Варрика, и нашего нового знакомца-храмовника, который не вызывал у меня никаких эмоций, кроме отвращения. Он продолжал трястись на земле, не в силах вымолвить и слова, всё ещё прикованный к месту толстыми кореньями.

Я не слышала, что гном сказал парню, но его лицо только ещё больше ожесточилось, когда он шагнул обратно к пленнику, с незнакомой мне раньше злостью, исказившей знакомые черты. Мужчина же, столкнувшись взглядом с духом, неожиданно обрёл дар речи.

– Прости… Прости меня!

– Извинения не помогут ему сейчас, не так ли, парень? – спокойно поинтересовался гном у Коула, сжимающего кулаки.

– Нет.

Я едва узнавала в нём своего друга, с удивлением замечая ненависть в светлых глазах. Правильно ли я поступила, позволив Варрику разобраться с его проблемами? Что, если Коул превратится в демона, изменив своей природе?!

Солас стоял рядом, также напряжённо следя за происходящим. Он не одобрял моего решения, это было очевидно даже без слов.

Варрика наши волнения не особенно задевали. Стащив с плеча Бьянку, он нажал на пару рычажков, перед тем как передать оружие духу.

– Нажми на курок и пристрели этого ублюдка как бешеную собаку, – негромко добавил он.

Прицел без колебаний был наставлен на пленника, и никто не обращал внимания на его жалкие лепетания и отчаянные рывки, в попытке освободится. Я не могла оторвать взгляда от духа, вцепившегося в рукоять арбалета так, что побелели костяшки пальцев, с первобытной яростью взирающего на храмовника.

Щелчок.

Коул замер на мгновенье, а затем перевел взгляд с обмершего в путах мужчины на так и не выстрелившее оружие.

– Ты как, парень? Чувствуешь себя лучше?

Казалось, дух потерял все силы, растратив их на выстрел, теперь едва не покачиваясь на почти незаметном ветру. Худая грудь вздымалась и опускалась в такт поверхностному дыханию, пока он в растерянности смотрел куда-то в пустоту.

– Нет, – всё-таки выдавил он из себя, опуская бесполезное оружие.

– Разумеется, нет, – согласился Варрик. – Ты не можешь просто отбросить всё, что с тобой случилось, поверь мне, я знаю.

Парнишка нахмурил светлые брови, но через несколько секунд выдохнул, смирившись.

– Забудь, – он протянул ладонь к храмовнику, но гном остановил его, мотнув головой.

– Нет, парень. Пусть помнит. И ты тоже, – кинув последний взгляд на пленника в полуобморочном состоянии, Тетрас безразлично от него отвернулся. – Дело сделано.

Никто не разговаривал друг с другом всю дорогу назад в Скайхолд. Коулу слишком много нужно было обдумать, а мы с Соласом ещё больше отдалились друг от друга после последнего происшествия. Всё-таки мы были слишком разными, несмотря на внешнюю схожесть.

Варрик же был слишком занят присмотром за как-то незаметно изменившимся парнишкой, следя за каждым его шагом, и улыбаясь каким-то своим мыслям.

Я тоже наблюдала за нашим духом, но с каждым днём мне казалось всё страннее называть его этим словом. Что в нём осталось от эфемерного существа, когда-то жившего в Тени? Да и живут ли в самом деле духи?

Коул жил. Он радовался, когда мог помочь кому-то, злился на тех, кто причинял боль невинным людям, грустил, когда не в силах был спасти чью-то жизнь. Он улыбался, глядя на какого-то жука, перебегающего поляну, и с какой-то странной жадностью вгрызался в поджаренную корочку хлеба, словно в первый ощутив вкус еды.

Быть может, мы в самом деле изменили его сущность, лишив мир такого редкого духа сострадания… но мне хотелось верить, что мы поступили правильно.

– Амулет бесполезен, – пожал плечами эльф. – Коул остаётся уязвимым к привязыванию.

Мы собрались снова в комнате мага после возвращения в крепость, разве что Коула с нами не было.

– Нет, не остаётся, – не согласился Варрик. – Амулет не работает, потому что Коул слишком… человек, так? Так почему бы он не «слишком человек» и для этой привязывающей магии?

– Надеюсь, ты прав, – мрачно добавил Солас.

Скрипнула дверь и внутрь зашёл главный герой наших разговоров за последние несколько дней. Я приветливо улыбнулась парню, но вдруг недоуменно сдвинула брови, пытаясь вспомнить, когда ещё могла замечать его, настолько шумно появляющимся в помещении. И не смогла. Коул всегда появлялся как из-под земли. Но не сегодня. Не последние несколько дней.

– Это… больно, – пожаловался тихо он, не поднимая глаза от пола. – Почему мне всё ещё больно? Когда это прекратится?

– Скорее всего, никогда, – вздохнула я. – Но станет легче, со временем.

Варрик улыбнулся, как он всегда улыбался всем, кому нужна была помощь.

– Пошли, парень, пройдёмся. Это освежит твою голову.

Коул поднял недоуменный взгляд, снова устремляя глаза куда-то в сторону.

– Левая рука скучает по другу с двумя именами. Ей больно, печаль, одиночество, но… Теперь все могут меня видеть. Как мне положить мёд в вино Лелианы, так чтобы она не заметила?

– С этим я могу помочь, – усмехнулся гном, и я его поддержала.

Я проследила глазами за этой странной парочкой, размышляя, насколько по-отцовски гном всегда относился к парнишке. Быть может, он для всех нас был добрым и отзывчивым папашей, присматривающим за нашей непослушной бандой сорванцов. За всей Инквизицией. Новый смешок сорвался с моих губ, стоило представить реакцию Тетраса на это заявление. А ведь когда-то сомневался, что в самом деле нужен нам, наивный.

– Хорошо, что он не изменился слишком сильно, несмотря на то, насколько больше стал похож на человека.

Голос Соласа проник в моё сознание, заставив обернуться на эльфа уже без былого ощущения лёгкости внутри.

– Коул изменился, потому что он хотел этого, Солас, – несколько резко ответила я. – И он не стал от этого хуже.

– Думаешь, он стал лучше? – холодный прищур заставил бы меня замолкнуть… раньше, но не теперь.

– Он стал больше, – отрезала я. – Больше, чем мог бы когда-либо быть, оставаясь духом. Да, возможно он не сможет помогать также действенно, как и раньше, но Коул сможет чувствовать больше, видеть больше, он будет жить. Что в этом мире ценнее жизни, во всех её проявлениях? Когда-то ты обвинял меня, что живые существа, обладающие телами, мне куда важнее духов. Но ты сам цепляешься за это эфемерное существование в Тени, будто оно куда лучше этого мира. Существование Коула в виде духа – это не сохранение его природы, это шаг назад с того пути, который он сам для себя выбрал. Мы лишь помогли ему двигаться вперед.

Эльф ничего не ответил на моё дерзкое высказывание, то ли полностью разочаровавшись во мне, то ли просто не сочтя нужным что-то добавлять. Пожав плечами, я оставила его в одиночестве, вернувшись к обязанностям Инквизитора. В конце концов, работы всегда было много.

========== Глава 49 ==========

– Что…

Слова застряли в горле, стоило глазам сфокусироваться в полумраке помещения. Впрочем, запах гниения и разложения ударил в нос ещё раньше, заставив спрятать лицо в толстой ткани куртки, но было уже поздно. Я уже увидела все, что могла.

Отдельные ругательства не проникали в затуманенное сознание через шум и стук сердца в висках, пока я пыталась судорожно отдышаться, свесившись над полусгнившими перилами хижины. С трудом мне удалось сдержать рвотные позывы, сохранив лёгкий завтрак внутри бунтующего желудка.

В поле зрения появилось коричневое пятно, и спустя пару секунд мне удалось узнать в нём фляжку с водой, протянутую Коулом.

– Это поможет.

Только после нескольких быстрых глотков ко мне вернулась способность говорить.

– Спасибо, – выдохнула я, возвращая флягу владельцу и стирая со лба холодный пот.

С тоской оглянувшись на тёмный проём двери, я опустила взгляд, сглотнув слюну с горьким привкусом желчи. А я-то, наивная, думала, что уже всего навидалась в этом мире, и мои стальные нервы выдержат вид любой крови. Так ошибаться мне ещё никогда не приходилось.

Мне доводилось видеть лужи крови, раздувшиеся тела мертвецов, оставленные на съедения воронам, осквернённых красным лириумом монстров, в которых не осталось ничего от тех людей, которыми они были. Чудовищнейшие создания, населявшие этот мир, – порождения тьмы, даже они казались мне пушистыми овечками по сравнению с теми картинами, что я видела внутри этой хижины.

На обратной стороне век словно огнём отпечаталось тело женщины, с кровавым месивом вместо живота и крошечный комочек на блестящем от запёкшейся крови алтаре. Маленькое, хрупкое тельце не родившегося ребёнка, использованное для самого отвратительного ритуала.

– Знаешь, я думал, что вряд ли этот мир может породить что-то хуже Корифеуса с его стремлением разорвать небо… Но почему-то всегда оказывается, что люди и без скверны в крови способны на самые отвратительные поступки.

Я даже не взглянула на Варрика, продолжая бессмысленно пялиться в пустоту перед собой, не в силах вырваться из этого маленького кошмара, снова и снова предстающего перед глазами.

– Прошло не больше трёх дней, – раздался за спиной сухой голос Кассандры. – Погода ещё тёплая, разложение пошло быстро. Этот… – искательница запнулась, не в силах подобрать подходящее слово, – не смог уйти далеко. Я отправлю разведчиков прочесать местность.

Я только молча кивнула, не заботясь, увидела ли меня женщина, или нет.

Какой человек может быть способен на подобные зверства? Что должно было твориться у него в душе, пока он разрезал бьющуюся в агонии женщину, вырывал из её тела самую дорогую для неё жизнь? Что может заставить воспользоваться подобными методами?

Несколько часов прошло в бессмысленном прочёсывании леса, но оно так ни к чему и не привело. Маг будто провалился сквозь землю, выскальзывая из магического поискового капкана словно угорь из рук, оставляя лишь тошноту, подкатывающую к горлу. Даже наши следопыты не смогли найти ничего стоящего. Признав бесплодность попыток, а на самом деле всё ещё пребывающая в состоянии лёгкого шока, я подчинилась Кассандре, согласившись вернуться в Скайхолд и прервать эту бессмысленную затею. С самого начала это был самое обычное посещение эрла Тигана в Редклифе и обсуждение дальнейшего сотрудничества Ферелдена с Инквизицией, а не поисковая операция. Это Коул почувствовал что-то неладное на нашем пути домой.

Оставив несколько человек обыскать лес ещё раз, весь наш небольшой отряд вернулся в Скайхолд в более, чем подавленном состоянии.

– Нужно отправить наших солдат оцепить территорию и прочесать местность. Пусть каждый листик перевернут, но этот монстр должен быть остановлен.

Я не ожидала подобной реакции от вечно спокойной сестры Соловей, но в данной ситуации никто не остался беспристрастным. Мне даже не хватило сил написать отчёт о произошедшем, не то, что прочитать детальный доклад от разведчиков, досконально осмотревших всё место преступления.

– Бесполезно, – поморщилась я, поднимая тяжёлый взгляд с карты. – Он получил слишком много силы, даже мне с Соласом не удалось его засечь.

– Если я что-то и понимаю в магии, так это то, что мана не бесконечна, – холодно проговорила Лелиана. – Рано или поздно он ослабеет, и тогда ему понадобится новая… жертва.

Я нервно сглотнула, но заставила себя не опустить взгляд.

– Рано или поздно, вот именно. Мы понятия не имеем, когда именно это настанет. Это может случиться через день или через год, никто из нас не знает, как именно работают ритуалы подобного рода.

– И что ты хочешь этим сказать? – тут же вставила Кассандра. – Что нам нужен специалист по магии крови?

– Ты сама знаешь ответ на этот вопрос.

Воцарившаяся в помещении тишина могла посоперничать по напряжённости с вынесением смертного приговора преступнику.

Тихое откашливание Жозефины прозвучало как гром посреди ясного неба, заставив меня вздрогнуть.

– Ну, поскольку мы не имеем никаких данных о личностях, владеющих данным… искусством, полагаю, что этот разговор не имеет особого смысла.

– Имеет, если доверить его изучение кому-то из наших людей, – осторожно кинула я пробный камень.

Искательница презрительно фыркнула, не скрывая своего отношения к подобной идее.

– Это немыслимо. Ты предлагаешь не просто найти, а создать ещё одного мага крови? Тебе мало было того, что ты видела в той хижине? Хочешь, чтобы больше невинной крови было пролито ради их мерзостного дела?

Вероятно, мне следовало промолчать. Вероятно, мне следовало обратить внимание на тишину со стороны Каллена, подозрительно бледного с момента нашего приезда. Но когда я действовала по логике?

– У вас уже есть маг крови. Всё, что я предлагаю – это сделать из любителя-самоучки специалиста, знающего, как работает эта отрасль магии и как с ней бороться.

Очередное затишье воцарилось в ставке командования, и воздух едва ли не трещал от нарастающего с каждой секундой напряжения. Я видела страх на лице Жозефины, холодный расчёт в глазах Лелианы, заострившиеся скулы Кассандры. Каллен не поднимал взгляда от столешницы, не позволяя увидеть его лица.

Первой сорвалась Искательница.

– Ты сошла с ума. Это абсолютно не приемлемо. Каллен, – из чёрных глаз едва ли не сыпались искры, когда женщина обернулась на командора, – ты-то почему молчишь?! Может, хоть к тебе она прислушается.

– Не прислушается, – сухо ответил мужчина, наконец-то глядя мне прямо в глаза. – Ты ведь всё уже решила, не так ли?

Мне больно было видеть гнев в его глазах, потемневших, словно грозовое небо, но врождённое упрямство заставило меня кивнуть.

Он не удивился, едва заметно прищурившись и отведя взгляд. Я снова делала ему больно, хотя он этого не заслужил. Но это была моя ноша. Никому другому я не могла её отдать.

– Она не передумает, продолжать спор бессмысленно, – подвёл итог Каллен, глядя на остальных советников.

– Но откуда ты собираешься получать эти… знания? – подозрительно уточнила Лелиана. – Не припомню, чтобы среди наших знакомых были малефикары. Или я чего-то не знаю?

– Из единственного источника, которому я могу доверять… в какой-то мере, – не дрогнула я под суровым взглядом тайного канцлера. – Из книг.

– И где же ты их возьмёшь?

– В библиотеке, – просто ответила я.

Ещё не меньше часа потребовалось на то, чтобы убедить советников в безопасности моей новой авантюры, в непричастности Дориана ко всей этой истории, и в том, что к этим книгам, аккуратно сложенным на дальней полке, никто, кроме меня не притронется.

Зачем мне было копать самой себе могилу? Никто не мог дать на это внятного ответа, даже я сама. Но внутри всё равно поселилась какая-то странная уверенность, что я делаю нужное дело. Тяжёлое, кровавое, отвратительное практически всему миру, но нужное.

Только эта мысль помогала мне держаться.

Как бы ни пытались все мои советники свалить вину за мои экзотические пристрастия на Дориана, он был здесь ни при чём. Более того, он больше всех был в шоке, услышав о моём новом вечернем занятии. И минут пять молча сидел, следя за мной ошарашенными глазами.

– Рейвен…

Я спокойно перелистнула страницу, старательно хмурясь, пытаясь разобраться в витиеватых оборотах и старых выражениях. Да уж, многие исследователи описывали свои научные труды малопонятным языком, но автор этого произведения превзошел их всех…

– Хорошо, опустим предисловие. Зачем тебе в это лезть, скажи мне на милость?

Перечитав одно предложение ещё дважды, я тяжело вздохнула и подняла глаза на друга. Маг старательно вглядывался в моё лицо, словно пытался что-то найти, но у него ничего не выходило.

– Дориан, ты умный мужчина, можешь сам придумать ответ на свой вопрос.

Он фыркнул и сложил руки на груди, начав быстро перебирать пальцами.

– Конечно, я могу придумать. Мне неинтересны домыслы. Я хочу знать твои причины на подобное… занятие.

– Ну так включи мозги и догадайся, – не слишком любезно отозвалась я, возвращаясь к чтению.

Литературы было более чем достаточно, а вот времени… Мне не хотелось думать, скольких ещё нерождённых детей мог убить наш беглец. И каждая жизнь будет на моей совести. Потому что я не успела его остановить.

Какое-то время царила благословенная тишина, но мой тевинтерский друг не мог молчать дольше нескольких минут.

– Хорошо, не хочешь говорить сама – будешь слушать мои инсинуации. Ты увидела не самые приятные юной девушке картины и настолько ими впечатлилась, что пожелала тотчас расчленить ответственного за подобное злодеяние. Это вполне понятно. Но зачем тебе углубляться в изучение данных, с позволения сказать, искусств? Известно, что своими обычными приёмами, да и методами Соласа, найти виновника не удалось. Итак, тебе кажется, что в этих книгах, пылившихся здесь уже не первый век, найдётся новое поисковое заклинание?

Воцарившийся перерыв в словах мужчины подсказал мне, что тот ждал ответа. Я помолчала ещё немного, разрываясь между нарастающим раздражением и нежеланием грубить другу.

– Нет, конечно. Я хочу найти того ублюдка, способного на подобные зверства. Но чтобы найти его, мне нужно понимать, как он действует, в чем заключается его сила, которую он черпает из чужой крови. Мне нужно знать всё. На каких основах зиждется его власть, какими могут быть его следующие жертвы, по какому принципу он их выбирает. Поэтому… – нервно сглотнув, я перевела взгляд на несколько высоких стопок пыльных томов, – чтобы понять его, мне нужно знать то же, что и он. Благо, последние века магия крови находилась под таким строжайшим запретом, что далеко ей продвинуться не удалось. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Изумительно, – в голосе тевинтерца слышался явственный сарказм. – И ради того, чтобы покарать одного единственного убийцу, ты решила окунуться в мир крови и такой отвратительной грязи, что у любого закоренелого вояки волосы на затылке дыбом встанут. Ты не можешь не понимать, как это отразиться на тебе. Как это отразиться на твоём несравненном командоре. Скажи мне, оно того стоит?

Затронув Каллена, он наступил на больную мозоль. Глаза защипало, но я стиснула зубы, заставив себе сосредоточиться на задаче. На истинных причинах.

– Ты же знаешь, что в этом мире существует не один такой малефикар, – пробормотала я негромко. – Рано или поздно мы должны будем овладеть и этой стороной магии, научиться использовать её на благое дело, перестать трястись перед запретными словами, будто томная девица завидевшая в тёмном углу мышь… Лелиана подняла кое-какие бумаги, Дориан, за последние двадцать лет. Это не первый случай подобной зверской расправой над младенцами и беременными женщинами. Характерный почерк намекает на единственного автора, но схватить его так и не получилось.

– Рейвен, люди умирают сотнями, если не тысячами каждый день. Насильники, маньяки, обычные разбойники с большой дороги…

– Среди тех отчётов, – прервала я Дориана, почти не заметив его слов, – был один документ, описывающий происшествие почти пятнадцатилетней давности. Тот же почерк, кровавая резня, жертвы – молодая женщина и младенец, ничего нового.

Мужчина ничего не говорил, но мне не нужно было даже одного взгляда, чтобы увидеть осознание в тёмных глазах. Но я всё равно продолжила, лишь бы не держать это больше в себе.

– Это случилось неподалёку от деревни Хоннлит. Погибшие – Эрея и Абигайль… Рузерворд.

Пыль продолжала витать в воздухе, слетая с осторожно перелистываемых страниц и оседая на потемневших переплётах книг, разложенных вокруг. Взгляд бездумно скользил по строчкам, не пытаясь зацепиться за отдельные слова, пока мысли витали где-то далеко.

Глупо… это всё было так глупо.

– И, разумеется, ты знаешь, что он был бы куда счастливее, если ты эти книги даже в глаза не видела, а не искала убийцу его жены и дочери.

– Знаю, – спокойно ответила я.

– Тогда почему?..

– Потому что это моя месть, – сталь неожиданно прорезалась в моём голосе, удивив даже меня саму. – За все те жизни, что он отнял, за всю ту боль, что он причинил людям этого мира. За боль, причинённую ему. Он умрёт. Это я могу тебе пообещать.

Вопросов больше не возникло, впрочем, существовала вероятность, что тому виной не их отсутствие, а всего лишь страх перед возможными ответами. Так или иначе, тишина меня устраивала. Сосредоточиться на сложном чтиве было куда легче.

Дни пролетали за днями, и промежутках между обязанностями Инквизитора и часами просиживания в древней библиотеке мне едва хватало времени на еду и сон. Несколько раз я с удивлением замечала на краю рабочего стола вчерашний обед, к которому так и не притронулась. Аппетита по большей части не было.

Был страх, нервозность, частенько к горлу подступала тошнота, когда перед моим взором представали картины подробных описаний чудовищных экспериментов… Но вскоре я перестала реагировать на очередные извращения, без особого энтузиазма перелистывая главы с вырыванием глазных яблок или других, не жизненно важных органов тела. Уже видела, уже читала, ужасаться уже надоело.

Но во многих книгах, когда-то поспешно отложенных в дальний угол, была информация не только по запретным искусствам. Авторы древности частенько не разделяли магию на «правильную» и «неправильную», и разделы, посвещенные устройству мира и всего сущего перемежались с чудными картинками вскрытия животных и более развитых существ, доказывая тот или иной тезис. И тут уж я хваталась за блокнот, выписывая парочку интересных теорий, отмечая данные, требующие уточнений и тщательной проверки, зарисовывая самые интригующие схемы.

– Да сюда же смотри! – ткнула я пальцем в страницу, возбуждённо оглядываясь на тевинтерца. – Ты слышал когда-нибудь об этой теории? Этот парень – гений, в кои-то веки всё понятно объясняет!

– Честно говоря, я ни слова не могу здесь разобрать, – несколько недовольно ответил Дориан, пытаясь вернуться к своей тарелке. – Более того, не имею ни малейшего представления, что это за язык.

– Да ладно тебе, не придуривайся! Он даже аллегорию привёл, для лучшего восприятия. Послушай, если представить, что аура – это яйцо, то у всех магов здоровая такая трещина в скорлупе, через которую она может вытекать и втекать. Обычные же люди – «целые яйца», но при этом их энергия, максимальная при рождении, постепенно растрачивается в течение всей жизни, и как только переходит какой-то критический рубеж, человек умирает. Это может объяснить, почему он выбирал в жертвы детей, у них намного больший потенциал, который можно поглотить…

– Рейвен, я, вообще-то, ЕМ!

Я отпрянула от мужчины, испуганная неожиданным восклицанием. Со всех сторон на нас начали оборачиваться люди, собравшиеся в столовой на обед, с удивлением взирая на своего лидера и тевинтерца, посмевшего отшить несравненную Вестницу.

А мне в лицо ударила краска стыда. Что я, в самом деле, несу?

– Прости… – тихое извинение едва было слышно даже в воцарившейся тишине. – Я…

Развернувшись, я попыталась сбежать из помещения, но Дориан схватил меня за руку, внезапно с беспокойством вглядываясь в моё лицо.

– Тебе и самой не помешало бы поесть, Инквизиторша. Ты в курсе, что знаниями сыт не будешь? Даже подобного содержания?

– Я не голодна, – мотнула я головой, вырывая конечность и уже решительнее направляясь к выходу.

Что со мной случилось? Я же должна была думать только о том ублюдке, резавшим детей, и только как о будущем мертвеце, который должен заплатить за все свои злодеяния. Почему сейчас мне куда больше хочется прочесть ещё пару книг, найти свидетельства подтверждения интересных теорий, и совершенно неважно, каким образом эти подтверждения были забыты. Во что я начинаю превращаться? В одного из них, тех самых малефикаров, для которых человеческая жизнь – ничего больше, чем новое мясо для экспериментов?

От неприятной мысли глаза сами собой зажмурились, лишь бы справиться с нахлынувшим омерзением к самой себе. Разумеется, это не могло привести ни к чему хорошему. Натолкнувшись на какую-то преграду, не упала я лишь благодаря сильным рукам, успевшим схватить истощавшее за последние дни тело.

Мне хватило одной секунды, чтобы узнать знакомый запах.

Отступив в сторону, я опустила голову, лишь бы не встречаться с ним глазами. Он был против моих увлечений, но это был мой выбор. Я даже не могла вспомнить, когда мы говорили в последний раз.

Молчание затягивалось, и, собравшись с силами, я подняла взгляд на Каллена. Он не смотрел на меня. Нет, всё его внимание сфокусировалось на книге, зажатой в моей ладони, и вся его напряжённая поза говорила о едва сдерживаемом желании вырвать это порождение извращённого ума какого-то еретика из моих рук и тотчас же сжечь в ближайшем костре. А пепел желательно закопать где-нибудь на кладбище, старом и заброшенном, дабы не распространять тьму по Тедасу.

– Мне нужно идти, – зачем-то сказала я, инстинктивно пытаясь спрятать улику за спиной.

Командор не проронил ни слова, делая шаг в сторону и выпуская меня на улицу. Я воспользовалась этой возможностью без промедления, поспешив сбежать от настойчивых взглядов случайных свидетелей.

Но куда сбежать от собственных мыслей? Обвинений, рождающихся на задворках сознания, и острыми стрелами впивающихся в душу?

После стольких месяцев жизни при поддержке друзей, вновь оказаться наедине со своими демонами оказалось для меня более трудным испытанием, чем мне казалось раньше. Но в этом деле никто не мог мне помочь. Ни один человек, гном, эльф или кунари не разделяли моей уверенности, что это дело – необходимое зло, и собственная вера начала медленно таять.

Да, быть может, я найду ответ на свои вопросы, смогу найти убийцу, восстановлю справедливость. Но какой ценой? Стоит ли она страха в глазах близких? Их гнева, быть может, потери доверия, которое мне не удастся вернуть никогда? Что, если Каллен никогда не сможет смириться с тем, что я сама добровольно окунулась в эту грязь? Что, если все мои слова, что это необходимо для доброго дела, станут только отговорками? Если от меня ничего не останется, кроме циничной стервы, потерявшей всё, что делало её… ею?

Рыжая чувствовала моё настроение, время от времени нервно выбивая белоснежные брызги из ледника. С гор лёд не сходил никогда. Холодный ветер ворошил растрепавшиеся волосы, принося дождь и мокрый снег, острыми иглами жаля незащищенную кожу. В Скайхолд возвращалась зима.

Вернувшись с недолгой прогулки, моё настроение едва ли стало лучше, а пальцы болели от холода, заиндевевшие без должной защиты. Да и есть надо было хотя бы пару раз в день, чего уж лукавить.

В до боли знакомом окне башни командора горел свет, но меня гложили смутные сомнения, что там никто не ждал запропастившуюся эльфийку. Кольцо, по крайней мере, пока не отобрал.

– Страх, боль, сомнения рвут на куски, должна быть сильной, – я обернулась на Коула, стоявшего всего в паре шагов от меня, скрытый тенью от широкого навеса. – Ты справишься. Ты – это всё ещё ты, пусть и немного заплутавшая. Тропа совсем рядом, нужно сделать всего лишь один шаг.

Парень шагнул ближе, осторожно коснулся кончиками пальцев моего виска, и я тотчас почувствовала тепло, от которого стало легче дышать. Мигрень, сдавившая виски отступила, и я слабо улыбнулась, благодарная.

– Боишься забыть, что такое боль, но она всегда внутри тебя. Чувствуешь больше, чем хочешь показать, прячешь всё внутри, заколачиваешь двери, забываешь, куда положила ключ. Открой дверь. Сначала будет плохо. Потом станет хорошо.

Негромкие слова успокаивали не хуже нежных рук, и я вздохнула, пытаясь вспомнить, какого это, дышать полной грудью.

– Мне казалось, что я «слишком яркая», чтобы меня читать.

– Не сегодня, – качнул Коул головой. – Сегодня ты ищешь помощи. Девочка, потерявшаяся в лесу, бежит на свет. Ты боишься света, боишься, что он откроет в тебе.

Глаза снова метнулись на мерцающее в ночи окно.

– Спасибо, Коул. Всё хорошо, правда. Я справлюсь.

Парень склонил голову набок, как любопытный пёс и опустил ладонь. В ту же секунду вернулся ночной холод, но хотя бы боль в висках прошла.

– Кстати… сам-то ты как? – вспомнила я о вежливости, почувствовал укол совести. Сколько можно уже думать только о себе? – После той нашей поездки… тебе лучше?

– Я изменился, – ответил он спустя несколько секунд, задумчиво оглядываясь на далёкие звёзды. – Все вокруг изменилось. Стало ярче, важнее, реальнее… Я стал более реальным. Вижу больше, слышу больше, запоминаю больше. Но теперь все меня видят, мне труднее помогать… И всё же раньше я мог помогать только… как дух. Совсем просто. Забрать боль, заставить забыть. Теперь я могу помогать лучше. Но иногда мне хочется кого-нибудь ударить. Варрик помогает с этим.

Я не удержалась и усмехнулась, по-новому взглянув на парня. Он и в самом деле казался… чётче сейчас. Быть может, раньше я этого не замечала, и только теперь осознала разницу. Коул выглядел просто как… обычный юноша. Немного не от мира сего, но всё-таки, обычный человек. Кажется, мы сделали правильный выбор.

– Я рада, что всё в порядке. А бить людей тоже иногда необходимо. Но лучше, конечно, обойтись без травм.

– Хорошо, – серьёзно кивнул парень.

И мы оба подняли глаза на далеко мерцающие звёзды, переливающиеся холодным, безразличным светом. Для них один мир ничего не значил. Но не для нас.

Бумаги рассыпались по полу, смахнутые резким движением руки. Каллен мрачно взглянул на потерявшие какую-либо упорядоченность отчёты, больше злясь на собственную несдержанность, чем на что-либо ещё.

Снова он не мог ничего изменить. Сколько раз это должно повторяться? Раз за разом ему приходилось молча наблюдать, как мир разрушает всё, что он пытался построить. Но что можно было сделать? Рейвен всегда была слишком упряма, и если уж вбила себе что-то в голову, то уж проще гору сдвинуть, чем как-то повлиять на её решение. Пусть и самое идиотское.