Текст книги "Всё только начинается (СИ)"

Автор книги: Eruwaetiel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 57 страниц)

Когда в мертвой тишине послышались крики, я даже не поняла, что это такое. Слишком долго вокруг меня царил лишь ветер и мертвый холод, чтобы в нем могло существовать что-то ещё. Но сделав ещё один нетвердый шаг, мои колени вновь подкосились.

Съехав на землю по посоху, я смирилась. Моих сил больше не осталось ни на что, даже на то, чтобы поднять голову на свет впереди.

– … это она!

– Это Вестница!

– Она жива! Не может быть!

– Немедленно сообщите командору! Сейчас же!

Чьи-то руки подхватили моё ослабленное тело, но проверять, не был ли это Корифеус, было выше моих сил. Я неуверенно плавала на границе небытия, пока меня несли в сторону голосов и теплого оранжевого света костров. Но потом… я услышала его.

– Рейвен?! Рей, ты слышишь меня?! Хвала Создателю…

Кто-то передал меня на другие руки, и я вдохнула знакомый запах, почувствовав, как мех приятно щекотнул щеки.

– Я нашла тебя, – выдохнула я еле слышно. – И я говорила тебе… я ненавижу холод.

Нервный смех сотряс грудь командора, но меня снова куда-то несли. И я уже почти заснула, наконец-то почувствовав себя в безопасности, когда что-то горячее капнуло мне на щеку.

Испуганно открыв глаза, я была готова увидеть кровь… но это была всего лишь вода, стекающая по щеке, заросшей жесткой щетиной. Вода, это нестрашно, – смирилась я, и упала в темноту.

Он знал, что последует за раскрытием его лжи, но никакие слова или взгляды не могли заставить его ненавидеть себя больше, чем он уже ненавидел. Он видел боль и удивление в глазах товарищей, видел их недоверие, когда слух распространился по лагерю, и новые и новые люди подходили, надеясь услышать опровержение… Но он не мог им помочь. Рейвен погибла, спасая их всех. Все, что он мог сделать, это не дать её жертве потерять свою ценность. Поэтому он упрямо вел людей вперед, игнорируя обвиняющие взгляды.

Командор позволил встать лагерем лишь через несколько часов упорного перехода по снегу, когда поднялся буран и появилась опасность потерять ещё больше людей в глубоком снегу. Оставалось надеяться, что Старший, удовлетворившись смертью Вестницы, оставит их в покое хотя бы на время…

И все же… ничто не могло заглушить жгучую боль внутри, словно раздирающую его сердце на части.

Она должна была выжить. Он так долго бился за её жизнь, пытаясь обеспечить охрану, тренируя бойцов, даже понимая, что не сможет сам встать живым щитом между ней и опасностью… как бы он не хотел.

Она умерла ради него, ради них всех, чтобы у них появился крошечный шанс на спасение. Конечно, Рейвен думала, что последние несколько дней её жизни стоят того, уже не пытаясь бороться с недугом внутри её тела… Но он не хотел сдаваться. Он ещё хотел надеяться, что они смогут найти лекарство… Сейчас искать его было не для кого.

Родерик скончался во время пути, отравленный всё тем же лириумом, тихо заснув на повозке. Каллен даже испытал к нему какую-то толику сочувствия, осознав, что канцлер погиб от той же болезни, от которой страдала Вестница. Быть может, спасения от неё и вправду не было.

Но потом, стоя у яркого костра, и словно взаправду видя последний яростный взгляд эльфийки, он вдруг услышал тихий шепот, донесшийся ветром.

– Я найду тебя…

Было глупо оглядываться назад в темную ночь с колючим снегом, но в тот момент в его сердце зажглась надежда. Безрассудная, бессмысленная, но от того не менее яркая.

– Рей…

Прошли часы, перед тем, как его мир снова перевернулся с ног на голову. Пурга стихла, и он уже собирался отдавать приказ о новой передислокации, отчего-то оттягивая время, когда послышались крики.

Командор не смел надеяться, не давал себе даже секунды думать о том, что она могла выжить. Но лишь слово «Вестница» прозвучало над лагерем, как он бросился на голоса.

Это была она. Перепачканная в саже и в брызгах крови, с разбитой губой и бесконечными царапинами, но это была она. Один из его солдат нес её на руках, но мгновенно передал ему на руки хрупкое тело девушки, в котором едва теплилась жизнь.

Но она была жива. С побелевшим лицом и посиневшими губами, но жива. Её грудь едва заметно вздымалась, показывая слабое дыхание, и заледеневшие ресницы дрогнули, когда он звал её по имени.

Едва слышный шепот сорвался с её губ, заставив его усмехнуться, пока он бежал в центр лагеря.

– Я говорила тебе… я ненавижу холод.

Он прижал её к себе сильнее, надеясь хоть немного поделиться тем теплом, которое поселилось в его сердце. Она была жива, а остальное было неважно. Они смогут пережить этот день, и все остальные, лишь бы её сердце продолжало биться. И это все, что имело значение.

Лелиана не мешкала ни секунды, увидев на руках мужчины неподвижное тело Вестницы. Отрывисто раздавая указания, женщина в кратчайшие сроки организовала отдельную палатку лично для их спасительницы, с помощью магов нагрев её изнутри. Он не хотел отпускать её ни на секунду, даже понимая, насколько важно сейчас было вернуть Рейвен в тепло, но все же подчинился сестре Соловей.

Он не видел Варрика, Соласа и Кассандры, едва ли не мгновенно появившихся рядом, слыша лишь их отдельные возгласы, разносившие радостную весть по лагерю. Он мог смотреть только на безмятежное лицо девушки, пока Лелиана острым лезвием разрезала на ней заледеневшую одежду, а потом, внезапно смутившись мелькнувшей обнаженной кожи, отвел взгляд.

Она будет жить. Он будет жить. И вместе, они остановят хаос, чего бы ему это ни стоило.

Прошло больше суток, перед тем как я снова проснулась, и ещё одни потребовались, чтобы я смогла начать говорить. Все же обморожение не сказалось положительным образом на моём здоровье, и меня долго и мучительно лихорадило. Но я была в безопасности… пока что. Поэтому я могла расслабиться.

И всё-таки, когда жар спал, и мой организм стал способен принимать в пищу что-то посерьезнее жирного бульона, в мою палатку наведались почти все мои знакомые в этом мире.

Мать Жизель смерила вошедших недовольным взглядом, но прогонять их третий день подряд не стала, а я смущенно подтянула повыше толстое шерстяное одеяло, поскольку из одежды на мне сейчас была лишь тонкая льняная рубаха, едва достигавшая бедра, но зато не беспокоящая многочисленные царапины.

– Рейвен, нам надо поговорить, – неожиданно мягко проговорила Кассандра, возглавляющая «делегацию».

Я пожала плечами, не видя смысла в отказе, и сделала ещё один глоток обжигающего отвара, помогающего моему больному горлу.

Гости расселись кто где горазд, Варрик так и вовсе демонстративно плюхнулся на кушетку у меня в ногах, странно улыбаясь, а Солас наоборот встал у выхода, скрестив руки на груди.

– Во первых, Пташка, никогда так больше не делай, – прищурившись, проговорил вкрадчиво гном. – Ты не можешь забирать себе всю славу, в одиночку спасая весь Тедас. Имей совесть и делись с нами.

Я не выдержала и тихонько усмехнулась.

– Обязательно. В следующий раз, когда нас окружит войско противника, я спрячусь сзади и буду кричать ценные советы.

– Неплохая идея, на самом деле, – пробурчала Кассандра. – Ты можешь быть неплохим лидером, когда понадобится, а вот закрывать разрывы кроме тебя никто не может.

– Сделайте скидку на то, что я вообще не думала, что переживу ближайшую неделю, ребята, у всех людей бывают срывы… – деланно надулась я.

– Думала?.. – выделил прошедшее время Каллен, заставив меня смущенно потупиться.

Я смутно помнила, что случилось, когда меня нашли разведчики недалеко от лагеря, но то, что в какой-то момент лично командор нес меня на руках, запомнилось мне довольно ярко.

– Ну… – протянула я многозначительно. – Я не собираюсь больше умирать. Не от лириума, во всяком случае. Судя по всему, этот Старший ненароком вытащил его из меня вместо своего ненаглядного Якоря, за что ему большое спасибо, хотя сам он, конечно, скорее хотел бы сделать обратное…

– Подожди… что? – судя по изумленному виду Кассандры, я пропустила что-то важное. – Ты видела Старшего?

– Что ещё за Якорь? – вставила тут же Лелиана.

– Будет лучше, если вы расскажете все по порядку, Вестница, – предложила осторожно Жозефина.

– А… так я ещё этого не делала, да? – переспросила я задумчиво, а потом вздохнула. – Ладно… Варрик, можешь доставать свои записи. Это будет очень интересная история…

Прошло ещё несколько часов, пока я подробно пересказывала события своих приключений, после того, как покинула Церковь, постоянно прерываемая вопросами, удивленными возгласами и уточнениями. Но когда я закончила, и все более-менее успокоились, глубоко погруженные в свои раздумья, настала моя пора удивляться.

– Нам нужно узнать больше об этом Корифиусе, – пробормотала Лелиана задумчиво. – То, что он говорил тебе… это звучит так, будто он был одним из магистров древности, вторгнувшихся в Золотой Град, но как это возможно… нам нужно найти кого-нибудь, кто хоть что-нибудь о нем знает.

– Вообще-то, – смущенно откашлялся Варрик, выглядевший странно присмиревшим последние пару часов, – я могу дать пару подсказок.

– Что ты имеешь в виду? – тут же нахмурилась Кассандра. – Ты слышал о нем раньше?

– Видел, на самом деле, – едва ли не поверг всех в шок гном. – Последний раз – в западных пустошах недалеко от Киркволла, на последнем этаже древней тюрьмы Серых стражей, дохлого по всем показателям. Мне, Эльсе, Андерсу и Карверу с Бетани потребовалась уйма стрел и молний, чтобы отправить этого ублюдка на тот свет, но то, что он был мертв, я могу сказать точно.

– Варрик… – ошеломление, смешанное с гневом в голосе Искательницы было почти осязаемым, так что мне даже захотелось встать между Тетрасом и женщиной, на всякий случая, но, слава богу, это не понадобилось.

А гном, обведя нас тяжелым взглядом, поведал нам одну из историй, которую он никогда не собирался рассказывать.

Это случилось почти три года назад, когда Аришок казнил наместника Киркволла, а Эльсу Хоук только-только нарекли Защитницей. Она стала едва ли не самой известной и уважаемой женщиной в городе, но её счастье длилось недолго. Хартия, преступная гномья организация, попыталась напасть на её названных брата и сестру. Варрик вызвался помочь разобраться и нарыл кое-какую информацию, которая привела их в пустыню, место, не обозначенное ни на одной карте. Там они нашли едва ли не самую древнюю постройку Серых Стражей – огромную тюрьму, уходившую далеко вглубь земли. И там же были двинутые гномы, служившие некоему господину.

Пытаясь выяснить, в чем корень всего зла, и зачем им Хоуки, они нашли совсем не то, что искали. Оказалось, что много лет назад Серые Стражи вышли на отступника Малькольма Хоука, отца близнецов, и шантажом вынудили его помочь им укрепить разваливающуюся на тюрьме печать. Под страхом смерти жены и детей, он использовал свою кровь, дабы жуткая тварь, сидевшая там веками, никогда не вылезла наружу. К сожалению, это не сильно помогло. Корифеус, сам того не осознавая, смог влиять на разум тех, кто проходил мимо, свел с ума как гномов, так и самих Серых Стражей, заставив их искать любые способы его освободить. И, после нескольких крайне интересных поворотов сюжета, Защитница всё-таки высвободила его, дабы убить уже окончательно и избавить мир от его тлетворного влияния. Что она и сделала, с некоторыми усилиями.

И, трижды проверив, что гад сдох и не шевелится, спокойненько вернулась в город устраивать восстание магов и разводить котят.

Кстати да, проснувшийся Корифеус не особенно врубался где он, и что происходит, отчаянно взывая к Думату, и на попытки расспросов о порождениях тьмы не понимал, что за чушь вообще несут эти недоразвитые маги-разбойники-солдаты.

– Я тоже хочу котенка, – вставила я глубокомысленно, хлопая ресницами.

– Уверен, Андерс подарит тебе на день рождения одного, если конечно их Ежка всё ещё окатывается каждый год, – подмигнул гном.

– Но ты сказал, что Корифей влиял и на Серых Стражей! – спросила требовательно сестра Соловей.

– А также на порождений тьмы, всех, зараженных скверной. Гномы, судя по всему, просто мимо проходили. Ну там знаешь, глубинные тропы, все дела.

– Но как же Андерс? – продолжила докапываться она. – Он тоже был Стражем.

– О… Андерс, – мрачно протянул Варрик. – Худо ему там было, очень. Конечно, он не мог отправить Защитницу одну, но чем глубже мы спускались, тем сильнее становилось влияние Корифея. Он все говорил про какие-то голоса, но потом пришел Справедливость, начал сверкать всеми огнями, Эльса дала ему по башке, и все стало как раньше. Как я всегда и говорил, нет ничего полезнее хорошего пендаля. Даже духи успокаиваются.

Я поежилась, представив себя на месте мага.

– Бедняга.

Кассандра тут же вскинулась на меня, сверкнув черными глазами.

– Бедняга?! Этот твой несчастный начал эту войну, подорвав Церковь!

– А ещё он сбежал в детстве от собственной семьи, несколько лет бродяжничал, был пойман храмовниками, регулярно сбегал и был снова возвращен в свою ненавистную тюрьму, сидел месяцами в карцере, в последней попытке сбежать от судьбы едва не был усмирен, от отсутствия выбора стал Серым Стражем, помогал Героине Ферелдена разобраться с чертовщиной, творившейся в Амарантайне, подружился с духом, попытался помочь ему всем, чем только мог, разделив с ним единственное, чем он владел – собственное тело, и был вынужден в итоге скрываться от людей по катакомбам, опасаясь им лишний раз навредить… Мне продолжать? – хмуро вопросила я. – Я не говорю, что он святой, но и беспечной его жизнь не назовешь. Так что да, мне кажется, он заслужил хотя бы капельку сочувствия.

– Рейвен…

– Нужен отдых, – встряла в наш спор мать Жизель, грозным взглядом смерив Искательницу. – Вы уже достаточно утомили Вестницу на сегодня. Ей нужен покой, а не ваши ссоры. Поэтому покиньте палатку, будьте добры.

Гости медленно поплелись на выход, дав мне немного свободного пространства. Я лишь вздохнула с облегчением, и вправду осознав, насколько вымотал меня этот разговор.

Последним остался Варрик, печально изучающий узор на покрывале.

– Ты знаешь… – пробормотал он негромко. – Минуту назад ты звучала точь-в-точь как Эльса пару лет назад. И мне кажется, ты права. Андерс заслуживает сочувствия.

Я удивленно смотрела на гнома, не зная, что сказать.

– Варрик…

– Поправляйся, Пташка, – всё-таки улыбнулся он. – И поменьше упоминай Блондинчика, не все тут настолько толерантны как мы с тобой. Бедный Кудряш так и вовсе в лице изменился, когда ты ему дифирамбы петь начала.

И, спрыгнув на землю, он покинул палатку, оставив меня наедине со своим смятением. Каллен?.. Да, вероятно ему не очень приятно слышать комплименты магу, уведшему у него девушку. Но мне не хотелось сейчас думать об оскорбленных чувствах мужчины, и я снова опустилась на подушки, позволяя убаюкивающему потрескиванию костра сморить себя.

Громкие голоса разбудили меня, заставив недовольно поморщиться и перевернуться на другой бок. К сожалению, это не помогло. Что Каллен, что Кассандра, оба обладали необычайно глубокими голосами, способными достать меня даже под подушкой, но и Лелиана с Жозефиной не оставались в стороне. Их спор, возможно, звучал уже давно, но мое тело решило проснуться только сейчас, и я была крайне раздосадована этим пробуждением.

Нельзя, что ли, дать Вестнице поспать спокойно, пока новый конец света не наступил?

– И что мне им сказать? Мы их не просили о таком!

– Не обращать внимания тоже нельзя! Надо что-то придумать!

– И кто поставил тебя за главную? Нам нужно договориться, иначе ничего не выйдет!

– Пожалуйста, давайте одумаемся! Без иерархии Инквизиция связана по рукам и ногам!

– Иерархия сама из ниоткуда не возьмется!

– Она и не говорила об этом!

– Хватит! Так мы ни к чему ни придем!

– Ну хоть с эти мы согласны!

С раздраженным рычанием я села на постели, свирепо глядя на ругающихся в пух и прах основателей Инквизиции, прекрасно понимая, что они меня не услышат и даже не заметят. Но мой гневный взгляд едва не прожёг в спине Каллена дырку, чей голос был особенно громким и раздражающим.

– Тшш… вам нужен покой, – услышала я мягкий голос матери Жизель, сидящей на стуле рядом.

– Как будто это возможно при таких криках, – проворчала я, потирая затекшую шею.

– Благодаря вам, у них хотя бы есть эта возможность, милая. Враг не двинулся следом, но когда у нас есть время на сомнения, мы начинаем обвинять друг друга. Боюсь, внутренние раздоры не менее опасны, чем сам Корифеус.

Я устало вздохнула, опуская плечи. Да, та тварь ещё долго не будет давать нам покоя.

– Есть какие-нибудь известия о нем? Где он?

Преподобная мать пожала плечами.

– Мы даже толком не знаем, где мы сами. Может быть, поэтому его и не видно, войск у него осталось ещё предостаточно. Или же он уверен, что вы погибли. Или полагает, что без Убежища мы ничего не сможем. Или готовится напасть снова. Не берусь угадать мысли этого существа, вижу лишь, как это сказалось на нас.

– Если эта тварь всё ещё где-то там, нам нужно уходить, – внутри меня снова всколыхнулся червячок беспокойства, заснувший там с тех пор, как я нашла лагерь.

Смогу ли я сразиться с этим монстром ещё раз? Есть ли у меня силы пожертвовать собой снова? В этом я была совсем не уверена.

– Они не знают, где он. Но есть и другие вопросы, насчет вас, – я устремила недоуменный взгляд на женщину, но она оставалась спокойной, как и всегда. – Наши предводители спорят из-за того, что мы видели. Мы видели, как наша защитница схватилась с врагом… и погибла. Все были уверены в вашей смерти, когда мы покинули Убежище. Но потом, вдруг, вы снова явились перед нами. Чем грознее наш враг, тем чудеснее выглядят ваши деяния, Рейвен. И тем больше наши испытания похожи на божественный промысел. Такое трудно принять, согласитесь. Что ещё «нам» предопределено вынести? Во что «нам», быть может, ещё придется поверить?

– Я просто спасалась от лавины, – раздраженно мотнула я головой. – Быть может, и чудом, но уж точно не умирала, и не воскресала.

– Разумеется, – качнула она головой, соглашаясь. – Ушедшие не возвращаются из-за Завесы. Но люди знают лишь то, что видели, или то, что отчаянно хотели увидеть. Воля Создателя не только в свершившимся, но и в том, как его помнят. Можем ли мы утверждать, будто провидение не помогает нам?

Я раздраженно фыркнула, даже не пытаясь скрыть своего отношения к такому предположению. Конечно, мы не можем быть уверены ни в чем, но приписывать божественность каждой случайности?.. Вот это уже точно был нонсенс.

– Это была всего лишь ошибка, – упрямо возразила я, чувствуя нарастающую внутри злость. – Корифеус сам признал, что я испортила его планы, намудрив что-то с Якорем… Во всей этой войне нет ничего священного и ниспосланного нам свыше, все это случилось из-за чертовых фанатиков и споров о загробном мире. Пришло время перестать верить во всю эту чушь и начать самостоятельно решать собственные проблемы, не оглядываясь ежесекундно на небеса.

Решительно откинув одеяло, я вздрогнула от охватившего меня холода, но упрямо впихнула ноги в стоящие рядом сапоги. Накинув на плечи толстый плащ и как можно плотнее закутавшись в него, я в последний момент схватила лежавший рядом шарф.

Больше я никогда не расстанусь со своим талисманом.

Я не смотрела на женщину, с трудом поднимаясь с постели на нетвердых ногах и делая осторожные шаги в сторону спорщиков, наконец-то притихших.

Мне никогда не приходилось раньше видеть их настолько растерянными, упрямо смотрящими в разные стороны, и отказывающимися встречаться взглядами. Как можем мы вести за собой всех тех людей, доверившимся нам, если и сами не можем перестать спорить?

Я стояла в нескольких шагах от них, всё ещё незамеченная, и не знающая, как и нужно ли начинать разговор. Что я могла сказать им, что могло сместить чашу весов?

Внезапно раздавшийся голос преподобной матери, заставил меня вздрогнуть, обернувшись назад… Просто потому, что она… пела…

Shadows fall

And hope has fled

Steel your heart

The dawn will come

The night is long and the path is dark

Look to the sky for one day soon

The dawn will come.

Я не знала этой песни, никогда не слышала этих слов, но почему-то она заставляла моё сердце биться чаще, словно эти строки имели для меня особенное значение.

Я видела лица, удивленно оборачивающиеся на звуки песни, и в опустошенных глазах начала зажигаться надежда. Люди как завороженные подходили ближе, вступая в светлый круг вокруг костра, и новые голоса подхватывали мелодию.

Я в первые услышала голос Лелианы настолько теплым и нежным, словно мать, убаюкивающая младенца, но вскоре мне было невозможно разобрать, где был чей голос, слишком много их слилось в этом невозможном хоре, пронизывающем саму мою душу.

The shepherd’s lost

And his home is far

Keep to the stars

The dawn will come

The night is long and the path is dark

Look to the sky for one day soon

The dawn will come.

Солдаты, разведчики, крестьяне и священники, даже маги, один за другим они начинали петь, словно это был их гимн, словно их жизни зависели от этих слов. Только один голос заставил меня резко обернуться, мгновенно узнав баритон командора в нарастающем многоголосье.

И потом… они начали вставать на колени передо мной. Я отпрянула, когда первый солдат опустился на землю, но когда все больше и больше людей поднимали на меня глаза, деваться было уже некуда.

Bare your blade

And raise it high

Stand your ground

The dawn will come

The night is long and the path is dark

Look to the sky for one day soon

The dawn will come.

– Нет другого мира, Рейвен. – произнесла негромко мать Жизель, оборачиваясь на меня. – Мир един, меняется лишь наше место в нем.

Я стояла, словно пораженная громом, не знающая, куда деть глаза, и как спрятаться от всех этих взглядов, устремленных на меня. Поэтому, когда мимо прошел Солас, я едва не вздрогнула, в ужасе представив, как ещё и эльф встанет передо мной на колени.

Слава всем богам, настоящим и нет, он этого не сделал.

– Можно тебя ненадолго? – тихо проговорил он, кинув на меня задумчивый взгляд.

– Что?.. Да… да, конечно, все что угодно!.. – пролепетала я, вызвав легкую улыбку, и поспешила за магом прочь от центрального костра.

Тяжело дыша от недавнего представления, я едва не забыла, как ещё недавно мне не хватало сил, чтобы даже поднять голову от подушки, и едва ли не бежала впереди эльфа, отходя от лагеря. Темная ночь успокаивала, и снежная целина была нетронута, производя впечатление, словно мы были одни во всем этом мире.

Одинокий факел стоял посреди небольшой возвышенности, и, повинуясь легкому движению руки Соласа, голубое пламя устремилось вверх, давая хоть капельку тепла. Я зябко обхватила плечи, оглядываясь на заснеженные верхушки елей вокруг. Даже ненавидя холод, мне трудно было отрицать его красоту и мир, который он приносил.

– За все века люди ещё никогда не возвышали так никого из нас, – раздался задумчивый голос мага, и я удивлённо обернулась на него, встречаясь с внимательным взглядом.

– Ты же знаешь, что эльф я только поскольку-постольку, – криво усмехнулась я, дернув собственный кончик уша.

– Я знаю, что это не меняет того, что они видят. А люди всегда видят острые уши, как бы мы не пытались их скрыть, – Солас сосредоточенно сдвинул брови, словно вспоминая о чем-то неприятном. – Вера дорого стоит, леталлан, и ею можно гордиться… но есть одна деталь. Сфера, которой владеет Корифей и которая так опасна… наша. С её помощью он проделал Брешь. Это, видимо, и вызвало тот взрыв, при котором погиб Конклав. Мы должны понять, как он выжил… и подготовиться к реакции людей, которые рано или поздно узнают, что сфера – реликвия нашего народа.

А я-то, наивная, надеялась, что маг спасал меня от навязчивого внимания публики по доброте душевной. Но нет, он только хотел впихнуть в мою несчастную черепушку ещё больше вопросов, чем там могло поместиться.

Тяжело вздохнув, я смирилась с неизбежным.

– Отлично… что это вообще за сфера, и откуда ты о ней знаешь?

– Скорее всего, это – средоточия, – спокойно ответил эльф, – через которые боги являли свою силу. Это могли быть разные боги эльфийского пантеона. До нас дошли лишь редкие упоминания в руинах да смутные обрывки памяти в Тени. Отголоски нашей империи. Я не знаю, как Корифей нашел эту сферу, но она эльфийская и с нею он опасен для самой людской веры.

– Меньше всего меня сейчас волнуют те сказки, в которые хочет верить Церковь, – нахмурилась я. – Но если она и вправду… эльфийская… Проклятье, только очередного «священного похода на Долы» нам не хватало…

– Рад, что ты понимаешь, – одобрительно кивнул Солас.

Я раздраженно выдохнула и подняла тяжелый взгляд на звезды, мысленно вопрошая, чем я заслужила столько проблем на свою голову. Видимо, так наказывают непослушных девочек, которые отказываются есть кашу по утрам…

– Ладно… Это все на самом деле будет не важно, если мы замерзнем здесь все до смерти.

– Да, это насущная проблема. И есть решение, которое укрепит их веру в тебя, – я снова оглянулась на эльфа, спрашивая себя, сколько ещё сюрпризов он мне преподнесёт. – Ты спасла их в Убежище, возможно, ты сможешь спасти их снова.

– Ты знаешь, куда нам идти? – с неожиданной даже для меня надеждой, вопросила я.

И по миндалевидным глазам стало очевидно, что я не ошиблась.

– Напав на Инквизицию, Корифеус изменил её, изменил тебя. Разведай путь на север, веди людей туда. Там есть место, готовое принять и защитить. Место, где Инквизиция сможет укорениться и вырасти.

– Север? Ты же понимаешь, что это не самый лучший ориентир, – покачала я головой.

– Ты самый могущественный маг, которого я встречал за всю свою жизнь, Рейвен. Ты сможешь почувствовать это место, если захочешь. Никто больше.

– Я…

– Только ты, – твердо кивнул Солас, отрезая пути к отступлению. – Не верь в Создателя и свое предназначение, но верь в себя. Это должно помочь.

И, развернувшись, он оставил меня одну на вершине холма, взвалив на слабые плечи жизни всех тех людей, что сейчас замерзали в лагере…

Иногда я очень хотела бросить всю их Инквизицию, и позволить им самим разбираться со своими проблемами. К сожалению, моя совесть была слишком занудной, чтобы позволить мне это сделать. Мне нужно было взять на себя ответственность, и я сделала это.

Жребий был брошен.

========== Глава 20 ==========

Не думаю, что хоть кто-нибудь ожидал того, что я самолично вызовусь повести всех на север через горы. Я видела сомнения, мелькнувшие на лицах наших предводителей, но они удивительно быстро пропали, сменившись доверием.

Они верили мне, и готовы были поставить на кон свои жизни.

Была ли я настолько же уверена в себе, заглядывая внутрь собственной души, чувствуя едва уловимую дрожь, отдающую в мое сердце? Нет, конечно. Но подвести я их не могла.

Мы собрали последние силы и отправились на Север. Через ущелья и горные перевалы, я вела сотни людей, доверившись лишь слабому предчувствию, что где-то там, за острыми заснеженными вершинами, скрывалось место для всех нас.

Быть может, я ошибалась, и с каждым днем, когда нам все труднее было найти пропитание для наших людей, теряя последние силы, чтобы и дальше продираться через рыхлый снег, мы приближались лишь к своей гибели. Быть может, мать Жизель была права, и некая сила вела меня вперед.

Но когда мои усталые ноги в последней попытке вскарабкались на высокий утес, я не поверила собственным глазам.

Мы нашли его. Наш новый дом.

– Скайхолд, – услышала я голос Соласа, незаметно поднявшегося следом, но была не в силах оторвать взгляд от величественной крепости.

Огромный замок осторожно приземлился на вершины гор, словно оставленная на двух кольях детская игрушка, случайно забытая, или намеренно посаженная, лишь бы доказать, что и ребенку не чуждо чувство равновесия. Абсолютно неприступный для захвата врагами, он казался мне самым нереальным творением этого мира. Кто мог построить его здесь, вдали от плодородных земель и тепла, в мире вечного снега и льда? Кем бы он ни был, создатель этого места отсутствовал сейчас, предоставив нам дом и кров, о котором мы давно мечтали.

Мне трудно было удержаться от радостного смеха, когда я оборачивалась назад, на своих друзей, радостно размахивая руками. Так или иначе, мы нашли себе место под Солнцем.

Сколько дней мне было необходимо, чтобы запомнить бесконечные коридоры и комнаты этой крепости, выучить все обходные пути мимо нескольких обрушенных переходов, и перестать, наконец, случайно врываться на кухню или в казармы, полностью уверенной, что за дверью скрывается моя скромная комнатушка? Я боялась задумываться об этом, снова и снова смущенно извиняясь перед раскрасневшимися солдатами, пытающимися поспешно натянуть портки, и сбегала в другую часть Скайхолда, чтобы и там появиться в самое неподходящее время…

С появлением крыши над головой наши проблемы не иссякли, но, как минимум, стало на одну головную боль меньше. И все же… многое ещё нужно было решить.

Нехватка продовольствия и медикаментов для раненых, ещё оставшихся после Убежища, теплые одеяла и прочие-прочие мелочи заставляли каждого члена Инквизиции носиться с утра до ночи, помогая везде, где только можно. Наспех заколачивали щели, выметали вековой мусор и вырубали тонкие деревья, начинающие прорастать внутрь помещений. Работы хватало всем, но никто не жаловался.

Я большей частью мешалась под ногами, когда не помогала в наспех собранном лазарете. Припомнив недавнюю встречу с Корифеем, мне, после нескольких болезненных ошибок, удалось повторить фокус по извлечению оскверненного лириума из тел раненых, успев спасти несколько жизней тех, кто сумел пережить длинный и трудный переход через горы. Но, по большей части, никто не решался дать задание Вестнице, смущенно кашляя и нагло привирая, что рук и так хватает. Конечно же, это было неправдой, поэтому я продолжала слоняться вокруг, подхватывая любую работу, которую только смогла найти.

Но со временем, нас становилось все больше и больше. Сначала я не понимала, откуда берутся незнакомые лица и телеги с провиантом, а потом до меня дошло внезапное осознание. К нам начали стекаться люди со всего Тедаса.

Кто-то привозил медикаменты, кто-то еду, кто-то одежду и ткани. Некоторые просто жаждали увидеть Вестницу Андрасте, закрывшую дыру в небе, и удивленно пялились на меня, тыкая пальцем и приглушенно шепча удивленные возгласы. В такие моменты я спешила натянуть на голову капюшон и скрыться в толпе. От нехватки внимания я не страдала… Со стороны народа, во всяком случае.

Все мои ближайшие знакомые были слишком заняты, чтобы уделить хотя бы минуту времени любопытной эльфийке, а я стеснялась прерывать чем-то занятых людей, предпочитая найти их когда-нибудь потом, когда они будут посвободнее. И это потом откладывалось все дальше и дальше, пока я, наконец, не поняла, что не разговаривала ни с кем из друзей уже, как минимум, неделю.