Текст книги "Монстр (СИ)"

Автор книги: Эльфарран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 54 страниц)

Старший колдомедик наложил на новорожденного заклятие неподвижности и склонился над ним. Осторожно коснулся кончиками пальцев века, слегка отодвигая его вниз. И вскрикнул. Из прокушенного запястья брызнула на шелковые пеленки кровь. Ребенок повис на его руке, с хлюпаньем втягивая в себя, точно молоко матери, солоноватую жидкость.

Вампир? Оборотень? Да кто он на самом деле?

Консилиум длился более часа, но маги так и не могли прийти к единому мнению. Они попеременно подходили к перемазанному кровью довольному младенцу, взмахивая палочками, и пытались уточнить диагноз, но все без толку. Только туманное марево поднималось над колыбелью, мешая волшебству коснутся рожденного существа. Спустя некоторое время участь последнего все же была определена. Плотно затворив двери и отпустив всех слуг, они остались наедине.

–Ээ.. аа.., – впервые Джорджу Линдену, главе колдомедиков дома Малфоев, было сложно сформулировать мысль. Он перевел взгляд с застывших в напряжении хозяев дома и уставился в угол. – Я могу ошибаться, но с годами, очевидно, проявится его истинное, эмм.. – и он опять не мог сказать ничего вразумительного.

Драко Люциус Малфой угрожающе уставился на заикающегося волшебника, в раздражении вздернув правую бровь. Тот понял, что увиливать так же опасно, как и сказать правду.

Этот ребенок – существо, не принадлежащее нашему миру. Он – порождение древней религии и, согласно законодательству о регулировании численности подобных объектов, подлежит немедленному уничтожению.

МЕРЛИН!!!

Громко хлопнув дверью, отец вышел вон. Медик взглянул на мать. В её глазах стояли слезы.

А если его вылечить? У моего мужа столько возможностей, связей, денег. Наука сейчас так продвинулась в изучении болезней!

Это не болезнь, и даже не проклятье. Это его сущность. Насколько я осведомлен, статус вашей крови – магглорожденная волшебница, я не ошибаюсь?

Она молча покачала головой.

Чудесно. Тогда вы должны знать, хотя бы в общих чертах, чисто человеческую науку, как её… – Он задумался, перебирая пухлыми губами, забормотал непонятные слова, потом хлопнул себя по лбу: – Селетика! Или геметика? Ладно, не важно. Вы никогда не задавались вопросом, почему на протяжении многих веков, наше магическое сообщество так рьяно отстаивало чистоту крови? Нетерпимо относилось к любому вторжению извне, нет? Я не столь верный сторонник подобной теории, ведь сейчас за это даже преследуют, но доля истинны все же в этом была. Наша история сформировалась несколько веков назад, после окончательного разгрома старой религии. Надеюсь, вы изучали основы зарождения магии. Первобытным существам тогда пришлось сильно изменится, эволюционировать – тоже маггловское слово, но надеюсь, мы понимаем друг друга.

Подождите, уважаемый доктор, при чем здесь история? Мы говорим сейчас о ребенке!

Но медик не обратил внимания на её волнение и продолжил говорить тоном раздраженного учителя.

Именно чистокровные семьи хранили покой общества, не позволяя разрушить оное. Однако, ваши демократические воззрения, поддерживаемые столь активно полукровками и любителями поэкспериментировать с маггловской расой, и возымевшие такую силу, сделали возможным засорение нашего мира не только ненужными , но и сугубо опасными элементами. Я уже повторяюсь, но все дело в генерике.

Если вы сейчас не скажите в двух словах, почему мой ребенок должен быть убит, я вас разорву!

Вы виноваты.

Гермиона сидела, сжав в кулаки побелевшие пальцы, и пыталась унять нервную дрожь. Её плечи тряслись, спина согнулась.

Почему?

Кровь. Кровь древних волшебников времен Эдды и короля Артура. Она полностью ушла в людей, затерялась в грязнокровных венах. Именно магглы могут передавать эту наследственную каплю, что они и делали на протяжении весьма длительного времени. Вы, как представитель того мира, являетесь носителем этого гена. Вспомнил – генетика! Именно по этой причине так ярко проявились ваши магические способности, что в конечном итоге помогло вам прочно обосноваться в магическом обществе. К сожалению, отрицание древних сил не исключает их существования. Теперь применительно к конкретному ребенку: в нашем мире уже появлялись подобные индивиды, одержимые идеей всевластия. Вы знали одного из них, а он, как и ваш мальчик, был наполовину магглом. В нем так же был ярко проявлен ген древней религии, делавший его чудовищем. Наши силы сдерживания тогда упустили столь вопиющий факт его существования, и это почти привело магический мир к хаосу. В целях избежания подобного был издан секретный циркуляр, обязательный для всех колдомедиков, о полном и немедленном уничтожении подобных существ, вне зависимости от их возраста, пола и положения в обществе. Перед циркуляром все равны.

Он прошел мимо застывшей от ужаса матери и вынул волшебную палочку.

Отвернитесь! Поверьте, я глубоко сочувствую вам.

Он вздохнул, мысленно сосредотачиваясь для непростительного заклятия.

Ава́да Кеда́вра!

Зеленый луч ударил в спину колдмедика, отчего тот непонимающе ойкнул и упал ничком, по инерции задев колыбель. Гермиона стояла неестественно прямо, с перекошенными в безобразной гримасе губами. Вытянутая рука с зажатой палочкой едва дрожала. Малыш, упавший на пол, тихонько заплакал в тесных пеленках, взбрыкнул ножками и неожиданно освободился. Гермиона остановившимся взглядом наблюдала, как он подполз к мертвому телу, и принялся жадно слизывать струйки крови, что сочились из пробитой насквозь груди.

Двенадцать лет. Дай мне двенадцать лет, и я больше ничего не попрошу в этой жизни. Я буду всем, чем ты захочешь. Тебе не нравится мое общение с друзьями – у меня их больше нет. Раздражают мои интересы вне семьи – я забуду о внешнем мире. Принципы, убеждения – неважно, скажи мне, какой я должна быть, и я буду. Только сохрани его. Он же твой сын.

Мой сын умер при рождении. Ты сейчас торгуешься за своего имбецила. Но я принимаю твои условия. Двенадцать лет он будет получать все необходимое, кров, еду, защиту. И общение, по мере возможного. Не требуй от меня большего. Пока.

Двенадцать лет как один день, наполненный отчаяньем. Когда позволяли обстоятельства, она тайком приходила в гостиную, переоборудованную для встреч, прижимаясь лбом к решетке и вслушивалась, как кричит и стонет в безумии Мерлин где-то в далеких невидимых подземных камерах. Не в силах переносить его сумасшедшие вопли, она однажды взяла с собой и принялась вслух громко читать свою любимую книгу – «История Хогвартса».

И произошло чудо, он затих и, хотя по-прежнему старался не показываться матери на глаза, сел у двери с другой стороны внимательно впитывая услышанное. Между ними в ту ночь установилась невидимая, но прочная связь, и когда уже на рассвете Гермиона, протерев покрасневшие глаза, закончила первую главу, Мерлин попросил почитать ему еще. На отказ он мгновенно подскочил к решётке, просунув сквозь чугунный узор руки, цепко схватил книгу. Мать отшатнулась в испуге – в этот момент он был страшен, его лицо исказилось безобразной маской, губы дрожали, ноздри расширились.

Отдай, – тихо прошипел он.

Конечно,– с трудом приходя в себя, прошептала она.– Только ты читать не умеешь.

У меня есть учителя.

Он попытался протащить довольно толстый фолиант к себе, но попытка не увенчалась успехом.

Иди ко мне, – тихо проворчал он, и книга исчезла, появившись уже по ту сторону решетки. Мэрл победоносно ухмыльнулся и исчез, оставив онемевшую от столь сложного волшебного действия мать в растерянности. На следующую ночь книга дожидалась её на кофейном столике.

Я прочитал, – капризно сообщил Мерлин. – Принеси ещё.

Гермиона улыбнулась.

Все две тысячи страниц?

Две тысячи двести сорок две. Плюс тридцать пять страниц, где я чиркнул свои комментарии, со ссылками на более древние источники. Это издание неполное…. Мам? Тебе плохо?

Рассматривая, как побледневшая родительница лихорадочно листает «Историю Хогвартса», Мэрл обеспокоено вцепился руками в решетку, приложив лицо к сложным корявым завитушкам. Действительно, в книгу было вложено эссе с выписанными каллиграфическим почерком дополнениями, применительно к каждой главе.

Но это, – тихо пробормотала она, – это же древнемагический язык. Откуда ты можешь знать его?

Мэрл состроил очаровательную полуулыбку.

Секрет.

Она помнила этот миг даже сейчас, когда его полумертвого несли к поезду, – он улыбнулся, и она поняла, – за сплетенной преградой стоял гениальный мальчик. Её продолжение, её боль, её счастье.

Так ты принесешь мне еще книги? Много книг!!!!

За год он проштудировал всю обширную библиотеку поместья, проглатывая по несколько книг за одну ночь. Он успевал еще оставлять на полях свои соображения, большей частью критические. Иногда просто писал ругательства, иногда рисовал крошечных человечков, обернутых в цветочные лепестки, с удивительно злыми выражениями лиц. Решетку из соображений безопасности они не открывали, и пухлые тома мать подсовывала в щель между полом и нижней перекладиной. Говорил Мерлин мало, в основном отрывисто, пряча глаза. Всегда требовательно, жестко. Если в чем-то не соглашался с матерью, в отместку заставлял мебель в гостиной выплясывать дикий танец, рвал толстые портьеры, одним взмахом ресниц рассекая прошитую серебром парчу с геральдическим шиповником и лилиями, оставляя длинные от потолка до пола полосы. На взмахи волшебной палочки матери только криво усмехался, невольно вступая с ней в маленькие дуэли. Десятки заклинаний «Репаро» носились взволнованными птичками по гостиной, им в ответ летели стекла окон, обращались в клочки уже прочитанные книги, сам собою вспыхивал ковер. Мэрл, так он звал себя для краткости, забавлялся, наблюдая как мамочка бегает, исправляя последствия его игр. Его смешила эта глупая беспомощность. В очередной раз подняв любимое кресло отца, он разбил его в щепки, уронив из-под потолка на пол и сморщил нос.

Я хочу книги из тайного хранилища, того, что под залом приемов. Принеси!

Мальчик мой, это не забава….

Принеси!

Комната дрожала и вибрировала, точно взбесившаяся спина лошади. Летели диваны, стулья, кофейный столик, с грохотом из камина начали выворачиваться камни, треснули стены.

Принеси!

========== ЧАСТЬ 2 ==========

6

Продолжение отбытия.

Блаженное выражение полной отрешенности лежало печатью на чертах младшего сына, делая Мерлина трогательно беспомощным в огромных ручищах охранника. Он сладко спал, запрокинув точеный профиль вверх. Безупречные черты истинного Малфоя: высокие, резко очерченные скулы, ровный нос, узкие твердые губы. Густые, длинные ресницы точно вуаль прикрывали влажные, темно-карие оленьи глаза, отбрасывая тени на бледные щеки. Тонкие пальцы, вытянутая слабая кисть. Плечи и грудь немного широки, а талия слишком узка. И довольно высокий для своего возраста. Во всем остальном он не отличался от миллиона других мальчишек, но за показной хрупкостью скрывался некто иной.

Внезапно Мерлин часто задышал. Десятка минут ему хватило, чтобы преодолеть такую дозу наркотика, что свалила бы гиппогрифа. Белладонна, дурман, плюс вытяжка из ядовитой дафны – бесполезно. По лицу разлился слабый румянец, мальчик дернулся, пытаясь освободится, еще не до конца понимая, что происходит. Открыл глаза. Они уже миновали платформу, спустились по ступенькам на скользкий гравий, перешагнув через рельсы, направились к запасным путям. Ноги тонули в каменном крошеве гранитной засыпки шпал. Проваливаясь по щиколотку, немногочисленная группа упрямо направилась к одинокому шесту с развевающимся у него на макушке изорванным флагом.

Раньше на полотнище было изображение самого Брутуса, основателя школы, но со временем полотно стяга испортилось, и с его поверхности сейчас глядело испуганно-жуткое лицо то ли гоблина, то ли вампира. На рельсах стояла дрезина с прицепом. Провожающих не было, трое мальчиков испуганно жались друг к другу, сидя на голых досках прицепа.

Меж тем на хогвартской платформе народ волновался, шла посадка учеников в краснобокие вагоны. Слышались восклицания, смех. Встречающиеся после долгих летних каникул юные волшебники то и дело бросались обниматься, кричать, а иногда и просто вопить от восторга встречи. Кто-то хвастался новоприобретенной совой, у счастливого обладателя тотчас собиралась кучка восхищенных зрителей. Они дули на густое оперение птицы, поражаясь её красоте. Другие проверяли на прочность новую метлу, третьи хвастались блестящим котлом.

Стянутые ремнями сундуки и чемоданы медленно заползали в багажное отделение. Суматоха была в самом разгаре, когда около входа в вагон Слизеренского факультета появилось семейство Малфой. Два совершенно безликих, почти прозрачных блондина и девочка с упрямо сжатым ртом. Брезгливо поддерживая мантии, они устроились на дорогущих, крытых крокодиловой кожей сидениях персонального купе и крепко заперли дверь. По проходу еще шуршали их одноклассники, занимая отведенные им места. Послышался прощальный гудок паровоза, и девочка не выдержала. Вскочив, она дернула вниз створку окна, высунула темноволосую голову, пытаясь разглядеть, как увозят младшего брата.

Но провожающие уже замахали руками, и все покатилось, поехало к новым знаниям и приключениям. В последний момент она выхватила взглядом, как Мерлина несли прочь, и облегченно вздохнула.

Её кошмар переставал существовать.

Поезд набирал скорость. Тихий стук колес, убаюкивая, завёл бесконечную песенку. Скорп вытащил учебник и углубился в чтение. Люц, напротив, развалился на все сидение и, задрав ноги в зеркально-сверкающих ботинках, сделал вид что дремлет. И только Астории было не по себе, она думала о Мерлине.

7

Красавица и чудовище. Несколько дней до отъезда.

Им не разрешали общаться, более того, никогда не говорили девочке о существовании еще одного брата. Но старшие что-то знали и поэтому вечерами любили пугать малютку сестренку рассказами об ужасном призраке, который обитал в восточном крыле. Астория к несчастью обожала призраков, с тех пор как один из них был её нянькой.

Она сама не понимала, как очутилась там.

И с первых шагов её постигло разочарование. Комната чистенькая, без романтической завесы паутины и залежей пыли. Обычная мебель, множество горящих свечей на столах. Брошенные в кресле книги. Все обыденно, и все же что-то здесь было не так. Только сейчас она поняла – тишина! Здесь стояла гробовая тишина. Массивная дверь из переплетенных металлических прутьев. В глубине за преградой кто-то хныкал тихонько, бормоча непонятные слова. Это мог быть боггарт или дух одного из её предков. Любопытство подстегнуло фантазию. В замочной скважине торчал ключ. Астория осторожно повернула его и потянула ручку на себя, дверь поддалась.

В абсолютно пустом коридоре, на полу сидел мальчик, прислоняясь спиной к стене. Бледный, худой. И такой хрупкий, по сравнению с колоннами, устремленными в тяжелый потолок. Уловив её присутствие, он смолк, подняв руку выпачканную в грязи, вытер покрасневший нос.

Почему ты плачешь? – Вместо приветствия тихо спросила она. – Ты потерялся?

Она вдруг решила, что он один из детей многочисленной прислуги, поддерживающей порядок в имении, и её тон поначалу мягкий, наполнился аристократической спесью. Мальчик склонил голову к плечу, разглядывая её, и неожиданно быстро поднялся, протиснувшись в узкий проем двери. Прошел слишком близко, и она ощутила тошнотворный запах, исходящий от него. Даже домовики так не воняли, даже после работы в конюшнях. Но мальчика это похоже не заботило. Не обращая внимания, он бухнулся на диван, предварительно бросив пару подушек под спину.

Чертовы домовики, – тихо выругался он. – Вечно их не дождёшься.

Сделал глубокий вдох и, наконец, удостоил долгим взглядом пришедшую. По тонким губам поползла улыбка. Астория вдруг почувствовала, как теплое течение вырвалось из глаз этого странного обитателя подземелий и охватило все её тело. Еще не осознавая, что подпала под влияние чар, она необдуманно приблизилась. Мальчик продолжал загадочно улыбаться, не меняя позы, он приблизил её к себе не спеша разглядывая изящные черты лица. Астория чувствовала как немеют ноги, становятся слабыми; неожиданно для себя охнув, она осела на пол, не отрывая взгляда, и вся подалась навстречу. В уголке тонких губ блеснула легкая усмешка.

Нет, – вдруг фыркнул мальчик, – это совсем не интересно. Почему ты не сопротивляешься? Давай, кинь в меня проклятьем, ударь своей волшебной силой.

Астория продолжала мелко дрожать от невидимой связи, которая не давала ей даже дышать. Она беззвучно раскрывала рот пытаясь крикнуть, но все напрасно.

Тебя не учили играть? – Незнакомец манерно растягивал слова и, приподнявшись с дивана, завис над ней. – Ну же, порадуй меня. Закричи.

От его движения одна книга, лежащая на подлокотнике, упала на пол с глухим стуком. Мальчик на мгновение отвел от неё взгляд и оглянулся.

Это История магии? Ты изучаешь её?

Тори едва прошептала заплетающимся от ужаса языком:

Угу. Только всё, что здесь написано, не заслуживает внимания.

Надо было отползти, пока он опять не захватил над ней контроль. Надо было отвлечь его, и Астория продолжила:

Я скоро поеду в школу. В Хогвартс. Ты же знаешь что такое Хогвартс?

Сборище кретинов.

Неожиданно Мерлину стало интересно поболтать со своим "ужином", в конце-концов, не часто его жертвы так просто общались с ним. Он бросил завораживать девочку взглядом и неожиданно опустился на пол рядом с ней. Запустив тонкие пальцы в густые длинные пряди волос, откинул их за спину.

Ты учишься? Зачем?

Так положено.

Губы её пересохли, и она с трудом могла говорить. Странный мальчик усмехнулся.

Вам все равно придет конец. Всем. Так, может, лучше использовать оставшееся время для более приятных дел? Давай, поиграем. Поверь, я умею неплохо играть.

Ты пугаешь меня.

Я?

Да, ты! Ты пугаешь меня!

Разве?

Неожиданно он как шаловливый котенок мягко упал на спину.

А теперь я страшный?

В хитрых глазах засветилось пламя нежности, взмах ресниц, и оно быстро сменилось расплавленным шоколадом желания. Смешно оттопырив нижнюю губу, мальчик состроил очаровательную мордашку. Одновременно он начал тихонько извиваться всем телом, точно приглашая дотронутся до него. Астория, не отрываясь, смотрела, как плавно движутся в завораживающем танце плечи, изгибается тонкая талия. Рубашка немного распахнулась на груди, приглашая к более смелым действиям ошарашенную девочку.

Забудь.

Неожиданно он остановился и быстро отсел в сторону, подтянув колени к груди. Ему не нравилась беспомощность жертвы. Мерлин подавил приступ брезгливой тошноты, положив острый подбородок на притянутые колени, отвернулся к стене.

Тебя как зовут?

Астория. А тебя?

Никак. У меня нет имени. Только кличка – Мерлин.

Она распахнула в недоумении карие глаза, уставившись в упор на затылок собеседника.

Почему, почему тебя обидели?

Обидели? Фу, какая ты глупая. А еще учишься в Хогвартсе.

Он раскрыл один из лежащих на диване фолиантов и ткнул пальцем в страницу.

Ты не читала?

Астории было стыдно сознаться, что она даже не просмотрела учебник по такому скучному предмету как «Теория магии». Все равно за год учебы еще успеет выучить каждый его параграф. К тому же, эта книга была очень старая и написана вручную, древним руническим письмом. Для школьных учебников больше подходил её адаптированный вариант, по нему и занимались юные волшебники. А незнакомый мальчик, кажется, серьезно подходил к обучению.

Читай.

Я, – она запнулась, – я не могу разобрать руны.

Собеседник картинно закатил глаза.

Это так просто. Дай руку.

Не дожидаясь, он схватил её кисть и быстро приложил указательный палец девочки к своему лбу. В голове Астории взорвались миллионы крошечных огненных фонтанов, искорки, вырываясь из жерл, заплясали в воздухе, складываясь в слова.

Параграф 55.

Имянаречение подобных существ имеет гибельные последствия не только для семьи, но и для сообщества в целом. Если существуют сомнения в принадлежности ребенка к расе древней религии, то до полного выяснения обстоятельств не следует его называть, дабы он не обрел абсолютную власть.

Ничего не понимая, Астория едва смогла вырвать руку из холодноватых пальцев мальчика, а в голове еще стучали молоточками странные слова. Мальчик тихо засмеялся.

Уматывай отсюда. Пока…

Дважды просить не пришлось. Астория бросилась бежать насколько хватало сил в ногах, не оглядываясь от ужаса, который обнял её мягкими лапами со стальными коготками. В ушах звучал его смех. Тихий, ласкающий, пугающий. Уже на лестнице, ведущей в жилые покои родового замка, она немного притормозила. Оперевшись на холодные, беломраморные перила, перевела дух и вздрогнула, только сейчас она поняла, что знает в совершенстве древнедруидские руны. Это было как чудо, как озарение. И сколько времени он держал её руку – пару мгновений, – но этого ему хватило, чтобы дать ей знание. Астория осторожно села на ступеньки.

Если он может такое, то почему бы…..

Мэрл знал: она придет на следующую ночь, поэтому уже с порога заметив её фигурку, закутанную в теплую домашнюю мантию, только кивнул.

Подойди.

Не дожидаясь ответной реакции, неожиданно сам очутился возле Астории.

Я ждал.

Он поднял руку и осторожно коснулся едва вздрагивающими пальцами её щеки. Провел по подбородку большим пальцем, тронул губы, задумчиво обрисовав их контур. Затем также медленно коснулся своих губ. Взгляд его был отрешен, словно он решал сложную загадку. Голова медленно склонилась к правому плечу.

Пройдись в тот угол.

Неожиданно грубо толкнул её в спину. От минутного колебания не осталось и следа, в его зрачках полыхнули искры желания. Ничего не понимая, девочка выполнила его требования, получив в ответ тяжелый, но уже живой взгляд.

Повернись, возьми книгу, вздохни.

Приказы сыпались один за другим. Странный мальчик сейчас владел не только её телом, все мысли были только об одном, как можно четче и полнее повиноваться его приказам.

Остановись.

Они долго стояли перед большим, старинным зеркалом в золотой оправе. Почти одного роста, разве что мальчик был повыше на пол-головы, черты лица почти идентичны. Одинаковые карие глаза, темные брови вразлет.

Раздевайся.

Астория всхлипнула и отступила к спасительной двери. Та с громким хлопком исчезла, а мальчик только сделал неуловимое движение кистью. И она уперлась спиной в появившуюся часть стены. Колени предательски задрожали. Стремясь сделаться совсем маленькой и незаметной, сжалась в комочек, выставив вперед руки. Волшебная палочка осталась в её покоях, а невербальные заклинания бедняжка еще не знала.

Но Мэрлу было не до сантиментов. Одним прыжком оказался рядом. Он принял решение. Пальцы рванули на себя застежки домашней мантии, в мгновение стащив верхнюю одежду с плеч жертвы. За ней последовали туфли. От испуга Астория не могла даже кричать, пыталась оттолкнуть напавшего, но на её слабые трепыхания тот уже не обращал внимания.

Платье, мне надо твое платье. Ты дашь мне его! – Рычал мгновенно преобразившийся мальчик, сейчас он уже не был красивым, даже привлекательным его было трудно назвать.

Губы криво изогнулись, меж бровей залегла глубокая вертикальная складка, по спине пробегали волны крупной дрожи. Дыхание стало прерывистым, он словно хватал воздух кусками, едва проталкивая его в горло. Сдерживая слезы, девочка начала медленно расстегивать крючки тугого лифа, а он больше не мог сдерживаться. Мэрл ударил её по лицу наотмашь. Ударил просто потому, что она медлила. Глаза Астории заволокло дымкой. Теряя сознание, она сползла вниз, чувствуя как торопливые руки стаскивают с нее шелковое одеяние. Спасительное беспамятство нахлынуло темной волной.

Все предметы ещё плясали перед глазами, когда с трудом приподняв тяжелую голову, девочка смогла оглядеться. Все та же комната: стол, книжный шкаф, диван, зеркало. Спиной к ней стояла девочка в облегающем знакомом платье. Откинув голову назад, она расчесывала волосы, поблескивающий частый гребень медленно погружался в густые волны тугих кудрей. Астория приподнялась на локтях, пытаясь привлечь, внимание застонала. Незнакомка обернулась и ….

О Мерлин.

Что? Обязательно поминать меня, при каждом удобном случае?

Перед еще затуманенным взором стояла она сама, точная её копия. И если бы Астория не была уверенна, что она – это она, то вполне согласилась бы, что она – это та девочка. На её стон девочка отреагировала молниеносно. Вздрогнув точно от удара хлыстом, резко развернулась и, навалившись сверху, прижала к ковру. Холодные ладони привычным движением легли на горло. Мэрла забавляло наблюдать, как растекается легкая синева по лицу сестренки. Осторожно разжимая пальцы, он наклонился к бешено пульсирующим артериям шеи, довольно оскалился, ощущая, как замерла в предчувствии смерти жертва.

"Мама будет недовольна, она все-таки моя старшая сестра".

Он разжал горло порядком придушенной девочки, резко оттолкнувшись, выпрямился.

Никто не смеет, сопротивляться мне!

В ледяном выговоре, в том как он четко отделял одно слово от другого, она уловила знакомую интонацию. И все его замашки и поведение. Астории было до жути страшно.

И кого ты хочешь провести этим маскарадом? Думаешь, что можешь пройти защиту жилых покоев, так просто? Даже если ты метаморф, все равно попадешь под родовые проклятья этого дома.

Мэрл задумчиво расправил подол платья, повел глазом и усмехнулся.

Хочешь проверить?

Он специально медленно обошел комнату, стараясь привыкнуть к высоким каблукам, пару раз качнул девичьими бедрами и положил руку на косяк двери. В последний раз оглянулся.

А я ведь тоже Малфой, – едва слышно прошептал он так, чтобы девочка услышала, и вышел, предварительно крепко заперев дверь.

В замке было тихо, сказывались вечерние самые спокойные часы. Все семейство было на ужине, из малой столовой слышались голоса и тихое перезванивание серебряных приборов. Мимо прошмыгнул эльф с подносом полным грязной посуды. Мэрл успешно увернулся от малютки с огромными ушами, миновал покои родителей, пройдя мимо комнат братьев, отыскал свое новое жилище. Не раздеваясь, рухнул спиной на кровать. Надо было продержатся несколько часов. Не выдать себя сейчас, перед самым финишем. От волнения тяжело задышал и, чувствуя приближение очередного припадка, взмолился: "Только не приступ, только не это". От отчаянья зубами прикусил себе запястье, боль немного отрезвила и вернула к реальности.

Его план почти осуществлен, послезавтра к вечеру он будет в Хогвартсе. А пока надо придумать повод не показываться на глаза родителям. Он медленно поднес руки к лицу, вдруг вспомнив, что ногти сестры были измазаны жемчужным лаком.

Ладно, – тотчас согласился с собой, – я и через это пройду.

И отправился искать соответствующий пузырек.

В подземельях, где Мерлин оставил свою жертву, будет безлюдно. Только вчера он вернулся со своего обычного рейда по окрестностям, притащив парочку голов. За ночь проблевался, значит, домовики не потревожат его как минимум до завтрашнего утра. Они знали, что после таких трапез Мэрл был очень опасен. И все же его положение было весьма зыбким. Вдруг его посетила шальная мысль: загрызть родственников сейчас, пока они едят ложечками десерт, но он сдержался. Кто же тогда его проводит в Хогвартс?

Желание попасть туда всеми силами пришло к нему еще год назад, когда мамочка в очередной благотворительный рейд принесла книгу «История Хогвартса». Читая, думала, будто он слушает. Трижды проклятый Хогвартс, да мальчик знал его историю ещё три года назад, его прогнали по каждой строчке учебника строгие учителя.

Вбивая, вколачивая в мозги факты, раскрывая такие подробности, о которых не слышал даже автор подобной книжонки. А Мерлин должен был знать именно подробности, а не вырванные из контекста и одобренные министерством Магии общепринятые суждения. Закопавшись в ворох старинных трактатов, он стремительно заучивал всё, что ему могло пригодиться, а годилось всё: полная история эльфов, древняя Эдда, сказания друидов, эпос фейри. Перед его глазами разворачивались трагедии древних сражений, хитросплетения дворцовых интриг, неуемные амбиции завоевателей и жалкий конец неудачников.

Он не хотел быть неудачником.

И впервые Мэрл захотел "этого"! До боли, до тошноты, до сладости безумия, так, как он хотел крови своих жертв. Но последних мог догнать, подстеречь, захватить врасплох. Он мог. Он был всемогущ со своими игрушками, он утолял день за днем это неотъемлемое желание. Но другое, до конца неосознанное, непонятное желание сжигало его день за днем.

И сейчас он лежал на постели сестры, подсушивая лак на длинных ногтях, тупо рассматривая вышитый серебром полог – белые лилии и колючий шиповник, обвитые вокруг монограмм АМ.

"Только две ночи и один день".

Сестра умрет сама в подземном жилище. Ей не выбраться из лабиринта темных коридоров. Домовики потихоньку вытащат труп, захоронив на хозяйственном дворе, и все будет славно.

Даже «они» не посмеют идти ему наперекор….

Тори, – кто-то тихонько вошел и сел рядом.

Мэрл скосил взгляд и постарался справиться с участившимся дыханием. Уроки не прошли даром, он почти сразу совладал с беспокойством и нарочито медленно открыл глаза.

Тори, – повторил сидящий, – тебя не было на ужине, ты плохо себя чувствуешь?

Кивок, секунда на раздумье, и легкая бледность проявилась на щеках. Гость сочувственно наклонился к его лицу.

Переживаешь за вечерний прием? Мы все немного волнуемся. Давай, поднимайся, скоро прибудут твои подружки.

Кивок, голос может выдать его. Мэрл только сейчас понимал, как близок к провалу, но надо было идти до конца. Он осторожно приподнялся на локтях, стараясь чтобы лицо было в тени балдахина, тихо прошептал.

Извини Скорпиус, но я устала и хочу спать.

Безусловно,– пробормотал собеседник, – сладких снов, сестренка.

Он поднялся слишком быстро, отчего у Мэрла возникло подозрение, что он где-то прокололся.

Все хорошо? – Еще надеясь, что страхи преувеличены, крикнул вдогонку.

Абсолютно, – уже в дверях бросил брат и плотно закрыл резные створки.

По коридору носились эльфы, прибирая к замок к вечернему празднику. Сегодня в честь начала учебного года в Малфой-меноре собирались многочисленные школьные друзья молодых хозяев, и по случаю небольшой вечеринки прибирался детский танцевальный зал. Были уже растянуты гирлянды поющих гимн Хогвартса крупных белых цветов, с высоких балконов свешивались знамена серебристо-зеленого факультета, а фантомы стальных змеек изящно обвивали многочисленные колонны. Не замечая всего этого великолепия, светловолосый мальчик почти бегом пересек зал, отразившись в идеально-начищенном паркете, не глядя с разбегу толкнул стол, от чего огромная хрустальная ваза с пуншем предательски накренилась, выплеснув ярко-красное вино на скатерть. Эльф-камергер глухо застонал и бросился в бельевую комнату, так словно за ним вервольфы гнались.