Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"
Автор книги: Душка Sucre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 42 страниц)
Вот он дурак!.. Кто же так делает, если собирается убивать? Теперь горела не только рука, но еще и само лицо, обдаваемое его горячим дыханием… А растечься готова была не только ладошка – всё тело разом.
Сердце, кажется, уже совсем сошло с ума, а бедная колибри пыталась выклевать изнутри клетки спасительное «SOS», но уже немного по другим причинам.
Моя вторая рука впилась в обивку, жаль у меня нет длинных наращённых ногтей, которыми я бы эту обивку проткнула, испортив момент ужасающим скрежетом… Хотя внутренне я так не считала и, наверное, именно поэтому потом расстроилась, так как и без меня хватало умников, чтобы все порушить. А пока… я сильнее сжала правую ладонь… и наши носы почти соприкоснулись… и все внутри аж захлестнуло волной горячего шоколада с корицей – настолько стало хорошо… Так еще никогда не было! И я не знаю, что конкретно послужило для этого фактором: может вода, продолжающая медленно стекать по его лицу, капая с волос и попадая на мою грудь, обтянутую в футболку, потому что он немного нависал надо мной, а может моя расшалившаяся фантазия, я не знаю ответа… Знаю лишь, что это был накал страстей, а я желала продолжения банкета…
И в этот момент в наши лица уткнулась камера (прямо-таки серьезно в нас потыкав) и радостный детский вопль оповестил:
– О! Поцелуйчики!
Нет, вот так братишка еще никогда не тупил – сунуть камеру прямо в лицо, будто она невидимая. Обычно он это делал аккуратно и незаметно, оставаясь за кадром и не влезая с дурацкими комментариями.
От его бесцеремонного крика мы, словно ошпаренные молнией, тут же отпрянули друг от друга, поумерив пыл.
Если Артем сделал это аккуратно, точным движением переместив корпус на свое место, словно отработанное действие, как будто его каждый день так с девушками застукивают, то я поддержала свой негласный статус «коровы на льду», «коровы на паркете», «коровы на асфальте», в общем, во всех известных местах, а в данном случае «коровы на сидении машины» и стукнулась затылком о стекло, которое мне показалось бронированным.
– Ой! – пискнула я, мгновенно забыв о всяких страстях, и принялась тереть покалеченный корпус черепа, который не спасло даже наличие волос.
Артем же вцепился в руль, чтобы занять свои руки, и посмотрел на меня уже спокойно, даже сочувственно добавил:
– Что, головка «бо-бо»?
От звука его хрипловатого голоса, который не потерял былого напряжения, в голове сразу же возникла последняя картина, потому что стало ясно, что его спокойствие – вещь напускная, а в сердце он все еще хочет… хочет… убить? Не знаю… Тогда мне оставалось только потрясти знаменем с развесёлым воплем: «Йе-е! Меня сегодня убивать не будут!« и свалить по-тихому, пока он не передумал. Но на «убить» смахивало мало, а вот на то, отчего мое лицо сейчас покраснело, очень даже.
Мои руки почему-то прижались к груди в замок. Возможно, потому что на футболку натекло достаточно воды, чтобы теперь, без источника прямого тепла (то есть жара), мне стало прохладно. А возможно и потому что меня посетили всякие фривольные мыслишки, заставляющие сердце вновь биться, а колибри клеваться.
Заметив мое движение, Шер включил печку. Обходительный какой…
Потом посмотрел на меня, закрыл глаза, посчитал мысленно до десяти, его лицо заметно расслабилось, и голос тоже пришел в норму, позволив Шеридану вернуться к своему обычному режиму:
– Эй, я с тобой на твоем же языке общаюсь, а ты молчишь.
– Вы мне всю съемку запороли, – печально пролопотал Сенька, не теряя надежды продолжающий тыкать видеокамерой из самых неожиданных мест в нашу парочку и давая мне возможность отмолчаться, иначе, если бы мне пришлось говорить сейчас, со своим срывающимся голоском я бы сдала себя с головой.
– Я тебя сейчас вообще из тачки выселю! – рявкнул на него супер-мега-недовольный Артем.
Сеня состроил жалобный взгляд и теперь смотрел на него, пытаясь пробиться сквозь толстую броню недовольства:
– Но мне же очень надо с вами…
На взъерошенного пацанёнка Шер глянул лишь мельком и дал по газам.
От того, что моя и без того пришибленная голова не стукнулась о приборную панель, меня спасало лишь то, что я была предусмотрительно пристегнута, а вот пренебрёгшего правилами безопасности Сеньку мотало сзади как единственную шпротину в огромной бочке с маслом.
Уж не знаю, зачем ему «надо с нами», но меня вдруг накрыло отчетливое понимание того, что это братишка не «тупанул», встревая в тот момент между нами, дабы избежать неприятных последствий, а очень даже продуманно поступил. Возможно, он просто переживает за свою неразумную сестру или же не готов снимать сцены подобного характера с рейтингом «до 18ти», причины я не знаю, но знаю точно, что он не упустил бы нужного кадра ни за что в жизни. И этот его поступок теперь вызывал во мне даже некоторое уважение, ведь подставится под гнев этого безрассудного быдлогана, сидящего на водительском сидении – это сильно.
Сеня меня реально спас. Не знаю, как мы потом с Шером смогли бы продолжать наши отношения, ведь я реально ничего не значу для Тёмы. Даже если он станет для меня кем-то немаловажным в душе и будет занимать особе место в сердце (хотя он уже занял в нем свою нишу), я для него вряд ли буду тем же самым. Я не буду той, ради которой он смог бы переплыть Ла-Манш и подняться на Эверест без страховки. Не потому что мы разные или потому что я такая недостойная его и мне до него, как пешком до нью-йоркского Чайна-тауна, нет, не поэтому! Факт в том, что ему нужна рядом другая девушка, которую он бы уважал, которая могла бы ему противостоять. А у меня опускаются руки. Я хотела бы его спасти… Я чувствую, что в его сердце не все спокойно и ему нужна помощь, чтобы искоренить жестокость и стать добрее к людям, и «да» – я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему в этом, возможно стану другом, или же не стану. Это не важно. Главное, я помогу, а что там дальше… Я не знаю. Знаю лишь, что наши дороги разойдутся. Или же, если я ступлю и поведусь на эти жалкие уловки развести меня на ночь, то, сколько это продлится? Неделю? Две? Может и меньше. Не суть. Но я не хочу собирать из осколков разбитое сердце, а затем пытаться оживить его. Один раз мне уже было плохо и больно от лешкиного предательства, я так больше не хочу. Но чувствую, что я на грани пуститься в омут с головой.
В общем, мы не предназначены друг другу, это точно. И то, что говорила та безумная гадалка – чушь! Потому что по положению вещей я все время вызываю в нем «левые» эмоции, заставляю его бросаться в крайности и вывожу из себя. Но что такое было минуту назад, пока не влез Сенечка, я вообще в непонятках, потому что это было не по сценарию! Так и хочется возопить, что я так не играю. Это же просто физическое влечение. Ничего больше, так что здесь я вставлю ссылку на Фрейда.
Но я решительно не понимаю, зачем надо будоражить во мне что-то, если в тебе нет никаких серьезных чувств, а всего лишь животный инстинкт самца пометить каждое «деревце» в области своего ареала. И отчего-то последняя мысль меня убивает, как кол в сердце вампира.
Пока я думала, мальчишки повздорили, помирились, потравили друг другу анекдоты. Наконец, Артем обратил на меня внимание:
– Ну, и куда мы едем?
– Мы? – эхом переспросила я и, сделав нажим на местоимение, уточнила: – Мы никуда.
Прозвучало символично, взвеяв красным знаменем с черными буквами «НАС нет!«
– Знаешь, – краем глаза посмотрел он на меня, – ты иногда ведешь себя странно.
– Знаю, – буркнула я.
В кармане что-то натужно затренькало, на поверку оказавшееся маленьким прямоугольным таймером с призывно мигающими красным цветом цифрами «11:00». Каким макаром его занесло в мой карман – понятия не имею.
– О, а это та самая штука, через которую ты связываешься с родной планетой? – булькнул Шер, скалясь своей фирменной ухмылкой.
– Эта штука называется таймер, – не поддержала я его веселья. Вот еще. Дурдом у него в башке. И в карманах у меня дурдом.
– Это моя вещь! – заорал братишка и вырвал из рук таймер.
– А почему у меня в кармане лежит?
– Ты просто ничего не теряешь, сестра, поэтому к тебе в карман сунул.
Приехали. Я им теперь вещевой инкассатор что ли?
– А зачем он тебе? – все же спросила я, чтобы удостовериться, что не просто так таскала его с собой.
– Чтобы не пропустить время, – нетерпеливо отозвался брат и переключил внимание на водителя: – Артем, не мог бы ты отвезти нас в «Crazy World»?
– В каком смысле «нас»? – извернулась я на сидении, чтобы посмотреть малявке в лицо.
Про «Crazy World» я много слышала, видела кучу плакатов, которым наш город был обклеен по всему периметру, а также рекламных роликов, которые постоянно крутил местный канал. Это развлекательный центр для детей. Снаружи он представляет собой замок под стать диснеевскому, такой же большой, яркий, красочный и привлекательный, особенно для детского взора, так что детки тащат туда родителей с невероятной силой для малышей и используют самые разнообразные уловки и ухищрения, если те отказываются исполнять родительский долг. Внутри я еще ни разу не была, так как в мое несчастное детство оно еще не было построено, центр воздвигли года два назад при поддержке нашего любимого мэра, который в каждой дырке затычка; а Сенька никогда раньше и не заикался, что хочет туда пойти. Сомневаюсь вообще, что он рассказал бы об этом желании кому-то из семьи, ведь он старательно поддерживает репутацию взрослого человека, хотя сам все еще шпунтик. Но меня иногда посещают мысли, что он видит гораздо больше, чем, например, я. Даже можно взять в качестве примера его поступок в спасении меня сегодня от неминуемой ошибки. А это, несомненно, была бы ошибка, ведь я из старого класса романтиков, которые уже почти все умерли или состарились, для которых поцелуй – особое таинство, и в идеале первый поцелуй должен быть с любимым человеком. Но свой первый поцелуй я уже и так профукала, а те, что были в неадекватном состоянии с Шером, то бишь нетрезвом, тоже не считаются, потому что я их не помню. В общем, я и так нарушила почти все правила в этом отношении, поставленные самой себе, так что, думаю, заходить еще дальше не стоит.
– В том, что ты ведешь меня туда, – утвердительно, не терпяще возражения отозвался братишка.
– А я тебе там зачем? – насколько я знаю, этот шкет предпочитает самостоятельность.
– Туда детей без сопровождения взрослых не пускают, – ответил на мой вопрос Шер.
– Так ты подбросишь? – вновь спросил он у парня, не сводящего глаз с дороги и визжащего колесами, словно он герой «Форсажа», а в моей голове прогалопировала безумная мысль, что Шер ведь на самом деле похож на этого героя даже своей внешностью.
– Должен будешь, – буркнул водитель и помчал нас по названному пункту назначения.
– Мне, вообще-то, в центр надо, – несмело вставила и я свое пожелание. А то совсем мужики распоясались – не спросят даже, а мне надо в этот парк развлечений или может я занята?
– Нам надо в «Crazy World»!
– Сходи с Артемом.
Дальше эти две принялись спорить, напирая друг на друга, как две гранитные громадины:
– Со мной? Прибалдела, малышка?
– Сестра, он назвал тебя балдой!
– Ты сам балда! Хотя и она тоже. И вся семья у вас…
– Балдёжная!
– Балданутая.
– Я пропущу твое оскорбление мимо ушей, но только потому, что ты спасаешь наши задницы.
– Какое оскорбление? Я всего лишь творю добро, чтобы оно мне воздалось!
– На тот свет собрался?
– Все там будем. И ты тоже, так что подумай…
В носу защекотало, отдало в горло, легкие наполнились воздухом, и я оглушительно чихнула:
– Апчхи!
Оглушительно только для себя, потому что воюющие стороны переглянулись и заржали, сказав перед этим хором:
– Будь здорова!
– Не чихай!
– Спасибо. Я здорова, – ответила я и насупилась. Вот же олухи. Нормально я чихаю. – И что вы ржете?
– Да ты себя со стороны слышала? – лыбясь в руль поинтересовался Шерхан.
Я решила промолчать. Замечаний по поводу того, что я чихаю, как ежик или котенок я уже наслышана. Поэтому я вновь постаралась сменить эту неприятную для меня тему и воззвать к их совести или же банально к сочувствию:
– Мне очень надо в центр.
– Зачем? – Шер прекратил смеяться как по команде.
– Надо.
– Мне тоже надо кое-куда, но я мчу вас в долбанный «Crazy World».
– Я же не просила тебя нас подвозить, – огрызнулась я.
– Не будь такой дерзкой, – выдавил сквозь зубы муж, сузив глаза.
– А тебе-то что с этого? Кто я тебе, чтобы делать что-то помимо моей воли и издеваться, оскорблять?
– Мне послышалось, или ты сказала @uncensored@? – переспросил Тёма концовку последнего слова, старательно не обращая внимания на то, что я пытаюсь быть серьезной.
– Не, я тоже слышал, – встрял братец.
– Да ты отъявленная матершинница, малыш….
– Но до тебя мне далеко, – проворчала я, расстроенная тем, что меня никто не хочет воспринимать должным образом и сводит мои потуги к серьезности в шутки-прибаутки.
– Это да, – самодовольно усмехнулся Охренчик, чуть ли не пальцем в себя ткнув.
Мысли «Прибить бы его» активно перемежались с «Обнять бы его», вводя меня в состояние анабиоза… В голове полный кавардак. Но вот то, что его благодушная ухмылка приятно греет мое сердце, мне совсем не понравилось. Так что я решила сдаться и не спорить, иначе эта его тупая (милая) улыбка не сползет с его лица никогда:
– Мне нужно телефон забрать из ремонта.
– А сразу нельзя было сказать?
– Так вот говорю.
– Ясно. Тогда я тебе тоже кое-что скажу, – жестко выговорил он. – Я позвонил и назначил встречу. На завтра.
– Какую еще встречу?
Он ловко достал из кармана золотистую визитку, придерживая руль одной рукой, и спрятал ее, не дав даже посмотреть, что на ней написано.
– Эту встречу.
– На сколько?
– На сколько надо. Так что сиди весь день дома, я за тобой заеду. И будь на связи, малышка.
– Но это не совсем честно… – попыталась я возразить.
– А я не часто бываю честным, – проникновенно сказал Шерхан.
– Да, ты любишь, когда люди играют по твоим правилам.
– Разве это плохо?
Настал мой черед усмехнуться. Плохо? Да нет, что ты, дорогой, это просто опупенно, выше всяких похвал.
– Чтобы я была на связи, мне нужен телефон, Артем.
Парень повернул ко мне голову, полностью оставив дорогу без внимания. Его губ коснулась легкая улыбка. Какая-то… искренняя?.. Но она очень быстро оказалась стертой самим же Шером, и сразу же вернулся к созерцанию пути.
– Дело говоришь, детка. Хорошо, тогда сначала едем за телефоном, а потом в ваш «Безумный мир».
– Только быстро, – пикнул Сеня.
– Не, ты щас точно договоришься, Сено!
– Молчу-молчу!
Так, в молчании мы добрались до ремонтного салона, а затем в том же молчании, изредка разбавляемом просьбами заднего пассажира ехать быстрее и огрызаниями водителя, что он не таксист, сменили курс на детский развлекательный «Диснейленд» местного разлива.
Как только я вставила симку в телефон, меня завалило сообщениями о звонивших за последнюю неделю абонентах, которые я даже толком просмотреть не успела – мой телефон (то есть сонин) заиграл веселенький саундтрек к «Мортал Комабату». Звонил «Дрыщ». Трубку брать не хотелось, тем более что у меня такого контакта не было никогда, да и не стала бы я так человека называть. Шер старательно делая вид, что ему все равно, время от времени палевно косился, а потом не выдержал и вякнул, чтобы я сняла трубку.
– ДСС! Что за фигня? Ты где пропадала? – заорал в трубке знакомый голос. К тому же я услышала свою секретную кличку, поставившую точку над великим «i».
– Э-э… Дэ-эс-чэ?
– Да, я! Что, не сразу узнала, зайка?
– Не-а, – не буду же я ему говорить, что настроена была говорить с «дрыщом».
– Значит, я буду богат. Хотя я уже богат… Ну и на фига мне столько богатства?.. – философски заметил он.
– Привет, кстати!
– А, точно, привет, Ленчик. Так где была целую неделю? Уезжала за границу? Или может специально меня игнорила?
– Зачем мне это?
– Не знаю… Кидаю предположения.
– Завязывай со своими предположениями, друже, мой телефон был в ремонте. Он оказался разбитым.
– Правда? А у моей девушки тоже телефон разбился и теперь, пока ее фон в ремонте, она пользуется неким допотопным экземпляром, – хохотнул он в трубку.
– Прямо судьба какая-то, что у девушек ломаются телефоны.
– Карма…
– Я вроде не делала ничего плохого.
– Ты постоянно делаешь, – прошипел сквозь зубы Шер.
Я прикрыла трубку и ответила ему:
– Ничего я не делаю.
Парень на это отвечать не стал, лишь повел плечом, нахмурив бровки домиком.
В трубке снова заверещал бурным фонтаном Оливер:
– Слушай! Надо встретиться. Срочно-срочно!
– Да, я тоже хотела бы встретиться, но сейчас у меня есть одно неотложное дело.
– Какое? – тут же заинтересовался рэпер.
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – вновь я вставила в свою речь кое-что из бабушкиного репертуара.
– Можешь называть меня Варварой, – щедро заявил Олли.
– Хорошо, Варя, – улыбнулась я широкой улыбкой. – Я братика веду в «Crazy World».
– Я тоже хочу в «Crazy World»! – капризно заявила трубка. – Возьмите меня с собой!
– Правда? Это было бы здорово! Мы уже скоро там будем.
– Я тоже уже выезжаю.
– Хорошо, тогда встретимся там?
– Ага, зайка! Целую тебя.
– До встречи, Варюш.
Я скинула и начала мысленно радоваться, что, наконец-то, пообщаюсь с нормальным человеком.
– Кто звонил? – хмуро поинтересовался Артем.
– Неважно, – отмахнулась я.
– Подруга?
– Хм… Почему подруга?
– Ты назвала ее Варей.
Я заулыбалась:
– Да, подруга по имени Варвара.
– У тебя нет подруг с таким именем, – вновь вставил свои пять копеек братишка.
– Ты не знаешь всех моих подруг.
– Ты уверена? – он загадочно мне подмигнул, что аж холодок по телу пробежал.
Шер после слов Сени сидел вновь напряженно. Будь у него ко мне чувства, могла бы принять его поведение за ревность. Хотя вполне возможно, что он меня и ревнует, ведь я вроде как переходящий трофей и сейчас я нахожусь в его руках, а он еще не наигрался сам со своей игрушкой, чтобы делиться с кем-то.
Вскоре, мы уже приехали к парку развлечений и, попрощавшись с Шером, отказавшимся пойти с нами (мы же люди порядочные, так что пригласили его), покинули его тачку. Всю дорогу до входа я чувствовала на спине его обжигающий взгляд, от ощущения которого вновь потели ладони, а в нос предательски забивался запах его кожи. А еще надо мной кружило дикое желание обернуться и встретиться с ним взглядом, но я стоически терпела.
На воскресенье команда брэйкеров всенародно известной команды «Funky Jazz Band» планировала повеселиться и устроить показательное выступление на площади, которое они задумали уже давно, но из-за приготовлений к балу маскараду никак не могли осуществить. За нынешнее лето это должна была быть их первая уличная флэйва, хотя обычно в течение летнего сезона их бесплатные выступления на открытом воздухе бывали делом постоянным и повторяющимся с завидной периодичностью.
Все утро субботы во время тренировки, да и после обеда только и было разговоров, что о предстоящей тусе. Даже на вечере мэра, куда в качестве приглашенных пришли Ванильный, Константин и Малик, как дети богатых и знаменитых персон, занимающих особо высокие должностные места, особо не разбредались, что было бы в порядке вещей, ведь у каждого из них здесь было множество своих личных знакомых, которые желали перетереть с ними разные разговорчики за жизнь, а больше держались вместе и вовсю юморили, не в силах сдержать радость от предстоящего выброса адреналина на площади. Свое шоу они проводили не ради денег, не ради того, чтобы подключить на свою волну еще больше людей, но лишь с целью получить свой заряд радости и позитивного настроя, а также поделиться своими эмоциями со зрителями.
Малик пришел на благотворительный вечер раньше всех в сопровождении своей любимой девушки, восточной красавицы, Эльмиры, носящей платок, который символизировал ее принадлежность к религии ислама. Сам Малик был приверженцем той же религии, но все его вероисповедание ограничивалось висящей на шее «луной», отказом от алкоголя и речью без мата (но не без жаргонного сленга), да и в душе он придерживался одной единственной конфессии – танца, о чем Эльмире напрямую говорить было необязательно, впрочем, она и сама догадывалась.
Но, в общем, их отношения были идеальны. Девушка ему скандалов не закатывала, в неправедном образе жизни не обвиняла, парень, в свою очередь, ей не изменял и религиозный настрой, как фанатизм, в укор не ставил – идиллия, одним словом. И сыграть свадьбу они планировали следующей осенью, как только им исполнится по восемнадцать лет, но не регистрировать брак в загсе, а пока ограничиться скреплением уз на небесах никахом42.
Придя на вечер, эта парочка держалась вместе (они, вообще, всегда терлись друг около друга, даже учились в одном классе), не отлипая друг от друга, но держась за руки, как детсадовские малыши. Смотрелось это умильно. Как и сами ухаживания жениха за своей будущей женой: угодливо предложенный стакан с безалкогольным напитком, периодически кочующая, ловко стаскиваемая со столов, еда из его рук в ее, также сооруженный из оборвышей от общипывания букетов, служащих украшением сада, лишенный вкуса новый букетик, в который, в желании одарить свою любимую девушку цветами, Малик понапихал самых разных чудес ботаники – от ромашек до кал. И все это сопровождалось взаимными робкими улыбками, будто они находились на первом свидании, а не были знакомы уже добрые три года, в течение которых они были вместе, полюбив друг друга с первого взгляда и испытывая в отношении своей половинки взаимные нежность и тепло, согревающее души. Их будущий брак был предопределен родителями еще в младенчестве, хотя так и не делают уже в современном мире, но в обычаях их религии это было делом привычным. И они собирались пронести свои ласковые чувства до конца, потому что вне зависимости от задумок своих предков и так были без ума друг от друга.
Их взаимные чувства распространялись вокруг, как брошенные в кипяток креветки, заставляя окружающих по-дебильному улыбаться, глядя на них и задумываться о своих отношениях, либо откровенно завидовать.
И все равно долго оставаться наедине (а будучи в толпе они именно что и были наедине, не замечая ничего вокруг) им не давали, Малик пользовался бешенной популярностью у посетившей благотворительный вечер молодежи, так что они его постоянно осаждали, а он с удовольствием поддавался на разговоры и, не будь дураком, рассказывал о завтрашнем выступлении.
Но вскоре подошли и Дэн с Владимиром, парни сгруппировались и стали обсуждать проблемы насущные. Эльмира в разговор парней старалась не влезать, будучи по природе своей кроткой.
– Слышьте, бразы, а давайте прямо с утречка на Осколки! – уже в который раз предлагал парням Малик.
Осколки – это укороченное название площади, где фанки-маны и фанки-герлы предпочитали устраивать свои представления. Полным названием популярного для активной молодежи места было площадь Осколочная, названная так в честь памятника неизвестному солдату, убитому во время Великой Отечественной Войны осколком гранаты прямо в сердце. На самом деле, солдат не был безызвестным, у него были и фамилия, и имя, и отчество, записанные на табличке мелким почерком, но абсолютно никто в городе их не помнил, зато каждый ясно знал о его героической кончине.
– И пробудем там до обеда? – не поддержал настроений самого младшего члена команды Дэн. – Мы же уже сотню раз перетирали эту темку…
– Знаю-знаю, – нетерпеливо перебил его Малик, теребя руку Эльмиры чрезмерно ласково, словно это была, как минимум, хрустальная туфелька Золушки, а сам он был принцем из одноименной сказки. – Знаю, что мы вспаримся и долго пробыть не сможем, но днем ведь можно отсидеться где-нибудь…
– Мал, ты достал уже, – хладнокровно перебил его тот, кого звали Степлером и который это свое прозвище люто ненавидел. – Сказано же – начинаем в четыре. Тем более выспаться можно будет.
– Ты же настолько приличный, что каждый день встаешь в то время, когда неприличные люди только до кровати доползают, – и тихо, отведя глаза от своей девушки, добавил: – Если вообще доползают…
Она услышала слова женишка, но виду не подала и вообще должного внимания этому не уделила, когда на ее месте любая другая девушка закатила бы истерику, которую не смогла бы приостановить и цистерна валерьянки, употребленная внутрь. А Эля (как смел называть ее только будущий супруг) же беспричинно ему доверяла и не утруждала себя контролированием времени прихода домой Малика.
– Я о тебе и проявляю заботу, малыш, – оскалился Константин, заставив пробегавшего мимо паренька из обслуживающего персонала шарахнуться в сторону и опрокинуть на доблестного майора из службы МЧС содержимое своего подноса.
Майор своего звания не оправдал и, не удержавшись на косолапых ножках, завалился на сторону, по цепочке сваливая с ног стоящего к нему спиной хлюпенького директора всенародно любимой сети супермаркетов «Саранча». Последний всхрапнул и мысленно попрощался с жизнью, но в самый последний момент, перед тем, как человек в погонах его раздавил с басовитым воплем: «Ох, ты ж ёж!«, между ними влез Ванилла Вэйв и героически спас «кормильца» всея Руси, ведь «Саранча» распространена по всей стране, а не только в данном городе.
Кроме Дэна ни один из парней спасать директора не поспешил. Владимир со скучающим оскалом любовался на последствия своего хищного выражения лица, а Малик под укоризненным взглядом Эльмиры сгибался пополам и даже не пытался сдерживать себя в эмоциях, сквозь всхлипывающий гогот тыча в кучу-малу пальцем:
– Эль, смотри! Смотри! Вот умора!
К его ненормальному воодушевленному ржачу присоединились еще двое парней, до сего момента проникновенно сжиравших все продовольственные запасы этого вечера, когда все остальные гости продолжали поддерживать свой негласный статус скучных безэмоциональных фигурок из новогоднего дворца королевства Снежной Королевы. Эти люди косились то на развалившегося на полу майора, то переводили холодные взгляды на компашку, состоящую уже из трех гогочущих парней.
Бедняга-официантик к этому времени уже плюхнулся в обморок, лицом став бледен как Граф Дракула, а сумасшедше-закатившимися глазами – как замученный элитными войсками гитлеровских приспешников труп сына полка армии советского помеса. На него тоже косились, некоторые даже несмело звали врача, который вскоре выскочил из толпы: встрепанный, в лощеном костюме, сковывающем его движения с криком:
– Где пожар?
Шутку, кроме «Малик и ко» никто не оценил, лишь осторожно ткнули пальцем в предполагаемый труп.
Одновременно с любящим пошутить доктором с другой стороны толпа выпустила из своих объятий импозантного мужчину с шикарными усами, орущего не своим голосом:
– Кто умер? Где? Пропустите, мой сын врач.
– Сандал Евгеньевич, никто пока не сдох, – с готовностью отозвался Ванильный, усаживая обессиленного директора супермаркетов на стульчик.
– Ну вот, – расстроился обладатель шикарных усов. – А я уже хотел Артемку набрать. Он врач, – отец гордо выпятил грудь, пряча телефон под полы элегантного пиджака.
– Учится на врача, – поправил Сандала Евгеньевича Константин.
– Угу, – подвывал Малик.
– Мелочи, – отмахнулся гордый папаша.
Заметив, что «парень в глухом обмороке» без внимания не остался, и к нему подбежала хозяйка дома Татьяна, Сандал Евгеньевич переключил все свое внимание на друзей сына.
– Так вы тоже здесь, малышня?
– Ага, – хмуро подтвердил ненавистник всяких «дурацких сборищ для клинических идиотов» Степлер.
– У-у, как недовольно прозвучало, – возопил радостный папа семейства Охренчиков. – Здесь же так весело!
– На этой тусе пипец как весело! – согласился с ним один из присоединившихся к Малику парней по имени Митрофан.
Свое имя парень любил, считая, что оно выделяет его из толпы, как и яркая одежда, к которой он благоволил, но все же предпочитал, чтобы его называли Митрофанк. Его неразлучный друг в желтой футболке тоже имел необычайное для современного мира имя Фома. В наказание за то, что он его терпеть не мог, все друзья этим пользовались и называли того не иначе как Фомой, частенько добавляя «Аквинский» или просто Фомичом. По небезызвестным причинам вдвоем эта компашка величалась «эм-энд-эмс».
В том, что вечеринка нереально крутая и клевая, желтый, который Фомич, был согласен с красным, который Митрофанк:
– Ага! Нам тут по приколу! – с растаманской улыбкой добавил он.
– Видишь, Вовчик, – Сандал Евгеньевич с широкой улыбкой похлопал его по спине, – всем нравится. Только ты один куксишься!
Владимир поморщился от «Вовчика». Сильно поморщился. Создавалось впечатление, что его перекосило.
– А Вы Артема не видели сегодня? – сменил тему Дэн, пока друга не торкнуло по сильному и пока не в порыве неконтролируемой ярости не свернул никому шею.
– Тёмка тоже здесь? – удивился папа.
– Да, должен был прийти, – ответил Малик, который уже успокоился, но улыбаться перестать не мог.
– Мы его видели! – почти хором заорали эм-энд-эмс.
– Да?
Парни кивнули.
– Давно он здесь? – заинтересовался Сандал Евгеньевич.
На заданный вопрос Митрофанк и Фомич стали отвечать перебивая друг друга, но это получалось у них гармонично и взаимодополняюще:
– Недавно пришел.
– С девушкой.
– Красивой.
– Как луна.
– Как небесная царица.
– О, да. Она нам помахала!
– Безупречной фарфоровой ручкой.
– И улыбнулась.
– Очаровательно.
– Она милая.
– Я влюблен по уши.
– Почему Шеридану всегда с чиками везет? – задал популярный вопрос Митрофанк, прозвучавший риторически.
– Быть может, – влез в очаровательный треп эм-энд-эмсов Владимир, разбив намек на риторичность своим обычным остужающим тоном, действующим всегда как ушат ледяной воды, – потому что он не называет их в лицо чиками?
– А как надо чик называть? – заинтересовался Фома Аквинский.
– Моему обалдую везет с жареными курочками, потому что он не называет их в лицо жареными курицами? Да? Вы серьезно, ребят? – задумчиво подал голос, внимательно прислушивающийся к разговору, усатый мужчина, по наивности сделав перевод слова «chicken», не зная о сленговом выражении. – Позвольте тогда задать насущный вопрос: «В какое место курицы-гриль, у которой, несомненно, отрублена голова, вы говорите, считая это таинственное место лицом?»
Красный с желтым не поняли, о чем балаболит «старичок», Малик понял и заржал, Дэн усмехнулся, лишь одни Владимир и Эльмира сохранили серьезность лиц, продолжая недоумевать, кто была та девушка, с которой пришел Шерхан, ведь они все прекрасно помнили, что еще на днях он признавался в вечной любви одной робкой миловидной блондинке, и все поверили, что у них всё серьезно. А сейчас он пришел с новой «вечной любовью», видимо, расставшись с предыдущей, так понравившейся всем бесконечно милой и простой девчонкой, имя которой никто не помнил.
