Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"
Автор книги: Душка Sucre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)
– Пап, ты вообще за кого меня держишь? – возопила Сонька, сбрасывая его руку.
– Эй, эй, – постаралась я привлечь общее внимание, отвлекая всех от ссоры, – а как мы спать будем? По-моему, в этом доме вообще находиться невозможно. Прости, дядя Макс.
– Ну да, немного невозможно… – согласился он. – Но это можно исправить! Тем более до ночи еще столько времени!
– А может, мы до ночи домой доберемся? – кинула на него жалостливый взгляд Соня. Все поддержали.
– А может, не будем ныть и радостно примемся за работу? – со счастливой миной на лице предложил наперекор всем Макс.
Чувствуется, ему здесь нравится. Даже несмотря на то, что здесь так ужасно и совершенно никаких условий для житья. Говоря, что дядя купил дачу, разумеется, он поселил в наших головах картину умиротворенного милого двухэтажного домика на берегу лесного озера. Да и сам он, безусловно, думал, что купил нечто из этой серии. Двухэтажный мог варьироваться и до одноэтажного, а лесное озеро – до речки. Но. Но не в таких же масштабах!
Придя к обеду, в конце концов, к консенсусу, мы разделили между собой обязанности. Мужчинам полагалось вырыть что-то типа погреба для еды. А девушкам вычистить дом, чтобы он стал пригоден для житья. Так что, истребив некоторое количество еды, часам к двум дня мы приступили к работе.
Правда, вначале Сонька вновь подняла небольшой бунт.
– Раз вы говорите, что дом должны убирать девочки, пусть девочка и убирает, – сказала она, вздернув носик и некультурно ткнув в меня указательным пальцем.
– А ты у нас не девочка что ли, а мужик? – глумливо изумился Максим, а папочка хмыкнул.
– Я – женщина, – вымолвила с достоинством Сонька, а у обоих родителей челюсти попадали, как у мультяшных героев.
– Что?! – первым отмер ее родной папаша. – Ты что сказала?
– Оу, сестренка, какие откровения, – одновременно с ним вульгарно хохотнул Стасик, пряча за собой Сеню с камерой.
Соня под напором взглядов стушевалась:
– Я типа пошутила… – нашлась она. – Чтобы разрядить атмосферу. А то вы чёт такие кислые, – сказала она, хотя сама первое среди нас заняла бы при сравнении мордашек в конкурсе «Угадайте, кто съел ведро лаймов».
– Пошутила? – переспросил Макс, немного подумал и расслабился – такой вариант ему нравился гораздо больше, чем если бы пришлось читать деточке лекцию о безопасных половых актах и прочих штучках. – Смешно. Ха-ха. Ну, раз теперь всем весело, приступим к работе, – бодро закончил он.
Все разбрелись по точкам своих трудовых мест, а ушлая сестренка перехватив юного любителя съемки стереть последнюю запись или «я тебя так твою камеру раздолбаю, что обратно не соберешь, а обломки в зад запихаю, так что сидеть больше не сможешь. Никогда!« Братишка тут же исполнил то, о чем его так вежливо попросили. А вот мне бы он так не сделал. Пришлось бы покупать эти действия, на вроде того, как Шер ему камеру покупал, дабы мелкий рассказал ночную водевиль, прислучившуюся с нами. Фу, опять я его вспомнила. Везде пролезает в мои мысли. Даже теперь, когда я так далеко спряталась.
Охая, ругаясь, костеря огород вместе со всеми его постройками по чем свет стоит, мой папа схватился за лопату. А дядя со Стасом ему помогали. Первый, прежде всего, советами, а второй работал в качестве личного опахала, размахивая найденной им плоской широкой дощечкой.
Мы же с Сонькой стали осматривать вверенную нам вотчину. Результаты осмотра ужасали. Невысокий одноэтажный дом был весь в паутине. Прихожая, начинающаяся сразу после летней веранды, где сиротливо раскачивался стул-качалка, включала один треснутый стол, две деревянные табуретки и длинную лавку. Широкое окно было занавешено изъеденными временем занавесками. Далее из прихожей можно было попасть в так называемый зал. Лоскутные половицы, скрипящие под ногами, полные трупиков мух, пчел, комаров и ос подоконники, одинокий огарок свечки в углу, две железные кровати с протухшими и зловонными матрасами. Была еще одна комната. Там атмосфера была не лучше, даже если не хуже. Здесь тоже было две кровати, а еще из щели в полу, наслаждаясь падающим из окна светом солнца, произрастало молодое деревце. Из прихожей можно было также попасть на чердак. Он своим не радовал: пыльный, захламленный, темный, ко всему прочему в дальнем углу было осиное гнездо.
В общем, объем работы был немалый, так что мы с Соней потащились на речку за водой. Вообще-то, она работать отказывалась, но сказала, что ведро воды, так уж и быть, приволочет, чтобы я потом не говорила, что она ничего не делала. Ее и так раздражало, что ее одежда изрядно попачкалась, пока она осмотр дома делала. Что я могу сказать? Нечего было наряжаться, как на свидание. Тем более кто бы за ней на даче следил? Тоже мне, звезда.
Я, ухмыляясь, сама-то я была одета в спортивные штаны и серую футболку, шла, размахивая ведром, пока еще и не подозревая, что оно дырявое, а Соня свое ведро чуть ли не на голову себе нахлобучила, видите ли, голову печет. Как неожиданно раздалось успевшее мне надоесть за последнюю неделю «Never Say Never». Я по привычке начала шарить по карманам, когда мелодия вдруг оборвалась, и я услышала радостное сонькино:
– Алло! Привет, котик… А что не так? Вот и я думаю, что все так. Знаешь, я тут подумала, было бы неплохо сегодня встретиться… Да, супер! Тогда тебе придется меня забрать, мой принц. Что?! Ну да, на такси. Я тебе адрес смской скину.
И все в этих ее милых фразах сквозило наигранностью.
Соня скинула и уставилась на меня. Сначала счастливо, а потом угрожающе:
– Только никому ни слова. Как уеду, можешь хоть всему поселку рассказать. А пока молчи. Ясно?
– Ясно, – ответила я, ничуть не расстроившись, что систер собралась сбежать. Была бы у меня возможность, я бы тоже сбежала…
Я же могу попросить у нее телефон, чтобы сделать звонок. Только кому я позвоню? Артему? И он, верно, прилетит за мной, как ветер?.. Ха, ха и еще раз ха. Я ему нужна, как корове седло, как любит говаривать бабуля.
– Короче, мы друг друга поняли, – погрозила она мне пальцем.
Потом она убежала рыться в бардачке «Баргузина» в поисках карты и обозначенного на ней красным цветом маршрута, а затем вновь прибежала в зону покрытия сети, где ее поджидала я со своими пустыми ведрами.
– С ума сошла? Хочешь, чтобы мой план провалился? – накинулась на меня маленьким ураганом сестренка.
– С чего бы? – удивилась я. Ни с того, ни с сего забрасывает меня обвинениями, а я даже подумать не успела о том, чтобы она не смогла уехать.
– А чего тогда с пустыми ведрами мне попадаешься?
– Это же детские суеверия!
Соня презрительно сощурила глаза:
– Ты… ты… ты просто дура.
– Я просто не верю во всякую чушь, – тряхнула я головой. – А вот если тебе черная кошка дорогу перебежит, ты что, схватишься за пуговицу, закроешь глаза и только тогда пойдешь? – я ехидно скользнула по ее фэйсу глазами. Сестренка потупила взгляд, давая мне понять, что именно так она и поступит.
– Знаешь, тебе бы следовало основательнее относиться к таким серьезным вещам, – выдала сестренка, напечатала смску и свалила с моих глаз. В этот день я ее больше не видела.
Впрочем, это не беда. У меня и без нее дел предостаточно. Для начала, надо найти какую-нибудь массу типа пластилина, чтобы залепить ведро. Затем еще весь дом перемыть и выкинуть мусор, то есть выгрести из дому все, что там сейчас есть, провести дезинфекцию, и только тогда появится возможность занести хоть что-нибудь туда.
Часа через три, когда я, походив по окрестностям, нашла свалку, семья обнаружила, что Сонька пропала. Дядя порывался устроить массовые поиски и начал с охранничков, которые заявили, что «приехала крутая машина, она туда села и уехала». Архипыч даже своим ружьем потряс, типа, если б не соль в патронах, обязательно бы замочил гадов. Сначала драматичный Макс, схватившись за голову, бегал по территории, потом порывался сесть за руль и уехать спасать дочку, ведь «злобные маньяки» украли его «родную дщерь», а затем мне удалось объяснить ему, что никого не крали, а это приехали друзья Сонечки и забрали ее в город.
– Что? – возмутился родитель, активатор всей этой нашей поездочки. – Как такое могло произойти? Нам же всем здесь так весело!
– Кому весело? – себе под нос пробубнил папа так тихо, что его только я и услышала.
– Мне весело! – проорал Сеня.
– О, сын, ты всегда поддержишь отца! – похлопал он его по плечу, а потом чуть ли не раздавил в своих объятиях. – Не то, что эти… – он окинул нас презрительным взглядом.
– Пап, мне ве…се…ло… но… – попытался что-то сказать настоящий сын.
– Что, сынок? – наконец, выпустил его Максим.
– Но убивать меня за это не стоит, – прочистив горло досказал Сеня.
Стасик как-то по безумному рассмеялся, это на нем сказывалось отсутствие интернета. Но после сурового взгляда папочки ему захотелось запихнуть свой смешок обратно и прикинуться немым и глухим.
– Так, значит, вы все несчастны? – поднял дядя глобально важную для всех присутствующих тему.
Наш нестройный ряд сразу как-то потупил взгляд и повисла неестественная тишина, нарушаемая лишь капанием слюны со стороны тети Глаши, которая приклеилась к забору, музычкой радио «Шансон» с батареечного радио службы вневедомственной охраны, да летающей мошкарой, ну, еще звуками с соседних участков: чьими-то переругиваниями, спорами, простым трепом, короче, было вообще не тихо, но так как все семейство заткнулось, то мне захотелось раскрасить обстановку, поэтому тишина получилась неестественная…
Нарушил нашу тишину папа:
– Брат, ты все очень здорово придумал – дачу купил, нас всех за город вывез… Молодец. Только ты не учел условий…
– А что, вам уже и условия негодны? – обиженно надулся Максим.
– Знаешь, мы ожидали чего-то более…
– Более модного и красивого? А вот фиг вам!
– Виг вамы – это у индейцев, – осторожно заметил Стасик.
– «Фиг вам» – это ваша совесть! Делаешь для них что-то, стараешься, зарабатываешь, покупаешь, а они… они даже не могут порадоваться! Говорят, что оно и нафиг им не нужно. А потом звонят друзьям и уезжают в город! – он потряс кулаком в сторону калитки, адресуя всю его мощь своей бестолковой дочке.
– Но мы же тут и никуда не уезжаем, – фыркнул папандр, ему определенно не нравилось, что младший брат начинал заводить надоевшую всем пластинку «вы меня не любите». – Так что хватит сопли по огороду размазывать! Вперед, за работу!
– Я и сопли вещи несовместимые, – важно изрек дядя и ухватился за черенок лопаты.
– Вот и правильно, вот и молодец, – поддержал его папа.
– А что, скандала не будет? – печально похлопал глазами самый мелкий. – Бли-и-ин, такие съемки мне запарываете, – возмутился он совсем как взрослый дядя-режиссер, что всем стало жутко смешно.
Мы так и стояли, надрывая животы еще минут пять, когда со стороны калитки донеслось знакомое:
– Здрассти!
У меня аж сердце как-то залихватски подскочило в ритме безумного балерона. А обернуться ноги не позволили, нагло приклеившись к земле.
– Здравствуйте, молодой человек, – мгновенно нашелся дядя, осматривая пришедшего.
– Здравствуйте, – подхватили нестройно мои родственники и соседка тетя Глаша в их числе. Вот настырная бабуля, совсем ей скучно живется, раз от нашего цирка оторваться не может.
Помнится, Сенька в более юном возрасте очень просился в цирк. Но ни у кого не было времени его туда сводить. У папы, как обычно, были заказы, у дяди – новая книга, меня и Егора – экзамены на носу, у Стаса боязнь клоунов, а у Сони тупо не было желания, так что кто-то из членов семьи ему брякнул, типа, «зачем куда-то там переться, когда у нас у самих дома есть цирк, тем более бесплатно». На что мелкий не тупанул, а в тот же вечер привел своего друга Ролла, сказав, что его близкие тоже отвести никак не могут, а «так как у нас бесплатно, то на халяву можно и домашним цирком ограничиться».
Да, мы пользуемся успехом.
– Я тут одну девушку ищу… Но, кажется уже нашел. Можно войти? – обаятельно улыбнувшись, зуб даю, начал он свое шествие к нашему стойбищу.
– Ко… конечно, – не стали препятствовать немного опешившие родители.
– Малышка, а я тебя обыскался, – проворковал мой противный муженек прямо над моим ухом, ехиднейшим голосочком, что все внутри сворачивалось как цитоплазма на воздухе. – Обзвонился…
– Племяшка, это твой парень? – мигом нашелся дядя, предположив неверный вариант.
– Нет, конечно, – взбрыкнулась я и повернулась к Артему лицом. Вот же гад. Сумеет испортить семейные посиделки.
На меня смотрели язвительные голубые глаза, которые отчего-то смеялись, о чем можно было судить по собранным вокруг глаз тонким морщинкам. Губы тоже были в усмешке, но немного сердитой. Хотя, думаю, тут главным образом играли глаза. То, что я в них читала, мне нравилось. Это не было злым или агрессивным, как обычно. Не знаю… Может, мне просто казалось, но что-то доброе в его взгляде было. Нет, конечно же, мне показалось. У меня же глаза вообще не на месте растут. Как и руки, и ноги, и все остальное. Приколист, создававший мое тело, все напутал. Иначе, почему мои колени подогнулись, и Шеру пришлось меня ловить, шепча на ухо, что я «редкий вид пингвина», мол, у них тоже координация движения нарушена. Мне стало обидно, и я вырвалась, неуклюже шлепнувшись на попу.
Папа тоже не смолчал, но в отличие от моего корректного супруга, он сказал вслух:
– Ох, ну ты и пингвиненок.
– Правда, дитё, на ровном месте падаешь, – покачал головой Максим.
– Я споткнулась, – попыталась я найти себе оправдание. Прозвучало не больно-то убедительно.
– Угу, а я аист, – отозвался вновь дядя.
Лучше бы встать помогли, чурбаны.
– Меня зовут Артем, – представился моему семейству супруг.
– Очень приятно, молодой человек, – протянул ему руку Макс, пока я, кряхтя, поднималась с земли, заработав еще один укоризненный взгляд танчика Шеридана, шепнувшего что-то о древних старухах. Уточнять я не стала. – А меня зовут Максим.
– А я вас знаю, – широко улыбнулся ему Артем. – Вы писатель.
– Да, точно, это я. А вы, стало быть, поклонник моего творчества?
– Есть немного, – чуть смутился (смутился?!) муж. Вот же хорошо он играет… тебе на сцену надо, театрал.
– А у меня есть в салоне книги. Я сейчас подпишу и принесу тебе именной экземпляр последнего бестселлера, – зажглись глаза у дяди и он ускакал к машине.
Тем временем, вниманием «моего парня» завладел папа, осматривая Артема с ног до головы и подмечая всякие нюансы, типа есть ли чувство вкуса у этого молчела. А вообще мозги у него есть? Это после того, как он лично признался, что ему нравятся произведения моего немного по-своему безумного дядюшки. Я даже сама задумалась.
Наконец, папа что-то для себя решил и протянул ему крепкую ладонь, представившись:
– Я Род, отец этой прекрасной девушки.
– А я Артем, ее… друг, друг этой прекрасной девушки.
– Друг? Это так у вас называется?.. – схватив свой подбородок в задумчивой позе, протянул папа.
– Ну, да, – отозвался Артем, не замечая подвоха. Ему же до мнения моих предков было как до проблемы голода в Африке, он же толстокожий бамбук.
– Папа, друг значит просто друг. Знакомый, если хочешь. Окей? – влезла я в разговор, внося ясность, потому что идея того, что они тоже будут участвовать в спектакле, где мы с Шером в главных ролях, не казалась мне радужной. Скорее, мрачноватой.
– Окей, – спокойно отозвался родитель, пожимая плечами. – Называйте, как хотите, только можно было и раньше с нами познакомить.
– Зачем знакомить просто знакомых?
– Чтобы мы знали, что у тебя теперь есть такой знакомый.
– Пап, я же говорю, он просто знакомый.
– Да, я просто знакомый, – подхватил Шер после того, как я ему на ногу наступила.
– А я и не спорю, – закатил он глаза и поднял руки в отрицательном жесте.
– Папа!
Вообще! Как он может так просто приписать мне в парни эту пиявку? Он не видит что ли, что он мне не подходит?.. Мы же с ним как с разных планет. Причем он с планеты Дуралеев!
– Доченька, – успокаивающим тоном завел пластинку папандр, медленно подбираясь ко мне и поглаживая меня по макушке, – мы уважаем твое решение. Конечно, немного обидно, что не сразу нас познакомила, – опять двадцать пять, – но мы не злимся…
Тут прибежал дядя Макс со своим коллекционным экземпляром и торжественно вручил его Шеру. А Шер, в свою очередь, очень натурально изобразил на лице безграничное счастье:
– Спасибо большое! Это лучший подарок за последний год.
– Рад угодить, – растянул свою мордочку в улыбке Чеширского кота дядя.
– И даже подписали, нет, правда, спасибо! – он пожал его ладонь вновь. Как будто ему при встрече не хватило. Еще бы облобызал. Подлиза.
– Для парня племяшки все, что угодно! – расщедрился Максим. Уверена, что теперь он будет присылать мне по два экземпляра своих несгораемых рукописей. Очевидно, что второй экземпляр будет предназначаться «моему парню».
У меня слов нет. Одни эмоции. Я сейчас взорвусь!
А еще и Стасик как-то подозрительно с деревом обнимается. Ржет, наверное, зараза. Зато Арсений времени зря не теряет. Тоже мне семья! Все подлецы, и никто спасти не пытается…
– Вообще-то… – ой, мне послышалось или Артем решил объяснить всю идиотичность ситуации?
– Не надо благодарить, сынок, – со всей дури хлопнул его по плечу мой дядя.
– Кхм, – откашлялся Шер, потом нашел мой взгляд, что-то задумал, саркастически подмигнул мне и ответил Максу: – А я хотел ее у вас украсть.
– Зачем? – не замечая подвоха спросил дядя.
А папа вообще молчал. Хотя это его дочурку сейчас собираются беспардонно увезти и не дать поработать в кругу семьи. Да еще таким хамским образом…
– Мы назначили встречу на сегодня… На обед. А она не явилась. Я забеспокоился. А потом вспомнил, что она что-то про дачу говорила. Потом пробил по своим связям, простите за нескромность, адрес и приехал проведать ее. Видимо, она забыла о нашем свидании, вы же знаете, какая она забывчивая…
– Я не… – я попыталась возразить, что ничегошеньки ему не говорила и что с памятью у меня все в порядке, но он меня оборвал.
– Да, детка, я жить без тебя не могу. Вот и приехал. И рот закрой, муха залетит, – его пальчик аккуратно вернул мою челюсть на место.
– Да уж, наша девочка забывчивая, – подтвердил папа. – Ну, как ты могла забыть о свидании? Вот опилки у тебя в голове что ли?..
– Нет, конечно, у меня в голове мозги, – фыркнула я.
– Желейная масса, – шепнул мне на ухо Артем.
– Что?
– Не мозги, а желе, говорю у тебя в голове, – повторил он, мерзко ухмыльнувшись.
Возмутившись, я отпихнула его от себя для приличия, стукнув кулачком в плечо, что не укрылось от родителей.
– Дочь, ты ведешь себя слишком агрессивно, – голосом первоклассного психолога затянул папа. – Знаешь, у меня есть одна хорошая знакомая, которая обучает су-джок терапии. Думаю, тебе стоит взять у нее пару уроков, чтобы умерить пыл. Раньше ты не была такой нервной.
– Ну, пап, знаешь, раньше у меня не было парня, – съязвила я.
– Не боись, детка, – выпятил грудь колесом муженек, – я тебя не брошу, – и потрепал меня по щеке. Ненавижу это движение.
– Спасибо, милый. А то я так переживала на этот счет!
– Что ты, солнце, наша любовь навечно.
И этот гад протянул мне мизинец, чтобы как бы закрепить нашу вечную любовь. Лучше так, чем поцелуем. Но я бы ему точно палец сломала, если бы на нас не пялились окружившие нас родственнички. Блин, а он ведь тоже мой родственник… Такого и врагу не пожелаешь. Пришлось пожать ему мизинец своим, более коротким и тонким, даже хрупким на фоне его лапищи. Мы с ним засмотрелись на наши сцепленные мизинцы, затем он улыбнулся мне, я тоже и мы отцепили их друг от друга.
– Значит, вы позволяете мне ее забрать? Я обещал ей сегодня превосходный вечер.
Он молитвенно вытаращился на обоих родителей сразу. Те переглянулись и:
– А… забирай, – хором отозвались они.
Стасик жалобно уставился на меня и беззвучно прошептал одними губами:
– А я?..
А я? А меня кто-нибудь спросит? А вдруг он меня на кладбище потащит?..
– Хотя, – оживился вдруг Максим, видимо, осознал свою ошибку, – мы ведь собирались шашлычок зажарить. Я специально баранины прикупил…
– Отказывайся и сваливай отсюда. Без меня. Есть баранину в твоем случае – каннибализм, – зашептала я Шеру.
– Ну, раз ты меня так уговариваешь, солнышко, – специально громко проворковал Артем, – то я обязательно останусь на шашлык, – и шепотом добавил: – Но потом мы сваливаем на одно мероприятие.
– Ура! – заорал Максим.
– А я и не знал, что у нас в планах шашлык, – удивился папа.
– Зато у меня есть кое-какие обязанности. Иначе в этом доме спать никто не сможет, – слишком резко вставила я и утопала в направлении дома.
– Дочь, ты что, потом закончишь…
– И правда, племяшка, надо до вашего свидания шашлычок приготовить…
Я лишь махнула на них рукой, скрываясь в прохладе запыленного дома. Ситуация, в которую меня целенаправленно подставил Шерхан мне ой как не нравилась. Зато этот типчик очень понравился родителям. Вот невезуха. Я села на лавку и приготовилась жалеть себя любимую, как за мною следом в дом ворвался Артем, загадочно улыбаясь и в то же время морща нос от неряшливой обстановки.
– Фу, вы где этот антикварный дом нарыли? – махая перед носом рукой поинтересовался он у меня.
– Спроси у моего дяди. Уверена, тебе он больше расскажет. Ты же его любимчик, – с желчью в голосе отозвалась я.
– Детка, ты ревнуешь?
Он присел на корточки напротив меня.
– Отвали. Не ревную. Просто нафиг так делать?
– Как делать?
– Приехал сюда. Еще нашел меня как-то… Кстати, как ты меня нашел?
– Очень просто. Ты же сказала, что сюда собралась. Я просто сложил все детали в единый пазл и – вуаля! – очень легко соврал он.
– Ты врешь!
– Я? Вру? Ну, может если только чуть-чуть для общего дела… – понурил он взгляд в немытый целую эру пол.
– Какого еще общего дела? Ты псих. И ты невыносим.
– Да нет, я выносим. Но ты меня точно не поднимешь, – он усмехнулся.
– Так как ты меня нашел?
– Секрет…
– А как же – «общее дело»? – передразнила я его. – Отказываешься от своих слов?
– Не-а. Просто не скажу.
– Это нечестно.
– Честно.
– Нет.
– Да.
Я помотала головой, отрицая, а он в ответ закивал. Паяц.
– Как хочешь, – сдалась я.
– И как я хочу?
– Молча, – у меня прямо грудная клетка клокотала. То есть сердце в ней клокотало и отдавало эффектом. Хочешь молчать – молчи. Переживу без подробностей.
– Устраивает, – ответил он и стал стягивать с себя футболку, обнажая татуированный торс. Я опешила.
– Эй, ты что делаешь? – пыталась я возвратить футболку на место, а гаденыш лишь ехидно ухмылялся. – Прекрати!
– Ты же сама сказала, что согласна молча, – вперил он в меня свой кристальный взгляд.
– Что молча? – екнуло мое сердце.
– Что хочешь меня молча…
– Извращенец! – кинулась я на него с кулаками, а он заржал.
Что за тупые манеры пещерного человека? Издевается и радуется, когда мое лицо вытягивается. Сволочь! Мой внутренний голос снесло с катушек.
Мы еще несколько минут посоревновались, то есть я пыталась лягнуть его хоть какой-нибудь своей частью тела, а он пытался меня усмирить, крепко вжав всем телом в стену. Разумеется, у меня ничего не вышло.
– Эй, эй, успокойся. Фурия.
– Я спокойна.
– Тогда прекрати руками дрыгать, а то я устал уже тебя держать.
– Тогда отпусти.
– А ты мне потом лицо расцарапаешь?
– У меня даже ногтей нет. И я, правда, успокоилась…
– Честно? Ну-ка, посмотри мне в глаза.
Вот придурь, а я куда последние полчаса таращусь?
– Ну?
– Хорошо, отпускаю.
Он разжал руки и я смогла вдохнуть крупицу воздуха. Проверила свои плечи.
– У меня из-за тебя теперь синяки останутся, – надула я губы.
– Скажешь, что твой парень хорош в постели, – спокойно отозвался он.
Вот же козел!
– Ты вообще в своем уме?
– Вроде да. Красть чужие умы пока мне неподвластно… – с долей сожаления в голосе ответил Артем.
– А если бы мог, то крал. Ты клептоман.
– Ой-ой. У тебя что не диагноз, то целый букет. Вообще знаешь, клептомания – это всего лишь способность приобрести что-то раньше, чем кто-то успел потерять.
Услышав слово «диагноз» я сразу вспомнила о мнимом переломе. Захотелось придушить его еще сильнее. Почему же я в прошлую встречу не вспомнила об этом? Ах, тогда же надо было спасать свою тушку. А сейчас у меня есть целая семья, которая пусть и без ума от волка в овечьей шкуре, все равно меня спасет, если он решит прибить.
– Ты… Ты… – я бессильно сжимала руки, зная, что если прикоснусь к его драгоценному тело, то он меня опять об стенку шмякнет. Убить не убьет, но покалечит. Все-таки есть у меня в этих делах опыт… – Ты ничего не заметил? – высоко подняв бровь, спросила у него я.
– Что я должен был заметить?
– Ну, не знаю… – я закатила глаза к потолку и зацепила глазами то, что помешало закончить мне фразу, заорав дурным голосом: «Может быть это?!« ткнуть ему в лицо свою руку, на которую этот умелец некогда посоветовал наложить гипс, а именно: мои глаза зацепили затемненный угол, где сиротливо пристроилась самая настоящая… летучая мышь. – Ааа!!!
Я кинулась прочь, но споткнувшись об Артема, кубарем скатилась со скамейки, потащив его за собой и собрав одеждой всю пыль и песок. Он назвал меня «сумасшедшей», а также добавил, чтобы я прекратила вопить, потому что «ультразвук слышат только собаки», я его назвала «дебилом» и сказала, что надо валить. Вскоре мы вырвались на свободу. Тут же около нас собралось семейство. Подозрительно не хватало только младшенького. Наверняка он ведет скрытую съемку из дома. Ну, попадись он мне в руки…
– Что случилось?
– Что произошло?
Заозирались оба родителя нам за спину и решительно ничего страшного там не увидели.
– Он к тебе приставал? – вдруг блеснул насыщенным шестым чувством мой папандр.
Мне до жути хотелось выкрикнуть «да!«, но я сдержала себя в руках и решительно покачала головой.
– И мне бы тоже хотелось узнать, что случилось, – задал свой вопрос и отряхивающийся Артем.
Все четыре пары глаз уставились на меня.
– Там… летучая мышь, – возвестила я шепотом, сделав страшные глаза.
– Летучая мышь? – переспросил муж.
– Ты уверена? Она вас не покусала, дети? – ехидно спросил дядя.
– Слушай, ты меня так в могилу сведешь! – заржал Шер, а вся мужская братия его поддержала. Лучше бы его братья по Адаму, хором его ненавидели. И вообще как они, то есть мужское население, могут существовать в мире и согласии? Ведь в детстве они отбирают друг у друга игрушки, подростками бьют друг другу морды, а повзрослев, начинают уводить друг у друга девушек и жен. Загадка века, блин.
– Сведу и не приду к тебе на похороны, – после того, как они оторжались, гордо сказала я.
– А я к тебе обязательно приду, – мигом отозвался ехидный шепот у моего уха.
Я чертыхнулась. Папы вновь меня обругали. А ведь умеет, козел, составить о себе благоприятное впечатление. Вон как все его любят. А гадости и колкости он мне на ухо сообщает. Я так зла… Я так зла не была вообще никогда. Он поднимает во мне низменные чувства. Это не есть хорошо.
– Дети, идите, погуляйте что ли, – отправил нас Максим. – А то с ее способностями к готовке, думаю, пищевое отравление – это самый легкий диагноз, который нам грозит.
Шер посмеялся его шутке, поднимая уровень своих очков еще на один порядок.
Стасик тоже порывался свалить, но отец его не пустил, а тетя Глаша продолжала держать свой пост, забавно тараща глаза. Но нельзя забывать, что она Баба Яга. Лучше не буду про нее гадости думать. А то еще наведьмачит мне на попу новых неприятностей.
Папа тоже благодушно отнесся к тому, что мы отправимся на прогулку. Это же отличная возможность водички с речки принести. А то ведь до подачи воды еще час.
Так что, заставив взять себя под руку, Шер вывел меня за пределы нашего участка.
– Значит, ты решила сбежать из города, чтобы проигнорировать меня?
– Я о тебе вообще не думала, чтобы игнорировать…
– А как же вечер? Ужин у мэра? – спросило он, щурясь от солнца.
Я схватилась за голову.
– Точно! В субботу же… А я забыла…
– Не мудрено.
– Сам ты немудреный.
– Не мудрено – в смысле неудивительно, что забыла. У тебя же память куриная.
– А ты все равно дурак, – тоном обиженного ребенка возвестила я.
– А ты всегда обзываешься. Заметила?
– Нет, не заметила. Ты зато говоришь не на русском языке, как нормальные люди, а на его производном – русском-сантехническом!
– Намекаешь, что мне надо было идти в сантехники?
– Кстати, да! Сантехником чинить краны лучше, чем делать людям фальшивые гипсы! Они, краны, по крайней мере, боли не чувствуют.
Мы отошли достаточно далеко, чтобы я смогла повысить голос.
– А сейчас ты на что намекаешь? – отозвался парень. Очень непривычно было видеть его таким спокойным и не порывающимся кинуться на мою шею в попытке придушить. Хотя его врожденного специфического юмора эта его ипостась не отключала, все равно такое состояние было намного лучше, чем разъяренный буйвол, прущий напролом.
– Ты прикалываешься, да? Ты же мне гипс на руку заставил доктора поставить, хотя никакого перелома не было!
– Я? Это в ту ночь что ли? – уточнил он. – Я же был в неадеквате, нашла, за что меня гнобить, – он хохотнул.
– Я же страдала с этим дурацким гипсом…
– Детка, ты меня из-за этого так люто ненавидишь? – спросил он, старательно разглядывая образовавшиеся на моем лбу складки. Знаю, что образовались. У меня всегда так, когда глаза на лоб лезут.
– С чего ты решил, что я тебя ненавижу? Ничего не путаешь? Это же ты ненавидишь меня всем своим сердцем.
– Я тебя?
– Да.
– Знаешь, ты странная, – оставил он меня без ответа.
– Это еще почему?
Он неопределенно пожал плечами, потом сдул с моего плеча паутинку. И кто после этого странный? Нет, его мозг точно перекочевал в неизвестном направлении…
– Не знаю. Углубленный курс психоанализа мне еще предстоит. В следующем семестре.
– У меня такое ощущение, что тебе никакой психоанализ не поможет… – вздохнула я.
– Ну вот, ты опять мне нагрубила. Я бы мог считать все твои колкости.
– Лучше бы за своей речью следил! – вновь вспылила я.
– Слушай, – таинственным тоном, заправив выскочившую на мое лицо прядь за ухо, привлек он мое внимание, – ты такая пылкая становишься, когда бесишься. Ты меня заводишь, – его руки поползли к моим плечам, я тут же их стряхнула.
– Что? Да ты псих озабоченный! У тебя все мысли только об одном!
– И о чем же? – дурашливо спросил он.
– О том!
– Ты так забавна и трогательна в этой своей неопытности… – глядя мне в глаза задумчиво произнес он, верно определив мою невинность.
Общаясь с ним, я точно осатанею.
– Прекрати так делать? – очень медленно, выговаривая каждое слово произнесла я.
– Как?
– Каком кверху!
– Опять бабулины выражения? – хмыкнул он.
Ну да, бабулины… Но это к делу не относится.
– В прошлый раз ты меня отчитывал, что я демон, прикидывающийся ангелом. Сейчас ты говоришь, что я ангел, отчаянно пытающийся стать демоном, но у меня фигово получается. Знаешь, это немного напрягает. Твои скачки настроения. Они просто убивают. Пожалуйста, объясни мне. А то мой мозг сейчас взорвется. Нам же придется сосуществовать еще минимум, как два месяца…
