Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"

Автор книги: Душка Sucre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 42 страниц)

– Красиво? – изумился моему замечанию Шер. – Как-то не замечал…

– Ну да, – решила я согласиться с ним, но только по причине сарказма, – ничего особенного. Не то, что твой особняк…

Ирония не осталась не замеченной, ответ последовал незамедлительно:

– Так вот почему ты опоила меня и женила на себе. Ты меркантильна.

– Ничего подобного!

– Опять отрицаешь, – повел он плечами и направился к входу, где гостей встречал дворецкий, блистая фальшивой голливудской улыбкой.

– Ты, да ты… – я чуть не задохнулась от вопиющего хамства Артема, но кричать ему вслед гадости – это лепет малого ребенка, а не взрослого самодостаточного человека.

От группы молодых людей я краем уха отхватила: « Угарные такие, особенно его леди, на японскую школьницу похожа, когда бесится…»

Во-первых, порадовала «леди», зато «японская школьница» расстроила. Поэтому пришлось выдохнуть, разжать сжимающиеся кулачки, попыхтеть немного для проформы и досчитать до десяти.

– Эй, ты идешь, нет? – обернулся Артем, сбив меня на счете «пять». Если бы он сбил меня на «десятке», я бы за себя не отвечала, а так вполне себе успокоилась уже.

– Иду-иду, – скрипнула я зубами и последовала за его сверкающими белизной кедами.

В голове тут же возник образ его братца. До меня только что дошло, что Шерчик оделся в лучших традициях Оливера. И рубашка в его стиле, и кеды… О чем я не преминула сообщить Шеру. А что? Гнусности ему говорить у меня язык не поворачивается, а вот намекнуть, что он копирует кого-то – это всегда пожалуйста и с особым удовольствием.

После того, как его указательный палец покрутился у виска, а губы сложившись трубочкой громко просвистели «ну и не дура ли ты, детка?», Артем решил все же объяснить мне то, что я якобы по его предвзятому мнению не поняла:

– Вот скажи, на кой черт я буду покупать одежду как у своего брата, когда имею свободный доступ к его комнате и даже к шкафу? Правильно мыслишь, мась, никакого! Так что остальное, надеюсь, ты сама как-нибудь докумекаешь? Кстати, – указательный палец взметнулся поучительно вверх, – заметила, я специально говорю с тобой на твоем языке.

Он мерзко хохотнул, поддел мою руку к своему предплечью и потащил вперед.

«Докумекаешь»… Вот он зараза все-таки! Это на моем языке что ли… По-деревенски это. А я разве деревенщина?

Я пыхтела, бухтела, висела беспомощно на его мощной руке, а он старательно делал вид, что не замечает меня. Укусить может? Хотя в прошлый раз он мне совсем даже непрозрачно намекнул, что подобные действия не приветствуются. А вдруг он меня потом убьет?.. Страшно.

Интересно, а почему у него так резко меняются настроения? Ведь не давеча, чем (вот блин! я реально болтаю, как бабулька… я как самая настоящая деревенская доярка…), в общем, только сегодня он был мил и любезен, даже поделился со мной секретом, правда, затребовал за него желание, но – факт – он разговаривал, а не просто грубил, хамил и огрызался, как сейчас. Я его совсем не понимаю.

Пока я всем своим видом выражала недовольство, Артем протащил меня через прохладный длинный коридор, залу, еще один коридор на задний дворик, где были накрыты столы под легкими брезентовыми навесами, которые были призваны защищать от слепящего солнца. Людей здесь была тьма, поменьше чем на балу-маскараде, да и одеты все были официально, со вкусом интеллигенции, люди собирались в кучки и потягивая искрящееся шампанское что-то обсуждали, то закатывая глаза, то морщась, то кивая головой (но в основном из лица ничего не выражали и были скучны), в общем, задействована была только мимика, когда все тело оставалось недвижимым, лишь рука с бокалом время от времени поднималась к губам. Никогда не думала, что светский раут – это скукота и тоска смертная. Вернее, думала, но никогда раньше лично не убеждалась. Что ж, все бывает в первый раз.

Впрочем, Шер разбавлял атмосферу высшего света своим костюмом. Как и еще парочка парней, которые в беседах участия не принимали, а скрывались, сидя за столом, и совсем не по-светски уминая канапе, бутерброды с икрой, курицу и еще что-то, чего мне видно не было. Ели они презабавно – как будто еды, как минимум, год не видели. И сами выглядели тоже интересно – один в красной кепке и футболке, а другой в желтой кепке и футболке. Как конфеты «M&M`s» из рекламы. Заприметив моего красавца-мужа, они стали усердно махать в нашу сторону, он тоже им помахал. Красный ткнул в мою сторону пальцем, затем поднял большой палец вверх. Я расплылась в улыбке и помахала ему на манер девушек на конкурсе «Мисс мира». Желтый повторил жест друга обеими руками. Шер хмуро посмотрел на меня и задвинул за спину. Красный пихнул желтого, тот набычился и, видимо, заметив, что руки красного были не совсем чисты из-за еды, чуть было не отправил того в нокаут за испорченную футболку. Потом все это как-то быстро прекратилось, так же, как и началось. А парни вновь обратили на нас внимание и что-то вспомнив, переглянулись, пошушукались, а затем один из них ткнул пальцем в одну группку интеллигентов, которые увлеченно что-то обсуждали. Сразу их заметно не было, так как стояли они немного отстраненно, но, тем не менее, эта компания действительно отличалась от остальных, потому что в ней был один очень позитивный усатый дядька, жестикулировавший очень активно. Его компания бесконечно улыбалась, а некоторые женщины даже молитвенно руки сложили, наслаждаясь то ли его речами, то ли им самим, потому что посмотреть было на что.

Артем послушно повернул голову в указанную сторону, а в следующий момент стремительно подорвался обратно в дом, утаранив меня следом. И даже не поинтересовался, а вдруг я есть хочу?

– Эй, стой, – после нескольких минут безуспешных попыток найти свободный диванчик или стульчик, взбрыкнулась я.

Шер послушался и обернулся, выжидательно вперив свой взгляд в мое лицо:

– И? – произнесено было весьма устрашающе, будто он меня за мое «эй» сейчас будет казнить, если я не оправдаюсь.

В зале, по сравнению с задним двориком, была одна молодежь, усердно прятавшаяся от солнца. Многие знали Артема, он их тоже знал, некоторым махал приветливо, на некоторых скрипел зубами, но все они также подмечали и меня, догадываясь, что я его новая пассия. Он не отрицал, лишь обреченно кивал, приобнимал, но не представлял, а сразу после того, как называл меня своей девушкой, подрывался убежать в другой конец зала, мотивируя это тем, что якобы здесь негде присесть, а там обязательно будет. В конце концов, мне надоело, так что «эй» было уместно.

– Может, хватит бегать?

– Может, уйдем? – в тон мне ответил Шер.

Я вдохнула, выдохнула. У каждого человека есть свой лимит терпения. И, кажется, мой сейчас исчерпает себя.

– Да, я не хотела идти сюда изначально. Да, я хочу уйти. Но у нас же есть цель! Зачем мне надо было одевать себя в это платье? Я чувствую себя в нем мега-некомфортно, но виду не подаю. Я ни единой души на этой вечеринке не знаю. Я ненавижу эти дурные туфли. И тебя тоже…

Все это я прошипела на одном дыхании ему в лицо, для этого пришлось встать на цыпочки, рискуя подорваться на каменный пол, лишь частично покрытый ковром. Произнеся последнее, я заткнулась и задумалась, что никогда раньше не испытывала чувства ненависти. Ненависть? Неужели я в правду ненавижу? Мне очень хотелось стукнуть его своей маленькой сумочкой и добавить потом кулаками, ногами, стулом.

– Я тоже не в восторге от тебя, двуличная ты моя, – пропел мне на ухо Шер.

Я отпрыгнула от неожиданности, обнаружив себя в пустом коридоре. Я даже не заметила, как мы сюда добрались, точнее, как Артем приволок меня сюда, подальше от чужих взглядов. А нет, помню… Со словами: «Дорогая, если тебе так плохо, и ты хочешь в туалет, надо было сразу сказать. Пойдем, я тебя провожу» он потащил меня на второй этаж, где мы теперь наедине. И теперь никто не помешает ему меня укокошить. А еще все гости думают, что у меня проблемы с желудком и метаболизмы. Хотя о чем я думаю, первое гораздо хуже!

Я мысленно сжалась и приготовилась умирать.

Шер надвигался.

Его клешни медленно тянулись к моей шее.

Я отступала, натягивая за собой ковер, не специально, просто туфли были жесть какие неудобные.

Неожиданно Артем споткнулся об натянутый бугорок ковра, и он полетел прямо на меня.

Не знаю, каким чудом, но я успела увернуться.

Артем приземлился прямо на пол, сгруппировавшись в последнюю секунду.

Теперь на меня с пола смотрел совсем остервенелый взгляд.

Не думая нисколечки, я побежала вперед, дергая все двери подряд. К сожалению, все они оказались закрытыми, видимо, дядя мэр учел, что гости бывают разные, поэтому все заперто. Он бы еще охранников побольше поставил, а не только там, где гости, тогда меня бы сейчас спасли.

Боясь оглядываться назад, я продолжала дергать двери, хотя на удачу уже особо и не рассчитывала. Ну, если только откуда-нибудь выглянет добрый человек, желательно каратист с черным поясом и десятью годами практики спаррингов. И хорошо, если он будет недобрым. Так даже лучше. Ему не будет жаль Шера.

А может, стоит с ним договориться? Я всегда считала, что лучшее средство – разговор, хотя это вряд ли. Разговоры Темочка не приемлет.

Или может тогда мне в роли каратиста самой выступить? Сейчас развернусь к нему, сострою гримасу пострашнее, кулаки к груди прижму и заору что-нибудь типа: «Банзай!« а он меня спросит: «Ты чего?» А я ему: «Ты не знаешь, с кем связался. Я занимаюсь карате уже десять лет. У меня черный пояс» А он испугается и убежит. Блеф, конечно, но я блефую хреново, так что этот вариант не прокатит. В реальности если я вдруг сейчас обернусь, я рискую ощутить себя в роли боксерской груши.

Неожиданно, одна из дверей отворилась, явив моему взору ванную комнату. Немедля я вошла (ввалилась) внутрь и задвинула защелку, а через долю секунды на дверь обрушился десятипудовый кулак медведя-Шера. Будь это обычный дом, не сомневаюсь, дверь бы тут же обрушилась, но здесь что стены – каменные, что двери – мощные деревянные в стальных обручах. Так что дверка не пострадала.

За дверью раздались какие-то шипящие звуки, Шер был недоволен и ругнулся. Наверное, опять мат-перемат, но хорошо, что мне не слышно. Хотя все еще страхово вылезать. А может тут весь день просидеть? И ведь даже телефона нет, чтобы вызвать подмогу. Вот что значит черная полоса.

– Открой, или хуже будет, – донесся доверительный, но пугающий голос Артема прямо из щелки для ключа.

– Сомневаюсь, – проблеяла я в ответ, не имея никакого желания сдаваться.

– Зря, – шикнул он.

Отвечать на это было нечего. Вообще, вся колода была в его руках, а я, подобно мышке, оказалась загнана в угол. Теперь лишь дело времени, когда его вальяжности настанет конец, и он решит меня сцапать. Да, сейчас между нами дверь, но не думаю, что это такая уж великая помеха.

– Что надумала? – через некоторое время, что я терлась под дверью, спросил он.

– И не думала, – буркнула я.

– Не удивительно, – злобно усмехнулся муж.

Судя по тому, как его голос доносился до меня, он сейчас подпирал спиной дверь. Наверное, еще руки величественно сложил на груди. Со своими топорщащимися мышцами. И громадными кулаками. Ой, мамочки.

Лучше бы охладиться. Хорошо, что я попала в ванную комнату, здесь есть раковины. А если мне придется сидеть здесь долго, то туалет здесь тоже имеется, так что мои осадные условия не так уж и плохи.

Пытаясь настроить свои мысли в позитивное русло, я побрела к раковине в намерении открыть воду и ополоснуть лицо. Но тут мой взгляд задержался на чудесной картине, что предстала мне из зеркала. Нет, я до сих пор не могу поверить, что это я. Идеальный макияж и все остальное. Будто девушка сошла с полотна известного художника. А я еще хотела лицо водой ополоснуть… Ха. Да я же тогда вновь превращусь в себя обычную. Пусть хотя бы в этот судный день останусь красоткой.

С этими мыслями я решила, что будет достаточно просто подержать руки в холодной воде. А еще я знаю, что вода уносит отрицательную энергию. Я начала открывать кран, но… в этот момент… железная ручка-регулятор выскочила со своего места и ударила мне прямо в глаз, следом за ней из открывшейся трубы прямо мне в лицо бесконечным потом вырвалась струя холодной воды, облив меня с ног до головы. Я заверещала и завизжала, пытаясь прикрыть открытое место руками, но не получалось. Потом я пыталась найти ручку и поставить ее на место, но эта попытка тоже не увенчалась успехом. В итоге, я как обычно пропустила важный момент, когда дверь в комнату была взломана и сильные руки утащили меня подальше от бушующего крана в туалетную кабинку.

Меня усадили на опущенное сидение, а саму дверцу предусмотрительно защелкнули.

Поднимать глаза на спасителя было страшно. А еще было холодно. И неуютно.

Со стороны моего персонального принца донесся откровенный ржач, разрядив обстановку. Так что глаза я подняла и узрела ухмыляющуюся рожу, тыкающую в меня пальцем:

– Вот так нормально. Так узнаю, – не унимался он и постанывал от счастья, что я снова урод.

– И что смешного? – буркнула я, надув щеки вновь.

– Ты, – вытаращил глаза Шер.

– Потому что я мокрая, как курица?

– Тебе говорили, что ты умна? – ответил он вопросом на вопрос.

Комплименты я люблю. Сама того не заметив, я расплылась в улыбке:

– Ты будешь первым, – с гордостью ответила я.

– Не буду, – упер руки в стенки кабинки он и прищурился.

Я даже расстроиться не успела, что комплимент сошел на «нет», потому что вновь приготовилась умирать.

Хотя, умереть можно и позже, а вот кран надо починить.

– Я думаю, стоит посмотреть, что с краном, – решительно возвестила я его, пытаясь встать, но одним движением руки усадил меня на место.

– Ты на сантехника не похожа.

– Зато я его сломала.

– И как, позволь узнать? Ногой ударила или голову хотела расшибить, а вместо этого кран снесла?

– Нет, конечно. Я просто хотела его открыть…

– Вот именно. Это неудачное стечение обстоятельств. Или все дело в том, что ты неудачница, – задумчиво протянул он.

– Ничего я не неудачница. Со всяким может случиться.

– Лузер…

Я сложила руки на груди и, насколько это было возможно, отвернулась от него и теперь смотрела в стену, которая, в отличие от школьного туалета, надписями загажена не была.

– Сам такой…

– Не-а.

– Да.

– Нет, говорю. И прекрати вести себя как малявка. Как будто во дворе бублик не поделили. Малыш, надо уже повзрослеть.

– С чего вдруг нравоучительные речи? – я скосила на него взгляд.

– Я же все прекрасно понимаю, ты пытаешься своими словами заставить меня починить кран. Я не дурак.

– Что? – я округлила глаза. Это как это он вдруг сделал такие выводы?

– Хочешь поспорить? – с вызовом зыркнул он на меня.

Я тут же закивала китайским болванчиком:

– Хочу!

– Да ты ваще страх потеряла!

– Почему это? – пискнула я.

– Обзываешь меня и думаешь, что тебя не постигнет кара?

– Обзываю? Кара?..

– А ты типа не обзываешь?

– Вроде нет…

– А дураком кто меня выставить пытается? Неудачно, смею заметить, – прозвучало слишком зловеще, будто сейчас я общаюсь не с душой би-бойской команды, а с Черным Властителем Мира.

– Я же не пыталась, – возмутилась я.

На самом деле, я даже «идиота» не высказала, а он меня тут предъявы кидает. Совсем уже паранойя замучила.

На меня уставились еще более злобные глаза. Ой. Кажется, последняя фраза про паранойю была высказана вслух. Я не имею никаких способностей к выживанию, а при естественном отборе, я бы самоисключилась самой первой.

Но неожиданно его взгляд сменился на задумчивый и ностальгирующий.

– А знаешь, ты права. Совсем она меня замучила. А мои таблетки от паранойи больше напоминают сахарные подушечки. Думаю, это плацебо, потому что ни @uncensored@ оно не действует.

Мне его даже жалко стало, захотелось похлопать по плечу и пообещать, что куплю ему настоящие таблетки. Вот только дотянулась я до бедра, так что похлопала только его. Правда, я не заметила, как за секунду до этого на его лице расползлась довольная улыбка чеширского кота, обозначая, что он вновь прикалывается.

– Эй, ты меня домогаешься? – его глаза зажглись каким-то бесовским огнем. Я тут же отшатнулась и вжалась в свой «стул».

– Нет, конечно.

– Жаль, – расстроился Артем.

Под его ногами расползалась лужа, которая поднималась все выше. Мои же ноги были подтянуты к животу. Хорошо, что платье длинное.

– А мне нет, – фыркнула я и спрятала голову в коленях.

– А зачем тогда накрасилась и нарядилась?

– Уж точно не ради тебя.

– Тогда ради кого?

– Никого, – пропыхтела я в колени, а потом добавила вещь, явно ложную, но для его самолюбия, безусловно, обидную: – Против других девушек.

Он оценил, но промолчал.

Самодельный фонтан продолжал журчать. Хоть бы воду кто перекрыл что ли… Ой, у меня момент прозрения!

– Надо воду перекрыть! – возопила я, вскочив на ноги и попытавшись отпихнуть в сторону тушку, перегородившую проход. Не получилось.

Зато его рука накрыла мой рот, а другая развернула вокруг моей оси и прижала к его телу спиной, одновременно с этим он произнес: «Тссс!«, руку даю на отсечение, что еще и палец приложил к губам. Вечно у него активная жестикуляция.

– Прекрати ходить за мной следом! – довольно громко кричала девушка знакомым голоском.

– Но… зайка… – пытался вразумить ее парень, голос которого тоже казался знакомым?

А может, мне сейчас все кажутся знакомыми? Я ведь в плену. Если дернусь, он мне легко шею свернет. Так что я даже на помощь позвать не смогу.

– Затк… Черт! Что за?.. – видимо, парочка наткнулась на последствия моего пребывания.

– Солнышко, подожди, я сейчас починю!

– Ты придурок! Нафиг оно тебе?

– Чтобы ты смогла войти.

– Чтобы я потом в местном бассейне поплавала?

– Но ты же хотела в ванную комнату, – извиняющимся тоном произнес юноша.

– Вот именно! А не в озеро!

– Но починить все равно надо.

Судя по звукам, парень уже ползал в поисках задвижки.

– Тоже мне спасатель!

– Их же затопит… Тем более у меня золотые руки.

– Ага! Растут они у тебя из золотой жопы, – припечатала девушка.

– Это удобно, можно самому себе спину почесать, – философски заметил парень, легко рассмеявшись.

Девушка, топнув ногой, убежала прочь, а парень, пробурчав, что «сейчас догонит», принялся чинить, напевая себе под нос некий мотив.

Мы с Артемом пребывали в том же положении, застывшие, словно две античные статуи. Вернее, он как Аполлон в фимиаме, а я… я, особенно после «душа», как экспонат Кунсткамеры, замаринованный в спирте…

И несмотря на всю свою непрозаичность, я прекрасно слышала, как мое сердце колотится быстро-быстро. Я списывала это на опасность момента. Спиной сквозь мокрое платье я чувствовала, что сердце Темы тоже бьется слишком быстро, и это мне казалось странным. Ведь это я должна опасаться его, а не он должен бояться, что нас найдут.

Но, с другой стороны, объятия сквозь тонкое влажное платье… Кажется, я покраснела до корней волос, а по телу пробежался холодок. Шер заметил, что мое тело покрылось гусиной кожей, ведь рукавов на платье не было, и шепотом на ухо ровным голосом поинтересовался:

– Тебе холодно?

От этого я вздрогнула еще сильнее, но стоически покачала головой.

Руку с моего рта он убирать не собирался. И правильно, я бы сразу затребовала команду спасателей.

– Ты дрожишь, – продолжил он в том же духе.

Нет, к этому привыкнуть нельзя. Теплое дыхание в области уха – это сильное оружие. И что самое ужасное – он прекрасно осведомлен об этом.

– Так будет теплее, – вновь дрожь.

Теперь он, распахнув пиджак одной рукой, прижал меня к своей груди, а затем эту руку положил на мой живот.

Сердце, наверное, сейчас выскочит из грудной клетки и убежит выступать в цирк акробатов.

А у него теплая рука…

Но я ни за что не смогу поверить, что он воспылал ко мне чувствами. Скорее, в нем проснулись гормоны. А это не то, что мне нужно. Тем более вторая рука все также недоверчиво закрывает мой рот. Вот именно! Он мне не верит. Но… Вот зараза! Разум борется с физиологией… Не с чувствами… Ведь у меня же нет к нему чувств? Нет ведь?.. У него ко мне точно нет. А может спросить?

Неожиданно посетившая мой мозг идея дала мне невероятный толчок и побудила к действиям неким волшебным пенделем заставив развернуться к нему передом, таким образом, теперь его руки покоились на моей пояснице и на затылке.

– Как ты ко мне относишься? – я даже дыхание затаила от своей храбрости.

Мои глаза смотрели снизу вверх в его, и я пыталась понять, что означает определение «затуманенный взгляд»? Знаю, что влюбленных такое практикуется. Определенно, на меня он смотрел не так, как на ту девчонку-продавщицу, или как на любую из тех, что вызывала у него интерес. Расширенные зрачки в тонком ободке льдинок внимательно смотрели в мои, так что я видела в них отражение самой себя – перепуганной, дрожащей, с вытаращенными глазищами, прилизанными волосами. Неужели я выгляжу так кошмарно? Как выдра после длительного купания.

Я сморгнула, а после этого имела честь созерцать ехидное выражение лица в бесятами во взгляде.

– С терпением, детка. С великим терпением.

Вот так взял и убил на корню всю романтику. Хотя какая нафиг романтика? С ним? С ним проще на кладбище сходить и вандализмом заниматься, чем сидеть в обнимку и мечтать под полной луной с шоколадом во рту.

Терпит он меня, понятно…

Его руки уже лежали на моих плечах, за которые он меня встряхнул, как ни в чем не бывало, усмехнулся и, толкнув дверь плечом, покинул кабинку, скинув мне на плечи свой пиджак.

Того парня, починившего кран, в комнате уже не было. Зато вода перестала течь.

В зеркале отражалась та же девушка, что и в его глазах, просто еще более реальная, а также платье оказалось не таким простым, потому что после импровизированного душа оно стало просвечивать. Спасибо, Шер, за пиджак.

– Ты идешь? – недовольно проворчал Артем от двери, выжидающе смотря мне в лицо, не опуская взгляд ниже.

– Куда?

– К гостям.

– Ты что? – ощетинилась, складывая руки на груди в замок.

Совсем с ума сошел.

– Это ты что? Переодеваться, конечно, – потянул он меня за руку, вытаскивая прочь из комнаты.

В коридоре оказалось прохладнее, а моя челюсть начала выбивать нестройные мотивы.

– У тебя есть… з… запасное платье?

– Нет, конечно. Что за тупость?

– А во что… перео… одеваться?

– Сейчас узнаешь, – хитро подмигнул мне он и потащил дальше.

Чувствовать себя ведомой – это уже так привычно для меня. За последнее время меня только и делали, что таскали из одного угла в другой, причем, не спрашивая моего мнения и как я к этому отношусь. Словно я плюшевая игрушка, которой можно и руку оторвать, и пнуть под пятую точку, и волочить за собой следом, вываливая мимоходом в пыли.

Чаще всего за собой следом таскал меня, конечно, Артем. Как он только умудрился влиться в мою размеренную жизнь? Уникум. Мало того, что подмял под себя мой защитный купол, так еще и внутри все методично рушит.

И вот сейчас, когда мой лоб впечатался в дверной косяк (конечно же, совершенно случайно), я сидела на мягком полу, утопая в ворсистом ковре, и терла ушибленное место, пытаясь понять, за что мне все это? Хотя особой связи между новым повреждением и карой найти было сложно, все же я начинаю потихоньку уверяться, что этим все не ограничится.

– Ты бы смотрела, куда движешься, – огрызнулся самозваный Сусанин.

– Как можно смотреть, когда я даже телом управлять не могу – ты же меня не отпускаешь.

– Ой, неженка, – присвистнул он, перерывая шкафы.

– Больно…

– На, приложи, – в лоб уткнулась холодная бутылка шампанского, найденная Шером в холодильничке для напитков в комнате.

– Спасибо.

Шерхан осмотрел мое лицо, вздернув бровь, прикидывая ущерб, принесенный моей «визитной карточке»:

– Сюда тоже, – еще одна бутылка теперь покоилась на правой стороне лица.

Вообще-то, обе непочатые бутылки держать было тяжеловато, поэтому я улеглась на спину и поставила их сверху, придерживая. Надеюсь, на моем фэйсе они не отпечатаются.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила я.

А что? И пусть я его ненавижу… Хотя нет, тогда я погорячилась, говоря такие экспрессивные слова. Даже несмотря на всю его ограниченность (в смысле, отгороженность), не такой уж он и плохой. Даже если и не идеальный человек, и вредный, и язвительный, все равно он не безнадежен. И злюсь я на него часто, временами ловлю себя на мысли, что хочу нанести ему какое-нибудь увечье, даже ругаюсь мысленно. Все равно он не плохой человек. Ухаживает за мной…

– Эй, ты сдохла? – аккуратно пнув меня носком кроссовка в бок заботливо поинтересовался Шер.

– Пока нет… – с трудом проговорила я, все же та гамма чувств, которую я сейчас испытывала, была не из приятных.

– А собираешься? – прозвучало с надеждой.

– Собираюсь. Как-нибудь на днях, думаю, меня настигнет фатальный исход…

Это как бы шутка. Черная и плоская, как раз в его стиле. Но Шер вроде воспринял серьезно, потому что следующий его вопрос прозвучал именно так – серьезно:

– Ты веришь в судьбу?

– Нет, – не думая ни секунды сообщила я. – Хотя, сейчас меня посещают странные мысли… – да и говорила я странные вещи странным голосом, немудрено, что муж засомневался в моей адекватности и, выдрав одну из бутылок из моих рук, откупорил ее, отправив пробку затеряться в районе железной люстры (хорошо, что она железная, иначе она бы под действием немифических обстоятельств грохнулась мне на бошку, ускорив процесс фатального исхода), и влил в мой говорящий рот немного булькающей жидкости.

– Пей, пей, алкоголь снимает боль, – приговаривал он и продолжал в том же духе, при этом его стальная хватка не давала моему рту закрыться.

Рискуя захлебнуться, я все же чудом вырвалась, резко перевернувшись на бок, и поползла в сторону деревянной кровати размером на половину моей комнаты в намерении спрятаться под ней; с нее и балдахин свисал достаточно хорошо – по самый пол. Артем ждать, когда я выберусь из своего убежища, не стал, а отправился следом, передвигаясь также ползком, ворвавшись в мое личное пространство со своей бутылкой и безумным взглядом пришельца-исследователя, ставящего опыты на бедных гражданах планеты Земля. Кстати сказать, думаю, у этого парня есть на своего ангела-хранителя какой-то компромат, раз он у него работает так усердно, не покладая рук. Ведь вовремя же он отправил своего подопечного под защитный навес кровати, потому что в следующую секунду в комнату ворвались два охранника – люди в черном в крутых очочках, с переговорными устройствами, прикрепленными к ушам и с пистолетами в руках – и стали подозрительно озираться вокруг, зыркая по периметру. Мы с Артемом синхронно сжались и стали притворяться скелетами дохлых безобидных мышек.

Мы имели честь любоваться их начищенными до блеска ботинками. А еще тряслись немного, то есть я тряслась, я Шер держал меня, чтобы я прекратила и не выдала нас с потрохами. Ну, просто страшно прятаться за практически прозрачным тюлем. Знаю, что по законам физики мы со своей позиции их видеть можем, а вот им нас не видно, но что мешает одному из них заглянуть под кровать? Ага, ничего, вот именно поэтому стоящий ближе к нам нагнулся, его рука потянулась к балдахину, а нога случайно напоролась за оставшуюся валяться по моему недосмотру бутылку, и ему не оставалось ничего лучше, как растянуться на полу, подмяв под себя бутыль, от чего падение было неимоверно переведено в разряд неудачных.

– Эй, ты чего? – тут же побежал к нему напарник.

– Нормально. Черт! Вечно у этого мел…

– За базаром следи! Работа лишней стала? – предостерегающе округлил глаза мэн ин блэк.

– Молчу-молчу, – заверил его пострадавший. – Но бутылки-то чего раскидывать?..

– Ладно, тихо ты. В Афгане тебя, значит, изжить не смогли, а тут такая мелочь…

– Все уже. Сказал же, нормально я.

Ну, я сразу как-то прониклась к потерпевшему уважением. Он вскочил на ноги, отвергнув помощь в виде руки напарника, и сообщил в микрофон:

– Чисто. Ложная тревога.

Второй почесал залысину и направился на выход, пряча оружие под полы пиджака. Его друг подрыгал спиной, и направился следом. Замок в двери щелкнул, а мы ни живы, ни мертвы, наконец-то, выдохнули. То есть, выдыхала я одна, а Артем приложился к бутылке. Оторвавшись от нее, он передал мне алкоголь, но я отказалась:

– Это плохо заканчивается.

Шер задумался, кивнул и отложил бутыль.

– Я думал, ты сейчас родишь от страха, – улыбнулся он.

– Я на беременную похожа? – ну вот, а я и не замечала, что у меня есть животик. Все! Сажусь на диету.

– На беременную? – заинтересовался муженек.

Его рука опустилась мой живот, я ее сразу же скинула и выскочила из-под кровати, пробурчав себе под нос:

– Извращенец, – чего Шер не услышал, надеюсь.

– Даже обследовать до конца не дала, – огорчился он, выползая следом.

– Держи свои руки от меня подальше, – вот сама не знаю, с чего вдруг я такая смелая стала.

– Ты кажется, хорошо головкой приложилась, – преследующая меня рука теперь покоилась на моем исстрадавшемся лбу, – вот и не помнишь, что я – это будущее медицины. Могу диагноз поставить на раз-два-три.

Я лишь устало закатила глаза. Знаем мы его диагнозы. Проходили. Стряхнув руку со лба, я встала и отошла подальше от устрашающего субъекта.

– Не надо. Как-нибудь перебьюсь без осмотра такого светила отечественной медицины, как ты.

Для пущего эффекта я сложила руки на груди и состроила суровое выражение лица (насколько мне это удалось – нахмурила брови, поджала губы, раздула ноздри и сощурила глаза), чем вызвала бульканье Артема. Он, было, поднял на меня взгляд, все еще лежа и утопая в ковре, но увидев мое лицо, тут же свернулся в позу младенца и стал подвывать.

– Что смешного?

– Ни…ни…чего…

– Весьма сомнительно.

– Угум… – не унимался он, поглядывая на меня.

– Перестань!

– Ага…

Решив, что общаться с неадекватным человеком бесполезно, я направилась на выход. Сбегу с вечеринки и сам пусть разбирается со всеми проблемами.

Но сбежать не удалось. Не потому что Артемка, в лучших традициях заботливых мальчиков, решил меня остановить и не дать мне уйти, а просто дверь оказалась запертой. Причем на ключ. Это же охранники закрыли, только сейчас вспомнила я…

Я недовольно попинала дверь под звуки, издаваемые корчащимся выпендрежником, и, расстроившись, стекла по дверке на пол. Теперь мы в ловушке. Кто же нас выпустит? А может через окно? Я метнулась к нему, но оказалось, что мы находимся на третьем этаже. Как только добрались сюда? Опять я пропустила этот момент, потому что в то время, как он меня тащил, я занималась поиском ответов на риторические вопросы и не замечала ничего вокруг.

Стена снаружи прямая, без всяких пожарных лестниц и намеков на выступы, так что спуститься отсюда не получится. Даже если бы и была вероятность, то все равно окно выходит на задний двор, где сейчас толпа гостей. Незамеченными проскользнуть по стене человеком-пауком не получилось бы в любом случае. В общем, тупик. А у меня еще и телефона нет. А так я могла бы позвонить Егору и попросить спасти свою беспечную сестренку…