Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"
Автор книги: Душка Sucre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)
– Спасибо.
– Тебе нужен конь и ты будешь принц.
– Думаешь?
– Да! Милаха, тебе нужен принц… то есть конь.
– Хорошо, давай завтра купим мне коня.
– Завтра? Надо сегодня. Сейчас!
– Но ночью коней не продают…
– Точно… Придется ждать до завтра… – Соня расстроилась, но через секунду ее лицо озарилось: – А давай поедем на Ипподром, и будем ждать там утра, чтобы первыми коняшку купить…
– Ты считаешь это хорошей идеей?
Сонька счастливо закивала.
Но том они и распрощались с Лизой, которая изначально, еще в начале вечера, имела некоторые виды на Оливера, но после того, как имела честь созерцать кидаемые им на Сонечку взгляды, после того, как поговорила с ним, после того, как услышала, как он со своей принцесской разговаривает, она поняла, что этот парень попал. И решила дальше им не мешать.
А Олли, вызвав новое такси, отправился вместе с Соней на дежурство к Ипподрому.
Салон заливала приятная мелодия ночного радио, немного ухабистая дорога не давала разогнаться как следует, поэтому машина «плыла» по ночному городу, укачивая охмелевшую девушку. Постепенно ее глаза закрылись, а голова очутилась на крепком плече сидящего рядом принца. Ее принца…
Первой мыслью было отвезти ее домой. Но он прекрасно знал, что ее родители, если увидят, в каком виде Оливер привел домой свою девушку, убьют его совместно, а труп закопают на детской площадке, припорошив песочком. Судьбы несчастного неопознанного трупа ему не хотелось, но и везти девушку к себе домой представлялось невозможным. Если дядя все воспримет, как творящееся в порядке вещей, то тетя Фрося придушит их обоих. Или заморозит взглядом. Снова встреча с патологоанатомами. Снова не вариант. Можно, конечно, еще и снять номер в отеле, но опять-таки, с утра его укокошат. Ведь Соня девушка буйная, а ее реакцию на совместную ночёвку в одном номере сложно предугадать. Остается одно, созвониться с Лизой и попросить ее доставить тельце подруги домой. Ее-то родители точно не поколотят.
Фатум или злой рок? Я мысленно положила оба понятия на ладони и попыталась прикинуть, какое все же перевешивает? Но они оба как-то чересчур подозрительно висли на одной высоте, а белая стрелка, находящаяся посередине химических весов (ну да, оба понятия плохие, а все плохое для меня так или иначе связано с химией, я же ее ненавижу, она видимо, меня тоже, так что преследует… ух, я же так скоро спараноюсь), была неподвижна, обозначая равновесие. Моя судьба с чего-то вдруг невзлюбила меня… Стоп. Судьба. Судьба? Так это же в корне меняет дело! Все началось как раз с этого слова. Судьба. Та гадалка сделала мне татуировку и напророчила всякую чушь. А как сказала Леся, Леди Га пророчит только мерзкие вещи. То есть вот оно – провидица, скорее всего, и не провидица вовсе, а тупо злобная ведьма, которая целью своей жизни поставила искалечить жизни хорошим людям. Выходит, нанеся татушку, она прокляла меня! Это же очевидно. Надо вывести лозу и все пройдет.
Чтобы не забыть сию гениальную мысль, я, выскочив из кровати, записала на руке: «Свести лозу», а затем, накинув на себя первую подвернувшуюся одежду, напялила ее и побежала вниз, чтобы забрать свою, как сказала Лиза, невменяемую сестренку домой. Подруга привезла ее на такси и объяснила, что они «ходили в боулинг, познакомились с классными ребятами и сами не заметили, как опьянели». В отличие от Сони, Лиза вполне пристойно держалась на ногах, что все равно очков в моих глазах ей не прибавило, но благодарности моей она удостоилась, а затем, пьяненько поорав: «Карету мне, карету!«, была усажена мною на заднее сидение, стоящего позади нее такси.
Уехать домой было ее решением, я же предлагала Лизе остаться. У нас же места в квартире много, уж уместились бы как-нибудь на одной кровати. Но заставлять не стала. Так что тащить на себе бездыханное тело мелкой пришлось лично. Не Егора же звать – он потом своих сестричек-алконавтов точно в наркодиспансер сдаст или запишет на курсы анонимных алкоголиков. Я слышала, такие и у нас, в России, тоже начинают набирать большую популярность. Западные течения и все такое… Бред.
Представляю себе, как это будет:
«– Здравствуйте, меня зовут Лена и я алкоголик.
– Какой у вас стаж, Лена?
– Я напивалась два раза: на выпускном, два года назад, и вот совсем недавно. То есть, стаж два года…
– Да, Лена, у Вас крайне сложная ситуация. Вы заметили? У Вас наблюдается тенденция к употреблению спиртных напитков.
– Боже, что же мне делать?
– Обратиться к вере, как вариант, может помочь. Но Ваша ситуация пугает. Вы пристрастились к алкоголю и теперь только о бутылке и грезите.
– Я не хочу грезить о бутылке!
– Поэтому надо вышколить себя на неупотребление. Придется лечь в клинику, подлечить свою нервную систему, ведь Вы знаете – все проблемы от нервов.
– Знаю…
– Так что Вам надо начинать прямо сейчас. Прекратите возводить эти гидроксипроизводные углеводородов на пьедестал.
– Да-да.
– Перестаньте мечтать об этих алканолах.
– А о чем же мне тогда мечтать?
– Или о ком? Неужели Вам не о ком мечтать?..
– Мне… Не знаю… Есть…
– И о ком же Вы хотите мечтать?
– У меня есть муж. И есть друг.
– Так кого Вы выбираете?
– Кого?.. Нужно выбрать?
– Иначе нельзя! Или ваш мозг вновь будет затуманен парами этанола…»
Тьфу, блин, ну и фантазия. Я, задумавшись, пристроилась на ступеньках около сестренки и мысленно пыталась решить, кто из не моих парней лучше. А ведь надо учитывать, что мне ни один из них не светит. А мне бы хотелось с кем-то из них встречаться?.. Да, этот вопрос и надо было задать сначала этой тупой тетке из Общества анонимных алкоголиков, а не подливать масла в огонь своими химическими терминами. Она меня совсем запутала… А ведь я, которая реальная я, прекрасно знаю, что никогда не стала бы встречаться с Оливером, потому что у него есть девушка, а с Артемом не стала бы встречаться, потому что он меня не уважает.
– Вот и все, Сонька, так что я одна, как перст. А у тебя есть любовь?.. Странно, я никогда не интересовалась, есть ли у тебя кто-то, кого ты любишь, кто любит тебя. У Егора есть любовь, знаешь? Нет, конечно, не знаешь, это же, – я снизила голос до свистящего шепота, – глобальный секрет. Никому нельзя рассказывать, – Соня продолжала сопеть, не обращая внимания не то, что на мою речь, но даже и на то, как я ее впихивала в неожиданно работающий лифт. – Поэтому я молчу. Пока не знаю, одобряю или нет, но молчу. Ведь, главное, что его сердце колотится с чьим-то в одном ритме… Это здорово, правда, Сонь?
Соня мое мнение не разделяла, либо же решила выставить себя интеллигентной, чтобы не открыть рот и не наполнить закрытое пространство запахом свежего перегара, но она продолжала молча сопеть, привалившись к двери кабинки. А я прикидывала, ее к двери тащить лучше за ноги или за руки.
Решив, что за руки гуманнее, я выполнила обязанность старшей умной и заботливой сестры и, дотащив ее тело до нашей комнаты, свалила его около ее кровати. Устроить ей приятную ночлежку на постели моих тщедушных силенок не хватило, так что пусть с утра ей будет стыдно, а я пошла спать, предварительно назидательно попросив ее больше много не пить и пожелав спокойной ночи.
Тем утром почему-то стыдно было мне, то есть не стыдно, а жаль стонущую на все лады сестричку.
– Ах, как мне плохо, – театрально завывала она, ломая руки. Но плохо ей было по-настоящему. – Дай мне аспирину! Воды принеси. Нет, тазик!.. Фу, как противно…
Ну, я для проформы назвала ее пару раз «скулящей собачкой» и «старой бабкой», но она меня за это чуть волос на голове не лишила, так что я решила больше не экспериментировать, а молча бегала вокруг нее, выполняя все просьбы. В конце концов, она болеет, ей плохо, а я ей как мама, выбора у меня нет. Что же, спасу молодое поколение, авось ее от алкоголя как чертей, вампиров и прочую нежить от святой воды будет воротить.
Свой трезвонящий с самого утра мобильник, без перебоя повторяющий: «Если все россияне скинутся по рублю и закинут эту сумму мне на телефон, я все равно тебе не перезвоню, для тебя я глух, нем и недоступен при балансе нулевом…"32, она очень удачно метнула в стену, в результате он неестественно треснул, но, самое главное, он заткнулся.
Но к вечеру Сонечке стало лучше, а вместе с этим возникла острая необходимость позвонить, желательно всем и сразу. Так как ее мобильный телефон нуждался в срочном ремонте, пришлось мне отдать ей свой, который был в своем обыкновении разряженным. Но отдавать мне его было не жалко. Не то, чтобы он был супер-мега-крутой (самый непритязательный, поддерживающий mp3, впрочем, на этом все его чудо-свойства таинственным образом обрывались, явно обозначая, что мой телефон – лох), чтобы его жалеть, но он моя частичка. И все же я отдала телефон Соне, мы обменялись симками, сестренка тут же ушла общаться с Лизкой, а мне в качестве презента досталась систерская раздолбайка, которую я на следующий же день снесла в ремонт.
Впрочем, отсутствие телефона весьма спасительно на меня повлияло, ведь молчащая сумка, молчащие карманы дарованных мне Соней джинс теперь необыкновенно радовали. Хотелось, конечно, связаться с Лесей, я даже пробовала через интернет, но попытки оказались безуспешными. Видимо, она ушла в загул и теперь шифруется от меня, как карающей силы. То есть не именно карающей, скорее, пристыжающей. Я бы могла наведаться к ней в новое место обитания, и даже была бы рада вновь встретиться с Мартином (ведь парень нереально поддерживает мое эстетическое удовольствие), но с другой стороны, мне хотелось держаться от этого места как можно дальше. Соседство нашей брачной квартиры с мэрией меня немного пугало.
Отдав телефон в ремонт, я пошла в тату-салон, которыми кишмя кишит центр города. Выбрав первый попавшийся салон, называемый «Черная Лилия», я попала в атмосферу альтернативной реальности, где чрезмерно облитые темной краской и странно-одетые люди с рваными прическами определяли контингент данного заведения. У стойки, призывно лопая пузыри арбузной жвачки, устало облокотившись на крышку и покачивая головой под такты громких, разрывающих звуков мелодий, стояла чрезмерно бледная девушка с тонной макияжа на лице и в кожаном топе. На голове ее было сооружено что-то типа вороньего гнезда, с впутанными в него разноцветными ленточками, которые очень прикольно колыхались, будто от легкого бриза. И, тем не менее, вид у нее был как у чокнутой Беллатрис, правой руки злого волшебника Вольдеморта, только глаза не такие безумные, но, в общем, некое сходство имелось. Немного сжавшись изнутри, я прошла мимо покачивающегося военного ботинка сорок пятого размера, принадлежащего сидящему в кресле бугаю-неформалу с ирокезом на голове, прокрашенным в розовый с краплениями белого цвет. Парень мне ободряюще улыбнулся, как ему казалось, на деле же оскалил пасть, обнажив клыки, меня аж в дрожь бросило, так что я перескочила через его ногу со скоростью маленького тайфуна, вместе с этим снеся папки с предлагаемым ассортиментом татуировок с журнального столика, выполненного в виде самого настоящего черепа со стеклянной крышкой сверху. Эти рисунки были повсюду: не только на столике, но и стены тоже были обклеены вариантами возможных осквернений тела.
– Ну, осторожнее, девочка, – рыкнул на меня розово-волосый неформал с серьгой в ухе, носу и брови и принялся собирать следы моей разрухи.
Не будь дурой, мне нужно было развернуться и скакать прочь, но я ж звезда, блин. Мне ж больше всех надо. Так что я примостилась рядом с ним, помогая. Меня же иначе совесть замучает.
– Простите, – пискнула я.
– Да ладно, чего там, – уставились на меня его… желтые глаза.
О, Боже мой, он, наверное, тоже из числа этих, которые ведьмы, как Леди Га. Ведьмак!.. Вот я влипла. Обычно я очень много раз извиняюсь, чувствуя свою вину, но сейчас, кажется, все слова забыла, помня лишь о злом роке.
– Эй, красотка, а ты что тут забыла? – поинтересовался ведьмак у вросшей в плиточный пол меня.
– Я… – я честно пыталась вспомнить хоть что-нибудь, но как-то не получалось.
– Эй, воды принеси, кажется у девчонки солнечный удар… – забеспокоился парень.
– Какой удар? Дебил ты. Она же не на солнце, – отозвалась «добрая» девушка с местного ресепшена. Голос ее оказался весьма милым и даже человеческим. Услышав ее по телефону, я могла бы представить какую-нибудь свою сокурсницу: типичную студентку, которая любит потрещать с подружками в столовке, прошвырнуться на перерыве по два круга вокруг универа, которая не ходит в туалет одна – только в сопровождении (ну, кто-то же должен держать сумочку), но вместе в этим ту, которая любит поумничать на паре перед преподавателем; но не эдакую любительницу «ночной» жизни.
– Наверное, это удар отсроченного действия, – попытавшись сообразить на лице умное выражение, произнес неформал, но на его подругу не подействовало, потому что она покрутила пальцем у виска.
– Дибелоид ты. Еще пойди диссертацию защити на новую неизученную тему.
– И защищу! – гордо выпятил он грудь колесом. – Санни, я профессором стану, – подмигнув ей, сказал он.
Санни? Они что, прикалываются? Назвать ведьму Солнечной… Вот юмористы. Я подавилась смешком. Парень взглянул на меня сочувственно и решил, что неплохо было бы постучать по спине. И вот эта орясина… лапа его… заехала мне по позвоночнику. Сразу захотелось жить и говорить.
– Ааа! Ты что творишь? Не надо меня убивать!
Парень изобразил на лице глубокую задумчивость, что сделало его похожим на врача, нашедшем у больного новые симптомы. Но если на физиономии врача хранилась некая интрига, то по лицу «дибелоида» сразу становилось ясно, что он выводов пока не знает.
– И кто тебя убивает? Зеленые человечки? – съязвила девушка-неформалка.
– Ну, если вы себя считаете зелеными человечками, прилетевшими с другой планеты… – неожиданно осмелела я.
– Скорее, из другого параллельного мира, – подмигнула она мне, окончательно уверив в своей сверхъестественной натуре.
– Какого еще параллельного мира? – не въехал ее шибко умный друг.
– О! За что ты на мою голову, Манки? – воскликнула она и для наглядности схватилась за голову, транслируя нам свои розовые, под цвет шевелюры парня, ногти.
Манки?.. У них там в их параллельном мире совсем шизоиды живут какие-то… Ну да, он похож на обезьяну (большую, гориллоподобную), но это же издевательство!.. И в то же время жуткий прикол… Я снова начала давиться смешками.
Парочка инопланетян уставилась на меня во все глаза. Парень пытался по новой замахнуться, желая спасти меня «от зернышка», а девушка в самый последний момент сумела повиснуть, спасая меня от неминуемой смерти, на его татуированных конечностях, так напоминающих мне конечности Шера. У него тоже много всяких странных наколок на теле, не так много, как у Манки, но все равно достаточно для того, чтобы записать его в уголовники.
– Идиот совсем? Себя по роже кулаком поколупай! – прикрикнула она на огорошенного парня, совсем не въезжающего что к чему.
– Зачем? – выдал он гениальный ответ.
Она отвечать не стала, зато протянула мне руку, чтобы я не сидела на холодном полу. Хотя мне, в принципе, было не холодно. Джинсы плотные, да и поверх майки я толстовку нацепила. Знаю, что жара нещадная на улице, но в одной маечке мне совсем некомфортно. И так ко мне сегодня на остановке пристал один бомжара, источающий офигительный запах, от которого прохожие в обмороки хлопались. Он требовал, чтобы я ему свой телефончик оставила. Я, разумеется, от шока не сразу отошла. Обычно ведь беспризорные люди, тем более в таком дырявом и грязном камзоле на голое тело, протертых трениках, плаще вековой давности, просящих каши ботинках и шерстяной вязаной шапке (единственной новой вещью в гардеробе, но нафиг она зимой?) просят еды или денег, а этот… Хотя еще вопрос от чего я отходила: от шока или от неповторимого аромата? Но, после того, как все-таки обрела состояние говорить, выдала, безусловно, умный вывод:
– Познакомиться хотите?
– Нет, ограбить, – ответил бич и прямо-таки «порадовал» своей улыбкой в пять зубов. Я посчитала!
Но, телефона у меня не было, так что пришлось бомжику ограничиться бумажкой номиналом в пятьдесят рублей.
Так что, толстовка – это необходимый атрибут моего гардероба. Я, конечно, к данному стилю не особо благоволю… Но спорить с безумной сестренкой гораздо хуже.
– Вставай, куколка, – поднимая меня, добродушно сказала ведьмочка.
– А что вам от меня надо? – срывающимся голосом таки решилась спросить я.
Она переглянулась со своим напарником, потом проверила, не температурю ли я, усадила на кресло, где до этого нагрел место Манки.
– Ты откуда сбежала? – медовым голосом спросила она.
– Ниоткуда, – честно призналась я.
– Трясущиеся руки, несвязная речь, странные смешки своим шуточкам, шуганные глаза… Деточка, я мигом определила в тебе, – я сглотнула, ожидая услышать суровую правду, – параноидально-настроенную личность.
– Я параноик? – удивлению моему нет предела.
– Да, я врач по специальности.
– Да ни фига ты не врач пока. Диплом защити сначала, – влез Манки.
– Уже. Почти. Защитила, – четко с расстановкой выговорила ему Санни.
– А я, пожалуй, пойду… – тихо возвестила я, вставая с кресла.
Жесткая лапища парня вдавила меня обратно в кресло. Да, не стоит забывать – они же хотят надо мной поколдовать. А может перевернуть ногой столик, они обернутся на звук, а я быстренько проскочу между ними и буду на свободе. Я попробовала дотянуться до столика, но моя нога оказалась слишком короткой для подобных манипуляций. Зато руки Санни настолько холодными, что даже сквозь плотную джинсовую ткань меня мороз по коже пробрал.
– Сиди пока. Сейчас Манки принесет чаю.
– Что? – взревел татуированный парень. – Я те чё, официант что ли?
– А кем ты год назад работал? Напомнить?
Манки стушевался, сгорбился и пошел заваривать чай.
Значит, в их планы входит меня сначала задобрить, а потом уже… Боже, а ведь та чертовка провидица тоже меня чем-то отпаивала сначала. И я впала в транс…
– Слышь, куколка, ну чего ты напрягаешься? Никто же тебя не убивает, в психушку твою не возвращает, мы добры к тебе. Эй, ты меня слышишь? – Санни пощелкала пальцами перед моими глазами.
– А зачем тогда вы меня держите?
– Держим? Да вали, если хочешь! – она отодвинулась от меня, открывая путь к выходу.
Я почувствовала неладное, а может, просто реально оценила ситуацию, но не встала, потому что мое шестое чувство вторило, чтоб я не рыпалась и сидела себе дальше.
А дальше Манки принес чай, потом слово за слово, мы разговорились, я сообщила неформалам, что меня преследует злой рок и поэтому я несу окружающим всякие неприятности, что приняла их за оккульто-манов, они, после того как проржались, заявили, что не прочь были бы иметь сверхъестественные способности, чтобы спасти меня от несчастий. Даже эти бамбуки заметили, что я неудачлива, как прыщавый первоклассник, приглашающий на свидание первую красавицу начальной школы – златокудрую третьеклассницу.
Короче, это оказались прикольные ребята со своими тараканами. С ними я поделилась идеей о сведении тату, но они каким-то божественным образом убедили меня ее не сводить, потому что «она такая очаровательная» и «прикольная хрень, Санни, я такую же хочу». Я решила, что месяца два еще похожу с ней, а там и развод, и новый учебный год…
В конце концов, я от них ушла, пообещав захаживать.
Так и прошли дни до субботы, а в первый выходной день недели дядя Макс, разбудив всю семью в пять утра, покидал нам в руки собранные с вечера поклажи, включающие ненужный дома хлам и запас продовольствия на целую неделю, сказав в напутствие пламенную речь (при этом он выстроил нашу дружную, особенно в этот рассветный час, семейку и вальяжно прохаживаясь, гремел связкой ключей, как священнослужитель), отправил рассаживаться в заказанный на выходные «Баргузин». Папа очень долго материл его взглядом, а Соня вслух. Я же вообще находилась в жесткой прострации, не замечая, что камера главного мелкого хулигана в большинстве своем пялится в мою сторону. Стасик тоже пребывал в состоянии моратория, но его причиной было расставание с компьютером, он просто не представлял, что сможет такое пережить. Егора, как недостойного, даже будить не стали, чтобы попрощаться.
Дорога до дачи заняла добрых два часа подскакиваний нашего «танчика» на всех подряд ухабах и ямках. Вел машину, сверяясь с картой, дядя лично, жестоко накричав на папу, когда тот пытался вырвать у него руль и повести самому, потому что еще одной шишки на лбу он бы просто не перенес, и так эта размером с яйцо. Но Максим позиций не сдал, лишь коротко добавил, что «кому не нравится, пусть пешком идет». На это весь наш маленький состав возопил: «Пешком!«, а дядя машину все равно не остановил, лишь газу подбавил, ехидно зыря на нас в зеркальце заднего вида.
Обычно, в таких длительных поездках я предпочитаю поспать, но прыгая, как на американских горках, это совсем не удается. Так что оставалось лишь отчаянно сражаться за жизнь, вцепившись в поручень, и, присоединяясь к Сониным рычаниям, бессильно чертыхаться, потому что «находящаяся у черта на куличках дача никому и нафиг не нужна»!..
Но оказалось, что самое страшное нас ждало впереди…
Просто иногда, подписывая исписанные мелким шрифтом договора, бывает неплохо почитать, что же там написано в пункте о состоянии участка и домика.
Вероятно, многим выпадала честь каким-нибудь чудесным образом оказаться в садовом обществе. Там, где стройные ряды бабулек и дедулек с раннего утра слаженными шеренгами проникают на свои участки, ворчат, треплются о помидорах и огурчиках, ругают воришек, проникших ночью на крышу и стащивших невесть зачем заныканные там серебряные ложки… Некоторым «везет» иметь там и свой участок, огороженный хлипким забором, на который навалилась вишня, но все руки не доходят убрать, да и соседи больше для виду ругаются, ведь сами потом часть урожая тырят, типа, это на их участке. Эти уверены, что дачи придумал дьявол, как региональные филиалы ада. Некоторые ездили сюда на шашлыки с одногруппниками, потоптали грядки и свои, и соседские, сожрали все яблоки, малину и клубнику в радиусе десяти огородиков (по всем направлениям), а затем с чувством выполненного долга покинули территорию с мыслью, что свой огород за городом не такая уж и плохая идея.
И вот сейчас, стоя перед входом на наш участок и думая обо всем этом, я прикидывала, что у нас все не так уж и плохо. Потому что, для начала, это не садовое общество, а вполне себе практически коттеджный поселок, правда, сюда пока не провели электричество и вода бывает только с четырех до шести вечера, но, с другой стороны, тут до речки совсем недалеко, всего час ходьбы. Зато тут воришек нет, потому что по периметру ведется круглосуточное наблюдение охранной фирмы «Ахиллес». Название меня устраивало, в нем проскальзывала эта самая мощь и доверие, присущие истинному греческому герою Ахиллесу, но вот сами охраннички, два расхлябанных беззубых старичка, забавно скалящих рты в приветствии, чувства особой защищенности не вызывали.
– Стой, кто идет? – выставляя на наш приостановившийся у шлагбаума «лимузин» двуствольное ружье картаво поинтересовался один из них.
– Не идет, а едет, старый ты пень, очки протри! – отвесил ему оплеуху второй охранник.
– Очки я не ношу!
– Очи! Очи я имел в виду.
– Я в самом расцвете сил, – возмутился первый. – Это ты старикашка, – и тоже попытался повторить маневр второго, но у него не получилось, видимо, физподготовка первого на уровень ниже, а то на и на три.
– Ох-ох,– раскряхтелся второй, его прихватила боль в пояснице, а первый, оперевшись на свое грозное ружье, к нему присоединился.
– Мы здесь купили коттедж, – высунулся из окна Максим и потряс договором перед двумя скрюченными от внезапной боли «Ахиллесами».
– Ну-ка, ну-ка, – разогнулся тот из, них, что более прыткий и крепкий, и вырвал договор из рук дяди, – ничего не видно, – заключил он, устав щурить глаза.
– Давайте я вам прочитаю, – расщедрился на благие чувства дядя.
Мы же сидели в кабине тихо, как мыши, уперевшие с кухни огромный кусман сыра. Ну, то есть я, папа и Стас молча созерцали представившеюся нашему взору картину, Сеня с видом откомандированного в горячую точку (в его случае – несусветную глушь) репортера, тыкал свою драгоценность нам в лица и интересовался о наших ощущениях, мы лишь отмахивались, а Соня с мрачным видом могильщика пыталась поймать сеть, но, как назло, здесь не ловило, а она чертыхалась сквозь зубы, приговаривая что-то типа «лучше бы я с этой скотиной встретилась, уж лучше убить вечер на него, чем выходные на @uncensored@».
– Не надоть нам читать, сыночек, – вновь расхрабрился первый, как только и его отпустило. – Знаем мы, как вы читать будете.
– Вот-вот, правильно, Архипыч, говоришь. Мы и сами с усами, – он взял листок и пошел в сторону сторожевой будки.
Архипыч припустил за ним, но грозный взгляд старика заставил того вернуться и вновь уставить на нас ружье.
– Какие у него усы? Вот у меня – усы, – поглаживая седые концы своих длинных усов, спрашивал «старый пень» Архипыч у Максима.
Его походный костюм вызывал у старика чувство зависти. Понятия не имею, где дядя его нарыл, возможно, кто-то из фанатов прислал, но выглядел он внушительно. Новенький костюм цвета хаки. Сторожи всегда тайно о таких мечтают… Я думаю.
– Да, усы у вас знатные, – поддакнул дядя, не зная, что еще можно сказать.
– Ты еще и бороду похвали, – мрачно подсказала ему напутственная дочка.
– Ах, да, – кивнул Макс. – И борода у Вас шикарная, – он поднял большой палец вверх.
Дед зарделся, ружье опустил. И тоже комплимент отмочил:
– Бакенбарды – супер! Как у Пушкина.
Максим накуксился. Свою внешнюю схожесть с великим поэтом он почти ненавидел. Правда, вся их похожесть ограничивалась лишь кудрявой головой и баками, но почему-то именно это все и пытались выставить на общее обозрение, то есть обсудить. Люди выдвигали разные теории, вплоть до того, что дядя его потомок. А дядя бесился, причисляя свою гениальность не к генам, а к своему особенному складу ума. Короче, маразм полнейший.
– Спасибо, – коротко ответил дядя, причисляя дедульку к своим врагам.
– Кстати, я Архипыч, – он протянул свою сухую длань для рукопожатия.
– А я Максим, – после некоторых колебаний ответил он, пожав ладонь, и представил остальной состав: – Это мой брат Родион, его дочь Елена и мои дети – Соня и Арсений.
– Приятно познакомиться, – порадовал нас своей желтозубой улыбкой Архипыч. – А мой коллега, этот старый пердун, его зовут Сан Саныч.
– Да, точно! – громко донеслось от будки. Это Сан Саныч, не расслышав, что он «старый пердун», все же прочел посредством лупы, что Максим Матвеев теперь является владельцем замечательного участка под номером тринадцать по Березовой улице. – Пропускай, Архипыч!
– Океюшки, Саныч! – по молодежному отозвался дедок, нажимая на кнопки для поднятия шлагбаума.
Он был немного ржавым, поэтому за то время, что он поднимался, Сан Саныч успел доковылять до нашей тачки и вернуть договор, пожелав всего хорошего и сказав: «с Богом!«
В душу закрались первые сомнения. Но я отогнала их прочь и, помахав двум незадачливым сторожам, наша процессия двинулась вглубь поселка. Дома по пути попадались разные: и красивые, и не очень. Даже особняк в готическом стиле был. Но все же наш дом потрясал более остальных. Хотя что уж тут – обычный домик средних размеров, с обшарпанной штукатуркой, грязными пыльными стеклами и поколупавшейся крышей. Хибара, судя по ошарашенным лицам, не понравилась никому, кроме Сени, вошедшему в дом первым в поисках привидений.
Лично я всем своим нутром пыталась найти положительные стороны в нашем пребывании на свежем воздухе. Пусть дом полон пыли, пусть огород представляет собой джунгли (но Сонька нашла где-то погребенную под зарослями сорняка клубничную грядку с перезрелыми ягодами), пусть солнце печет нещадно, а наши продукты нуждаются в холодильнике (которого здесь не то, чтобы нет, хотя его нет, но даже если бы и был, подключить его все равно некуда), пусть здесь не проведено электричества (телек дядя Макс зря прихватил), пусть душ не удастся принять (как сказала добренькая тетя Глаша, выглядящая настоящей Бабой Ягой, соседствующая через дорогу, речка совсем недалеко)… Зато это целых дня свободы! Меня не сможет найти никто из друзей или незнакомцев и начать скрыто снимать на мобильник (а так делали, буквально вчера). И дозвониться до меня тоже никто не сможет (хотя и так не могли, ведь телефон я отдала сестренке, а ее трубку еще не скоро починят). В общем, надо наслаждаться жизнью. Вот только найду местный санузел и буду наслаждаться.
Поиски мои увенчались успехом. Правда, в доме таковой не был предусмотрен, зато в дальнем углу сиротливо источала запахи зоны экологической катастрофы малюсенькая пристройка в виде четырехстенной деревянной прямоугольной коробки. На дверце очень удачно была проделана дырка на уровне глаз в форме сердечка. Я прямо почувствовала себя у бабушки в гостях. Хотя что за чушь я несу? Даже у бабули санузел дома…
Впрочем, посетить сие благое место я не могла в виду того, что дверь оказалась заколоченной. К тому моменту, когда дядя чуть дважды не откочевряжил себе палец гвоздодером, а затем папа, как истинный ариец, проделал новую дыру уже совсем на другом уровне дверцы туалета, природные позывы меня отпустили.
– Родители, вы раздербанили наш туалет, – констатировала факт Соня.
– Да ничего мы не… как ты сказала? – начал отнекиваться Максим.
– Не важно, папань. А мы тут надолго? А то у меня мочевой пузырь не резиновый…
– Сходи в кустики, – посоветовал мой папа.
– Дядя Род, не будь… – Сонька чуть не сказала в рифму «урод», но остановила себя. Дядю она всегда уважала, хотя и он частенько, под стать своему брату, впадал в детство. – Корочу, дядя. Какие нафиг кустики? Это вам, мужикам, легко. К стеночке отвернулся и все тип-топ.
– А вам что плохо? Вон за дом присядь, там заросли глухие. Никто не увидит, – нашелся мой папандр, помахивая своей панамкой. Он был одет по пляжному. Белые дизайнерские шорты, легкая облегающая майка, шлепки на босу ногу, думаю, тетя Глаша из-за него около своей изгороди терлась, словно в нервном тике подергивая своими утопающими в густых бровях глазами.
– Точно! Дядь, в точку. Там как раз уж в попу может вгрызться, будет отличный кадр, – пробормотал себе под нос Сеня.
– А я горшок видел под кроватью в зале. Фарфоровый, – голосом первоклассного соблазнителя-искусителя сообщил Стас.
– У нас семья шизиков, – повертев пальцем у виска, сделала вывод Соня.
– Дочь, не будь букой, – положил ей на плечо свою руку Максим. – Что естественно, то не безобразно. Но, – тут его тон сделался грозным, – гадить на участке не разрешаю!
