Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"
Автор книги: Душка Sucre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 42 страниц)
Как только я подошла, парень вскочил с места, изобразил на лице счастливую улыбку от уха до уха и, отложив в сторону недоеденный бургер, сжал меня в объятиях, будто не видел тысячу лет и успел соскучиться. Так обычно друзей обнимают. Как-то я пропустила тот момент, когда мы успели стать такими хорошими друзьями…
– Привет-привет, Ленчик!
– Кхм… – едва не оказавшись придушенной, я тоже его поприветствовала. – Привет!
– Как дела? Айда, садись. Я еще заказать ничего не успел, а мне уже еды подогнали, – он подмигнул девушке в форме местного заведения, протиравшей опустевший недалеко от нас столик, которая тут же зарделась и чуть не грохнулась в обморок от счастья.
– У тебя тут друзья работают? – присвистнула я, немного позавидовав тому, что у него такие щедрые друзья.
– Да нет, вообще-то. Хотя они везде есть.
– А вот это все, – я обвела пальцем еду, – от кого тогда?
– От хозяев заведения, – пожал плечами Артем. – Да со мной всегда так. Но ты не подумай, я все равно оплачу заказ.
Он многозначительно поднял бровь, прищурив глаз.
– А, ясно, – я сделала вид, что поняла, хотя на самом деле ничего не поняла.
– Да ты садись, садись, – на мое плечо опустилась тяжеленная лапища, против моей воли заставляя меня присесть под ее тяжестью.
Мой собеседник плюхнулся напротив меня спиной к залу.
– Ой, столько всего. Ты не лопнешь? – я вновь обратила свой взор к еде.
– Ну, ты же мне поможешь? Что тебе хочется?
– Пить, – честно призналась я.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Артем и тут же подозвал ту самую девушку, с чрезмерным усердием протиравшую крышку стола. – Светочка, – разглядел он имя на ее бэйджике и проникновенно хлопал длиннющими ресницами, в то время как сама Светочка ловила каждое его слово, с готовностью кивая головой и вместе с тем приглаживая топорщившиеся во все стороны сто раз крашенные волосы, от чего они выглядели неживыми, – вы не могли бы принести нам… Лен, – он переключил свое внимание на меня, Света ощетинилась, – а ты что пить будешь?
– Молочный коктейль… – тут же назвала я свой любимый местный напиток.
– Какой конкретно? – перебила меня девушка слишком резким тоном, отвлекая мое внимание от Артема. – У нас есть ванильный, шоколадный, клубничный и сезонный тропический.
– Шоколадный, – одарила я ее улыбкой.
Света поморщилась и вновь уткнулась в лицо сидящего напротив меня парня, готовая вторить каждому его слову.
– Принеси нам, пожалуйста, два шоколадных милк-шейка, – попросил ее Артем, суя в руку крупную купюру. – Макси размера? – Спросил он у меня, я кивнула. – Макси. Спасибо, Светик.
Он вновь состроил ей глазки, а девушка, пролепетав, что «всегда рада угодить», спотыкаясь, побежала исполнять просьбу своего кумира (а может она просто с детства его знает и ровно столько же в него влюблена) чуть не снеся на своем пути компанию тех самых трех мальчишек, взбудораживших очередь, сейчас направлявшихся к опустевшему столу, в котором она недавно намеревалась протереть дыру. Видимо, парни все-таки отстояли свою очередь и остались живы, хотя на лице у толстячка красовалась глубокая царапина, а значит, без последствий не обошлось.
Артем принялся перерывать пакеты с пищей, предлагая мне то одно, то другое, в результате я остановила свой выбор на картошке по-деревенски с сырным соусом и чизбургером. Желудок просил выбрать еще чего-нибудь, но я-то знаю, что это мой лимит, иначе я просто лопну от переедания. Еще я начала ежиться от холода, потому что прямо надо мной был установлен кондиционер, работающий на полную мощность, но, как самый настоящий рыцарь со страниц исторического романа, Артем отдал мне свою толстовку, в которую я, не мешкая, закуталась и вдохнула запах приятного одеколона, а сам остался в широкой футболке, поперек которой алела непонятная замысловатая надпись.
Прибежала Светочка, которая успела подвести губы и глаза более яркими тонами, наспех всучила мне в руки стакан с коктейлем, чуть не расплескав мне его на одежду, хорошо еще на нем крышка есть, а затем переключилась на Артема, аккуратно ставя перед ним стакан, при этом активно улыбаясь и томно подмигивая. У нее нервный тик что ли?
– Спасибо, Светочка, ты очень любезна, – протянул парень, пожав ее локоток, от чего она зарделась, и ей оставалось только хвостиком повилять, как примерной собачке.
– Если я еще понадоблюсь, то я тут, недалеко, – выдохнула она ему в лицо.
– Окей, Светик, если что, я позову, – он убрал от нее руку, давая понять, что разговор окончен, но девушка не расстроилась, а, кажется, наоборот, одухотворилась тем, что может ему понадобиться.
Она, гордо подняв голову, отправилась работать, но по пути была перехвачена покореженной блондинкой троицей, которые тут же стали ее о чем-то допрашивать, не в меру часто косясь в нашу сторону.
– А ты не боишься есть такую калорийную пищу? – кивнул в сторону разворачиваемого мною бутерброда Артем.
– Неа, – помотала я головой, вгрызаясь в бургер.
– А то некоторые, хотя – что там, почти все девушки боятся потолстеть. Ничего не едят, истощают себя, а потом гремят костями, – загнул философскую мысль собеседник, потягивая коктейль.
– Угу.
– А ты не такая, – он широко улыбнулся, а я чуть не подавилась, дивясь, почему это я не такая.
Ну да, я может и не ограничиваю себя диетами, но в остальном я тоже девушка, самая обычная и без выкрутасов.
– Пощэму? – спросила я с набитым ртом.
Артем принялся загибать пальцы:
– Во-первых, ты не стала вешаться мне на шею при первом знакомстве…
Я спешно проглотила не до конца пережеванный кусок и мгновенно возразила:
– Да я накинулась на тебя и по асфальту катала.
– Тоже верно, – усмехнулся он. – Но я же не об этом. Тебе просто не важно, кто я, тебе важно, какой я изнутри, – он вопросительно выгнул брови, требуя подтверждения своей мысли.
– Д-да, – вымолвила я, пораженная тем, что он меня знает так хорошо.
– Вот видишь, я сразу понял. Так, продолжим. Во-вторых, ты не напрягала меня тем, что я представился не своим именем, хотя прекрасно знала, кто я такой.
Стоп. Как это не своим? И как я могла знать его настоящее имя? Или он прикалывается?
– Кхм, то есть?
– То есть ты клевая и простая. Не запариваешь попусту и не напрягаешь. Не пытаешься замутить со мной, а просто общаешься. Мне такие девушки еще ни разу не попадались. Моя знаменитость тебе вообще по боку. И это реально круто.
О чем это он? Какая нафиг знаменитость?
– Ты знаменитость? – переспросила я последнюю часть, хотя хотелось задать гораздо больше вопросов.
– Вот опять прикалываешься надо мной, – он надул губы, но тут же наградил меня своей белоснежной улыбкой. – И знаешь, мне это даже нравится. Такой милый дружеский сарказм. Ты прикольная, – доверительно шепнул он мне прямо в лицо, перегнувшись через весь столик.
Я хлопала ресницами, отчаянно пытаясь разобраться в его словах, когда к нам подошел паренек, тот, который в огромных наушниках, на этот раз опущенных на плечи, в руке он держал диск и ручку. С соседнего стола нам махали его друзья, толстый и тонкий, я усмехнулась возникшему в голове каламбуру, а Артем помахал им в ответ.
– Здравствуйте, – пролопотал мальчишка. – А вы ведь Оливер Басс, да? – И, дождавшись кивка от моего собеседника, продолжил, – я только вас и слушаю.
– Здорово, – широко улыбнулся ему… Оливер? Как неожиданно. – И здорово, что тебе нравится.
– Меня Мика зовут, – представился он, теребя в руках предметы, а потом протянул ладонь, которую незамедлительно пожали.
– Это настоящее имя? – поинтересовался Лжеартем.
– Вообще, Михаил, но так же скучно и не круто. А Мика – круто. А у Вас настоящее имя?
– Ага, – кивнул его кумир. – Родители особо не мудрили. Назвали в честь деда.
– Су-у-упер, – протянул фанат.
– Не жалуюсь.
– Подпишите мне, пожалуйста, – Мика, раскрыв диск, вытащил обложку и положил ее перед Оливером вместе с ручкой.
Тот поставил широкую роспись и подписал «Мике». Мальчишка, получив листочек обратно, полюбовавшись на подпись с секунду, прижал ее к сердцу, как священную реликвию, а затем, прошептав «спасибо», вернулся к своим друзьям и, судя по его счастливой физии, и доносящимся от стола звукам, стал в красках рассказывать им о том какой его герой «клевый и суперский».
– Вот, например, он. Видела ведь, как он себя повел. И девушки обычно так же. А ты совсем иначе, – как будто ничего особенного сейчас не случилось, спокойно продолжал Лжеартем.
Блин, да около него же толпы фанатов постоянно трутся. У него такие моменты тысячами каждый день происходят. Если, конечно, он все-таки и есть Оливер Басс, во что я минут пять назад с трудом бы поверила… А сейчас у меня вроде как выбора нет. А ведь и правда, у него такое имя. Тогда, в ванной у Шера, он так его и назвал – «Олли», сокращенно от Оливера. Похоже, я и есть овца, не зря меня так Леська называет…
– Эй, – перед моим задумавшимся фэйсом раздался громкий щелчок пальцев, я встрепенулась, – ты уснула?
– Я? Нет.
– У тебя такое лицо, – ухмыльнулся Олли.
– Какое?
– Смешное.
– Между прочим, я думаю, – серьезным тоном вставила я, намереваясь спросить глобально-важную, на мой взгляд, вещь.
– О чем?
– О том, что ты знаменит, а лицо прикрыть тогда, в парке, не удосужился!
Вот это очень странно! Если его все собаки окрестные и вообще по всей стране знают, то почему он светит физиономией, не страшась быть обнаруженным? Но мой вопрос нисколько не смутил парня.
– Ага, точно. Я просто подумал, что в такую рань люди не особо гулять любят, – спокойно пожал плечами Оливер.
– Да ладно. Такое ощущение, что там весь город в это время стрелку назначает.
Олли хохотнул и кивнул:
– Это-то да, вот только молодежи практически не было. Меня же, в основном, только они и слушают. А бегать, укутавшись в слои одежды, я бы не рискнул.
– Ясно.
– Вопросы закончились?
– Да… То есть нет. То есть…
– Смелее, зайка, – подбодрил меня парень.
– А почему ты представился Артемом?
– Не знаю. Первое, что на ум пришло. Имя брата – ничего сверхъестественного, – развел руками Оливер.
– Твоего брата зовут Артем? – удивилась я тому, как много Артемов живет на планете.
– Ну да, хотя тебе он больше известен как Шерхан, не так ли? – он вновь улыбнулся мне.
– А, ну да, – непроизвольно повторила я за ним, теперь удивляясь тому, что они братья. – Ты там живешь что ли? – спросила я, подразумевая дом семейства Охренчиков.
– Ага, временно. Пока я здесь. У меня типа отпуск, если так можно сказать. Творческий.
Значит тогда, сказав, что работает там, он прикольнулся. А я поверила. Вот дурында. А вообще, конечно, такой поток информации хлынул в мою голову, как бы переварить ее теперь…
– Интересно. Целыми днями сочиняешь?
– Не целыми. То есть не днями, а ночами. Практически все время торчу на студии, занимаюсь… Чем только не занимаюсь! Например, мастерингом, записи свожу. Текста зато пишу постоянно, как только нахлынет. Или, если не в студии, то с ребятами фанки-джаз-манами тусуюсь. Дома редко бываю.
– Ты еще и танцуешь? – Оливер кивнул, я продолжала осыпать его вопросами. – А твоя фамилия тоже Охренчик?
Теперь он заржал, уподобляясь своему братцу. Фамильная черта у них то ли? И все равно они разительно отличаются друг от друга.
– А-а-а! У меня, слава богу, нормальная фамилия! – давясь смехом, сказал парень. – Мы же с ним не родные. Двоюродные.
– А твои родители не против, что ты поешь?
– Неа, – как-то сдулся Оливер. – Они уже на небесах. Рест ин пис25, – Олли легонько поцеловал кончики пальцев и отсалютовал в небо.
– Ой, прости, – мне сразу стало неловко. – Я такая нетактичная…
– Ты же не знала. Это нормально.
Между нами образовалась неуютная тишина, которую хотелось разбавить. Я рискнула.
– Все так лебезят перед тобой. Не раздражает?
– Да не особо. Бывает, конечно. Но вот ты же нет. Хотя ты девушка и вроде должна по мне с ума сходить, – он озорно мне подмигнул, – но ты не сходишь, полностью доказывая свою нормальность. Это клево. Но ты все равно девушка, а значит, можешь помочь мне понять логику моей девушки. Да ведь?..
На меня уткнулся умоляющий взгляд с расширенными зрачками, обрамленными теплой морской радужкой, который я не смогла проигнорировать.
– А у тебя проблемы?
– Есть немного. Я от нее без ума. Даже несмотря на то, что она в парике ходит, – начал свою речь Олли, но я его перебила.
– В парике?
–Ага, прикинь, – я прикинула и посмеялась с ним на пару. – Тебе повезло больше. Наш маленький ханчик в парике не ходит.
– В смысле Шер?
– Ага.
– Это радует.
– В точку, – согласилась я с Олли.
– А вообще вот в чем дело. Я оставил ей свой номер, а она вроде как тоже ко мне неравнодушна, но так и не позвонила. Зато с утра сегодня отзвонилась и назначила встречу… Где бы ты думаешь?
– Не знаю. Где?
– В морге! – выгнул брови Оливер, кажется, мои глаза повыскакивали из орбит.
– Она некрофилка? – Спросило мое любопытство.
– Понятия не имею. Вроде нормальная с виду. Импульсивная немного, но это ей идет.
– Да уж…
– Вот-вот. Думал, может, ты мне поможешь…
– Вряд ли. Знаешь, я немного далека от подобных… штучек.
– Жаль…
– Жаль… Но все равно хорошо, что встретились. Я никогда так с девушками не общался! Ты мой первый друг с сиськами! – радостно возопил он, я стушевалась и вспыхнула.
– Эмм… Может, я буду друг женского пола? Так безобиднее звучит…
– Ну, хорошо, – легко согласился он. – Но можно тогда я тебя сокращенно буду звать ДСС?
– Так вроде тоже безобидно… Ну, ладно. Только не расшифровывай на людях.
– Договорились! А ты можешь называть меня ДСЧ! – Еще радостнее возопил он.
Я аж поперхнулась коктейлем. Я была всего лишь красная? Теперь я пожар!!!
– Классно я придумал? – радовался сидящий напротив парень.
– Ага. Только давай я тебя просто друг буду называть.
– Да ладно тебе! Мне не обидно, если ДСЧ. Можно, конечно, ДСБЧ… Но я не настаиваю, – он посмотрел на меня, в его глазах плескался задорный огонек. – Тебе как больше нравится?
– Лучше первый вариант! Пусть так, только не расшифровывай! – отчаянно попросила я.
– Хорошо! Твое слово для меня закон, ДСС!
– Ладно, ДСЧ …
– Вот видишь, как здорово! – Он посмотрел на часы. – Слушай, уже свидание скоро, надо бежать и усыпать морг цветами. Кстати, девушки какие цветы любят?
– Разные девушки разные, – многозначительно ответила я.
– А ты какие любишь?
– Я люблю ромашки…
– Здорово! Лан, я побежал. Не скучай, – перебил меня Олли и, чмокнув в висок, убежал, не расшаркиваясь на прощания.
– …но не факт, что твоя любовь тоже их предпочитает, – скорее по инерции, чем для того, чтобы быть услышанной, досказала я.
Надо же, я только что общалась со звездой… Что я должна испытывать как обычный человек? Неловкость? Смущение? Замирание сердца? Всё мимо. Ничего такого. Просто обыденное общение, как с любым другим человеком. И совсем он не звезданутый, как многие про них думают. Обаятельный для всех не только со сцены, но и в жизни. Простой, открытый, общительный. А во мне ему понравилось то, что при первой встрече я сделала вид, что узнала его, но не стала портить его маскарад для меня, не стала говорить, чтобы он не мучился. Хотя на самом деле я просто его не узнала. Фу, как я только сама в своих мыслях разбираюсь?.. Если все упростить – он подумал одно, я другое, но в итоге все вышло неплохо. Правда, изначально я прочила его себе в парни, но это, конечно, было наивно, ведь у него, оказывается, есть любимый человек. И у меня тоже есть муж. Хоть и не любимый. Но муж. А это уже накладывает на меня некую ответственность. Зато с Олли я могу общаться спокойно, зная, что мы друзья.
– Извините, а вы его девушка, да? – вырвал меня из глубоких раздумий звонкий голос того паренька в наушниках, Мики, который стоял около моего стола.
– Эээ… Вообще-то… – я как раз собиралась опровергнуть его слова, когда он перебил меня.
– А вы хорошо смотритесь. Вы мне нравитесь.
– Спасибо, Только…
– Мне кажется, Оливер сделал хороший выбор.
– Но…
– Я сразу понял. Он бы не смог прогадать. А можно я Вас сфотаю?
Я честно хотела отказаться и даже рот открыла, но он очень быстро достал из складок широких штанов телефон и сделал снимок. Я даже среагировать не успела, а прыткий малый уже во всю благодарил меня, тряся за руку:
– Спасибо! Вы такая фотогеничная! А можно еще один снимок?
– Нет, – тут же вырвалось у меня. – Я думаю, хватит.
– Хорошо, – чуть расстроился Мика. – А Вас как зовут?
– Лена, но…
– Спасибо Лена! Ну, я пойду?
Я кивнула и попрощалась с ним. Я, наверное, жутко обескураженная на снимке вышла… Я вообще никогда нормально не получаюсь. Но ладно. Кому он этот снимок покажет? Максимум – своим дружкам, хотя им что до Оливера, что до меня глубоко пофиг.
Решив, что лучше мне смыться из «Мака» пока меня не растерзали его случайные фаны, я отправилась домой надеясь, что мотоцикла уже не будет, так оно и оказалось. Только на улице я обнаружила, что так и иду в толстовке Оливера. Сняла ее и понесла в руках, а дома аккуратно сложив, убрала на верхнюю полку своего шкафа.
Не зная чем себя занять на остаток дня, я полазила в сети, попыталась начать читать книжку про путешествие одной разведенной дамы, которая поехала есть в Италию, молиться в Индию и любить в Индонезию, но книга меня только разморила и я задремала, проспав до самых сумерек, а потом меня разбудил дядя, который счастливо тыкал в мое плечо указательным пальцем и во всю глотку вопил:
– Лена! Елена Родионовна! Ты почему спишь? Детское же время!
Как-то захотелось прихлопнуть его подвернувшейся под руку книгой, как надоедливый будильник, звонящий всегда не во время, но я отмела эту идею в сторону, посчитав ее чересчур вульгарной.
– А? Что-то случилось?
– Случилось! – убедившись, что я открыла глаза, он начал кружить по комнате, с подушкой, которую нагло вытащил из-под моей головы.
– А что случилось?
– Я дописал книгу!
Тоже мне новость! Он уже сто тысяч книг написал. А я думала, что что-то серьезное произошло.
– И что?
– Как что? – недоуменно уставился на меня Максим. – Она же уникальная! Она у меня юбилейная! Ровно пятидесятая, представляешь?
– Ух ты, – впечатлилась я цифрой, а еще тем, каким же надо быть талантищем, чтобы всякую муру пятьдесят раз переиздать. – Поздравляю!
Хотя мои поздравления действительно искренние. Дядя расцвел и кинулся душить меня в объятиях.
– А знаешь, как называется? Очень символично! «Сакраментальные изыскания души плотской иль страстей»
В каком месте символично?..
– А я думала, ты про Бугимена пишешь, – вдруг вспомнила я наш разговор по приезду.
– Так то давно было, – отмахнулся дядя Максим. – Ее я уже написал. Она в печати.
– Это замечательно, дядя. Еще раз поздравляю!
– Ой, да чего уж там, – раскраснелся он. – Это все душа требует творить. Зато сейчас у меня пока есть иные планы…
Он скосив на меня хитрый взгляд, потер ручки и подмигнул.
– Какие планы? – не оставила я незамеченными его потуги в выражении намеков.
– Еще один сюрприз! Готова к нему?
Боюсь, что нет, но…
– Да, конечно! Говори быстрее, что за сюрприз, – хотя, зная дядю, вполне могу предположить, что это что-то из ряда запрещенного или ядовитого…
Как его подарок на мое с Егором шестнадцатилетние. Любой нормальный родитель, как наш папа, например, подарил бы нужную вещь. Конечно, «нужную» в его понимании, но все же… Таким образом, Егору он подарил коллекцию книг про Гарри Поттера, а мне, как любимой дочери, шикарную дорогущую сумку из последней коллекции какого-то жутко известного дизайнера, до которого мне было до лампочки, для меня было важно лишь то, что она ненавистного розового цвета. И все равно подарки отца, какими бы они идиотскими не были, по сравнению с подарком дядя макса нервно курят в сторонке, завидуя его необдуманности, глупости, экстравагантности и бог весть каким еще его качествам. А подарил он нам… нечто весьма и весьма впечатляющее! Просто принес это в коробке и так и вручил, сказал, сами раскройте. Хорошо еще мы гостей не звали праздновать, ограничившись кругом семьи… Это было незабываемо.
– Там что-то шевелится, – сказала я, кинув взгляд на дно коробки.
– Да это шарик какой-то. – Уверенно заявил Егор и вознамерился вытащить его из коробки голыми руками.
Но черный «шарик» не дался, вытащив лапки и перебежав в другой угол. Меня это изрядно испугало, и я выронила коробку из рук, в результате чего она перевернулась, дав волю существу, которое тут же спряталось под кухонным диваном. Все переполошились.
– Это что ты принес, папа? – выкрикнула Соня.
– Паучка, – сознался дядя. – Очень даже милый, по-моему.
– Милый?.. – выдавила я.
– Милый! – Широко улыбнулся дядя. – Мне друг сказал, что дети любят таких зверюшек.
– Это не зверюшка! – расстроил его папа.
– А какой это вид? – спросил Егор, пытавшийся высмотреть паука под диваном.
– Та… Тарантино что ли…
– Тарантул?! – догадались Стас и папа одновременно, в свою очередь занявшие позицию на диване, не оставляя места другим.
– Да, точно, – утвердительно кивнул Максим.
– Он же ядовитый, – стал вразумлять отца сын. – Таких нельзя просто так выпускать!
– Ядовитый? А мне не сказали…
– Ты где его купил? – набросилась на него Соня.
– Не скажу, – ушел в несознанку Максим.
– Тогда мне тоже такого купи! – тут же потребовала она. – Почему у них есть тарантул, который сочит ядом, а у меня нет?
– Тут фонариком надо посветить, – донеслось с пола от Егора. – Дайте телефон.
Кто-то протянул ему свою трубку, братишка посветил, а потом резко отпрыгнул, приложившись макушкой о крышку стола, но все же выполз наружу, пропуская вперед тарантула, который теперь надвигался на меня. С впечатляющими криками я тоже отпрыгнула в сторону, а «паучок» без препятствий покинул кухню и отправился штурмовать просторы нашей квартиры. Возможно, это немного преисполнено слепых страхов, но мы, не покидая кухню, вызвали спасателей, которые сначала долго ржали над нами, потом сказали, что это не относится к разряду чрезвычайных ситуаций, а затем за умеренную плату все-таки поймали несчастное насекомое и забрали его с собой к всеобщей радости.
Надеюсь, новый сюрприз дяди не столь впечатляет своей экстравагантностью…
– Я купил дачу! – выкрикнул запредельно счастливый Максим.
– О! – неужели что-то приличное? – Так классно! А когда?
– Сегодня, – гордо выпятил он грудь. – Но документы будут только к выходным готовы. И поехать туда мы сможем только в субботу, – виновато сообщил он мне.
– Ну и что? Все равно здорово!
У нас ведь раньше не было дачи. А теперь есть! И какая разница, что надо немного подождать?
– Правда? Отлично. Тогда пойду сообщать остальным. Кстати, не знаешь, где они? – я неопределенно пожала плечами. – Ну, ладно, пойду, обзвоню своих из литературного кружка.
Как раз в этот момент затрещал мобильник. Я вдруг отчетливо осознала, что мне надоела эта песня…
Сквозь небольшие шумы прозвучала леськина требовательная просьба:
– Срочно на мосту!
– На к-каком, – растерялась я немного.
– На въезде.
Она захлопнула крышку своей гламурной дорогущей раскладушки, этого я не видела и даже не слышала, но представила так реально, будто Леся стоит сейчас прямо передо мной. Судя по голосу, у нее не все в порядке, то есть по такому безжизненному пустому лишенному эмоций тону вообще ничего подумать нельзя, а раз так, то я предполагаю наихудшее, и я даже спросить не успела, так ли оно. А теперь кляла себя в этом, спешно набирая номер такси и заказывая машину.
Такси приехало неожиданно быстро, обычно мне с ними не везет. Все время у водителя, которого агентство меня забрать отправит, либо колесо спустит, либо ему в зад кто-нибудь въедет особливо чайниковатый, либо пробки в городе образуются именно к подъезду к моему дому. Так что я была немного ошарашена, но в целом рада.
Водитель всю дорогу пытался выпытать у меня «на кой черт мне надо ехать в глухую ночь на мост», «не собралась ли я с него бросаться» и, если да, «можно ли посмотреть и заснять на видео». На что я категорически качала головой, мотая ею, словно у меня нервный тик конечной стадии с прогрессирующей шизофренией на пару, потому что я без конца пялилась на дорогу, нетерпеливо пытаясь углядеть впереди карету скорой помощи и милицейские машины с мигалками и завываниями сирены. Вернее, все это я мечтала видеть лишь в своем воображении, но никак не в реальности. Но на сидении ерзала достаточно драматично для того, чтобы таксист начал меня и жалеть и сказал, что не возьмет с «бедного больного дитя» плату. Кажется, я начинаю сомневаться в том, что он таксист… Неужели мне подвезло на маньяка? И приехал он быстро, и тачка у него без «шашечек», и вид у него достаточно впечатляющий воображение молодой девушки на предмет параноидального бреда.
– Дэвушка, ты нэ бэспокойса! Сичас мы тибя довэзом…
Блин! Куда он там меня, рожа армянская, собрался отвозить?
Я вжалась в кресло, пытаясь казаться незаметной и с чувством переживая новый страх. Оказаться убитой сегодня в мои планы не входило. Тем более, если жизни я лишусь сейчас, то на моей скромной могилке будет красоваться моя новая опупенная фамилия «Охренчик», а не родная приличная «Матвеева». Уверена, на похоронах мне даже отпевальщики завидовать будут! В обратном смысле, конечно. Но это если отпевальщики вообще будут. Да и если сами похороны тоже будут. Мало ли что на уме у Чикатило носатого – убьет, надругается и тело закопает. Фиг потом найдешь.
Так что умирать сейчас вот никак нельзя! Ни при каких обстоятельствах.
Водитель сидел рядом, без конца поправляя наползающую на глаза кепку из старинной протертой кожи, и хмыкал своим носом-грушей вселенских размеров:
– Ну, ты щэво, красавыца? Успээм мы к твой мост.
– А может я пешком? – пролопотал некто внутри меня, подозреваю, что это была та часть души, которую обычно запрятывают в самый дальний чердак, где она крышует на пару с летучими мышами.
– Зачэм пэшком, когда я ест? Ты не боысь! В момэнт домчу куда нада! А тэбэ куда нада? На мост. Сичас там будэм. Ты только нэ прыгай. Такой красавыца… – он поцокал языком и выразительно покачал головой, что мне стало еще страшнее, хотя куда еще больше?
– А скоро мост? – со своими переживаниями я немного дезориентировалась во времени.
– Скора, скора! Сичас толька в ларок заедэм и сразу на мост! – подмигнул мне местный Джек Потрошитель, аж сердце подпрыгнуло и отозвалось тысячей ударов в минуту.
Он тормознул у вывески «24 часа» и направился покупать, наверное, веревки, нож и… что там еще нужно любому уважающему себя маньяку? Я не стала дожидаться его возвращения и убеждаться в правоте своих суждений, а просто выпрыгнула из машины, как только он склонился к отворившемуся окошку, чтобы осуществить покупку. Сомневаюсь, что он найдет там весь нужный инвентарь. Ха! Пусть меня сначала найдет.
Я быстро засеменила по обочине вперед и только вперед, почти задыхаясь от бега и осознавая, что за мной никто не гонится. Даже обидно как-то…
Мне вдруг стало дико смешно, так что я стала корчиться в судорогах, не в силах остановиться. Да какой из этого одуванчика Генри Холмс26 вообще? Если только начинающий. А я больной на голову придурок. Те маньяки, что в кино, вообще другие и совсем не похожи на озабоченных большеклювых орлов. Леська бы меня обсмеяла. Точно! Меня же Леся ждет… Я припустила из последних сил, пытаясь дать себе ускорение, и даже успела ощутить что-то типа открывшегося второго дыхания, в существования которого до сих пор категорически не верила, когда добежала до середины моста и резко остановилась прямо около перильцы, на которой пристроилась попка очаровательно-грустной подруги. Ее глаза старательно следили за яркой иллюминацией проплывающей под мостом баржи, лоб был разглажен, что свидетельствовало о ее спокойствии, но аура Леси прямо-таки лучилась отборным негативом, как это обычно бывает с телевизором – ты его выключил, но остаточное статическое электричество все еще заставляет экран голубиться, правда, ненадолго. Но с моей подругой «ненадолго» категорически не прокатывает. Если уж разбрызгивать эмоции, то без ограничений.
Я подошла к ней и осторожно тронула за плечо. Я сразу не подумала об этом, мысль пришла уже по ходу дела, но вот если бы ко мне так сзади подошли, то сейчас бы мы с этим неудачливым кем-то уже бултыхались бы в теплой, нагретой за последние дни духоты дни водице. Но у Леси мое появление ни особого удивления, ни восторга не вызвало. Просто констатация:
– Спасибо, что пришла, – ее изящная ладонь накрыла мою, шершавую и немного покоцанную, потому что в последние дни все действия мне приходилось делать ею, вторая же недееспособна.
– Не за что, Лесь. Мы же подруги, – сказала я очевидную вещь.
Просто не знала, что еще можно сказать. Но очень хотелось спросить, что же случилось, но все же я не настолько нетактична, чтобы поджигать напалм ее скачущего настроения. Не знаю, чего тут было больше: то ли врожденной интеллигенции, то ли мотивов самосохранения, но я молча гладила ее плечо, как бы говоря, что я рядом, что все будет хорошо.
– Я теперь беспризорница, – после длительного молчания сухо выплюнула Леся срывающимся голосом.
Мне знакомы эти нотки. В школе, незадолго до выпускных экзаменов преподаватели устроили нам контрольную проверку знаний по всем предметам. Я к ним готовилась очень тщательно. Учила, зубрила, страдала, ночами не спала, а как зомби повторяла формулы, определения, таблицы, графики, короче, успела подготовить как следует все, кроме истории России. То есть ее я, конечно, тоже подготовила, но слабее остальных предметов, потому что на то было две весомые причины: во-первых, я с историей слабо дружу, а память у меня короткая, во-вторых, мне тупо времени не хватило, чтобы охватить весь объем многолетней информации с кучей дат и географических названий. Я поставила на то, что спишу, вернее, наивно поставила, ведь списывать я не умею врожденно. Небольшая патология. Но это неважно, ведь я понадеялась на своего любимого братца, который не смог бы бросить меня в беде. Это был план А, с треском провалившийся в первые пять минут, когда историк, высокий очкастый противный тип с выдающейся проплешиной, своих любимчиков, а по совместительству отличников класса, Егорку и Анастасию Смирнову усадил подле себя и принялся устраивать им устный допрос, при этом косясь на остальной класс каждые пять секунд. Мне, конечно, очень повезло с партой – последняя, но конкретный облом был с тем, что у меня не было ни одной шпоры. Сидящий впереди меня Леша все же подбросил мне ответ на первый вопрос и на второй, но я на пару со своей патологией не смогла списать и слова, потому что руки, зажавшие в свои крепкие кулачки шпоры, предательски дрожали, гремя костяшками пальцев о внутреннюю сторону крышки стола. Так меня и застал Игнатий Андреевич, историк, подкравшись сзади. Как он там очутился – для меня до сих пор загадка, но есть предположение, что все дело в том, что нервничая, я закрыла себя в скорлупе от внешнего мира, плохо лишь то, что скорлупка не оказалась непрозрачной и звукоизолированной (как мне рассказал потом Егор – мотивы по крышке парты были весьма и весьма громкими). Впрочем и доораться до меня историку не сразу удалось, с третьей попытки. Мне почему-то показалось, что он именно шпоры и требовал отдать, так что без задних мыслей я вложила ему в раскрытые ладони смятые и мокрые от моих вспотевших ладошек бумажки, исписанные тонким каллиграфическим почерком. Глаза размером с два пятака поползли на лоб и далее в район проплешины Игнатия Андреевича вслед за вздернутыми бровями, а меня оглушило его тихое: «Вон из кабинета!« Разумеется, я тут же выбежала и напоролась в коридоре на нашу добрую классную руководительницу, которая наворачивала круги в ожидании своих учеников, переживая за каждого, как за родного ребенка. Возможно это из-за того, что своих детей у нее не было, а может быть просто душа у нее такая. Ее тело было обтянуто бордовым бархатом, а стопы обуты в красные туфли, в руках она держала классный журнал и обмахивалась им, словно находилась в сауне, а не в бетонном коридоре, где по определению жарко не бывает. Мои глаза затерялись где-то в районе ее стройного животика, потому что смотреть в глаза я просто не могла – стыдно, а отводить и смотреть куда-то в сторону – вообще некультурно.
