Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"

Автор книги: Душка Sucre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц)

– Воровство – это порок!

Что и следовало ожидать, Макс подпрыгнул, конфеты с печеньками разлетелись во все стороны, усыпав пол крошками, сам он приземлился на пятую точку, придавив ею с десяток конфет, ох, наверное, ему жутко больно. А вот если бы Егор повторил этот фокус на мне, я бы заикой на всю жизнь осталась. Интересно, а дядя не останется?..

Он разлепил веки и осоловело пялился то на меня, то на моего брата, прикидывая в уме как он здесь оказался, в его мозгу было только одно предположение – о том, что он все еще спит, а сны ему снятся все время странные и лишенные смысла.

– Доброе утро, – робко произнесла я, в надежде, что его рассудок прояснится.

– Доброе, – кивнул Максим сомневающимся тоном.

Кстати, я тоже сомневаюсь в том, что утро вообще само по себе может быть добрым. Это нечто из области фантастики. А еще сомневаюсь в том, что сейчас утро. Хотя, судя по просветляющемуся небу, виднеющемуся в окошко, вроде скоро рассвет.

– Эй, Макс, хорош полы попой подметать, вставай, – хохотнул Егор и протянул еще не втыкающему до конца дяде руку.

Тот ее принял и позволил конвоировать себя на диван. С все тем же огорошенным выражением лица, по-видимому, не осознавая окружающую реальность. Теперь ясно в кого я такая засоня. Родственнички, блин…

– Лен, ты почему одна тут? На рассвете! – брат забавно округлил глаза, удивившись тому, что нашел меня здесь в такое время, а его руки, между тем, доставали две чашки: для себя и Максима.

– Я… – вначале замялась, но затем слишком бодро заявила: – Не спится!..

Конечно, он не поверил, но у него хватило такта промолчать, он просто снисходительно пожал плечами, мол, меня это не касается. Как же мне с ним просто. Были бы все люди на планете такими понимающими, как мой любимый брат.

– А ты почему? – спросила я его в ответку.

– Не спится, – тут же нашелся он, произнеся это как само собой разумеющееся.

– Ясно.

Он заварил себе чай, дяде – кофе, интересный факт, но я, Егор и папа предпочитаем кофе чай, а вот дядя Макс и оба его чада, Соня и Стас, предпочитают чаю кофе, но Сеня, в отличие ото всех нас, больше всего любит какао, может пить чашку за чашку, не боясь лопнуть.

Максим сделал глоток и стал потихоньку оживать. Егорка пристроился на стульчик напротив меня и стал сверлить глазами, в которых играли озорные искорки:

– Ну, систер, что нового?

– Все новое, – вымолвила я, не соврав.

– Да? – поднял брови и вместе с этим жестом чашку брат, в призыве чокнуться. – Выпьем за это?

– Конечно, – я подняла чашку следом и, наконец-то, пригубила напиток, половина которого уже была разлита на столе.

Впрочем, после моего глотка, часть остального чая также оказалась на столе, так как я тут же выплюнула то, что только что чуть не отправила в свой желудок. Похоже, вместо того, чтобы подсахарить чай, я его посолила. К тому же он горячий, я ошпарила язык. Фу, двойная гадость.

– Тьфу, тьфу, – стала отплевываться я «отравой», а брат к тому моменту уже вскочил на ноги, вовремя спасшись от водопада, то есть чаепада, а вот дядя подобной реакцией похвастаться не мог, так что оказался под обстрелом и отхватил прицельный плевок прямо в лицо, но я этого не заметила.

Я вообще какая-то ненаблюдательная. И несообразительная. Нужно было хватать ноги в руки и прыгать в окно, которое кто-то добрый забыл закрыть, но я же была с головой поглощена тем, что корчила рожи, морщила лоб и вообще вытащила язык наружу, пытаясь очистить его от странного неприятного привкуса, а также остудить, не замечая, что дядя мой плевок воспринял близко к сердцу и сейчас в его голове зрел план мести, а именно: он, не найдя под рукой ничего более подходящего (ну, не кофе же, в самом деле, себя лишать), опустошил на мою черепушку сахарницу, которая была наполнена каким-то шутником солью. Так что теперь я была вся покрыта солью, которая своими наждачными крупинками затесалась в моих волосах, залезла под одежду, а также свою очередную порцию «белой смерти» получил мой язык, который еще от первой-то не оправился. Ощущения не из приятных. И это сделал дядя? Разумный взрослый человек? Отец троих детей?

Егор, еле сдерживая смех, стоял в сторонке, а дядя с довольным видом и чувством выполненного долга покинул помещение, отправившись досматривать сны, при этом его лицо перекосила широкая улыбка.

– Доброе утро, дети, – помахал он нам на прощание.

Даже ответить нечего.

Брат, все же переборов себя, проводил меня к раковине, чтобы я промыла язык, по пути смахнув с меня крупицы соли прямо на пол к конфетам и печенюшкам. При этом он молчал, будто боясь, что если раскроет рот, то смешинки так и посыплются из него, засыпав меня с ног до головы.

– Давай… давай я тебе новый чай сделаю, – предложил он спустя немного времени.

Я была не против.

– А почему ты не спрашиваешь, чем меня предыдущий чай не устроил?

– Ты же не умеешь чай заваривать, – напомнил братец.

– Точно, – и как я могла об этом забыть?

– А еще я отличаю солонку от сахарницы, – не преминул хохотнуть Егор.

– И это точно. Я совсем ни на что не годная, да?..

Произнесено это было жалобно и с некоторой мольбой в голосе, будто он может меня излечить от этого недуга, смотреть в глаза ему я не могла, поэтому отвернулась и отошла к окну, чтобы вдохнуть свежий воздух.

– Ты что? Крыша поехала? – мгновенно развернул меня к себе брат и заставил заглянуть в глаза.

– Не знаю. Возможно, у меня ее уже давно нет.

– Эй, что за чушь? Я вижу – ты чем-то расстроена. Расскажи, – требовательно предложил он.

Так только он умеет. Вроде бы попросил, но в то же время, не рассказать невозможно. Но тогда, когда я не видела его, мне и правда хотелось рассказать, поделиться несчастьями, теперь же желание пропало. Или просто уступило место стыду?

– Я не расстроена. Просто в сказках – ложь, а в жизни все совсем иначе.

– Знаю, – пожал он плечами. – Так задумано. Сказки для того, чтобы мы не унывали и верили в лучшее, и ты правильно делаешь, что любишь сказки! Но не нужно путать мир выдумок и действительности. Реальность порою жестока.

– Жестока…

– Кто тебя обидел?

– Нет, – я отрицательно покачала головой и отвела глаза, зная, что если он захочет, он легко прочтет в них правду, лучше сконцентрироваться на том, что меня ведь никто не обижал на самом деле… кроме меня самой. – Никто не обижал.

– Ты себя видела в зеркало?

– Конечно, – фыркнула я.

– Окей, тогда откуда это? – он ткнул в мои повязки.

– Споткнулась, упала, очнулась – гипс.

Зачем я грублю тому, кто так добр ко мне и, возможно, единственный, кто переживает?

– Fuck off, – мрачно возвестил Егор. – Значит, я просто дурак, раз весь день тебя разыскивал и пол ночи. Клинический идиот, который распереживался, как чувствительный старый пень. Поднял на уши весь город в поисках тебя!

– Ты искал меня? – Моему удивлению не было предела.

А я думала, что меня только Леська потеряла… Оказывается и он тоже. Хотя ведь тогда, когда я пришла, Соня сказала, что они меня ищут всей семьей… Я дурашка.

– Искал.

– А почему не позвонил? Я бы перезвонила, если знала, что ты меня потерял.

– А тебе кроме меня никто не звонил? – намекнул братик.

– Леся. Почти пятьдесят пропущенных. Вы меня вместе искали? – умилилась я.

Егор скривил лицо:

– Ага. Она на телефоне была.

– А где она? Где ее вещи?

– Уехала. Не знаю. Не спрашивал. Слушай, не делай так больше, – начал свою проникновенную речь брат. – Хорошо, что мелкая отзвонилась, как нашла тебя, – Соня нашла меня? А я думала, что это я ее нашла. – Если не хочешь рассказывать, где была – не надо. Не это важно. Для меня значительнее то, что ты жива. Не совсем здорова и покалечена, но жива. Я за тебя всегда переживаю, поверь. Это не пустые слова. Впредь будь осторожнее.

Он чмокнул меня в лоб и прижал к себе, как я и мечтала. За этим нас и застал папа, ворвавшийся в кухню с тортиком в руках, переполненный счастьем, а также растроганный тем, что его детки живут в мире. И тоже кинулся нас обнимать со словами: «Ох, вы мои малыши!«

Ну да, точно, малыши… Один вон бугай, почти с него ростом и размахом плеч не уступает, а я… а я… я малыш по размерам. Но по внутреннему миру уже достаточно взрослая.

– Пап, – хрипло выдавил сдавленный в папиных медвежьих объятиях Егор, – ты нас задушить хочешь? Ладно я, но вот Ленин, мне кажется, коньки сейчас отбросит.

Я прокряхтела нечто невразумительное, пытаясь поддакнуть, и в то же время напомнить, что Ленин лежит в мавзолее. Папа разжал объятия и принялся тискать мои впалые щечки:

– Ух, ты моя доченька, как же я соскучился, – принялся он со мной сюсюкаться.

В голову стали заползать нехорошие идеи о подмене папы неким инопланетным существом, натянувшим его кожу.

– Мы же виделись вчера. Или позавчера… На днях, пап, – попыталась я напомнить ему.

– Да! Виделись, но я так рад вас видеть вновь, детки! – вымолвил папуля и свою порцию тисканий получил и Егор, до этого с иронией поглядывая на то, как мучилась я.

– Пап! Я ж не маленький, – попытался он увернуться от отца.

– Я тоже! И не стесняюсь выражать чувства! Скоро все будет так хорошо! – Поделился с нами секретом папа.

– У нас все хорошо, – хором заверили мы отца.

– У тебя, дочка, вижу, что нехорошо, – он потрепал меня по макушке. – Споткнулась, да? С кем не бывает.

Вот он! Тот самый человек, который без всяких отступлений угадал причину моего… гипса. Но не суть важно, главное, основная причина моих переломов ему известна. А вот Егорка не поверил. Он, конечно, тоже прав. Наверное, просто чувствует меня чутьем близняшки. И все же до папули ему далеко!

– Ребятки, вы тоже встали уже, – кинулся папа обниматься к Стасу и следующей за ним Соне, которые имели неосторожность выползти на кухню.

– О, дядя Род, вы прямо излучаете радость, – брезгливо выплюнула Соня, завидев его радостную физиономию, и поспешила обойти его стороной, ретировавшись к окну, сдвинув от него меня.

– Да, я счастлив! Стасик, как жизнь? – он крепко обнял племянника, тот испустил какой-то протяжный умирающий кряк, у меня даже мелькнула мысль, а не придушил его папуля?

Обошлось… Папа его отпустил, а бледное лицо Стаса очень медленно стало заливаться краской, сам же он еле держался на ногах, буквально, как выжатый лимон.

– Где мой кофе?! – разрывающе-перепонки громко и гневно раздалось прямо у меня над ухом.

Так вот кто сидел у окна. Соня была уверена на все сто процентов в том, что это я вылила его. Кому бы еще это могло прийти в голову? Она жалила меня полным яда взглядом, будто ненавидела всем сердцем. Чем я это заслужила? Мне лишь хотелось спросить у нее, почему она оставила меня в тюрьме. Хотя я знала, я верила, что лишь для того, чтобы привести подмогу. Ведь семья не предает. Для нее же понятие семьи значит также много, как и для меня. Верно? Нет, я не верю, что она тогда имела в виду то, что сказала! Это было состояние аффекта. Она просто перенервничала. Я тоже нервная была слишком.

– Сонь, прости. Давай поговорим, – предложила я ей, намекая поговорить наедине, чтобы обсудить последние события.

– Поговорить хочешь? – желчно выплюнула она мне в лицо.

– Хочу.

Почему она так жестока со мной? Потому что она думает, что я ее якобы подставила? Возможно, но она с такой ненавистью прожигает во мне дыры, что как-то зябко под ее пристальным взглядом.

Она усмехнулась, услышав мое короткое «хочу» и, сильно задев мое плечо своим, направилась на выход из кухни.

Если бы я только знала, что творится в ее душе!

А творилось там много чего, повлиявшего на ее совсем никакое сегодняшнее настроение. Нежданный арест благодаря полоумной сестричке был только началом, как подготовка, когда думаешь, что хуже уже быть не может, но вот миг – и ты узнаешь, что была не права, потому что еще как может и еще как есть. А она как дура, торопилась, словно на пожар, пыталась дозвониться своим немногочисленным влиятельным знакомым, чтобы высвободить сестру. Черт бы ее побрал! Нацепила маску милашки и думает, что ее двуличной рожи никто не заметит! Но Соня заметила. И теперь, держись, Лена, сестренка будет вскрывать свои козыри медленно, но с размахом, так что берегись! И что с того, что она не собиралась пользоваться тем номером, который дал ей один человек, не оставшийся ею не узнанным под маской на балу?

Может, это и глупо со стороны выглядело, по крайней мере, для Сони, которая тогда еще пребывала в отношениях с Хренчиком, и она действительно старалась не рассмеяться, приберегая раскрытие своей персоны на ближайшее время, чтобы вместе поугорать потом над ситуацией. В общем, сразу же после того, как она поменялась платьями с сестрой, к ней подвалил один персонаж в футболке с «Флинстоунами», которого она тут же узнала по знаменитым белым Эир Форсам19, которые тот ценил больше всего на свете. Конечно, таких, как он, в форсах, на балу было много, но сочетание футболки, в которых сегодня выступают лидеры Фанк Джаззи Бэнда, с этим видом сникеров навело на правильную мысль, что это ни в коем случае не Ванилла Вэйв и не Малик, а также не один из оставшихся членов команды: Джава Мэн, Степлер или Фотограф, и уж тем более не Шерхан, которого она бы узнала в любом случае, хотя его пропорции, то есть ширина плеч, активная мускулатура и рост совпадали с Шеровскими, но все же она признала в этом парне Оливера Басса, того самого знаменитого рэпера, кузена Охренчика, сегодня танцевавшего в составе FJB. Соня с ним не то, чтобы была знакома, так, здоровались, иногда перекидывались парой фраз. Возможно, они бы общались теснее, если бы он знал, что Соня встречается с его братом, но этот факт парочка скрывала, маскируя под внешнюю неприязнь друг к другу. Так что он ее не узнал, а что интереснее, принял за Лену, которая нагло утащила ее белое платье, зато в ответ, наградив своим черным, также вернула любимые найки.

– Приветик, вот мы снова встретились, – очаровательно улыбнулся ей Оливер, прислонив руку к стене в позу кота, почти поймавшего мышь.

Но Соня не Лена, такие фокусы с ней не пройдут. А впрочем… Почему бы и нет? почему бы не примерить на себя образ дурочки с переулочка?

– Привет, – она смущенно улыбнулась в ответ.

– Я тебя искал. Как в толпе увидел, сразу побежал… И вот мы снова встретились…

Значит, он Ленку до туалета преследовал, а потом выжидал, когда она, то есть уже Соня выйдет. Маньяк. А это уже диагноз.

– Как хорошо, что нашел… – промямлила она, а сама подумала, что он реально шизик, раз не заметил, что у нее другой цвет волос.

– Ага, – кивнул Олли и взял ее за руку, приглашая прогуляться.

Это в ее планы не входило. Нужно было найти Хренчика и вставить ему по первое число, чтоб не забывал, что у него есть девушка, хоть и секретная. Тем более на сегодня у них были планы.

– Извини, нет времени на медленные танцы, – пожала она плечами и вырвала руку, но тот не хотел отпускать ее, отчаянно держась за кончики пальцев.

– Подожди, не уходи.

– Надо, – она, наконец, вырвала руку и развернулась, но железная клешня впилась в плечо.

– Дай свой номер! Пожалуйста! – отчаянный вопль.

Ну что, зихерить – так по полной! Она хотела продиктовать ему цифры, но вместо этого записала его номер, обещав позвонить, и с чувством выполненного долга отправилась искать Шера.

Но нашла только утром, а потом они расстались… Как будто в шутку, словно это лишь очередной его заскок, помноженный на ее… Она весь день ждала звонка, чтобы услышать что-то типа обычного: «Сегодня в пять у меня», или просто: «Привет», ну, хоть чего-то! Но он не звонил. Да она и сама не пыталась позвонить ему. Просто депрессовала, пока Леся собирала свои вещи, обещая больше не появляться в «этом тупом городе».

Вечером Сонька решила прогуляться, чтобы развеяться. И как-то очень неудачно угодила в руки прибывшего наряда милиции, которые без разъяснений, после дикого визга Серы: «Вон она – убивица!« нацепили на нее наручники, создавая впечатление, что старуха их капитанша. Не обращая внимания на Сонькины заверения, что ее с кем-то попутали, и угрозы, что они об этом пожалеют, ее доставили в местное отделение милиции, заставили заполнить форму и кинули за решетку к уже сидящим там девушкам легкого поведения, но шустрая девица вытребовала звонок и теперь очень надеялась, что сестренка не подведет и вытащит ее из железо-бетонной клетки. К тому же, она так и не поняла до конца, в чем ее обвиняют. Но зато готова была убить Лену, когда увидела, что ее сажают к ней. Надежды на освобождение рухнули, а через несколько фраз вновь воспарили к небу, потому что, как она поняла из разговора, на Серафиму напала именно Лена, просто их как обычно перепутали и взяли не ту. Конечно, она обвинила сестру в измене, но это просто ее дурной язык. Ей не верилось, что Ленка способна хоть муху обидеть, куда уж там стрелять в старуху, тем более такую древнюю, она и сама скоро окочурится без помощников, так что там что-то нечисто, но выяснять у сестренки, которая, кажется, в шоке, вероятно, от того, что ее поймали, самоубийственно, лучше созвониться с одним человеком, который может помочь. И зачем она сразу не набрала его номер, а вызвала сестру? Ах, конечно, просто дело в том, что она не могла заставить себя позвонить ему и попросить о помощи. Хотя они же теперь друзья… Но все равно пальцы не послушались и упрямо тыкали в кнопки, набирая номер домашнего телефона.

Так что выбрав из двух зол меньшую, Саннетт с трудом перевела все стрелки на сестру (ну, посидит немного с местным сбродом, ничего с ней не случится) с мыслями о том, чтобы позвонить Шеру. Надо только смелости набраться, и дело в шляпе. Вот только когда она начинает думать о том, что он возьмет трубку и прозвучит его нервное «алло», которое всегда нервное или сонное, когда звонит она, ее ладони начинают предательски потеть, а сердце ритмично стучать.

Она шла вперед, не задумываясь, куда идет, просто переступая шаг за шагом, и незаметно для себя подошла к своему дому, в нерешительности топчась у входа в подъезд, как девятиклассник на первом свидании переминается с ноги на ногу у подъезда подружки боясь зайти и не понравиться ее родителям.

Соня купила пачку сигарет, прекрасно помня, что курить табу, тем более дома, но жуткий депр делал свое дело весьма умело, так что она сунула деньги сонной продавщице ларька напротив дома и получила вместе со сдачей аккуратную коробочку тонких сигарет, обещавших, судя по этикетке, вкус вишни. Она поднялась домой и теребила в руках мобильник. То открывала, то закрывала свою раскладушку Нокия. Ходила по своей комнате взад-вперед. Содрогнулась от хлопнувшей двери – это пришел папа и сразу же отправился спать. Просматривала телефонный справочник, останавливаясь на номере Охренчика. Снова наворачивала круги. А между тем стрелки неумолимо двигались в своем бесконечном беге друг за другом, стремительно несясь вперед, чтобы первыми засвидетельствовать начало нового дня. Нужно прекратить лихорадочное состояние. И позвонить-таки ему.

Ее всегда успокаивал кофе. Так что она, вскипятив чайник, заварила крепкий растворимый Нескафе, по вкусу уступающий раз в двадцать вареному кофе из кофеварки, но тот закончился, и она ограничилась этим.

Затем забралась с ногами на подоконник и открыла пачку сигарет, достав из нее одну штучку, а саму пачку припрятав в карман джинс. Щелкнула зажигалка, она прикурила. В первый раз. До этого она видела как прикуривают лишь в кино или у одноклассника Сергея, курильщика со стажем, который хоть и курит уже с третьего класса, все равно, каждый раз зажигает сигаретку чуть ли не с любовью. Соня попыталась скопировать его движения. Вроде, получилось неплохо. Затянулась. Закашлялась. Повторила. Закашлялась. Все-таки сигареты нереальная гадость, сделала она вывод, так и не почувствовал вкуса вишни. Она выкинула недокуренную сигарету в окно и схватилась за бока горячей чашки и чуть не обожгла руки, но стоически вытерпела и даже глотнула.

В этот момент во двор на бешеной скорости, впрочем, как и всегда, въехал до боли знакомый черный BMW X6, который Шеру на день рождения задарили родители, а он был на седьмом небе от счастья от подарка. И вспомнилось столько ночей, проведенных с ним наедине в уютном салоне под тихую музыку Армстронга… Пальцы, перебирающие прядки волос… Нежные слова, ласкающие шепотом уши, и мурашки, расползающиеся от шеи по всему телу…

Она встряхнула голову, отбрасывая нахлынувшие воспоминания, обозвав себя старушкой в маразме, и ее губы растянулись в невольной улыбке, потому что он приехал, конечно же, для того, чтобы помириться.

Но что совсем неожиданно, так это выловленная ее цепким взглядом фигурка сестренки, покидающей машину. А затем тачка дала резкий старт и скрылась за поворотом. Также стремительно, как и появилась.

Соня бухнула чашку на ровную поверхность подоконника, расплескав содержимое, и покинула комнату, не в силах смотреть в окно. Да и чего, собственно, там ждать? Что он развернется и приедет к ней? Надо быть полной идиоткой, чтобы верить в чудеса. Надо быть дурой конченной, чтобы верить двуличной стерве, справившейся и без ее помощи, а также нагло уведшей чужого парня. Это с ней он провел прошлую ночь. Выбрал сестру, а Соню отшил, как надоевшую игрушку. Это капец.

Она же всегда Лену почитала, как самую правильную и положительную личность. Не показывала в открытую, но молча восхищалась тем, что она верна своим принципам и честно блюдет семь заповедей, она не помнила каких точно, только число, и свято верила, что сестра никогда ни одну из них не нарушила. Да, это скучно – жить, как Ленка, но все же вызывает восхищения.

И то, что она ее предала – невероятно, неожиданно, несусветно… но ФАКТ. Дебильный и такой подлый. Уже второй человек делает ей больно…

Она этого так не оставит. Она отомстит Лене. И Шеру.

Они решили посмеяться над ней.

Даже слов ругательств не подобрать, чтобы обозначить этих двух ползучих гадов.

Соня решила, что обязательно позвонит Оливеру и никогда не расскажет, что на самом деле он должен был познакомиться с ее сестрой. Ничего, переживет, змеюка подколодная. Баш на баш. Она увела ее парня. Так что теперь лишится своего, который пока не ее, но мог бы им стать. Так что это маленькая, по сути, ничего пока не значащая месть. А может стоит подговорить Олли и заставить его помочь разбить новую пару? Тоже вариант, но вот согласится ли он сделать это ради Лены? Просто понравилась – это одно, а вот влюбиться – совсем другое. Нужно будет прощупать почву и составлять дальнейший план мести.

Она обдумывала свое дальнейшее поведение, когда в комнату заглянул Стас и позвал пить чай, потому что он «краем уха услышал, что кое-кто принес тортик». Желания идти не было. А вот желание поесть торт было. Так что она поплелась следом за братишкой. Вспомнив, что у нее есть кофе, Соня хотела его допить, но не обнаружила, а весь внутренний самоконтроль, над которым она тщательно работала после входа на кухню, чтобы не прыгнуть и не свернуть шею Лене, стоящей у окна с глупым выражением лица, актриска, блин, смело шквалом урагана, помощнее, чем Катрина. И она не сдержалась, наорала, а потом взбесилась еще больше от ее лживых слов и направилась на выход.

– Ой, да не парься, Сонька, я сейчас всем по новой заварю, – принялся утешать уходящую девушку с горящими от гнева глазами Егор, но она даже не обернулась.

– Я сам заварю! – возопил папуля. – С тортиком вместе попьем. Вся семья в сборе, – мечтательно протянул он. – Только Максика не хватает. Пойду, разбужу.

– Не надо! – прервал его наш с Егором стройный симбиоз.

– Ему нужно поспать, а то он всю ночь творил, – вставил отмазку брат, чтобы папа не усердствовал.

– Ааа, ну, ладно тогда. Пусть отдыхает. А вы, молодежь, молодцы! Встали пораньше. На пробежку, да? – мы нестройно кивнули. – А может вместе побежим?

О! Его воодушевлению, кажется, нет конца. Да вытащите уже из него батарейки!

– Да нет, дядь, мы как-то сами, – вставил доселе молчавший Стас, видимо, тоже углядевший в нашем папе подвох.

– Ну, не буду заставлять. Давайте, чаю.

А потом он с нескрываемым удивлением узрел всю комнату, точнее то, что мы с ней натворили. Удивительно, что он сразу не обратил внимания на срач, разведенный мной и дядей. Так что все засуетились, сначала в уборке кухни, а затем доставая чашки, ложки, разрезая торт и занимая места за столом.

Как мне не хватало моей шизанутой семейки…

Только Сени не хватает. И Сони. Да дяди Макса. Последний спит, первый, стопроцентно, прячется в засаде, снимая нас на камеру, а вот вторая… Не знаю, что за бешеная корова ее укусила, но мне так гадко на душе, что из-за меня ее чуть на каторгу не отправили. Простит ли она меня когда-нибудь?..

Неделя выходных без всяких форс-мажоров – это просто сказка. Сладкая истома, дарованная мне свыше. За то, что я такая хорошая.

А что, у меня неплохо получается мечтать… Жаль только, что мечты нематериальны. Но, видимо, я очень нехорошая. И совсем даже не гожусь для таких подарков. Он был бы мне наградой, как пряник в одном детском рассказе. Не помню, кто написал, не помню названия, помню лишь сюжет. Двое балбесов – брат с сестрой – пубертатного периода, а еще у них, кажется, был дружок, который, несмотря на свой возраст, очень изощренно умел ругаться, вероятно, от отца научился или от дядьки какого-нибудь, впрочем, в деревеньке за многими мужиками можно с ручкой и блокнотиком бегать, дабы увековечить их словоизрыгания; короче, братия этих шалопаев отправилась в лес собирать ягоды, чтобы потом принести корзинку деду с бабкой, которые как раз собирались на ярмарку. То ли собирать им было лень, то ли ягоды с гораздо большей скоростью радовали пищеварительный тракт, нежели лоно корзинки, но собрали они до безобразия мало земляничек. Что огорчило и девочку, и братика, но не их друга, который ко всем прочим своим талантам еще и жутко сообразительный. Он предложил напихать на полкорзины травы, а сверху усыпать ягодами, что они и сделали, правда, до последнего силясь со своими совестливыми позывами. Корзинку затем отдали, а после того, как предки пришли, получили обещанный тульский пряник – самое долгожданное лакомство ярмарки. Но радости от него не получили ровно нисколько. Потому что есть совесть.

И у меня тоже есть, мне кажется. Всю эту кашу я сама заварила, а теперь хочу быстренько смыть ее в канализацию посредством белого фарфорового друга, а вдобавок хочу сладкой жизни. Может быть, я немного и утрирую ситуацию, но это не отговорка. Ну, допустим, кашку я смою. Но вот оттирать кастрюлю буду очень долго. Или же дам ей настояться в воде, чтобы потом только ополоснуть. В любом случае – требуется уйма времени, которого у меня нет. Потому что ни день, то новый замес (как говорит Соня), что ни час, то очередной звонок, за которым следует очередной замес. И пусть это тавтология. Я даже трубку боюсь снимать. А если просто телефон отключить? Ну, а вдруг кто-то важный позвонит? Поэтому ставлю на вибро и пропускаю все, что только можно пропустить, но вслед за пропущенным звонком приходит смска с характерным текстом, что «ты издохла? =) @uncensored@, надо теперь венок заказывать… =(« или «если не снимешь трубку, считай – мы больше не подруги!!!«

В основном пишут двое – Шер и Леся. Шера я игнорирую с видом заправской динамщицы. А с Леськой пытаюсь связаться, но меня почему-то постоянно переадресовывают непонятно куда. В первый раз – к глуховатой даме, которая спутала меня со своей великовозрастной дочерью, во второй – к малолетнему панку, пытавшемуся назначить мне свидание и не отстававшему даже тогда, когда я сказала, что замужем, в третий – к солдату-дембелю во Владивосток, посчитавшему, что ему звонит некая зазноба из интернет-знакомств. После последнего звонка с моего счета сняли остатки денежных средств, а свои попытки я свела к нулю. Но это, к сожалению, не помешало моему «горячо любимому» мужу слать новые сообщения с откровенно раздражающими текстами, которые я порывалась удалить не читая, но каждый раз после смолкшей мелодии из лязга стали в моем безграничном воображении одерживала верх любопытная Варвара с непропорционально длинным носом (уж лучше бы у нее ноги длинными были…), и я нажимала «Прочитать». Снова и снова.

«возьми трубку!«

«надо переговорить, деткоу»

«эй, тебя не достало слушать противное нэвэ сэй нэвэ?»

«ты потеряла телефон?»

«ты потеряла голову?»

«ты потеряла… руки?! О_о»

«понял! ты не можешь писать левой рукой?»

«=))))))))) ты балбесинка!«

«ну, попроси что ль кого….»

«ответь мне»

«хотя бы пустое смс»

«@uncensored@, ты меня @uncensored@!!!!!!!!«

«а @uncensored@ такой раскладик получается. ты где-то с кем-то мне изменяешь, а я нутром чую!«

«хорошо. не изменяешь»

«ты же пай-девочка»

«возьми трубку, пай-девочка»

«мы же поклялись – вместе до гроба… м?»

«для тебя клятвы ничего не значат?????????»

Я с каждым сообщением чуть не срывалась, чтобы ответить, но всякий раз во время одергивала себя. И все мои ответы, зарождаясь сразу погибали, даже не развернув крыльев моей неумолимой фантазии.

Неожиданно я осознала одну умную вещь и отругала себя за то, что не додумалась накатать Лесе сообщение пока у меня были деньги… хотя! То, чего нельзя сделать по телефону – всегда можно сделать в сети. Так что, вооружившись новым планом, как пехотинец автоматом, я отправилась ловить подругу в просторах электронной сети, закинув мобильник подальше от глаз, чтобы смски от Шера не мозолили глаза и не раздражали и без того раздраженную меня.

Понедельник. Стрелки часов, насытив желудки, едва перевалили во вторую половину дня, но до вечера еще далеко. Никого нет дома. Это уже аксиома. Хотя нет, аксиома то, что вечером у нас затишье, а мертвые души, коими являемся мы – я и Стасик – безликими тенями передвигаемся из комнаты в комнату. Хотя это тоже неверно. Передвигаюсь из комнаты в комнату только я, а братишка – только из своей осадной крепости до холодильника и обратно, в промежутке забредая в туалет.

Соня умотала гулять, даже и слова мне не сказав. Она со мною не разговаривает. Я расстраиваюсь. Но терплю и верю в лучшее. Когда-нибудь она меня простит. Я же не специально ее с ментурой подставила. Она поймет. Просто ей нужно время. Говорят, время лечит. Не знаю, насколько это выражение верно, лечит оно или нет, но для меня время – это, прежде всего, шанс подзабыть что-нибудь. Или даже не шанс и не повод, а просто констатация. Мое время всегда играет со мною так, ему хочется. Но иногда мне это на руку. Потому что забыть, что ты обижена, а главное почему – это подарок. Возможно, кто-то не согласится. Но мне нравится, что я подзабываю плохое. Зато помню хорошее, вернее напоминаю себе, что нужно помнить, а злые вещи задвигаю в дальний ящик.