Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"

Автор книги: Душка Sucre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)

– Не, я не такой, Сонечка…

– И не называй меня так своим грязным ртом, которым сосёшься с этими… швабрами!

– Ни с кем я не со… не целуюсь! У меня только ты на пьедестале!

– На пьедестале однодневных достижений?

– Нет, конечно, как ты могла такое подумать?

– Ты меня дурой считаешь?

– Да нет, конечно!

– Так «да», «нет» или «конечно»?

– Нет…

– Как-то неуверенно звучит. Правильно про тебя в интернете писали, что ты непостоянен в романтических отношениях…

– Я постоянен.

– Врешь ты постоянно. Вот!

– Нет!

– Да!

– Я люблю лишь тебя!

– Не говори этих высокопарных слов, пока не разберешься со своими шлюшками!

– Не говори так, Сонечка!

– Что я тебе сказала? Не произноси моего имени! Как ты мог вообще? Я же тебе поверила, а ты… ты…

– Но я не изменял тебе, солнце моё.

– Но ты хотел!

– Не-а!

– По глазам вижу, что хотел!

Соня вновь не рассчитала масштабов агрессии, поэтому вышла за рамки, но все же осознала это, и теперь нужно было вернуться в пределы безобидного бытового скандала.

– Нет, ну что ты говоришь такое…

– «Нет» твое любимое слово?

– Мое любимое слово – это Соня, а любимая мелодия – это мелодия твоего голоса, – вновь романтично вставил Оливер, хотя любой другой парень на его месте уже давно бы пересел за столик к «профурсеткам», оставив свою спутницу источать ядовитую злобу в пустоту, а любая другая девушка на месте Сонечки обязательно бы растаяла и стала представлять из себя липкую шоколадную массу.

– Ты меня очень расстроил, – наконец-то выдавила из себя она.

– Дорогая, прости…

– Я… я не могу так… мне надо сменить обстановку, а то эта атмосфера, – Соня обвела рукой пялящихся на них людей, которые сразу же поотворачивались, делая вид, что разглядывают кто стены, кто потолок, кто оркестр, – угнетает.

– Конечно! Куда бы ты хотела пойти?

– Вызови такси. Я назову место, – соблаговолила ответить девушка, отмечая про себя, что ее гениальность не знает границ в пределах открытого Космоса, так что она постепенно покоряет и его закрытую часть.

Соня еще днем, сразу после душещипательного звонка с извинениями о неудачном первом свидании, согласившись после долгих уговоров на второе, составила план проведения вечера. Задумка ее была проста до банального – отшивать, унижать, оскорблять Оливера, показать ему, что она далека от любых идеалов, но, самое главное, не переступить черты, когда бы он решил ее бросить. В ее понимании все эти антигуманные действия с ее стороны должны лишь сильнее привязать к себе брутального красавчика, который вниманием девушек и так слишком избалован. Ей нужно было, чтобы он втрескался в нее по уши.

Таким образом, она сразу же после звонка Олли встретилась со своим хорошим другом Лизой, с которой общалась очень редко. Просто их интересы существовали немного на разных орбитах, да и случая пересечься не предоставлялось, но лучшего советчика в плане охмурения парней Сонька не знала. То есть, конечно, была еще и подружка сестры Леська, только по воле случая ее телефон был недоступен. К удаче это или нет, Соня задумываться не стала, а просто пришла к Лизе, осчастливив ее своим неожиданным визитом. В последний раз они виделись на Новый год, потому что Лизу после девятого класса родители сослали учиться в какую-то именитую военно-морскую академию, так как это у них семейное – погоны на плечах из поколения в поколение. Только бедные родители и подумать даже не могли, что их чаду в военизированном учебном заведении будет очень уютно. Не потому что дитё хочет продолжить традицию и пополнить ряды вооруженных сил страны, добавив и свое имя в список желающих стать генералом. У дитятка была своя тайна, которую знал очень ограниченный круг лиц. Соня в этот круг входила и тайну берегла. Но все было до боли просто и даже несколько глупо – чадо было рождено мальчиком, но отчаянно рвалось быть девочкой. Строгие папа-мама этого бы не приняли, если бы узнали, а вот сам Артур-Лиза с удовольствием окунулся в среду академии, куда принимали только парней, и получал эстетическое удовольствие от их созерцания.

Сам маленький, хрупкий, легкий и воздушный пацан с виду очень походил на девушку, поэтому иногда позволял себе быть ею, отдаваясь образу Лизы и ведя двойную жизнь. С Соней тоже всегда была и дружила Лиза, так что она никогда не задумывалась над тем, чтобы называть ее Артуром. Лизе это нравилось в подруге, и она была счастлива, что отпуск в академии совпал на июль. Так что операция по вылавливанию в сети амура Оливера теперь состояла из группы в два человека. Девушки вновь окунулись в атмосферу школьных лет, когда они были не разлей вода и все свободное время тусили вместе, влюблялись вместе, горевали вместе, впрочем, всё делали вместе.

С тех пор Соня так ни с кем и не подружилась настолько сильно, как дружила с Лизой.

Встретившись в парке, подруги для начала дали краткий обзор своих жизней в виде однокилобайтовых аннотаций, а затем, как только пыл встречи был умерен, Соня перешла к делу. По мере выкладки плана подругой и рассказа о прошлом свидании с «самим Оливером Бассом», Лиза качала головой, делала страшные глаза, хватала себя за длинные русые локоны куклы Барби, очень ладно сидящего на ней парика, и чуть ли не дар речи потеряла.

– Ты сумасшедшая! – выдала она свой вердикт Соне.

– Знаю. Скажи что-нибудь новое! – болтая ногами, свешенными с чересчур высокой скамейки, соглашалась красноголовая девушка.

– О боже! Дай мне номер психушки. Я позвоню и попрошу, чтоб тебя забрали…

– Я у них постоянный клиент. Они уже устали от меня, поэтому больше не принимают.

– Ты убога. Тебя даже там, – Лиза указала маленьким пальчиком вниз, имея в виду «славный» Тартар, – не ждут.

– Поэтому я буду гадить здесь, – радостно возопила Соня, крайне счастливая, что она является исключением из правил.

– Как голубь на достояния культуры – памятники.

– Кому нужны эти памятники? Я буду гадить на людей, с радостным кличем низвергаясь с небес. Берегись!

– Уже страшно, – хмыкнула Лиза.

– А то.

– Чокнутая…

– Ага, и мне нужна твоя помощь!

Лизины ресницы-пушинки дрогнули, и лицо озарила мягкая улыбка. Вообще, ее лицо было очень женственным. Все это было в простоте и открытости, в каждой небрежной, но в то же время аккуратной, черточке, легком макияже, излучаемой добродушности. Ее можно было принять за потерянную принцессу, но никак не за парня.

– Помощь?

– Угу, – кивнула Соня, напрягая лоб, что его заполнили морщинки.

Лиза, увидев это, ахнула и дала наставление:

– Не морщись! Ты так раньше времени состаришься – никакая подтяжка не поможет, а уж про крем-лифтинги я вообще молчу.

– Твои кремы-лифчики мне по барабану, – махнула на нее рукой Соня, не имеющая ни малейшего представления о подобных кремах, потому что ее кожа ухода не требовала.

– Лифчики? – рассмеялась Лиз.

– Ну, или что там ты говорила? – повела плечами Сонька. – Кремы-лифты?.. Неважно.

Лиза рассмеялась еще сильнее, а проходящий мимо них парень в громадных наушниках, задержал на ней взгляд и даже звук в своих колонках поубавил, дабы насладиться ее звонким смехом. Она подмигнула ему, но парень подойти и познакомиться постеснялся. Видимо, его от трансвеститов сама судьба оберегала.

– Ты жжешь, подруга, – отсмеявшись, заключила Лиза.

– Я типа разрядила атмосферу, – отозвалась Соня. – Чувствуешь?

– Чувствую.

– Короче, продолжим. План такой. Я сорву свидание в ресторане. Наверняка этот лох притащит меня в какой-нибудь пафосный ресторанчик…

– Это же так ми-и-ило… – собрав руки в замок принялась восторгаться Лиз.

– Ага, будет мило испортить ему вечер! – согласилась Соня.

– В смысле ресторан – это мило, а испортить романтику – дурацкая идея!

– Ты сама дурацкая и фантазия у тебя хромает! – возразила подруга.

– Прекрати вонять тупостью.

– Я не воняю тупостью – я фонтанирую глубокими мыслями, – философски изрекла взбалмошная девица.

– Ты идиотинка, как и твой бывший мудак.

– Заткнись. О нем ни слова, – пригрозила пальцем Соня.

– Как скажешь, – пожала плечами Лиз.

– Значит, план. Я расстрою свиданку и приведу придурка в бар.

– Какой бар? – зацепилась псевдо-русая девушка.

– Ну, не знаю. Может тот, где продают выпивку? – съязвила ее подруга.

– Тогда надо либо в «Полуночник», либо в «Counter Strike». Там у меня бармены знакомые. Они без вопросов алкоголь нам толкнут, – начала перечислять варианты Лиза, воспринявшая Сонин ответ серьезно, хотя та просто вспылила, она вообще была уверена, что ей алкоголь где угодно продадут, потому что это ее город и она тут всех знает. – Но «Контра» – это боулинг-клуб, так что…

– Отличная идея! Я его сделаю в боулинг, закреплю свое превосходство, а потом ты придешь и станешь на нем виснуть. Этот вежливый кретин отшить тебя не посмеет, он же жутко вежливый, – ничуть не напрягаясь по поводу сказанной тавтологии, Соня продолжила: – а я устрою ему адский сабантуйчик. Посмотрим, насколько крепки его нервы, – Сонька злобно захихикала, явно представив себе последствия.

– Послушай, а ты действительно считаешь, что встречаться с братом бывшего парня хорошая идея? – озвучила давно мучавший ее вопрос Лиза.

– Безусловно! Он же ревнивый, как Отелло.

– Но твои методы влюбить в себя его… Они какие-то…

– Они гениальные. И не спорь со мной. Лучше готовься встречать нас в «Контре».

– Ага, ты – гений. Гений туалетных заведений! – подколола Лиз Соньку.

Последняя на шутку внимания не обратила, оставшись при своем мнении на счет своих методов и планов, и, договорившись с Лизой, как и задумала, предварила коварный план в жизнь, подчистую загадив свидание. Она подпортила настроение своему кавалеру и вытребовала такси, чтобы уехать из «бесячего ресторана». Спорить с девушкой Оливер не стал, а вызвал машину, в то время как Соня строчила сообщение подруге, что все идет по намеченному плану и они скоро подъедут.

Но уйти из злополучного «Сальери» сразу не получилось, потому что в зал вплыл бесконечно усатый дяденька, лицо которого Соне показалось смутно знакомым. Этот мужчина, облаченный в шикарный костюм с иголочки и лакированные ботинки с загнутыми носами – последний писк моды – поспешил к их кабинке с непередаваемым мажором на лице. Он весь светился от счастья и попыхивал кубинской сигарой, дым которой, поплутав в объемных усах, устремлялся к потолку. Этот джентльмен кивал во все стороны подряд, получал ответные кивки, отвесил поклон оркестру и, наконец, добрался до столика Сони и Олли.

Оливер сразу же вскочил с ног и принялся жать руку хозяину ресторана, как верно сделала вывод Соня, и далее обниматься.

– Здравствуй, дядя, восхитительное местечко! – пустился в комплименты народный любимец.

Его девушка, услышав слово «дядя», тут же смекнула, что раз он дядя Оливеру, то Хренчику он в этом случае должен приходиться отцом. С его родителями Соня знакома не была и желанием особым никогда не горела. Слышала, правда, о матери, но эти рассказы описывали холодную, как сосулька в февральские морозы, женщину с чрезмерно высоко поднятым носом. Видеться с ней, разумеется, не хотелось. Но отца своего экс она рассматривала с большим интересом. Именно поэтому он и показался ей знакомым – потому что он родственник бездушного чурбана, который разорвал их отношения. Фамильные черты лица – губы и нос – совершенно одинаковые, что у Охренчика, что у Олли, что у отца Охренчика.

– Здравствуй, племянничек! Пришел, да? И с девушкой.

– Да, я хотел бы вас познакомить.

Оливер заранее предупредил родственника, что приведет сегодня особенную для него девушку.

– Вот значит, какая твоя любовь… – усатый дядя скосил взгляд на притихшую девицу с яркой шевелюрой цвета сочного новогоднего мандарина. – Здравствуйте, милая леди, меня зовут Сандал Евгеньевич. Я хозяин всего этого благолепия и дядя этого шебутного сорванца.

Девушка вскочила на ноги, ощущая исходящую от мужчины ауру спокойствия и даже в некоторой мере власти, что всякое желание прикольнуться по поводу его имени, забавно перефразировав его в «скандал», смело попутным ветром, и она протянула ему руку тыльной стороной ладони, которую тот легонько поцеловал. «Ух, какой манерный» промелькнуло в голове Сони, и она представилась этому человеку, который ей, в общем-то, понравился:

– Меня зовут Соня.

– Очень-очень приятно, – ответил высокий усатый мужчина, отметив про себя, что «девушка-то странноватая».

Он не был бы удивлен, увидев такую девчонку-подростка около своего беспутного сыночка, который всегда выделялся весьма своеобразными подружками. А Оливер, хоть и был звездой, не опускался до уровня брата-имбецила, выбирая девушек утонченных, изысканных, тех девушек, которые похожи на девушек, а не на пубертатного возраста девчонок, страдающих чуть ли не манией величия, выражающейся в отпечатанной на лбу надписи «я – пуп земли».

– И мне приятно. Заведение… просто слов нет, чтобы описать, – попыталась сделать комплимент и Соня, в попытке понравится папе своего любимого человека.

– Спасибо! Мы старались, – учтиво поклонился он в ответ, распространяя вокруг сладковатый аромат своей сигары.

– И у вас получилось!

– Рад! Безмерно рад, дорогая!

– Да, дядя, шик несусветный. Я и не предполагал, что из той дыры, может получиться что-то путное, – встрял Оливер.

– Не предполагал, – вскинул бровь, ну, совсем как это делал сам Олли, дядюшка Сандал и хитро прищурился, – но присоветовал мне своего Ветрова?

– Что ты! – сдаваясь, располагающе улыбнулся племянник. – В Ксандре я ни капли не сомневался, он же художник от Бога.

– Согласен. Я и сам, признаться, не верил, – разоткровенничался дядя. – Но Фрося не верила в меня еще больше, – хохотнул он, – так что пришлось постараться, чтобы утереть нос моей циркулярной пиле.

– Дядь, ну что ты такое говоришь? Наша тётя Фрося, то есть Ефросинья, – исправился Олли, припомнив, что за «Фросю» можно попасть в чёрный список тётушки, из которого живыми не выбираются, – очень даже… милая.

Это было сказано таким тоном, что вызывало сомнение даже у не знакомой с ней Соней.

– Милая… милая… – распробовал Сандал Евгеньевич на вкус новый эпитет, – милая… Когда спит, а ее вставная челюсть мирно покоится на туалетном столике.

«О, чувство юмора у них тоже семейная черта» мелькнула мысль в голове жадно прислушивающейся девушки.

В этот момент на телефон Оливера пришло сообщение о подъехавшем такси. Так что племянник объяснил дорогому родственнику, что им пора, хотя Соня для себя решила, что была бы не прочь остаться. Но такси уже приехало, объяснения и слова прощания произнесены, таким образом, оставалось только покинуть помещение и следовать дальнейшему предварению плана.

– Много не пей, не приставай к своей зазнобе и приводи ее к нам домой! – напутствовал дядя своего любимца.

– Конечно, обязательно приведу, – распинался перед ним племянник.

– А я с удовольствием приду, – хохотнула Соня и поймала себя на попытке хлопнуть Сандала Евгеньевича по плечу.

«У него, наверно, одеколон с ферромонами» колко подметила она про себя, этим объясняя свою к нему симпатию.

Настроение девушки после «смертельно скучного «Сальери» было приподнято последней встречей, так что желание гадить было перенесено на задний план, но не убито в корне. Поэтому, сев в машину, она вновь скорчила недовольную гримасу, типа «я все еще помню, что ты жуткий бабник». А Оливер, после ее последней фразы дяде уже было решил, что пронесло, но вновь уверился, что нет.

Они приехали в клуб, стилизованный под всемирно известную стрелялку «Counter Strike». Идея создания подобного клуба пришла в голову владельцу как сопутствующая тому, что в подвальном помещении заведения уже несколько лет существовал компьютерный клуб, куда постоянно приходили мальчишки всех возрастов и рубились по сетке в «Контру». Года два назад здание выкупили, но компьютерный клуб оставили, скреативив на верхних этажах развлекательный центр, включающий такие народные забавы, как боулинг, бильярд, настольный хоккей, пинг-понг, игровые автоматы… Что сделало это местечко любимым пунктом встреч молодежи города.

Разумеется, светить фэйсом здесь было опасно, поэтому Оливер еще при входе натянул капюшон, а лицо старался держать в пол. Но два шкафа-секьюрити, стоящих на входе, несмотря на свой недалекий вид (непропорциональные пропорции тела и чрезмерно глупое выражение лица), его все равно разоблачили, вместе с тем одарив его и его девушку бесплатным пользованием всех «аттракционов» во все время пребывания в заведении. Оголтелая менеджер, девица в короткой юбчонке, скакала вокруг них словно пасхальный кролик, постоянно интересуясь, у Оливера, конечно, а не у Сони (ведь та своим презрительным тоном сразу дала ей понять, что менеджер «Мария», как гласил ее бейдж, ей не нравится и вообще вызывает рвотную реакцию), удобно ли им, по душе ли заведение и еще кучу вопросов, на которые Олли старался отвечать из-за своей врожденной вежливости. Его патологическая вежливость вновь начала вызывать в Соне желания к воплощению плана, так что, выследив в зале взглядом Лизу, она ей подмигнула, тем самым обозначив, что все в силе.

– Ты с виду порядочный парень, – говорила Соня своему кавалеру, выбирая «четырнадцатый» шар, – но из-за своей знаменитости слишком зазнаёшься.

Она швырнула шар, который, избрал свой маршрут, в результате чего Соня выбила к своему неудовольствию сплит (это когда сбитые кегли находятся в разных сторонах). Она чертыхнулась и ответа красавчика Олли не расслышала. Повторить его она не просила, потому что вторым броском она не сбила вообще ничего, что ей совсем не понравилось.

Зато Оливер в своем фрейме тут же выбил страйк и разулыбался как крошка Енот из советского мультика. Его улыбка была милой и сердечной, по-детски радостной и душевной… Такой улыбкой можно топить сердца. С такой улыбкой можно вести за собой толпы. Сонечка и сама ощутила на себе влияние этой безупречной улыбки, на ее лице тоже расплылся предательский смайл. И на секунду показалось, что все хорошо, что все то, что не делается, оно к лучшему. Всего лишь на секунду она впустила в свое сердце добродушного красавца, питающего к ней чувства. Всего лишь на секунду… потому что в этой жизни всегда найдется тот, кто с радостью напомнит о плохом…

Это Лиза, действуя по плану, начала клеиться к ее парню. Оливер, само собой, не спешил отшивать ошалелую девицу, которая якобы его узнала и требовала дать автограф, а еще сделать фотку на память и запечатлеть поцелуй на щеке.

Отогнав от себя теплые мысли, возникшие в отношении Оливера, Соня тряхнула головой и, поглощая «Куба Либрэ», стала наблюдать развертывающийся перед ней спектакль.

– Ах, вы же Оливер Басс, – с придыханием, поджимая руки к груди и выпучивая глаза, произнесла Лиза, стерев с лица парня енотскую улыбку.

– Вы, верно, перепутали, – попробовал он соврать, пялясь на свою подружку. Та презрительно сощурила глаза, хотя больше всего ей хотелось заржать в голос. Но Соня держала себя в руках, помня о плане.

– Нет, это точно вы! Я не могу перепутать! Ваш голос я сразу узнала. Эти слова: «А я мужчина брутальный, слова официальные. Стенографируй, я добрый, клише оригинальные…», – Лиза, подражая оригинальному исполнению, продемонстрировала знание его творчества. – Я вас за них больше всего люблю! Они меня и покорили…

– Ээ… Спасибо, но я…

– Вы, вы. Знаю, что вы! Я Лиза, кстати. Дайте автограф! Пожалуйста, – Лиз вновь прижала руки к груди в мольбе.

– Хорошо, – еле согласился Оливер, переживающий, как бы его огнедышащая зазноба не прибила его за фанатскую любовь.

– Вот здесь, пожалуйста, – Лиза протянула ему какую-то хлипкую салфетку, недавно стыренную из бара.

Оливер старательно вывел свою подпись, пока девушка-фэн трещала о своей к нему любви.

– Ой, спасибочки! Я ее на стену повешу…

– В рамочку, – язвительно добавила Соня, но Лиз сделала вид, что не услышала слов подруги.

– А еще, еще фотографию с вами сделать можно? Где я и вы… вместе. Пожалуйста?

Олли вновь умоляюще взглянул на свою подругу, но та отвернулась от него и заказала себе второй коктейль, типа «делай что хочешь, мне все это фиолетово». Скрепя сердцем, он согласился на фото, а ушлая Лиза, состроив глупую милую мордаху, обратилась к Соне:

– Девушка, сфотографируйте нас, пожалуйста! Все равно без дела сидите…

Соня прожгла ее уничтожительным взглядом, под воздействием которого Лиз не стерлась с лица Земли только потому, что взгляд носил радиоактивный характер, дарующий мутацию. А мутация, как известно, дело, водворяющееся в жизнь со временем. «Так что у нее еще все впереди, и зубы раскрошатся, и волосы все выпадут годков через пять или, на крайняк, десять» мысленно подсчитывал Оливер, а Соня в душе ликовала, что ее подруга еще не потеряна для общества, раз очень удачно создает поводы для «якобы злости».

– Конечно, давайте мне фотоаппарат, – премилым голосочком, который не сулил ничего хорошего, отозвалась Сонька

– Спасибо, вы шибко любезны, – вручая аппарат в руки подруги, произнесла Лиза, а шепотом добавила: «Не дай бог, угробишь фотик, я угроблю тебя!«

«Спасибо за совет!« отозвалась Сонька с мстительной улыбкой.

– Что за кислые мины? – давала напутствия она. – Ты ее раздавишь в своих объятиях. А ты залижешь его до смерти, если снова присосешься, – кивнула Соня с зарождающимся чувством настоящей ревности на невинный поцелуй в щечку.

О том, что чувство настоящее она не знала, просто мысль левая мелькнула, что вызвало в ней волну непонятного раздражения. Соня совершенно точно знала, что Оливер ей не нравится, что он является лишь средством достижения поставленных целей, но почему-то ей действительно не нравилось, что «около него вечно крутятся всякие прошмандовки, еще и облобызать его стараются». И даже осознание того факта, что в данном случае с ним тискается Лиза, и даже не тискается, а играет роль фанатки, все равно не успокаивало ее. Соня грохнула фотоаппарат на столик, назвала Оливера «мерзавцем» и сказала, чтобы он за ней не ходил. Потому что ей надо было все обдумать. А заодно сделать вид, что он опять ее расстроил, так что пусть сидит теперь и думает в чем его вина.

Именно поэтому Соня сейчас сидела у барной стойки и трескала один за другим алкогольные коктейли, упустив момент, когда она от легкого опьянения ушла в море несознательного поведения.

– Ты такой прилизанный и гладкий, – рука Сони потянулась к лакированной прическе бармена, – как кегля… Большая…

Она заржала, заставив бармена смутиться. Лиза заметила, что Соня черту переступила, и горько выдохнула:

– Вот овца крашенная, не умеет же пить…

– В смысле не умеет пить? Так говоришь, как будто ты ее знаешь… Ты что, ее знаешь? – уцепился Олли за выскользнувшую из уст «фанатки» фразу.

– Нет, конечно! – резко покачала головой лже-девушка, наскоро придумывая отмазку. – Ты посмотри на нее – это же невооруженным глазом видно – она пьяна. Причем в хлам.

– Думаешь?..

– Вижу.

– А почему крашенная? Вообще-то… – он с секунду подумал говорить или нет, а потом махнул на это рукой, ведь они уже с Лиз час как треплются, и шепотом возвестил: – у нее парик!

– Ха! Парик? – рассмеялась ему в лицо девушка. – Это у меня па… – Лиза затихла, вовремя себя остановив, чтобы не выдать секретную тайну, ведь это у нее парик. – У меня, говорю, па… подруга есть одна, она тоже, как и эта твоя девушка, любит волосы во всякие экстремальные цвета красить.

– Зачем?

– Дура потому что, – искренне ответила Лиза.

– Ясно. А моя, значит, тоже крашенная?

– Угу… И готовенькая…

Оливер подскочил к Соне, которая оторвавшись от дерганья ушей бедного бармена и прервав сольное исполнение «Happy Birthday To You», осоловело уставилась на своего принца и повисла на его шее:

– Ми-и-илый, где ты был?

– Здесь, сидел и ждал, когда же ты обратишь на меня внимание, – честно признался Оливер, немного радуясь, что алкоголь подействовал на нее благоприятно, сделав из Сони любезный особу.

– Вот ты козел! – внезапно разъярилась она. – Я тут сижу одна, жду его, а он… он сидит и делает видит, что меня тут нет! А скалкой в лоб?

– Тише-тише, красавица…

– Молчи, чудовище! Хотя какое ты чудовище? – внезапная вспышка гнева сменилась ласковым замечанием: – Ты симпатичный. Даже красивый. Ты принц. Только без коня… Где же твой конь, заморский принц?

– Мой конь остался… за морем.

– Ты оставил его одного? – округлила глаза Соня.

– Нет, там для него есть специальный конюх. Он смотрит за ним. Кормит, выгуливает.

– Но ведь твой коняшка скуча-а-ает… – со слезами на глазах поведала готовая разреветься в голос девушка.

– И я скучаю…

– А как его зовут?..

– Его зовут… Вулкан, – пришло на ум Оливеру название в тот момент, когда взгляд коснулся ярких прядей Сони, напоминавших извергающуюся магму из жерла вулкана, впрочем, ее характер также соответствовал.

– Значит так. Езжай за ним, – решительно поведала пребывающая в состоянии неадеквата девушка. – Привези его сюда и только потом сможешь показаться мне на глаза. Потому что нельзя оставлять Вулканчика одного. Ты понял?

– Послушай, Сонечка, но…

– Никаких «но».

– Знаешь… Мы и так с ним каждый день созваниваемся. Делимся впечатлениями. Так что мы можем жить в разлуке, – нес полный бред Олли, а Соня его очень серьезно воспринимала, зато стоящая за спиной парня Лиза покатывалась со смеху.

Кто-то из посетителей уже активно снимал действо на мобильник, а недавно натерпевшийся от рук Сони бармен, знавший что «этот чувак в капюшоне» является знаменитым артистом, порывался позвонить на телевидение, но почему-то не звонил. Видимо дело было в том, что он номера телевидения не знал… А может в том, что первого умельца Соня с видом главного на районе гопаря, допрашивала на наличие телефона со свежей видеозаписью, а получив (с трудом), тут же утопила в подвернувшемся под руку стакане с коктейлем, высказав при этом удивленное: «Упс…»

Эта выходка сошла ей с рук, потому что вовремя подоспевшая менеджер Мария сразу после инцидента отвела потерпевшего в темный угол и что-то там ему наобещала. Судя по зажегшемуся лицу неудачного любителя съемки, ему пообещали не менее, чем золотые горы.

– За конем. Марш! А я подожду, – вновь вернувшись к своему кавалеру, строго сказала Соня.

Оливер развернулся, захватил за собой Лизу для разработки плана по выдворению Сони из клуба. Среди вариантов Оливера было купить белого коня и выдать его за Вулкана, а среди вариантов Лизы – дождаться, когда хмель выветрится. Или же напоить еще коктейлями, которые «вырубили бы ее нафиг».

Пока они активно решали что делать, Соня подсела к узкоглазому иностранцу, студенту по обмену из Китая, который по-русски говорил очень смешно, потому что знал его фигово и говорил на ломаном акценте. Соня же приняла китайца за корейца, добродушно полагая, что это одно и то же и, вспомнив смотренный ею пару лет назад азиатский сериальчик, решила поприветствовать азиата известными ей словами, причем она не знала на каком они языке: корейском, китайском или японском, но мысленно ассоциировала парня с героями шестнадцатичасовой дорамы, которую ее заставила смотреть Лиз. Причем все серии подряд. Без перерыва. Подобные сериалы Лиза очень любила и мечтала подсадить на них и Соню, но той хватило и одного, да настолько сильно, что любое узкоглазое лицо ассоциировалось у нее теперь лишь с этим сериалом.

– Хаджме! Орегато! – она сложила ладони и поклонилась, подражая главной героине.

Китаец немного опешил, но, впрочем, был привыкшим к «безумным русским», поэтому улыбнулся и ответил:

– Страствите! Страствите!

– Страстный ты, говоришь? – не поняла его Соня. – А по тебе не скажешь…

– А? – переспросил не разобравший ее слов желтолицый.

Соня схватила за ножку его бокал, стукнула им по лбу опешившего китайца и проорала ему в ухо:

– Кампай! – тот ее понял, огляделся, но чем ответить девушке не нашел, а она тем временем продолжала: – Ну, давай, до дна, мой друг-цыплёнок!

– Мне нет пить, – обреченно пожал он плечами.

– Йэ! – имея в виду «да», кивнула она и бокал ему не вернула, но приставила его к губам еще более огорошенного азиата и стала поить, приговаривая: – Пей, не лопни, телепузик. Йэ,йэ!

В голове тут же возник образ маленькой черноволосой девчонки, которая в течение всего сериала, кажется, только эту фразу и повторяла, что бесконечно выбешивало неуравновешенную Соньку, рождая в ней желание треснуть по телеку антикварной вазочкой, так мило пристроившейся на тумбочке.

– Лин Гу Сажё, – представился учтивый иностранец.

– Какие еще гуси? И гуси тоже страстные? По-моему, ты извращенец…

– Вяс как савут? – спросил он, никак не унимаясь и поддерживая беседу.

– Васька пастух? А… Вязки зовут? Ты, типа… нарик?.. Опачки. Тебя надо в ментуру тогда… Только если я сдам тебя, то буду стукачом. А я не хочу быть стукачом… Слушай, хён ним или… оппа…. Блин, – она почесала лоб, раздумывая как правильнее обратиться, ведь в сериале девушка была то парнем, то девушкой, поэтому всегда обращалась по-разному, и Соня уже не помнит к кому как, – короче, аньёнь! – она вдруг вспомнила слова приветствия и выставила вперед ладошку, как в жесте «Хайль, Гитлер!«

Китаец тоже выставил ладошку. Даже две, решив, что Соня собралась играть с ним в ладошки. Он хлопнул ими и выставил вперед, ожидая ответного действия от нее.

– Ладёсски! Фесело! – прокомментировал он.

Сонечке тоже показалось веселой игра в ладошки, и она даже размахнулась, чтобы тоже хлопнуть, но в этот момент ее руки были перехвачены подоспевшими Оливером и Лизой, которые решили, что в опьяневшей девушке проснулся боец «Мортал Комбат», скрещенный с нацистскими скинхедами, и поэтому она пытается сейчас побить невинного азиата.

Китаец пролопотал что-то на своем родном, поклонился и упер от барной стойки, где до этого парковался. Он очень тонко прочувствовал, что рядом с Соней быть опасно.

– Милая моя девочка, успокойся! Это я, давай попробуем досчитать до десяти и спустить пар… – запричитал чрезмерно заботливым голосом Олли.

– Зачем? – очень спокойно, пытаясь собрать глаза в кучку, спросила Соня.

– Чтобы… Я думал, ты хочешь… – «его ударить» потонуло топориком на дно, вместо этого он решил сменить тему: – Давай я отвезу тебя домой!

– На коне?

– На каком коне?

Они с Лизой решили избрать другой путь, а именно: притвориться, что ни о каком коне и речи не велось.

– На твоем коне.

– Но у меня нет коня.

– Как это?

– Никогда не было.

– Был.

– Не был.

– Вулкан же был.

– Нет, ты что-то путаешь.

– Как так?

– Не знаю, но коня у меня нет.

– Нет, говоришь?.. Значит, надо купить!

– А зачем мне конь?

– Ты же принц!

– Я не принц.

– А вот купишь белого коня и сразу принцем станешь.

– Но я не хочу быть принцем…

– Но ты же выглядишь как принц. Красивый… Лапочка… – ее руки потянулись к его лицу и мягко провели по гладко выбритой щеке. – Нежный…