Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"
Автор книги: Душка Sucre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)
В принципе, все это в духе Шера, но все равно не совсем понятно, зачем был нужен тот «концерт» в школе? Хотя, возможно, это она его кинула, не выдержав взрывного характера, который любого в могилу сведет.
– Сандал Евгеньевич, Вы не совсем верно поняли… – рискнул объяснить мужчине что к чему Ванилла Вэйв.
– Да ну ваших куриц, – отмахнулся тот, – лучше расскажите, что за девушка с ним была!
Ответа никто не знал. Были лишь предположения и догадки, хотя Фома Аквинский вместе с красным утверждали, что видят эту красотку в первый раз, а они-то всех девушек в городе знают.
Охренчик-старший сыном возгордился и учапал восвояси радовать жену, что их сынуля переключился на «нормальных» девушек.
В продолжение вечера компания парней из «Funky Jazz Band» все же пересеклась с Шером, но только один раз, и то он носился как угорелый среди людей, даже не обернувшись на окрик. Так что выяснить правду у него не удалось, да и обговорить завтрашнее выступление тоже. Но звонить на телефон ему было без толку, потому что звонки друзей он игнорировал.
Тогда, оставив попытки выловить его на вечере, они сдались и единогласно пришли к выводу, что он не ребенок уже давно, сам разберется в своих отношениях, а вот если он вдруг не придет на площадь, то тогда ему точно «секир башка» обеспечена. Так и оставили его в покое, продолжив радоваться предстоящему уличному шоу.
Ночью же прислучился проливной дождище, не прекратившийся и утром, обещая омывать бетонный город весь день, враз порушив планы спортивных юношей. Желание придумывать что-то новое не просыпалось. Нагрянула апатия и некоторая депрессия. У каждого фанки-мэна выдался внеочередной свободный денек, который теперь предполагалось чем-то занять.
Илья Разумовский долго не думая схватил своего лучшего друга, в роли которого выступал профессиональный фотоаппарат, и, вооружившись цветным радужным зонтиком, отправился шарахаться по городу в поисках бесценных кадров.
Летний дождь всегда был чудесным зрелищем. Чего стоят хотя бы забывшие дома зонтики, промокшие насквозь, трясущиеся и стучащие зубами в ожидании своего маршрута люди. А также неожиданно встреченные гуляющие без всякого прикрытия под открытым небом счастливые парочки или шлепающие в маленьких резиновых сапожках, забрызгивая своих мам и окружающих людей еще сильнее, чем это делает дождь, радостные малыши.
Именно такие кадры и ловил Фотограф.
Сегодня он решил делать фотки в центре, потому что давно там не был и уже успел соскучиться по замечательной архитектуре купеческих домов, которых там было предостаточно, а также, потому что в центре находился один чудесный магазинчик, где можно было приобрести кое-какую гарнитуру для фотика.
Илья добрался до центра быстро, еще около часа оставалось до полудня, а он уже вовсю щелкал вспышкой направо и налево, когда ему в кадр попалась смешная фигура, завернутая в бледный дождевик. Фигура бодрячком вприпрыжку бежала вперед к одному из крытых павильончиков, огибая лужи, заваливаясь, чуть не падая, но преисполненная некой одухотворенности. За ней будто шлейф тянулся взгляд из припаркованной недалеко знакомой тачки, принадлежащей Оливеру Бассу. Вот только взгляд из машины принадлежал другому персонажу, а именно: его кузену Артему Охренчику. Сам Илья из машины не просматривался, выбрав удачное место за неприлично вклиненной на перекрестке центральных улиц статуей (фонтаном) писающему мальчику.
Брэйкер с фотоаппаратом оценил габариты девушки, ее «грациозность» сразу смекнул, что эта фигура принадлежит той самой барышне, которую они называют Королевой Весны, а значит, Шер ее не бросил ради новой пассии и предпочитает играть на два фронта, что совсем не кавайно и, вообще, убого.
Последняя мысль Илюхе не понравилась и он отзвонился другим членам команды. Оказалось, что шеровская плохо скрываемая полигамность не понравилась никому и на общем совете по конференц-связи было решено проследить за бабником, чтобы разобраться в ситуации конкретнее.
Девушка вернулась в машину, которая, взвизгнув тормозами, сорвалась с места. Фотограф в рекордные сроки поймал такси и попросил «ехать за той тачкой».
– Ты что? Сдурел, малыш? – возмутился водитель, явно намекая, что за преследование надо накинуть бабла.
Илья жадностью не страдал, так что жмотничать не стал и сразу накинул еще и за скорость, прекрасно зная, как его друг предпочитает ездить. Водила чуть дар речи не потерял от предложенных денег, так что переживать за то, что Артем может потеряться из виду, не пришлось.
С переднего сидения притормозившего напротив входа в «Crazy World» огромного эскалейда соскочила фигурка в дождевике, следом за ней с заднего сидения выполз кутающийся в толстовку мальчишка, которого сердобольная девушка великодушно пустила себе под средство спасения от дождя, вернее с силой запихнула, грозно тряся пальцем и приводя какие-то доводы. На паренька ее показушная строгость особо не действовала, но стоять и мокнуть под дождем просто так ему тоже не хотелось, так что он воспользовался предложением и залез ей «под крылышко» как цыпленок. Таким образом, они, норовя споткнуться и пропахать своими носиками все близлежащие лужи, двинули в сторону входа.
Вся ситуация казалась Илье более, чем странной. Главным образом, он не мог понять, почему Шер и его королева не идут вместе, ведь они же пара. Но это не единственное, что его интересовало. В голове воспитанного интеллигентными родителями-учителями парня никак не укладывалось, как его друг смеет встречаться с двумя девушками сразу. Конечно, он и раньше не отличался своей преданностью, меняя девушек с периодичностью ежедневных утренних новостей на центральном канале, но ведь раньше Шер даже и мысли не допускал, чтобы с кем-то из них перейти на новый этап отношений. А вот с этой милой русоволосой «посредственностью» вовсю разглагольствовал о любви, в которую раньше верил точно так же, как в инопланетный разум.
Артем выходить из машины не собирался. Но уезжать, видимо, тоже.
Он лишь упрямо пялился вслед смешной парочке, хотя за это Илья поручиться не мог, так как не видел, всего лишь догадывался и разрывался на части от желания «погнаться за обоими зайцами».
К тому же водитель, осознав, что его клиент при деньгах, решил борзеть дальше и начал непрозрачно намекать, что за простой тоже неплохо было заплатить, так как «тачка, хоть и железо голимое, но двигатель он не на помойке нашел». Фотограф, отдав ему всю наличку еще в начале пути, с жалостью прикидывал спустить ли тому колеса на тачке, или поцарапать обшивку и содрать краску на капоте, а может просто проломить водиле жбан. Его задумчивое лицо с сузившимися глазами, которое было перекошено оскалом в лучших традициях триллера о маньяке-убийце, свидетельствовало о явной работе мозга и последнему совсем не нравилось.
Перед самым входом парочку Лены и Сени настиг новый герой дня – прятавшийся под зонтиком-грибочком парень в балахонистых одеждах и белых Эир Форсах, которые ни Илья, ни Шер не могли не узнать. Оба наблюдателя заинтересовались увиденным, потому что на типичное «привет-как дела-норма» это похоже не было…
«Что шеровская малышка имеет общего с его братом? « – подумалось Илье.
«Убью на хрен обоих!« – воодушевился Артем.
Уже кляня себя за излишнюю жадность и заметив, что эскалейд вновь тронулся, водитель-рвач тоже поддал газу и направился следом, самостоятельно решив за своего пассажира за кем тому продолжать вести слежку.
Илюха отэмэсил парням, чтобы держали курс на «Безумный мир», а сам тоже от него далеко не уехал – Шеридан тормознул за углом. Он деловито покинул тачку и направился следом за своей «любовью».
Прямо на входе в момент, когда моя нога запнулась на пороге перед автоматическими дверями, а мы с братишкой уже готовы были ухнуться вниз головой (ладно, готова была только я, а он оптимистично верил в лучшее), нечто громоздкое и мягкое накинулось на меня со спины и сжало в крепких объятиях. Сеня, оказавшийся между нами, взвыл фальцетом.
Наша троица шумно вкатилась в холл.
Уж не знаю почему, но я по великой дурости душевной решила, что этот пытающийся меня раздавить медведь – Шер, решивший все-таки меня прибить или просто задушить, так что тоже взвыла (все же инстинкт самосохранения у меня есть, правда, проявляется он крайне редко):
– Пусти, маньяк! Руки прочь от меня, извращенец!
Маньяк и извращенец руки прочь не убрал, лишь чмокнул в висок (хотел в лоб, но я удачно извернулась), носом об мою черепушку потерся, словно потерявшийся щенок и заорал мне в ухо:
– Ну, ты мочишь, Ленка!
Его голос, после того, как я обрела слух, был идентифицирован мной как не шеровский, во-первых, но как знакомый, во-вторых.
Следом за слухом вернулось и зрение, так что я имела возможность, наконец-то, созерцать друга, чуть не раздавившего меня как слон таракашку улыбающегося во все свои тридцать две «радости» стоматолога.
– Олли? – он радостно закивал, хотя вообще непонятно из каких соображений звучал мой «супер-логичный» вопрос. Ведь то, что это Оливер, и так было ясно. – Нельзя же так кидаться на людей!
– А я что? – невинно округлил он глаза, подавая мне руку, чтобы я поднялась с пола. – Я же просто сос-ку-чил-ся!
– Я тоже… скучала. Но я же не кидаюсь на тебя!
– Кидайся, – широко разомкнул он свои объятия.
Побоявшись все же оказаться выдавленной, как тюбик с мясным модификатом из провизии космических пиратов, в распростертые объятия я не кинулась. А принялась стягивать с себя дождевик, который в тёплом сухом помещении тяготил. Концы длинных рукавов моей футболки подмокли, что тоже не радовало, и я пыталась их выжать по мере своих скудных возможностей.
– Вы придурки! – констатировал Сенька и покрутил пальцем у виска, чтоб мы реально осознали, что это факт и обсуждению не подлежит.
– И чё? – ничуть не обиделся Оливер.
Он по-братски хлопнул меня по плечу, я чуть снова не рухнула на пол. А стоящая рядом семейная пара в числе папы, мамы и трехлетнего дитятки смотрели на меня с укором. То есть с укором смотрел только глава их семейства, маман же с упоением оглядывая моего дэ-эс-чэ, на меня глядела ревниво и с неодобрением, а вот малыш порадовал – он ткнул в Олли пальцем и сказал, что тоже хочет мешок носить. Мамочка на него шикнула, тряхнув копной рыжих волос и, загадочно погладив свои веснушки на щеках, вновь уставилась на предмет своего обожания и расплылась в довольной улыбке. Ее муж заметил это, схватил сынулю, отбрыкивающегося всеми правдами и неправдами, и пошел на выход. Женушка побросала взгляды: то гневные в сторону удаляющейся хлипкой спины мужа, которого дома ждала персональная взбучка, то упоительные в сторону всенародного любимца, теребя в руках невесть как оказавшийся там блокнотик с ручкой (автограф взять хотела, поняла я). Но, шумно выдохнув, с отчетливым яростным бубнежом себе под нос: «Ну, скотина, ты сам решил свою судьбу», – она потопала за своей лично грушей.
Сенька хихикнул и уже серьезно вставил:
– Вы точно придурки. Из-за вас скотину пустят на мясобойню.
– Фу, мы та-а-акие плохие, зай, – хохотнул Оливер, закатив глаза.
Я в шутку пихнула его под ребра, он в ответку сделал вид, что ему как бы жутко больно (актёрище!), я поверила и кинулась его спасать, а он оказывается склубковался на полу и ржал себе под нос.
– Ты как твой дурак-брат, – обиженно заявила я.
Олли немного поднапрягся и прекратил хохотать, удивленно вперив в меня свои ясные голубые глазки:
– Почему дурак? То есть, нет, я согласен, что он не блещет интеллектом и вообще…Но у вас же любовь вроде? – одна бровь гибким дождевым червяком из отряда беспозвоночных поползла наверх.
Понятия не имею, что там было на моем лице, но ситуация, где нас, возможно, могли раскрыть мне не нравилась.
– Конечно, любовь, – поспешно опровергла я его крепнувшее подозрение. – Большая и крепкая. С первого взгляда. Я его только увидела, а в голове сразу искры, искры, искры… – начался вдохновенный полет фантазии: – Мозг улетел сразу, как в рекламе «Ред Булл», раздробившись на маленькие мозгики…
– Эй, дурашка, мозг в кучку собери! – разулыбался Олличка.
Я решила играть до конца, хотя обманывать мне и не нравилось, но дело в том, что частично это была правда… По-блондинистому глупая, жестокая немного, пугающая до дрожи в коленках и какая-то… новая что ли… Просто раньше я об этом старалась не думать, а сейчас, пытаясь соврать, я вдруг начинаю понимать, что, по сути, говорю почти правду… Блин, мне нельзя так много думать! Это чревато последствиями в виде розовых соплей.
– Ты же хотел услышать про мою… то есть нашу любовь… – сказала я слишком серьезно. Тихо и серьезно. Дурацкое сочетание, которое сигнализирует о правдивости.
Нет, я не верила в «нашу» любовь, это абсурд полнейший, но дебильные чувства в области сердца уже начинали плести свои коварные сети. И я отчетливо осознаю, что окажись он сейчас рядом, мне было бы куда комфортнее, чем без него. И я… я… скучаю по нему?
Где тут стена? Мне надо срочно вправить себе мозг посредством методичных телодвижений.
– Лена, Лена! Ты куда улетела? В космос? А меня взять с собой? – надрывался рядом Оливер, потому что я незаметно для себя ушла в себя. Как тавтологично…
– Космос отменяется. У меня любовь на Земле, – печально констатировала я, разумом саму идею любви отвергая.
– А я думал, у вас любовь внеземная.
– А я думала, мы пришли в парк развлекаться, – укоризненно перевела я тему. И похвалила себя за находчивость. Даже руку себе мысленно пожала.
– Точно! Я сейчас билеты куплю, – глаза Олли разгорелись задорным пламенем. – А кто это с тобой? Тот малыш, – он стал вертеться вокруг своей оси в поисках моего малыша, но того и след простыл.
– Это мой братик.
Да куда же он запропастился? Видимо, устав нас ждать, Сенька свалил покорять этот «биг крэйзи таун» самостоятельно.
– У тебя есть братик? – неподдельно удивился дэ-эс-чэ. – Слушай, кажется, он сбежал от нас…
Не сказать, чтобы я беспокоилась о мелком сильно, он ведь достаточно независим и не терпит чужую опеку, но все же он ребенок, ходит-бродит тут в одиночестве. А вдруг его украдут?
– А может его украли? – тут же спросила то, о чем подумала, как всегда предполагая худшее.
– Чтобы на органы продать? – задумчиво заинтересовался Оливер, подходя к кассе, где девица-кассирша активно поправляла макияж перед зеркалом и без конца строила ему большие лупоглазые глазки. – Здравствуйте, Инна, – очаровательно улыбнулся он девушке, разглядев ее бэйдж.
– Здравствуйте, – с придыханием вымолвила девушка, накручивая на руку свой конский хвост.
– Мне бы хотелось купить два билета.
– Да, конечно!
– А еще задать вам вопрос, – он томно привалился к стойке, наклоняясь к девушке.
Та аж подпрыгнула на сидении и тоже свой фэйс приблизила, только не рассчитала и лобешником прямо в разделительное стекло въехала:
– Ой!
– Вы в порядке? – учтиво поинтересовался мой друг, старательно прикусывая нижнюю губу, чтобы не расхохотаться ей в лицо.
Меня, честно говоря, тоже немного на смех распирало, но я, беря пример с Оливера, держалась.
А вот девушка вся покраснела и теперь уже взгляд вовсю отводила:
– Да, я в порядке. Так чем я могу помочь?
– Мы потеряли братика, – он сделал такой жалостливый взгляд, что даже мне стало жаль его, бедного.
– Правда? – девушка забыла о своем конфузе и теперь тоже таращилась на него жалеюще. – А как он выглядит? Я сейчас с охраной свяжусь.
– Нет, не нужно охраны, – он вновь навалился на стойку, гипнотизируя ее взглядом (нет, ну, как это у них с братцем-кроликом получается?), – просто скажите, пожалуйста, Инночка, может вот такого роста рыженький мальчишка билет покупал, пока мы с подругой, – он скосил взгляд в мою сторону, – общались? Он, знаете ли, шутник тот еще…
Девушка смерила меня высокомерным взглядом. Вот вечно так. В компании Олли меня девушки не переносят. В компании Шера плюются ядом. В компании папы готовы серной кислотой облить. Лучше одной шататься и не искушать судьбу.
Она вновь вернулась к созерцанию идеального лица парня, вновь умилилась и забыла обо мне:
– А ведь он только что купил четыре билета.
– Четыре?
– Да, точно четыре, – она старательно кивнула.
– Спасибо за информацию, Инн, и за билеты огромное спасибо, – он расплатился, а на устах девушки запечатлелась дебильная улыбка, и она помахала ему вслед ручкой, типа «адиос, мучачо!«
– Зачем ему четыре билета? – накинулась я на парня, будто он виновник всех бед на планете.
Он пожал плечами:
– Девчонок, наверное, позвал на свидание…
– Какое свидание? Он же малолетка.
– А ты во сколько лет начала ходить на свидания? – задал свой провокационный вопрос мой друг.
– Это личное, – отмахнулась от него я. – Пойдем лучше искать Сеню.
Я немного разволновалась, да и мои мокрые рукава достали меня в конец, так что я начала нервно натягивать их до локтей, начав с левого.
– Как скажешь, – угодливо согласился мой спутник.
– И я сомневаюсь, что он бы стал приглашать трех девчонок на свидание в одно и то же место, – продолжила я разглагольствовать, натянув и второй рукав.
– Вот он шустрый… – восхитился Оливер, беря меня под ручку.
Тут с ним что-то произошло. Он впал в ступор и переводил свой взгляд с моей бедной лапки на бедное лицо (бедная я вся такая), его лицо выражало крайнее удивление и чистейший шок. Он, кажется, даже дар речи потерял.
Я пощелкала перед его глазами пальцами, он нехотя отмер.
– Ты в норме?
– Пока не знаю… – ответил он, заглядывая в мои глаза, куда-то глубоко-глубоко, будто в омут погружался, но его лицо при этом светлело.
– Чем я могу помочь? – я искренне желала помочь, к тому же вид у него, кроме просветленного, был какой-то потерянный, что ли.
– Н-нет, – помотал он головой, не сводя с меня глаз.
– Может, все-таки…
– Точно, нет. Просто я… задумался,– нашелся логичный ответ.
– О чем?
Не знаю почему, но мне казалось, что я упускаю что-то важное, а Олли это важное пытается от меня отгородить. Глупая мысль и несвойственная мне в плане ее заумности, но она меня начала преследовать достаточно активно, что я не могла сдержать этого вопроса. Вот только Оливер отвечать не торопился.
– Это неважно. Правда, зай, – он «пибикнул» в мой нос.
Еще бы добавил характерный звук, как это делал папа в моем глубоком и давнем детстве. Хотя и не только в детстве, даже сейчас он мог щегольнуть этим своим любимым финтом. Просто подходил, нажимал на нос (смачненько так нажимал, будто вдавить его в черепную коробку пытался) и оголтело вопил во все горло: «Пи-б-и-и-ип!«
Так что свой сокровенный нос я берегла, боялась, что он может отвалиться как у одного закордонного известного певца прямо на сцене, поэтому жутко не любила никогда, чтобы в него тыкали. Но других это не волновало, и моей бурной реакции никто и никогда не замечал.
А я ее выражала… Как пятилетний ребенок, но ведь выражала!
Вот и сейчас в своих лучших традициях я сразу накуксилась, губы поджала и укоризненно заглянула в глаза Оливеру. Тот, в свою очередь, решил, что я обиделась на то, что он не говорит причины своих заскоков настроений.
– Эй, не печалься, зайка. Давай в другой раз на эту тему поговорим? Окей? – он потрепал меня по щекам, чего я не переносила еще больше.
– Хорош уже меня лапать, – прикрикнула на него я, хотя обычно голос не поднимаю, тем более на близких людей, а Оливера я уже смело могла причислить к числу близких, ведь он же мой друг.
Но разозлилась я конкретно, вспылила почему-то, а ведь раньше нормальным тоном всегда объясняла, что мне не очень приятно, когда мое лицо тискают. Олли не ожидал от меня буйной реакции.
– Прости, Леночка, я извиняюсь.
Расслабься, друг, я тоже не ожидала…
– Ничего страшного, Олли, я не хотела кричать, сама не знаю, как так… – кинулась я в путанные объяснения-извинения, застыдившись своего дурного поступка. Он никогда не желал мне плохого. А я какая-то бешеная. Наверное, от Шера заразилась…
– Стоп-стоп, – он приложил палец к моим губам, призывая к тишине, – это я виноват. Это нормально, что ты разозлилась на меня. Но, правда, я не хочу говорить об этом. Это неважно. Так, момент.
И тут-то я поняла, что он ведь прав: я разозлилась на него не из-за того, что он пытался выдавить мой нос и оттянуть щеки, а потому что он не хочет говорить мне правду. Конечно, звучит несколько патетично, и я понятия не имею, почему вдруг решила, что в его недавнем «зависе» есть некий сакральный смысл, имеющий кодовое название «правда».
– Хорошо, оставь этот момент себе, – ух, я прямо сама доброта.
Но я сделала в своей памяти «зарубку», чтобы этот вопрос был рассмотрен более тщательно, но позже, так как сейчас мой друг не станет об этом говорить. Но и обижаться на него не стоит. Вдруг, это действительно неважно? А я чуть ли не государственный секрет раздула.
– Спасибо, – ответил он и вновь бережно по-джентельменски схватил меня под руку. – Пойдем искать твоего братца?
– Да, конечно.
Как попасть в «диснеевский замок», минуя центральный вход, Шер знал преотличненько, чем и не преминул воспользоваться, припарковав машину подальше от входа, чтобы, не дай бог, не спалиться.
На самом деле он был здесь раньше, ему приходилось выступать на открытии «Crazy World». Дети были в восторге от их команды, которая пришла в полном составе (исключая Оливера). Так что отдача зала была максимальной – а как еще могут реагировать малыши? Кстати, многие из них, загоревшихся азартом фанки-манов, потом вступили в клан, и теперь Артем учит их лично.
У него занимается самая младшая группа, хотя нередко кто-то из парней подменяет его. А почему ему вообще доверили детей, он и сам до конца не понимал, просто так решил Ванильный, а все ребята его поддержали, проголосовав идентично. Сначала Шер бесился, ругался, отнекивался, отрывался на детях по полной, но, в конце концов, смирился с положением вещей. К тому же сами детки почему-то его полюбили, хотя «почему» он не понимал, но и сам проникся к ним симпатией. Скрытой, загадочной и тайной, как загадка тысячелетия и потопленные сокровища пиратов. Вел он себя с ними грубо, хлестко, дерзко. Мечтал, что они все разом возненавидят его и скажут, чтобы им сменили учителя. Но дети стойко терпели и благоговели перед ним, исполняя все-все задания. Это его несколько завораживало, он ощущал себя значимым благодаря младшей группе.
А еще благодаря своей малышке сейчас он включил в свою палитру чувств еще и ревность, хотя списывал ее на чрезмерную любознательность, мысленно называл себя Варварой, которой на базаре нос оторвали, а потом вспомнил, что его женушка, не так давно трындевшая по телефону, таким именем называла своего собеседника, который на самом деле, по всему – по ходу, был Оливером, и перестал гнобить себя.
Само здание были трехэтажным, но все развлечения умещались на первом этаже, на втором же этаже находились различные кафетерии и фастфуды, а вот на третьем располагались офисные кабинеты и прочее для бюрократических личностей. В принципе, возможно было впихнуть в здание гораздо больше всяких развлекательных вещей, таких как кинотеатр, например, но учредители решили, что лучше забить всю территорию играми. Так что на первом этаже в центре стояла огромная карусель, весело певшая песенки, когда лошадки начинали «скакать» по кругу, а вокруг нее располагалось все остальное, поражавшее воображение впервые попавшего сюда человека, будь то ребенок, будь то взрослый, а вот вдоль стены с высоким потолком проходила в воздухе железная дорога, именуемая в народе «американские горки».
Но Шер был здесь не впервые. И восторгаться аттракционами он не собирался. У него была цель, правда, ее он не наблюдал.
Вообразив себя героем шпионского боевика, он прокрался сквозь черный ход и потайными служебными путями, минуя охрану, ворвался в зал развлечений, заполоненный мелкими шкетами и немногочисленной стайкой их родителей. Причем папаши, которых мамаши не пустили на третий этаж, сгрузились в кучку и о чем-то таинственно шептались, а их половинки носились за своими чадами, болтали без умолку, в общем, вовсю создавали ощущение пчелиного улья.
Растерянно разглядывая зал, Артем видел детей, резво атакующих игровые площадки, бешено носящихся за ними родителей, энергично следящих смотрителей зала, в общем, всех, кроме женушки и брата.
Он немного побродил по залу, встретил знакомых, поболтал, обошел все аттракционы и, наконец, его взгляд выцепил знакомую фигурку, принадлежащую Арсению, который прятался в импровизированных кустах вместе с друзьями и пытался заснять Шера на камеру.
Последнему расклад вовсе не понравился, его единственной мыслью было, что малышка и Олли решили уединиться, оставив младшего в компании друзей, среди которых еще один шкет и две высокие девчушки, усиленно притворявшиеся секретными суперагентами; а затем утопали на свидание. Так что он разъярился за сотую долю миллисекунд и в рекордные сроки оказался около немного ошалевшего Сени, не ожидавшего, что его «гениальную» засаду засекут.
Церемониться с мелким нарушителем Охренчик не стал, а грубо схватил его за ухо и выволок из «кустов», вопросительно уставившись в глаза. Жутко хотелось спросить, где малышка и какого черта она умотала в компании его кузена, а главное, куда; но в то же время и выдавать себя не хотелось. Поэтому он настойчиво прокусывал внутреннюю стенку под губой, стискивая зубы до невозможности, хмурил лоб и вопрошал взглядом, ожидая, что Сено не дурак и сам догадается, что ему нужно рассказать.
А Сенька и реально был не дурак…
Он начал дергаться в стальных оковах, приговаривая что-то о правах человека в современном цивилизованном обществе:
– Артем, ты мои права нарушаешь!
– Какие права, ты, прифигевший полудурок? – прошипел ему в лицо разозленный Шер.
– Попрошу меня не оскорблять, – напустив на себя важный вид, пролопотал ребенок. Даже будучи в своем незавидном положении он не выпускал из правой руки моргающую красным индикатором камеру и по мере своих скромных возможностей в удивительном извороте тела пытался поймать в кадр свое нежданное заключение.
– Когда это я тебя оскорблял? – искренне возмутился Артем, не замечавший камеру.
– А «полудурок» – это, что комплимент? Типа мне за счастье так называться?
Остальная троица с побледневшими лицами и глазами, выскочившими из глазниц и застрявшими в немом трепете на лбу, пыталась слиться с кустами и мысленно взывала к благоразумию своего друга, но безуспешно.
– Ну, «полу» – это всего лишь половина, – философски изрек парень, с неприкрытым садизмом немного подкручивая ухо сорванца. – Так что вторую часть можешь сам себе придумать.
– Больно же!.. Ой-ё-ё-ёй!..
– Не визжи как девчонка, – прикрикнул на пацаненка Шер, – а то мне стремно рядом с тобой стоять.
Свой гадский гениальный ответ Сеня озвучить не успел, так как рядом с ними остановилась гора мышц и мускулов в виде самого настоящего ВДВшника, чудесным образом нарисовавшегося в детском центре. Смотрелся он здесь крайне неуместно, как двухлетний малыш на трехколесном велосипеде на гонках «Париж-Дакар», но чувствовал себя шибко уверенно. Впрочем, а где бы этот брутального вида мужчинка (или «подозрительный типчик», как его окрестил Шеридан) чувствовал себя неуверенно? Если только в гей-клубе, но для проверки теории его сначала туда надо загнать, но его друзья явно склонностью к суициду не страдали. Да и, вообще, легче себе харакири организовать, чем подвергнуть себя его, ВДВшнической, каре.
Его лицо было словно высечено из камня – настолько грубые и резкие черты лица, что, казалось, он одним своим фэйсом способен стены радиационных бункеров проламывать; да и шрам, пересекающий левое надбровье вписывался органично – внешности не портил, а, наоборот, подтверждая всенародно известную мудрость, что «мужчину украшают шрамы», создавал впечатление, что это лицо именно таким и проектировалось Создателем; немой вопрос «а как и кто умудрился рассечь его каменную мордаху?» ни в одной голове, глядя на него, даже не возникал. На штанине, обнимая чрезмерно мускулистую шириной обхвата с молодой дуб ногу, висела маленькая девочка с коряво заплетенными косичками и истошно вопила:
– Папочка! Спаси мальчика! Пожалуйста! Смотри, его хотят уби-и-ить!
«Папочка» немигающим взглядом стал созерцать «убийцу» и «жертву», а его военный костюм, который он поленился переодевать, вырвавшись в увольнительную в город к любимой дочке на несколько часиков, наводил на парней тихий ужас, который те тщательно пытались скрыть.
– Эй, чё за дела, братаны? – грозно поинтересовался папаша под напором дочки. Не то, чтобы он специально синтезировал свой тон, просто это для него была обычная форма голоса.
Шер хоть и струхнул, прекрасно зная об особенностях «особого строения мозга» данного контингента людей, которые, зная одну лишь свою правду, готовы напролом (причем в прямом смысле «напролом» – сквозь разбитые своими бездумными кулачищами черепа, свернутые шеи, переломленным позвоночники и прочее) идти к ней в попытке доказать, но своего страха не выдал. В конце концов, психологически доказано, что даже если перед боевым ротвейлером, из пасти которого, готового вгрызться тебе в горло, стекает «ядовитая» слюна, показать себя равным противником, то велики шансы остаться не покусанным ни в горло, ни в филейную часть. Хотя эта информация больше из теории, нежели из практики.
– Все тип-топ, – растянул губы в смелой улыбке Шер, отпуская несчастное ухо к радости владельца, но перехватив того через туловище, чтобы не убежал. – Развлекаемся с племянничком, – он потрепал Сеньку по макушке, запустив пятерню ему в волосы и, не удержавшись, дернул несильно, так что волосы все же остались на своем законном месте, но вот лицо парнишки скривилось от неожиданного поступка.
В принципе, поступок был не таким уж и сюрпризным, это ведь Артем Охренчик, а от него лучше вообще ничего не ждать – все равно удивит и, благо, если не покалечит. Вот, например, его бедной сестричке, Ленке, вечно от Шерхана перепадает.
Но все же у этого дерзкого действия были позывы – своевольный парень таким образом призывал мелкого к подтверждению своих слов. О своей шкуре малявка беспокоился и умирать раньше времени не торопился. Но, проигнорировав своего нового родственника, его приближение к Потустороннему Царству стремилось к стопроцентному осуществлению, так как Тёма обладал тем еще «золотым» характером, и даже будучи растерзанным сейчас ВДВшником, он бы обязательно воскрес и вернулся из ада только ради того, чтобы совершить акт злодейской мести с особой «любовью». Зная все это, Сеня спорить не торопился:
– Да, это мой любимый дядя, – мальчик удачно извернулся, сделав нажим на слове «любимый» (чтобы Шер оценил), и перекинул камеру своему другу Роллу, так как следующее обращение могло вызвать неконтролируемый приступ ярости у парня: – Шерри…
