Текст книги "Настоящее в будущем (СИ)"

Автор книги: Blitz-22

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

Ваниль нашлась совсем далеко от дома, на сигналы не реагировала и игнорировала приманку, а потом и вовсе сорвалась с места. Нил заранее связал веревку так, чтобы получилось некое подобие уздечки, и накинул её на Зорика. Когда кобыла убежала, Нил тут же погнал жеребца следом, весь напрягся, дав ему понять, насколько нужна сейчас его скорость. Когда Нил практически догнал Ваниль, она резко повернула назад и понеслась прямо на Лео.

– Лео! – заорал Нил, развернувшись и приблизившись к брату. – Уйди с дороги!

Но Лео не ушёл, а потом и вовсе удивил Нила, набросив веревку на шею лошади. Удержать он её, разумеется, не смог, упал в пыль и проехался по земле, пока чертовка не остановилась, почувствовав, как на её шею набросили вторую веревку и сильно потянули.

– Чёртова дрянь! – разозлился Нил привязывая Ваниль к Зорику. – Ты живой, Лео?

– Да, – парень поднялся, отряхивая пыль. – Только руку разодрал. Лучше бы её убили, чем Джаззи.

– Лучше бы никого не убили, – Нил вдруг задумался о том, сколько людей погибло в городе прошлой ночью и поежился от этой недоброй мысли. – Пошли, что ли?

По дороге домой они с Лео молчали, пока Нил не решился узнать мнение брата по одному важному вопросу.

– Я собираюсь понести наказание, – сказал он. – За всё. Взломы, алкоголь, наркотики.

– Отец этого не допустит, – возразил Лео. – Он не позволит тебе портить себе жизнь.

– Я знаю, – усмехнулся Нил. – Но я собираюсь уговорить его. Хочу, чтобы он меня арестовал.

– Но почему?

– Я многое понял за прошедшую неделю.

Нил не думал, что наказание сломает ему жизнь. Он ещё не знал, что собирается делать в своей жизни и чего от неё хочет, но точно знал, что со всем справится, если с ним будет Робин.

*

Мэри-Маргарет не могла спать. Её родной и любимый Дэвид снова был с ней, живой, но не невредимый. Несколько раз за ночь он просыпался в страхе, она убеждала его, что он дома, и что это ему не снится, и он снова засыпал. В нем будто что-то надломилось, но Мэри-Маргарет не отчаивалась, и была готова сделает всё, чтобы её Прекрасный принц пришёл в себя.

В девять утра она поднялась с постели и отправилась проведать детей. Сначала, по традиции, проверила Грэма, убедилась, что тот сухой, затем заглянула в комнату Нила и Лео, нашла её в образцовом порядке и прочитала коротенькую записку, в которой Лео пояснил, что они решили с утра пораньше поработать на ферме.Что могло растрогать её больше? Уж точно не Ева с Абигейл, устроившие в своей комнате настоящие бои без правил.

– Прекращайте! – строго одернула их Снежка. – Отца разбудите!

– Это всё она! – Ева ткнула пальцем в сторону сестры.

– Ой, не надо врать мне! – возмутилась она. – Прекрати спектакль, милочка! А ты, Гейл, прекращай обращать на неё внимание! А теперь, раз уж вы встали, помогите-ка мне на кухне! Жду через пятнадцать минут внизу, одетыми и умытыми!

Шум они подняли приличный, но недостаточный, чтобы разбудить Дэвида, но вот Грэму этого вполне хватило. Сына она успокаивала долго и справилась с трудом, а после, не выпуская ребёнка из рук, Мэри-Маргарет вернулась к Дэвиду и обнаружила, что тот уже не спит, только лежит в постели грустно разглядывая потолок.

– Дай мне его, – попросил Дэвид прежде, чем она успела подобрать какие-нибудь слова. – Не хочу, чтобы ты делала всё сама.

– Я привыкла, – сказала она и тут же пожалела о сказанном, – но было сложно. Теперь всё будет хорошо.

Она отдала Грэма Дэвиду, виновато глядя в его прекрасные серо-голубые глаза, и спустилась на кухню, к двум неугомонным девицам.

– Что нам делать? – нетерпеливо выпалила Ева.

– Нужно приготовить завтрак, – улыбнулась Снежка. – Что бы выбрать?.. Может, овсянку?

– Нет! – скривилась Ева. – Только не это!

– Блинчики! – предложила Гейл.

– Да! – поддержала Ева. – Блинчики!

Снежка обрадовалась их единодушию хотя бы в этом и согласилась с выбором, но овсянку сварила всё равно.

*

Несколько раз за ночь Дэвид просыпался в холодном поту и снова засыпал, сообразив, что находится не в клетке в чёрном туннеле, а в тёплой постели с женой.

– Успокойся… Всё хорошо, – шептала Снежка, гладя его по голове. – Ты дома.

Ему было стыдно за себя, за страх, который он позволил ей увидеть, и за то, что она страдала не меньше. Утром любимая опасалась каждого слова, которое могло приуменьшить его значение, не хотела показывать, что справлялась со всем сама, и совершенно напрасно, ведь он никогда в ней не сомневался.

Дэвиду стало намного легче, когда он с Грэмом на руках спустился к завтраку и сел возле старших сыновей, которые уже уплетали свои порции блинчиков и наперебой рассказывали матери, как ловили сбежавших лошадей. Девочки спорили из-за очередной ерунды, а Мэри-Маргарет пыталась безуспешно их рассудить, угрожая новым наказанием. Дэвид невольно рассмеялся наблюдая за родными и успокоился, почувствовав на себе сосредоточенный взгляд Нила.

После завтрака сын отвел его в сторону и попросил себя арестовать, перечислив весь список преступлений, которые совершил за последний год.

– Но я не могу тебя арестовать, – со вздохом ответил на это Дэвид. – Против тебя нет улик. Амбар, о котором ты говоришь, сгорел. За взлом тебя уже не взять.

– Но ты признаёшь, что я должен быть наказан, верно? – уточнил Нил. – Ты ведь не можешь это отрицать.

– Не могу, – признал Дэвид. – Однако и наказывать тебя я не хочу, потому что мне кажется, что в этом нет нужды. Ты сильно изменился, сынок. Но если тебе нужно дополнительное подкрепление, то ты всегда можешь заняться общественными работами на добровольных началах.

– Спасибо, – сказал Нил. – Я так и поступлю.

– Ты хороший парень, Нил, – тепло улыбнулся Дэвид. – Я горжусь тобой.

Дэвид Нолан никогда не гордился сыном больше, чем в эту минуту.

***

На следующее утро после нашествия упырей Лиам Джонс мог думать только о своей девушке. Когда он проснулся, то первым делом наладил с ней связь, страшно переживая, что она не сразу ответила на его сообщения. Но вскоре Мэлоди его успокоила, написала, что её родители просто отплыли в море в самом начале городских беспорядков, и потому легко избежали беды. Потом она предложила встретится на их обычном месте, на что Лиам с радостью согласился. Оставив родителям пояснительную записку, он поспешил на пляж.

Лиам пришел раньше времени, но Мэлоди уже ждала его и чуть ли не сбила его с ног, когда кинулась ему на шею. Лиам засмеялся, поцеловал её в губы, подхватил на руки и слегка покружил.

– Я так рада, что ты в порядке, – её глаза так и сияли.

– И я, – шепнул Лиам, снова целуя её, – и я рад. Вчера, совестно признаться, я старался не думать о тебе. Итак непросто было.

– Расскажи, – попросила Мэлоди, взяла его за руку и повела вдоль берега.

И Лиам рассказал ей всё: и о трупах, и о монстрах, и об Адаме Голде.

– Адам Голд? – удивилась Мэлоди. – А что с твоими прежними… друзьями?

– Они в прошлом, – уверенно заявил он. – И теперь я, кажется, дружу с кем-то, от кого тебя не нужно прятать.

*

Когда утром Крюк открыл глаза, он увидел добрую и светлую улыбку своей жены.

– Эмма, – с удовольствием произнёс он, стараясь прочувствовать каждую букву. – Не убежала…

Эмма сидела рядом с Эльзой на руках: забытый образ домашнего покоя и благополучия.

– Я и вчера не убегала, – напомнила Эмма.

– Да, – согласился Крюк, устраиваясь поудобнее, – потому что я попросил тебя. А сегодня ты осталась сама.

– Я теперь буду редко убегать, – просюсюкала Эмма, больше обращаясь к Эльзе, нежели к нему.

Девочка засмеялась, и Крюк улыбнулся в усы.

– Сорванец ещё не проснулся? – спросил он немного погодя.

– Не смотрела, – призналась Эмма. – Сама недавно встала.

Крюк поднялся с кровати, оставил на тумбочке свой угрожающий протез и подошел к комнате Лиама. Когда парень не ответил, он приоткрыл дверь и увидел только записку.

– Ушёл на пляж. Ты знаешь к кому, пап. Поем по пути. Когда вернусь, не знаю, но если что – на связи. Лиам, – прочитал он вслух и улыбнулся.

– О ком это он? – спросила подошедшая Эмма, заглядывая ему через плечо.

– О Мэлоди Линч.

– Мэлоди… Мэлоди… – вспоминала Эмма. – Дочь Эрика и Ариэль?

– Да, – кивнул Крюк. – Она его девушка.

– И как давно у него девушка? – проворчала Эмма.

– Не знаю, – пожал плечами Киллиан и засмеялся, – но я радуюсь, что его хоть как-то влечёт море.

Они спустились вниз, и пока Эмма бродила по руинам их гостиной, Крюк готовил незатейливый маленький завтрак на троих: немного яичницы с чесночным хлебом. За последние годы он наловчился управляться на кухне, поэтому когда Эмма присоединилась к нему, он уже снимал с себя фартук.

– Всё готово, ваша светлость, – пошутил капитан.

– Спасибо, – поблагодарила Эмма и поцеловала его.

– Фу! – скривилась Эльза и скорчила обиженную рожицу, когда родители засмеялись.

*

Эмма уплетала завтрак и наблюдала за тем, как Эльза оживлённо колупается в своей тарелке, выковыривая желток, и перетаскивает его частями в тарелку Киллиана.

– К трём мне нужно в участок, – с неохотой сообщила Эмма, сожалея, что ей придется расстаться с ними и сегодня.

– Не уходи, – грустно захныкала Эльза. – Пожалуйста!

– Да, – поддержал Крюк. – Не уходи!

– Но я должна, – возразила Эмма. – Обещаю вам, что после я обязательно возьму отпуск и буду проводить с вами всё время. Мы можем даже съездить куда-нибудь. В Бостон, например.

– Бостон? – задумалась Эльза. – А что там?

– Или в Нью-Йорк! – предложил Крюк. – Там есть зоопарк. Львы, тигры! Рррр!

Крюк скорчил смешную мордочку и рассмешил дочку.

– А ещё навестим Генри в Хартфорде, – предложила Эмма, вспоминая вчерашний разговор с сыном. – Посмотрим его новый дом. И познакомимся с моим… внуком… Кошмар!

Ей все еще не верилось, что у неё теперь есть внук, и видимо её озадаченное лицо выглядело очень забавно, потому что Крюк с усилием подавил смешок. Она досадливо хлопнула его по руке и с улыбкой вернулась к завтраку.

***

Около полудня Генри и Реджина встретились в гостиной. В особняке были только они. Реджина рассчитывала, что Роланд придет ночевать, но тот решил остаться у Зелены и присмотреть за сестрой. Реджина взъерошила волосы на голове сына, прижалась лбом к его лбу и позволила ему себя обнять.

– Кофе? – предложил Генри.

– Да, – согласилась она. – Парочку тостов?

– Да.

Генри поплёлся на кухню и оккупировал кофеварку. Реджина нашла хлеб и загрузила пару ломтиков в тостер.

– Роланд забил холодильник, – отметил Генри, выуживая сыр и ветчину.

– И во всеё доме полный порядок, – похвалила Реджина. – Думаю, оставить дом ему, когда уеду.

– Щедрость, которую он не оценит, – уверенно улыбнулся Генри. – Он слишком гордый. И слишком правильный.

– В отца…

– Когда ты уезжаешь?

– Сегодня вечером. С меня хватит на этот раз. Но прежде мы должны появиться у Ноланов. Снежка очень просит.

– Сходим, – Генри разлил кофе по кружкам и взял один выпрыгнувший тост. – Я тоже уеду вечером.

– Всё-всё вспомнил? – Реджина отпила немного кофе и облокотилась на столешницу. – Так расскажешь, почему скрывал от меня внука?

И Генри рассказал ей о Вайолет, о преждевременных родах и асфиксии у малыша, о том, какой Бен слабый и болезненный, и о том, что сам Генри хотел найти лучший момент для такого события, чтобы сделать его светлым.

– Мне очень жаль, – посочувствовала Реджина. – И всё же я не чужой человек. Ты же знаешь, что можешь прийти ко мне с чем угодно, да?

– Да, – вздохнул Генри. – Прости, мам.

– А твоё ночное приключение, – деликатно упомянула Реджина. – Ты расскажешь о нем Вайолет? Или скроешь?

– Расскажу, – мрачно буркнул Генри. – Но я не собираюсь себя в этом винить.

– Но ты виноват! – усмехнулась Реджина. – Женщины такого не прощают.

– Ты прощала.

– Там было совсем другое…

– Так и тут всё непросто! – возразил Генри. – Но если вдруг… Чарли разрешит мне переконтоваться у него на диване?

***

Робин пришла в сознание ещё до того, как Роланд унёс её из особняка Голдов. Ночь он решил провести возле сестры, постелил себе на полу в её комнате, отклонив аргументы Зелены в пользу удобного дивана. Около одиннадцати его разбудила сама Робин, несильно зажала ему нос пальцами и весело рассмеялась, когда он начал слабо сопротивляться.

– Доброе утро, старший брат!

– Доброе, Робин, – ласково произнёс Роланд. – Как ты себя чувствуешь?

– Просто отлично, – ответила Робин. – Кто меня спас?

– Мистер Голд, – Роланд был несказанно благодарен ему за это. – Коль бы не позволила тебе умереть.

– Я знаю, братик, – уверенно заявила девушка. – Я в ней и не сомневалась. А где она? Мне показалось, что я слышала её голос…

– Она дома, – Роланд обрадовался, что Робин это помнила. – Ты ненадолго приходила в себя. Ещё в особняке Голдов.

В дверь постучалась Зелена, и удостоверившись, что она им не помешает, зашла в комнату и села на краешек кровати.

– Здравствуй, моя горошинка!

– Мама… – Робин обняла мать и зарылась лицом в её пушистые рыжие волосы.

– Я так испугалась за тебя, – голос Зелены дрогнул. – Так испугалась…

Роланд прикрыл глаза, разделяя это чувство.

– Не плачь, мам, – убеждала Робин.

– Не буду, – плакала Зелена, но послушалась и вытерла слёзы. – Пойдёмте завтракать. Я приготовила лоранский пирог с индейкой и оладьи с сыром.

Запах пирога сшибал с ног, манил и пробуждал аппетит. При всём желании они с Робин не смогли бы долго сопротивляться. Зелена готовила божественно, как, похоже, и все женщины семьи Миллс.

Когда Роланд занял привычное место за столом и огляделся, то заподозрил, что Зелена отчего-то сильно нервничает, потому что она начала ещё что-то готовить. Он многозначительно посмотрел на сестру, и та немного устало посмотрела на него в ответ.

– Кофе? – предложила Зелена, налила Роланду полную кружку и недовольно поморщилась, когда Робин накрыла свою рукой. – Ладно…

– Мам! – Робин поднялась и взяла мать за руки. – Пожалуйста, остановись. И сядь с нами.

Зелена не послушалась.

– Мам, я серьёзно, – надавила Робин. – Если любишь меня, то посиди со мной.

– Хорошо, – улыбнулась Зелена. – Через минуту. Только уберу.

Робин вернулась на своё место, а Зелена присоединилась через минуту, как и обещала.

– Всем приятного аппетита, – неловко пожелала Роланд, чувствуя себя лишним.

– Да, – улыбнулась Робин, наливая кофе себе и матери. – И тебе.

Зелена тоже улыбнулась, и все молча приступили к еде.

– Очень вкусно, Зелена, – похвалил Роланд, когда закончил. – Спасибо.

– Да, спасибо, – поддержала Робин, нахмурилась и очень серьёзно добавила: – Мам, я хочу поговорить.

Роланд хотел знать, что у сестры на душе, но не хотел присутствовать при её откровенной беседе с матерью. Однако, когда он попытался уйти, Робин настойчиво попросила его остаться.

– Я думаю, что стоит рассказать полиции о пожарах, – вздохнула девушка.

– Нет! – отрезала Зелена. – Ты этого не сделаешь с собой. Я и так приложила достаточно сил, чтобы это скрыть.

– Что ты сделала? – строго спросила Робин.

И дальше Роланд сильно пожалел, что не обладает магическим даром и не может переместиться куда подальше. Робин и Зелена затеяли ссору, в ходе которой поделились накипевшим и заодно выяснили, что заместитель мэра Зелена Миллс подменила отчёты о пожарах, в которых была повинна её дочь.

– Я сделала это, чтобы защитить тебя! – вспылила Зелена. – Тебя бы посадили за это, горошинка! Я сделала то, что должна!

– О, не сомневаюсь… – недобро протянула Робин.

– Что это значит?

– То, что ты всегда решаешь проблемы подобным образом! – вскричала Робин. – Ни с кем не советуешься и никого не слушаешь! Считаешь, что ты сама лучше всех всё знаешь!

– Так делают все родители! – огрызнулась Зелена.

– Нет, не все, – возразила Робин. – Реджина так не делала. И Эмма. И Белль так не делает!

– Белль! – фыркнула Зелена и виновато поёжилась. – Да, может, и не делают. Но это не значит, что не сделали бы.

– Скажи, Коль из-за этих отчётов на учет поставили? – вдруг спросила Робин. – Если бы не отчёт, плавно подогнанный под её показания, то её просто отпустили бы, да?

Роланд, который старался их не слушать, всецело обратился в слух.

– Не могу в это поверить! – всплеснула руками Робин.

– По-моему, Коль ничего не грозит, – едко заметила Зелена. – Да и ты вчера достаточно для неё сделала.

– Я сделала то, что делают друзья! – прорычала Робин.

– Рискуют своей жизнью?! – вскричала Зелена. – Гибнут друг за друга?!

– Да! Именно так!

Зелена в бешенстве вскочила и отошла к окну.

– Хочешь ещё кое-что узнать о том пожаре?! – продолжала Робин. – Я была настолько обкурена, что не могла определить, в какой стороне дверь! И знаешь, кто меня вытащил оттуда?! Коль! Коль пошла за мной в огонь, вывела меня, а потом ещё и вину на себя взяла, запретив мне что-либо говорить и делать! А ты подставила её! Намеренно! Теперь я точно во всём сознаюсь!

– Нет! – сказала Зелена, грозно сверкнув глазами. – Я не позволю тебе всё испортить!

– Ты уже всё испортила, – горько усмехнулась Робин, вылетела прочь и хлопнула дверью своей комнаты.

Роланд мельком посмотрел на уязвлённую Зелену и побежал за сестрой. Когда он вошел в комнату, Робин стояла у окна, смотрела на заросший сад и плакала.

– Эй… – тихо сказал Роланд и приобнял её за плечи. – Она поступила ужасно, но её нельзя в этом винить. Не тебе. Она сделала это из благих побуждений.

– Понимаешь, Роланд, её «благие побуждения» часто выходят боком, – Робин теряла терпение. – Я всегда старалась доказать ей, что такая защита мне не нужна! Меня бесит, что сталкиваясь с проблемами, она делает вид, будто ничего не происходит! Мне просто нужно, чтобы она хотя бы раз посмотрела на меня открытыми глазами.

– Робин, она твоя мама, – возразил Роланд. – Она по определению не может смотреть на тебя открытыми глазами.

– И что с этим делать? – вопрос был риторическим. – Она просто не понимает, что так будет правильно.

– И я согласен с ней, – вздохнул Роланд.

Конечно, вся эта история с Коль и отчётами поразила и задела его, но он не мог позволить сестре сесть за поджоги.

– Что? – сердито спросила Робин.

– Тебя посадят, – просто ответил Роланд. – Если хочешь поступить правильно, то не обязательно подставлять себя. Просто завяжи с этим. С наркотиками, с опасными магическими экспериментами. Вот это будет правильно.

– Считай, сделано, – мрачно согласилась Робин. – А Коль?

– Это очень неприятно, – согласился Роланд, чувствуя обиду за девушку, которую любил. – Может, оригинал одного из отчётов всё же должен лечь на стол шерифа?

– Ты сам себе противоречишь.

– Не совсем, – возразил Роланд. – Я же не подталкиваю тебя к чистосердечному признанию. Да и улик против тебя теперь нет. Не получить даже ордер. Я просто согласен с тем, что Коль не должна страдать за свой героизм.

В комнату снова робко постучалась Зелена.

– Да-да, – кашлянула Робин. – Проходи.

– Ты права, – признала Зелена.

– Ещё раз?

– Ты права, – повторила ведьма ещё раз. – Но я не могу тебя сдать.

– И что делать? – спросила Робин.

На этот раз Роланд тактично удалился, освободив свою ладонь от цепких пальцев Робин. Он пошёл в гостиную, присел на диван и стал ждать, когда мать и дочь наконец придут к согласию. Когда они закончили, Роланд снова вернулся в комнату Робин.

– Ну? – спросил он. – Что решили?

– Её взяла, – проворчала Робин, – но и моя взяла! Один отчёт она всё-таки отдаст по назначению. Неплохой старт.

– Да, – усмехнулся Роланд.

И Робин тоже. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза и улыбались.

– Помнишь, я говорила тебе про сон, в котором видела отца?

– Да, – осторожно кивнул Роланд. – Помню…

– Мне кажется, что это был не сон.

– Иное невозможно.

– Я тоже так думала, – Робин разглядывала его внимательнее обычного. – Но… Это ведь был ты, так?

Роланд не ответил, виновато потупился и нервно облизал губы.

– Почему ты не сказал? – мягко спросила сестра, на что он снова не ответил. – Спасибо тебе. Спасибо, что не хотел разрушать приятный образ. Единственный…

– Ах, Робин…

– Думаешь, я бы ему понравилась?

– Конечно, понравилась бы! – воскликнул Роланд. – Он любил тебя. Я много раз говорил тебе это.

Он сел на кровать, заставил её сесть рядом с ним и крепко обнял за плечи.

– Ты удивительная девушка, Робин, – вкрадчиво продолжил он. – Добрая, храбрая, умная и очень красивая. Я искренне тобой восхищаюсь. Ты даже не представляешь, насколько ты на него похожа.

– Спасибо, что ты рядом.

– И всегда буду, – пообещал Роланд. – А теперь улыбнись!

И Робин улыбнулась, приободренная его словами.

***

Альберт не знал, чем новый день выделяется из массы других, и старался вести себя как обычно, но улыбка непроизвольно появлялась на его лице. Поднявшись с утра пораньше, он прибрался в комнате, принял душ и долго выбирал одежду. Сняв с вешалки светло-голубую рубашку, он легко надел её на себя, тщательно застегнул каждую пуговицу, заправил в черные идеально отглаженные брюки и вдел кожаный ремень, стараясь не пропустить ни одной петли. Затем он выбрал простой черный галстук, повязал его в стиле Кельвина и затянул потуже. Образ завершила пара черных ботинок, и к шнурками он отнесся чуть ли не с большим вниманием, чем к галстуку, стараясь сделать так, чтобы узлы выглядели максимально симметрично. После, глядя на себя в зеркало, Альберт неспешно причесался, расправил плечи, подмигнул собственному отражению и сел за письменный стол. Порывшись в ящиках, он отыскал все припрятанные конверты с деньгами и набрал тысячу долларов, которую собирался подарить Адаму. Номинал купюр в основном не превышал сотни долларов, так что он собрал довольно пухлую пачку денег, свернул в тробочку и закрепил резинкой, взял чистый лист бумаги и набросал простенькую пояснительную записку. Может быть ему стоило отдать деньги лично, но он боялся, что иначе брат их не примет.

Прихватив сверток и записку, Альберт проскользнул в соседнюю комнату и разместил свой небольшой подарок на столе таким образом, чтобы брат не сразу смог его увидеть, а затем ласково посмотрел на спящего брата и с удовольствием отметил, что жуткий ожог на его руке почти зажил. Очень тихо Ал вернулся в коридор и нырнул в комнату другого брата, который, как оказалось, тоже уже не спал, сидел в постели со здоровенной книжкой и гладил по голове храпящего пса.

– Ал! – обрадовался мальчик, глазёнки налились золотом.

– К тебе можно? – с улыбкой спросил Ал.

Мальчик активно закивал и поспешно подвинулся, хотя Альберту и так хватило бы места.

– Что это у тебя? – спросил Альберт, итак прекрасно различая увесистое богато иллюстрированное издание «Песни о Нибелунгах».

Крис отдал книгу ему, и Альберт поразился её весу и тому, что пятилетка умудрился притащить её сюда.

– Почитай! – попросил младший брат.

– Ладно, – согласился Альберт. – С чего начать?

Крис ткнул пальчиком в конкретный отрывок, и Альберт монотонно прочитал описание сражения отважного Зигфридом и коварным карликом Альбрихом. Выразительное чтение никогда не было его сильной стороной, но Крису почему-то нравилось. Альберту же нравилась эта поэма. Мама несколько раз читала её ему, имитируя разные голоса, и у неё это выходило действительно здорово.

– Тут есть имя плохого человека, – вдруг сказал Крис.

– Синдальт? – уточнил Альберт, припоминая, что имя одного из персонажей правда казалось похожим. – Да. Есть такое.

– Он не вернётся? – спросил младший брат с надеждой.

– Нет, приятель, – улыбнулся Альберт. – Он больше никогда не вернётся.

*

Утром, где-то в половине десятого, Адам Голд нашёл у себя на столе тысячу долларов и записку:

«Не воспринимай как плату. Я просто хочу помочь. Отправляйся в Нью-Йорк и встреть своего друга.

Ал. Голд.»

Слова были выведены чрезвычайно красивым почерком, но всё же старательным и детским. Только роспись отличалась: непринуждённая, лёгкая, изящная.

– Спасибо, – улыбнулся Адам и с любовью подумал о брате, – но я должен поступать правильно, и денег твоих не возьму.

На обратной стороне листа он написал ответ и отнёс его в комнату Ала вместе с деньгами, после чего спустился вниз и столкнулся в вестибюле с Мо.

– О, привет… – Адаму было совестно, что он совсем о нем забыл.

Накануне отец был крайне добр и снисходителен, вылечил старику ногу и позволил остаться на ночь.

– Привет, – отозвался мистер Френч и смущенно улыбнулся, плохо представляя, что он может к этому добавить.

Адам хорошо понимал его чувства, потому что и сам всегда испытывал значительные трудности в общении с отцом своей матери.

– Слушай… – он почесал затылок. – А нож-то я тебе и не отдал.

– Оставь себе, – отмахнулся Мо. – Не думаю, что буду по нему скучать. Пригодился?

– Очень.

– Мне жаль, что пригодился.

– Что поделаешь, – пожал плечами Адам.

– Как рука? – заботливо поинтересовался Мо.

– Зажила, – Адам продемонстрировал руку, здоровую и белую, как раньше.

Со стороны гостиной послышались шаги, и в вестибюль вышла Белль, непривычно весёлая и безмятежная. Она была одета в лёгкую бежевая блузку навыпуск и нестрогие укороченные светло-серые брюки, волосы ей, обыкновенно аккуратно уложенные или собранные в строгий хвост, сейчас рассыпались по плечам, а на губах играла улыбка. Казалось даже, что её глаза сияли ярче.

– Доброе утро! – поприветствовала всех Белль звонким голосом, сунув руки в карманы. – Почему топчитесь здесь?

– Доброе, – улыбнулся Мо. – Я собирался уйти.

– Не стоит так убегать, папа. Останься на завтрак, – добродушно пожурила его Белль и обратилась к сыну: – Вижу, рука зажила. Неплохо! Проснулись только вы?

– Еще Альберт, – ответил Адам. – А Коль еще спит.

– Разбужу её, – решила Белль и начала подниматься вверх по лестнице.

– Мам! – нагнал её Адам. – Я хотел спросить!

– Да-да!

– Вы решили, как нас накажете?

– Мы ещё об этом не говорили, – уклончиво ответила Белль. – Это все?

– Да…

– Отлично, – кивнула она и развернулась, чтобы уйти.

– Мам, стой! – снова остановил её Адам. – Это не тот вопрос.

– А какой тот?

– Я хотел спросить… – начал он и не смог закончить: – Наверное это подождет. Поговорим позже.

– Ладно, – брови Белль взлетели вверх. – Только не забудь свой вопрос.

Адам смущенно ей улыбнулся, неловко поклонился и отправился в гостиную следом за Мо, который решил не упускать возможности пообщаться с дочерью и её семьей.

*

Белль поднялась на второй этаж и сперва заглянула в комнату Криса, не сомневаясь что найдет там и Альберта, и, разумеется, оказалась права.

– Мама, – вежливо произнес Альберт и встал, приветствуя её. – Хорошо выглядишь.

– Привет, – легко засмеялась Белль. – Спасибо! Давно сидите?

– Неа, – пискнул Крис, сияя золотистыми глазками. – Недавно!

Белль невольно улыбнулась, вспомнив, что вчера наконец увидела настоящие глаза своего младшего сына, не менее прекрасные, чем те, которые смотрели на неё сейчас. Теперь ей предстояло узнать, что будет для мальчика естественнее: прятать свою маленькую особенность или примириться с ней? Но для этого в их будущем настоящем еще найдется время.

– Хорошо, – кивнула она. – Тут будете?

– Да, – ответил Альберт. – Мы будем сегодня завтракать? Или скорее обедать?

– Скоро будем, – усмехнулась Белль, покидая комнату. – Но сперва мне нужно разбудить Коль.

Коль она застала спящей. Девушка лежала на животе, растянувшись на всю площадь кровати. Белль присела с краю, насколько хватила места, и легонько прикоснулась к дочери, на что та немедленно отозвалась недовольным бурчанием. Тогда Белль наклонилась и нежно подула ей на ушко.

– Ну, мам! – хихикнула Коль. – Прекрати!

Белль подула сильнее, а потом ещё раз и ещё, пока победа не осталась за ней.

– Сдаюсь, – Коль перевернулась на спину, открыла глаза и взглянула на мать. – Доброе утро или что там у нас…

– Доброе, – Белль поцеловала её в щечку. – Вставай! Я жду тебя внизу!

Она двинулась к выходу и тут же вернулась, потому что Коль сладко зевнула и устроилась поудобнее, чтобы продолжить своё путешествие в мире грез.

– Ай-ай! – засмеялась дочь, мягко отпихивая её от себя. – Всё-всё! Ещё пять минут и я встану!

Белль довольно кивнула и дала ей эти пять минут. В последнюю очередь она подошла к двери собственной спальни, раздумывая стоит ли ей побеспокоить и Румпеля, но в итоге решила, что займётся этим позже.

*

Коль встала ровно через пять минут после ухода Белль. Накинув на плечи полотенце, она отправилась в ванную, умылась, с трудом расчесала густые темные волосы и напоследок, вдоволь налюбовавшись своим отражением, скорчила страшную гримасу. Лица, которые надевают утром, являются вершиной самовыражения для большинства, но Коль не нравилось менять лица. Ей нравилось привлекать внимание к собственному «я», пусть даже это «я» выражали ядовито-зеленые бриджи, кислотно-лимонная футболка и неизменные разные носки.

Закончив с утренними процедурами, Коль разгребла бардак на столе и распихала по карманам все необходимые вещи и прервалась только, когда нащупала в первом ящике стола самую нужную из всех. В её руке блеснула старая серебряная звездочка, и Коль, задумчиво повертев подвеску в руке, положила её назад и достала большой конверт из Калифорнийского университета. Выудив из конверта письмо и несколько форм, она быстро их пролистала, ознакомилась с правилами регистрации и взяла ручку, чтобы их заполнить, но, прежде, чем сделать это, Коль вновь задумалась о правильности подобного решения. Сторибрук стал неотъемлемой частью её жизни, со всей присущей ему магией и безумием, но она понимала, что хочет попробовать другую жизнь, хочет узнать, кем она может за его пределами, и с этой точки зрения она правильно поступит, если уедет в Калифорнию. Однако её держал не только город. Её беспокоило то, что скажет на это Роланд, и что это будет значит для их отношений, и осмелилась предположить, что он поймет её, даже если они сблизятся сильнее, чем сейчас. Особенно, если сблизятся. Убедив в этом саму себя и отбросив последние сомнения, Коль заполнила бумаги, а затем, захватив форму для родителей, вышла в коридор, где совершенно неожиданно столкнулась с мамой.

– Ты дала мне полчаса, – отметила Коль. – Почему?

– Просто так, – промурлыкала Белль. – Смешные носки! Прикольно!

– Неужели? – удивилась Коль и протянула маме форму. – Это тебе. Можешь заполнить, как будет время?

– Решилась-таки? – кивнула мама, забирая у неё листок. – Я сейчас заполню.

Коль последовала за ней в кабинет, где Белль расположилась за своим столом и принялась быстро заполнять пустые строчки.

– Меня кое-что смущает… – наблюдая за тем, что пишет мама, Коль вдруг подумала о внушительной сумме, которую нужно было внести, чтобы начать обучение. —

– Что? – спросила мама, не поднимая глаз.

– Цена.

– Сумма, как я вижу, вполне разумная.

Коль знала, что родители очень состоятельны, но не представляла, насколько, и ей, никогда не нуждающейся в деньгах и не имеющей их, выставленный счет казался весьма внушительным.