Текст книги "Настоящее в будущем (СИ)"

Автор книги: Blitz-22

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)

– Вещей, которые должны произойти, – она снова улыбалась, протянув ему уже обе руки. – И как выбрать? Что должно быть обязательно?

– Нам решать.

– Мисс, ваш заказ, – крикнул девушке продавец.

– Мне пора, – Коль встала, чтобы уйти. – Нужно отнести еду и себя к Робин.

– Можно с тобой? – поинтересовался Роланд. – Или у вас большие планы?

– Вовсе нет. Пойдём.

Коль сомневалась, что там могли быть большие планы. Судя по всему, Робин была обкурена, если не хуже.

На деле оказалось хуже. Робин была абсолютно невменяемой. Когда они пришли, Робин играла на гитаре, а звук вывела сразу в двух направлениях: на усилитель и наушники. Так что кричать и звать было бесполезно. Робин заметила их только лишь потому, что порвала струну, которая едва не рассекла ей лицо, со свистом разрезав воздух всего в паре сантиметров от её носа. Тогда она прекратила играть и кинулась на пакет, принесенный для неё.

– О, курочка! – обрадовалась Робин. – Умираю, как жрать хочу. Спасибо, подруга.

Роланд же был по-настоящему зол.

– Ты совсем сдурела?! – вспылил Роланд. – Укурилась в хлам. Даже не прячешься! Сколько я тебе говорил?! Заканчивай!

– Не читай мне нотаций, Роланд! – рыкнула Робин.

– Нет уж! Ты их выслушаешь!

Робин закрыла уши руками и принялась мычать, а потом попыталась убежать от Роланда, который упорно старался заставить её себя выслушать.

– Отстань, а? – пропищала Робин. – Мне это нужно! Я добьюсь… Добьюсь… Я так близко…

– Нет, Робин, – твёрдо сказала Коль. – Не близко. И тебе это не нужно.

– Тебе это не нужно, – сказал Роланд, встряхивая Робин и заглядывая ей в глаза.

Робин на мгновение выпала из реальности, но потом вернулась и сказала следующее:

– Но кое-что нам действительно нужно… Я знаю, что делать. Мы должны вернуться в лес.

Коль и Роланд обменялись тревожными взглядами.

***

Он смирился со смертью, он почти хотел умереть, но не умер. Он ненадолго терял сознание, а очнувшись, по-прежнему пребывал в темноте, но всё слышал и был точно уверен, что жив.

– Единственный выбор, который делает человек, – это выбор между жизнью и смертью. Но особо одарённые умудряются танцевать где-то на границе, – раздался над ним голос Тёмного. – Я сейчас о тебе, между прочим.

Голд поднялся и обхватил больную голову руками.

– Давай вставай, – велел Тёмный. – Ты же не собрался на самом деле тут умирать?

– Уходи… – слабо попросил Голд. – Оставь меня. Даже умереть нельзя спокойно. Радует, что я тебя не вижу.

– Увы, – весело пропел Тёмный. – Зато слышишь. И тебе придётся меня выслушать. Ня!

Голд начал злиться и двигаться, а каждое движение причиняло ему невыносимую боль.

– Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен тебя слушать?

– В отличие от тебя у меня нет сотрясения мозга? – шутливо спросил Тёмный. – Вставай! Тут идти совсем недалеко.

– Я ничего не вижу, – обречённо сказал Голд, не способный разлепить отёкшие веки.

– Я буду твоими глазами, – тихо ответил на это Тёмный. – Как раньше. Просто дай мне руку.

И Голд сдался, дал ему руку и с его помощью добрался до лавки. Внутри он с облегчением упал на стул и сдёрнул с себя галстук, потом снял пиджак, испытывая нехватку воздуха и одновременно озноб – смешанный с сывороткой яд вступил в силу.

– Ты знаешь, ты мог бы просто галстуком его задушить, – с безумным энтузиазмом предположил Тёмный, – Уж это мы умеем. Мягкий ты стал… Не удивительно, что подыхаешь.

– Замолчи, демон…

– А где моё «спасибо»?

– А что это изменило? – устало спросил Голд. – Я всё равно умру. Разница лишь в том, что меня здесь найдут.

– А ты не хочешь быть найденным?

Голд долго не отвечал, размышляя. Он считал, что заслужил собачью смерть за одно своё стремление к смерти, за любовь, которую он этим оскорблял, и за неодолимую жажду жизни, которая всегда была ему присуща наравне с фатализмом.

– Все умирают в одиночестве. Я всего лишь не желаю создавать иллюзию того, что это не так. И не вижу в этом ничего плохого, – честно ответил Румпель. – Тем более, что я уже найден тем, кого не хотел бы видеть.

– О, это ты обо мне?! – игриво удивился Тёмный. – Или о самом себе? Брось, Румпель! Ты хочешь жить, а сейчас даже больше, чем когда-либо! Спаси себя!

– Я ничего не вижу! – гневно выпалил Румпель. – Я даже не знаю, от чего мне спасаться! Потому я и умру!

Он почувствовал, что снова начинает терять сознание.

– Не умрешь! – уверенно заявил Тёмный, – Вспомни! Ты знаешь, что это! Они были знакомы. Фокусы новые, а смысл старый!

Голда посетило очередное видение. Он видел Питера Пэна в лесу, в Нетландии, а рядом с ним – Синдальта, только не Синдальтом звал его Пэн. Он звал его настоящим именем, он звал его Барри. И самому Барри он назвал своё имя, избегая проблем, прощупывая, стараясь выгадать пользу для себя. И ещё цветы… Множество прекраснейших и опаснейших цветов.

– Моршиповник…

– Ты знал это, – подтвердил Тёмный. – И как человек, частенько страдающий от него, ты держишь противоядие всегда под рукой.

– Я ничего не вижу, – Голд поднялся и на ощупь дошёл до той части лавки, где среди десятка

разных склянок пряталось противоядие.

– Я – твои глаза! – повторился Тёмный и подсказал ему нужный пузырек.

Голд выпил зелье и осел на пол, борясь с болью, жаром и нехваткой кислорода. Дыхание его было медленным и напряжённым, по лицу скатывались крупные капли пота, обжигали порезы и ссадины. Жутко хотелось спать.

– Не спи! Нельзя спать! – рыкнул Тёмный. – Оставайся в сознании. Ты потерял много крови. Надо остановить её.

Кровотечение и так почти остановилось, но правоту своего демона Голд признал.

– С чего ты такой заботливый? – он искал другое зелье. – Тем более сыворотка скоро прекратит своё действие, и мои раны затянутся.

– До этого нужно дожить, дорогуша. Да и магия твоя некоторое время будет нестабильна.

– Я вообще не должен видеть тебя…

Но он видел, вновь обрёл способность видеть. Тёмный стоял совсем рядом и улыбался ему, как учитель ученику, выбравшему правильную стратегию решения задачи.

– Я действительно призвал тебя сам, – продолжил Голд, – чтобы понять, что произошло со мной…

– Так что же произошло с тобой? – с предвкушением спросил Тёмный.

– Я мертвец, возвращённый к жизни уловкой, – говорил Голд. – Я там, где не должен быть. А это нарушает порядок вещей.

– Порядок вещей действительно нарушен, но не тобой, – мудро подчеркнул Тёмный. – И не твоей дочерью. Пусть вы и сделали кое-что, чтобы спасти самих себя. Но здесь требуется другое жизнелюбие, Румпель. А ты всё-таки смерть любишь больше, чем жизнь.

– Это не так, – не согласился Голд. – Я всегда боролся с этой жаждой жизни, боялся стать похожим на своего отца. Старался быть достойным тех, кого любил и люблю. Но моя низость, жалкая суть моя такова, что собственная шкура всегда была мне ближе. Настолько, что я сам себе противен время от времени. Я самое настоящее чудовище. С тобой или без тебя.

– Теперь ты видишь это? – удовлетворённо уточнил Тёмный.

– Да, теперь я вижу всё, – улыбнулся Голд, который понял, что всё это время никакого Тёмного не было. – Тебя здесь нет и не было. Есть только я. Ты плод моего воображения. Но теперь я всё понял. И принял.

Тёмный улыбнулся, поклонился и растворился в воздухе. Голд облегчённо вздохнул, а потом едва не упал. Яд больше не действовал, но слабость, вызванная потерей крови, травмы и общая усталость давали о себе знать. Ему нужно было где-то спрятаться, затаиться на пару часов, пока он не придёт в норму. Он нашёл в кармане связку ключей, зацепился взглядом за один маленький, от квартиры Белль, и подумал, что лучшего места ему не найти.

***

В назначенное время Нил Нолан пришёл к своему другу Томасу Хэйдену.

– А, Нил! – радостно воскликнул Том, приглашая его войти. – Здравствуй, здравствуй!

– Привет, Томми, – мрачно поприветствовал Нил, проходя в дом.

– Присядешь?

– Нет…

– Мамы не будет до завтра, – сказал Томми, пропадая на кухне. – Хочешь пива?

– Нет, – резко отказался Нил. – Ближе к делу. Что тебе известно о моём отце, Томми?

– То, что он ещё жив, – бесстрастно ответил Томми, ещё больше убеждая Нила, что он не Томми вовсе.

Настоящий Томми никогда не был так равнодушен. Нил всё же почувствовал некоторое облегчение от этой новости: хоть что-то было теперь ему известно.

– Где он? – спросил Нил.

– Он пленник Синдальта, – ответил Том. – И он его отпустит взамен кое на что. Ты правда на всё готов ради отца?

– На всё…

– Тогда принеси сегодня к девяти «кнопку от города», – сказал Томми. – И не думай обмануть.

– Я не знаю, что это, – совершенно искренне сказал Нил.

– Так узнай, – сверкнул глазами Томми. – Узнай, найди и принеси.

Нил не знал, что ему ответить на это. Был ещё один вопрос, ответ на который он также не знал: готов ли он подставить всех ради сомнительного шанса на спасение одного?

***

Все улики, найденные людьми шерифа, говорили о чём-то совсем невразумительном. Зачем было Голду со всей его силой и властью драться с Дэвидом Ноланом? Белль-из-прошлого ничего не могла понять, но сама Белль, кажется, понимала всё, как и Эмма. Только вот события они толковали совершенно по-разному. По лицу Эммы было видно, что не отца она винит в произошедшем, а миссис Голда молчаливо требовала подтверждений своей версии и получила их. Во-первых, крови Голда было больше, а во-вторых, нашлась любопытная видеозапись.

На экране казённого компьютера, не самого современного по сравнению с тем, что стояли в библиотеке, Эмма включила запись, где Голд, отравленный содержимым шприца, действительно дрался с Дэвидом, а точнее, пытался избежать избиения. Это было просто безумием, на которое Белль-из-прошлого с трудом могла смотреть. Лицо Румпеля превратилось в кровавое месиво. Ещё страшнее ей стало, когда Дэвид достал нож и воткнул его Голду куда-то в бок, и было удивительно, что Румпель вообще сумел отбиться и уйти. Часто она отворачивалась, не могла смотреть, но вот Белль смотрела не отрываясь, и ее чувствавыдавал лишь слегка подрагивающий подбородок и побелевшие руки. Эмма приказала своим людям найти участников драки.

– Я найду его, – сказала Белль больше самой себе, нежели Эмме.

– Свяжись со мной, когда найдёшь, – сказала Эмма, на что Белль лишь невесело улыбнулась.

– Первым делом, – отозвалась Белль, чётко дав понять, что ничего подобного делать не собирается.

Обе Белль вышли из участка на улицу, где с Белль-из-будущего впала в панику. Она расхаживала взад-вперёд, пытаясь собраться с мыслями, стараясь хотя бы вспомнить, где её машина. Зелена вылетела следом за ними.

– Тебе не нужна машина, – сказала она, взяв Белль за плечи. – Я перенесу нас, куда скажешь. Так куда?

– В лавку, – шепнула Белль.

И вот они втроём уже там. Радовало, что Румпель действительно здесь побывал. На полу, в подсобке, валялись его пиджак и галстук, перепачканные кровью, которой было много и на полу. Ящик с зельями был перевёрнут вверх дном, некоторые склянки были побиты, и была парочка просто пустых, которые Белль от досады и горя разбила сама.

– Ну хватит! – остановила её Зелена. – Думай, куда он мог уйти в таком состоянии.

Белль-из-прошлого предположила, что в библиотеку, и с ней согласились, но не до конца.

– Думаешь, что он пошёл в твою квартиру? – недоверчиво спросила Зелена, пытаясь поспеть за Белль, как и Белль-из прошлого. – Не слишком ли…

– Нет, – отрезала Белль. – Подождите меня в библиотеке. Я сама проверю. Если задержусь, то…

– Нашла, – вздохнула Зелена. – Ладно. Я присмотрю за твоей «подопечной».

Белль-из-прошлого хотела бы пойти с Белль, но поняла, что так будет лучше, и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Зелена взяла её под руку и потащила в пустующую библиотеку.

– Ты думаешь, он сильно ранен? – она попыталась разрушить неловкое молчание, а заодно усмирить своё беспокойство. – Он ведь не умрёт?

– О, нет! – покачала головой Зелена. – Живуч, как таракан.Как проведём следующие два часа? Предлагаю опустошить амбары замка. Где-то у неё тут есть заначка…

– Я не могу, – отказалась Белль-из-прошлого от совсем не заманчивого предложения.

– Да брось! – ухмыльнулась Зелена. – Сейчас ты веселее, книжный червь.

Зелена рылась в шкафчиках в подсобке, пока Белль скромно подпирала спиной стену.

– И не плачь тут мне! – велела Зелена.

– Я не плачу… – соврала Белль.

– Ага-ага, – закивала ведьма, а потом что-то нашла, да не то. – Ага! Нет, не то…

Белль не хотела выяснять, что именно она там ищет.

– Знаешь, все проблемы людей только из-за любви, – продолжила Зелена. – Говорят, что любовь – единственная вещь на земле, придающая смысл нашей жизни, исцеляющая наши души, что любовь делает нас сильнее. Но разве хорошие вещи – вопрос силы? Разве так должно быть?

– Я не знаю, – тихо ответила Белль, сообразив, что Зелене не требуется её мнение.

– Любовь – это то, что делает нас сильнее, но она убивает нас, – говорила Зелена. – Калечит. Посмотри вот даже на неё… Она сходит с ума от любви. Она страдает, мучается, гибнет от всего, что оскорбляет её чувство. А смерть любимого, поверь, оскорбляет больше всего. И знаешь, что самое страшное? Самое страшное, что я сама лишила себя этого.

– Мне жаль… – неуверенно начала Белль.

– Мне – нет, – отрицала Зелена. – Я просто лишила себя этого. Со всеми.

– Но это совершенно не обязательно! – сказала Белль. – Ты ещё можешь быть счастлива!

– Наивная, держи конфетку, – Зелена действительно дала ей конфету в блёклом фантике. – Тем более, что твои советы и убеждения ни к чему хорошему меня не привели.

– Прости.

– Тем более, что я-то счастлива, – улыбнулась ведьма. – У меня есть Робин. Моя дочь – единственное, что имеет смысл для меня.

– Да, – кивнула Белль, до боли скучающая по своей маленькой девочке. – Согласна.

Зелена стала рассказывать ей о Робин, перечислять бесчисленное множество милых вещей, только это мало напоминало то, о чём слышала сама Белль. Ей захотелось вернуть конфетку Зелене с теми же словами.

***

Голд с трудом дошёл до дивана в квартире Белль и рухнул на него как подкошенный. Ему показалось, что кровь снова начала сочиться из резаной раны на боку, но, к счастью, только показалось.

– Главное не засыпай, – говорил он сам себе. – Не засыпай… Спать тебе нельзя.

Ключ щёлкнул в замке, что положило конец его одинокому прозябанию. Конечно же, это была она. Белль. Бледная, с безумием и отчаянием в широко раскрытых больших синих глазах, она попыталась что-то сказать, но вышло у неё нечто нечленораздельное, неясное, будто несколько слов сразу слетело с её губ, оборвалось посередине и упало под ноги…

– Белль, – выдавил Голд. – Я не хотел, чтобы ты увидела это.

На негнущихся ногах Белль пересекла комнату и села с краю. Она внимательно посмотрела на него, прижала свою ладонь к своей щеке и тихо заплакала. Другой рукой, неуверенной и дрожащей, она потянулась к нему, легко ухватилась за воротник его рубашки, коснулась одной его щеки, потом провела тыльной стороной ладони по другой. Инстинктивно он зажал рукой резанную рану на боку.

– Очень больно? – спросила Белль сквозь слёзы.

– Нет, – соврал Голд.

Ему было очень больно, но теперь, когда он мог переключить своё внимание на неё, стало намного легче.

– Неправда, – возразила Белль и была права.

– Да.

– Я что-нибудь найду… Тут что-то было.

Она начала подниматься, но он удержал её, потянул к себе и заставил сесть рядом с ним.

– Не нужно, – тихо сказал Голд. – Магия скоро вернётся, и я восстановлюсь.

– Но пока…

– Белль, ты делаешь это не для меня, а для себя, – он собрался с силами и сел. – Мне ничего не нужно.

Белль, всё ещё плача, бережно обняла его. Он чувствовал её обжигающее дыхание на своей шее, слышал её учащённое сердцебиение… Или это его сердце билось чаще? Сказать было сложно.

– Я тебя перепачкаю, – попробовал пошутить Голд.

– Плевать, – проплакала Белль, разжимая объятия. – Что он вколол тебе?

– Сыворотку, – ответил Голд.

– С ядом?

– Да.

– Понятно…

– Я сделал необходимое. Жить буду, – Голд хотел как можно скорее успокоить её, убедить, что всё не так уж плохо. – Бывало и хуже.

– Бывало и хуже?! – Белль отреагировала очень эмоционально, но на крик не сорвалась. – Хуже, чем когда? Знаешь что? Пошёл ты со своим «бывало и хуже», Румпельштильцхен! «Бывало и хуже» у него…

Голд уставился на собственные руки. Забавно, что и они были изранены.

– Прости, – шепнула Белль.

– Я жив.

– На этот раз, – её всю трясло.

– Даже не убил никого, – он отчаянно пытался нащупать тему, способную увести их прочь от произошедшего, и это была самая неудачная попытка.

– За последние пять лет – никого, – фыркнула Белль.

– Ты знаешь…

Ложь, которая была с ним все эти годы, вылезла наружу. Голд уже не верил, что Белль переменит своё отношение к нему, но всё же опасался её реакции. Ведь он опять соврал ей. Ему было стыдно тогда и стало стыдно сейчас.

– Конечно, знаю, – отмахнулась Белль. – Я знаю, кто мой муж. Я даже того бомжа потом полгода выискивала в криминальных хрониках. А когда не нашла, то знаешь, что я почувствовала?

Он нервно сглотнул и покачал головой.

– Не облегчение, как я думала, – Белль говорила теперь очень спокойно. – Я удивилась. Действительно удивилась.

– Я не совсем идиот, – он понял, что может открыто говорить с ней об этом. – Но иногда есть только один выход.

– Иногда, – кивнула Белль. – Я нашла её. Я ещё не всё знаю, но я её нашла.

– Хочешь… Хочешь поговорить об этом?

– Нет… – сказала Белль и плотно сжала губы. – Но хотела бы. Лет пять назад.

– Белль… – он не знал, что в точности хочет ей сказать. На душе было тяжко, но при этом стало немного легче, потому что некий балласт всё же был сброшен.

– Знаешь, что самое обидное? Я понимаю, почему вы все врёте мне, – очень спокойно продолжала Белль. – Вы думаете, что таким образом щадите мои чувства, а делаете хуже, выдворяете меня прочь из вашей жизни. Не доверяете мне.

– Белль…

– Вы все просите меня доверять вам. И я научилась, – она снова заплакала. – Учусь. Но неплохо было бы хотя бы на минутку задуматься, насколько тяжело мне докапываться до истины, выгрызать себе место в вашем мире.

– Нет. Не так, – Голд отрицательно покачал головой, чувствуя, что и сам начинает плакать вместе с ней. – Не то…

– Ты мог умереть! – резко сказала Белль и попыталась унять слёзы, что ей не удалось. – Ты едва не умер. И что ты сделал? Ты забился в угол, вместо того, чтобы прийти ко мне. Забился в угол, как всегда.

– Ты нашла меня, – мягко возразил Голд.

– Да.

– Сколько мест ты обошла, исключая лавку, прежде чем прийти сюда?

– Нисколько. Сразу сюда.

– Это твоя квартира, – сказал Голд и обнял её. – Я не смог прийти напрямую к тебе, но всё же я пришел к тебе, Белль. Сюда, в твою квартиру. Я надеялся где-то в глубине души, что ты войдёшь в дверь и обнаружишь меня тут. И ты пришла.

Она прерывисто нервно заплакала, а он крепче сжал её плечи, стараясь унять дрожь. Она неловко, осторожно обхватила его руками, стараясь не давить на больные места.

– Ты говорил мне, что я не никто, – немного успокоившись, продолжила Белль. – Ты говорил, что не оставишь меня. И почему я чувствую себя никем? Почему? Кто я для тебя?

В этом простом ряде вопросов не было и намека на вопрос. По существу, это был ряд утверждений, которые разрывали ему сердце. Он желал ей счастья, а в итоге делал её несчастной. Мог ли он дать ей то, в чём она нуждалась? Наверное, мог.

Голд встал, превозмогая боль и освобождаясь от рук Белль, пытавшихся удержать его. Он пошёл в ванную, где было зеркало, ожидая, что она последует за ним.

– Какого чёрта ты творишь? – бессильно и раздражённо спросила Белль. – Вернись.

Вместо этого он взял её за плечи и развернул к зеркалу. Она смотрела на своё отражение, на своё бледное лицо, на глаза, покрасневшие от слёз, и словно впервые видела себя.

– Смотри, – кашлянул Голд. – Вот кто ты для меня.

– Не понимаю.

– Ты это ты, – он не совсем соображал, что говорит, но говорил правду, от чистого сердца. – Ты для меня просто ты. Это лицо женщины, которую я люблю. Твоё лицо. Каким бы оно ни было. Каким бы оно ни стало. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Я ничего не требую от тебя. Я вижу тебя…

– Стой, – нервно прервала его Белль. – Повтори.

– Что люблю тебя?

– Нет. Другое. Последнее… – её голос сорвался.

Белль будто на мгновение провалилась в свой персональный ад.

– Я вижу тебя, – повторил Голд, обнял её сзади и положил свою голову ей на плечо, снова прошептав на ушко. – Я вижу тебя.

Белль закрыла глаза и замедлила дыхание. Нельзя было сказать, что она чувствует. Он же ощутил, как возвращается боль. В глазах потемнело. Он покачнулся, но удержался за стену. Белль подхватила его и помогла лечь на диван.

– Позволь мне что-нибудь сделать, – попросила Белль. – Что мне сделать?

– Просто не уходи, – слабо улыбнулся Голд.

Она легла рядом, нежно обняла его, прошептала что-то ласковое, а что, он не разобрал. Он ощущал её близость, согревался теплом её тела и медленно погружался в сон, убаюканный размеренным ритмом её сердца. Теперь спать было можно. Теперь был кто-то, кто мог его вернуть.

***

Когда все, кто мог помешать им, ушли, Адам и Альберт закрылись в мастерской, чтобы воплатить свой план в жизнь. Действовать нужно было быстро. Альберт нарезал композит, а Адам, уже справившись со своей половиной, готовил маячки.

– Пять сантиметров в толщину, – распоряжался Адам. – Ни больше, ни меньше.

– Маячки. Радиоволны, – уныло сказала Альберт. – Очень примитивно.

– Не беспокойся. Я настрою их на свободную частоту.

– Есть вероятность, что их сможет детонировать нечто ещё? Другой сигнал? – запаниковал Альберт. – Откуда ты знаешь, что выбрал нужную частоту?

– Не говори ерунды! – огрызнулся Адам. – Конечно, знаю. Да и сигнал сложный. Что так вдруг? Задний ход дал? Я и так делаю невозможное за короткое время!

О том, что скорость Адама в подрыве зданий даже приблизительно не сравнима со скоростью настоящих подрывников, Альберт промолчал.

– Извини, – буркнул Альберт. – Просто одно дело рассчитывать это на бумаге, и совершенно другое – делать.

– Да, – согласился Адам. – Знаешь, мы просто установим взрывчатку, а маячки – потом, когда действительно будет необходимо. Так будет спокойнее.

Альберт кивнул и задумался. Как и что могло его заставить участвовать в этом? Да не просто участвовать, а фактически придумать и организовать. Адам тем временем развернул карту и показал места, которые нужно было заминировать.

– Подвал сложится, как карточный домик, – сказал Адам. – Ты говоришь, что план дома неточен. Где Альберт? Альберт?

Альберт откликнулся не сразу, но откликнулся, дав понять, что всё слышал.

– А? Да-да, – включился Альберт. – Западное крыло. Вот эта стена смещена на целых два с половиной метра. Эта часть дома как бы сплющена.

– Мы можем всё свернуть, – предложил Адам, обеспокоенно глядя на брата.

– Нет, не можем. Это странно, но сейчас я как никогда уверен, что мы должны сделать это, – твёрдо сказал Альберт. – Маячки действительно потом. Только взрывчатку не размазывай слишком высоко.

– Проложим по низу, – улыбнулся Адам. – Ал, как тебе вообще в голову такое пришло?

– Прочитал кое-что месяц назад, – пожал плечами Альберт. – На днях украл пару книг из библиотеки. Про террористов. И войны в Африке. Там описаны похожие случаи.

– Ты настоящий террорист, Альберт!

– Спасибо.

– Это не комплимент…

Они засмеялись. Альберт заметил, что не может смеяться искренне.

– Правда, Адам, – сказал Альберт. – Спасибо.

– Не за что.

– Есть за что! Я рад, что ты такой у меня есть.

– О нет… – шутливо сказал Адам. – Только не признавайся мне в любви. Прибереги для мамы, котёнок.

– Эй! Она больше так меня не зовёт! – притворно разозлился Альберт.

Но она звала, пусть и редко, когда никто не мог слышать. Он подумал о ней с нежностью.

– Я всё равно не забуду этого, котёнок, – подначивал Адам.

– Ну всё! Хватит!

– Да что в этом такого?! – удивлялся Адам. – Нет в этом ничего такого.Ты просто позволял ей то, от чего я спасся давно. И я думал, что тебе нравится это. Помню, когда тебе было года два-три, ты часами сидел у неё на коленях и внимательно наблюдал за всем, что она делала.

– Адам!

– А потом…

– Ну всё, а?! – взпылил Альберт.

– Я тоже люблю тебя, Ал, – серьёзно сказал Адам. – Забыли про котят. Пора заканчивать работу.

Альберт обнял Адама, выражая взаимность, а потом вернулся к делу. Пять сантиметров… Ни больше, ни меньше.

***

Коль и Роланд с трудом поспевали за Робин, которая решительно вышагивала по лесу с магическим огоньком в руках. Она создала этот огонек, используя магический песок и остатки волос.

– Какая же я была дура! Всё не так! – досадовала Робин. – Мы не так искали с самого начала!

– Ты можешь объяснить, что ты делаешь?

– Ложная крыша! – всплеснула руками Робин. – Это как ложная крыша!

Тут она резко остановилась, потому что огонек в её руке поменял цвет, потом отделился и нырнул в землю прямо перед ней.

– Здесь! – сказала Робин. – Он здесь!

Коль сделала шаг вперёд и с помощью магии сняла значительный слой земли, в поисках тела Томми Хэйдена. Ни о чём другом Робин не могла говорить. В земле действительно что-то было. Роланд спрыгнул в яму и разгрёб руками остатки земли, убеждаясь в правоте предположений своей сестры. Тело Тома Хэйдена лежало внизу и выглядело так, будто кто-то выкачал из него всю кровь.

– Чёрт… Я не хотела оказаться правой, – сказала Робин.

Роланд тяжко вздохнул, думая, как ему поступить, а Коль печально прикрыла глаза. Им предстояло рассказать об этом всем, кто любил Томми.

***

Голд проснулся от страшной головной боли и зуда по всему телу. Магия вернулась, раны его затягивались прямо на глазах, отвратительно щёлкнуло сломанное ребро, которое он заметил только сейчас. К нему вернулись силы, дыхание стало лёгким и свободным, а потом прошла и головная боль. Белль внимательно наблюдала за процессом заживления, а потом протянула руку и коснулась кожи над его правым глазом.

– Не всё прошло, – сказала она. – Почему не проходит?

– Действительно, – подтвердил он, чувствуя противную, надоедливую болячку и пробуя её на ощупь. – Я не знаю…

Белль нахмурилась.

– Сейчас моя магия нестабильна и непредсказуема, – улыбнулся Голд. – Возможно, это взаимосвязано. Беспокоиться не о чем, Белль. Ты вся перепачкалась…

Её белый костюм был весь в его крови.

– Да, – отозвалась Белль. – Ничего. Здесь есть во что переодеться. И для тебя тоже найдётся. Тебе нужно смыть с себя всё это. Давай помогу.

– В твоей квартире есть мои вещи? – пошутил Голд, позволяя ей себя раздевать. – Неужели у наших отношений есть будущее?

Белль усмехнулась и с негодованием покачала головой, подталкивая его в сторону ванной, где он послушно залез под душ и смыл с себя кровь и грязь. Белль пару раз заходила, чтобы принести полотенце и забрать остатки грязной одежды. Признаться, он плохо представлял, что из его вещей могло быть здесь. Он не заходил сюда пару лет, со времени давнего, но не забытого свидания с женой, а сама Белль говорила, что не была здесь несколько месяцев. Однако у него сложилось впечатление, что в квартире кто-то живёт. К его удивлению, когда он вышел из ванной, на диване его и правда ждала чистая одежда: брюки, пиджак, светло-синяя рубашка и даже носки и белье.

– У тебя везде припасы, мышь? – весело спросил он у Белль, которая и себе кое-что подыскала, кое-что, наведшее его на мысль о том, откуда здесь вся эта одежда.

Белль была в джинсах и синей клетчатой рубашке, которые носила в Нью-Йорке по выходным, и только в Нью-Йорке. Рубашка была расстегнута, а её хозяйка сновала по квартире, заглядывая в каждый угол. На его вопрос она ответила смущённой улыбкой.

– Знаешь, эта квартира не выглядит так, будто в ней давно никого не было, – отметил он, одеваясь. – А ты говорила, что давно сюда не заходила.

– О да! – ответила Белль, выходя к нему из спальни с лифчиком в руках, мало подходящим взрослой женщине. – Вот посмотри на это.

– Коль? – предположил он.

– Не её, – уверенно ответила Белль. – Кто-то другой. И не один, судя по бардаку на кухне, двум грязным кружкам и мусорному ведру, из которого они ничего не выбросили, вероятно, рассчитывая вернуться.

– Поздравляю, – улыбнулся Голд. – Твою квартиру облюбовала парочка подростков.

– Да уж, – проворчала Белль, садясь на диван. – Как можно так делать?

– Есть соображения, кто бы это мог быть?

– Робин, – кивнула Белль, почти не сомневаясь.

– Скажи спасибо, что она не сожгла твою квартиру. Обычно этим заканчиваются её взломы.

– Здесь определённо что-то горело, да не там, – отметила Белль. – Судя по презервативам в мусорном ведре.

– Скажешь Зелене?

– Нет. Пусть сама разбирается, – сказала Белль. – Она и Белль-из-прошлого ждут нас внизу.

Голд поморщился при упоминании Зелены, но за все эти годы уже почти примирился с тем, что рыжая ведьма существует и вполне себе жива. Это не укрылось от Белль.

– Извини, – пожала она плечами. – Но она немного помогла мне. Да и кто-то должен защитить другую меня.

– Она спасла тебя на днях, – отозвался он. – Я определённо могу потерпеть.

Голд сел рядом с женой и бережно застегнул пуговицы на её рубашке а она ненадолго ушла в себя, наблюдая за движениями его рук.

– Ты мне расскажешь, что происходит? – спросила Белль без надежды, ожидая новых отговорок с его стороны.

Голд же чувствовал, что время отговорок, уловок и лжи прошло, по крайней мере для них двоих.

– У меня были галлюцинации, – ответил он. – Галлюцинации о том, что было в параллельной реальности. Здесь, в изменённой, я не чувствовал себя живым, пока меня посещали эти видения. И, быть может, посетят снова.

Он рассказал ей о первых видениях, о Коль, о беломраморной могиле и красной розе.

– Но это могла быть просто догадка, фантазия, – сказала Белль, стараясь его успокоить, пусть и без надобности. – Я ведь выращиваю розы, много разных роз. Я могла говорить тебе о них. А могила… Наш дом из белого мрамора!

– Я уточнил у Коль, – прервал Голд. – Всё правда. Видения не врут. Но самой Коль я соврал по этому поводу.

– Ты соврал Коль? – удивилась Белль.

– Я всем вру.

– Я начинаю чувствовать себя менее особенной, – не без иронии сказала она.

– Я хочу предложить тебе сделку, – он выпрямился и посмотрел ей в глаза, – чтобы ты почувствовала себя более особенной.

– Что за сделка? – Белль смотрела на него так, будто он собирался предложить ей прыжки с тарзанкой в обнимку с аллигатором.

– Никакой лжи, никаких секретов, – медленно говорил Голд. – Никаких действий за спиной друг у друга. Сделка?

Он протянул руку, но отдёрнул, когда Белль протянула свою.

– Это взаимное соглашение, – предупредил он. – То же и с твоей стороны.

– Я согласна.

Они пожали друг другу руки, после чего он рассказал и о других своих видениях, а потом о Синдальте, о ловушке, которую он поставил и которая теперь не работала, и о клоне Дэвида.