Текст книги "Настоящее в будущем (СИ)"

Автор книги: Blitz-22

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

– Ну блеск… – проворчал Адам и вдруг услышал голос.

– Адам! – из окна четвёртого этажа в доме напротив высовывался доктор Арчибальд Хоппер. – Что ты там делаешь?

– Вас плохо слышно! – крикнул ему Адам. – Можно я зайду к вам, мистер Хоппер?

– А?.. – недопонял Арчи, но выразил согласие. – Да-да… Но…

Адам не стал вслушиваться, перебрался на крышу дома Хоппера, свесился вниз на уровне его окна и забросил себя внутрь.

– Спасибо, – поблагодарил он ошарашенного Хоппера. – Укрыли.

Белль назвала его в честь этого доброго человека, который когда-то поженил их с Голдом. Всё же имя Арчибальд сдвинулось на второй план, потому что мама сочла его чересчур тяжеловесным, а сокращённый вариант считала похожим на собачью кличку. Она придумала нечто более подходящее, за что Адам был ей бесконечно благодарен.

– Ты часто так лазаешь? – поинтересовался Хоппер.

– Да, – ответил Адам, осматривая комнату, заполненную старой мебелью и запахами кофе и собачьей шерсти. – У вас мило. Располагает к откровению.

– Тебя расположило?

– В моём случае этого недостаточно, – снисходительно улыбнулся мальчик. – Мне нужно доверять человеку, чтобы быть с ним откровенным.

– Есть ли те, кому ты доверяешь? – улыбнулся Хоппер.

– Да, доктор Хоппер, – серьёзно ответил Адам. – Я не помню, чтобы записывался к вам на прием.

– Прости, – сдался Арчи. – Профессиональная деформация.

– Вы прощены…

Адам начинал чувствовать себя неловко и захотел уйти.

– Я пойду, доктор Хоппер, – сказал он, – если вы не против. Извините за неудобства.

– Ничего-ничего, – быстро проговорил Арчи. – Только выйди через дверь, пожалуйста. И возьми зонт.

Арчи нашёл в коридоре черный зонт-трость и протянул Адаму, но Адам отказался.

– Вы могли бы не звонить моей маме? – попросил Адам.

– Да, конечно, – кивнул Арчи.

– Но вы ведь всё равно позвоните, верно?

– Да, конечно, – смутился Арчи.

– Тогда звоните, доктор Хоппер, – одобрительно улыбнулся Адам. – Это не имеет значения. Вы не сообщите ей ничего нового.

И Адам ушёл, а доктор Арчибальд Хоппер так и не позвонил Белль.

***

Коль пыталась связаться с Робин, но та ответила, что скоро сама с ней свяжется, и нужно только подождать. Коль не любила ждать, и чтобы как-то скоротать время, решила пойти в лавку и поговорить с папой, но в лавке никого не было. Зато, когда она вышла на Мейн-стрит, нашлась её Робин. Подруга угодила в беду: ей приходилось уклоняться от града заклинаний, которые обрушивала на неё разъярённая Александра Герман.

– Ты мне ответишь за это! – орала Алекс, перепугавшая, видимо, всех зевак в радиусе километра, – Заплатишь!

– Хей! – крикнула Коль, подбегая к библиотеке, возле которой и развернулось это магическое сражение. – Прекрати!

Алекс повернулась к новому противнику и изменила цель, швырнула чем-то сиреневым в Коль. Коль с трудом отбила её атаку и атаковала в ответ, пытаясь утихомирить Алекс.

– Заступница выискалась! – крикнула Алекс и атаковала снова. – Получай!

Коль увернулась, сделала резкий выпад и откинула Алекс. Та ударилась спиной о стену библиотеки, но падая, успела заклинанием сбить Коль с ног. Они обе сильно разозлились и перешли к тяжёлой артиллерии. Алекс создала фаейрбол, странный, пурпурно-чёрный, а в руках Коль заискрилась молния.

– Коль, не надо! – взмолилась Робин, хватая её за руку. – Ты не знаешь, на что она способна. Прошу! Давай уйдем!

Коль начала колебаться. Бить со всей силы живого человека ей не хотелось, но именно это собирались сотворить с ней. Однако карающую руку Алекс также остановили: за её спиной возникла Белль Голд. Отвлечённая битвой и Робин, Коль даже не заметила, как мама вышла из библиотеки. Белль вывернула руку Алекс, а разгорячённая девушка, вместо того, чтобы убрать странный файербол, разбила его о землю. По асфальту побежали искры, от которых Алекс и Белль попытались спастись, но одна из них ранила Белль, оставив полуожог-полупорез на её левой ноге. У Коль всё сжалось внутри, но она почувствовала немалое облегчение, отметив, что рана всего одна и не очень страшная. Как-то Белль даже удалось удержать Алекс.

– Отпустите, – приказным тоном заявила Алекс, – а не то скажу отцу!

– Скажи отцу, – угрожающе процедила Белль. – Я с радостью поговорю с Шоном об этом. И Эшли позови. И дедушку не забудь. Всех зови! Дать телефон?

Алекс вывернулась, с ненавистью посмотрела на Робин и переместилась. Белль расправила плечи, выровняла ноги, руки спрятала за спину и встретилась взглядом с Коль. Одна нога у неё дрожала и кровоточила.

– Продолжишь со мной? – спокойно спросила мама.

Тут до Коль дошло, что молния, приготовленная для Алекс, по-прежнему мерцала в её руках. Смущённо она заставила молнию исчезнуть, тяжело выдохнула, глядя на мать: та очень злилась, внутренне кипела от ярости и разочарования, а ещё была напугана. Робин приблизилась к Белль, остановилась в паре футов и излечила её ногу.

– Спасибо, – рассеянно произнесла Белль.

– Простите за это, – отозвалась Робин, – и за то, что я сделаю дальше.

Робин лёгким движение мысли перенесла себя и Коль в сад Зелены Миллс.

***

Лиам сбежал от жалоб своих друзей и отправился на пристань, где был пришвартован «Весёлый Роджер». Отец увидел его ещё издали.

– Эй, Лиам! – радостно прокричал Крюк. – На борт!

– Так точно, капитан! – смеясь, прокричал Лиам в ответ.

– Где ты был?

– С друзьями, – Лиам поднялся на палубу и встал рядом с отцом, облокотившись на палубу. – Где Эльза?

– Спит в капитанской каюте, – ответил Крюк, затем очень серьёзно посмотрел на сына. – Почему ты убежал сегодня? Я знаю, что тебе сейчас тяжело…

– Не будем о грустном, – перебил Лиам. – Мои мысли сейчас не самые правильные. Я знаю, что должен думать о дедушке, но больше думаю о себе.

– Поделишься со стариком?

– Есть один парень…

– Воу! – насмешливо воскликнул Крюк. – Я ожидал, что это будет девушка, но смирюсь!

– Папа! – возмутился Лиам. – У меня есть девушка!

– Это мне нравится! – закивал Крюк. – И как её зовут? Дженни, Сью, Рози? Была, помню, одна такая Рози…

Он остановился и смущённо хмыкнул.

– Мэлоди Линч, – ответил Лиам.

– Дочь Эрика и Ариэль? – Киллиан изменился в лице. – Лиам, пообещай, что никогда не обидишь эту девочку!

– Никогда.

– Ладно, – вздохнул Крюк, – Что с тем парнем?

– Пока ничего, – ответил Лиам, – из-за него я готов исправить одну ошибку, которую совершил когда-то, и ещё мне кажется, что мы могли бы подружиться. Но есть сложности.

– Какие же? – нахмурился Крюк.

– Ну, он не самый общительный тип, – протянул Лиам. – А ещё это Адам Голд.

Лиам знал о многовековой вражде отца и Румпельштильцхена, а потому не ожидал от отца понимания, допуская, что вражда распространялась на всех Голдов, но Крюк только рассмеялся.

– И тебя интересует моё отношение? – говорил отец. – Лиам, дети не отвечают за своих родителей. Моя вражда с Крок… мистером Голдом на вас не распространяется. Делай то, что должен. Поступай по совести и думай головой.

Лиама такой ответ устроил.

– Тебе помочь с чем-нибудь? – предложил он отцу.

– Нет, – весело отмахнулся Крюк. – Дождь собирается. Хочешь есть? Мы с Эльзой захватили кое-что…

– Да, – кивнул Лиам, вспоминая, что не ел ничего с самого утра. – А что за Рози, о которой ты говорил?

– О, Лиам… – протянул Крюк. – Об этом я буду молчать вечность.

Крюк приобнял его искалеченной рукой и увлёк за собой в каюту, где спала маленькая Эльза.

***

Коль окинула взглядом заросший, заброшенный сад Зелены. Она была благодарна Робин, но всё же ей, наверное, стоило остаться с Белль. Она с ужасом представляла что её ждёт, когда она вернётся домой, и ещё с большим ужасом – другие последствия развязавшейся драки: если бы Алекс швырнула свой убийственный файербол прямо в Белль, то никто ничего бы уже не исправил.

– Она в порядке, – тихо сказала Робин, будто прочитала её мысли.

– Да… – Коль часто заморгала, сдерживая слёзы,. – Что сделала Алекс?

– Это очень тёмная магия. Я не знаю, где она научилась такому, – рассказывала Робин. – Я сама держусь от этого как можно дальше.

– А откуда ты знаешь?

Робин погрустнела.

– Мама как-то рассказала, – она печально улыбнулась, шагая по саду, – когда удалось разговорить её. Видишь это дерево? Это единственное, за чем Зелена Миллс ухаживает в этом увядающем саду.

Она указала на плакучую иву.

– Плакучая ива? – спросила Коль. – Почему?

– Помимо чистой магии есть и другая, – рассказывала Робин. – Более тонкая. Она не просто так посадила её здесь. Плакучая ива – символ бесплодной несчастной любви, увядания и смерти, отражение внутреннего мира моей мамы. У каждого из нас есть такое дерево, но не думаю, что нам стоит его взращивать, пока мы можем не допускать беды. А ещё это могила повелителя Преисподней.

– Аид…

– Да, – кивнула Робин, – Аид. Мне жаль, Коль. Всё из-за меня.

– Почему Алекс напала на тебя?

– Потому что Нил её бросил ради меня, – невесело усмехнулась Робин. – Потому что полтора года он её обманывал со мной.

– Как далеко всё зашло? – Коль подозревала, что дальше некуда.

– Дальше некуда, – ответила Робин. – Знаешь, идём я лучше покажу тебе то, что сделала….

Они пошли в дом, где Робин познакомила её с новыми интересными свойствами её песка. Стоит признать, что она проделала отличную работу.

***

Вернувшись домой, Адам заглянул в кухню, чтобы разжиться какой-нибудь едой и подняться в свою комнату, и столкнулся с Румпельштильцхеном, задумчиво разглядывающим содержимое своей кружки.

– Адам… – обернулся Румпель, посмотрел на мальчика и задержал взгляд на его мокрых волосах. – Попал под дождь?

– Нет проблем, – сказал Адам и тут же призадумался, почему сказал именно это. – Правда.

Он развернулся, чтобы избежать дальнейших расспросов.

– Ладно, – кивнул Румпель, – а что в Нью-Йорке?

Расспросы были неизбежны.

– Альберт сдал? – Адам повернулся к отцу.

– Альберт в курсе? – спросил Голд. – Нет, не он. Автоматическое отображение номера кредитки на сайте бостонского автовокзала.

– Вот чёрт! – вырвалось у Адама. – От тебя ничего не укроется, да?

– Как правило, – Румпель толкнул ему стул. – Присядь. Так что в Нью-Йорке?

Адам сел на стул и долгим взглядом посмотрел на отца и заметил, что тот какой-то странный, нервный.

– А ты действительно обеспокоен, – заметил Адам. – Ничего в Нью-Йорке. Уже не важно.

– Ты думал сбежать. Это очень важно, – строго сказал Голд. – В чём дело?

– Глупость из-за девушки, – сдержанно улыбнулся парень.

Он подобрал в голове много ответов, но решил дать самый честный.

– Что? – Голд явно ожидал чего угодно, но не этого. – С каких пор у тебя девушка?

– Да нет у меня девушки, – отмахнулся Адам. – Потому и говорю: глупость.

– Кто она?

– Её зовут Келли, – Адам достал телефон из кармана. – Я покажу.

Он отыскал видео с прыжком Келли и включил. Вот она разгоняется, влетает на трамплин и перепрыгивает с одного небоскреба на другой, плавно приземляется с другой стороны, обезумевшая от радости, что совершила такой невозможный трюк. Прыжок повторился несколько раз со всех камер.

– Это же… – у Голда глаза полезли на лоб.

– Да.

– Там же этажей сорок!

– Сорок три.

– Кто её снимал?

– Никто. Она сама. Использовала вот это, – Адам извлёк из заднего кармана маленькую камеру. – Это «сверчок». Многофункциональная камера, которая не только картинку передает, но и все данные фиксирует. Она установила на крышах. Слушай, она не сумасшедшая. Она год готовилась к этому прыжку, рассчитала всё вплоть до скорости ветра и собственного веса. Это искусство.

Адам не мог скрыть своего восхищения.

– Ты способен на подобное? – нахмурился Голд.

– Только формулой на бумаге, – успокаивал Адам. – Компьютерная модель. Я ещё дружу с головой, пап.

– С чем связана твоя «глупость»? – отец немного расслабился, но совсем немного.

– Соревнование скейтеров.

– Почему глупость? Ты вроде прилично катаешься.

Адама охватило беспокойство от осознания, что папа видит его насквозь и знает о нём всё, но это было приятное беспокойство. Он вдруг ощутил необыкновенную душевную близость с отцом, отгоняющую мысли об одиночестве и скуке, и ему стало неловко, что он вообще допускал их.

– Да, нормально, – согласился Адам. – Но это не всё. В Нью-Йорке мне бы пришлось столкнутся с теми, кто знает «территорию». Я опозорюсь стопроцентно. И это самое худшее.

– Особенно когда тебя интересует вовсе не соревнование.

– Да.

– Эх… Здесь дело не только в Келли, – Голд досадливо цокнул и грустно посмотрел на сына. – Мне жаль, Адам. Я знаю, ты тоскуешь, но вернуться мы не можем. По крайней мере, пока

– Даже если бы причины были менее вескими, высшей степенью эгоизма с моей стороны было бы просить вас переехать, пап, – Адам никогда не винил никого из своей семьи в разлуке с Нью-Йорком. – Не думай об этом.

– Давай так, – приободрился Голд. – Если всё закончится хорошо, то я сам отвезу тебя в Нью-Йорк. На неделю раньше, чтобы ты мог изучить «территорию». Договорились?

Он протянул ему руку для рукопожатия.

– Договорились, – Адам пожал отцу руку, приятно удивлённый таким развитием событий.

– Есть ещё что-то, что беспокоит тебя?

– Отвечу, что нет, – улыбнулся Адам, не видя иных серьёзных проблем именно в своей жизни. – Нет проблем, которые я не мог бы решить самостоятельно. Я поделился единственной.

– По-мужски, – с улыбкой кивнул Голд. – Но если что, то я пока здесь.

– Спасибо, – растерянно поблагодарил Адам, поднялся, намереваясь уйти, но решил сказать кое-что напоследок, искренне желая поддержать отца: – Ты не умрёшь, пап. Не сейчас. Ты был прав, когда говорил, что такое решение можешь принять только ты. Я верю в это. Я верю в тебя.

– Спасибо, сынок, – неуверенно улыбнулся Румпель. – Буду надеяться, что ты прав.

Адам кивнул, но на выходе снова обернулся и ещё раз заглянул в печальные тёмные глаза:

– Я прав. Вот увидишь!

***

Белль была взбешена тем, что случилось на улице, но всё же ей удалось умерить свой пыл. Она не хотела встречаться с Румпелем, пока не избавится от всех упоминаний о происходящем, а на расспросы Белль-из-прошлого она старалась никак не реагировать и попросила её забыть от этом. В конце концов ничего страшного не произошло и никто не умер.

Дома она, однако, сразу столкнулась с мужем, и он сразу же всё услышал и всё увидел. Кровь отвратительно чавкала при каждом её шаге.

– Что это? – он указал на разорванные окровавленные лоскуты её левой брючины.

– Порвала брюки, – Белль сжала губы.

– А кровь чья?

– Моя. Я неаккуратно порвала брюки.

– Белль! – переживал Румпель. – Что случилось?

– Разнимала подростков, – сказала она. – Получила куском фаейербола.

– Куском? – он прикусил губу. – Я же просил тебя…

– У меня не было выбора, – веско возразила Белль. – Он предназначался Коль. Но всё улажено. Никто не пострадал, а Робин меня вылечила. Ничего нет.

Она задрала брючину, демонстрируя абсолютно здоровую ногу. Правда, умолчала, что боль не совсем ушла. Он притянул её к себе и сжал в объятиях, на что она не сразу отреагировала, и лишь через минуту неловко похлопала его по спине и уткнулась носом куда-то в шею.

– И где сейчас Коль? – прошептал Голд.

– У Робин, видимо, – шёпотом ответила Белль. – Когда вернётся – убью.

Но Белль не собиралась её убивать, не испытывала желания даже наказывать её, потому что больше не хотела ругаться с дочерью. Жаль, что все добрые намерения улетели в трубу, когда Коль вернулась. И вернулась довольно поздно.

– Поджидаешь? – сразу спросила Коль.

– Ты что, чёрт тебя дери, там устроила?! – сразу выпалила Белль.

– У меня не было выбора! – выкрикнула Коль. – Тебе не обязательно было вмешиваться!

– Твоё заступничество не нашло иной формы, кроме отвратительной магической схватки посреди главной улицы города! – Белль повысила голос, – Безответственная, своевольная, безмозглая девчонка!

– Да, я такая! – орала Коль. – Сразу отцепись от меня! Другой не буду! Не впишусь в твой идеальный мирок!

– Идеальный мирок! Думаешь, я выстраиваю идеальный мирок?!

– Да! Идеальный мирок! – следующее Коль сказала с издёвкой. – Идеальный мирок, в котором действуют твои законы и правила! И где не может быть иного мнения, кроме твоего!

– Тебе всего шестнадцать! – кричала Белль. – Пока живёшь в моем доме, изволь подчиняться!

– Мне не шестнадцать! Я уже не та маленькая девочка!

– Но ведёшь себя именно так!

– Ты никогда не веришь мне! Всегда сразу считаешь, что я виновата во всём! – горько, с обидой говорила Коль срывающимся голосом. – Будто я не твоя дочь, а преступник на попечении!

– Ты, конечно же, не даёшь мне повода так думать! – прорычала Белль. – К слову, совсем.

– Даже не отрицаешь!

– Зачем мне отрицать правду? – Белль встала в позу, будучи не в силах остановиться. – Не проходит и недели, чтобы ты не вляпалась в очередную сомнительную авантюру. Вам с Робин…

– Не трогай Робин!

– А иначе? Сожжёте на парочку очередной дом?!

– Ты невыносима! – сорвалась Коль. – Вечно припоминаешь мне каждый мой промах! Когда же я освобожусь от тебя?!

– В следующий раз, хватаясь за нож, убедись, что пронзила им моё сердце! – Белль сразу поняла, что пересекла недопустимую черту, но слово, слетевшее с языка, остановить невозможно. – Может, тогда обретёшь свою свободу!

Коль вросла в пол, потом расплакалась и убежала наверх. Белль в бешенстве пнула стол.

– Мда… – раздался голос Голда. – Это …

– Перебор… – согласилась Белль.

Обычно он не вмешивался в их перепалки, никогда не пытался обсудить их, зная, что за ссорой всегда следовало примирение, но эту решил не игнорировать.

– Есть правота и в её словах, – отметил Румпель.

– О, будешь защищать её от меня! – огрызнулась Белль. – Может, тебе и всё равно, но мне – нет. Она убила, Румпель! Да, реальность изменилась, но факт остаётся фактом.

– Нет, ты права, – грустно улыбнулся Голд. – Она убила. И ей теперь с этим жить. Более того, она хотела убить, но больше она не совершит подобного.

– Откуда такая уверенность?

Белль днём видела совершенно другое в глазах Коль, наслаждение от происходящего. Может, Алекс едва и не убила её, но Коль собиралась нанести не меньше вред в ответ.

– Откуда такое неверие?! – отозвался Румпель, немного уязвлённый.

– Да потому что она дала мне тысячу поводов не верить ей! – снова сорвалась Белль. – И ни одного, чтобы верить!

– Неудивительно, что она ничего тебе не рассказывает, – резко отметил он. – Ты никогда не разбираешься в обстоятельствах.

– Это не совсем так!

– Ладно, – он примирительно поднял руки. – Я не хочу с тобой ругаться. Я в лавку. И Белль… Она не сжигала тот дом.

Он направился к двери, не желая продолжать этот спор.

– Стой! – Белль кинулась следом. – Румпель, не смей уходить!

Но он ушёл, оставив её в злости и одиночестве разглядывать дверь. Знал бы он, насколько был ей сейчас нужен, но, наверное, так было правильно.

– Молодец! – раздался язвительный голос Коль с лестницы. – И его довела!

– Я не разговариваю с тобой, – спокойно сказала Белль, едва взглянув на неё.

– Немедленно верни его! – крикнула Коль, давая понять, что не потерпит отказа.

– Ты ничего часом не перепутала?! – Белль почувствовала, что снова закипает. – Как ты смеешь мне указывать?!

Коль издала какое-то злобное мычание и снова исчезла на втором этаже. Белль рухнула на стул, закрыла глаза и провалилась в забытье, которое вскоре нарушил Адам.

– Адам! – воскликнула Белль. – Чего тебе? Марш в свою комнату!

– Я… за водой, – смутился Адам.

– Не сейчас! – рыкнула Белль. – Марш наверх!

Адам подчинился. Да что же это с ней? Наверное, она просто устала от всего, устала тащить на себе неподъёмный груз боли, страха и сожалений, груз ответственности, груз…

Белль успокоилась, налила стакан воды и к Адаму. Путь к миру начинался с малого.

***

Голд не пошёл в лавку, не хотел касаться ничего, что могло бы вызвать образ Тёмного. Он просто сел в машину и немного покружил по городу. Ссора жены и дочери тяжело укладывалась в его сознании, потому что он видел всю картину и понимал, что обе правы. Вопрос был в том, как заставить их поделиться своей правдой друг с другом. Он не сомневался в Белль, в том, что получив ориентир, она докопается до истины, а вот с Коль было куда сложнее. Трагедия, произошедшая в прошлом, давила на неокрепшее сознание девочки, не давала принимать верные решения и проявлять чуткость. Пусть Тёмной она больше не была, но замкнутый круг, по которому она ходила три года, пока разорван не был.

Он вернулся домой через пару часов, остановился в вестибюле, привыкая к темноте и тишине, решая к которой из его женщин ему стоит обратится в первую очередь, и не смог сделать выбор.

Голд пошёл на кухню, приготовил себе чай и почти не притронулся к нему. Чай успел остыть, когда к нему пришла Колетт, постучала по косяку и нервно улыбнулась.

– Проходи, – спокойно и строго сказал он. – Что происходит?

– Ты про то, что случилось? – уточнила Коль. – Пап, у меня…

– Не было выбора, – жёстко закончил Голд. – Ты выбрала неправильно. Кто-нибудь мог пострадать. Пострадал. Когда я учил тебя драться, я сказал тебе одну вещь: сражение происходит у тебя в голове. Выигрывает не сильнейший, а умнейший, Коль.

– Я не подумала.

– Ты не подумала.

– Мне жаль, – со слезами повинилась Коль. – Я испугалась. Я не хотела, чтобы она пострадала.

– Я знаю, – кивнул Голд, которому всё это было знакомо до боли.

– Ей не нужно было этого делать.

– Она тоже не могла иначе, – пояснил он. – Нет того, что она бы не сделала ради тебя.

– Вы поругались из-за меня, – всхлипнула Коль. – Мне жаль.

– Мы не ругались, – улыбнулся Голд. – Слегка поспорили. Что бы ни происходило между мной и Белль, это не имеет к тебе отношения, и не о чем тут говорить. Как твои дела? Как этот твой Роланд?

– Я пыталась с ним переспать, – спокойно сказала Коль, будто в этом не было абсолютно ничего примечательного, – но он отверг меня. И я думаю, что он прав. Только вот не знаю, как теперь с ним разговаривать.

Голд слегка подавился новостью, но рано или поздно это должно было произойти.

– Мне определённо симпатичен Роланд, – сообщил он Коль и не лгал.

– Да… – смущённо рассмеялась Коль. – Понимаешь, он хочет вручить мне львиное сердце белого рыцаря, а я не уверена, что мне это нужно.

– Ну и завернула, – он всё ещё переваривал услышанное. – Знаешь, мне никогда белые рыцари не дарили свои львиные сердца. Но парочку раз я брал их сам…

– Папа! – шутливо возмутилась Коль. – Ну, если совсем всё рассказывать, то у Робин поле конопли на ферме Ноланов.

– А это ты мне зачем рассказала?

– Потому что это неправильно, – вздохнула Коль. – Одно дело сорняки собирать, другое – целенаправленно выращивать. И ты единственный, кому я могу рассказать всё.

Самое тяжелое во взаимном доверии – не предать его. Иногда Голд сожалел о её доверии к нему, потому что многие сведения просто призывали к действию.

– А что с её экспериментами? – он сменил тему.

– Есть подвижки, – Коль просияла. – Сейчас покажу. Но это, скорее, забава, игрушка.

Она убежала, оставив Румпеля наедине с его любопытством, но очень скоро вернулась с мешочком, полным песка. Блестящие песчинки, словно алмазная пыль, высыпались на стол, и девушка разделила их на две равных горстки.

– Он может принять любую форму, – увлечённо объясняла Коль. – Просто подумай, представь и поделись магией.

Она занесла ладонь над своей горсткой и построила из песчинок маленького рыцаря. Рыцарь двигался, ходил и махал мечом, как она того и желала. Голд усмехнулся и сделал то же самое. Песок легко подчинялся ему.

– Защищайся! – предупредила Коль и заставила своего рыцаря напасть на его.

Некоторое время они сражались на равных, но потом рыцарь Румпеля был обезоружен и вынужден спасаться бегством. Новый меч наколдовать было нельзя, так как не хватало строительного материала, а потому он старался подобрать свой, бегая от противника вокруг чашки с давно остывшим чаем. В итоге его рыцарь сверзился с края стола на пол и рассыпался в прах.

– Жестоко… – прокомментировала Коль.

– А недостаток тот же? – поинтересовался Голд, собирая песок.

– К сожалению, – кивнула Коль. – Но она старается.

– Можно мне моего рыцаря? – попросил он, действительно заинтригованный. – Хочу изучить.

– Да, конечно, – ласково улыбнулась Коль и устало зевнула. – Я люблю тебя, папа.

– Я тоже тебя люблю, – отозвался Голд. – Думаю, тебе следует поспать. Согласна?

Коль кивнула и отправилась к себе, а он решил допить свой холодный чай, готовясь к разговору с женой.

***

Белль спустилась на кухню и с радостью обнаружила, что Голд вернулся домой. Она тихо постучала по косяку и смущённо улыбнулась. Румпель поднял голову и внимательно посмотрел в её сторону. Нежность, с которой он это сделал, подсказывала, что ссора забыта, но Белль всё равно была обязана извиниться. Всем приходилось нелегко в последнее время, а ему, быть может, хуже всех.

– Прости меня, – искренне повинилась Белль. – Я не подумав сказала всё это. Сгоряча.

– Совершенно не за что, – ответил Румпель и улыбнулся. – Плохие мысли подталкивают и к менее невинным вещам.

Она подошла ближе, хотела было опуститься на соседний стул, но вместо этого села к нему на колени, обняла за шею одной рукой, а второй оперлась о стол, едва соприкасаясь пальцами с его ладонью, лежащей на самом краешке.

– О Коль я думаю лучше, – сказала Белль, возвращаясь к теме их спора. – Случившееся мне непросто принять, и понять непросто. Я напугана. Я напугана ещё и тем, что Коль, моя Коль, будто совсем другая. Что она мучается, а я ничем не могу ей помочь. Бессилие. Необратимость.

– Я понимаю твои чувства, – сказал Румпель. – И сам чувствую то же. Пойми, что сейчас Коль как никогда нуждается в нашем доверии. Она не повторит прежних ошибок.

– Мне бы твою уверенность…

– Это не уверенность, – его пальцы слегка надавили на ребра Белль. – Это опыт. Просто доверяй ей, и она тебе откроется.

Белль согласно кивнула и всмотрелась в его лицо. То же выражение, что и тем утром, будто он прощался с ней. Выходя тогда из спальни, она как будто покидала его навсегда. Белль рассеянно потеребила пальцами волосы на его затылке и склонила голову для поцелуя. Нащупывая его губы, она не отводила своих глаз от его, мысленно повторяя: «Пожалуйста, закрой глаза. Не смотри на меня так. Не смотри».

Белль хотела, чтобы они сбежали в безвременье, как когда-то, чтобы мир остановился. Хотелось схватить за хвост ускользающую надежду на то, что в один прекрасный день они перестанут расплачиваться с судьбой чем-то действительно важным. Вот бы затеряться, укрыться, спастись от страха и неутешительных ожиданий. Вот бы он просто закрыл свои глаза, позволил бы ей закрыть свои и обмануться. И Румпель услышал её мысли, как-то прочувствовал, обнял её обеими руками, спокойно вздохнул и глаза свои закрыл, отдаваясь тишине и ленивому размеренному нежному поцелую, неторопливо определяя его силу и длительность. Белль прикрыла глаза и провалилась в темноту, наполненную покоем и его присутствием. Бегство от реальности, бегство от одиночества.

Так продолжалось некоторое время. Жаль, что не вечность. А потом они опять отдалились. Жуткий взгляд исчез, но Белль понимала, что ещё встретит его, поймает на себе.

– Думаю, надо поспать немного, – улыбнулась она.

– Я, наверное, пас, – отозвался Румпель. – Иди.

– Ты должен пойти со мной, – она поднялась и потянула его за руки. – Пожалуйста. Тебе не повредит, а меня страшно выручит.

– Хорошо, – улыбнулся он, позволяя себя увести, – Ладно.

Они поднялись к себе. Засыпая, вглядываясь в неясные очертания, Белль надеялась, что мрачные мысли не украдут у её любимого остаток ночи.

========== Глава 15. Враг, которого нет ==========

У Нила Нолана была очень большая семья: родители, три сестры, два брата и парочка племянников, но он чувствовал себя одиноким, ненужным, лишним, потому что у них у всех не было времени для него, ни минуты. Всё его детство родители спасали мир и скидывали его на фей, позже они обзавелись детьми помладше и посвящали время им, считая, что Нилу они уже не требуются, но это было не так. В пятнадцать Нил во всю выворачивался, работал как проклятый на ферме, учился лучше всех в классе, чтобы заслужить их одобрение, но этого было недостаточно, почему в один прекрасный день он просто сдался, перестал гнаться за недостижимым. Если с отцом было ещё не все так плохо, то мать замечала его только тогда, когда он выкидывал нечто, что она считала неправильным. Бессознательно Нил всё больше втягивался в неприятности и обрёл новую семью среди таких же хулиганов – Томми, Алекс, Лэнс, Дирк… Потом к ним присоединились Лео и Макс Бут, а еще позже Ив Розенблум, но только как девушка Томми. Чем они занимались? Да ничем полезным: пили пиво на пешеходном мосту через речку Милл, катались по городу под громкую музыку, портили муниципальную собственность. Одним словом, всем тем, чем занимаются люди без завтрашнего дня на горизонте, силясь дотянуть до победного день сегодняшний. Так что, когда Синдальт пришёл в Сторибрук и дал им магический песок, они увидели в этом новый шанс для себя, шанс оказаться на гребне волны и оседлать её, но, подобно многим раздолбаям, Нил и его приятель Томми с подружкой шанс не использовали, только растратили весь песок, продавая его за бесценок более предприимчивым подросткам. Томми, правда, перемещался разок, чтобы узнать, кто его отец, и вернулся, разочарованный ответом. Нил так и не решился ни на одну вылазку, даже самую маленькую, в отличие от его девушек. Он умудрился связать себя отношениями сначала с Алекс, потом с Робин. С Алекс было весело и легко, секс был просто фантастический, но всегда чего-то не хватало: наверное, чувств. Нил определённо не любил Алекс, но расстаться с ней не мог, слишком истерично она реагировала на любой намёк на это, умоляла его не бросать её, плакала, ставила Нила в неудобное положение, и в итоге добивалась своего: Нил оставался ещё на час, потом – на ночь, потом – с ней. Из-за Алекс он вынужден был не афишировать своей связи с Робин, очень крепкой связи. Нил всей душой любил юную рыжую ведьму и был счастлив, что это взаимно. Робин не призывала его расставаться с Алекс или немедленно выбрать кого-то из них, только раздражалась, если Нил по тем или иным причинам отменял их встречи или добивался её внимания в неудобное для неё время. И вот недавно Робин дала ему от ворот поворот. Они стояли за зданием библиотеки, Нил пытался обнять её, но она выскальзывала, словно рыбка.

– Брось, Робин, – убеждал Нил. – В чём дело?

– Мне это надоело, – устало говорила Робин.

– Что тебе надоело?

– Да всё! – огрызнулась Робин. – Мне надоело прятаться. Мне надоело подстраиваться под тебя. Нил, я не хочу, чтобы ты вспоминал обо мне только тогда, когда тебе удобно.