Текст книги "Настоящее в будущем (СИ)"

Автор книги: Blitz-22

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

Далее они прикидывали разные варианты, стратегии действий и сошлись в решении ненадолго закрыть город. Эмма не была уверена, одобрила ли бы это Реджина, но мадам мэр не отвечала на звонки, тем самым подталкивая её к единоличному решению.

– Совет может не одобрить, – поделилась опасениями Мэри-Маргарет. – Да и я сомневаюсь в необходимости таких мер.

– Хартвуд и Герман точно будут за нас, – уверенно сказала Эмма. – А это уже на один голос больше.

– Дэвид бы не одобрил…

– Папу надо ещё найти, чтобы спросить его мнение по этому вопросу, – веско сказала Эмма. – Тем более, согласно уставу Сторибрука, в отсутствие мэра власть переходит к шерифу, минуя произвольно назначенного заместителя. Во время собрания я сама всё скажу. Никого не нужно убеждать.

Она прикоснулась к щекам матери и поцеловала её в лоб, как та делала каждый раз, когда самой Эмме было грустно или страшно.

Восьмого утром, заручившись минимальной поддержкой, Эмма закрыла город во всех направлениях. Часом позже она велела всем офицерам полиции явиться на экстренное собрание. Штат сильно разросся за последние лет семь с двух до четырнадцати человек, но из двенадцати полисменов на собрание явилось девять.

– А где офицеры Смит и Стоун? – строго спросила Эмма. – И лейтенант Питс?

– Написали заявление по собственному желанию, – отчиталась Уорд. – Они – бывшие рыцари, поданные сэра Филиппа.

– Я не отпускала их.

– Тем не менее они не придут, – кашлянул Хендерсон.

– Кто ещё из вас служил Филиппу? – Эмма суровым взглядом обвела сотрудников. – Или иным правителям, не согласным с моими решениями?

– Служил сэру Морису, – отчитался сержант Картер, – но он вряд ли выразит несогласие. А Белль я не подчиняюсь.

– Одним словом, остаёшься, – кивнула Эмма, очередной раз поражаясь тому, как в случае опасности порядки Зачарованного Леса охватывали жителей Сторибрука. – Все остальные со мной?

– До конца, – отозвались полицейские. – Мы с вами, шериф Джонс.

– Отлично, – со спокойным удовлетворением произнесла Эмма. – Значит так. Джулия Тернс – на звонках. Её сменит Уорд. Остальные – занимаемся расследованием похищения или… убийства шерифа Нолана. Сроки выполнения задания – вчера. Всем ясно?

– Да, мэм! – послышалось со всех сторон.

Эмма вздохнула полной грудью и решительно им кивнула. Она только что открыто предположила смерть Дэвида и, лелея лучшие из надежд в душе, вдруг поняла, что готова ко всему.

***

Капитан Крюк проснулся от жуткого грохота. Сначала, с трудом разлепляя глаза, он думал, что это его дочка трясёт бортик своей кроватки, но потом понял, что тут нечто другое, и сам звук неоднороднее и громче. Нахмурившись, он вылез из тёплой постели, надел шорты, обул тапочки и пошёл на источник звука. И наткнулся на Эмму, бегающую по дому в поисках чего-то неопределённого и хлопающую дверцами и ящиками.

– Эмма, – недовольно пробурчал Киллиан, – что такое? Ты всех перебудишь! Вернись в постель.

– Время семь, – резко сказала Эмма. – И у меня нет времени на сон.

– Ты себя мучишь напрасно, – веско отметил он, причмокивая. Во рту пересохло.

– Киллиан, мой отец пропал! – вспылила Эмма. – Возможно, мёртв. Кругом творится чёрт знает что. Мои сотрудники увольняются. Общественность разобщена. Реджина не берёт трубку…

– Ох, Эмма… – тяжко вздохнул Крюк и внимательно посмотрел на неё, развернув к себе здоровой рукой. – Я тебя понимаю. Но ты мало кому поможешь, если будешь носиться как сумасшедшая и накручивать себя. Особенно Дэвиду.

– Я просто не знаю, что делать, – Эмма расплакалась, надрывно. – И его нет рядом… Киллиан…

Она обняла его. Он почувствовал, как её слезы капают ему на плечо, стекают вниз по голой спине. Он тоже не знал, что делать, но должен был попытаться убедить её, что знает, и как-то помочь ей собраться с мыслями. Эмма была сильнее его, но не такой сильной, как хотела казаться. Дома, рядом с ним, она давала волю своим слабостям, позволяя ему быть сильнее, позволяя создавать для неё иллюзию защищённости, и сейчас эта иллюзия была ей нужна, как никогда

– Эмма, он жив, – убеждал Крюк, обнимая её в ответ, прижимаясь щетинистой щекой к её уху. – Я знаю.

– Ты не можешь быть уверен в этом.

– Не могу, – подтвердил Крюк, – но я надеюсь. Дэвид тоже дорог мне. Твои люди всё обыскали и не нашли его тела.

– Труп можно замаскировать тысячами различных способов, – шмыгнула Эмма носом, отрываясь от него и вытирая слёзы руками. – Если кто-то захочет спрятать его, то спрячет.

– Спрячет, – кивнул Киллиан Джонс. – Но зачем? Это лишено смысла. Он ещё жив. Вот увидишь! Я могу помочь тебе…

– Нет, нет и нет, – отказалась Эмма, обхватив ладонями его лицо и поглаживая пальцами густые седеющие усы. – Киллиан, я хочу, чтобы ты был рядом с Эльзой и Лиамом. Я не переживу, если что-то случится с ними. Защити их. Прошу.

– Всегда, – просто сказал Крюк. – Глаз не спущу. Клянусь. Но всё же я могу помочь. С недавних пор парочка моих ребят живёт в Сторибруке. Они безработные алкаши, но в поисках незаменимы. Они могут помочь тебе.

– Пираты? – изумлённо и недоверчиво спросила Эмма.

– Не помню, чтобы ты возражала против помощи пиратов, – притворно обиделся Крюк и улыбнулся.

– Сколько?

– Восемь человек

– Они надёжны? – Эмма сделалась очень серьёзной.

– Да, – подтвердил Крюк. – Они преданы мне.

– Когда они могут приступить?

– Я позвоню старпому Билли в десять, – усмехнулся Крюк. – Сейчас они отсыпаются. И ещё им придётся заплатить. Не добровольцы, не благодетели.

– Заплатим, – пообещала Эмма. – Мне нужны люди. Нужно с эти разобраться до середины следующей недели.

Это вызвало у Крюка грустную ухмылку. Пять лет назад он почти месяц не мог найти жену и сына, заключил глупейшую сделку с врагом, спланировав убийство другого врага, который и не враг уже вовсе, а раздражающее напоминание о прошлом, и поступил как последняя сволочь, ворвался в дом к ничего не подозревающим Голдам, перепугал его ни в чём неповинных детей, подверг смертельной опасности беременную женщину, которая однажды спасла ему жизнь. При этом он отдавал себе отчёт в том, что снова бы сделал всё это. Сделал бы ради Эммы и сына, ради всей её семьи, и с большим энтузиазмом сделал бы, зная, что происходило с ним в то время, зная о пытках и страданиях, которым они подверглись. Он понимал, почему Эмма хотела найти Дэвида как можно скорее: она боялась, что всё это могло повториться и с ним.

– Мне надо идти, – грустно сказала Эмма и поцеловала его в губы. – Я не буду себя накручивать.

Он ответил на поцелуй, а нехотя отпустил её.

– Береги себя, любимая, – сказал Киллиан. – Я проведу весь день на корабле.

Они нежно распрощались, и Эмма ушла. Капитан недолго смотрел ей вслед, затем поспешил наверх, оделся и пошёл в детскую, к милой маленькой Эльзе. Волосы тёмные, глазки ясные, голубые, сонная приветственная улыбка встречает его. Пожалуй, в такие минуты он был действительно счастлив.

– Здравствуй, Эльза, – промурлыкал он. – Иди ко мне. Что мы сегодня будем делать?

Эльза только пожала плечами.

– Сначала нам нужна… еда! Что бы ты хотела?

– Всё съем, папа, – улыбалась Эльза. – Всё, что приготовишь.

– Главное, чтобы я не съел… хм, – притворно задумался Крюк и прищурился, – например, твой маленький нос!

Он чмокнул её в нос и расплылся в широченной улыбке, глядя, как девочка заливается смехом.

– Пойдём поищем твоего брата.

– Пойдём!

С драгоценной ношей на руках Крюк прошествовал по коридору и постучал в другую дверь. Не успел он и глазом моргнуть, как та отворилась, и Лиам вылетел ему навстречу.

– Привет, пап, и пока, – быстро проговорил мальчик. – Мне надо бежать. Эльза.

Он побежал вниз по лестнице, и Крюк быстрыми шагами поспешил следом за сыном.

– Лиам, куда ты? Подожди! – потребовал капитан.

– Не могу, пап, – твёрдо сказал Лиам. – Не могу. Я слышал, ты будешь на корабле весь день? Я приду туда.

– Но… – предпринял Крюк новую попытку остановить сына, тоже безуспешную. – Ладно…

Лиам выбежал из дома, прыгнул на свой велосипед и умчался в неизвестном направлении.

– Так-то я глаз не спускаю, – повинился Киллиан. – Похоже, мы одни остались.

Эльза нахмурила бровки, серьёзно кивнула ему и скрестила на груди свои маленькие ручки.

***

Коль играла в гостиной на подключённой гитаре. Она делала это из желания досадить матери, которая решила контролировать каждый её шаг. Она, признаться, ждала, что Белль начнёт иначе к ней относиться, хотя бы ослабит хватку, но всё было по-прежнему: тиран в белом плаще и её маленькая глупенькая девочка.

Когда Белль спустилась вниз, то скривилась, но ничего не сказала ей, занимаясь своими делами. Она начала возражать только через полчаса, когда пыталась дозвониться до Федерика Копеля и что-то быстро говорила на французском его секретарю. Её тон был не самым дружелюбным.

– Ты можешь прекратить?! – сорвалась Белль на дочь.

– Ты запретила мне выходить из дома, – возразила Коль. – Терпи меня здесь!

– Это невозможно! – Белль ушла подальше, куда-то в сторону гаража, продолжая переговоры на французском с секретаршей профессора Копеля.

Через некоторое время она вернулась и столкнулась лицом к лицу с Румпелем, только что спустившимся вниз. Между ними повисла неловкая пауза, не похожая на те, что возникали, когда они ругались, а какая-то другая. Это привлекло внимание Коль.

– Ну, вот, – сказал Голд. – Я внизу.

– Попроси её прекратить, – попросила Белль. – Мой лимит исчерпан.

Белль поморщилась и исчезла в кухне. Коль продолжала играть.

– На твоём месте я бы настроил гитару ниже для этой песенки, – улыбнулся ей папа.

– Эту песенку ничего не спасёт, – прокомментировал Адам, возникший в гостиной неизвестно откуда.

– Твоя правда, – отозвался Голд, а потом снова повернулся к дочери. – Серьёзно, милая. Это неуважение.

– Хорошо, пап, – согласилась Коль, – извини за беспокойство.

Коль собрала гитару и портативный комбик и унесла в свою комнату. Возвращаясь вниз, она снова увидела родителей. Голд уходил и вёл себя странно, что сильно бросалось в глаза. Они оба вели себя странно.

– К чему такая спешка? – вопрошала Белль.

– Сейчас спешка к месту, – усмехнулся Румпель. – Мне требуется немного времени. И, кстати, о времени… Ты забыла свои часы.

Он достал белые часы из кармана пиджака и сам застегнул их на запястье Белль, а потом зачем-то поправил воротник её синей блузки.

– Спасибо, – неловко поблагодарила Белль, сжимая его руку. – Просто держи меня в курсе.

– Несомненно, – Голд коротко поцеловал её на прощанье. – Не забывай о том, что я говорил.

Ещё один нерешительный взгляд с его стороны, будто он заставлял себя уходить, и дверь захлопнулась за его спиной. Белль обернулась и встретилась глазами с Коль, смотрела долго, уже без раздражения.

– Я погорячилась с запретом, – спокойно сказала Белль. – Хочешь есть?

– Нет, – покачала головой Коль. – Я могу уйти?

– Да, – кивнула Белль, развела руками, развернулась и пошла в сторону кухни.

Коль вышла на улицу, надеясь нагнать Румпельштильцхена, но он переместился сразу, как только миновал магический барьер.

***

Румпельштильцхен переместился в свою лавку. Затишье, напряжённое и мутное, нависшее над городом огромной грозовой тучей, тяготило его. Ведь гроза могла убить кого-то, без кого ему не выжить. Он принял решение покончить с этим любыми методами в краткий срок, и перво-наперво вновь обратился к зачарованному компасу, который по-прежнему сходил с ума. Затем Голд достал карту, потому что придумал альтернативу.

– Что ты собираешься делать? – спросил Тёмный, возникший прямо перед ним.

– Собираюсь найти его, – безразлично ответил Голд, не поднимая головы.

– А потом? Что ты сделаешь с ним потом? – в голосе Тёмного отчетливо слышалось предвкушение.

Голд поднял голову, посмотрел в мутные глаза, затерявшиеся меж золотистых складок, и сказал правду:

– Я убью его.

– Наконец-то! – обрадовался Тёмный. – С возвращением, дорогуша!

– Сильно не радуйся, – злобно улыбнулся Голд. – Я обойдусь здесь без тебя. Сделаю всё по-своему. Быстро.

– Только обрадовал, – издевательски протянул Тёмный, – как тут же оборвал всё веселье. Нечестно! Я тоже хочу! Дай демонам поглумиться!

– Было бы над чем.

– Не говори, что тебе неинтересно то, что он делает.

– Неинтересно, – резко сказал Голд, – как и ты.

– Я оскорблён! – возмутился Тёмный.

– Сочувствую.

– И как ты собираешься его найти? – продолжал Тёмный. – С помощью карты и песочка?

Голд действительно рассыпал горсть магического песка по карте.

– Синдальт имел дело с магией песка, – пояснил Голд. – Я найду его по ней, как по одной из составляющих его сущность.

– С песком связано полгорода. Как ты найдёшь его, если фактически весь этот мир – ширма временной петли?

– Синдальт будет сиять ярче, чем кто-либо ещё, – просто возразил Голд. – Я найду его.

Он применил поисковое заклинание, используя магию как ориентир. Песчинки загорелись и распределились по всей карте. Каждая из них обозначала отдельного человека. Голд приложил усилие и получил желаемое, получил нужную песчинку, нужную точку на карте.

– Судя по твоей довольной улыбке, всё получилось, – театрально отметил Тёмный.

– Да, – кивнул Голд и переместился в пункт назначения.

Но вместо знакомой мерзкой рожи, он наткнулся на парнишку в чёрной толстовке.

– Сними капюшон, – велел Голд, – покажи лицо.

– Мистер Голд? – удивлённо спросил парнишка и подчинился.

Это был Томас Хэйден.

– Томас, – Голд недовольно сжал губы. – Что ты забыл в этой глуши? Да ещё и один…

– Кажется, вы искали кого-то другого, сэр, – сочувственно сказал Том. – Я просто гулял.

– Гулять здесь не совсем безопасно, Том, – строго сказал мальчику Голд. – На твоём месте я поспешил бы прочь отсюда. Как можно скорее.

– Вы ведь не угрожаете мне, мистер Голд? – невинно усмехнулся Томас.

– А должен? – Голд сузил глаза и недобро посмотрел на юного хулигана.

– Нет-нет, – Том примирительно поднял руки. – Я уже ухожу. Доброго дня, мистер Голд.

Томас Хэйден вновь натянул на голову свой капюшон и побрёл прочь, сопровождаемый настороженным взглядом Голда.

– Не нравится мне этот парень, – проворчал Тёмный. – Больно шустрый. И магией просто искрит. Однако, позволь отметить, что ты ошибся.

– Магией он искрил всегда, – ответил Голд. – Умом не вышел. Но всё же я буду присматриваться к Томасу Хэйдену. Возможно, я не совсем ошибся.

Румпельштильцхен сделал глубокий вдох, нервно морщась от утреннего солнца. С парнем явно было что-то не так.

***

Белль-из-прошлого завтракала в столовой вместе с мальчиками, когда Коль с матерью шипели друг на друга в гостиной, а потом Коль играла что-то ужасное на гитаре.

– Она может лучше, – прокомментировал Адам, – Сейчас назло позорится. Игра у них такая, а задевает всех.

– И всем мешает… – пробурчал Альберт.

Он безостановочно строчил в блокноте, пальцы на правой руке почернели от карандаша.

– Что ты делаешь? – полюбопытствовала Белль.

– Ничего, – Альберт быстро закрыл блокнот. – Совсем. Ничего важного.

– Забавно, что за своей ненормальностью он не способен придумать нормальную отговорку, – поддел Адам.

– Самое ужасное не в том, что это правда, – возразил Альберт, снова пряча нос в блокноте, – а в том, что я слышу её от Адама.

Адам рассмеялся, как и Крис, сидящий на высоком стульчике рядом с Альбертом. Альберт только ухмыльнулся. Раздался голос Голда.

– Ладно, я ушёл, – попрощался Адам, прихватил бутерброд на дорожку и вышел.

Было слышно, как он перекинулся парочкой слов с родителями, а потом его голос становился всё тише, пока совсем не стих. Альберт невозмутимо продолжал свои записи. И совсем скоро к ним присоединилась Белль.

– Ну, хочешь посмотреть библиотеку? – спросила она у Белль-из-прошлого.

– Очень, – улыбнулась та.

– Тогда собирайся! – улыбнулась Белль, – Мальчики?

– Я не пойду, – буркнул Альберт.

– Я останусь с Алом, – пискнул Крис. – Можно?

– Было бы полезно иногда для разнообразия общаться с другими людьми и вылезать из своей скорлупы в реальный мир, Альберт, – веско сказала Белль. – И чем ты занят который день?

– Ну, я выходил вчера. Не надо срывать на мне огорчения по поводу Коль, – по порядку разъяснял Альберт. – А обществу предпочту Криса.

Альберт подмигнул, и глазенки Криса налились золотом.

– То есть я должна оставить вас обоих здесь? – уточнила Белль.

– Да, – кивнул Альберт, – не беспокойся. Мы вряд ли двинемся с места, разве что сядем поудобнее.

– Я вернусь ровно через два часа. Если что – звони мне. Хорошо, Альберт?

– Хорошо, мам, – улыбнулся Альберт. – Я даже не замечу твоего отсутствия.

– Сейчас умру от радости, – скептически отреагировала Белль и обратилась к другой Белль. – Пойдём?

Белль-из-прошлого сбегала наверх и оделась, надела то самое красивое бежевое платье, и поспешила назад.

– Тебе оно очень идёт, – усмехнулась Белль, взглянув на неё. – Это платье делает идеальным сущая мелочь. Немного прибавить в талии – и вуаля!

Она действительно была стройнее, чем Белль-из-прошлого, меньше, но казалась выше, значительнее. В волосах блестела одна-единственная седая прядь, которая выбилась, но её тотчас же снова аккуратно скрыли среди других. Сегодня на ней был брючный костюм, светло-серый с мелким узором из листьев березы, и ярко-синяя блузка, подчеркивающая цвет печальных, серьёзных глаз. Белль была уязвлена, её терпение было на пределе, и дело конечно было в Румпеле и Коль. С опаской она следила за мужем, будто тот мог исчезнуть в любую минуту, долго прощалась с ним, не желая отпускать. К Коль она испытывала похожие чувства, но выражала их иначе, агрессивно. В субботу, восьмого, Коль пришла домой поздно, из-за чего они поцапались, и Белль запретила ей покидать дом в течение всей следующей недели, но сегодня отпустила её, беспокоясь за свои нервы. Она чересчур сильно хлопнула дверью своего серебристого мерседеса, когда садилась за руль, но всё вернулось в норму, когда двигатель заревел и машина выехала из гаража.

Они припарковались за зданием библиотеки. Оказавшись внутри, Белль-из-прошлого сильно удивилась, потому что не увидела книг: только просторная комната, выкрашенная в холодные цвета, уставленная столами с компьютерами, парочкой стеллажей со справочниками и каталогами, и несколькими широкими экранами. Из библиотечного остались только шкафы с картотекой. Посреди зала стоял молодой человек в очках, худой, субтильный и очень бледный.

– Это Ганс, – сказала Белль, – младший библиотекарь. Ганс!

Парень не отозвался, в ушах были наушники.

– Ганс! – Белль легко похлопала его по спине, – Ганс!

– А! – подпрыгнул парень. – Белль! Да-да! Я тут!

Он увидел другую Белль, от чего у него отвисла челюсть.

– Да, эта моя более молодая… версия, – пояснила Белль. – Закрой рот и не пялься. Лучше скажи мне, друг мой, во сколько ты пришёл?

– В десять, – вздохнул Ганс.

– Твой рабочий день начинается в 9.30, – она снова разнервничалась. – В десять библиотека должна быть открыта! Это входит у тебя в привычку.

– Простите, – повинился Ганс, – просто Джуди ушла в декрет и …

– Почему Джуди, находясь в декрете, до сих пор делает больше тебя?! – возмутилась Белль. – Неважно. Мы вниз.

Она прошла к лифту, другому, новому, удобному, с самостоятельным принципом работы. И вот они спустились вниз, где Белль-из-прошлого наконец-то увидела книги. Очень много книг. Белль-из-прошлого сделала несколько шагов, пробежалась глазами по всему этому изобилию. Длинные высокие стеллажи, маркированные по разделам, один из которых, с магией, стоял особняком. К нему примыкало нечто вроде кабинета, несколько стеклянных стен, отгораживающих два письменных стола. Здесь же стояло несколько стеклянных шкафов, забитых разными бумагами, артефактами и картами. На одном из столов лежала обложка от ветхой книги, название давно стёрлось.

– Это просто… – Белль-из-прошлого не могла подобрать нужное слово, – нечто.

– Да, – удовлетворённо кивнула Белль. – Я собрала фонд редчайших книг.

– А что на столе? – полюбопытствовала Белль-из-прошлого. – Что за книга?

– Она может помочь с Синдальтом, – пояснила Белль. – Эта книга из того же мира, что и он. Ну, я так думаю.

Она достала из шкафа тонкую папку-конверт, надела перчатки и извлекла несколько листов. На одном было изображено что-то вроде портала, на другом – освежёванный человек с ребрами, вывернутыми на манер крыльев, а на последнем – старик с длинной бородой, сидящий на груде песка и сжимающий в правой руке песочные часы.

– Это – настоящий Повелитель Времени, – Белль ткнула в старика. – Вероятно, теперь он мёртв. Один лингвист из Канады должен был прислать мне ещё одну. И приложить анализ текста.

– А что это за язык?

Вопрос остался без ответа, потому что вниз спустился Ганс со стопкой бумаг в руках и подошёл к ним, явно намереваясь что-то сообщить.

– Да, Ганс? – мягко спросила Белль. – Есть что-то для меня?

– Да, пара вопросов, – кивнул Ганс. – Вчера заходил ваш сын.

– Что-то взял?

– Да, – Ганс протянул ей листок, лежавший сверху. – Вот это.

Белль взяла лист и пробежалась глазами, потом посмотрела на Ганса и снова прочитал написанное.

– Ганс, когда ты выдаёшь книги, ты думаешь головой? – кашлянула Белль. – Ты будто тут первый день! Справочник домов во французском стиле? «Побег» Майкла Керка? В «Эндшпиль» ещё поверю! Но… Ганс, «Амелия Беделия»? Ганс, это книга для дошколят!

– Но я…

– А как далеко эти разделы находятся друг от друга! – воскликнула Белль. – Красота! Тебе задание: найди книги, которые стащил Альберт, пока ты выискивал для него полное собрание рассказов про Амелию Беделию.

– Это часы работы! – воскликнул Ганс. – Не легче ли…

– Не легче. Амелия Беделия… – насмешливо фыркнула она. – Второе сообщение?

– Пришла бандероль из Монреаля, – отчитался Ганс. – От Федерика Копеля.

– Отлично! – её глаза зажглись радостью. – Что молчал?! Давай её сюда!

Ганс извлёк из середины бандероль и протянул ей. Она аккуратно вскрыла её, извлекла долгожданную страницу и ещё несколько печатных листов: сопроводительное письмо. Ганс нервно переступал с ноги на ногу.

– Можно мне сходить за кофе? – осторожно спросил он.

– Да-да…

– А вам принести?

– Очень любезно с твоей стороны, – Белль с улыбкой посмотрела на него. – Да. Захвати мне американо без сахара, а Белль – холодный чай с лимоном.

Ганс улыбнулся, поклонился и ушёл, щелкая каблуками.

– Это то, что ты искала? – спросила Белль-из-прошлого, рассматривая странные письмена и рисунки на полученной странице. – О чём здесь?

– О, да… – текст полностью завладел её вниманием. – Здесь говорится кое о ком, очень значимом. Она – ключ к разгадке оставшихся тайн…

***

Лиам Джонс со всех ног спешил к пляжу залива Мэн. К стыду своему, он никак не мог запомнить время приливов и отливов, длину разлива и другие мелочи, но та, к которой он так спешил, знала всё с точностью до секунды, до миллиметра. Она была здесь, наверное, с самого утра, собирала ракушки. Её длинные густые волосы медными всполохами разлетались по ветру, ноги по колено утопали в воде, уже достигшей края её белых бриджей. На бегу Лиам скинул кроссовки и носки, неаккуратно закатал брюки и забежал в воду.

– Лиам! – ласково воскликнула она, заметив его. – Здравствуй.

– Здравствуй, Мэлоди, – поприветствовал Лиам, сократил разделявшее их расстояние и поцеловал девушку.

– Опять собираешь ракушки? – улыбнулся он, когда поцелуй прервался, вглядываясь в её смеющиеся серо-голубые глаза. – Сколько у тебя их уже?

– Много! Мне мама ещё принесёт из плавания, когда сможет отправиться в него, – сказала Мэлоди Линч.

– Да… – Лиам почесал затылок, почему-то чувствуя себя виноватым, – не думал, что у русалок есть ограничения.

– У всех есть ограничения, – пожала плечами Мэлоди. – Как ты?

– Нормально, – кивнул Лиам. – Не будем об этом. Может, пройдемся?

– Давай, – она взяла его под руку, от чего на душе стало тепло и спокойно.

Некоторое время они молча брели возле самого берега, зарываясь пальцами в песок.

– Сегодня океан разбушевался, – отметила Мэлоди.

– Да? – по-настоящему удивился Лиам. – Я и не замечаю.

– Будет ещё хуже. Заметишь.

– И не только океан, – мрачно отметил Лиам. – Такое чувство, что всё происходящее нереально.

– Если задуматься, то всё нереально, – промурлыкала Мэлоди. – Круги на воде. Один нескончаемый сон.

– Сон всегда кончается, – возразил юноша, – так или иначе. Разница лишь в том, откроешь ли ты глаза.

– Просто потом начинается другой сон.

Они дошли до каменистой части пляжа, вышли на берег и сели на чуть тёплые камни. Лиам нащупывал отдельные маленькие камушки и бросал в воду, стараясь, чтобы они по касательное пролетали над кромкой, создавая несколько кругов, будто прыжки лягушки. Мэлоди присоединилась к его игре. У неё получалось от десяти до двадцати таких «прыжков», когда у Лиама выходило лишь пять.

– Как у тебя так выходит? – подивился он. – Чудеса!

– Просто ты выбираешь не те камни, – рассмеялась девушка, нашла один особенно плоский и протянула ему. – Вот, попробуй!

Лиам кивнул и попробовал: вышло восемь. Он улыбнулся, вздохнул и стал рассматривать прекрасное лицо Мэлоди, в котором не было ни одного изъяна. Он редко видел такие чудесные лица. Мэлоди слегка коснулась его щеки, будто испрашивая разрешения на следующее действие, а затем сама его поцеловала, немного оттягивая губами его нижнюю губу. Его всегда поражали робость и нежность, с которыми она проделывала это: будто каждый раз был первым.

– Сегодня буду рисовать рыб, – сообщила Мэлоди. – Хочешь со мной?

– Мне жаль, но не смогу, – он хотел, но действительно не мог. – Отец ждёт меня на корабле к полудню. А перед этим мне надо встретиться с друзьями.

– Не понимаю, почему ты водишься с этими гадкими мальчишками, – задумчиво сказала Мэлоди. – Ты ведь не такой, как они.

– Ты такая добрая! – горько усмехнулся Лиам. – Однако, других у меня нет. Отчасти из-за них.

Единственным приятелем Лиама долгое время был Стив Розенблум, отважный и честный малый. А друзья Лиама любили, так сказать, «поучать выскочек». Одним словом, они до крови избили Стива, а Лиам не вступился, испугавшись подобной участи. Стив тогда страшно обиделся, гордо хромая ушёл прочь, всем видом дав понять Лиаму, насколько глубоко он его презирает. Потом хулиганы подкатили уже к юному Джонсу, но вместо побоев приняли его в свой круг. Надо отметить, что до их «развлечений» он не скатился.

– Ты лучше, чем думаешь сам о себе, – серьёзно заявила Мэлоди.

– Ты так говоришь, потому что я тебе нравлюсь, – отмахнулся Лиам.

– Не отрицаю, – улыбнулась она. – Но задумайся: ты мне за что-то нравишься!

Они ещё поболтали немного, а потом распрощались, договорившись о следующей встрече, и Лиам поспешил к своим, так называемым, друзьям.

Он столкнулся с тремя из них на пересечении Глисон и Пайн, болтающих на парковке, примыкающей к дому одного из них. Кажется, это был дом Джейки, но самого Джейки не было, только Гарри, Джерри и Пат.

– Хэй, Лиам! – крикнул Гарри. – Заждались!

– Где был, Лиам? – присоединился Джерри.

– Что как, Лиам? – завершил Пат.

– Встречался с подружкой, – пожал плечами Лиам.

– И потерял носки? – издевательски ухмыльнулся Пат. – Ну и как она? Сюзи, кажется?

– Сью, – соврал Лиам и сделал неприличный жест.

Ничто и никогда не заставит его рассказать о Мэлоди этим придуркам. На его жест они ответили дружным хохотом, после чего стали сетовать на то, что Джейки засиделся дома, а Пата наказал отец, и обсудили, как ловко на прошлой неделе Гарри спёр пиво у своего отца. Года два назад Лиаму было мерзко только от того, что он предал Стива. Теперь же ему было мерзко от самого их присутствия, их образа жизни и образа мысли. Они были тупее, чем его дядя Лео, хотя Лиаму иногда казалось, что никого тупее Лео быть не может. Он чувствовал, что начинает засыпать, смысл произносимых слов уплывал от него, пока не прозвенел долгожданный «будильник». На горизонте мелькнула самая желанная жертва его «друзей» – Адам Голд.

Адам действовал на них, как тряпка на быка, потому что они не могли его поймать. Лиам не видел никого быстрее его. Они учились вместе, но ни разу не говорили друг с другом. Адам вообще редко разговаривал, только отвечал на уроках, если спрашивали. Лиам прикинул в голове, что Адам в некотором роде приходится ему родственником, если можно считать родственником дядю его единоутробного брата. Лиаму нравился Адам, и даже зная наверняка, что тот ускользнёт, он беспокоился за него.

Вот и сейчас онс замиранием сердца наблюдал, как его дружки бросились на Голда, но тот только окинул их безразличным взглядом, спокойно прошёл несколько метров и остановился возле пожарного гидранта. Когда Гарри, Пат и Джерри подбежали ближе, пожарный гидрант взорвался, и хулиганов накрыло водой. Адам ухмыльнулся и ловко перепрыгнул через ближайший забор. Лиам расплылся в довольной улыбке. Ему хотел быть таким же небрежно храбрым, как юный Голд.

***

Адам Голд покинул Форт сразу после завтрака: хотел немного потренироваться на своей самодельной полосе препятствий, которую готовил года полтора. Полосой этой были два ряда четырёхэтажных построек, между которыми он установил различные переходы в виде досок, лестниц и иных вспомогательных предметов. Он начинал с конца улицы и перемещался к началу. Сейчас он приготовился бежать с крыши здания почты на пересечении Бичвуд и Мэйн до Пайн-стрит.

Адам включил секундомер на своих часах и рванул с места, легко перебираясь и перепрыгивая через препятствия. Самым сложным были мостики, которые нужно было иногда возводить между крышами. Они раздражали, отнимали чересчур много времени, да и ровненько перекинуть удавалось не всегда, но он упорно боролся за лучший результат. И вот наконец финиш. Адам остановился, отдышался и посмотрел на секундомер: 956 секунд. Это было лучше прошлого показателя на десять секунд.

– Хорошо, – прокомментировал Адам. – Пойдёт.

Он слез крыши, достал бутылку воды из рюкзака и тихо побрёл вниз по Пайн-стрит. Чуть позже он встретил старых знакомых, мальчишек, которые гонялись за ним каждый раз, когда видели. Он придавал мало значения их существованию, да и в действительности не сильно они его и беспокоили.

Их было четверо, но Адам знал, что нападут лишь трое. Четвёртым был Лиам Джонс, который всегда оставался безучастным. Для Адама вообще было загадкой, почему Джонс, который явно был умнее и проворнее этих жалких шакалов, якшается с ними. Лениво и неспешно он приблизился к пожарному гидранту и приготовил нужное заклинание.

– Пора охладиться, ребятки, – прошептал он, когда враги настигли его, и подорвал гидрант, окатив неприятелей водой.

Их недоумевающие, залитые водой лица позабавили Адама. Он бы, может, и подольше полюбовался, но расплачиваться за шутку не хотел, а потому перепрыгнул через забор ближайшего дома, прошёл через несколько участков к следующей большой улице и вернулся в самое сердце Мэйн-стрит, к библиотеке. Адам немного помялся у дверей и решил, что сейчас не самое подходящее время для беседы с мамой. Она и без него была какая-то загруженная сверх меры и немного нервная. Вероятно, из-за Коль. Адам сам нервничал из-за сестры, больше всего из-за сестры и, наверное, ещё из-за отца, но старался думать о хорошем, о добром. Вместо библиотеки он вернулся на крыши, сел на краю одной из них, достал из рюкзака сэндвич и принялся жевать, уже совершенно ни о чём не думая, но едва онуспел доесть, как пошёл дождь.