355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Жуков » Тайны Кремля
Сталин, Молотов, Берия, Маленков
» Текст книги (страница 18)
Тайны Кремля Сталин, Молотов, Берия, Маленков
  • Текст добавлен: 9 мая 2017, 08:30

Текст книги "Тайны Кремля
Сталин, Молотов, Берия, Маленков
"


Автор книги: Юрий Жуков


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 50 страниц)

Да, Сталин вернул себе роль главы государства, единоличного лидера, признаваемого таковым всем узким руководством. Оставив за собою три высших для военной поры поста – председателя СНК СССР, первого секретаря ЦК ВКП(б) и наркома обороны, далеко не случайно не вошел в состав обоих новых бюро. Именно такое положение и давало ему возможность встать над схваткой за власть, играть роль высшего арбитра, чье суждение непререкаемо. Более того, отсутствие четко сформулированных, зафиксированных документально обязанностей, помимо руководства армией и флотом, позволяло ему не отвечать ни за что конкретно.

Но не только этим постановление от 8 декабря внесло довольно значительные изменения в расстановку сил по сравнению с той, что существовала буквально накануне. Перемены, как бы того ни хотелось Сталину, отнюдь не усилили его положения настолько, чтобы он смог ощутить себя вне какой-либо возможной критики и, как ее потенциального следствия, очередного посягательства на свои прерогативы, абсолютные полномочия. А объяснялось подобное состояние тем, что из всех его верных соратников в узком руководстве остался лишь Вознесенский, да и то в структуре второго уровня. Жданов, Ворошилов и Каганович на этот раз оказались вообще выведенными из политической игры. Опереться Иосиф Виссарионович теперь мог только на троих из семерых – Вознесенского, Андреева, Шверника и еще, но что было весьма проблематично, на Микояна.

Укрепляло до известной степени роль Сталина иное. То, что возвратив Молотову пост второго человека, он тем самым добился пока еще незначительного – нет, не раскола, а пока лишь расхождения в прежде монолитном, спаянном, единодушном триумвирате. Первым это ощутил на себе Берия. И опять же только после завершения сталинградской операции, создавшей из армии основной институт, обеспечивавший в сложившихся условиях не только независимость, целостность Советского Союза, его роль великой державы на мировой арене, но и авторитет, гарантию личной власти Сталина.

14 апреля 1943 года единое два года ведомство, возглавляемое Берия, создававшее ему исключительное положение даже внутри узкого руководства, неожиданно разделили на два наркомата, как это уже единожды произошло в канун войны. Только теперь обошлись без попыток хоть как-то объяснить принятое решение, обосновать его необходимость. ПБ выразилось просто: «Выделить из состава народного комиссариата внутренних дел СССР оперативно-чекистские управления и отделы и на базе их организовать народный комиссариат государственной безопасности СССР (НКГБ)».

Функции нового ведомства не претерпели никаких изменений, остались теми же, что и прежде: «а) ведение разведывательной работы за границей; б) борьба с подрывной, шпионской диверсионной, террористической деятельностью иностранных разведок внутри СССР (за исключением частей и учреждений Красной Армии и Военно-Морского Флота и войск НКВД); в) борьба со всякого рода антисоветскими элементами и проявлениями среди различных слоев населения СССР, в системе промышленности, транспорта, связи, сельского хозяйства и проч.; г) охрана руководящих кадров партии и правительства».

Легко заметить, что по сравнению с аналогичным постановлением от 3 февраля 1941 года отсутствовало, что являлось весьма знаменательным, более чем существенным, показательным, малейшее упоминание о «ликвидации остатков всяких антисоветских партий и контрреволюционных формирований». Такая проблема оказалась в далеком прошлом, была предана забвению как утратившая и актуальность и значимость. Зато появилась новая задача, порожденная конкретной ситуацией военного времени: «организация диверсий и работа в тылу противника».

Но все же самое главное отличие НКГБ 1941 и 1943 годов заключалось в ином. Воссозданному наркомату госбезопасности отныне категорически воспрещалось вмешиваться в деятельность армии и флота, заводить дела на военнослужащих. Ведавшее прежде этими вопросами управление особых отделов другим решением, уже ГКО, что было далеко не случайным, выводилось из-под контроля Берия и преобразовывалось в структурную часть НКО – Главное управление военной контрразведки («СМЕРШ»), а его начальник, В. С. Абакумов, вместе с тем получил и должность заместителя наркома обороны. Становился прямым подчиненным одного только Сталина, отныне исполнял только его приказы и указания.

Новое формирование НКГБ возглавили В. Н. Меркулов – нарком, Б. 3. Кобулов – его первый заместитель и М. Г. Свинелупов – замнаркома по кадрам. Начальниками же управлений оставили все тех же лиц, кто и прежде, до реорганизации, занимал соответствующие посты: Первого (разведывательного) – П. М. Фитина, Второго (контрразведывательного) – П. В. Федотова, Третьего (транспортного) – С. Р. Мильштейна, четвертого (диверсионного) – П. А. Судоплатова, следственной части по особо важным делам – Л. Е. Влодзимирского[330]330
  Там же, д. 1047, л. 28–29, 46, 56, 200.


[Закрыть]
. Только Н. С. Власик, начальник шестого управления – «охраны активных работников партии и правительства», довольно скоро, 21 августа, был понижен в должности. Назначен заместителем начальника управления охраны, а его место отдали А. К. Кузнецову[331]331
  Там же, д. 1048, л. 45.


[Закрыть]
.

Некоторое сокращение обязанностей Берия послужило основанием для того, чтобы 5 июля в очередной раз перераспределить обязанности между членами ГКО. Молотова освободили от «контроля и наблюдения за работой» наркомтанкопрома, передав их Берия[332]332
  Там же, ф. 644, оп. 1, д. 129, л. 212.


[Закрыть]
. Теперь Вячеславу Михайловичу предстояло сосредоточиться исключительно на решении все возраставших и по количеству, и по сложности задач, порождаемых теперь уже несомненной скорой победой – на вопросах внешней политики. Восстановив полный контроль над наркоматом, Молотов прежде всего провел кадровые перестановки, расставив на ключевые должности близких ему по взглядам людей: своего помощника С. П. Козырева назначил генеральным секретарем НКИД, заместителями С. И. Кавтарадзе и И. М. Майского, послами в США – А. А. Громыко, в Великобритании – Ф. Т. Гусева, при правительствах союзнических стран в Лондоне – В. 3. Лебедева, руководителем ТАСС – Н. Г. Пальгунова[333]333
  Там же, ф. 17, оп. 3, д. 1047, л. 13, 85; д. 1048, л. 27, 46, 52; д. 1049, л. 9.


[Закрыть]
.

Освободившись от гласной, чреватой любыми неожиданностями опеки Берия над армией и Флотом, Сталин не остановился на достигнутом. Отказался от ставшего теперь ему совершенно ненужным института военных комиссаров. От менее назойливого, менее значимого, но тем не менее существовавшего надзора и со стороны партии. В самый разгар сталинградской битвы, 9 октября 1942 года, провел через ПБ решение (указ ПВС СССР) об упразднении института военных комиссаров в армии[334]334
  Правда. 1942, 10 октября.


[Закрыть]
, через три дня – и на флоте[335]335
  РЦХВДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 1045, л. 60.


[Закрыть]
. А семь месяцев спустя пошел еще дальше. Одобрил, скрепив подписью как председатель ГКО 24 марта 1943 года постановление «Об упразднении института заместителей командиров по политической части рот, батарей, эскадронов, эскадрилий, отдельных взводов и частичном сокращении политработников других категорий».

Столь неожиданное для многих действие объяснялось «политическим ростом бойцов Красной Армии и политическим ростом командных кадров», а также целями «дальнейшего укрепления командных кадров». В соответствии с постановлением не только упразднялся институт замполитов, но и создавался новый – начальников политотделов бригад, дивизий, корпусов, военных учебных заведений. Все это позволило незамедлительно перевести около 120 тысяч политработников на командную работу в соответствующие рода войск, а три тысячи – в «СМЕРШ»[336]336
  Там же, ф. 644, оп. 1, д. 119, л. 155–156.


[Закрыть]
.

После всего этого уже ни у кого не могло вызвать возражения или хотя бы тени сомнения в необходимости еще одного решения. 2 июля ГКО постановило закрыть в связи с очевидной в новых условиях ненадобностью Военно-политическую академию Красной Армии имени Ленина. На ее базе создали годичные курсы переподготовки политического состава с численностью всего лишь в 800 человек[337]337
  Там же, д. 129, л. 152.


[Закрыть]
.

Данные акции, как уже проведенные, так и еще готовившиеся, послужили Сталину веским, серьезным и тщательно продуманным основанием для кардинального изменения руководства НКО. Опираясь на уже двухлетний опыт, более близкое, нежели раньше, знакомство с генералитетом, детальное знание достоинств и недостатков его, способностей и профессиональных знаний, Иосиф Виссарионович сделал окончательный выбор. До предела упростил организацию своего ближайшего окружения как наркома и следующим образом сформулировал постановление ГКО, принятое 20 мая:

«В начале войны, когда наркомат обороны перестраивался применительно к нуждам войны и когда во главе управлений и родов войск НКО были выдвинуты новые руководители, авторитет которых необходимо было поднять путем назначения их заместителями наркома, – было вполне понятно назначение начальников главных управлений и командующих родов войск заместителями наркома. В данный же момент, когда наркомат уже приспособился к нуждам войны, а начальники главных управлений и командующие родов войск приобрели достаточный опыт и авторитет, нет больше необходимости иметь большое количество заместителей и сохранять за начальниками главных управлений и за командующими родов войск должности заместителей наркома обороны.

Государственный комитет обороны постановляет:

1. Иметь в НКО всего двух заместителей наркома: первого заместителя – маршала Советского Союза Жукова и заместителя по Генштабу – маршала Советского Союза Василевского.

2. Освободить от должности заместителей наркома обороны тт. комиссара государственной безопасности II ранга Абакумова, генерал-лейтенанта артиллерии Аборенкова, маршала Советского Союза Буденного, генерал-лейтенанта инженерных войск Воробьева, маршала артиллерии Воронова, генерал-полковника Голикова, генерал-лейтенанта Громадина, генерал-полковника авиации Жигарева, генерала армии Мерецкова, маршала авиации Новикова, генерал-полковника войск связи Пересыпкина, маршала Советского Союза Тимошенко, генерал-полковника танковых войск Федоренко, генерал-полковника интендантской службы Хрулева, маршала Советского Союза Шапошникова, генерал-полковника Щаденко, генерал-лейтенанта Щербакова, – с оставлением их в ныне занимаемых должностях начальников главных управлений, командующих родов войск и т. д.»[338]338
  Там же, д. 119, л. 3–4.


[Закрыть]
.

Сложившейся ситуацией незамедлительно воспользовался Маленков, счевший вполне своевременным возродить курс XVIII съезда, свести до минимума вмешательство партийных органов в решение хозяйственных вопросов, пресечь их неуемное стремление прочно встать над государственными органами, всеми возможными способами и средствами руководить ими, не неся в то же время, никакой ответственности в случаях провалов, невыполнения планов.

Поначалу Георгий Максимилианович использовал палиативный вариант перестройки. По сути повторил то решение, которое применили при реорганизации армейских парторганов. 19 января 1943 года провел через ПБ постановление, которое «в целях укрепления единоначалия на железнодорожном транспорте» установило, «что начальники политотделов дорог одновременно являются заместителями начальников дорог по политической части». А 18 февраля, решая все ту же задачу, еще одним постановлением, ПБ аналогичным образом реорганизовало политотделы морского, речного флота, Главсевморпути[339]339
  Там же, ф. 17, оп. 3, д. 1046, л. 42, 67.


[Закрыть]
.

И все же данная акция являлась для Маленкова всего лишь пробой силы. Проверкой того, насколько далеко он может зайти при попытке возобновить курс XVIII съезда – максимальную департизацию государственных структур управления народным хозяйством. А так как ни замечаний, ни тем более возражений ни от кого не последовало, он продолжил целенаправленные действия, стремясь предельно возможно использовать наилучшим образом сложившуюся для него ситуацию. То, что первому секретарю ЦК, Сталину, приходилось отдавать все силы для решения основных задач – военных и международных. К тому же Иосиф Виссарионович, отказавшийся в конце концов от института военных комиссаров, уже не имел морального права настаивать на сохранении подобных структур в других ведомствах. Схожую позицию, но вынужденно, пришлось занять и Берия, ибо его протест могли расценить как попытку обходным путем воссоздать личный контроль над армией и, тем самым, над Сталиным. Ну а Молотов, как показали последующие события, полностью и безоговорочно поддержал Маленкова, преследуя собственные цели.

Георгий Максимилианович рассчитывал если и не на активную поддержку, то хотя бы на нейтралитет и остальных членов ПБ, но уже по совершенно иным причинам. Андреева – потому, что тот, уже тяжело больной, с величайшим трудом находил в себе силы справляться со своим единственным поручением по линии ЦК и СНК – с сельским хозяйством. Вознесенского, Ворошилова и Кагановича – так как после всего происшедшего с ними, те не могли себе позволить какую-либо особую, собственную позицию, да еще и отличающуюся от позиции лидеров. Калинина – опять же из-за болезни давно превозмогавшего себя дабы исполнять чисто представительские, декоративные функции. Жданова и Хрущева – потому что их в Москве не было. Щербакова – в силу того, что в конечном итоге перестройка партии усиливала, делала необычайно значимыми лично его позиции.

И именно потому твердо уверенный в успехе задуманного, Маленков смело приступил к осуществлению второго этапа реформы. 26 мая получил санкцию ПБ на ликвидацию политотделов одного из наименее значимых наркоматов, рыбной промышленности. А так как внесенное Георгием Максимилиановичем предложение прошло совершенно спокойно, без излишних обсуждения, выражения сомнения, 31 мая внес на утверждение ПБ еще два однотипных проекта – об упразднении политотделов в МТС и совхозах, на железнодорожном, морском и речном транспорте. Мотивировались они стереотипно: «…наличие политотделов приводит к серьезным недостаткам в руководстве», они «дублируют работу директоров… и тем самым снижают их ответственность за состояние дел», «совершенно неудовлетворительно ведут политическую работу». Получив ожидаемое одобрение, 3 июля Маленков провел через ПБ четвертое по счету постановление все по тому же вопросу, ликвидировавшее последние, еще остававшиеся политотделы в окружных военно-строительных управлениях Главвоенпромстроя при СНК СССР. На этот раз – уже без каких-либо объяснений[340]340
  Там же, д. 1047, л. 67, 75–76; д. 1048, л. 11.


[Закрыть]
.

Так прекратили существование временные, чрезвычайные, фактически автономные, ведомственные партийные органы, действовавшие на протяжении полутора десятка лет. Структуры, выпадавшие из-под уставного контроля региональных партийных организаций. От которых предполагалось бесповоротно отказаться еще в марте 1939 года.

А 6 августа Маленкову удалось завершить свою сложную, многоходовую комбинацию. Провести через ПБ по сути заключительное для данного этапа перестройки партии постановление: «Об организационном упорядочении работы горкомов, обкомов, крайкомов, ЦК коммунистических партий союзных республик». Добиться отмены всего того, что было искусственно создано после XVIII съезда и оправдывалось лишь одним – возрастанием военной опасности, необходимостью принять все возможные меры для повышения обороноспособности страны.

«В целях усиления, – отмечало постановление, – ответственности секретарей горкомов, обкомов, крайкомов, ЦК коммунистических партий союзных республик за состоянием дел в городе, области, крае, республике, а также для организационного упорядочения работы горкомов, обкомов, крайкомов, ЦК коммунистических партий союзных республик в области руководства предприятиями промышленности и транспорта, колхозами, МТС, сельским хозяйством, ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Иметь в обкомах, крайкомах, ЦК коммунистических партий союзных республик от трех до пяти секретарей, но не более.

2. Вместо существующих должностей отраслевых секретарей горкомов, обкомов, крайкомов, ЦК коммунистических партий союзных республик, установить должности заместителей секретаря горкома, обкома, крайкома, ЦК коммунистической партии союзной республики по соответствующим отраслям промышленности, транспорта и сельского хозяйства.

3. Установить, что заместитель секретаря является одновременно заведующим соответствующим отраслевым отделом горкома, обкома, крайкома, ЦК коммунистической партии союзной республики.

4. Зарплату и материальное обеспечение заместителей секретарей горкома, обкома, крайкома, ЦК коммунистической партии союзной республики сохранить в размерах, существующих для отраслевых секретарей»[341]341
  Там же, д. 1048, л. 37.


[Закрыть]
.

Только так, чисто казуистически, даже в откровенно византивистском духе, Маленков смог преодолеть главное препятствие на пути осуществления задуманной, постепенно, но вместе с тем и неуклонно проводимой департизации государственного аппарата. Четвертым пунктом постановления сумел предусмотрительно избежать более чем возможного общего протеста, открытой оппозиции многочисленного местного партаппарата, сохранив за лишавшимися престижных постов бюрократами высоких окладов и привилегий. Отнял же у них только одно – те должности, которые и позволяли им подменять конституционные, законные структуры исполнительных органов. Вмешиваться, и при том весьма непрофессионально, не обладая должной компетенцией, в экономику. Пока еще сохранил отраслевые отделы, но отныне они должны были заниматься своими прямыми обязанностями: курировать работу не предприятий, организаций и учреждений, а всего лишь их партийных организаций. Заниматься партийно-организационной, пропагандистской, агитационной, кадровой деятельностью. Только этим и ничем иным.

Сюда же, в данный ряд мер по перестройке партии, следует отнести и решение президиума исполкома Коминтерна от 15 мая о «самороспуске». Обычно трактуемая как сюжет исключительно истории международного рабочего и коммунистического движения, на самом деле ликвидация Коминтерна представляла собою сугубо внутреннее дело ЦК ВКП(б). В рамках реформирования партструктур теперь просто не было нужды даже в формальном сохранении некоего ИККИ, давно уже не принимаемого никем всерьез, якобы стоявшего над всеми компартиями, в том числе и ВКП(б). Более того, в изменившихся условиях, при том внешнеполитическом курсе, который проводило узкое руководство, даже чисто условное существование Коминтерна признавалось не просто излишним, но и вредным.

Потому-то, утверждая 21 мая подготовленное для публикации в прессе сообщение о судьбе Коминтерна, ПБ отметило и то, что не собирались делать достоянием гласности.

«…Есть еще один мотив, – отмечалось в решении, – который не высказан в предложении президиума ИККИ и который состоит в том, что братские компартии, добиваясь выхода из Коминтерна и его роспуска, хотят избавиться от ложных обвинений со стороны врагов, что они действуют будто бы по указке иностранного государства. Они хотят этим выбить у врага козырь, чтобы тем облегчить свою работу в массах…»[342]342
  Там же, д. 1047, л. 63.


[Закрыть]
. Но не следует полагать, что под «врагом» подразумевалась только Германия, ее сателлиты. В равной степени имелись в виду и союзники Советского Союза – Великобритания и США, Польша и Чехословакия, иные страны антигитлеровской коалиции.

С роспуском Коминтерна Молотов полностью смог сосредоточить в своих руках подготовку всех без исключения внешнеполитических вопросов, выносимых на утверждение узкого руководства. Единственное, чего он вроде бы был лишен, так это конфиденциальной, т. е. разведывательной информации. Того, что он мог получать только от Сталина, что поступало наркому обороны непосредственно от Абакумова, минуя каких-либо посредников в аппарате ЦК. Однако с помощью Маленкова и это препятствие Молотову вскоре удалось преодолеть. 27 декабря 1943 года на основе сохраненных в Москве структур уже не существовавшего Коминтерна был образован иностранный отдел ЦК ВКП(б) во главе с Георгием Димитровым. Курирование же новым отделом, иными словами – руководство им поручили Молотову. Теперь и к Вячеславу Михайловичу по старым, великолепно действовавшим тайным каналам, начали доставлять все столь необходимые ему сведения о политическом положении за рубежом.

Действуя таким образом, Маленкову удалось доказать абсолютно всем, в том числе и узкому руководству, и региональным партократам, что только он один полностью владеет аппаратом, контролирует и направляет его. А потому вполне закономерным, естественным стало и изменение 6 августа его официального положения в ЦК. Переход из фактического статуса второго секретаря в юридический. Утвержденное в тот день постановление ПБ устанавливало:

«1. Возложить на секретаря ЦК ВКП(б) т. Маленкова в дополнение к выполняемой им работе, обязанность повседневно заниматься вопросами обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, проверять их работу, вызывать и заслушивать на секретариате и Оргбюро ЦК ВКП(б) отчеты первых секретарей обкомов, крайкомов, ЦК коммунистических партий союзных республик, принимать в соответствии с результатами проверки необходимые решения и практические меры по исправлению обнаруженных недостатков и улучшению работы местных партийных организаций и проводить их через секретариат и Оргбюро ЦК ВКП(б). Заседания секретариата и оргбюро вести т. Маленкову.

2. При заслушивании отчетов и при проверке работы обкомов, крайкомов, ЦК коммунистических партий союзных республик основное внимание уделять:

а) выяснению состояния дел в сельском хозяйстве по результатам сельскохозяйственных работ, учитывая при этом, чего добился обком, крайком, ЦК компартии союзной республики по увеличению валового сбора продукции с гектара, как выполняются планы государственных заготовок, а также какие приняты меры по увеличению доходности колхозов и колхозников;

б) вопросам выполнения государственных планов предприятиями промышленности и транспорта, и выяснению результатов работы обкома, крайкома, ЦК компартии союзной республики по улучшению продовольственного снабжения, общественного питания и жилищно-бытовых условий рабочих;

в) вопросам политической и культурной работы среди населения как в деревне, так и в городах, в особенности вопросам улучшения работы местных газет и журналов.

3. При проверке работы обкомов партии особое внимание уделять областям и районам, освобожденным от немецкой оккупации, имея в виду задачу скорейшего восстановления хозяйства и улучшения политической работы среди трудящихся в этих областях и республиках»[343]343
  Там же, д. 1048, л. 36–37.


[Закрыть]
.

Данное постановление не только делало Маленкова вполне официально вторым лицом в партии – об этом свидетельствовало содержание первого его пункта. Переводило под прямой контроль Георгия Максимилиановича совнаркомовскую работу большинства членов узкого руководства – Андреева, Вознесенского, Кагановича, Микояна, Сабурова. К тому же оно определяло и совершенно новые цели для всех партийных организаций, являлось своеобразной краткосрочной программой для них. Требовало не подмену или, в лучшем случае, дублирование деятельности структур СНК СССР, республиканских совнаркомов, гор-, обл-, край– исполкомов, а принципиально иное. Повседневную заботу о людях. О тех, кто своим трудом и создавал буквально все. Поддерживал страну в самое опасное, критическое для нее время. Кормил, одевал, вооружал армию, способствуя тем разгрому врага. Требовало заботиться о том, чтобы тяжкий труд колхозников – женщин, стариков, детей – наконец-то стал вознаграждаться достойным образом.

Новая установка не являлась данью обычной пропагандистской популистской риторике, отнюдь нет. Она связана была с тем, что явилось закономерным последствием и перевода экономики страны на военные рельсы, и вызванной оккупацией разрухи. Последствием карточной системы – выражения острейшего дефицита, нехватки самого необходимого для жизни – еды, одежды, топлива прежде всего. Зародившийся еще в годы первых пятилеток, за время войны дефицит сначала создал черный рынок, главным, если не единственным источником которого послужили всевозможные базы, склады, магазины. Привел к разгулу хищений и растрат в системе торговли и снабжения, за которую отвечал Микоян. Крах, достигших столь устрашающих размеров, что вынудил ГКО дважды только в 1943 году, 22 января и 22 мая, принимать соответствующие постановления[344]344
  Там же, ф. 644, оп. 1, д. 119, д. 99.


[Закрыть]
. К сожалению, как оказалось впоследствии, они оказались бессильными для искоренения столь страшного зла. Впрочем, столь же бессильными стали и попытки преодолеть дефицит усилиями структур, подотчетных БСНК на основе постановления СНК СССР от 2 января 1942 года «О производстве товаров широкого потребления и продовольствия из местного сырья»[345]345
  Постановления… за январь 1942 г., с. 9—12;…за август 1942 г., с. 123–132.


[Закрыть]
, иных подобных.

Что же касается самого скупого по смыслу, третьего пункта постановления ПБ от 6 августа, то уже две недели спустя он был развит, в деталях раскрыт особым, пространным совместным постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации»[346]346
  Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам (далее – Решения…). М., 1968, т. 3, с. 131–168.


[Закрыть]
. Не раз публиковавшимся, а потому и хорошо известным за исключением последнего пункта, который обычно изымался. Выполнение постановления возлагалось на специально сформированный комитет при СНК СССР, который возглавил Маленков, а в состав вошли Берия, Микоян, Вознесенский, Андреев[347]347
  Постановления… за июль 1943 г., с. 107.


[Закрыть]
.

Наконец, о совершенно особом, уже безусловно третьем по значимости в стране положении Маленкова свидетельствовал и еще один весьма красноречивый факт. В связи с предстоящим отъездом советской делегации для участия в Тегеранской конференции, первой – глав трех великих держав, 22 ноября 1943 года ПБ поручило «комиссии ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР в составе тт. Маленков (созыв), Каганович, Щербаков руководить партийными и государственными делами на время отъезда из Москвы тт. Сталина, Молотова, Ворошилова и Берия». При этом предполагалось, что в состав своеобразною «временного правительства» Маленкова войдут еще, после возвращения в столицу из командировок, Микоян, Андреев, Вознесенский, а также, в случае выздоровления, и Жданов.

Серьезные перемены затронули все слои политического руководства Советского Союза. Они отнюдь не ограничились появлением очередного триумвирата – Сталин, Молотов, Маленков, не свелись к нему. Отразились на положении всех, кто входил в высший эшелон власти и второго, и третьего уровней.

Как ни покажется парадоксальным, но в начале 1943 года, 26 февраля, Кагановичу с помощью ПБ возвратили должность наркома путей сообщений[348]348
  РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 1046, л. 75.


[Закрыть]
. Видимо, выяснилось, что она была единственно знакомой, освоенной, понятной ему сферой деятельности. Той, с которой он просто в силу инерции, да к тому же в относительно нормализовавшихся условиях, мог совладать. Немаловажную роль в таком назначении сыграло и то, что военные сообщения, наиболее ответственный участок работы Лазаря Моисеевича, остался под контролем Хрулева и Ковалева. Полностью отстранить Кагановича от руководящей деятельности и тем самым окончательно вывести из политической элиты Сталин не позволил. Ему остро требовался свой, лично преданный, всем ему обязанный человек, который всегда и во всем поддерживал бы его. Хотя бы лишним голосом.

По тем же причинам, ради гарантированного при любых обстоятельствах голоса в свою поддержку, Сталин сохранил в узком руководстве и Ворошилова. Правда, смог наделить его после всего происшедшего, да и то лишь 19 апреля 1943 года, откровенно номинальным, чисто формальным постом – председателя Трофейного комитета ГКО[349]349
  Там же, ф. 644, oп. 1, д. 107, л. 53–58.


[Закрыть]
. Правильнее говоря, в соответствии с уточненной субординацией, в структуре НКО – своего наркомата. Поставил под его начало не столько собственно фронтовые и армейские отделы Управления трофейного вооружения, имущества и металлолома НКО, их отдельные бригады и батальоны, сколько Музей-выставку трофейной техники, которую разместили в Москве, на территории Центрального парка культуры и отдыха.

В весьма схожем с Кагановичем положении с 11 ноября 1943 года оказался и Андреев. Решением ПБ на него возложили обязанности наркома земледелия, чуть понизив прежнего главу ведомства, И. А. Бенедиктова – до уровня первого замнаркома[350]350
  Там же, ф. 17, оп. 3, д. 1049, л. 50.


[Закрыть]
. Тем самым Андрею Андреевичу отныне предстояло не только спрашивать с других за работу сельского хозяйства, но и отвечать за нее самому. Однако следует признать, что в значительной степени такая «ответственность» была облегчена совместным постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 6 декабря 1942 года, подписанное Сталиным и тем же Андреевым. Ими воспрещалось «собирать данные о фактическом намолоте урожая в колхозах, как искажающие действительное положение дел». Вместо нормального учета вводился откровенно фиктивный – «видовая оценка, производимая органами ЦСУ до начала уборки»[351]351
  Постановления… за декабрь 1942 г., с. 49.


[Закрыть]
(выделено мною. – Ю. Ж.).

Как уже отмечалось выше, потерпел вторично фиаско и Вознесенский. После стремительного, поразившего всех взлета, возвышения до положения второго лица в государстве, его сферу деятельности вновь, как и в начале быстротечной карьеры, ограничили Госпланом СССР, несколько утратившим свою прежнюю роль. Зато его былой заместитель и преемник Сабуров наоборот резко поднялся вверх. Освободившись от работы в фактически подконтрольном ГКО Госплане, стал полноправным, а не только по должности, заместителем главы правительства СССР. Столь же серьезное доверие оказали и Косыгину. 21 июня 1943 года его назначили, оставив одним из зампредов СНК СССР, еще и председателем Совнаркома Российской Федерации[352]352
  РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 1048, л. 2.


[Закрыть]
, чем весьма расширили его реальные властные полномочия.

Прежнюю значимость, несмотря на кратковременную опалу, сохранили еще два «капитана индустрии» – зампреды СНК Советского Союза Малышев и Первухин.

Малышева 1 июля 1942 года решением ПБ освободили от одной из двух занимаемых им должностей – наркома танкопрома. Сняли за невыполнение программы выпуска танков Т-34 в июне, назначив на его место директора Кировского завода И. М. Зальцмана[353]353
  Там же, д. 1044, л. 67.


[Закрыть]
. И само решение, и его обоснование были явно надуманными. Преследовали лишь одну цель – продемонстрировать былое якобы всесилие прежнего узкого руководства, выступавшего как ПБ. Нанести хотя бы косвенно удар по отвечавшему за производство танков Молотову, и тем самым несколько укрепить престиж Вознесенского. Символичность, даже условность наказания, его истинную цель подтверждало то, что Малышева все же оставили на более значимом посту – зампреда СНК СССР, с 19 сентября, «наблюдавшего» за работой трех не менее важных по условиям военного времени наркоматов: тяжелого машиностроения, электропромышленности, связи[354]354
  Постановления… за сентябрь 1942 г., с. 11.


[Закрыть]
. Опала, точнее – создание видимости ее, продлилась ровно год. 26 июня 1943 года, теперь уже решением не ПБ, а ГКО, что стало весьма показательным, Малышева восстановили на посту наркома танкопрома[355]355
  РЦХИДНИ, ф. 644, oп. 1, д. 129, л. 2.


[Закрыть]
. Аппаратная игра в данном случае не принесла ощутимой пользы Вознесенскому.

Объектом столь же изощренной интриги оказался и Первухин. В середине октября 1942 года постановлением СНК СССР, т. е. от имени Сталина, его освободили «от наблюдения по Совнаркому за работой наркомата угольной промышленности, главлесоспирта и наркомата электростанций, а также от текущей работы в Совнаркоме по подготовке планов топлива и энергоснабжения и оперативного контроля за их выполнением»[356]356
  Постановления… за октябрь 1942 г., с. 117.


[Закрыть]
. От всего того, что оказалось в ведении Вознесенского при распределении обязанностей в ГКО и чем тот собирался заниматься без помощи и присмотра человека, по его мнению, Маленкова. Но опять же, как и в случае с Малышевым, полностью устранить Первухина не удалось. За ним сохранили должность зампреда СНК СССР, наркома химической промышленности и «наблюдающего» за работой наркомата резиновой промышленности[357]357
  Там же.


[Закрыть]
. Таким оказался ответный ход Сталина на вынужденное согласие с отстранением Ворошилова и Кагановича, продемонстрировавший игру на равных. Однако для самого Первухина именно такое решение оказалось неожиданно удачным, благоприятным, ибо вверило вскоре под его контроль работу над атомным проектом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю