Текст книги "Озеро призраков"

Автор книги: Юрий Любопытнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 40 страниц)

Он достал клочок газеты, свернул его пропеллером и бросил в колодец. Бумага завертелась вокруг своей оси и стремительно помчалась вниз.

– Работает колодец-то, – громко воскликнул Афанасий. – Идёт забор воздуха.

Озадаченные, они вернулись к входу в пещеру и стали обсуждать только что сделанное открытие. Их разговор прервал сильный гул, донесшийся из пещеры.

– Будто бы землетрясение, – пробормотал Владимир Константинович, насторожившись. – Словно скалы сдвинулись.

– Похоже, – почти прошептал Николай и посмотрел на друзей. – Пошли, посмотрим?

Невзирая на подстерегающую опасность, они отправились вглубь пещеры. Но не прошли и нескольких шагов, как увидели текущую, словно реку лавину мелких камешков, скатывающих сверху.

– Действительно что-то сдвинулось, – проговорил Николай. – Иначе откуда эти камни. Что-то потревожило их.

– Это осыпь, – сказал Афанасий, зачерпнув камни рукой.

Шум затих, прекратили движение и камни.

– Завалит так к чёрту в пещере и поминай, как звали, – проговорил Владимир Константинович и вдруг закричал: – Смотрите, смотрите! – И указал рукой.

Наверху в смутном рассеянном свете, пробивающимся откуда-то с вышины, они увидели смутную фигуру человека, стоявшего на узком карнизе. Руки его были раскрыты, как крылья, словно он хотел прыгнуть вниз. Белая одежда, всклокоченные волосы и глаза, горевшие зелёным огнем, заставили дуровцев невольно прижаться друг к другу. В мертвенной тишине можно было слышать, как стучали их сердца. От полупрозрачной фигуры веяло леденящим страхом.

– Призрак, – прошептал Николай.

Владимир Константинович выхватил видеокамеру и направил объектив на странное существо. Призрак опустил левую руку и поплыл – не пошёл, а поплыл вдоль карниза вглубь пещеры и скоро исчез, оставив после себя свечение, обрисовывающее его силуэт. Но вскоре и оно пропало.

С минуту друзья не могли придти в себя.

– Дурацкое место, – пробормотал Владимир Константинович, переводя дыхание и протирая глаза.

– Теперь ты не станешь отрицать, что мы видели призрака? – воскликнул Николай, обращаясь к нему.

Владимир Константинович молчал.

– На выход. Марш! – тронул их за рукав Афанасий. – Что оцепенели?

Пришли в себя дуровцы только тогда, когда выбрались из проклятого туннеля на свежий воздух. Солнце было в зените. Его лучи лизали скалы и, казалось, проникали во все заповедные уголки гряды. Вода озера поблескивала и чудилась серебряной лавой, выплеснувшейся из кратера вулкана.

Влажный озёрный воздух, солнечный день, необозримые безмятежные дали, открытые глазу с вершины гряды, внесли успокоение в сознание путешественников.

– Ты можешь объяснить, что это было? – спросил Лазутин, обращаясь к Афанасию.

– Не знаю.

– А ты что скажешь, Николай?

– Скажу одно: мне не почудились ночные видения?

– Прости, Коля, – виновато улыбнулся Владимир Константинович. – Это я по дурости своей не верил. А с надгробьем думал, что вы меня разыгрываете. Гром не ударит, мужик не перекрестится. Так думаешь?..

– Да, Владимир Константинович, это всё в одной связке: и мои видения, и тот призрак, что видели в туннеле… Слава Богу, теперь-то вы мне поверили.

– Я всегда тебе верил, – отозвался Афанасий, не меньше друзей шокированный появлением призрака.

– Бесповоротно верил?

– Признаюсь, какая-то доля, совсем маленькая доля сомнений, всё же была.

– Даже тогда, когда Никита Тимофеевич нам всё популярно объяснил? – удивился Воронин.

– И верил… и сомневался. А теперь воочию убедился, что нас окружает что-то такое…

– Сверхъестественное? – вопрошающе посмотрел на него Владимир Константинович.

Афанасий помедлил с ответом.

– Может, и не сверхъестественное.

– Ты это называешь не сверхъестественным? – горячо возразил ему Николай. – Люди-тени, призраки, видения…

– Я полагаю, что они вызваны в наш мир разумом ныне живущих людей.

– Ты считаешь, что это связано с работами этого секретного объекта? – спросил Воронин.

– Наверное, – ответил Афанасий, но в его голосе прозвучала неуверенность.

– Но он работал не один год и ничего сверхъестественого не происходило? Всё было под спудом.

– Никита Тимофеевич говорил, что ему в молодости тоже призраки виделись…

– Ему – да. А мы в прошлом году, сколько времени здесь пробыли, и ничего не замечали, а теперь призраки разгуливают, где им заблагорассудится.

– Вышли из-под контроля.

– Час от часу не легче, – пробормотал Владимир Константинович. – По мне всё равно, сверхъестественые они или нет, но нам отсюда надо давать дёру. Обвалы, осыпи, засыплет нас…

Николай посмотрел на унылую физиономию питерца:

– Что предпримем? Неужели всё бросим?

Афанасий сдвинул фуражку на брови и сказал Лазутину внушительно:

– В старом скиту не боялся, что тебя завалит землей. В подземелье ты был один, а теперь нас трое. Продолжим поиски сундука. Чего нам бояться призраков. Они нас не тронули. Привыкнем.

– Привыкнем. – Владимир Константинович поёжился. – Жуть находит, когда вспомню.

– Можешь оставаться здесь, – предложил ему Николай. – А мы с Афанасием спустимся вниз.

– Я‑а, один?! – встрепенулся Лазутин. – Ни за какие коврижки. Пойду с вами, а там будь что будет. Оставаться наедине с привидениями! Нет, увольте.

– Ты снимал привидение на плёнку? – спросил Афанасий, усмехаясь. – Так покажи нам это чудище.

– Я и забыл об этом, – встрепенулся Лазутин и достал видеокамеру: – Глянем, что за призрак нас напугал.

Стали смотреть на экран, где мелькали кадры начала их путешествия. Картинки оборвались перед входом в пещеру. Плёнку будто спалили. Затем пошла неровная полоса, словно на ленту плеснули расплавленным оловом.

– Никакого призрака и в помине нет, – сокрушённо сказал Владимир Константинович, перематывая плёнку. – Что за чертовщина!

Сколько он не перекручивал кассету, изображения призрака не было.

– Может, это нам показалось? – спросил он, оборачиваясь к друзьям и ища у них поддержки своим словам. – Плёнка не зафиксировала призрака.

– Она размагничена у тебя, – проговорил Афанасий со вздохом.

– Кто её размагнитил?

– Призрак.

Лазутин вздохнул.

– Оставь всё как есть, – сказал Афанасий. – Вернёмся, плёнку сдадим в лабораторию учёным. Пусть разбираются. – Он посмотрел на часы и улыбнулся:

– Скоро вечер. Стрелка на кашу. Пора подкрепиться.

– Вообще, Владимир Константинович, – сказал Николай, – снимай всё, что попадётся на пути. Вдруг это поможет раскрыть тайны гряды.

Глава одиннадцатая. ЗОВУЩАЯ В НОЧИ

– Бр-р, – передёрнул плечами от холода Лазутин и зябко поёжился в пуховом свитере. – От камней холодом тянет прямо-таки арктическим, а на дворе лето… Странная гряда.

– А ты, оказывается мерзляк, доктор, – с иронией проворчал Афанасий, отвязывая от рюкзака спальный мешок, готовясь ко сну. – Конечно, не тропики, но жить можно. От воды всегда холодит.

Николай поддержал Лазутина:

– Константиныч прав: странная гряда, если не сказать больше. Здесь всегда градусов на пять холоднее, чем на берегу: то ли от камней, то ли от чего другого.

– В прошлом году, – усмехнулся Афанасий, взглянув на Николая, – когда мы сбежали от Зага и скрывались здесь, ты не говорил, что холодно.

Николай широко улыбнулся:

– Нас согревала бутылка французского коньяка, которую ты умыкнул из каюты катера…

– Было дело под Полтавой, – рассмеялся Афанасий. – Знатный был пузырёк… Впрочем, – он сделал паузу, – у меня в качестве НЗ полная фляжка водки, специально для сугрева. Хочешь, доктор, налью:

– Премного благодарен, командир, за ваше отеческое отношение к рядовому составу, – съязвил Лазутин. – Но предпочту отказаться: на халяву не пью.

– О, какой мы принципиальный, – Афанасий оглушительно захохотал.

– Какой есть, – отрезал Лазутин, недовольный тем, что приходится спать на камнях под открытым небом. – Лучше бы палатку поставили. Не дай Бог гроза, дождь…

Афанасий задрал голову кверху – на небе сияли частые яркие звёзды.

– Ничего не предвещает непогоды: небо чистое.

– Будет дождь, – отозвался Николай, – спрячемся вон под тем козырьком, – он указал на гранитный карниз, нависший над площадкой сплошь усеянной крупными камнями с отстрыми краями, словно насыпанные из камнедробилки. – Так что, Константиныч, не боись…

– Эти неудобства, почтеннейший наследник поручика, – высокопарно заявил Афанасий, глядя как Лазутин возится со спальным мешком – и так его положит, и этак, – с лихвой окупятся, когда завладеем сундуком. Вот житуха будет!

– Его ещё надо найти, – буркнул Лазутин наконец пристроив мешок.

Улёгся Афанасий, с треском застегнув молнию спальника. Длинно и громко зевнул.

– Отбой! Завтра будем штурмовать подземелья.

Николай спать не торопился. Он сидел на холодном плоском валуне, охватив колени руками. Темнело. В наступающей ночи внизу растворялись воды озера. Сливались с темнеющим небом дальние утёсы. У берега сгущался туман. Что внизу озеро, можно было догадаться только по тому, что в воде отражались звёзды, как маленькик светлячки.

Афанасий и Лазутин уже похрапывали: «афганец» раскатисто и басовито, «наследник поручика» – с придыханием и посвистом, а Николай продолжал сидеть на валуне и смотреть в никуда – в кромешнюю темноту.

Может, он зря ввязался в затею с поисками сундука, вовлёк в авантюру приятелей?.. А почему «ввязался»? Он вынужденно попал в водоворот этих событий. Не попади к нему икона с куском старой телячьей кожи с описанием содержимого сундука. Он бы продолжал писать свои картины, жить прежней, спокойной и размеренной жизнью… «И не интересной», – в мыслях подчеркнул он. Он был волею судьбы вовлечён в довольно опасную круговерть и поначалу не жалел об этом. Новые порции адреналина будоражили кровь, заставляли сильнее биться сердце, он снова почувствовал вкус жизни. Рухнула в преисподнюю пустота его существования. А – теперь? Теперь нет-нет стала проскальзывать то ли усталость от всех передряг, то ли убивает бесплодность их усилий в поисках пресловутого богатства. Николай усмехнулся: «Кому богатство принесло счастье? Внешне да – роскошная жизнь без забот, без дум, как заработать на кусок хлеба, свобода передвижений, делаю, что зочу, зависть окружающих – не таких богатых, но желающих таковыми быть. Зависть! Она толкает на преступления…

Мысли, обгоняя одна другую, проносились в голове Николая. Спать не хотелось. Он стал замерзать и встал, чтобы надеть куртку. Когда он поднялся, за грядой на горизонте, скорее, угадываемом, чем видимым, увидел тонкую светлую полоску. Она как бы мерцала = то тускнела, то разгоралась и расширялась.

«Сколько же времени я просидел? – подумал Николай. – Уже рассветает». Но понял, что ошибся – небо светлело не на востоке, а на западе».

В ту же минуту, не успел он подумать, что происходит, вдали раздалось тихое шелестение, словно под порывами ветра тёрлись друг о друга листья жёсткой осоки. Николай вздрогнул, вспомнив майский вечер в отсутствии Афанасия, когда его посетил призрак умершей жены.

Небо на западе набухло и стало светиться. Николая будто что-то толкнуло изнутри и он посмотрел вниз гряды, на берег. В каких-нибудь двухстах метрах от кромки берега он увидел мертвящий свет похожий на силуэт женщины. Что это женщина догадаться было нетрудно по облику, по одежде, хотя не мог понять во что она была одета. Скорее это была не одежда, а космы тумана, которые превращали её одеяние то в накрахмаленную короткую пачку балерины, то вились у ног длинным змеистым шлейфом, то напоминали пышные одежды знатных дам ХХ1 века. Она плыла в тумане, приближаясь, обратив к Николаю лицо, и волнообразным движением рук как бы приглашала его к себе. На одно мгновение туманная пелена спала, и Николай увидел лицо. Оно было неестественно бледным, застывшим, словно гипсовая маска, глаза были закрыты, но и незрячие они манили его. Николай вздрогнул – он узнал призрак.

Он не мог попасть в рукава куртки: руки не слушались. Забилось сильно сердце, то ли от волнения, то ли от будораживающего чувства страха, внезапно охватившего его. Всё, что он сумел сделать, это растолкать Афанасия. Тот уже крепко спал, изредка издавая сильный храп. Он вскочил сразу, как по тревоге, ещё не поняв, зачем его разбудил Воронин.

– Что случилось?

Николай указал рукой на призрак:

– Посмотри!

С пятачка, где они расположились на ночлег, хорошо была видна часть берега, противоположная той, на которой стоял особняк. Этот берег был равнинный. Болотистые низины перемежались молодыми берёзовыми рощицами. Берёзы были не прямые, а корявые, сучкастые, горбатые, словно их скрутила неведомая сила и так оставила.

Афанасий взглянул в направлении указанным Николаем и протёр глаза, не веря увиденному.

– Эфиоп… твою мать, – пробормотал он. – Что это такое, едрёна копоть?..

Николай ответил пересохшим от волнения ртом:

– Привидение…

Голос его дрогнул.

– Хозяйка медной горы, – проронил Афанасий, сохраняя внешнее спокойствие и стал будить крепко спящего Лазутина.

– Доктор, вставай!

Тот, не поняв, зачем его будят, огрызнулся:

– Ещё рано. Не рассвело, Дай поспать…

– Ты сначала протри глаза, а потом ругайся, – попенял ему незлобиво Афанасий. Голос Афанасия, выдававший волнение, заставил Лазутина приподняться, и он сразу увидел призрак. Несколько секунд сидел с открытым от удивления ртом, не произнося ни слова. Невероятное видение сковало ему рот.

Призрак, скользя по озеру, медленно приближался к гряде. Он был похож на затухающее не совсем чёткое, расплывчатое белое пятно, в центре которого отчётливо прорисовывалась женская фигура. Она плыла вместе с пятном, и её руки, иногда похожие на сгустившиеся туманные хлысты, раздуваемые ветром, звали к себе, манили, притягивали.

Афанасий шепнул Лазутину на ухо:

– А ты не верил…

– Да… я… что… только и нашёлся, что ответить Лазутин, целиком уйдя в созерцание фантома.

– Где твоя камера? Снимай скорей!

Лазутин стронулся с места, но тут же плюхнулся обратно.

– А я… она не заряжена… Да я… как в темноте…

– Эх ты! Оператор хренов, – махнул рукой Афанасий. – Такие кадры уплывают…

– Да всё будет, как в прошлый раз, – пытался оправдаться Лазутин. – Ни черта же не вышло…

А призрак был совсем рядом. Целиком женская фигура была не видна. Отчётливо было видно призрачно белое, словно просвечиваю. щее лицо, прекрасное женское лицо с закрытыми спящими глазами. Женщина как бы пробиралась к ним наощупь, разводя руки в стороны, словно отодвигала невидимые заросли и звала их.

– Чертовщина, – полушёпотом ругался Лазутин, роясь в рюкзаке. – Где камера, ведь клал сюда… Как всегда, когда надо, не найдёшь… Да всё равно будет, как в прошлый раз, – раздражённо бросил он, вспомнив неудачную попытку снять призрак в туннеле.

Афанасий заметил, что Николай стоял бледный, как мел. Это было заметно даже в темноте.

«Зовущую», которая не «доплыла» до них метров пятнадцати, стало относить в сторону, словно подул ветер, хотя даже лёгкого дуновения не было. Она удалялась, не меняя позы, как белое колыхающее изваяние с незрячими глазами, и скоро пропала – сузилась, уменьшилась и растворилась, исчезла.

Кладоискатели молчали, приводя в порядок мысли, ошеломлённые увиденным. Первым нарушил молчание Афанасий.

– Вот это фокус, – пробормотал он, вытирая рукой повлажневший лоб. – Здесь целая армия этих привидений…Как это тебе, доктор? – спросил он Лазутина.

– Как, как, – не нашёлся, что ответить наследник поручика.

Николай посмотрел в ту сторону, где над пучиной растаяло белое одеяние призрака.

– Знаете, что за призрак был, – сдавленным голосом спросил он друзей.

– – Понятия не имеем, – ответил Афанасий.

– Это призрак Наташи, жены.

– Ты не ошибаешься?

– Я уверен в этом.

– Вот те на, едрёна копоть, только и нашёлся что сказать Афанасий. – Она что – преследует тебя? – Он вспомнил майские события в Дурове.

– – Не знаю, как объяснить ее появление второй раз…

– Она хочет предупредить тебя, – отозвался Лазутин, наконец найдя камеру.

– О чём?

– Об опасности.

– А конкретней.

– Чтобы мы не совались в подземелья.

– Чтоб не искали сундук? – уточнил Афанасий.

– Вот именно.

– – Другими словами, нас запугивают.

– – Конечно.

– – Кто?

– – А вот это требуется доказать.

– – Ты, наверное, прав, доктор. Кого-то мы решили сна.

– – А теперь и сами не заснём, – кисло улыбнулся Николай.

– – Надо, Коля, – зевнул Афанасий. – Призрак призраками, а сон дороже всего.

– С этими словами Афанасий вновь залез в мешок.

Никто их не потревожил. Ночь прошла спокойно.

Глава двенадцатая. Варяжский меч

Утром вновь вошли в пещеру. У стальной двери Афанасий остановил спутников.

– Владимир Константинович, – обратился он к Лазутину. – Доставай камеру и сними здесь дверь, тамбур, щиток электрический. Мы с Николаем тебе посветим.

Лазутин с добросовестностью телеоператора снял всё, что вызвало интерес.

– Теперь куда направим стопы свои? – иронично спросил он. – Я полагаю, нас не остановит очередной круговорот?

Афанасий посмотрел на него.

– Не дрейфишь?

– Я в порядке, – браво ответил Лазутин, хотя на душе кошки скребли от сознания того, что вновь возможно придётся встретиться с призраками.

Они свернули в левый коридор, в котором год назад спасались от людей Зага.

Пройдя метров двести, Владимир Константинович тронул за рукав Афанасия.

– Постойте, – сказал он. – Передохнём.

Они остановились, светя фонарями под ноги.

– Вы ничего не ощущаете? – спросил Лазутин товарищей, вертя головой в разные стороны, словно искал кого-то.

– А что именно? – спросил Николай.

– Меня оторопь берёт… Ощущение какой-то беды или что-то в этом роде.

Николай с Афанасием переглянулись.

– Есть жутковатое чувство, – ответил Афанасий. – То ли сомнения, то ли…

– Неуверенности, – подсказал Николай. – Чувство сомнения и неуверенности.

– У меня ноги подкашиваются, не идут вперёд, – сознался Владимир Константинович, рукой опираясь о стену.

– Значит, мы испытываем почти одинаковые ощущения, – сказал Николай. – В прошлом году, пребывая здесь, мы не испытывали проблем, ничего не боялись, хотя обстановка была намного сложнее.

– Если не сказать – опаснее, – подтвердил Афанасий и воскликнул: – Ну что, прямо марш?

Они медленно продолжили движение вперёд.

– Где ж этот подонок зарыл сундук? – имея ввиду Зашитого, бормотал Владимир Константинович, светя фонарём во все стороны.

– У них несколько часов времени было, могли основательно спрятать, – откликнулся Афанасий. – Поэтому искать надо тщательно.

Обследуя каждую трещину, нагромождение камней – все места, в которых по их предположению мог быть спрятан сундук, они продвинулись метров на пятьсот вглубь гряды, но сундука не обнаружили. Обширный туннель сужался и поворачивал вправо.

У шедшего впереди Афанасия под ногами что-то звякнуло и с дребезжанием покатилось по каменистому ложу. Он посветил фонарём. Под ногами валялась алюминиевая изящная фляжка с узким горлышком.

Афанасия нагнулся и поднял её.

Подошедший Николай спросил:

– Никак фляжка?

– Она самая, – ответил Афанасий.

Он отвинтил пробку и опрокинул фляжку. Из горлышка наземь упали несколько капель. Афанасий поднёс посудину к лицу и понюхал.

– Или коньяк, или бренди.

– Хороший вкус у призраков, – проговорил стоявший за спиной Николая Лазутин.

– Если бы это было так, доктор, – пробормотал Афанасий.

Найденная фляжка, несомненно, была обронена недавно, очень свежим запахом спиртного несло из неё. Поэтому Афанасий предупредил товарищей:

– Идём, принимая меры повышенного внимания. Если что не так – выключайте фонари.

Дальше пошли по ответвлению. Через некоторое время Николай, шедший первым, остановился:

– Мне кажется, мы были уже здесь.

Афанасий посветил фонариком по стенам и сказал:

– Сдаётся, ты прав. Конечно, прав. Я заметил вон тот выступ в стене, напоминающий морду гиппопотама.

Они вышли на старое место.

– Чудеса, – пробормотал Владимир Константинович. – Мы ж не в лесу блуждаем. Может, попали в ответвление?

– Наверное, так и было, – сказал Николай. – Давайте будем тщательнее осматривать боковые стены.

Они снова двинулись по узкому туннелю и опять через двадцать минут подошли к месту, откуда начинали путь.

– Что вы на это скажете? – обратился взволнованный Владимир Константинович к товарищам.

Те были обескуражены не меньше его.

– Ничего не понимаю, – отозвался Афанасий.

– Злые силы водят, – проговорил Николай и сам ужаснулся своим словам, вспомнив события недавних дней, не укладывавшиеся в обыденное сознание.

– Не в злых силах дело, – сказал Афанасий. – Здесь что-то другое. Давайте закрепим конец шнура и будем его разматывать по мере продвижения вперёд. А ты, доктор, делай отметки на стенах, а то, действительно будем плутать.

Они закрепили один конец тонкой капроновой нити, и пошли по туннелю на выход. Через некоторое время Афанасий остановился и приложил палец к губам, сообщая друзьям, чтобы они вели себя тихо.

– В чём дело, командир? – вполголоса спросил Владимир Константинович.

– Тсс, – произнёс Афанасий. – Выключите фонари.

Друзья последовали его совету и выключили фонари.

– Слышите? – спросил Афанасий.

– Слышим, – ответил Николай и Владимир Константинович почти одновременно.

Им показалось, что вдали, за стеной, которая была в трещинах и сквозных отверстиях, прошелестели мелкие камни под ногами бегущих людей и быстро затихли.

– Это шаги? – спросил Владимир Константинович. – Я уверен, что шаги.

– Думается, шаги, – ответил Афанасий.

– Очень похоже, – подтвердил Николай. – Кто-то мчался сломя голову.

Они стояли несколько минут молча, не делая никаких движений и не включая фонари, но больше ничего не услышали. Когда надоело стоять без движений, Афанасий сказал:

– Показалось, айда, дальше.

Они прошли метров триста и обнаружили свою капроновую бечёвку.

– Круг замкнулся, – проговорил Николай.

– Может, и к лучшему, – ответил Афанасий и пошёл по направлению, касательному окружности, очерченной бечёвкой.

– Все правильно, – прозвучал со стороны его голос. – Туннель как бы перегорожен стенкой. Идите сюда – здесь коридор, который мы не заметили и проходили мимо него.

– Значит, никакие бесовские силы нами не водят? – с облегчением спросил Владимир Константинович.

– Нет, скорее, это наша оплошность. Ты был прав, говоря, что мы пропустили ответвление туннеля.

– Слава Богу, хоть на душе легче стало, – вытер мокрое лицо Лазутин, – а то я уж о нехорошем стал подумывать.

– О том, что навеки заточим себя в этом склепе? – смеясь, спросил Николай, к которому вернулось чувство уверенности.

– Ничего нет смешного. Надо всегда в таких случаях страховщика оставлять на выходе, – сказал Владимир Константинович. – А мы как дети ринулись…

– Ты ж сам не согласился. Мы предлагали тебе, – усмехнулся Афанасий.

Лазутин промолчал.

– Ну, пока никакой опасности нет, – сказал Николай. – Это нам мерещится со страху…

– Мерещится, не мерещится, а мы должны быть ко всему готовы, – не сдавался наследник сундука. Раньше он был склонен видения Николая принимать за вымысел, а теперь увиденные им воочию призраки, заставили его поверить в реальность происходящего и опасаться его. – Хорошо то, что хорошо кончается.

– Продолжим наш путь, – сказал Афанасий, призывая товарищей к дальнейшим поискам.

Они пошли по боковому ответвлению и через какое-то время уперлись почти в отвесную стену.

– Здесь тупик, – сказал Лазутин.

– Похоже, что так и есть, – подтвердил Афанасий.

– Вы ошибаетесь, – сказал Воронин, принявший метра на два вправо. – Здесь отверстие в стене. В мой рост.

Он подошёл к нему и посветил вглубь. Луч света потерялся во мраке. Пронзительным холодом веяло из его недр.

Николай отшатнулся.

– Ты чего? – спросил Афанасий. – Там кто-то есть?

– Никого не видел. – Николай стоял в замешательстве.

– А чего же?

– Не знаю. Жутко стало. Хочется побыстрее унести отсюда ноги. – Он отступил в сторону и воскликнул: – Смотрите! Каска и фонарь.

Афанасий поднял фонарь.

– Мы такими не пользуемся.

Это был мощный аккумуляторный фонарь с большим рефлектором.

– Была фляжка, теперь каска и фонарь… Выходит, до нас здесь кто-то был.

– Кто? Заг, конечно, – убеждённо заметил Лазутин.

– Может, люди и сейчас в глубине ямы? – предположил Николай.

– Если один, то вряд ли, – рассудил Афанасий. – Неосмотрительно спускаться в яму без фонаря.

– Пойдём отсюда, – сказал Владимир Константинович, тронув за рукав Афанасия. – На меня производит страшное впечатление эта бездонная яма. Как вход в преисподнюю. Скорее на свет, на волю. Один уж, видно, поплатился… – Он бросил взгляд на каску.

– А сундук? – спросил Афанасий, глядя на спутников. – Вы что забыли про сундук? Какого фига мы сюда забрались? Вы забыли об этом? Дорога есть назад и вперёд. Вы куда, братья-однополчане? Чего вас смутила эта каска. Вы забыли про следы костра на берегу? Это, наверное, вещи тех людей, что грелись у костра. Так, что – бросим всё?

– Нет, – твёрдо ответил Николай.

Владимир Константинович вздохнул.

– Вперёд, так вперёд, – ответил он. Но по тону, как он произнёс эти слова, можно было догадаться, как нелегко они ему дались.

– Я первым полезу в эту дыру, – сказал Афанасий. – У меня такое чувство, что там мы и найдём сундук. Обвяжите меня… Так, за что нам зацепиться? Смотрите, в яму спускались! Вот штырь вбит… И верёвка… Как раньше не заметили!

В трещину гранита был вбит никелированный штырь с кольцом, к которому была привязана верёвка

– Где наша не пропадала! – воскликнул Афанасий. – Или грудь в крестах или голова в кустах.

– Осторожней! – напутствовал его Воронин. – Может, там Заговы люди…

Афанасий схватился за капроновую верёвку и пролез в яму. Луч фонаря запрыгал по стенам.

– Ну что там? – крикнул Николай, немного потравливая верёвку.

– Всё нормально. Здесь не отвесная стена, а понижается уступами. Так что не бойтесь, спускайтесь за мной.

– А шею не сломаем? – громко спросил Лазутин.

– Если она у тебя крепкая, то нет.

Минут через пятнадцать они стояли в небольшом гроте, напоминающим внутренность пирамиды.

– Кажется, это конечная наша остановка, – проговорил Николай, светя фонарём. – Здесь только один выход – откуда мы пришли.

– А вот твоя и неправда, – ответил Афанасий. – Смотри левее: видишь квадратное отверстие – оно идёт вглубь гряды.

– Теперь вижу.

– Надо добраться до него.

– Но оно высоко. Ты ж не скалолаз.

– А на что у нас кошка? – спросил Афанасий, отвязывая от пояса приспособление в виде небольшого якоря с тремя лапами. – Сейчас закинем, зацепимся и я заберусь, посмотрю что там.

– Стоит ли, – пытался его отговорить Лазутин. – Неужели ты думаешь, что бандиты туда упрятали сундук? Он же по воздуху не летает.

– Сундук они туда не упрятали, но посмотреть, куда ведёт то отверстие надо. Посветите мне туда.

Афанасий сложил бухтой капроновую бечеву, помахал кошкой кругами и кинул её в отверстие. Натянув бечёвку, убедился, что кошка зацепилась надёжно.

– Я полез, – сказал друзьям Афанасий и стал карабкаться наверх.

Он уже достиг кромки отверстия, как Лазутин закричал:

– Осторожнее, Афанасий! Оглянись! Спрячься!

Афанасий оглянулся и увидел, как из стены вырастают белые призраки и бесшумно плывут к нему. Он подтянулся на руках и очутился в квадратном туннеле.

Призраки гуськом затылок в затылок двигались из небытия и входили, вернее, вплывали в туннель, где стоял Афанасий. Они проходили мимо него в нескольких сантиметрах. Кого только не было: старики, женщины, дети. Люди были одеты в разные одежды: были в овчинах, в домотканных рубахах и портах, были воины в кольчугах и с копьями.

Афанасий заметил, как некоторые фигуры, а они напоминали светящиеся тени, миновав его, лопались, словно мыльные пузыри, а остальные двигались дальше, чтобы исчезнуть за какой-то странной решёткой. Хотя он остолбенел от напряжения, уцепившись руками за какой-то выступающий из стены болт, упершись ногами в узкий выступ туннеля, под которым была бездна, заметил, что исчезали женщины, старики и дети, продолжали движение мужчины.

Так продолжалось несколько минут. За это время у Афанасия онемели руки и затекла нога. Затем вереница призраков исчезла, словно растаяла, и наступила кромешная темнота.

– Афанасий, ты как там, жив? – услышал он голос Воронина.

– Жив, – ответил «афганец», спрыгнул с карниза, на котором стоял, в туннель и включил фонарь. – Они мне не сделали ничего плохого.

– Давай спускайся, – закричали ему друзья.

– Минуточку. Я здесь посмотрю кое-что.

Через минут десять Афанасий по верёвке осторожно спустился обратно.

– Это туннель, ведущий в центр гряды, – сказал он, – напичканный какими-то сложными приборами. Какие-то лампочки, рефлекторы. Одним словом, мужики, здесь под землей идёт какая-то работа. Это всё неспроста.

Послышался равномерный гул. Подземелье стало содрогаться, словно его трясли. Гул нарастал. Дуровцы затаили дыхание.

– Мне это не нравится, – прервал молчание Афанасий. – Как будто землетрясение. Я переживал подобные минуты в Афганистане. Там иногда трясло.

Ему никто не ответил – сверху посыпались мелкие камни.

– Полундра, – крикнул Николай. – Сматываемся отсюда. Нас засыплет.

– А сундук? – вскинул глаза на Воронина Лазутин.

– В другой раз. Видишь, что творится.

Никто не возразил Николаю. Оставаться в пещере и ждать, когда она обвалится, было рискованно, если не бессмысленно.

Когда они подошли к стене, увидели, что верёвка лежит у их ног. Афанасий нагнулся:

– Её обрезали…

– Ну вот, ёшь твою клёш, – выругался Лазутин. – Влипли…

– Не суетись, – оборвал Лазутина Афанасий.

Он вернулся на прежнее место, взял шнур с кошкой за свободный конец и дёрнул, придав ему волнообразные движения. Кошка упала к его ногам.

Свернув шнур в бухту, забросил кошку в отверстие и приказал Николаю лезть наверх.

Они выбрались из грота, быстро смотали верёвки и отправились в обратный путь. Шли молча, постоянно оглядываясь, преследуемые нарастающим шумом.

Вдруг они услыхали душераздирающий крик. Так кричать мог только человек, испуганный до такой степени, что потерял всякое самообладание.

Дуровцы остановились не в силах идти дальше, настолько их сковал страх. Они прижались к стене, тяжело дыша, ожидая дальнейших событий. Шум и гул прекратился, наступила тишина, гнетущая и тяжелая. Ничего её не нарушало.

– Пещеры страха, – выдавил из себя Лазутин, немного придя в себя. – Кто это кричал?

– Несомненно, человек, – ответил Николай.

– Они что здесь опыты проводят?

– Кто они? Призраки?

– Я не о призраках. О тех, кто работает под землей. И крик был не призраков, а человека.

– Что гадать, – произнёс Афанасий. – Надо выбираться отсюда. На войне хоть знаешь, где противник, а здесь… Откуда ждать подвоха?

Но они не сразу выбрались наружу. Опять пришлось поплутать по двойному коридору.

– Страсти какие-то, – шептал Лазутин весь взмокший от нервного напряжения.

Вдали засветлело – они подходили к выходу из катакомб.