Текст книги "Озеро призраков"
Автор книги: Юрий Любопытнов
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц)
Дуровцы переночевали у Тулякова. Встали рано утром. Людмила приготовила завтрак и сама стала собираться на работу. Проводив её, Никита Тимофеевич вернулся к друзьям.
– Готовы?
– Всегда готовы, – за всех ответил хорошо выспавшийся Владимир Константинович.
– Ну и прекрасно, – сказал Туляков. – Езжайте!
Он проводил их до машины.
– Удачи вам! – напутствовал он друзей. – Ни пуха, ни пера!
– К чёрту, – ответил Афанасий.
Утреннее солнце ещё не слизало обильную росу с травы и листьев кустарников, когда дуровцы подъехали к дому «капитана». Он стоял на улочке, которую с трёх сторон подпирали многоэтажные здания. Для жителей соседних бревенчатых домов был оставлен узкий проход между стеной панельного монстра и забором частников.
Они оставили «Газель» у хозяйственного магазина, пристроенного к торцу пятиэтажки и стали пробираться, притираясь к забору, к дому «капитана». Прямо на перилах балкона второго этажа не старая женщина во всю мочь стучала по ковру, выбивая пыль, и удары далеко разносились окрест.
– Мамаша, – задрав голову, крикнул ей Владимир Константинович. – Ты что лучшего места не нашла, где пылить?
– А вы не шляйтесь под балконом, – ответила женщина, не переставая орудовать деревянной лопаткой, хлеща ею направо и налево по ковру.
– Ну вот, нельзя и слова сказать, – усмехнулся Владимир Константинович. – Сразу мозги вправят.
Друзья открыли изломанную калитку, державшуюся на верхней петле, проволочив низ по земле, и взошли на крыльцо. Ступени прогнили и гнулись под ногами. Обшарпанная дверь, ведущая в дом, была заперта. Николай постучался, но никто не ответил. Он постучался сильнее.
– Да что вы понапрасну стучите, – раздражённо прокричала женщина с балкона, видевшая эту картину. – Кости нету дома. Он на заработки ушёл… – Она свободной рукой поправила сползший на лоб платок.
– На какие заработки? – не понял Николай.
– А вы не знаете, а грохочете, как полоумные…
– Он вроде нигде не работает, – неуверенно сказал Николай.
– А собирать бутылки, чем не работа, – прокричала женщина, перестав колотить по ковру и свешиваясь по пояс с балкона.
– Работа!
– Еще какая! В день до трех сотен находит. А «чебурашечка» теперь рубель стоит. Вот и считай! Тем и живёт. Даже в долг ссужает…
– Где его найти?
– На свалке, конечно.
– Как туда проехать? – спросил Лазутин.
– А вы не местные?
– Нет. Мы его старые сослуживцы.
– Оно и видать. Вчерась его тоже один спрашивал. Сослуживец, сказал. А по будке, то есть морде, будто не видать, что рядом не стояли… То никого не было, а теперь, вишь, сослуживцы попёрли… Может, он разбогател, Костя-то? – Женщина залилась мелким пронзительным смехом.
– Он нам очень нужен, – просительным тоном сказал Николай. – Подскажите, где его найти, если знаете?
– Где найти? Я же сказала – на свалке. Она у нас недалеко тут… Собирались перевести в другое место, да всё никак. Уж куда мы не писали!.. Иногда так нажгут мусора, что дымом полон весь посёлок. Поедете по дороге на Суземь, справа за оврагом, за рощицей и увидите. Мимо не проедете. Оттуда дымом да гарью несёт. Как чихать начнёте, так значит, на месте, – уж не так вызывающе рассмеялась женщина и принялась опять колотить по ковру.
Дуровцы поехали в указанном женщиной направлении. Выехав за поселок, они ощутили запах прогорклой гари, настойчиво лезущий в салон, а потом за оврагом, на большом пустыре, заметили струйки дыма, как зловонные гейзеры, поднимающиеся к небу.
– Сворачивай к кучам, – указал Николай Лазутину на мусорные терриконы, дымившиеся справа от них. – Точно женщина сказала: «Мимо не проедете».
И без подсказки Воронина Владимир Константинович знал, куда ехать. Подъехав к дымящимся кучам, они увидели жёлто-ржавый бульдозер, утюживший небольшой пятачок, утрамбовывая мусор.
Они выбрались из «Газели» и подошли к бульдозеру. Бульдозерист продолжал уминать широкими траками ржавую проволоку, обрезки жести, под гусеницами визжало стекло, и занятый работой механизатор не сразу обратил внимание на остановившихся вблизи смрадного агрегата людей.
Афанасий помахал ему рукой. Тракторист сначала не реагировал, но потом остановил громоздкую машину и высунул из кабины перемазанное лицо.
– Чего? – громко крикнул он.
– Где найти «Костю-капитана»? – спросил Николай.
– «Капитана»? А зачем он вам?
– Нужен.
– Не знаю.
– Он нам очень нужен.
– А вы кто?
Друзья переглянулись.
– Из экологической комиссии.
Тракторист подумал.
– Не знаю. С утра был… Ищите.
– Где искать? Свалка большая.
Тракторист недоверчиво посмотрел на дуровцев, сдвинул кепку со лба и ответил:
– Может, вон за той большой кучей. Там бытовой мусор сваливают. В основном он там пасётся.
Посчитав, что исчерпывающе ответил на все вопросы, бульдозерист снова взялся за рычаги.
Дуровцы вернулись к своей машине и по избитой дороге поехали в сторону, указанную бульдозеристом.
За огромной кучей свеже привезённого мусора они увидели нескольких человек: судя по одинаковым курткам с надписью на спине «ВУП-5» трое были штатными рабочими полигона, разбиравшими зловонные залежи бытовых отходов, двое других палками ковырялись в грязи, добывая из неё бутылки.
Афанасий подошёл к одному из «штатников» полигона, молодому мужчине с заспанным, опухшим от постоянного пьянства, лицом.
– Слушай, малый, – обратился он к нему. – Где мне найти Костю по прозвищу «капитан»?
– Костю? – переспросил рабочий, открывая припухшие глаза. – А в каптёрке его нет?
– В какой каптёрке? – не понял Афанасий и удивлённо посмотрел на полусонного рабочего.
– Вон сараюшка с трубой. Это наша контора. Каптёркой мы её прозвали. Костька завсегда побазарить туда приходит или пузырь раздавить… Да нет, – что-то сообразив ответил мужик, оглядев свалку. – Он не там. Как я его не заметил. Видите долговязого худого с платком на голове, с сумкой через плечо. Это и есть «капитан». Вон вдалеке.
Афанасий поблагодарил полигонщика, вернулся к товарищам, и они вместе подошли к «капитану». Тот не обратил на них внимания или сделал вид, что не обращает и продолжал ковыряться в мусоре, раскидывая его длинной палкой. Как только блестело стекло бутылки, он брал её и откладывал в сторону. Его голову обтягивал замусоленный шёлковый платок. На тело была надета выгоревшая застиранная тельняшка десантника, поверх которой на острых плечах болталась грязно-серая куртка «пилот» с изъеденным молью цигейковым воротником. Чёрные штаны из джинсовой ткани были заправлены в короткие с щирокими голенищами резиновые сапоги. Небритая дня два или три чёрно-седая щетина торчала на щеках и подбородке.
– Ты что ли «капитан»? – обратился к нему Афанасий, подойдя совсем близко. Он сказал друзьям, чтобы те предоставили ему разговор с «капитаном», как бывшему военному с бывшим военным.
Но мужчина в лётной куртке не обернулся.
– Костя, я к тебе обращаюсь, – вновь спросил Афанасий, думая фамильярным тоном расшевелить угрюмого «капитана».
Тот посмотрел на него, скосив глаза, и с удвоенной силой стал расшвыривать мусор своей палкой, ничего не отвечая.
– Он что глухой у вас? – спросил Афанасий работавшего рядом ещё одного «санитара».
«Санитар» проронил, ухмыльнувшись:
– Со слухом у него всё в порядке. Не обижается. Его вчера двое отвели в сторонку и так видать, напугали, что он никак не отойдёт.
– А что побили что ли?
– Да нет. Грозили что-то. Я не слыхал, но вернулся он перепуганный до смерти.
– Мы тебе ничего не сделаем, – подошёл к «капитану» Воронин. – Нам поговорить надо.
«Капитан» бросил палку и наутёк бросился бежать по свалке к дороге, широко размахивая длинными руками.
Афанасий быстрее всех принял решение и помчался наперерез, утопая по щиколотку в свежем мусоре. За ним побежали и Николай с Владимиром Константиновичем.
Бегун из «капитана» получился никудышный. Минут через пять, когда его настиг Афанасий, он, запыхавшийся с красным лицом, остановился. Упал на колени, как подкошенный, и закрыл лицо руками. Однако Афанасию показалось, что сквозь щель между пальцами на него уставился испытующий взгляд.
– Ты чего это? – наклонился к нему «афганец». – Мы не хотим тебя обидеть. Вставай!
«Капитан» отнял руку от лица, взглянул на Афанасия, отнял другую руку – посмотрел на подоспевших Воронина и Лазутина – и вдруг гримаса боли передёрнула его лицо, и он завыл как нашкодивший пёс.
– Кончай комедию ломать, Константин Петрович, – обратился к нему Афанасий. – Мы по-дружески к тебе пришли, поговорить надо.
Но «капитан» продолжал тихонько поскуливать, словно был немым.
К ним подошёл второй мужчина, собиравший бутылки рядом с «капитаном». Рюкзак, перекинутый через плечо, был полон «чебурашек» – пивных бутылок тёмного стекла. Он бросил его рядом с «капитаном».
– Возьми, а то забудешь, как вчера. Алкаши быстро упрут.
– Он что у вас не только глухой, но и немой? – обратился к нему Афанасий. – Слова не может выговорить.
– Немой, – посмеялся мужчина. – Почему, воркует, особенно когда залудит граммов пятьсот. Он даже песни поет. Знаете какие? Зашибенные.
Он вытер губы грязной рукой и обратился к Косте:
– Вставай, «капитан», пошли бутылки мыть!
Афанасий заметил, как со свалки к ним направляются рабочие полигона, выделяясь на грязном фоне оранжевыми куртками.
– Отпустите меня, – вдруг проговорил «капитан». – Я вам ничего плохого не сделал.
– Заговорил, – обрадованно воскликнул Владимир Константинович. – А я думал он совсем очумелый.
Афанасий опустился перед «капитаном» на корточки. Тот загородил лицо рукой.
– Кончай ваньку валять, – грубо сказал ему Афанасий. – Не прикидывайся дураком. Нам поговорить надо, и ты свободен. Мы тебе ничего плохого не сделаем.
«Капитан» раздвинул пальцы и один глаз осмысленно и очень живо посмотрел на «афганца». Афанасий взял его за локоть и приподнял с земли.
Николай взглянул в глаза «капитану»:
– Мы из экологической комиссии. Занимаемся исследованием озера Глухого. Ты ведь служил на тамошнем секретном объекте?
– Ничего я не знаю. Ничего! – закричал «капитан». – Отпустите меня! Служил, не служил, ничего не знаю, ничего не помню. – Он опять тоскливо стал подвывать.
– Слушай, «капитан», – жёстче обратился к нему Воронин. – На озере происходят странные вещи. Ты один из тех, кто когда-то обращался с призывом закрыть полигон. Ты один нам можешь помочь.
– Я ничего не знаю, – слабым голосом ответил «капитан». Но в голосе не было прежней подавленности.
– Ну что ты, едрёна копоть, трясёшься как осиновый лист!? – в сердцах вскричал Афанасий. – Мы экологи. Мы ничего плохого тебе не сделаем. Нам надо задать тебе несколько вопросов и больше ничего.
«Капитан» молчал.
– Ну, хорошо, – сказал Николай. – Не хочешь отвечать, тогда скажи: знаком тебе вот этот предмет? – С этими словами он вынул из кармана «камень» и показал его «капитану».
«Капитан» при виде «камня» ошеломленно посмотрел на Воронина. Глаза перестали быть тусклыми – они оживились. На миг его пришибленный вид куда-то исчез.
– Не знаю, – неуверенно проговорил он. Но взгляд говорил об обратном.
– Знаешь, – сказал Воронин. – По глазам вижу, что знаешь… Почему молчишь?
– Откуда он у вас?
«Капитан» в замешательстве стал стряхивать с колен приставшую грязь. Он не казался жалким и помешанным. Посмотрев по сторонам, спросил:
– Вы не от Харона?
– С блатными не водимся, – ответил Воронин.
Друзья переглянулись. Их недоумение по поводу заданного вопроса было столь очевидным, что «капитан» похоже успокоился.
Подошли трое рабочих полигона. Оранжевые жилеты были перемазаны грязью и маслом. Лица настороженные. В руках одного был лом, у другого лопата, третий держал руку в кармане.
– Помощь нужна, «капитан»? – с вызовом спросил человек с ломом.
– Сам разберусь, – ответил «капитан».
– Смотри, а то поможем. – Рабочий перекинул тяжелый лом из одной руки в другую.
– Не надо.
Рабочий с ломом, выплюнул демонстративно изжеванный окурок под ноги дуровцев, оглядел их и вразвалку отправился обратно, матерно ругаясь. Его товарищ, державший руку в кармане, достал увесистый камень и забросил в сторону.
«Капитан» протянул к Воронину руку:
– Дайте посмотреть квази… – Он запнулся. – Вашу вещицу…
Воронин протянул «камень».
«Капитан» внимательно оглядел его и вернул.
– Что вы хотите узнать?
– Всё, что связано с секретным объектом, где вы работали?
– Общий вопрос. Вы кто – военные, фээсбэшники или ещё кто?
– Мы не связаны ни с какими ведомствами. Мы – экологи.
– Чем вы докажете?
– Вы должны нам поверить.
– Почему вас интересует объект? Он давно закрыт.
– Творится что-то неладное, – ответил Воронин. – Нас стали навещать призраки.
«Капитан» переменился в лице, но быстро скрыл эту перемену.
– Призраки? Посетите психиатра. – На лице «капитана», осмысленным и умном, мелькнула гримаса недоверия. – Что-то многих стал интересовать этот объект.
– Мы не первые? – вырвалось у Лазутина.
«Капитан» не ответил, посмотрел на Владимира Константиновича и после непродолжительной паузы сказал:
– Я давно уволился с объекта и ничего не знаю…
– Мы хотели узнать природу этих явлений. И не связан ли этот «камень», который мы нашли с ними…
– Явления – это призраки? – спросил «капитан». Это угнетает вашу психику?
– Да.
– Вы здешние?
– Мы живём в деревне недалеко от озера.
– И больше вас ничего не интересует?
– Пока нет.
– Откуда у вас квази… – он поперхнулся, словно сказал лишнее, и тут же опять поправился: – Предмет, который вы мне показывали.
– Я нашёл его недалеко от озера, в протоке, – ответил Николай.
– Часто призраки видятся?
– Они одолели нас, – вырвалось у Николая.
«Капитан» несколько секунд размышлял. В эти минуты сосредоточенности он меньше всего походил на сумасшедшего, каким его считали и каким он представлялся большинству людей. Глаза его глядели осмысленно, в них играла живая мысль, на лице рдел лёгкий румянец, то ли от быстрого бега, то ли от волнения. Казалось, что он в уме разрешает нелёгкую задачу.
– Не знаю, верить ли вам или нет…
– Поверь, – сказал Афанасий, коснувшись рукой его плеча. – Нас задолбали эти призраки. Но это ещё не все. Мы на гряде обнаружили троих, убитых людей. И главное, объект не обесточен – там идут какие-то работы. Мы слышали гул под землёй то ли дизельных, то ли компрессорных станций.
«Капитан» вздрогнул.
– Харон, – проговорил он.
– Что ты сказал?
– Давно идут работы?
– Мы не знаем.
– Когда в первый раз вас навестили призраки?
Николай подсчитал в уме:
– Недели три назад, не больше.
– Как вы нашли меня?
– Нам подсказал один человек?
– Кто он?
– Пенсионер.
«Капитан» обвёл глазами свалку, посмотрел на дорогу, оглядел дуровцев и заметил:
– Не хотите говорить, не надо. Вы не похожи на людей Харона.
– Кто такой Харон. Мы не знаем его.
– Лучше и не знать. – «Капитан» толкнул ногой бутылку, вывалившуюся из рюкзака. – Вы знаете, где я живу?
– С сегодняшнего дня, – ответил Николай.
– Завтра встретимся часов в десять, нет, лучше в одиннадцать. Впрочем…
Он замолчал, и на лице его появилась гримаса то ли боли, то ли отчаяния.
– Впрочем, нет, – спохватившись, что сказал не то, проговорил он. – Не дома. Завтра в одиннадцать утра встречаемся здесь, – уточнил он, обводя дуровцев глазами. – Я соберусь с мыслями… Мы поговорим… Я буду полезен вам, а вы, надеюсь, мне. Договорились?
– Договорились, – ответили разом дуровцы.
– Я свободен? – спросил снова «капитан», оглядывая свалку, словно искал кого-то.
– Без вопросов, – за всех ответил Афанасий. – До завтра.
«Капитан» поднял рюкзак с бутылками, повесил на плечо и, уже сделав шаг в сторону, запнулся и остановился:
– Дайте ещё раз взглянуть на… предмет?
Дуровцы поняли, и Николай протянул ему «камень». «Капитан» долго его разглядывал и, казалось, целая буря чувств металась в его душе. Возвращая, вздохнул:
– Так, где вы его нашли?
– В протоке на берегу озера Глухого.
– А что это за предмет? – вырвалось у Лазутина.
Вопрос был задан преждевременно. Они это прочитали на лице «капитана». Оно нахмурилось и стало замкнутым.
– До завтра, – вместо ответа проронил он.
Он повернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал по направлению к тесовому сараю или вагончику, видневшемуся вдалеке. Дуровцы видели, как на полпути он собрал в порожний мешок валявшиеся бутылки, перекинул его и рюкзак через плечо, и направился дальше.
– Не пойму, – произнёс Николай. – То ли у него, в самом деле, не все дома, то ли прикидывается полудурком.
– Прикидывается, – уверенно сказал Афанасий.
– Играет, – подтвердил Владимир Константинович. – Только зачем ему всё это надо, непонятно.
– Люди ведут себя так, – сказал Афанасий, – когда за личиной полоумного им надо что-то скрыть или когда хотят себя выдать не за того, кем они являются на самом деле.
– Выходит, что этот «каптитан» вовсе и не капитан? – не понял Владимир Константинович.
Афанасий засмеялся:
– Почему не «капитан». Просто он хочет, чтобы его знали, как ненормального человека.
– Не пойму логики в этом.
– С дурака меньше взять…
– Ну, если так рассуждать… – Владимир Константинович запнулся: – Хотя… есть такая категория людей.
– Завтра с ним встретимся и, думаю, узнаем, кто есть кто, – сказал Афанасий.
– Надежда юношей питает, – скривил губы Лазутин.
– Почему он боится какого-то Харона? – сказал Николай, идя по раскисшему мусору рядом с друзьями.
– Притом патологически, – подтвердил Владимир Константинович. – Я следил за ним. Наверно, какой-то рэкетир, обирающий нищих…
Глава шестнадцатая. Труп в доме– Ну как – удачной была поездка? – спросил Никита Тимофеевич друзей, когда они появились на пороге его дома.
– В общем и целом нормально, – ответил Афанасий. – Нашли мы «капитана».
– Контакт установлен, – подтвердил Воронин.
– Ну и отлично. А я переживал, думал, вдруг не найдут. Может, считал, мои сведения неправильные. Костя так путал свои следы…
– Зачем ему это надо? – спросил Лазутин.
– Спросите его. Я рад, что вы нашли Хромова. А как он принял вас. Не напугал?
– Скорее, наоборот, – рассмеялся Николай, вспомнив, как улепётывал от них «капитан».
– Рассказал он вам то, чего вы хотели от него услышать?
– Чего нет, того нет. Но сказал, что завтра будет ждать нас. Больше ничего не удалось у него выведать.
– Это тоже результат, – резюмировал Туляков. – Завтра, надеюсь, будете ближе к истине, чем сегодня.
– Он о каком-то Хароне упоминал, – сказал Афанасий. – Очень его боится. Не слыхал о таком?
– Харон, – повторил Туляков. – В первый раз слышу.
Дуровцы переночевали у Тулякова и в назначенный «капитаном» час были в условленном месте. Свалка, как и вчера, встретила их дымом, который плыл над кучами, наполняя окрестности гарью и зловонным смрадом.
Они вышли из «Газели» и стали ждать «капитана», оглядывая широкое пространство, до горизонта заваленное отходами. Бульдозер не работал и, кинутый, железной глыбой возвышался у подножия мусорного холма, уткнув свой «бивень» в его основание. Вчерашние рабочие курили, собравшись в кучу и что-то оживлённо обсуждали. Двое «санитаров» копались в отдалении, складывая в горку, найденные водочные бутылки, и тихо перебранивались.
– Время вышло, а Германа всё нет, – сказал Николай, посмотрев на часы.
– Задерживается, – обронил Афанасий, всматриваясь в участок свалки, откуда, по его мнению, должен был появиться «капитан». – Может быть, какие-то обстоятельства задержали. Может, с похмелья побежал за бутылкой. Придёт, куда он денется.
– Нужны мы ему, – выпалил Владимир Константинович. – Если бы мы ему бутылку предложили…
– Судя по вчерашнему разговору, не думаю, что он нас обманет, – заступился за Костю Афанасий. – Какой ему резон нас дурачить…
– Кто его знает, – пожал плечами Владимир Константинович. – Не придёт и всё. Мы для него незнакомые люди, от которых ему ничего не светит, кроме головной боли. Да и нам он не поможет. Спившаяся личность. Алкоголик…
– А ты видел, как у него горели глаза, когда он смотрел на «камень»? – спросил Николай. – Только после этого мы дождались от него внятного разговора.
– Ты так считаешь? – вскинул на Воронина глаза Лазутин.
– Считаю. Я видел его лицо. Из сумрачного оно превратилось в живое.
– Я что-то не заметил, – проворчал Лазутин и добавил: – Чем же его привлёк «камень»? Может, он знает, как выгодно его продать?
Афанасий, молча слушавший перепалку друзей, обратился к Лазутину:
– Ты слышал, что бормотал он, когда разглядывал «камень»?
– Какое это имеет значение? Он ахинею нёс насчет выборочного блока или что-то в этом роде. Так обрывки слов. Галиматья, одним словом…
– Он был настолько ошарашен нашим «камнем», что потерял самообладание и выдержку и выдал тем самым себя.
– Не знаю, – неуверенно проговорил Владимир Константинович. – Мне показалось…
– Я могу повторить вчера сказанные слова: он не такой умалишённый, как кажется или хочет казаться.
– Считаешь, что он нарочно дураком прикидывается?
– Вы сами видели, что не такой он и двинутый. Под конец говорил, как нормальный человек.
Они подождали ещё некоторое время – «капитана» не было – и направились к рабочим полигона, которые, сев в кружок, тут же под мусорной кучей, выпивали. На огрызке фанерного листа стояла начатая бутылка водки, на газете – сыр, колбаса, хлеб. До дуровцев долетели звуки губной гармоники и слова песни.
Вот бледной луной осветился
Тот старый кладбищенский двор…
А там над сырою могилой
Плакал молоденький вор.
– Мужики, – сказал Афанасий, когда они подошли к забубённой компании, – вы уж извините нас, что прерываем ваш отдых, – деликатно обратился он к троице, – «капитана» сегодня не видели?
– Обыкновенно Костя с утра здесь торчит, а сегодня его не было, – ответил тщедушный мужичок в облезлой дерматиновой куртке, шурша газетой и выкладывая на неё порезанные куски сыра. – Отсыпается, наверное.
– А что он – загулял?
– Всяко бывает. Вчера после вас какие-то друзья к нему нагрянули. Может, засиделись.
– С ним парень ещё был, – добавил второй собутыльник с губной гармошкой. – Белобрысый такой… Не знаете?
– И много к Косте друзей захаживает? – спросил Афанасий.
– Да раньше вообще никого не было. Перст перстом Коська был. А здесь попёрли. Вчера трое навещали.
– Из одной компании? – спросил Николай.
– Не скажу. После обеда парень зашёл, а к вечеру ещё двое прямо в каптерку. Минут тридцать они там пробыли, потом ушли.
– Все трое?
– Да нет. Парень остался.
– Они на машине приехали? – спросил Афанасий.
– Парень – тот на своих двоих, видать, притопал, а двое – на иномарке. Шикарная автомашина. Её на дороге оставили, а сюда пешком причапали…
– На синем «Саабе» подкатили, – уточнил марку машины товарищ мужичка, очищая кусок колбасы.
– Да никакие они не друзья, – вступил в разговор третий собутыльник, рослый мужик, в котором дуровцы признали вчерашнего матерщинника с ломом. Сегодня он не казался агрессивным. – Они не в первый раз приезжают. Я сам видел, как в прошлый раз он от них бежал. Друзья?! Кто же от друзей бегает.
– Когда это было? – повернулся к нему приятель в дерматиновой куртке.
– Дня два назад. Они его посадили в машину и поехали. Машина забуксовала в грязи на дороге. Я трос понёс. И сам видел, как Костя выскочил из машины и как угорелый побежал от них…
– Не врёшь? – спросил Афанасий, в упор глядя на плутоватую физиономию рабочего.
– Какой толк мне врать, – обиделся рабочий и потерял интерес к беседе.
Дуровцы переглянулись.
– Да наклюкался он, – убеждённо проговорил Лазутин. – Валяется в отрубе… Что с алкаша взять.
– А как выглядели эти… из машины? – обратился Афанасий к рослому рабочему.
– Обыкновенно. Один длинный, как мачта, другой толстый… лицо такое масляное, словно вазелином намазанное, – ответил рабочий. – Сразу видать – начальник.
– И долго они разговаривали?
– Долго. Горячились больно. Потом посадили Коську в машину.
– О чём говорили – не слышали?
– Далеко было.
Поняв, что мужики больше ничего не знают, Афанасий скомандовал:
– К машине! Поехали к «капитану». – И первым пошёл к дороге.
Компания мусорщиков, видно, пропустив ещё по рюмке, развеселилась. До дуровцев долетел раскатистый смех, звуки губной гармошки и слова блатной песни:
Ах, милая, бедная мама,
Зачем ты так рано ушла?
Со светом простилася рано,
Отца подлеца не нашла…
Уже подъезжая к посёлку, Николай сказал:
– Не нравится мне это. Эти друзья. Не слишком ли их много для одного собирателя бутылок?
Ему никто не ответил, но Афанасий сказал, продолжая свои мысли вслух:
– Сам назначил встречу и не явился.
– Он передумал, – отозвался Лазутин.
– Тут что-то не то, – покачал головой Воронин и задумался.
Его сомнения подтвердились.
Машину, как и в прошлый раз? оставили у хозяйственного магазина и прошли к дому «капитана». Калитка была открыта. Вечером прошёл мелкий дождик, и было сыро.
Они вошли в крыльцо, и Афанасий толкнул дверь. Она была не заперта и легко подалась. Дуровцам показалось, что в доме раздался какой-то стук. Они прислушались, но звук не повторился. Очутившись в террасе, друзья огляделись. Краска на полу, в местах, где часто ходили, была полустёрта, стены, обитые оргалитом и покрашенные, кое-где отдулись от протечек. В углу заметили большую корзину, сплетённую из очищенного лозняка, полную разного тряпья. Другая корзина, похожая на те, в которые собирают картофель, была доверху наполнена вымытыми бутылками. Обитая дерматином дверь, ведущая в дом, была приоткрыта. Другая, тесовая с окошечком наверху, державшая на покорёженных петлях, вела в кладовку.
Николай толкнул её и заглянул внутрь.
– Это чулан, – сказал он, закрывая дверь и морща нос. – Ну и запашок у «капитана».
– Сивуха? – спросил, рассмеявшись, Владимир Константинович.
– Нет, плесенью и мышами пахнет.
– Ну, это не летально…
Афанасий открыл дверь в дом, встал на пороге и громко спросил:
– Есть кто живой?
Ответа не последовало.
– «Капитан», ты где?
Снова молчание.
– Да дрыхнет он после пьянки, – махнул рукой Владимир Константинович. – Заходи!
Они переступили через порог и очутились в небольшой прихожей с одним окном. На стене рядом с дверью висела вешалка со старой одеждой, в углу валялись небольшие пластмассовые разноцветные ящички, на широкой лавке стоял пресс для выжимания сока, матово блестел лужёный бидон, валявшийся на боку у входа. Прихожая была пуста.
– Никого, – пробормотал Афанасий, носом втягивая воздух. – Но вином разит…
Они прошли в смежную комнату. Дощатый пол не был подметён и на нём были разбросаны клочки мелко порванной бумаги, шерстяной носок, обрывки толстых ниток. На столе стоял пустой графин, гранёный стакан и высокая бутылка тёмного стекла. На диване, накрытый стёганым одеялом, скрывавшим лицо, лежал человек. Босая нога, высунувшаяся из-под одеяла, свешивалась на пол, почти касаясь его.
– Ну, что я говорил, – произнёс Лазутин. – Мертвецки дрыхнет после принятия на грудь. Разве можно доверять хронам? Это люди пропащие, не отдающие отчета в своих действиях.
Афанасий подошёл к дивану и тихо произнёс:
– «Капитан», вставай!
Но человек не пошевелился.
– «Капитан», уже полдень! Проснись!
Человек не отвечал.
Афанасий взялся за одеяло и откинул его. На него глядели безжизненные глаза «капитана».
– Он мёртв, – произнёс Афанасий, вглядываясь в холодное лицо хозяина дома и касаясь тыльной стороной ладони лба.
К «капитану» склонился Владимир Константинович, взял руку выше кисти.
– Точно. Мертвяк… Но тело не успело остыть. Смерть наступила недавно.
– Как же так, – растерянно проговорил Николай. – Только вчера…
– Отчего же ты умер? – бормотал Владимир Константинович, привычно, как бывший врач, осматривая тело. – Правда, ты уже не молод, организм подорван ежедневным питием, посмотри, какое лицо – хронического алкоголика. Сердце, наверное, подвело. Хватил, бедолага, лишку…
– Выпил какой-то бормотухи, – предположил Николай, указывая на бутылку, стоявшую на столе.
– Стакан пустой, – сказал Афанасий. – На дне остатки какой-то жидкости…
– Он, видать, лежа пил, – сказал Владимир Константинович. – Рубашка на груди мокрая. Пролил, видно. Вином пахнет…
Он подошёл к столу, наклонился и понюхал горлышко бутылки.
– Один к одному.
– Не вяжется, – сказал Афанасий. – Выходит, выпил, поставил бутылку и стакан на стол и пошёл окачуриваться?
– Он мог пролить вино и у стола, когда пил, – не согласился с доводами товарища Владимир Константинович. – От него действительно разит, как от пивной бочки. – Он поморщился. – Сами можете убедиться.
Друзья подошли к «капитану» и осмотрели мокрое пятно на груди.
– Когда же он успел так надраться? – спросил Николай.
– Долго ли умеючи, – усмехнулся Лазутин.
– Как всё нелепо получилось, – вздохнул Воронин. – Только установили контакт, а человек возьми да умри…
– Ему в этом, кажется, подсобили, – проговорил Владимир Константинович, приподнимая тело за плечи.
Голова «капитана» безжизненно свесилась.
– Ты в этом уверен? – осведомился Афанасий.
– Ему переломали шейные позвонки, – ответил Владимир Константинович, укладывая тело на прежнее место и расстёгивая на нём рубашку. – Правда, следов никаких нет.
– Чем же ему шею своротили, если не оставили следов? – спросил Афанасий.
– Постой-ка! Я ошибся. Вот синяки. Ему шею, что в тиски зажимали?
– Ты не ошибаешься, Константиныч? – спросил Лазутина Николай.
– Я тридцать лет проработал врачом и могу отличить перелом шейных позвонков от простого ушиба.
– Выходит, его придушили, как цыплёнка? – констатировал Афанасий. – Не оказал никакого сопротивления…
– Если он был пьяный, какое он сопротивление окажет.
– Может, его сначала напоили, а потом…
– Может, и сам напился. Он не любил выпить.
– Мне кажется, у него больше вина на нём самом, чем в нём, – сказал Афанасий.
– Может, ему подсыпали что-то в вино? – предположил Николай.
– Чего гадать, – горячо сказал Лазутин, продолжая осматривать труп.
– Действительно, – согласился Афанасий. – Нам от этого легче не станет.
– Зато бы знали, что у «капитана» были враги, – сказал Николай.
– А труп – это не доказательство? Смотрите, обрывки бумаги на полу, впопыхах порванные… – Афанасий кивнул на пол.
– Почему впопыхах?
– Вон у него мусорное ведро. Зачем на пол бросать, когда рядом ведро. Мебель сдвинута. Искали что-то, всё перерыли. Пойдём, крыльцо осмотрим. У меня кое-какие мысли появились.
Они вышли на крыльцо. Ступени еще не просохли от дождя.
– Видите шлепки грязи, – обратился к друзьям Афанасий. – Свежие.
– Это и мы могли оставить, – сказал Владимир Константинович.
– Я обратил на них внимание, когда мы шли сюда, но не придал значения. Смотрите, какая лапища! А вот поменьше. Один был в скороходах немыслимого размера, второй в ботинках на пластиковой подошве: кусочек грязи с волнистой линией по краю. А вот ещё след. Значит, их трое было.
– Эти трое и убили «капитана»? – спросил Николай.
