Текст книги "Озеро призраков"

Автор книги: Юрий Любопытнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 40 страниц)

– Не думаю, – ответил Туляков. – Но меры предосторожности принять надо. – Ты, Ольга, оставайся с Сергеем здесь, а я сейчас сгоняю куплю чего-нибудь пожевать. Мы подежурим здесь до утра.

Однако, когда Никита Тимофеевич вернулся с пакетами и бутылками с водой и соком, Ольга с Сергеем отправили его в Москву, сказав, что здесь троим делать нечего. Туляков, рассудив, согласился с их предложением, посчитав, что и Павел, не дождавшись их возвращения до ночи, будет беспокоиться. Поэтому, наказав присматривать тщательно за пострадавшими, договорившись с дежурным врачом о том, что Ольга с Сергеем будут неназойливо присматривать за больными, Никита Тимофеевич уехал в Москву.

Когда он вошёл в квартиру Воронина, первое, что его поразило – это полнейший разгром. Всё настолько было переворошено, что можно было подумать, что вихрь ворвался в квартиру и то, что в ней находилось, поднял в воздух. Павел сидел в кресле и прижимал к глазу влажное полотенце. На щеке был кровоподтёк, а на подбородке глубокая ссадина. У рубашки был оторван рукав, была разорвана видневшаяся из-под нее майка. Он обрадовался появлению Тулякова, его страдальческое лицо преобразилось, и он пытался приподняться.

– Сиди, сиди, – торопливо остановил его Туляков, обеспокоенно глядя на него. – Что случилась? В квартире тайфун побывал?

– Хуже тайфуна, Никита Тимофеевич, – с тяжелым вздохом сказал Павел, не отнимая от глаза полотенца. – Вы знаете, кто нас посетил?

– Расскажи.

– Изгой.

– Изгой?

– Собственной персоной в неизменном своем обличье. Я его теперь хорошо разглядел. Ну и громила!

– Он и разукрасил тебя?

– Конечно.

– Что ему нужно было?

– Он взял «камень».

– Интересно. Вы ж его не нашли!

– А он нашёл. Он знал, где искать. Он прошёл на кухню, открыл холодильник, содрал в морозильнике лед и вытащил его. До этого он ничего не трогал в квартире. Увидев меня, саданул рукой по глазу, да так, что я отлетел. Потом остервенился, стал швырять мебель, заодно и меня. Силищи мужик непомерной.

– Как он проник в квартиру? Я же предупреждал, чтобы ты никому не открывал.

– Я и не открывал. Изгой не человек, Никита Тимофеевич. Не человек. Я вам точно говорю.

– Кто же он, если не человек. Афанасий мне говорил, что это робот.

Он подошел к изуродованному серванту и стал искать аптечку.

– Очеловеченный монстр или призрак.

– Почему так думаешь?

Никита Тимофеевич сделал тампон, вылил из пузырька йод и приложил к ране на лице Павла. Тот зажмурился.

– Терпи, – приказал ему Туляков. – Надо же рану обработать. Завтра будешь, как новенький. Впору будет в ЗАГС вести.

– Как ваша поездка? – спросил Павел. – А то я всё о себе.

– В целом нормально. Наши друзья живы и завтра будут с нами.

– Почему вы один?

– Остальные в больнице.

– А что случилось?

– Друзей накормили наркотиками. Они под присмотром врачей, а Сергей с Ольгой дежурят рядом… Ну, так рассказывай о своих соображениях насчет монстра, – продолжал Туляков, смазывая тампоном мелкие царапинки на щеке. – Почему ты думаешь, что это не человек.

– Он проник не через дверь и не через окно.

Никита Тимофеевич поставил пузырек с йодом на прежнее место:

– Не с неба же он свалился.

– Считайте, что с неба. Или через стены или через балкон.

– Почему так думаешь?

– Я сидел и смотрел телевизор. Смотрю, по экрану идут сильные помехи, треск такой раздался, и мне показалось, что кто-то стоит за спиной. Я повернул голову, и мурашки пробежали по спине: сзади стоял Изгой, в шляпе, в очках, лицо обмотано бинтом. Я вскочил, опрокинув стул, в мозгу пробежала одна мысль – куда мне деваться? Но он не тронул меня. Он рванул на кухню. Я хоть сдрейфил, но наблюдал за ним. Он открыл холодильник, выбросил из морозильника съестное и стал пальцами соскребать лёд, достал «камень» и уставился чёрными очками на меня. Глаз за очками не видно было, но я знал, что он смотрит на меня. Не успел я подумать, чем мне обороняться, как он схватил меня за рукав. Оторвал его и как хватит десницей. Вот уж был удар так удар. Как молнией меня шарахнуло. Я отлетел, а он от злобы стал швырять мебель. Потом вышел на балкон… и пропал. Больше я его не видел. Он исчез, испарился… В голове у меня мутилось. Я доковылял до двери. Она была на замке. Потом я провалился куда-то. Так вот сами посудите: он или через стены проходит, или летает, как Ариэль. Куда он с балкона делся, здесь не первый этаж!

На лице Павла было написано недоумение вперемешку с ужасом.

Никита Тимофеевич взъерошил волосы на голове:

– Разберёмся что к чему. Как ты себя чувствуешь? Не тошнит?

– Нет.

– Не было бы сотрясения мозга… Смотри, признавайся сразу. Нечего хорохориться.

– Да нет, я в порядке.

– В порядке, не в порядке, а давай-ка ложись на диван, полежи. А я покумекаю, что нам дальше делать.

Глава двенадцатая. Туляков раскрывает карты

Утром следующего дня Туляков позвонил генералу:

– Владислав Петрович, есть новости?

– Хорошо, что позвонил. Я как раз собирался связаться с тобой. Новости есть. Не совсем утешительные.

– Это значит, плохие.

– Я не это хотел сказать. Одним словом, надо встретиться, как говорил один мой знакомец из МУРа, на нейтральной почве. Порассуждать на заданную тему. Ты готов?

– Я всегда готов. Я из-за этого и позвонил. У меня тоже есть новости.

– Хорошие или плохие? – в свою очередь спросил генерал.

– И хорошие, и плохие.

– Добро, при встрече расскажешь.

– Где встретимся. Предлагай!

– У меня на даче. Я сегодня во второй половине дня буду свободен. Говори, куда заехать.

Никита Тимофеевич назвал улицу и номер дома Воронина.

– Хорошо, – ответил генерал. – Никуда не отлучайся. Кстати, нашёл своих ребят?

– Нашёл. Они рядом со мной. Мы ничего не предпринимаем, ожидая от тебя новостей.

– Захватим и их. Мне надо задать им несколько вопросов.

– Как скажешь, Владислав Петрович.

– Жди. – Генерал повесил трубку.

Никита Тимофеевич не обманул генерала, сказав, что ребята рядом с ним. Ранним утром в квартиру позвонили. Туляков пошёл открывать и на пороге увидел троих потерпевших и улыбающуюся Ольгу с Сергеем. Сергей рассказал Тулякову, что вечером все трое пришли в себя и смогли трезво оценивать обстановку. Они хотели сразу уехать из больницы, но дежурный врач не посоветовал этого делать до утра. Они согласились с этими доводами, тем более, что Ольга сказала, что ночью трудно найти такси, а садиться в попутную машину рискованно.

С рассветом они вызвали такси и поехали в Москву.

– Как вы себя чувствуете? – первым делом спросил Туляков.

– Вполне сносно, – за всех ответил Афанасий. – Нас накололи какой-то дрянью. Я ничего не помню, как впрочем, и остальные.

– Они хотели узнать у вас, где «камень»? – спросил Туляков.

– А ты откуда знаешь! – удивился Афанасий.

– Во-первых, об этом сказала женщина, которой мы отвалили пятьдесят тысяч баксов, во-вторых, потому что за ним приходил Изгой.

– И он забрал его? – ужаснулся Николай.

– Не только забрал, но и разуделал нашего журналиста под орех.

– Вот собака. А где Павел?

– Приходит в себя в соседней комнате после телесных травм. Он спит.

– Ничего я не сплю. – В коридоре появился Павел, слышавший конец разговора. – Я в порядке.

Его рана на лице не казалась такой безобразной. Померк синяк под глазом.

– Я боялся, что у него сотрясение мозга. Сейчас народ хлипкий пошёл. – Туляков похлопал Павла по плечу. – Не обижайся. Богатыри не мы.

Ольга пошла на кухню приготовить завтрак, а Туляков усадил потерпевших на диван и сказал:

– Начните вы рассказывать, а потом я вас посвящу в суть возникших проблем.

Дуровцы подробно рассказали Тулякову, что с ними случилось в день, когда они поехали заправляться, и позже – на даче.

Выслушав их, Туляков позвонил генералу.

– Ну, так что? – обступили Тулякова обитатели квартиры после того, как он положил трубку. – Что сказал?

– Ничего конкретного. Заедет за нами после обеда. Хочет поговорить с вами. Он едет на дачу, захватит нас с собой.

– Вы, ребята, езжайте, а я после всех передряг дома посижу, – сказал Лазутин. – Для моей расшатанной нервной системы разные непредвиденные обстоятельства вредны, – сыронизировал он.

– Не поедешь? – спросил Воронин.

– Вас с Афанасием хватит.

– А не боишься, что Изгой вернётся?

– Семь бед, один ответ.

Было решено, что Лазутин, Сергей, Ольга и Павел останутся дома, а остальные отправятся с Туляковым.

Время до обеда тянулось медленно. В половине второго раздался звонок. Звонил генерал.

– Готовы, Никита Тимофеевич?

– Давно.

– Тогда спускайтесь. Машина у подъезда.

Никита Тимофеевич пригладил волосы перед зеркалом, помешкал и взял с вешалки плащ:

– Пригодится. За мной!..

Генерал сидел на переднем сиденье. Одет был в гражданский костюм. Чёрные с лёгкой сединой волосы были зачесаны на бок. При виде вышедшего из подъезда Тулякова в сопровождении двух мужчин, открыл дверцу и вышел из салона. После крепкого рукопожатия Никита Тимофеевич представил ему своих спутников. Генерал оглядел их, пожал каждому руку и пригласил в машину:

– Садитесь! Отъезжаем.

«Волга» отъехала от подъезда. Генерал вполоборота повернулся к пассажирам.

– Значит, Никита Тимофеевич, это и есть твои друзья, которые обнаружили, что объект начал функционировать?

– Так точно, – по-военному ответил Туляков.

– А что вас привело на озеро? – спросил генерал, обращаясь к Николаю и Афанасию.

Они были готовы к подобному вопросу, он их не смутил и не застал врасплох.

– Я художник, – ответил Воронин. – Деньги зарабатываю своими картинами. Несколько лет в окрестностях озера пишу натюрморты. В прошлом году в гряде обнаружил пещеры. И в этом году вместе с другом решили исследовать эти пещеры. Знаете, потянуло к чему-то экзотическому. Пошли в те туннели…

Генерал, видимо, остался удовлетворён рассказом Воронина, потому что спросил о другом.

– И что вас там удивило, шокировало, испугало?

– Призраки. И это… три трупа.

– А шум, вибрация. Мне Никита Тимофеевич сказал, что вы на это обратили внимание.

– Мы не особенно были обеспокоены этим. Подумали, что объект снова заработал.

– И вы связали его работу с появлением призраков.

– Предположили.

– Хорошо, – ответил генерал. И после небольшой паузы продолжал: – Спасибо вам за кассету с записью, что вы сделали на объекте. Она нам очень помогла. И вообще ваши вещдоки очень пригодились…

Больше они на эту тему не говорили. Никита Тимофеевич спросил генерала о семейной жизни, и остальную часть дороги они вспоминали сослуживцев, которых оба знали, о том, кто сейчас на каком посту.

Генеральская дача была недалеко от Москвы, почти что сразу за кольцевой дорогой.

– Красивые места, – отметил Туляков, когда они ехали по тенистой улице мимо разномастных домов, в основном деревянных вычурной архитектуры, наподобие тех, какие строили в начале ХХ века. Претенциозный их вид портили различные пристройки и пристроечки, сделанные в последнее время.

– Эти дачки помнят ещё тех русских, которые жили в них до революции, – пояснил Владислав Петрович.

Дорога свернула влево, и взору сидевших в машине открылась панорама нового посёлка, не в такой буйной растительности, как прежние, но с современными кирпичными коттеджами в два или три этажа, с причудливыми гаражами и флигелями. Они проехали большой пруд, машина въехала в лесной массив и остановилась у ворот большого дома.

– Приехали, – сказал Владислав Петрович.

Шофёр посигналил условленным гудком, и ворота открылись. Машина въехала на участок, привратник приложил руку к козырьку фуражи.

– У тебя здесь охрана ФСБ? – спросил Туляков.

– Отставник присматривает. Он у меня вроде управляющего, – ответил генерал. – Сейчас без охраны нельзя. Разворуют. Он взял чёрную папку, лежавшую в бардачке. – Пошли в дом, – пригласил он.

Шофёр поехал к гаражу, а остальных Владислав Петрович провёл на широкую открытую веранду, усадил в плетённые кресла.

– Отдыхайте, – сказал он. – Я сейчас. Можете курить.

Он положил на стол нераспечатанную пачку сигарет, пепельницу и настольную газовую зажигалку в виде хромированного полураспустившегося бутона.

Он скрылся в доме, но вскоре появился вновь вместе с миловидной женщиной лет сорока.

– Раиса Ивановна, – представил он её. – Моя дражайшая половина. – И добавил, обращаясь к ней: – Организуй нам, Рая, выпить и закусить. Мы здесь в прохладе некоторое время побеседуем… И чайку не забудь.

Раиса Ивановна вышла и вскоре появилась с подносом, на котором стояла бутылка коньяка, бутылка водки, тарелка с дольками лимона, густо присыпанными сахарной пудрой, в продолговатой селедочнице лежали тонко нарезанные кусочки нежной розовато-бледной сёмги, хлеб. Владислав Петрович из буфета, стоявшего у противоположной стены принёс рюмки.

– Это для начала, – сказал он. – Рая, приготовь нам что-нибудь посущественней и погорячей, – обратился к жене.

Она ушла в дом.

– Ну что, вздрогнем? – провозгласил генерал. – Кому коньяку?

Афанасий с Николаем предпочли водку с сёмгой, а генерал с Туляковым коньяк с лимоном

– За встречу, – сказал Владислав Петрович, поднимая рюмку.

– За встречу, – отозвались гости. А Афанасий добавил: – С удовольствием.

– Теперь ближе к делу, – сказал Владислав Петрович, промокая влажные губы уголком салфетки и обращаясь больше к Тулякову, чем к остальным. – Мы перерыли всё, что касалось того объекта на озере. Точно установлено, что его закрыли в 1991 году. Людей, кого перевели дослуживать, кого отправили в запас, в отставку, на пенсию, оборудование частью вывезли, частью оставили, громоздкое законсервировали. Встретились с некоторыми людьми, которые работали на том объекте…

– Установили, чем там занимались? – вырвалось у Николая, которому, как никому другому, хотелось быстрее узнать причину появления призраков.

– Установили. – Генерал налил ещё по рюмке. – Занимались там, грубо говоря, оживлением мертвецов. Но не в смысле трупов, а биоэнергетических полей отдельных индивидуумов, которые, как оказывается, не исчезают со смертью, а продолжают существовать… Вот на объекте и восстанавливали призраков.

– Мы так и думали, – проронил Николай.

– Для чего это было нужно? – спросил Афанасий.

– Я прочитал докладную, написанную автором этой идеи, кстати, он носил кличку Харон, – генерал обвел глазами присутствующих, – так вот этот Харон обосновывает свою идею тем, что восстанавливать призраков нужно, чтобы создать целую армию солдат, которых не надо кормить и содержать, а послать можно на любое задание, которое они с честью выполнят.

– Новое сверхсовременное оружие, – уточнил Туляков.

– Совершенно верно, – подтвердил Владислав Петрович.

– Выходит, что мои так называемые видения связаны с работами на объекте? – спросил Николай, сидевший как на иголках в ожидании сведений, проясняющих появление призраков.

– Это очевидно.

– А почему такого не было раньше?

– Объект не работал.

– А теперь заработал?

– Вы ж сами в этом были убеждены.

– Я связывал это с камнем, найденным в протоке.

– Ваши мысли были не беспочвенны. Так называемый «камень», является одним из элементов выборочного блока, без которого нельзя одно биоэнергетическое поле отличить и отделить от другого. У него очень широкий диапазон вызова призраков, он сыграл немаловажную роль во всем. Без него ничего не получится. Кстати, – он обратился к Тулякову, – ты хотел отдать нам его на исследование. Вы его нашли?

– Его у нас украли, – упавшим голосом ответил Туляков.

– Как украли! – вскинул брови генерал.

– Очень просто. Украли.

– Кто?

Туляков рассказал генералу о похищении троих дуровцев, о их житие в подвале дачи.

– И ты только сейчас мне об этом говоришь? – Казалось, Владислав Петрович обиделся на товарища.

– Я не хотел ввязывать ваши органы в это дело. И как видишь, мы сами справились.

– Но потеряли выборочный блок.

– И вы могли потерять его.

Туляков рассказал о посещении Изгоем квартиры Воронина и добавил:

– Ни один хваленый спец его бы не удержал.

– И что от вас требовали, когда держали в заточении, выборочный блок, «камень», как вы называете? – спросил генерал Николая.

– «Камень».

– И вы сказали, где он?

– Наверно, раз Изгой пришёл за ним. Нас накололи какой-то дрянью. Мы ничего не помним.

– А как вам удалось уйти от них?

– При помощи любовницы человека, которому нужен был «камень». Мы думаем Харона.

– Каким же образом, любовница предала своего друга.

– На почве испортившихся любовных отношений, – сказал Николай. – Тот завёл себе новую любовницу, а эта узнала об этом и решила отомстить. Она знала, что мы очень нужны ему, и решила насолить, освободив нас.

– Какая бескорыстность? – удивился генерал.

– Как бы не так! Она потребовала за информацию, где они находятся, пятьдесят тысяч баксов, – усмехнулся Туляков.

Генерал покачал головой:

– Я думал, лишь месть владела ей. Оказывается, здесь замешаны больше деньги. Сплав побуждений и денег. Итак, выборочный блок теперь в их руках. Какой-то маньяк, видимо, имевший причастность к объекту, пустил его в эксплуатацию.

– Вы проверили, что объект функционирует? Наши догадки подтвердились? – спросил Афанасий.

– Чисто визуально. Внутрь туда не проберешься так просто. Но он функционирует.

– Ты говоришь, маньяк, – сказал Туляков. – Имя ему Харон.

– Ты ошибаешься, Никита Тимофеевич. Не Харон.

– Не Харон. Тогда кто же?

– Не знаю.

– Почему не Харон? – спросил Афанасий. – К «Косте-капитану» приходили от имени Харона. Нам угроза по почте пришла от имени Харона. А вы говорите не Харон.

– Харон умер.

– Умер! – почти хором воскликнули все трое.

– Когда же? – спросил Туляков.

– Год назад.

– Не может быть!

– Нам известно место его захоронения. Опрошены свидетели, которые хоронили его.

– Умер своею смертью.

– Нет. Видимо, помогли.

– Если Харона нет, тогда есть Лжехарон, который действует от его имени.

– Возможно, – проговорил генерал и встал. Взял с журнального стола чёрную кожаную папку, которую привёз с собой. – Вот фотография пресловутого Харона – Павла Никодимыча Бессмертнова, полковника, доктора технических наук, почившего в прошлом году.

– Это точно Харон? – переспросил Никита Тимофеевич, передавая фотографию, которую рассматривал, своим дурузьям.

– Такова была его кличка. Это подтверждено показаниями свидетелей, работавших с ним. Документально.

– Почему его так окрестили? – спросил Воронин.

– Скажу. Это перевозчик душ умерших через речку Стикс. Так я говорю? – он обратился в Воронину, посчитав его за единственного гуманитария в их компании.

– Так, – подтвердил Николай.

– Харон тоже перевозчик душ умерших только в обратную сторону.

– Не может Харон быть мёртвым, – убежденно сказал Афанасий. – Костя говорил о нем, как о живом действующем лице.

– Но он не видел его в последнее время?

– Думается, что нет.

– Постойте, – сказал Воронин, приложив палец ко лбу, размышляя. – Как вы назвали имя – отчество Харона? – Он взглянул на генерала.

– Пал Никодимыч.

– Теперь вспомнил: Ирэна Арнольдовна, та женщина, которая сообщила адрес нашего пребывания в разговоре с охранником, называла имя некоего Павла Никодимыча. Речь шла о живом человеке.

– Это Харон.

– История запутанная, – проговорил Никита Тимофеевич, беря из пачки очередную сигарету. – Хотя, признаться, нам безразлично действует сам Харон или прикрывается его именем другой преступник.

– Не похож человек на фотографии на маньяка, готового на любую подлость, – покачал головой Николай.

– Не похож? – Генерал взял в руки фотографию, посмотрел и отложил в сторону. – Наука давно отошла от теории Ламброзо, которая по «морде лица» определяла преступник ли человек, носящий эту физиономию или нет. Сколько мы знаем умных и вполне с цивилизованными чертами лица людей, совершивших тяжкие преступления. Внешность обманчива, не так ли говорят в народе? – Он вздохнул и снова взял фотографию. – Я не утверждаю, что этот человек заставил вновь работать объект. Он мёртв.

– Но его имя называли не как покойника…

– Значит, под его именем другой работает, – сказал Туляков.

– Это надо будет доказать, – утвердительно сказал Афанасий.

– И докажем, – вспыхнул генерал. – Проведём эксгумацию трупа. – Он обернулся к Тулякову. – Завтра. Могу и тебя взять с собой. И вас, – он посмотрел на остальных.

– Увольте от этого, – сказал Николай.

Афанасий тоже отказался.

– Мы раздобыли фотографию, на которой запечатлена группа работников объекта, – продолжал Владислав Петрович. – Харон не позволял никому фотографировать на озере. Хотя не Харон, тогда везде были такие установки. Но его воля совпадала с волей вышестоящих чинов. Фотография сделана на природе, любительская. Вот посмотрите!

Генерал достал из папки фотографию размером 13х18 с чуть желтеющими краями и жёлтыми мелкими пятнами в углу. На ней была изображена группа из пяти человек, расположившихся среди корявых сосен в различных позах, позволяющих говорить, что они позировали.

– Этот снимок сделан в реликтовой роще, на гряде, – вскричал Николай, как только увидел фотографию. – Я хорошо помню это место. Посмотри, Афанасий!

– Точно, – подтвердил Афанасий. – Это та роща. А какой это год?

– Посмотрите на обороте, – ответил генерал.

Николай перевернул фотографию. Фиолетовыми чернилами в нижнем правом углу была поставлена хорошо видимая дата – 1967 год и неразборчивая подпись.

– Никто не смог опознать людей на фотке? – спросил Туляков.

– Почему? Одного мы знаем. Вот этого слева, – генерал ткнул ногтем, – это Иван Теребилов. Он был зам начальника объекта по режиму. Личности остальных установить не удалось. Сам Теребилов умер три года назад, а это фото дал нам его сын. Сын не знает, кто, кроме отца, изображен на снимке, хотя приблизительно назвал должности еще троих.

– Фигово, – сказал Афанасий.

– Фигее некуда, – улыбнулся генерал.

– А что если эту фотку показать нашему журналисту, – неожиданно заметил Туляков. – Он же видел двух сподвижников Харона. Может, здесь кто-то изображен из них.

– Они здесь молодые. Тридцать лет прошло с тех пор, – сказал Афанасий.

– А чем чёрт не шутит, – не согласился с ним Туляков. – Мы ж ничего не теряем…

– Нет ничего проще, – сказал генерал, уцепившись за мысль друга. – Вон телефон. Звони. А я машину пришлю. Сорок минут туда, сорок обратно. А мы продолжим… – Он указал глазами на стол.

Туляков позвонил. Павел был дома, согласно распоряжению Никиты Тимофеевича. Никита Тимофеевич сказал, чтоб он сидел как репка в сказке, за ним приедут и привезут к ним. Шофёра зовут Иван Иваныч.

В это время Раиса Ивановна принесла горячей закуски, и они снова сели за стол.

Через час с небольшим прибыл Павел. Шофёр его препроводил к гостям и тихо удалился.

– Садитесь, молодой человек, – пригласил его генерал, когда познакомился с журналистом. – Это вы записали на плёнку разговор «Кости-капитана» с подручными Харона?

Павел зарделся и произнёс хрипло:

– Я.

– Похвально, – проговорил генерал. – А вы хорошо разглядели тех двух, кто приходил к капитану?

– У меня хорошая зрительная память.

– Вот посмотрите на эту фотографию, – генерал положил перед ним на стол снимок. – Правда, эти люди были сняты очень давно, больше тридцати лет назад. Они изменились к настоящему времени. Но вы посмотрите хорошенько. Может, кто-то из них напомнит вам недавних гостей?

Павел внимательно всмотрелся в снимок и тут же ответил:

– Вот этот длинный, держащийся за дерево, очень похож на…

– Кого?

– Жердяя.

– Ты не ошибаешься. Не торопись. С того времени столько лет прошло. А оно…

– Нет, не ошибаюсь. Это его череп. Волосы уже тогда начали выпадать. У него очень запоминающийся череп. Лоб идет прямо от темени. Такой покатый. И руки. Его руки. Длинные. Смотрите, почти метр, от плеча до дерева.

– Действительно, длинные, – почесал нос генерал.

– Мы его видали, этого верзилу, – сказал Афанасий. – Коля, ты помнишь? Он тебе не напоминает мужика, который требовал у нас «камень»? Тогда… на даче Ирэны…

– Это он и есть. – Николай еще раз внимательно посмотрел на фотографию. – Мы ж тогда решили, что это Жердяй, как его нам обрисовал Павел.

– А толстяка, второго, кто заходил в вагончик к капитану, тут нет? – спросил генерал.

– Вот этот упитанный очень смахивает, – ответил Павел. – Но за достоверность ручаться не могу. Похож, но возможно, не он. Могу ошибиться. Не знаю.

– Хорошо. А это точно Жердяй?

– Да во сне мне его образина снится. Пройди ещё сто лет, а его всё равно узнаю.

Генерал расправил снимок ладонью на столе:

– Вот этот упитанный, как назвал его Павел, начальник тыла объекта. А с длинными руками… никто его не знает. Сын Теребилова назвал должности всех, кто здесь изображен, а длинного ни должность, ни его самого не знает.

– Он и фамилии их назвал? – спросил Туляков.

– К сожалению, нет. Только должности, по рассказам отца. Отец называл и фамилии, но сын не запомнил. Мы восстановили фамилии по должностям. Толстяк носит фамилию Кротов, он действительно интендант. Вот этот начальник тяги Хвостов… А этот долговязый… мистер Х.

Генерал обратился к Павлу:

– Это «Костя-капитан» длинного назвал Жердяем?

– Кличку не я придумал. Её назвал Костя.

Генерал задумался:

– Был там сверхсрочник, прапорщик, макаронник. Мослом его солдаты называли, по фамилии Жердяев. Он одно время занимал должность старшины роты охраны. Недалекий был человек и что самое главное – жестокосердный. И руку прикладывал иногда. Его потом отправили в другую часть на другую должность. Следы его затерялись. Возможно, это и есть Жердяй. Если он служит у Харона в роли заплечных дел мастера, можно предположить, что это и есть тот «Мосёл».