Текст книги "Озеро призраков"

Автор книги: Юрий Любопытнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц)

Глава девятая. Привидения

С кладбища ехали молчаливые и сосредоточенные. Владимиру Константиновичу первому надоело молчание. Он кинул взгляд на Николая, сидевшего рядом, и, нарушая данное слово – не говорить больше на тему о «видениях», сказал:

– Согласен, что тебе что-то привиделось. Называй это как хочешь – галлюцинациями, былью, кошмаром. Но как надгробие оказалось там, где его не было? Я в поисках могилы прапрадядюшки три года назад на коленях облазил всё кладбище и нигде её не нашёл. Одна старая женщина, которую я встретил как-то на могилке мужа, сказала, что до тридцатых годов памятник барину был, но потом куда-то исчез. Может, так и было: церковь закрыли, надгробия эксплуататоров разбили, разграбили, растащили, а теперь что – благодетели восстановили? Дали тебе возможность посмотреть на него и опять куда-то спрятали?

Николай не проронил ни слова, сосредоточенно глядя на дорогу. Ему самому не давала покоя мысль: как же так, недавно своими глазами видел плиту, щупал её руками, а когда хотел доказать правоту своих слов, надгробие словно ветром сдуло…

– Помнишь, когда мы Степана хоронили, – продолжал напористо Владимир Константинович, видя молчание соседа, – мы всё кладбище обошли в поисках лопаты, вряд ли бы мы тогда не заметили эту плиту. Её просто нельзя было не заметить. – Владимир Константинович настолько энергично это говорил, что покраснел от возбуждения.

– Да ладно, ребята, – махнул рукой Афанасий, на протяжении последнего получаса не проронивший не слова. – Что здесь споры устраивать! Мы зачем собрались: решать ребусы или искать сундук?

– Искать сундук, – в один голос ответили Воронин с Лазутиным.

– Тогда возвращаемся и занимаемся своим делом.

Так и не разрешив мучавшую их загадку, друзья подъехали к дому. Больше на эту тему не говорили, а всё внимание сосредоточили на планах поиска сундука. Договорились поехать к озеру во второй половине завтрашнего дня, переночевать на берегу, а с утра сразу обследовать гряду и пещеры. Сожалели только об одном, что Сергей и Ольга не смогли приехать. Особенно сокрушался Владимир Константинович. Сергей мог поддержать его в деле с историей надгробия, потому что в большинстве случаев имел свою точку зрения, отличную от остальных.

Владимир Константинович позаботился об экипировке членов экспедиции, закупив необходимое оборудование, и с гордостью показал его, сложенное в кузове «Газели». Он привёз его столько, что хватило бы на несколько экспедиций: несколько мотков верёвки, электрические фонари, пластмассовые каски, которые носят строители, топоры, кирки и лопаты, раздобыл даже кислородный прибор, которым пользуются лётчики. И самое главное, новую вместительную резиновую лодку с мощным двигателем.

– Помня, как мы кувыркались на старой лодчонке, боясь перевернуться с грузом, достал вот эту импортную, – не без хвастовства заметил он. – Смотрите, какая красивая. Красная.

– На такой в камышах не спрятаться – сразу обнаружат, – заметил Николай, которому стало обидно за свою «старую лодчонку».

– А зачем нам прятаться. То время ушло. Зато не потеряется – издалека видна.

– Сколько же ты денег ухлопал! – удивлённо воскликнул Афанасий. – За лодку спасибо. Но зачем остальное нужно было привозить?

– А как же без этого! Там же такие катакомбы! Вы сами рассказывали, что шею можно сломать. А с этим снаряжением можно в любую пропасть спуститься.

– Зашитый спрятал сундук голыми руками. Ты думаешь, что его перенесли в другое место?

Владимир Константинович обиделся. Упавшим голосом он спросил:

– Вы считаете, что я снаряжение привёз попусту?

– Да нет, – попытался оправдаться Афанасий, посчитавший, что обидел Лазутина. – Я просто думаю, что мы могли обойтись меньшим количеством всего этого барахла.

– Ты считаешь всё это барахлом? – Владимир Константинович выбрал из кучи фонарь и высоко поднял в руке.

– Фонари не барахло. Лодка нужна. А эти каски, альпинистские башмаки, ледорубы – барахло, и нам не пригодятся.

– Брось, Афанасий, – заступился за питерца Николай. – Он от чистого сердца. Может, и пригодится то, что мы считаем ненужным.

Было видно, что Владимир Константинович доволен заступничеством Воронина, гримаса обиженного человека сползала с его лица. А когда Афанасий извинился за резкий тон, и совсем отошёл. Больше они не вспоминали об этом разговоре, и остаток дня провели за отбором снаряжения, одежды и продуктов питания.

Спали, как и вчера, в одной комнате, но никаких ночных видений не было, что дало повод Владимиру Константиновичу утром с долей иронии резюмировать, что привидения испугались тесного мужского содружества и решили не испытывать судьбу, посещая заброшенную деревню.

– Можешь продолжать не верить, конечно, – сказал Николай, выслушав Владимира Константиновича, – но не хотел я, чтобы с тобой произошло то, что случилось со мной.

Так и поехали во второй половине дня на озеро – сосредоточенные Николай с Афанасием и подтрунивавший над ними Владимир Константинович, который теперь выдвинул другую версию появления надгробия, считая, что некто разыграл его друзей, показав могильную плиту его предка, которая не существует.

К озеру подъехали к вечеру. Солнце скатывалось к лесу. Ветер посвежел и гнал небольшую волну. Вдали, ближе к устью Язовки, гомонили птицы, и слышалось покрякивание утки. Чёрная громада гряды, как и прежде, возвышалась над водой и над ней летали встревоженные вороны. Остов полуразрушенного Загова особняка белел с левой стороны.

Выбравшись из машины, походили по берегу, разминая ноги.

– Ребята, а недавно здесь кто-то побывал, – сказал Владимир Константинович, тыкая обломком сучка в землю.

Николай с Афанасием подошли к нему.

– Видите следы костра?

– Видим. Недавно жгли. А мусора сколько после себя оставили, – воскликнул Афанасий, указывая на выбоину в земле, заваленную пустыми пивными банками, бутылками, целлофановыми пакетами и смятыми пачками из-под сигарет.

– Наверно, охотники? – предположил Лазутин.

– На охотников не похоже, – покачал головой Николай, отвергая эту мысль. – Охотники – люди простые. Они не будут с собой ящики баночного пива таскать, разные деликатесы… Скорее всего, это какие-то туристы.

– Сдаётся мне, что это охотники, которые охотились за нами в прошлом году, – произнёс Афанасий, поддевая ногой скомканную пачку из-под сигарет. – «Кемел». Помнится, такие курили наши соглядатаи.

– Мало ли кто курит «Кемел», – возразил ему Лазутин. – У меня зять курит такие сигареты…

– И пьют водку «Абсолют». Какая-то коллекция одинаковая. Пристрастие одно и то же.

– А на это ты что скажешь? – Николай нагнулся и поднял с земли окурок дорогой сигары. – Сигар мы, помнится, тогда в лесу не обнаружили. Это что-то новое.

– Новое вперемешку со старым. – Афанасий поднял на Воронина смеющиеся глаза.

– Ты полагаешь, что опять здесь люди Зага?

– А почему бы и нет. Если мы повторно ищем сундук, то почему им не заняться этим же делом…

– Так вроде никого не осталось от старой команды.

– Кто знает. Заг-то со Стысем остались…

– Когда же здесь они были, командир? – спросил Лазутин Афанасия. – Что ты скажешь?

– Совсем недавно. Четыре дня назад, помнится, дождь был. Смотри, зола совсем не прибитая. Значит, разводили костер после дождя.

– И куда же эти хозяева мусора пропали? – изрёк Владимир Константинович, обводя глазами своих друзей.

– Думаю, что уехали, – ответил Афанасий. – На земле столько следов от машины, а самой её нет.

– Потому будем спать спокойно, – констатировал Владимир Константинович. – Нам некого бояться. Если они и были, то сейчас находятся в отдалении.

– Но всё равно ухо надо держать востро, – сказал Николай. – Я прав, Афанасий?

– Безусловно. В нашем положении не надо расслабляться.

Мысли, что здесь до них кто-то побывал, а возможно, и сейчас находится где-то поблизости, сначала омрачили дуровцев. Но предвечерняя тишина, сонный плеск волн, набегающих на берег, наводили такую умиротворённость, что ни о чём плохом не думалось. Дуровцы успокоились, и следы костра не стали их волновать. Возможно, здесь побывали совсем не люди Зага, как они предположили, а совсем посторонние, охотники или туристы.

Они разбили палатку невдалеке от воды на ровной площадке. Сзади почти вплотную к ней подступала редкая берёзовая рощица.

Смеркалось. От воды на берег наползал туман, лёгкий, как тополиный пух, беря в объятия всё, что попадалось на пути. Обволок палатку, деревья и пополз дальше, сливаясь в густоте леса с темнотой.

Потрескивая, горел костёр. Пламя лизало закоптелый чайник. Все трое сидели у огня в наброшенных на плечи куртках.

Афанасий снял чайник с роготульки.

– Подставляй кружки, братаны! Попьём чайку и отбой. Завтра пораньше встанем.

Он налил Николаю и Владимиру Константиновичу чаю. Подкинул сучьев в костёр. Они задымили, вспыхнули, взметнув вверх пламя огня. Пили чай молча, наслаждаясь тишиной вечера.

– Смотрите, – сказал Владимир Константинович, отрываясь от чаепития. – Видите за грядой?

– Что там, – посмотрели в сторону гряды Афанасий и Николай. – Ничего не видно. Темнота.

– Мне показалось, что небо озарилось.

– Наверное, сполох какой, – сказал Николай, снова принимаясь за чай. – Бывает иногда.

– Может, и сполох, – согласился Владимир Константинович, но ещё долго поглядывал в сторону гряды.

Легли в палатке. Афанасий шелестнул молнией полога.

– Всё, братцы, отбой! Кончай базарить.

Скоро они захрапели, а Николаю не спалось, словно кто-то не давал закрыть ему веки. Он лежал, не шевелясь, и старался думать на отвлечённые темы. Вдруг ему показалось, что красным полоснули по палатке. Он вздрогнул. Через полотнище палатки проникало свечение, как от большого пожара. Николай расстегнул молнию, откинул полог и выглянул наружу. Над грядой небо светилось красным, ровным холодным светом. Видны были очертания гряды, вернее, её верхней части, зубцы, шпили, седловины. Николай улавливал еле слышимое шелестение, будто осока тёрлась об осоку. Потом свет потускнел, погас, и снова наступила темнота.

Николай хотел было опять забраться в палатку, но его что-то остановило. Ему показалось, что он уловил пристальный взгляд, от которого ему стало не по себе. Он медленно повернул голову – в стороне, под берёзами из густого расходившегося тумана выплыла, не вышла, а выплыла фигура человека. Конечно, это был человек, а не сгусток мути. В этом Николай не сомневался. В длинном одеянии, то ли ночной рубашке, то ли саване, в колпаке, он неслышно двигался среди берёз, облитых туманом, и казалось, подозрительно прислушивался к чему-то настораживающего его. Он настолько близко приблизился к палатке, что Николай увидел лицо, если эту образину можно было назвать лицом: синее, одутловатое, с седыми бакенбардами и лохматыми бровями. Глаз не было видно. Они были скрыты под тяжелыми веками, но этот призрак хорошо видел, куда он направляется: он оплывал деревья, как лодка, ни разу не задев их даже своим балахоном.

Николай ногой растолкал Афанасия. Тот моментально проснулся и спросил:

– Что случилось?

– Разбуди Владимира Константиновича, и вылезайте ко мне.

– Ну что такое? – спросил спросонья Владимир Константинович, высовывая вслед за Афанасием голову наружу.

– Смотрите, – Николай указал им на фигуру старика, удалявшуюся в сторону берега.

Широко раскрыв рот, Владимир Константинович уставился на привидение. Афанасий, тоже ни слова не говоря, наблюдал эту сцену.

Николай хотел что-то сказать, как старика в колпаке словно смыло волной тумана, а чуть поодаль возникла другая фигура. Этот человек был в тёмном кафтане с непокрытой головой, высокий и осанистый. Чёрная с проседью борода и густые длинные волосы на голове придавали ему сходство с медведем. В руке был посох, которым он как бы раздвигал пелену впереди себя. Он тоже проследовал за стариком и слился с туманом. Потом возникла высокая сухая фигура человека в сапогах, в рубашке навыпуск, в жилете и картузе. Лицо худое, с редкой бородой, кадыкастая шея и лисьи повадки. Он очень стремительно промелькнул мимо наблюдателей и скрылся за деревьями.

Через минуту-другую им показалось, что по озеру заскользила лодка. В ней стояли три человека, и один из них поднимал посох. Параллельно ей на вёслах шёл чудной корабль, какие изображали на старинных гравюрах. Он был смутно различим, но зато ярко горел фонарь, подвешенный на мачте невысоко над палубой. На нём не было ни единой живой души, и он безмолвно парил над гладью озера и лишь иногда с его борта доносились глухие удары маленького колокола, словно на судне отсчитывали время.

Когда наваждение исчезло, и ничто не напоминало о происшедшем, друзья улеглись на старое место.

– Что это было? – спросил Владимир Константинович шёпотом. Он не мог унять сильно бьющегося сердца.

– Кто его знает, – отозвался Афанасий и спросил Воронина: – Тебе это ничего не напоминает?

– Напоминает, – отозвался Воронин, и это было последнее, что он помнил. Забытьё овладело его телом, и он через секунду провалился в глубокий сон.

Когда он проснулся, светило солнце. Он встал и посмотрел по сторонам. Афанасия не было. Рядом лежал и сладко спал Владимир Константинович. Ночные события встали перед глазами Николая. Он выбрался из палатки и огляделся: под утренним солнцем сверкала гладь озера, темнели шпили гряды, тихо шелестели листья берёз, трава была покрыта слабой ночной росой. Ничто не напоминало, что ночью здесь что-то происходило. Он вздохнул и пошел разыскивать Афанасия.

Афанасий рубил сучья для костра. Увидев Николая, воскликнул:

– Уже поднялся. Заботы не дают спать? Доброе утро.

– Не знаю, доброе ли, – ответил Николай.

– А что случилось?

Николай удивленно уставился на Афанасия. Потом медленно сказал:

– А привидения?

– Какие привидения? – не понял Афанасий.

Теперь пришла очередь удивляться Николаю.

– Ну, ночью, когда я растолкал вас. Ты что ж ничего не видел?

– А что видеть? – Афанасий взял большой сук и стал рубить его на короткие плашки. – Поясни!

– А старика в белом?

– Я спал как убитый. Никакого старика я не видел.

– И лодку на озере не видел?

– Коля, ты за кого меня принимаешь?

– Афанасий, это ты или не ты?

– Конечно, я. Кто же ещё.

– И мужика в жилетке не видел? И…

– Да говорю тебе, что ничего не видел, Коля.

– Странно. А я видел. И ты не помнишь, как я вас разбудил с Владимиром Константиновичем.

– Ты будил нас? Ничего не помню.

– Странно.

– Давай спросим Владимира Константиновича.

Афанасий воткнул топор в лежавшую под ногами плаху, вернулся в палатку и растолкал наследника Олантьева.

– Владимир Константинович, пора вставать.

Наследник поручика приподнялся и потёр руками лицо.

– Давно так сладко не спал, – проговорил он. – Природа есть природа.

– Так уж и сладко? – подтрунил над ним Афанасий. – И снов никаких не видел?

– Никаких. Проспал как убитый. А чего – свежий воздух, хорошее настроение…

– И привидений не видел?

– Привидений?! Вы чего опять меня разыгрываете, ёшь твою клёш? – Владимир Константинович сделал обиженное лицо.

– Ну как же, – оторопел Воронин. – Я же разбудил вас. Мы с вами ещё перебросились несколькими словами…

– Ничего не помню, – ответил Владимир Константинович. – А что, собственно, случилось?

Николай рассказал о привидениях.

– Тебе, Коля, надо показаться врачу психиатру, – ответил, вздохнув, Владимир Константинович. – И полечить нервишки. Отдохнуть надо.

– Ты считаешь, что у меня крыша едет?

– Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша, – рассмеялся Владимир Константинович, не ответив прямо на вопрос. – А потом добавил: – Я бы не сказал, что она съехала, но близка к тому. Как ты объяснишь тот факт, что тебе что-то привиделось, а нам с Афанасием нет. Это о чём-то говорит? Ну, сам посуди, какие могут быть привидения в наше время?

– А надгробие твоего прапрадяди? Оно что по чьей-то прихоти, то исчезает, то появляется?

– С надгробием надо ещё разобраться. А в привидения я не верю. Не могут они появляться. В закрытом помещении, например, в замке, старом здании – допускаю, но в лесу…

– Могут, – ответил Николай. – А в этом месте тем более. Озеро всегда слыло заклятым…

– Но почему для одних оно заклятое, а для других нет. Ты видел привидения, а мы нет.

– Не знаю, – ответил Николай. – Но крыша у меня на месте. И ничуть не съехала и даже не сдвинулась. Здесь что-то происходит. И Наташа мне привиделась, и это надгробие, и сегодня ночью эти призраки, эти тени… Нет, друзья, я могу поклясться всем, чем угодно, что эти призраки были наяву. Я их очень отчетливо видел, казалось, протяни руку и ты дотронешься до них.

– Блажен, кто верует, тепло ему на свете, – ответил Владимир Константинович, доставая полотенце и собираясь идти на озеро умываться.

Глава десятая. Призрак

После завтрака спустили на воду лодку, погрузили снаряжение, провизию. Владимир Константинович взял видеокамеру, которой очень гордился и считал самым важным приобретением для маленькой компании, Афанасий заткнул за пояс пистолет, а Николай положил в лодку антиповский карабин. «Газель» отогнали в рощу и забросали ветками.

– Ну что – выступаем? – спросил Афанасий, берясь за пластмассовое весло и оглядывая спутников, разместившихся в лодке.

– С Богом, – ответил Николай и перекрестился.

– Вперёд, командир, – откликнулся Владимир Константинович, поднося камеру к глазам и снимая своих спутников крупным планом, желая запечатлеть на плёнку первые кадры их путешествия за золотом викингов.

Минут через десять они высадились на скалистом выступе у кромки воды. Выгрузили снаряжение, и Афанасий, обвязав камень верёвкой, бросил его в воду, как якорь. Вытащить лодку на берег не представлялось возможным, так как кругом возвышались почти отвесные скалы. Теперь не надо было бояться, что посудину унесёт от гряды свежей волной.

С увесистым снаряжением наверх карабкаться было тяжело, но это не огорчало дуровцев – они знали, за чем идут, и предвкушение предстоящей добычи было заманчивее, чем тяготы пути. Не жалея сил, они карабкались на отвесную кручу, рискуя каждую секунду сорваться вниз.

В реликтовой рощице отдохнули, попили воды из баклажек и снова продолжили путь. Только когда сложили снаряжение у входа в пещеру, поняли, что выбились из сил. Владимир Константинович присел на рюкзак и тяжело отдувался, вытирая изнанкой берета мокрый лоб. Опустился на землю Николай, привалясь спиной на рюкзак. Казалось, лишь Афанасий не устал – бросив поклажу у ног, он осматривал озеро в бинокль.

– Ни души, – сказал он, засовывая бинокль в футляр. – Просто как в первый день создания мира.

– Командир, – обратился к нему Владимир Константинович, – неужели тебя не сломили эти чёртовы горы?

– Тяжело в ученье, легко в бою, – усмехнулся Афанасий. – Помнишь заповедь Суворова?.. Конечно, устал. – Лицо его стало серьёзным. – Видно, отъелся за зиму. Надо лишний вес сбросить… Ладно, братцы, разбирай амуницию и марш-бросок в чрево преисподней…

Мало кто из дуровцев тогда думал, что слова Афанасия окажутся пророческими. Все рассмеялись, и усталость как ветром сдуло.

Разобрав снаряжение, вошли в пещеру. Первым шёл Николай. За ним Лазутин, замыкал колонну Афанасий. Жёлтые лучи фонарей кругом падали под ноги, молнией бросались вверх, на стены. Хрустел под ногами мелкий камень. Скоро пещера настолько стала высокой, что луч света не смог достать до потолка.

Вдруг вверху раздался шум – будто волна низринулась вниз. Лазутин втянул голову в плечи.

– Не боись, доктор, – сказал Афанасий. – Это летучие мыши.

– А я об ином подумал, – не стал оправдываться, что сдрейфил, Лазутин. – Испугали, твари…

– В прошлом году мы здесь уже были, – проронил Николай. – Мы прошли чуточку дальше…

– Ещё бы не пройти, – отозвался Афанасий. – Страх, куда хочешь загонит…

Они медленно шли вглубь пещеры, изредка перебрасываясь скупыми фразами.

– Вам не холодно? – спросил Николай друзей, когда они углубились достаточно далеко. – Меня что-то озноб пробил. – Он поёжился в тёплой куртке.

– Вообще-то холодновато, – откликнулся Афанасий. – В прошлом году, когда мы здесь отсиживались, непогода разыгралась не на шутку, а намного теплее было. – Он улыбнулся.

– Нервы были на пределе, вот мы ничего и не чувствовали, – сказал Николай.

– Прямо ветром подземным сквозит, – поддержал разговор до этого молчавший Владимир Константинович. – Будто вентилятор гонит ледяной ветер. Здесь что – аэродинамическая труба?

– Возможно это от перепада температур, откликнулся Афанасий. – Внутри холодно, а снаружи воздух прогревается. Вот он и движется.

Когда они вошли в округлый грот, Николай остановился, светя фонарём в сторону. Отсюда расходились широкими рукавами два туннеля.

– Смотрите, – сказал он и указал рукой с фонарём на стену.

– Что там? – спросил Владимир Константинович.

– А вы ничего не замечаете?

– Замечаем дверь, которая была здесь и в прошлом году, – ответил Афанасий.

– И всё?

– Всё, – начал Афанасий, но осёкся. – Постой, постой. Посвети-ка!

Он подошёл вплотную к двери.

– Ух, ты! – Он присвистнул. – Здесь кто-то побывал до нас. Коля, дверь, помнится, была заварена.

– Да.

– А теперь?..

– А теперь шов срезали автогеном.

– Точно.

– Это сделали люди, следы которых мы видели на берегу, – уверенно заметил Лазутин.

– Возможно, – пробормотал Афанасий.

Николай, светя фонарём, осмотрел дверь:

– Аккуратно срезали, ровно.

– Мастер делал, – сказал Владимир Константинович. – Я знаком с газосварочными работами…

– Врач-газосварщик? – рассмеялся Николай.

– Ничего смешного нет: до армии я на судоремонтном заводе работал сварщиком.

– Заглянем за дверь, – сказал Афанасий. – Нехорошо оставлять у себя в тылу неисследованный объект. Он может таить опасность.

– Этого нам только не достаёт, – проворчал Лазутин.

Николай осторожно нажал на створку. Дверь легко распахнулась. Они вошли в неширокий коридор, высеченный в скале. Обследовали узкое пространство и очутились перед такой же стальной дверью, но в отличие от предыдущей, она была заперта.

– Похоже, мы в тамбуре, – оглядевшись, и, светя фонарём, сказал Николай. Он попытался ножом, просунув его в щель, открыть дверь, но это ему не удалось.

– Не трудись, – проронил Афанасий, разглядывая преградившее им путь стальное препятствие. – Дальше путь закрыт. Здесь сложный замок с кодовым устройством. Такую дверь гранатой не взорвёшь.

– О чём это может говорить? – спросил Владимир Константинович «афганца».

– О чём угодно, – ответил Афанасий. – Во-первых, это подтверждает то, что мы здесь не одни…

– А во-вторых?

– Что люди Зага продолжают искать сундук… Я верю, – Афанасий пальцем сдвинул фуражку на затылок, – Заг не бросил идею овладеть сундуком. Он знает, как и мы, что сундук спрятан в гряде. Возможно, его люди рыщут везде в поисках сокровищ…

Они хотели возвращаться обратно, так и не узнав, что скрывается за стальной дверью, как Владимир Константинович громко спросил, ткнув пальцем в стену рядом с собой:

– А вы не улавливаете равномерного гула за стеной?

Николай с Афанасием замерли на месте.

– Шум есть, – сказал Николай, прислушиваясь. – Ровный и однообразный.

– Словно дождь идёт, не кажется вам, – обронил Владимир Константинович, прислоняя ухо к стене. – Гул такой приглушённый. Вы сами послушайте!

Афанасий и Николай по примеру питерца приложили уши к стене и прислушались.

– Ну что? – топтался возле них Владимир Константинович. – Слышите? Вы согласны со мной?

– Согласны, – ответил Николай. – За стеной что-то работает, то ли… то ли…

– Двигатель, – договорил за него Афанасий. – Ты это хотел сказать?

– Да. Двигатель или агрегат какой. Насос, компрессор…

– Наши суждения совпадают. Я склоняюсь к мысли, что это дизельный двигатель. Или компрессор, гонящий воздух, или движок, вырабатывающий электроэнергию. – Афанасий опять сдвинул фуражку на лоб, что бывало у него в минуты окончательно принятого решения.

– Объясни, почему так думаешь, командир? – спросил Владимир Константинович.

– Чувствую просто. Из опыта. Печёнками. А почему подумал, что дизель, потому что, если прислушаться, то можно уловить колебания грунта, своеобразную вибрацию от работы. Электрический не вызвал бы такой вибрации.

Николай и Владимир Константинович стояли в замешательстве, которое было написано на их лицах.

– Что носы повесили? – рассмеялся Афанасий, увидев их озабоченный вид. – Вас привёл в смятение тот факт, что наш сундук ищет ещё кто-то. Так это не впервой!

– А это что такое? – спросил Владимир Константинович, обнаружив около выхода квадратный ящик на уровне поднятой руки. – Электрощит какой-то.

Афанасий сбросил с плеч рюкзак и встал на него. Поддев ножом крышку, отрыл щиток. Это действительно был электрораспределительный щит: была смонтирована разводка кабелей, стояли какие-то приборы, предохранители.

Афанасий сунул под один из предохранителей лезвие ножа. Посыпались искры, и «афганец» в мгновение ока слетел с рюкзака и несколько секунд стоял ошарашенный.

– Не ожидал, – только и выговорил он. – Я думал, что щиток обесточен.

– Значит, мы правы, что внутри гряды идёт какая-то работа, – проговорил Николай. – И я думаю, что это дело не рук Зага. Просто на гряду вернулись военные.

– А где же охрана, солдаты? Почему никого не видно? – задал вопрос Лазутин.

– Чего мы здесь застряли, – сказал Афанасий. – Давайте выберемся на свет божий и поразмыслим трезво надо всем.

– Давай, командир, на выход, – поддержал товарища питерец.

Они вышли из пещеры и сели на камни.

– Здесь не ощущается вибрация, – сказал Владимир Константинович, снимая берет и приглаживая рукой рыжеватые волосы. – Словно ничего нет: гряда пустынна и безжизненна.

– Но внутри идёт какая-то работа, – уверенно произнёс Николай.

– А вы точно помните, что дверь была заварена? – спросил Владимир Константинович.

– В этом можешь не сомневаться, – ответил Николай. – Она была наглухо приварена к стальной коробке со всех сторон.

– Я могу это подтвердить, – отозвался Афанасий. – Я обратил на это внимание.

– Хорошо, – сказал Владимир Константинович. – Продолжим наши рассуждения. Допустим, внутри гряды кто-то есть. Но он не обязательно должен искать сундук…

– Думаю, что сундук он не ищет, – сказал Николай.

– Почему?

– Потому что он занимается другим делом, возможно, более важным, чем поиски сундука.

– Отлично, – продолжал Владимир Константинович, вошедший в роль детектива. – Пусть не ищет. Он плавит золото в подземных лабиринтах. У нас разные с ним задачи. Мы знаем о нём, он не знает о нас. Мы занимаемся своим делом, он – своим. Единственно, что нам надо соблюдать, – это тайну своего здесь пребывания. Не попадаться ему на глаза. А посему, продолжим свое дело, – подытожил Лазутин. – Вы согласны со мной?

– Конечно, продолжим, – отозвался Афанасий. – Ты усомнился в этом?

– Никогда не сомневался?

– Только надо действовать с великой осторожностью. Кто-то опять нам палки в колеса суёт…

– Я думаю, что это все-таки Заг, – сказал Лазутин, взглянув на собеседников. – Вряд ли он оставил свою идею – отыскать сундук. Не такой он человек, судя по рассказам Ольги.

– Но всё это время он не подавал признаков своих поисков, – сказал Афанасий. – Никаких намеков на то, что он ищет сундук.

– Мы тоже не пытались форсировать события, Афанасий! Была зима….

– Но одну попытку мы предприняли, а Заг нет.

– Вы пытались зимой отыскать сундук?! – вскричал Владимир Константинович.

– Было такое дело, дружище, – ответил Афанасий. – Мы привели дом в порядок, приготовили его к зимнему содержанию, навели марафет, и как-то выдался у нас свободный день. Вот мы и решили попытать счастья. Повезёт, думали, будет сюрприз для остальных. Но к экспедиции не подготовились. На лыжах добрались до озера. Оно замёрзло. Мы достигли гряды и тут наше путешествие окончилось…

– Что так? – спросил Лазутин.

– Пороху не хватило. Осень была дождливой, долгой. А тут сразу навалило снегу, грянули морозы, да какие! И они так оледенили кручу эту скалистую, что без специальных приспособлений к пещере нельзя было подобраться, не сломав себе шею. Мы попытались подняться, но выше пяти метров не удалось, даже не добрались до первого пятачка. Я набил себе синяков, Николай повредил руку, мы плюнули на это дело и вернулись домой, отложив поиски до весенней кампании.

– И молчали до сих пор? – вскричал Владимир Константинович. – Но вы и предатели. Одни отправились на поиски сокровищ. И прикарманили бы их, если бы нашли?

– Но что ты! – обнял его за плечи Николай. – Мы бы этого никогда не сделали. Нам было скучно от безделья. А вас беспокоить было ни к чему, тем более, что мы договорились встретиться только весной. А потом мы и сейчас ищем сундук не полной командой. Что же мы будем обделять Ольгу и Серёгу в случае удачи?

– Вы меня не правильно поняли, – воскликнул Владимир Константинович, освобождаясь от объятий. – Я пошутил. Я никогда не допускал мысли, что кто-то из нас может сделать другому подлянку.

– Правильно мыслил, Гиппократ. – Теперь настала очередь пошутить Николаю. Он похлопал товарища по плечу: – Верь нам, клистирный человек.

– Клистирный! Когда это было, – отмахнулся Лазутин, ничуть не обидевшись. – Теперь я мелкий торговец.

Солнце поднималось выше, проливая на гряду потоки света, укорачивались тени от нагромождения камней, и гряда теряла внешнюю таинственность.

– Мне не дает покою срезанная дверь, – сказал Афанасий, вновь осматривая в бинокль окрестности гряды. – Снаружи тихо. Давайте поползаем по гряде, может, что обнаружим. Время у нас есть.

Николай и Владимир Константинович согласились с предложением Афанасия.

Длиной гряда была около километра, но представляла не единый массив: от главной гривы отходили три длинных и один короткий отростки, и сверху она походила на птичью лапу. Гряда была монолитной, лишь сверху громоздились отдельно стоящие утёсы с острыми, словно заточенными шпилями, что дало повод Лазутину сравнить их с зубами исполинского крокодила. С восточной стороны скалы редели и кое-где между ними располагались довольно ровные площадки, сплошь усеянные каменной крошкой. Ни единой травинки не росло на этих безжизненных «полянах». Иногда в углублениях амальгамой отсвечивала дождевая вода. Несмотря на солнечный день, она была холодна, как лёд.

Они обследовали гряду, насколько это было можно. Но никого не встретили, ничего не нашли. Афанасий хотел дать команду: «отбой», как вдруг услышал крик отошедшего в сторону Лазутина. Он звал их к себе.

Когда Николай с Афанасием подошли, Владимир Константинович показал им под ногами круглое отверстие, высеченное в граните и забранное решёткой.

– Шахтный колодец, – сразу определил Афанасий. – Для забора воздуха. Вот почему вибрировала стена. Компрессоры закачивали воздух для подземного объекта… Я думаю подобных колодцев здесь несколько.