Текст книги "Озеро призраков"

Автор книги: Юрий Любопытнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

– Мне дед рассказывал, – сказал Николай, что после войны из гряды хотели камень брать для строительства метро в Москве, но при загадочных обстоятельствах погибло много рабочих и работы прекратили.

– Всё верно. Приехала комиссия, потом учёные и после этого военные… То, что произошло с Николаем, это не сон, а самая настоящая действительность.

– Но странные явления продолжают иметь место, – горячо сказал Афанасий. – Ты ответь нам прямо: это происходит из-за того, что на озере были какие-то испытания или они к этому не имеют отношения?

– Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. – Никита Тимофеевич замял сигарету и откинулся на спинку стула. – Ведь и лаборатория возникла благодаря тому, что на озере происходили странные вещи, которыми заинтересовались учёные, прежде всего те, кто был связан с секретными разработками. Вы сами читали документы. Заметили, что и до существования секретного объекта разные чудеса происходили. Значит, не объект виноват? – Он взглянул на Афанасия.

– Ты лишь разжёг моё любопытство, – сказал «афганец», расстегивая и застегивая пуговицу рубашки от волнения, – но никак не развеял вопросов. Ты можешь мне ответить, в чём суть этих видений? Отчего они возникают, не опасны ли они?

– Я не учёный и не могу тебе сказать, что они из себя представляют. Скажу одно – лучше от всего этого быть подальше.

– Ты предлагаешь нам… всё бросить. Ты мне друг или…

– Друг. И поэтому, ребята, не лезьте в это дело. Уехали вы бы подальше отсюда и все бы ваши наваждения кончились…

– Мы же не по прихоти здесь живём. У нас дело.

– Бросайте все дела. Вы можете вляпаться в историю…

– Неужели всё так серьёзно?

– Очень серьезно. Вот, когда у вас были эти видения, – обратился Никита Тимофеевич к Николаю, – вы не замечали – вода в озере не фосфоресцировала, не светилась? На небе не было сполохов, как от зарниц или от слабого северного сияния?

– Я был далеко от озера…

– Да, да. Вот когда такие вещи происходили, вода в озере светилась.

– Мы в прошлом году почти месяц были связаны с озером и никогда подобного не замечали, – сказал Афанасий.

– Когда был полигон, это происходило переодически, в минуты интенсивных исследований, когда его закрыли – всё прекратилось, выходит, там опять начали работы.

– Мы там были на днях – никого не заметили. Всё как прежде.

– Странно, – произнёс Никита Тимофеевич.

– Возможно, всё это происходит от этого камня. – Николай взял шестигранник. – Все наваждения начались после того, как я его нашёл в протоке. Как вы ответите на этот вопрос?

– Так освободитесь от этого камня, – заметил Никита Тимофеевич. – Поиграли и хватит. Кстати, можете у меня его оставить, а я знаю, кому его показать. – Он взглянул на Воронина.

– Нам он и не нужен, – ответил Николай. – От него лишние проблемы. Забирайте! – Он протянул Тулякову камень.

– А кому ты хочешь его показать? – осведомился Афанасий.

– Свяжусь с органами, а те пусть отправляют в Москву на исследования.

– О результатах сообщишь нам? – спросил Афанасий.

Никита Тимофеевич усмехнулся:

– О результате, что отдал, сообщу, а о том, что он представляет вряд ли. Если он с того объекта, не думаю, что мы когда-либо узнаем истину о его назначении.

– Час от часу нелегче, – вздохнул Афанасий. – Зачем тогда тебе отдавать камень? Ехали к тебе, чтобы просветиться, а оказалось, что мы ещё в большей темноте…

– Поэтому, ребята, не появляйтесь на озере. А можете покинуть и деревню. До добра ваше жительство не доведёт.

– Неужто всё так серьёзно? – спросил Николай.

– Дальше некуда.

– Мы подумаем над твоими словами, – заключил разговор Афанасий. – Но напоследок скажи: чего нам бояться – сумасшествия или смерти.

– И того и другого. – Ответив на это, Никита Тимофеевич задумался. – И того и другого, – повторил он. Потом добавил: – Ну, раз вы такие настырные, у меня появилась одна идея. – Он соображал в уме.

– Выкладывай, Никита Тимофеевич, – с просветлевшим лицом воскликнул Афанасий.

– Жил у нас в городе один человек по прозвищу «Костя-капитан». Он действительно в прошлом военный в звании капитана. Пропащий человек, свихнутый пьяница, опустился, бутылки собирает… Не знаю, правда, что от него теперь можно узнать, если он жив. Но раньше он потрясающие истории рассказывал. Даже пикетировал исполком горсовета с требованием закрыть объект, так как он приносит вред обществу… Из-за этого, считаю, в психушку его запрятали, вышел оттуда больным и опустившимся. Я постараюсь найти его координаты. Если вы ввязались в это дело, встретьтесь с ним, постарайтесь его раскрутить. Он вам может многое рассказать, если захочет, о том объекте, потому что долгое время работал на нём. Но лучше предлагаю вам бросить это дело и не копать, в прямом и переносном смысле. Объект закрыт и проблем нет.

– Но выходит проблемы начались, – сказал Афанасий. – Ты же сам подтвердил, что это не галлюцинации у Николая. А сам требуешь прекратить копать, как выражаешься. Мы ж должны выяснить, что это такое, чтобы уметь противостоять в нужную минуту. Поэтому раз уж ты заикнулся о том парне, давай его координаты.

Никита Тимофеевич усмехнулся:

– Нет, ребята, у меня его координат. Но я постараюсь уточнить, где его можно найти. Через недельку позвоните, а лучше заезжайте, я, возможно, преподнесу вам новости. Договорились?

– Ну, вот это другой разговор, – сразу повеселел Афанасий, – а то хотел нас отговорить…

Глава восьмая. Таинственное надгробие

К вечеру друзья вернулись в Дурово, полагая, что Никита Тимофеевич найдёт координаты «Кости-капитана» и тот, возможно, сколько-нибудь прояснит необъяснимые явления, происходившие с Николаем в последние дни, если они действительно связаны с предметом, найденным в протоке или с объектом на Глухом озере.

Они провели остаток дня за разговорами на эту тему, сидя в террасе и глядя, как на западе небо наливается ядрёно розовой зарей, опускаются сумерки, зажигаются звёзды, сообщая таинственность окружающему миру. Ушли спать, когда совсем стемнело, надеясь на следующий день не спеша заняться приготовлениями к экспедиции на озеро.

Днём, ближе к полудню, под окнами их дома раздался длинный автомобильный гудок. Они выбежали на улицу. У палисадника стояла запылённая грузовая «Газель», а за рулем в жёлтой потёртой кожаной куртке и неизменным беретом на голове сидел улыбающийся во весь рот Владимир Константинович. Он открыл дверцу и спрыгнул в объятия дуровцев.

– Ребята, как я рад вас видеть! – воскликнул он, разомкнув руки за спиной друзей и отойдя шага на два, пристально всматриваясь в их лица. – Вы не знаете, какие нежные чувства переполняют мою изболевшую по вас грудь… А вы ничуть не изменились с последней нашей встречи, всё такие же молодые… и краснорожие, – добавил он.

– А ты? Ты тоже раздобрел, – уважительно протянул Афанасий, хлопая Владимира Константиновича по плечу. – Не такой сморчок, которого мы подобрали тогда в лесу, с одним патроном в стволе. – Он оглушительно рассмеялся.

– Спокойный образ жизни плюс питание, – произнёс Владимир Константинович, – способствуют накоплению некоторого запаса прочности. И, конечно, мечта. Мечта встретиться с вами согревала мне душу. О, как я стремился попасть в вожделённый уголок земли, где каждая веточка, каждая травинка или шелест озёрной волны говорит о несметных богатствах, спрятанных в толще гранита… А в лесу… В лесу и поесть толком было нечего… Вот и был морщинистый, как сморчок. – Владимир Константинович застенчиво улыбнулся, ничуть не обидевшись, что его сравнили с весенним грибом.

– А мы тебе звонили в Питер, – обратился к Владимиру Константиновичу Николай, когда они после взаимных словесных баталий, присели на траву в тени забора.

– Звонили? – удивился Владимир Константинович. – У вас телефон завёлся?

– Телефон у нас не завёлся. Мы просто в город ездили. Решили связаться с тобой, спросить, когда тебя ждать. Однако жена сказала, что ты в командировке в Москве, – ответил ему Николай.

– Это я так велел ей отвечать, если кто будет спрашивать обо мне. На всякий случай принял небольшие меры предосторожности, памятуя наши прошлогодние злоключения.

– А что – есть, кого бояться? – взглянул на важное лицо Владимира Константиновича Афанасий.

– Чисто теоретически. Бережёного Бог бережёт, – уклончиво ответил Владимир Константинович.

– И ты на «Газеле» припёрся из Питера? – спросил Афанасий.

– Ну не с Луны же. Откуда я мог ещё приехать!

– «Газель» твоя?

– Скажешь тоже – «моя». У зятя выпросил. Он у меня предприниматель, вместе с приятелем организовал выпуск жареного картофеля, чипсов по-теперешнему.

– Ну и как? Процветает?

– Не жалуется. После всех обираловок кое-что и себе остаётся.

– Не хило остаётся, – заметил Николай, кивнул на «Газель».

– Он у тебя не жмот, – добавил Афанасий. – Дал тестю в поездку новую тачку.

Владимир Константинович улыбнулся:

– Я подумал, что нам без транспорта будет туго. Вот зятя и уламывал целую зиму. Еле упросил, а ты говоришь: «Не жмот»…

– Молодец, что сообразил насчет машины, – похвалил его Николай. – Она нам вот как нужна, – он провёл пальцем у горла. – А как она тебе досталась: по доброте душевной родственника или более тяжких обстоятельств, нас это не колышет.

– А телефон нам не нужен? – спросил Владимир Константинович, довольный, что его похвалили, и достал из кармана куртки сотовый аппарат. – Не лишнее приобретение, – несколько самодовольно произнёс он. – Связь с внешним миром нам обеспечена.

– Ты прямо Крез какой-то. – Николай легонько толкнул его в грудь. – Всё имеешь. Зачем тебе мурманский сундук? Ты и так богато живёшь…

– А, правда, Владимир Константинович, – поддержал шутливый тон Николая Афанасий. – На кой шут тебе какое-то старьё. Отдай его нам?

– Я не могу, – ответил Владимир Константинович, пряча телефон в карман. – Наследство должно принадлежать наследникам. Скажите спасибо, что я вас ещё в долю взял.

– Премного вам благодарны, – поклонился ему Афанасий. – Благодетель вы наш… Если бы не мы, Зашитый тебя бы прищучил, взял за задницу и неизвестно, какие были бы твои дела сейчас.

– Ну вот, – обиделся Владимир Константинович. – Слова нельзя сказать. Уже Афанасий в бутылку лезет.

– Может, дашь телефончика Ольге позвонить? – обратился к Владимиру Константиновичу Николай, переведя разговор в другое русло.

– Что за вопрос! – сразу откликнулся Владимир Константинович, словно ждал его. – Зачем я его взял, как не звонить нашим друзьям. – С этими словами он достал аппарат и протянул Николаю. – Я же знал, что вы такие сквалыги, что, даже имея драгоценный камень, вы будете на него любоваться, но ни за что не пустите в дело. Я прав?

– Отчасти, – ответил Николай. – Мы его бережём для более крупных расточительств.

– А что такие предвидятся?

– Несомненно, – ушёл от прямого ответа Николай.

Он отошёл в сторону и повернулся к ним спиной. Они не видели его лица, но по еле слышным отдельным фразам улавливали настрой разговора.

– Ты там долго не болтай! – крикнул ему Лазутин. – Это тебе не проводной аппарат!..

– Вам всем привет от Ольги, – улыбаясь во всё лицо, сообщил Николай, подходя к ним.

– Как она?

– Говорит, что живёт хорошо. Работает по-прежнему в банке.

– Прекрасно, – отозвался Владимир Константинович. – Будет нам деньги считать, когда раздобудем золотишко. Она собирается к нам присоединяться?

– Наверно, нет. У неё дела, да и до отпуска ещё далеко…

– Жаль, – искренне проговорил Владимир Константинович. – Она бы так украсила нашу компанию…

– Я не думал, что ты ещё и бабник, – саркастически произнёс Афанасий, которому сегодня хотелось почему-то подколоть петербуржца.

– А теперь звони Серёге, – обратился Владимир Константинович к Николаю, отмахнувшись от Афанасия. – Соскучился я по его роже.

Николай набрал номер, через минуту повторил, потом сказал:

– Не отвечает. Абонент временно недоступен. Наверно, куда-то умотал. Вечером позвоним. Держи! – Николай протянул мобильник Лазутину.

– Ну, ладно, пижоны, – сказал Владимир Константинович. – Наши взаимоотношения мы выяснили. Теперь рассказывайте, что нового у вас? Как пережили зиму? Не наведывался ли к вам импортный соискатель сундука?

– Новостей у нас через край, – отозвался Николай. – Не знаем, с какой и начать.

– Начинай с плохой.

– Они у нас все не из лучшего десятка.

Дуровцы по очереди, один дополняя другого, рассказали питерцу о прошедшей зиме, о событиях, произошедших совсем недавно с Николаем.

Странные явления, пережитые Николаем, вначале обеспокоили Владимира Константиновича. Он долго сидел, задумавшись, а потом спросил:

– Это всего было один раз. Больше не повторялось?

– Нет, – ответил Воронин.

– Глюки, – уверенно провозгласил Владимир Константинович. – Это на почве нервных расстройств, пережитого, витаминного голодания. Пройдёт. У меня в болотах, когда клад искал, неоднократно такое случалось. Ей-богу. Бывало, копаюсь под землёй, пот заливает лицо, выпрямлюсь, а на меня из-за угла морда смотрит, такая худая, страшная, а глаза горят, как лампочки на ёлке. Смахну пот с лица, протру глаза – призрак исчезнет. Я – наружу, отдышусь… Это от недоедания. Я тогда питался кое-как. Что Бог пошлёт, как говорят. Не бери в голову. Сейчас зелень пойдёт, овощи, фрукты. Всё восстановится.

– Твоими устами мёд бы пить, – усмехнулся Воронин. – Поешь зелени – и всё пройдёт…

– Я серьезно говорю. Что вы на меня так смотрите?

– Это не глюки, – сказал, Николай, – а самая что ни на есть реальность. Что ж я по-твоему зиму лапу сосал, как медведь в берлоге. Мы с Афанасием питались нормально. Правда, Афанасий?

– Рацион армейский, всё по норме, – подтвердил тот.

– Не верю я в эти сказки, – махнул рукой Владимир Константинович. – Призраки, видения… Ну, кого вы хотите одурачить в наш век?

– А в газетах разных много стали писать про загадочные явления, книги выходят, – пытался поспорить с Владимиром Константиновичем Николай.

– Всегда в переломные моменты для страны, для государства, общества находились шарлатаны, пытавшиеся отвлечь народ от насущных проблем, и уводили в мир теней и сверхъестественного… Вот и сейчас пишут и говорят много. В моде астрология, оккультные науки, магия белая и чёрная, одним словом, пышным цветом расцвело всё то, что раньше было запрещено.

– По-твоему, я шарлатан?

– Да не ты. Просто не верь тому, о чём пишут. Помнишь, в конце восьмидесятых гуляла по свету сенсация, что наши бурили глубокую скважину на Кольском полуострове, так вот через неё слышали, что творится в аду, как там жарят и парят грешников… Чушь собачья…

– Кстати, – сказал Николай, прерывая собеседника. – Кстати. Ты, конечно, можешь мне не верить, но я могилу твоего родственника, отставного поручика Олантьева, в этих «сновидениях» видел. На нашем кладбище она. Я даже место запомнил – под елью с обломанной верхушкой. Так отчетливо видел, как в кино.

– Это тебе почудилось, приснилось, браток, – ответил Владимир Константинович. – Я исходил кладбище вдоль и поперёк, когда собирал сведения о поручике. Никакой могилы и в помине не было.

– Но я видел собственными глазами, – не сдавался Николай.

– Мало ли что во сне привидится. Мне во сне однажды Екатерина Великая пригрезилась. Наградила меня орденом Андрея Первозванного… Сон есть сон…

– Так вот после «сна», как ты его называешь, я побывал на кладбище…

– И что же ты там увидел? – с усмешкой спросил Владимир Константинович. – Живых мертвецов?

– Мертвецов живых и мёртвых я не видел…

– А что же все-таки увидел? Раз начал – договаривай!

– Надгробие твоего «внучатоправнучатого» дядюшки…

– Хватит меня разыгрывать, – сделал недовольную физиономию Владимир Константинович. – Неужели нет других тем для разговора?.. Ты, Афанасий, как военный человек, материалист, ты чего скажешь?

– Я верю Николаю, – ответил Афанасий. – Причём его «глюки», как ты их называешь, подтверждает ещё один человек…

– Ещё один сумасшедший?

– Почему сумасшедший, вполне нормальный человек.

– Какой-нибудь ясновидящий, экстрасенс? Вы, ребята, даёте, – покачал головой Владимир Константинович. – В прошлом году вы не были такими мистиками…

– Зачем мы спорим, – обратился к Лазутину Афанасий. – Машина у нас есть. Сгоняем на кладбище и найдём ту елку с обломанной верхушкой. Найдём надгробие, и всё станет ясным. Правда, Николай?

– Я согласен, – кивнул головой Воронин.

– Это идея, – согласился Владимир Константинович. – Дайте мне кружку холодной воды и погоним. – Не люблю липовых сенсаций.

Он напился и, вытирая рот рукой, проговорил весело:

– Ну, что, поехали? Сейчас я убежусь, что все ваши рассказы абсолютная чушь. В этом вопросе могут быть только две версии: или вы меня разыгрываете, или Николай подвержен галлюцинациям, о причинах которых я уже сказал впереди, – закончил он свою тираду, как профессор, читающий лекцию своим студентам.

– Это ещё надо посмотреть, – уверенно проговорил Николай. – Глюки это, или правда.

– Будем посмотреть, – усмехнулся мрачно Лазутин.

– Заводи мотор, Фома неверящий, – обратился Николай к петербуржцу.

Ему самому захотелось ещё раз посмотреть на могилу шального отставного военного. Если бы не брошь умершей жены, неожиданно оказавшаяся у него в комнате, он и сам бы сомневался во всём с ним происшедшем, невзирая даже на прочитанные бумаги Тулякова.

Они забрались в кабину, Владимир Константинович дал газу, и «Газель», подпрыгивая на неровной дороге, поехала к селу Спас-на-Броду.

Несколько километров ехали по лесу, по узкой дороге на малой скорости, подпрыгивая на ухабах и увязая по ступицы в глиняной жиже. «Газель», уверенно управляемая Владимиром Константиновичем, катила к кладбищу. Друзья сидели молча, смотря, как ветки хлещут по кабине, по капроновому тенту.

У входа на кладбище машина остановилась. Владимир Константинович поставил её в стороне, чтобы не мешать проезду, и они направились к входу. Кладбище было старое, но ничто не говорило об этом, кроме останков двух кирпичных столбов, которые когда-то были соединены арочной перемычкой с крестом наверху.

На кладбище было тихо, посетителей было мало: молодая чета хлопотала у свеженасыпанного бугорка, поправляя венки и ставя цветы в банки с водой, а две пожилые женщины красили ограду у семейного захоронения. Ветер шевелил листву на деревьях да неугомонные птицы перелетали с ветки на ветку.

Сначала по предложению Афанасия они направились на могилу Степана Загодина.

– Раз мы его похоронили, – сказал он, – то должны и отвечать за его могилу.

Она была в таком же состоянии, в каком они оставили её осенью прошлого года. Глиняный холм провалился в яму и покрылся зеленоватым налетом. Кое-где пробивалась молодая трава, упорно завоевывая жизненное пространство.

– А никто Степана и не посещал, – проронил Николай. – Родной внук забыл своего деда.

– У него дела есть поважнее, – откликнулся Афанасий.

– Мог бы нанять кого-нибудь из местных, кто бы согласился ухаживать за могилой, – сказал Николай.

Они раздобыли за соседней оградой штыковую лопату и поправили глиняный холмик.

– Теперь порядок, – проронил Николай, оглядывая поправленную могилу.

– Ну так где твоя обломанная ель? – спросил Воронина Владимир Константинович, которому не терпелось установить правоту своих слов и доказать друзьям, что они глубоко заблуждаются, веря в разную чепуху.

– Минуточку. – Николай оглядел кладбище и уверенно сказал, указав рукой: – Пойдёмте в ту сторону.

Они спустились с бугра, и пошли низкорослым кустарником на старое кладбище, на котором хоронили в прошлом веке. Ни одного более или менее целого надгробия не сохранилось. Они были сделаны из мягкого камня и по прошествии стольких лет, когда за ними не было надлежащего ухода, наполовину разрушились, кое где высовывая из травы кучу осколков.

– Мало у нас людей, которые заботятся о предках, – вздохнул Владимир Константинович, идя вслед за Ворониным и оглядывая могилы.

Ему никто не ответил. Николай, попетляв между холмиками, остановился.

– Вон, смотрите, елка без вершины. – Он указал рукой.

Действительно, метрах в пятидесяти от них в зарослях бузины они увидели толстую ель. Верхушка была срезана то ли молнией, то ли её срубили, но ель не засохла, она продолжала упорно цепляться корнями за землю, пластая сохранившиеся ветви над заброшенными могилами.

Они подошли ближе и огляделись. Никаких надгробий не увидели.

– Ну что я вам говорил, – уверенно проговорил Владимир Константинович. – Ничего и в помине нет. Это плод досужей фантазии, а лучше сказать, сновидений.

– А ёлка? Николай её точно обрисовал, – заступился за Воронина Афанасий.

– Ёлка? Ну, видал он её раньше, вот и пригрезилась. Ты ж на кладбище не в первый раз?

– Конечно, нет.

– Так что забудьте о разных сверхъестественных явлениях. Всё как нельзя проще.

– А брошка? – воскликнул горячо Николай. – Я что её выдумал?

– И этому случаю найдём объяснение. Вы только погодите малость.

Николай в это время отошёл на несколько шагов и раздвинул кусты бузины, за которыми он в прошлый раз видел надгробие Олантьева. Однако ничего не обнаружил, кроме зелёной травы и бледно-синего колокольчика на тонкой ножке, невесть как очутившегося в тени кустов. Он ошарил глазами всё вокруг себя, и повернул обескураженное лицо в сторону друзей.

– Оно исчезло, – упавшим голосом сказал он. – Ничего не пойму. Совсем недавно стояло здесь, вот за этим кустом бузины, а теперь…

– Ну что я говорил, – воодушевленно воскликнул Владимир Константинович. Глаза его сияли. – Это тебе пригрезилось…

– Да не пригрезилось мне, – вскричал Николай. – Почему ты мне не веришь? Я видел надгробие собственными глазами и могу тебе досконально воспроизвести надпись на нём. Там и дата была смерти поручика.

– А ну-ка скажи дату? – попросил зардевшийся Владимир Константинович.

Николай слово в слово повторил надпись на надгробие.

Теперь пришла очередь удивляться Владимиру Константиновичу. Он сдвинул берет на сторону. Лицо его выразило удивление.

– Ты сказал правду. Это точная дата его смерти. Я её помню наизусть.

– Ну вот, а ты мне не веришь.

– А ты не мог её где-то узнать раньше?

– Где же бы я её узнал? Я только от тебя и услышал о поручике, узнал, что он твой родственник.

Владимир Константинович присел на могильный бугорок.

– Хватит мне морочить голову, – произнёс он. – Вы что меня разыгрываете? – не зная как себя вести дальше, возмущался он. – Хватит дурить головы, ёшь твою клёш! – Таким раздражённым его ещё не видели. – Я не за тем ехал сюда за сотни вёрст.

– Никто тебя не дурит, – тихо сказал Николай. – Можешь верить или не верить, дело твоё. Но мы тебе рассказали чистую правду.

Владимир Константинович, поднявшись и водрузив берет на голову, произнёс:

– Давайте всё оставим, как есть. Вы придерживайтесь своего мнения, я своего. Я даю слово, что больше этой темы первый не коснусь.

– Да ладно, – нагнувшись, положил руки на его плечи Николай. – Не расстраивайся. Забудем об этом. Я сам ничего не соображу. Видел надгробие на этом месте, а сейчас его нет. Есть от чего свихнуться.