Текст книги "Озеро призраков"

Автор книги: Юрий Любопытнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

– Значит, толстяк не Харон? – спросил Туляков.

– Не Харон. И Жердяй не Харон, – отрицательно мотнул головой Павел. – Харон выше по иерархической лестнице, он хозяин. Люди, потрошившие Костю, были его шестёрки.

– А в чём должна была выражаться помощь «капитана»? – спросил Никита Тимофеевич.

– Толстяк сказал, что Костя должен знать, где находится квази-генератор каких-то импульсов или биотоков, который позарез нужен Харону. И он это долбил с упорством чугунной бабы, вбивающей сваи: «Где квази-генератор? Скажи, где квази-генератор?» Капитан играл не последнюю скрипку в исследованиях, обладал важным агрегатом, без которого Харон не мог в ближайшее время осуществить задуманного. Костя просто остервенился, когда узнал, что они хотят:

– Вы хотите использовать исследования целого коллектива для своих грязных целей, – кричал он. – Не выйдет, подлые твари!

И здесь началось самое страшное – они стали избивать Костю. В основном это делал Жердяй. Он проделывал свою экзекуцию изощрённо и методично: выкручивал руки, бил по лицу. Костя закрывал лицо от ударов и тихо охал. А толстяк кричал:

– Ты хотел уйти от нас, скрыться за маской полоумного! Но Харон раскусил тебя и нашёл. И ты скажешь, где генератор!

– Не скажу, – хрипел «капитан», увёртываясь от ударов Жердяя. – Это моё изобретение и оно умрёт вместе со мной.

– Мы найдём генератор. Ты не мог его уничтожить…

– Ищите, если найдёте, – проронил Костя, сплевывая кровь, сочившуюся из разбитого рта.

Толстяк приказал Жердяю прекратить экзекуцию, махнув брезгливо рукой.

– Оставь свои методы, – сказал он Жердяю и обратился к Косте: – Дурья ты голова, мы ж тебе предлагаем работу…

– Ты наравне стал с Хароном, Бычок? – с усмешкой спросил капитан. – Ты раньше ни бельмеса не смыслил в нашем деле.

– Может и не смыслил, – спокойно согласился толстяк. – Я лишь исполнитель воли Харона. Он озолотит тебя. Хватит ходить в тряпье и прикидываться полудурком? – Он наморщил нос. – Ты поменяешь фамилию, имя, у тебя будет личная охрана, автомашина, самолёт, много денег. Только действительный дурак не согласиться на это.

– Я никогда не буду работать на Харона, – презрительно ответил Костя и отвернулся от истязателей.

– Это мы ещё будем посмотреть, – недобро произнёс толстяк и указал Жердяю на выход. – Мы тебя упрашивать больше не будем. Даём тебе срок до завтрашнего дня. Подумай над нашими словами. Не то к тебе придут. И ты знаешь кто. Тогда тебе будет не до беседы.

– Вы не сделаете этого.

– Сделаем.

С этими словами они вышли. Я подождал немного и покинул своё укрытие, посмотрел в окно на удаляющуюся пару. Толстяк и Жердяй шли по свалке в сторону дороги, где на обочине стоял синий «Сааб».

«Капитан» сидел сам не свой. Я еле растолкал его. Мне казалось, что он потерял дар речи. Я вылил ему в кружку остатки водки. Он выпил и только тогда смог говорить.

– Не могу придти в себя, – несколько раз повторил он. – Меня всего трясёт. – Он взглянул в окно. – Ушли, собаки Харона. – Он посмотрел на меня: – Вот что – приходи завтра часам к десяти ко мне… Сегодня меня разыскали трое, сказали, что экологи. Но это не так. Я сначала подумал, что они от Харона. Но, поразмыслив, понял, что ошибся. У них есть одна деталь, Харон ищет её. Значит, они не от него. Я назначил им встречу на свалке завтра. Мы поставим точки над соответствующей буквой… Харона надо выводить на чистую воду. Я расскажу всё, что знаю. Ты можешь напечатать мой рассказ в газете, где угодно.

– Если материал…

– Материал сенсационный, разоблачающий. Он остановит Харона…

Я пообещал придти.

– Если что случится, в полу под диваном, под половицей найдёшь документы. В них все описано. А теперь сматывайся. – Он потёр лицо руками.

– Может, в милицию заявить? – спросил я, собираясь уходить.

– Милиция мне не поможет и не будет меня защищать. На меня такое досье сфабриковано. Никто мне не поможет, кроме самого себя. И никто мне не поверит.

Убедившись, что синий «Сааб» уехал, я вышел из вагончика, пообещав Косте завтра навестить его, и пошёл на автобусную остановку.

– Ты сохранил кассету с записью разговора? – спросил Павла Туляков.

– А как же иначе. Я и копии снял.

– И что мы с вами выяснили? – спросил Николай, обведя глазами присутствующих.

– Что не одним нам был нужен «капитан», – ответил Афанасий.

– И что мы теперь не ближе к разгадке, чем были доселе, – усмехнулся Лазутин.

– Почему, – возразил Николай. – Теперь мы знаем, что существует Харон, воскресающий мёртвых, кто такие толстяк и Жердяй, чем занимались на объекте и чего хочет Харон. Теперь понятны и мои видения: они связаны с работами, происходящими на гряде.

– А что вы хотели выяснить у Кости? – спросил Павел.

– Связаны ли появления призраков с работами на объекте.

– «Капитан» знал, что ему грозит, – сказал Туляков. – За ним следили, выследили и, не получив желаемого, убили.

– Убили за чемоданчик и за бумаги, – добавил Лазутин.

– И за отказ сотрудничать.

– Но убивали не те, кто был в вагончике.

– Они наняли киллера, этого Изгоя.

– Что же мог представлять квази-генератор, который убийцы требовали у «капитана»? – спросил Николай. – И какую подлянку может совершить Харон, завладей он этим агрегатом.

– Об этом знал только Костя, – сказал Павел.

– Мы тоже теперь кое-что знаем, – проговорил Афанасий, – появление призраков – это его рук дело.

– Что думаешь предпринять дальше? – спросил журналиста Никита Тимофеевич.

– Что дальше? – переспросил Павел. – Надо напечатать всё в газете, лучше центральной. Пусть люди знают об учёных убийцах. И кто убил «капитана», и за что.

– Положим, что убил злодей по кличке Изгой. А кто такой Изгой? Мы ничего о нём не знаем. Не знаем доподлинно, кто его послал, кто нанял, если он киллер. А кто такой Харон? Кто Жердяй с толстяком? Так что твои заметки по этому поводу будут мыльным пузырем…

– А кассета с записью.

– Это поважнее. Но только разговор трёх лиц. Кто эти люди мы тоже не знаем. Кто бы мог ответить на этот вопрос, тоже мёртв. – Никита Тимофеевич взглянул на Павла.

– Что же делать? – Павел потускнел.

– Узнать, кто такой Харон и его подельники. Почему они убили «капитана».

– Вы мне поможете… в этом?

– Поможем. Вливайся в нашу команду.

– С удовольствием. Вместе легче докопаться до истины.

– Вот и решили, – сказал Никита Тимофеевич. – Будем действовать сообща. Павел досконально соберёт информацию о «капитане», а мы начнём наши исследования с «камня».

– А что за камень? – вскинул глаза на присутствующих журналист. – Вы не говорили. Я могу узнать?

Ему вкратце рассказали историю с «камнем», с призраками, которые одолели Воронина.

– Кошмар какой-то! – воскликнул он, выслушав рассказ и глядя на «камень», который ему показал Воронин.

– Вы мне оставите этот предмет, – взял шестигранник Никита Тимофеевич. – Я отвезу его в Москву. Мне всё равно надо ехать в столицу для переоформления пенсии. Захвачу его с собой. Там есть надёжные ребята, умницы, есть необходимое оборудование, так, что узнать природу этой вещицы мне помогут.

Никто ему не возразил.

– Ну, а теперь посмотрим бумаги «капитана»? – сказал Никита Тимофеевич. – Может, они нам дадут дополнительную информацию?

Он сходил в комнату, принёс очки и водрузил на нос.

Они перелистали толстую записную книжку. Что было написано по-русски, ничего стоящего не представляло, а остальное было зашифровано.

– Здесь формулы, знаки непонятные, – оторвал от книжки взгляд Николай. – Я не технарь, не пойму.

– Здесь и технарь не разберётся, – вздохнул Афанасий, сожалея, что они не разобрали зашифрованное.

– Не поняли мы, поймут другие, – проронил Никита Тимофеевич, закрывая книжку. – Отвезу и её в Москву.

– И дискету забери, – сказал Афанасий, подавая ему пластмассовую коробочку. – Нам она ни к чему. У нас коровы нет, не то, что компьютера. – Он улыбнулся: – А твоим умницам она пригодится.

– Я в этом уверен, – сказал Туляков.

– Я завтра вам принесу кассету с записью разговора Кости с Жердяем и толстяком, – сказал Павел. – Возьмёте и её.

– И это присовокупим. А копии надо надёжнее спрятать, – подытожил разговор Никита Тимофеевич. – Считаю, что все отгадки этой истории лежат в Москве. Наверняка там был штаб, который курировал работу центра Х, так назывался в бумагах объект на озере. Я послезавтра поеду в Москву и зайду к одному моему хорошему знакомому, генералу. Надо найти кончик ниточки… А вы сидите тихо до моего возвращения. Ничего не предпринимайте. Видите, что, кроме монстров, ходят и двуногие бандиты, которые более опасны.

– Высовываться не будем, – заверил его Воронин.

– А ты, – обратился Туляков к Павлу, – займись журналистским расследованием, так это у вас называется. Может, каких давних друзей «капитана» найдёшь, знакомых, родственников, расспроси соседей… и адресок свой нам оставь на всякий случай и телефон. Лады?

– Нет вопросов, – ответил Павел, вынимая и кармана куртки авторучку и блокнот.

Глава восемнадцатая. Ночной пришелец

После приезда в Дурово, перед сном друзья вышли в сад. Правда, садом пространство за домом трудно было назвать: сохранилось пять или шесть яблонь, устоявших перед морозами и старостью. Им было не менее пятидесяти лет. Ещё по снегу Николай опилил гнилые ветви, удалил сухие сучки, подмазал садовым варом раны – и яблони ожили.

Под одной из яблонь, росшей около дома, друзья уселись на скамейку, глядя, как на деревню опускаются сумерки. На северо-западе со стороны озера небо заволакивалось тёмной пеленой. Она выдавливалась из-за горизонта и в её плотной густоте меркли неяркие звёзды, словно их гасили одна за другой.

– Наверно, гроза собирается, – проронил Афанасий, посматривая на понизлое небо.

– Точно гроза идёт, – сказал Лазутин. – Вон зарницы поблескивают.

Действительно, небо озарялось вспышками, высвечивающими горизонт, но грома слышно не было. Дуровцы посетовали, что климат меняется не в лучшую сторону, и разговор мало-помалу перешёл к недавним событиям.

– Заколдован наш сундук что ли? – вздохнул Владимир Константинович, запахивая на груди тонкую куртку – налетел свежий порыв ветра. – Никак в руки не даётся. Всё нам какие-то препятствия чинятся.

– Ты ж не веришь в сверхъестественные силы, – сыронизировал Николай.

– Не верю.

– А говоришь о колдунах.

– Это расхожая фраза…

– А призраки?

– Ты ж сам слышал, что сказал Павлу «капитан». А он сказал, что на объекте воскрешали мёртвых. Вот вам ответ на сверхъестественные силы. Это дело рук человеческих. Я так понимаю. Харон с подручными ведут разработки, воскрешают мертвецов, отсюда и появление призраков, как сопутствующего явления, как появление неопознанных летающих объектов при космических исследованиях… Я…

– Тсс, – приложил руку к губам Николай.

– Что такое? – спросил Афанасий, глядя на изменившееся лицо Воронина.

– Да так, показалось.

– А что?

– Словно за спиной кто-то встал…

– Я не почувствовал, а ты, Константиныч?

– Я… я, – выдавил из себя побледневший наследник поручика. – Я… я не в своей тарелке. Меня что-то тревожит.

– Кажется, за нами наблюдают, – Николай подозрительно огляделся. – Такое ощущение…

– И меня пробирает, – сказал Афанасий. – Неспокойно. Может, домой тронем?

Они встали со скамьи.

– Смотрите! – воскликнул Воронин и указал на небо.

Небо на северо-западе светилось бледно-красным светом. Этот сполох огня расширялся, поднимаясь от горизонта, и охватывал с каждой секундой всё большее и большее пространство.

– Пожар где-то, – определил Владимир Константинович.

– Пожар? – переспросил Николай. – Голос его выдавал волнение. – Это не пожар.

– Тогда что? – Лазутин уловил перемену в голосе Николая.

– Слышите звук? – продолжал Воронин. – Как тогда, в первую ночь. Я очень хорошо его помню. Тогда мне памятник Олантьева привиделся… и на гряде недавно…

Афанасий хотел что-то сказать, но тут над ними нависла тень. Владимир Константинович поднял голову, и лицо его исказилось от испуга.

– Гляньте! – выдавил он, втягивая голову в плечи.

В тот же миг над ними, чуть ли не касаясь голов, промелькнуло громадное существо. Дуровцы от неожиданности инстинктивно согнули колени. Существо, очень тяжелое, махая жёсткими крыльями, удалилось в сторону озера.

– Монструз, – ошеломлённо пробормотал Николай. – Монстр, о котором говорилось в записках Тулякова. – Вы поняли, что это летающий ящер?

– Похоже, – подтвердил Афанасий.

– Откуда ему взяться? – осторожно произнёс Владимир Константинович, переведя дыхание.

– Ты опять сомневаешься?

– Я? Нет. Но откуда ему взяться в двадцатом веке.

– Откуда всё берётся.

– Харон?

– Объект на озере, – подтвердил Афанасий.

– Он не агрессивен, наш дельтапланерист, – пытался пошутить Лазутин. Первоначальная оторопь прошла, и хотя у него дрожали ноги, он пытался всё свести к шутке.

– Однако лучше на его пути не попадаться, – сказал Афанасий. – Кстати, вы не знаете, эти летающие существа плотоядны?

Николай промолчал, а Лазутин ответил:

– Я что-то не припомню.

– Тогда пошли в дом, пока он не унёс кого-нибудь за тёмные леса, – рассмеялся Афанасий. Но смех получился неестественным.

Поднявшись на крыльцо, они постояли несколько минут в ожидании не появится ли монстр опять. Но ящер не появлялся. Зарево на небе стало меркнуть, звук прекратился, и они вошли в дом.

– Так что же всё это? – спрашивал Владимир Константинович. – Проделки Харона или ожившие записки пономаря?

– И то и другое, – ответил Афанасий.

Лазутин был встревожен больше своих друзей. Раньше он до белого каления мог спорить, что не может быть никаких сверхъестественных явлений, что это выдумки шарлатанов и жуликов, а лично убедившись в реальности реликтового чудовища, был явно ошеломлён.

Они зажгли свет и в растерянности стояли посередине комнаты.

– Мне не по себе, – проговорил Николай, задёргивая занавеску, и тут же отпрянул от окна, словно его ударило током.

– Опять чудовище? – спросил Афанасий, взглянув на побледневшее лицо Воронина.

– Нет, показалось.

– Что?

– Не пойму сам. Тень мелькнула. Похоже человеческая.

– Померещилось?

– Возможно. Пойдёмте на сеновал. Неуютно в доме.

– Не знаю отчего, но в последние дни, – сказал Лазутин, – меня беспокоит замкнутое пространство. Я стал бояться закрытых помещений.

Не успели они взять одеяла, как свет в люстре задрожал и стал меркнуть. Стали заметны спирали лампочки, горевшей вполнакала. Свет дрожал, и комната наполнялась таинственным полусумраком и беспокойной тишиной. Глухо бухнула дверь на дворе, словно её сильно толкнули. Звякнул сорванный запор.

– Кто-то лезет, – шёпотом произнёс Николай, настораживаясь. – Притом внаглую.

– Ломится, как слон в посудную лавку, – подтвердил и Лазутин. – Неужто монстр вернулся?

– Выходим на улицу, – приказал Афанасий, беря из тумбочки револьвер.

Они на цыпочках вышли в сени и прошмыгнули на площадку крыльца. Шагов невидимого посетителя слышно не было, только скрипнул один раз поручень ступенек со стороны двора.

– Это не монстр, – тихо прошептал Афанасий. – Это человек.

– Смелый, не боится, – добавил Николай.

– Смелый, смелый, а идёт крадучись, – ответил Афанасий.

Что-то прошелестело в сенях, раздался звук разрываемой материи, видно, впотьмах вор зацепился за гвоздь. Скрипнула дверь в дом, потом захлопнулась.

– Он вошёл в дом, – шепнул друзьям Афанасий. – Пошли, посмотрим в окно, кого нам нелёгкая принесла.

Они спустились со ступенек на улицу. Встали на скамейку, стоявшую под окном. Занавеска не была задёрнута, и им было видно, что происходило в доме.

Они увидели высокого человека в тёмном длиннополом плаще или пальто, в широкополой шляпе, стоявшем посередине комнаты в задумчивой позе, соображая, что делать дальше. Лица не было видно. Это было сплошное серое пятно с чёрными очками. Несколько секунд он раздумывал, а потом стал расшвыривать вещи и предметы, находящиеся в комнате в разные стороны.

– Он что-то ищет, командир? – толкнул «афганца» Лазутин.

– Несомненно, – отозвался Афанасий, внимательно наблюдая за действиями пришельца. – Кого-то он мне напоминает.

– Я в первый раз вижу, – ответил Лазутин.

Человек вытащил ящики из полукомодника, разбросал их содержимое по полу, смахнул с тумбочки транзисторный приёмник, сшиб в кучу стулья и прошёл на кухню.

– Какой негодяй, – прошептал Лазутин.

– Я ему сейчас покажу, едрена копоть, этому разбойнику, – вскричал Афанасий. – Он у нас всё испортит, испоганит. Надел маску и думает, что ему всё сойдёт с рук?

– Ты куда! – пытался его удержать Владимир Константинович.

– Туда! – резко оттолкнул его Афанасий. – Разные недоноски будут тут шухер наводить. Трое мужиков какого-то наглого налётчика испугались! У меня револьвер есть.

С этими словами он бросился в дом. За ним последовали Воронин с Лазутиным.

Афанасий первым вбежал в комнату, где только что орудовал грабитель. Шум привлёк ночного разбойника, он оставил кухню и появился в дверях. Как не был слабо освещён дом, вблизи дуровцам удалось рассмотреть его.

Это был мужчина высокого роста, в чёрном плаще, из-под которого виднелись чёрные брюки и лакированные ботинки внушительного размера. Лицо было скрыто под полями шляпы. Дуровцы сначала подумали, что он был в маске. Но ошиблись. Лицо было обмотано загрязнившимся бинтом, поверх которого были надеты чёрные очки. На руках были перчатки.

Увидев дуровцев, разбойник ни слова не говоря, в два прыжка поравнялся с ближним к нему Владимиром Константиновичем и занёс над ним правую руку. Тот почувствовал сильнейший удар чуть ниже затылка и в ту же секунду без сознания повалился на пол. Разбойник пнул его ногой и набросился на Воронина. Тот пытался отвести руку человека в плаще, но не получилось. Разбойник сгрёб его двумя руками за плечи, приподнял и опустил вниз. Николай несколько минут не мог придти в себя и ничком лежал на полу.

– Ах ты, гад! – вскричал Афанасий видя, что сделал разбойник с его друзьями и ногой попытался ударить того в голову. Но не дотянулся, и удар пришелся в плечо. Афанасий почувствовал под ногой пружинящее, даже не пружинящее, а вязкое и мягкое, словно поролон, тело. Нога утонула в нём, не причинив противнику никакого вреда. В следующий момент грабитель наотмашь хлестнул Афанасия по лицу. Если бы «афганец» не уклонился, удар снёс бы голову. Он изловчился и ударил разбойника в живот, но почувствовал, как нога потерялась в плаще, словно под ним было не тело, а вода. Поняв, что ему с детиной никак не справиться, Афанасий в упор выстрелил в ночного татя. Он увидел, как пуля пробила ему грудь, но крови не было. И человек не упал, наоборот, казалось, что его силы удвоились. Афанасий выстрелил ещё раз, целясь в сердце и последнее, что он запомнил – как сильные руки незнакомца сгребли его в охапку и, что было сил, бросили оземь.

Очнулся он от того, что кто-то осторожно, но внушительно хлопал его по щекам. «Афганец» открыл глаза и при ярком свете люстры увидел склонившегося над ним Николая.

– Ты как? – спросил Воронин, увидев, что Афанасий пришёл в себя.

– Жив, – ответил Афанасий, кисло улыбнувшись. – Этот горилла так меня саданул… Всё в порядке. Отделался синяками…

– А мне он, кажется, ребро сломал, – донёсся до них голос Лазутина. Он сидел в углу по-турецки, ощупывая бок. – Дышать трудно.

– От такого громилы всего можно ожидать, – сказал Афанасий, морщась от боли в пояснице и спросил: – А где он?

– Он ногой вышиб раму и был таков, – сказал Николай.

– Двери что ли было мало, психу, – болезненно усмехнулся Афанасий и попытался приподняться.

При помощи Воронина это ему удалось. Оказалось, что кроме ушибов, ничего серьёзного никто не получил. Владимир Константинович рёбра не сломал, но на боку у него синел огромный желвак.

– Небольшая гематома, – констатировал он.

– Как вам ночной жулик? – спросил Николай, закрывая разбитое окно подушкой.

– Грандиозно, – ответил Лазутин, приходя в обычное расположение духа. Глядя на его потрепанную физиономию, нельзя было понять, говорит он серьёзно или шутит. – Я до сих пор в шоке.

– Уходил нас этот вампир, – сказал Афанасий, присаживаясь на стул, который поднял с пола. – Я много повидал на своем веку, но такой образины и силищи ещё не видывал. Он что – специально замотал себе морду, чтобы случайно на улице его не опознали?

– Я подумал, что он в маске, – сказал Владимир Константинович.

– Откуда он только взялся, – размышлял Николай. – На двадцать вёрст кругом жилья нет…

Так оно действительно и было. Тётку Веру прошлой осенью забрала с хутора дальняя родственница, увезя в Санкт-Петербург.

– Да и взять у нас нечего, – добавил Владимир Константинович.

– Я думаю, что он из той же песни, что и летающий ящер, – сказал Афанасий.

– Но, то доисторическое животное, а этот хоть и не щегольски, но одет достаточно современно, – возразил ему Владимир Константинович. – Не должен быть он из той же песни.

– У меня может и интуитивное предположение, – продолжал Афанасий, но обращу ваше внимание вот на что. – Он сделал паузу. – Я очень хорошо помню, как прострелил его насквозь, но ему хоть бы хны, он даже не почувствовал, что пуля просадила его, как шампур баранину. Давай посмотрим стену: пули должны застрять в брёвнах…

Он подошёл к стене и нагнулся. Долго шарил рукой, пытаясь нащупать отверстия от пуль.

– Ничего нет, – огорчённо протянул он.

Ему стали помогать друзья, но никаких следов от пуль не обнаружили.

– Значит не навылет, – резюмировал Владимир Константинович. – Носит теперь твои подарки с собой. Омнеа меа, мекум порте, – добавил он по латыни.

– И крови нет, – не обращая внимания на слова приятеля, отозвался Афанасий, продолжая осматривать поле битвы. – Ни единой капли.

– Вам не кажется это странным? – отодвигая половик в сторону, сказал Лазутин.

– Кажется, – ответил Афанасий.

– Такой стреляла, – подначил «афганца» Воронин.

Афанасий не обиделся.

– Я хорошо помню, как всадил в него три пули. – Он был явно растерян. Это было написано на его лице.

– А это что такое? – Владимир Константинович поднялся с колен, держа в руке что-то похожее на паука.

Афанасий взял это странное существо.

– Это расплавленный металл. Свинец с медью.

– Откуда? – спросил Николай.

– Не знаю. – Афанасий закусил губу, а потом лицо его просветлело. – Я догадываюсь, что это.

– И что же?

– Одна из моих пуль.

Николай сделал удивленное лицо:

– Объясни!

– Она расплавилась в теле этого вора.

– Не надо сказок, – махнул рукой Лазутин. – Мы ими сыты по горло.

– Пуля попала в него, расплавилась и стекла на пол.

– Что тогда у него в груди? – спросил Николай.

– Не знаю.

– Атомный реактор, – съязвил Лазутин. – Он же обыкновенный человек.

– Чего он искал? – спросил Николай.

– И так настойчиво.

– Отгадка кроется на озере, – сказал Афанасий. – Это робот Харона.

– Эк, куда замахнулся, – усмехнулся Владимир Константинович. – Робот…

– Надо позвонить Тулякову, – обратился к друзьям Афанасий. – Он должен быть в курсе событий.

Лазутин протянул ему мобильник.

Никита Тимофеевич был уже в постели. Он, покряхтывая, выслушал рассказ Афанасия о появлении ящера, а за ним позднего гостя и согласился с ним, что ящер и пришелец – звенья одной цепи.

– Вот что. – Никита Тимофеевич помолчал. – Понимаешь, Афанасий, меня неожиданно свалил приступ ишиаса, и я завтра не смогу поехать в Москву. Болезнь меня задержит дня на три, а то и больше. А наше дело не терпит отлагательств. Может, вы сгоняете в столицу? Координаты моего друга я вам дам, и письмо напишу или позвоню лучше. Я совсем двигаться не могу.

– Нет проблем, – ответил Афанасий и взглянул на друзей, которые с вниманием слушали их разговор.

– Хорошо, что не отказались, – проговорил Туляков.

– За кого ты нас принимаешь, – разгорячился Афанасий. – А потом, как нам не согласиться? Это наше дело. Мы тебе очень благодарны, что ты не отверг нас и помог разобраться в этом деле, направил его по нужному следу.

– Я рад, что чем-то сумел помочь. Поезжайте, только будьте осторожны.

– Ну как, рванём в Москву, – спросил Афанасий друзей после разговора с Туляковым.

– Незамедлительно, – ответил Николай.

– Я с тобой, командир, – ответил Лазутин. – Надо, в конце концов, найти этого Харона и поставить ему клизму с…

– С солью, – добавил за него Афанасий.

– Нет, дружище. С толчёным стеклом.

– Вы знаете, кого мне напомнил этот разбойник, – неожиданно спросил Николай.

– Кого?

– Изгоя. Как Павел описал его обличье: лицо обмотано шарфом, очки, шляпа, исполинская сила…

– Портрет похож, – сказал Афанасий.

– Он похож и на Жердяя, – сказал Лазутин. – Помните, Павел говорил о внушительного вида ботинках Жердяя. У этого они были не меньше. Может, это Жердяй прячет свою личину под бинтом?

– Я продолжаю придерживаться своей версии, что это робот, – сказал Афанасий.

– Робот Харона?

– Может быть, – ответил «афганец» и замолчал.