Текст книги "Озеро призраков"
Автор книги: Юрий Любопытнов
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)
Стысь позвонил Полу с дороги, когда они с Обухом возвращались в Москву, после неудавшейся попытки найти сундук. Он оттягивал этот разговор до последней минуты, и не из-за того, что боялся гнева компаньона от услышанного – днём раньше тот его отбреет, днём позже, какая разница, – а оттого, что не сразу пришёл в себя от произошедшего в «катакомбах», так он называл пещеры на гряде. Только проанализировав все события, он решился на разговор.
Услышав, что сундук и на этот раз ускользнул от него, Пол, как и предполагал Стысь, был вне себя от гнева. Кровь горячей волной прихлынула к голове и ярость готова была брызнуть отборными ругательствами в адрес незадачливых кладоискателей, но, скрежетнув зубами, он сдержался. Более или менее спокойным тоном, хотя Стысь понял, каких усилий стоило наперснику сдержаться, он спросил:
– Когда возвращаешься?
– Уже едем.
– По приезде незамедлительно ко мне с полным отчётом.
– Обижаешь, мон шер! Когда я тебя обманывал? Как говорят русские, доложу в полном ажуре.
– Сердитый? – спросил Обух, когда Стысь засунул мобильник в бардачок.
– Не то слово. Кипит!
Стысь поглядел на замкнутое лицо Обуха, сидевшего рядом и сосредоточенно смотревшего на шоссе перед собой, по которому у населённых пунктов ветер гнал обрывки бумаги и полиэтиленовые плёнки, смятые пластмассовые бутылки и пакетики от молочных продуктов. Он только теперь стал понимать Обуха, который за сотню тысяч баксов хотел отдать сундук стоимостью, как полагали Алик и Пол в несколько миллионов долларов. Он сам бы отдал этот злосчастный сундук даром, лишь бы вторично не переживать события, от которых волосы вставали дыбом и мороз продирал по коже.
Мало того, что они потеряли троих рабочих, оставили в пещерах всё снаряжение и оборудование, Стысь пережил такой стресс, что до сих пор бегут мурашки по телу, как только он вспоминает о вчерашнем дне.
Начало их экспедиции не сулило ничего из ряда вон выходящего. Как и указал Пол, Стысь быстро за незначительную плату нашёл троих москвичей, согласившихся спуститься в пещеры. Двое из них были опытными спелеологами любителями, третий – диггер, облазивший половину подземелий столицы. С их помощью закупили необходимое снаряжение, провиант и на двух машинах – микроавтобусе «Газель» и джипе из гаража Зага, не откладывая дел в долгий ящик, поехали в Заозёрье.
Стысь сразу договорился с Обухом – о своих видениях или кошмарах никому из спутников не рассказывать, чтобы не вызвать у них паники, что было возможно, хотя по роду своих занятий вряд ли они придали бы значение сказкам Обуха. Стысь и сам не верил россказням подельника, но как говорят в России: «Меньше знаешь – крепче спишь». Рабочим было сказано, что они должны помочь найти старинный сундук и явить его на свет божий.
Они приехали на озеро во второй половине дня. Стысь хотел на следующий день сразу приступить к поискам сундука, но к вечеру разразился дождь с сильнейшим ветром, заставивший их отвести машины вглубь леса и там разбить лагерь. Рабочие разбили палатку на ночь, Стысь ночевал в машине. Моросящий дождь продолжался двое суток. Мужики играли в карты, тянули баночное пиво, а Стысь покуривал в джипе, приспустив стекло, прикладывался к бутылке бренди да пытался читать захваченную в поход книгу Андре Моруа на французском языке.
К утру третьего дня дождь кончился. Засияло солнце, слизывая с травы, с листьев деревьев и кустарников следы ночного дождя. Закурился туман, воздух был душным, напоенным влагой.
– Пора в путь, – провозгласил Стысь, сидя после завтрака у прогоревшего костра на полусгнившем пне в позе английского колонизатора, попыхивая большой сигарой и с прищуром глядя на чёрные скалы, видневшиеся в просвете деревьев. – Солнце высоко…
Он приказал свернуть палатки, замаскировать машины, отогнав их дальше от бивуака в кусты и забросав ветками.
Настроение у него было приподнятое. Отхлебнув бренди и приторочив металлическую баклажку к широкому кожаному поясу, он встал с пня и оглядел свою команду. Все были одеты, как заправские спелеологи – денег на экипировку Пол не пожалел: на головах были пластмассовые оранжевые каски, с лампочками, как у шахтёров, мощные аккумуляторные фонари сбоку, через плечо были перекинуты мотки толстой капроновой бечевы, куртки были тёмно-синего цвета, оранжевые комбинезоны были сшиты из плотной суровой ткани с множеством карманов, на ногах ботинки с ребристой подошвой, лёгкие, но прочные. За плечами рюкзаки с дополнительным снаряжением и запасом питания и воды.
Оглядев вверенную ему команду, Стысь остался доволен. Он и сам был одет подобным образом и представлял себя в роли этакого покорителя внеземных цивилизаций из романов Айзека Азимова или Рэя Бредбери. Оружия никому не было выдано. Только Стысь заткнул за пояс немецкий «вальтер».
Разобрав снаряжение и запасы продовольствия, отряд, разбившись на две группы, на резиновой лодке поочередно переправился на гряду. Стысь приказал замаскировать лодку так, чтобы её никто не смог обнаружить. Рассчитывали, что к концу дня найдут искомое. Как уверял Обух, ему хорошо известно место захоронения сундука, и найти его не составит труда. Страхи Обуха Стысь считал беспочвенными, со смехом спрашивая каждый раз, когда они оставались наедине, сколько бутылок «Истока» он осушил перед спуском в пещеры. Обух злился, но на приколы не отвечал.
Стысь сначала не хотел ехать на проклятое озеро – сколько переживаний было связано с ним! Конечно, их можно было позабыть, кроме одного – потери Ольги. Потери не для Пола, а для него, Алекса. Стысь жалел Ольгу, хотя, как признавался себе в минуты глубоких раздумий, по-своему – в ней он жалел самого себя. Пол, как говорят русские, отбил у него девушку. Но сам желаемого не достиг, а другу дорогу перешёл.
Вспоминая те дни, анализируя свои поступки, Стысь ощущал внутреннюю неловкость за то, что поддался уговорам патрона и оказался втянутым (при зрелом размышлении стал полагать не втянутым, а ввергнутым) в неприглядную историю с инсценировкой утопления Ольги. Они-то знали, что далеко это не зайдёт, а Ольга? Каково было ей? Что она пережила в те минуты? А разрушение дома художника? Здесь была не инсценировка. Пол в состоянии аффекта и беспредельной ярости, не знал, что творит, приказав Зашитому стереть дом художника с лица земли. А Алекс? Он умыл руки. Он смалодушничал и отправил Ольгу на верную гибель. Человека, который не сделал ему ничего дурного, больше того, которого он боготворил. Он, почитающий себя жителем ХХI века, позволил послать человека на смерть. Затмение на него нашло? Или он в глубине души радовался, что будет отомщён за то, что Ольга предпочла его другому, ничем не лучше Алекса, только намного богаче. Хорошо, что всё кончилось добром. И теперь никто не сможет винить его в злодействе. Но уйдёт ли он сам от этой мысли? И он продолжает выполнять прихоти патрона. Едет в сомнительную поездку за каким-то сундуком, от которого ему достанутся рожки, да ножки…
Осложнения начались при подъёме. Взбираясь на кручу с запасом продовольствия и снаряжением, всем пришлось изрядно попотеть. В тени солнце не высушило камень, и он был скользок. Один из спелеологов чуть не сорвался с кручи – его удержал напарник. Сорвавшийся повредил ногу и с час потребовалось, чтобы оказать пострадавшему первую помощь, но, к счастью, травма оказалась не настолько серьёзной, чтобы препятствовать в дальнейшем продвижении наверх.
Перед входом в пещеры сделали привал – покурили, проверили снаряжение. Вошли в прохладный чёрный зев, когда снаружи во всю светило солнце, а тишайшее озеро расплавленным оловом расстилалось под ними.
Обух вначале шёл уверенно, освещая мощным фонарём путь впереди себя, но с каждой минутой шаги его замедлялись.
– Куда ведёт эта дверь? – спросил старший спелеолог, которого звали Борис, указывая на стальное полотно в гранитном массиве.
– В преисподнюю, – отозвался Стысь, не зная, что ответить. – Но нам туда не по пути…
Он лично инструктировал спелеологов, разъяснив им, что надо найти спрятанный в расселине сундук с очень ценными археологическими ископаемыми и доставить Загу. Объявил, что надо соблюдать конфиденциальность мероприятия, и они будут вознаграждены за молчание и работу. Щедрый аванс не позволил спелеологам усомниться в правдивости слов руководителя.
Не прошли они и пятидесяти метров, как раздался глухой удар, словно в толще гранита взорвалась бомба, мощный гул прокатился по штольне и сверху посыпались камни и пыль.
– Назад! – крикнул Борис и вернулся к основной группе. – Назад, впереди осыпь.
Действительно, проход впереди их был завален в считанные секунды.
– Всем наружу, – приказал Стысь и первым заспешил к выходу.
Они долго сидели перед входом в пещеры, наблюдая, как зев продолжает изрыгать клубы пыли. Стысь благодарил Бога, что он спас их, не дав погибнуть под обвалом. Они были на волоске от гибели. Будь они шагах в десяти впереди, мощный каменный поток накрыл бы их.
Через некоторое время, отдышавшись, Стысь послал спелеологов в разведку – посмотреть свободен ли путь. Минут через тридцать они вернулись, и Борис сообщил, что камни напрочь завалили туннель.
– Так расчистите его, – вытаращил глаза Стысь. – Сколько времени на это потребуется?
– Неизвестно на каком протяжении засыпан туннель, – отозвался Борис. – Может, несколько часов, может…
– До вечера надо управиться, – отрезал Стысь и приказал разбить лагерь.
Обуха он оставил на бензиновой плите готовить обед, спелеологов отправил найти проход, а сам расположился в тени скалы и изредка прикладывался к алюминиевому горлышку своей баклаги.
Только к позднему вечеру спелеологи, смертельно уставшие, расчистили узкий проход, по которому можно было продвинуться в незасыпанную часть туннеля. Заночевать решили на гряде, чтобы сэкономить время и с утра продолжить поиски сундука.
Утром, когда над озером крутыми волнами стлался туман, Стысь разбудил спутников и приказал, не теряя времени, собираться в путь.
– Недосуг прохлаждаться, – объявил он. – Время – деньги. Кстати, шеф обещал премию тому, кто первым отыщет сундук.
Спелеологи не скрыли радости и, наскоро перекусив, разобрали снаряжение.
В пещерах было тихо и ничто не предвещало осложнений. Туннель становился уже, но выше.
Скоро Обух отстал. Взглянув на него, Стысь не узнал подельника – лицо было серым, лоб покрылся испариной.
– Не отставай, – приблизив губы к его уху, тихо проговорил Стысь. – Что это за проводник, который тащится в хвосте отряда.
– Мандраж берёт, – ответил Обух, испуганными глазами глядя на Стыся.
– А кто дорогу будет показывать, – жёстко сказал Стысь и ткнул пальцем в спину Обуху. – Иди вперёд!
Пересиливая страх, Обух выполнил приказание начальника.
Они прошли ещё метров сто и очутились в высоком гроте, просторном и гулком. Запищали летучие мыши, неслышно скользя высоко над ними и невидимые в темноте.
– Дальше куда? – спросил Стысь проводника.
– Дальше в то ответвление, – указал рукой Обух на различимую впереди штольню, словно пасть, чернеющую таинственным зевом.
– Далеко ещё?
– Нет. Дальше лаз. За ним сундук.
– Показывай дорогу, – сказал Стысь. – И не дрожи так, как… – Он не нашёл сравнения и замолчал.
Пока ничего не говорило о каких-то призраках или привидениях, о которых рассказал Обух. Скрипел мелкий камень под ногами, иногда осыпался песок или мелкая крошка с боков туннеля и казалось, ничего не таило опасности. Мощные стены туннеля, его высота, в которой терялся луч фонаря, кромешная темнота и тишина, поглощающая голоса, говорили участникам экспедиции о таинственности и непредсказуемости подземелья. Однако всё было спокойно, хотя у Стыся нет-нет да слабли непроизвольно колени, и он чаще стал думать, что любого очутившегося здесь храбреца, непременно возьмет оторопь.
Спелеологи, шедшие впереди, тоже ощущали загадочность пещер, о чем можно было догадаться по тихим голосам и осторожным движениям.
Потянуло свежим воздухом, словно мощные насосы гнали его по туннелю, и смутное чувство опасности пробралось в сердца искателей. Чем дальше они шли, тем больше Стысю становилось не по себе. Неясный страх закрадывался в сердце. Ему хотелось сказать людям, чтобы они остановились и повернули назад, но он тотчас представлял недовольное лицо Пола, и его язык прилипал к гортани. Рабочие также проявляли признаки беспокойства: чаще поворачивали головы в стороны, оглядывались, вздрагивали от малейшего шороха.
– Мы ещё не дошли до места, где ты видел призраков? – спросил на ухо Стысь Обуха. Ему уже не стал казаться неправдоподобным рассказ подельника Зашитого.
– Нет ещё, – шёпотом, охрипшим голосом ответил Обух. Стысю показалось, что голос его дрогнул.
Вскоре стены тоннеля стали смыкаться, сначала отлого, потом круче и экспедиция уперлась в отвесную стену.
– Дальше хода нет, – сказал Борис, ошаривая лучом фонаря гранитный массив.
– Там левее… узкий лаз должен быть, – сказал Обух. – Посвети!
Борис так и сделал. Действительно, чуть левее в гранитной стене был пролом, шириной не более метра. Спелеолог направил луч фонаря внутрь, потом отпрянул от проема.
– Что с тобой? – подошёл к нему товарищ. – Тебе плохо?
Тот потряс головой:
– Не знаю. Нехорошо стало. Дурнит…
Стысь приблизился к проёму и посветил в его глубину. Но ничего не увидел. Однако почувствовал, как ледяной ужас сковывает тело, цепенеют мышцы рук и ног. Он отпрянул от провала.
– Небольшой отдых, – провозгласил он. – Можно перекурить и… – Он отцепил от пояса фляжку. – Глотнуть для храбрости. Я вижу, вы задумались? – обратился он к Борису.
– Ничего страшного, – ответил тот. – Бывает под землей. Мы не в привычной обстановке… Замкнутое пространство. Недостаток кислорода…
– Отпей! – протянул ему Стысь фляжку.
Тот не отказался и передал её по кругу. Вернув почти пустую баклажку, спросил:
– Спускаемся?
– Да, ребята. Но я остаюсь здесь. С моей комплекцией…
– Я тоже не полезу, – сказал Обух и повертел шеей, словно ему давил воротник рубашки.
– Тебе-то как раз и надо, – проговорил Стысь.
– Ни за какие деньги… Я…
– Не валяй дурака, а то плакали твои зелёные. Показывай, где сундук!
Первым спустился Борис. Скоро послышался его голос:
– Спускайтесь. Здесь ровная площадка.
Зацепив конец верёвки за штырь, вбитый спелеологами в трещину гранита, спустились остальные. За ними Обух и Стысь, который переменил свое решение оставаться в туннеле в одиночестве.
Пещера была большая. Луч фонаря тонул в её мраке.
– Так, где сундук? – спросил Стысь Обуха, опасливо втягивая голову в плечи.
– Сейчас, сейчас, – бормотал Обух и, спотыкаясь, светя фонарем под ноги, стал пробираться вперёд по узкой площадке вдоль правой стороны. – Идите сюда! – донесся его голос. – Посветите!
Подошли остальные и направили лучи фонарей в указанное им место. Чуть выше человеческого роста в нише, наполовину заваленной камнями, стоял чёрный сундук.
– Он, – прошептал Стысь и почти на четвереньках стал карабкаться к сундуку.
Внезапно он остановился, словно наткнулся на непреодолимое препятствие. Ужас сковал его тело. Сзади себя он услышал сдавленные крики. Он обернулся, хотя со страху не хотел оборачиваться. Его спутники стояли как вкопанные, не шевеля ни рукой, ни ногой. В глубине пещеры мелькнуло светлое пятно. Оно росло, приближаясь, и чем ближе приближалось, тем безотчётней был страх, вызванный его появлением.
Не в силах разжать рот, чтобы сказать слово или закричать от ужаса, ни пошевелить рукой, Стысь с выпученными глазами наблюдал за странным предметом, приближающимся к ним. Он, казалось, плыл в темноте, как большой кокон, поставленный на «попа», и вокруг него фосфоресцировало своеобразной аурой светлое обрамление.
Кокон приблизился, и стало заметно, что он представлял собой нечто завернутое в полотнище и обвязанное поперёк полосками ткани или ремнями. «Мумия фараона», – мелькнуло в мыслях Стыся.
Не успел он так подумать, как «кокон» зашевелился, пришёл в движение, ремни распались, полотнище развернулось, и перед глазами изумлённых застывших людей предстал призрак, иначе это нельзя было назвать, в облике человека. Лицо, наполовину скрытое бородой, было водянистым, как студень. Он был накрыт просторным белым балахоном, под которым угадывалась опущенная вдоль тела рука, державшая что-то напоминающую палку.
Издав булькающий звук, первым в себя пришёл Обух и бросился назад к отверстию, через которое только что спустились сюда. Призрак взмахнул рукой, полотнище откинулось и в руке у него показалось что-то наподобие меча.
Рот у призрака осклабился, а глаза, казалось, загорелись. Оцепенение свалилось со Стыся. Тихонько поскуливая, он пробрался вслед за Обухом, взявшись за верёвку, ведущую наверх, оглянулся. Увиденное ошарашило его: призрак занёс своё оружие над спелеологом.
Не помня себя от страха, Стысь мчался по коридору на выход вслед за Обухом. Он потерял каску и фляжку. Ему казалось, что за ним кто-то гонится. Он выхватил из-за пояса пистолет и через плечо выстрелил позади себя. Ответом ему был гул скатывающихся камней и шуршание осыпи.
Только выбежав на дневной свет, он перевел дыхание. Увидел на камнях сидевшего Обуха. Тот тяжело дышал, кашлял, и слюни фонтаном вылетали изо рта. Держась за грудь, спросил Стыся:
– А где остальные?
– Не знаю. Там… остались, – ответил Алик, вспомнив призрака с занесённым над спелеологом оружием.
– Что будем дальше делать? – спросил Обух, вставая и покачиваясь от хлынувшей в ноги слабости. – Будешь брать сундук?
– Ни под каким соусом, – покачал головой Стысь.
– А ты мне не верил. Я таким же макаром в прошлый раз рвал когти от сундука.
Они посидели некоторое время в ожидании спелеологов, но те не возвращались.
– Что-то там не так, – сказал Стысь и рассказал Обуху, что он видел в последнюю минуту, перед тем, как выбраться из пещеры.
– Надо посмотреть, – сказал Обух. – Может, они не могут выбраться… Ты не все патроны расстрелял? – Он взглянул на пистолет Стыся.
– Не все. У меня ещё остались…
– То-то шуму наделал.
Обух начал приходить в себя и попытался улыбнуться. Но улыбка вышла неестественная.
Держась один после другого, они пошли к входу в пещеры. Когда они подошли к тому месту, где верхние утесы готовы были сомкнуть свои вершины, свет упал на основание перед входом, и они увидели перед собой тела троих спелеологов, лежащих в неестественных позах. С сильно бьющимся сердцем Обух подошёл ближе. Стысь остался на месте, водя дулом пистолета в разные стороны.
– Они… того… – дрожащим голосом произнёс Обух.
Стысь посмотрел на меч, торчащий из груди Бориса.
– Пойдём отсюда, – потянул его за рукав Обух. – Пойдём. Они… – Он не договорил.
Стысю и самому не хотелось оставаться рядом с трупами.
– Чёрт с ним, с сундуком, – пересохшим горлом прохрипел он. – Жизнь дороже. – И повернул назад.
Они в мгновение ока скатились с кручи, освободили от камней затопленную лодку и погребли к берегу. Даже добравшись до джипа, Стысь никак не мог успокоиться. Открыв дверцу, он швырнул с сиденья роман Моруа, который читал в непогоду, и трясущимися руками вставил ключ зажигания.
– Обух, не мешкай, садись!
Тот втиснул грузное тело рядом со Стысем.
– А «Газель»? – промычал он.
– Ты рулишь?
– Сроду не пробовал.
– Тогда не болтай. Поехали!
Это вспомнил Стысь, подъезжая к даче Пола Зага.
Он остановил машину перед воротами и посигналил. Вышел сонный охранник – парень в зеленой майке.
– Долго спишь, – нервно выговорил ему Стысь. – Открывай, давай!
Увидев сердитое лицо наперсника хозяина и недоумевая, как, всегда добродушный Стысь превратился в желчного мужика, охранник трусцой побежал открывать ворота. Он покосился на мордастого спутника Стыся, хотел спросить, что за чин едет с ним, но ещё раз взглянув на физиономию Алика, не стал задавать вопросов.
Хозяин принял их в кабинете. Он был огорчён неудачной экспедицией и не скрывал этого, нервно расхаживая из угла в угол. На лице застыла маска неудовольствия. На столе стояла начатая бутылка виски Джек Дэниэлс и широкий стакан. Он плеснул в него виски и кивнул на бутылку:
– Присоединяйтесь.
Стысь не заставил себя ждать. Не отказался и Обух.
Пол заставил ещё раз рассказать о событиях, разыгравшихся в катакомбах. Стысь, стараясь не пропустить ни одной детали, поведал шефу о их злоключениях.
– Средневековье какое-то, – пробормотал Пол. – Нарезались до чёртиков, вот вам и показалось.
Как не был взбудоражен Стысь, он отметил, что патрон медленно, но верно осваивает русский язык, всё больше употребляя в речи идиоматических выражений, но ничего не сказал по этому поводу, а спросил:
– А трупы спелеологов?
Пол отхлебнул из бокала, вздёрнул голову:
– Сундук видели, говоришь?
– Собственными глазами. Стоит, родной.
– Через неделю повторим экспедицию, – сказал Пол. – Призраки мне не помеха.
Перспектива снова очутиться в пещерах Стыся ничуть не обрадовала. Он помрачнел, но ничего не сказал. Глубоко вздохнув, налил себе ещё виски.
