Текст книги "Родной ребенок. Такие разные братья"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 40 страниц)
Глава сорок восьмая
Апу поколесил по территории цирка, разыскивая местечко поукромнее, чтобы спрятать там «джип». В цирке идет дневное представление, и нет никакой необходимости, чтобы зрителям попалась на глаза полицейская машина.
Он шел к своему домику, чтобы принести матери самую радостную весть в ее жизни. Ее сын жив, здоров и, если не считать маленьких неприятностей со стражами порядка, вполне благополучен. Апу просто сиял, думая о том, как будет готовить ее к этому счастливому, но слишком фантастически звучащему известию, как объявит Кавери, что с минуты на минуту Радж будет здесь, с ними, и она сможет обнять его – в первый раз за двадцать пять лет.
Здесь, рядом со своим домом и празднично украшенным шатром цирка, откуда гремела музыка и слышались аплодисменты, он чувствовал себя в полной безопасности и потому оказался совершенно не готов к встрече, устроенной ему совершенно незнакомыми людьми.
– Эй, Радж, на этот раз ты проиграл, кинулся к нему долговязый тип, вся голова которого была обмотана несвежими бинтами. Я пришел с оружием!
Он затряс своим массивным револьвером перед самым носом Апу. «Хорош, ничего сказать, – подумал тот, – неужели Радж его так отделал».
– В прошлый раз ты разбросал немало наших парней, посмотрим, что будет теперь, – усмехнулся раненый и прикрикнул, чувствуя себя полным хозяином положения. – А ну, вставай с колен! Встань, кому говорю!
Апу чуть не расхохотался – этот тип принимал его за Раджа! Ну что ж, отлично!
Из их домика вышел еще один человек – молодой парень с фигурой боксера. От одного взгляда на его тяжелую челюсть любому стало бы не по себе.
– Хватай его! – приказал тот, что постарше.
Парень бросился к Апу, но остолбенел, увидев его коротенькие ножки. Тут и до другого дошло, наконец, что Радж вовсе не стоит на коленях.
– Ашок, – шепотом сказал парень своему боссу. – Что это с ним? Эй, Радж, как это с тобой такое вышло… – сочувственно спросил он у своей вероятной жертвы, забыв о том, зачем сюда явился.
– Сам не пойму, – ответил Апу, стараясь придать своему голосу удивление и ужас, какие был способен изобразить. – Дотронулся вот до этого растения – и вот… Стал коротышкой.
Он сорвал первую попавшуюся ему на глаза зеленую метелку и задумчиво осмотрел ее со всех сторон.
– Видимо, она ядовитая, – сказал он, тяжело вздохнув. – Ну-ка, давай еще раз попробуем!
Он замахал в воздухе волшебным растением, делая вид, что хочет коснуться им парня, чтобы испытать магическую силу метелки.
Тот в одно мгновение оказался метров за десять от Апу и с неподдельным страхом прокричал оттуда:
– Ты что, Радж, я ж тебе ничего не сделал!
– Идиот! – обругал его Ашок. – Ты что, не понимаешь, что это блеф!
Он подбежал к Апу и, вырвав у него из рук растение, отбросил его прочь.
– Хватит этих фокусов! Меня ты не проведешь! – он тыкал Апу в бок револьвером и призывал на помощь своего пугливого соратника. – Хватай его, дурак!
Тот приблизился, явно смущенный своей легковерностью, и они вдвоем подхватили Апу под руки и понесли в вагончик. Он, к их немалому удивлению, не только не оказывал никакого сопротивления, но даже весело болтал в воздухе ногами и что-то мурлыкал.
Но картина, которая предстала его взору в домике, надолго отбила бы у всякого охоту веселиться. На диване сидели три женщины: его мать, молодая девушка, в которой Апу признал дочку Сатья Мурти, и какая-то неизвестная дама в годах. По углам устроились четверо молодых людей не слишком располагающей наружности, а в кресле Апу вытянулся господин Тхарма Лингам, который держал в руке пистолет.
– Сынок! – воскликнула Кавери, поднимаясь навстречу сыну, попавшему домой таким экстравагантным способом. – Ты видишь…
Тхарма Лингам резко обернулся и, разглядев добычу своих слуг, вздрогнул от неожиданности:
– Боги! Кто это?
– Это… Радж… – с сомнением ответил ему Ашок.
– Радж? – Тхарма Лингам даже рассмеялся. – Так это твой жених, красавица? – кивнул он Джанеки. – У тебя отменный вкус. А этот идиот, твой папаша, даже не упомянул о том, что его страшный Радж – лилипут.
– Не трогайте папу, – скрипнув зубами, с ненавистью проговорила девушка. – Вы подлец!
– Да что ты говоришь? – презрительно отозвался Тхарма Лингам. – А твой отец, думаешь, был ангел? Да такого мошенника я в жизни не встречал, ты уж мне поверь. И в этой истории с Сету Пати он погряз не меньше других – лично вот эту женщину на тот свет отправлял, да еще гордился этим, хвастался – вот он какой герой!
– Но она же жива! Значит, вы все лжете! – закричала, не помня себя, Джанеки.
Старик злобно усмехнулся и коротко бросил:
– Потому что адвокат был полным кретином, и взорвал кого-то вместо них!
– Кавери! Скажите ему, что это неправда! Ведь он лжет, да? – взмолилась Джанеки, оборачиваясь к пораженной женщине.
– Твой отец – Сатья Мурти? Бедная девочка! – Кавери прижала руку ко рту, как бы стараясь не выдать своего ужаса.
Ее испуг был для Джанеки лучшим ответом, и она мгновенно провалилась в бездонную пропасть отчаяния. Мир предстал перед ней вывернутой перчаткой, и вместо гладкой блестящей кожи она увидела грязную, рваную подкладку, на которой вдобавок ко всему еще алели несмываемые капли крови.
Джанеки откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Лучше было ей умереть, прежде чем она узнала правду о своем отце!
Кавери осторожно взяла ее руку, но Джанеки даже не заметила этого, погруженная в свое горе.
Насладившись этой сценой, Тхарма Лингам повернулся к Апу и оглядел его с нескрываемой брезгливостью.
– Ты привел полчеловека, – сказал он Ашоку. – Где вторая половина?
– Достал, что сумел, – пожав плечами, вздохнул его прислужник. – Вы же знаете, сэр, как я старался, даже из больницы убежал.
Апу непринужденно подошел к Тхарма Лингаму и, взяв в руки брелок, висящий у того на массивный золотой цепочке от карманных часов, стал с интересом его рассматривать. Старик, возмущенный такой развязностью со стороны коротышки, который должен был, по его представлению, трепетать в присутствии столь важной персоны, грубо оттолкнул его пальцы от своего жилета.
– Я искал тебя, но ты сам пожаловал ко мне, – нимало не смутившись, улыбнулся Апу.
Тхарма Лингам счел, что это уж слишком. Он вскочил и вцепился в подбородок карлика, позволяющего себе такие вольности.
– Апу, не связывайся с ним! – закричала Кавери, увидев своего сына в такой опасной близости от того, кто уже разрушил однажды ее счастье и теперь пришел за тем, что осталось.
– Апу… Ну, конечно! Апу! – пробормотал старик, оттолкнув от себя лилипута. – Что, Кавери, у тебя родились близнецы, да? А эти кретины так ничего и не поняли…
– Что ты задумал? – спросила Кавери, глядя в ненавистное лицо.
Она еще успеет выцарапать ему глаза прежде, чем он выстрелит из своего оружия! Пусть только притронется еще раз к ее сыну!
– Мама, сядь и успокойся! – сердито прикрикнул на нее Апу. Он никогда не позволял себе так с ней разговаривать, но сейчас его грозный тон подействовал на нее, как приказ.
– Подойди к мамочке, недоносок! – насмешливо фыркнул Тхарма Лингам. – Она приласкает тебя, на ручки возьмет… Вечный младенец…
Апу вздрогнул, как от удара, но заставил себя пропустить мимо ушей оскорбления. У этого мерзавца в руках пистолет, а, кроме Апу, в комнате три беззащитные женщины. И он обязан сохранять выдержку, чтобы помочь им. Он подошел к матери и вежливо поклонился незнакомой женщине, сидевшей рядом с ней.
– Это… это мать Раджа, – тихо сказала Кавери, запнувшись лишь самую малость. – Знакомьтесь, Нирмала, – мой старший сын.
– Вот так компания идиотов! – расхохотался за спиной у Апу Тхарма Лингам. – Устроили здесь прием, знакомятся! На том свете вас и без того познакомят! Вы что, не понимаете, что будет дальше, а, живучее семейство? Думаете, и на этот раз повезет? И эта папина дочка тоже теперь одна из вас: ведь Радж – ее жених, не правда ли? Так пусть и она умрет с вами!
Апу не слышал его слов. Он внимательно смотрел в небольшое узкое оконце под самым потолком, в котором отчаянно жестикулировал, подавая какие-то сигналы, его брат Радж.
Глава сорок девятая
– Ашок, подгони машину к самому вагончику. Нас не должны увидеть, – отдал Тхарма Лингам распоряжение.
– Да, сэр! – с готовностью отозвался тот, направляясь к двери.
В планы Апу это вовсе не входило. Только что Радж предупредил его знаками, что сейчас ворвется в домик, и Апу совсем не хотел, чтоб он наткнулся на крыльце на двоих людей, один из которых держит револьвер. Времени на размышления о том, как это предотвратить, у него почти не оставалось, но брату надо было помочь.
– Радж, сюда! – истошно закричал он, поворачиваясь к окошку, в котором давно уже никого не было.
Это сработало. Вслед за ним обернулись все, кто был в комнате. Ашок и Тхарма Лингам застыли, целясь из оружия туда, откуда карлик надеялся получить помощь.
В этот момент дверь распахнулась, и в нее ворвался тот, кого так пылко ожидали с другой стороны. Радж и не думал получить такой подарок со стороны встречающих – они все уставились в окно и не успели мгновенно отреагировать на его появление. У него было достаточно времени для того, чтобы сбить с ног высокого мужчину с забинтованной головой, подобрать его револьвер, а затем поднять и его самого.
– Не двигаться, или ему конец! – закричал он, приставляя дуло к горлу заложника видимо, приобретенный утром опыт был им хорошо усвоен.
Крепкие молодые люди, сразу напомнившие Раджу своими синяками и свежими шрамами о недавней уличной драке, покорно отступили: Ашок для них был в некотором роде боссом и рисковать его жизнью они не смели. Сомнений же в решительности намерений Раджа у них после памятной встречи не оставалось.
Однако Тхарма Лингам продолжал сжимать в руках свой пистолет, который был направлен прямо на Раджа.
– Бросьте оружие! – угрожающе проговорил парень.
– Пожалуйста, сэр, сделайте, как он сказал! – взмолился Ашок. – Вы не знаете его…
Однако Тхарма Лингам поступил совсем иначе.
– Дорогой Ашок, я обещаю тебе, что Радж тебя не убьет, – улыбнулся он и, переведя дуло пистолета, послал пулю прямо в сердце своего верного пса.
– Ну, кто скажет, что я не держу своего слова? – довольно рассмеялся старик, глядя, как сползает на пол окровавленное тело с застывшим на лице выражением безмерного удивления, от которого ему никогда уже не избавиться.
Такое холодное и безжалостное коварство поразило всех, даже не слишком хорошо знакомых с моралью парней из банды. Но больше других оно подействовало на Раджа – он опустил револьвер и уставился на Тхарма Лингама широко распахнутыми глазами.
А тот спокойно подошел к Нирмале и приставил пистолет к ее виску.
– Ну, как ты теперь заговоришь, мальчишка? – презрительно бросил он. – Давай-ка сюда свое оружие!
– Отдавай, брат, – поторопил Раджа Апу, видя, что тот колеблется, не зная, что предпринять.
Радж швырнул револьвер под диван, не желая даже подходить к омерзительному старикашке.
Сразу же последовал приказ парням, и через мгновение Радж был схвачен крепкими руками и вытащен на улицу, куда Тхарма Лингам погнал и остальных своих пленников. Он не хотел тратить время даже на то, чтобы подогнать машину к вагончику, а потому решил довести их до автомобиля, рассчитывая, что его команды хватит для конвоирования одного мужчины, трех растерянных женщин и жалкого лилипута.
Однако в мире нашлось еще два лилипута – как раз столько, сколько было нужно, чтобы, раскачиваясь на канате, укрепленном на высокой тренировочной трапеции, сбить с ног ведущих Раджа парней, заехав им в лицо крепкими сапогами с железными подковками. Те даже и понять не успели, откуда посреди двора взялись две ярко раскрашенные куклы, летящие по воздуху, как оказались лежащими в опилках. Тут же последовала добавка – Радж, почувствовав себя свободным, не поскупился на пару мощных ударов, выключивших его охрану из опасной игры в убийство.
Тхарма Лингам выстрелил, не задумываясь, но на этот раз мишень не была так удобна, как предыдущая, и он промахнулся. Второго выстрела он сделать не успел, потому что последовал новый мах каната, опрокинувший его навзничь и лишивший пистолета – Рама и Джай всегда отличались исключительной точностью в выполнении трюков.
Увидев это, Апу стремительно бросился на ближайшего к нему парня и, головой врезавшись ему в живот, опрокинул прямо на следующего конвоира. Тот удержался на ногах, однако упустил возможность нанести удар, на что последовала немедленная расплата – Апу вытащил из кармана хлыст, и тот змеей обвился вокруг шеи конвоира. Когда Радж, опасаясь за брата, рванулся ему на помощь, в ней уже не было никакой необходимости – Апу привык надеяться на себя и свои силы. А между тем последний, пятый бандит оказался без присмотра. И об этом пришлось пожалеть очень скоро.
Несмотря на то, что, убедившись в безопасности брата, Радж занялся этим тренированным бойцом-каратистом, который нисколько не уступал ему ни в физической силе, ни в умении вести бой, это случилось уже после того, как бандит передал своему хозяину выбитый у него револьвер. И хотя в результате короткой, но бурной схватки каратист угодил головой в клетку бегемота, каким-то образом умудрившись всунуть ее между прутьев без всякой надежды совершить обратный маневр, Тхарма Лингам мог считать, что не проиграл. Он опять стоял с пистолетом в руках и, направив его в голову Кавери, отлично контролировал ситуацию. Из его разбитой скулы сочилась кровь, ширвани был перепачкан, но он чувствовал себя победителем и улыбался, как человек, с которым не может случиться ничего неприятного.
– Ну что, мужчины из семьи Сету Пати, порезвились, размялись немного? – усмехнулся он. – А теперь прошу покорнейше в машину.
Жестом радушного хозяина, приглашающего гостей к столу, он указал своим пленникам на автомобиль, до которого было теперь совсем недалеко. Такое расстояние он один в состоянии конвоировать всю компанию, а там есть водитель, да и, глядишь, кто-нибудь из выбывших из строя парней окажется в силах продолжать действовать.
Апу сделал шаг по направлению к машине, не собираясь подвергать свою мать ни малейшему риску. Но у его брата была куда более горячая и безрассудная голова. Он не умел смиряться и готовить себя к будущей борьбе – ему надо было победить сейчас, сию минуту! И уж чего он совершенно не мог вынести, так этой торжествующей улыбки на лице своего врага. Радж дернулся, собираясь кинуться на него, пусть даже для того, чтобы заплатить жизнью за победу, но Тхарма Лингама теперь было не так просто застать врасплох. Он мгновенно перевел свое оружие с Кавери на Раджа и, не задумываясь, нажал на спуск.
– О-о! – простонала Нирмала, падая на руки к сыну.
Она успела защитить его, броситься к своему мальчику, закрыть его собственном телом. Пуля, которая должна была поразить грудь ее сына, попала ей в плечо. Женщина открыла глаза, проверяя, не случилось ли чего с Раджем, и потеряла сознание.
– Убийца! Ничтожество! – закричала Джанеки, метнувшись навстречу другу своего отца, чтобы вцепиться в него, бить, кусать, царапаться острыми ногтями.
Тхарма Лингам не стал тратить на нее пули и только отшвырнул ударом ноги так, что она полетела в пыль.
– Умереть хочешь? – тихо спросил у нее Апу, поднимая девушку и отряхивая ее одежду. – Не надо так, потерпи, Джанеки.
– Ну, это все? – поинтересовался Тхарма Лингам. – Представление окончено?
– Да, это конец, – ответил ему Апу.
Он знал, что говорил, потому что, услышав, как загудела под ногами земля, понял, куда в самый трудный момент подевались его друзья – Рама и Джай.
– Рембо! – закричал он во всю мочь своих легких, пытаясь ускорить развязку. – Рембо, сюда!
– Что? Рембо? Зови уж лучше Рокки или Терминатора! – совершенно развеселился Тхарма Лингам. – Ну-ка, к машине, живо!
Однако за спиной у него раздался такой странный шум, как будто Терминатор действительно шел на помощь Апу. Старик отважился обернуться, несмотря на то, что оставлять пленников без присмотра хоть на мгновение было слишком опасно. Но он мог бы и не делать этого, потому что изменить что-либо было уже не в его власти.
Огромный серый слон стоял слишком близко к человеку, на которого ему показывал Апу. Первым делом он забрал у него оружие – Тхарма Лингам почти добровольно отдал его, почувствовав, как мощный хобот животного подбирается к его руке. Затем, не обращая никакого внимания на крики ужаса, испускаемые его жертвой, слон ловко обхватил ее вокруг пояса и, раскачав, отправил в свободный полет.
Изначальный импульс был так силен, что Тхарма Лингам оказался у самого купола циркового шатра. Он ощутил толчок и тут же заскользил вниз по гладкой поверхности, чтобы закончить свою жизнь с разбитой головой на грязных опилках. Но в последний момент перед тем, как сорваться, он нащупал что-то и ухватился за один из удерживающих брезент шатра канатов, в нескольких местах обхватывающих купол. Старая ткань затрещала под ударом ног Лингама и разорвалась, так что он провалился внутрь шатра все еще цепляясь за спасительный канат. Тот, увлекаемый тяжелым весом своей ноши, вытянулся из привычного узла и свободным концом повис над ареной, не доставая десяти метров до нее.
Публика содрогнулась, увидев, как во внезапно образовавшуюся дыру в куполе ввалился седой старик, раскачиваясь взад и вперед над установленной внизу огромной клеткой-барьером, в которой шел аттракцион с пятью львами. Раздались крики, слившиеся через мгновение в один испуганный рев, люди вскочили со своих мест, но не бросились к выходам, а застыли, глядя на удивительное зрелище. Что это: катастрофа или невиданный трюк? Зрители не могли найти ответа на этот вопрос и стояли в нерешительности, гадая, что предпринять – то ли усесться спокойно на свои места в ожидании продолжения, то ли бежать скорее прочь из цирка, где сейчас произойдет что-то ужасное.
– Почтеннейшая публика! – раздался внезапно усиленный микрофоном голос. – Прошу внимания!
Все обернулись к маленькому человечку, произнесшему эти слова. Он стоял, широко улыбаясь, и, подняв руку, указывал на повисшего в воздухе старика.
– Мы приготовили всем вам сюрприз, и могу вас уверить, что ничего подобного вы не видели ни в цирке, ни за его пределами!
– Апу! Что ты делаешь? – зашипел, подбегая к нему Шарма. – Посмотри на Джеймса!
По манежу метался обескураженный дрессировщик, не понимая, что происходит и чем все это может закончиться для начавших нервничать зверей.
– Уходи из клетки! – кивнул ему Апу, и тот с радостью поспешил последовать совету новоявленного распорядителя и убраться подобру-поздорову от своих норовистых питомцев.
Львы проводили его подозрительными взглядами и, покинув свои тумбы, с сердитым рычанием расхаживали по манежу.
– Апу! Опомнись! – бросилась к сыну Кавери. – Это слишком опасно.
Они вместе с Джанеки только что вбежали сюда убедиться, что ему ничего не угрожает, а Радж повел Нирмалу в домик, отправив Раму и Джая звонить врачу.
– Публике ничего не угрожает! – громко ответил матери Апу, отцепив штейн-трапе – трапецию из аттракциона воздушных гимнастов, встал на нее и подал знак униформистам поднять его наверх.
Через несколько минут он был почти рядом с тихо скулящим Тхарма Лингамом и сделал вид, что собирается слегка почесать ему пятки. Публика отозвалась сдержанным смешком и, немного успокаиваясь, стала усаживаться на свои места.
– Ну-ка, бросьте мне сюда микрофон, – попросил Апу.
Кто-то сразу же исполнил его просьбу и подбросил в воздух микрофон, который будто прилип к руке Апу.
– А, и полиция прибыла! – помахал карлик сверху ворвавшимся в цирк инспекторам. – Очень кстати! Присоединяйтесь к нашей веселой компании, не пожалеете!
Апу размахнулся и точным движением отправил микрофон по направлению к Тхарма Лингаму, так что, несколько раз оплетя шнуром канат, тот повис над самой головой старика.
– А теперь приступим к делу, – вдруг серьезно сказал Апу и уже без микрофона, как можно более громко обратился к висящему рядом человеку: – Расскажи всем, что ты с тремя сообщниками совершил двадцать пять лет назад!
Тхарма Лингам молчал, оцепенело уставясь на снующих внизу хищников. Однако при всей своей отрешенности он сразу же разглядел появившийся в руках у Апу пистолет тот самый, что так понравился слону, – и мгновенно изменил тактику.
– Да, мы убили твоего отца, полицейского инспектора Сету Пати! – едва пробормотал он, но его голос, усиленный микрофоном, хорошо был слышен в цирке.
– Когда? Где? – закричал снизу инспектор Ананд, переводя свой револьвер с объекта на объект в совершенной растерянности. Он совсем потерял способность ориентироваться в ежесекундно меняющихся обстоятельствах и сейчас представлял собой довольно смешное зрелище.
– Да помолчи ты! Вот надоел! – махнул на него рукой сержант Нирали, шестым чувством понявший, что, если после этого дня кто-то и будет вынужден уйти из отделения, это будет не он.
– За что вы убили Сету Пати? – продолжал Апу допрос, прерванный таким неожиданным образом.
– Он разоблачил нас… Мы… В общем, там было много всего: контрабанда, взятки, убийства… – покорно промямлил Тхарма Лингам.
– Что еще сделали вы? – не отставал Апу, продолжая держать его под прицелом.
– Как я могу вспомнить все, что случилось в такие давние времена? – огрызнулся внезапно старик.
В том, как он это произнес, было столько ненависти, слышалась такая ярость вынужденного лизать руку хозяина волка, все мечты которого состоят в том, чтоб откусить ее и не делающего этого только потому, что в другой руке хозяин держит оружие.
Но Апу знал, как управляться с недовольным зверем, он, не опускаясь до угроз, просто щелкнул предохранителем – и этого оказалось достаточно, чтобы освежить любую, даже самую слабую память.
– Я вспомнил, я вспомнил! – быстро закричал старик. – Я дал твоей матери яд, я заставил ее выпить яд!
Затаившая дыхание публика при этих словах снова заволновалась. Люди вскакивали со своих мест и, потрясая кулаками, кричали что-то – слов невозможно было разобрать, потому что возмущенных было слишком много, но ясно становилось только одно – они требовали смерти совершившего такое ужасное преступление.
Апу поднял руку, прося тишины. И, к его собственному удивлению, зал немедленно повиновался ему.
– Ты признался в своих грехах! – сурово произнес карлик. – Следующий акт – расплата!
Он поднял пистолет и посмотрел Тхарма Лингаму в глаза. Этот взгляд показался старику страшным, как ничто в жизни, и он, болтая в воздухе ногами, взвыл:
– Не стреляй! Пощады! Пощады!
Публика ответила ему глухим ропотом, в котором не было снисхождения.
– Кавери, скажи ему, он твой сын и послушает тебя, – бросился к женщине бледный Шарма с трясущимися губами. – Ему нельзя брать на себя убийство, это слишком серьезно, это на всю жизнь…
– Умоляю тебя, Кавери, попроси своего сына пощадить меня! – взмолился Тхарма Лингам, поняв: от того, что решит сейчас эта женщина, зависит его судьба.
Когда-то он убил ее мужа, не слушая ее отчаянной мольбы. Он влил ей в рот яд, сделавший ее сына уродом. Он лишил ее дома, средств к существованию, стеной страха закрыв возвращение назад. Он приказал взорвать ее и новорожденного. Он был демоном, испоганившим ее жизнь, растоптавшим красоту, молодость, счастье. И вот теперь он считает, что может просить ее о пощаде, что заслуживает ее прощения – не раскаявшись, не пройдя покаяния, несколько минут назад пытавшийся уничтожить все, что осталось от ее семьи.
Животный ужас и низость, объединившись сейчас в этом человеке, сделали из него омерзительное чудовище со звериной жаждой жить, дышать и наслаждаться, а также пользоваться законным правом всякого зверя – убивать.
Все это ясно видела Кавери, глядя на мечущееся под куполом тело своего врага. И все-таки она не хотела, чтобы Апу выстрелил. Не потому, что нашла в своем сердце снисхождение, – его не было. Все мысли матери устремлены к сыну. Пусть его минует это страшное зло, способное изменить карму, вызвать гнев богов. Это их дело – давать и отнимать жизнь. Люди могут только исполнять их волю и стараться сохранить свою душу такой, чтобы боги улыбались, видя ее.
Кавери готова была открыть рот, чтобы запретить сыну стрелять. Он ждет ее решения и повинуется ему – она чувствовала это. Но внезапно она вспомнила, что на Апу уже есть три убийства, и их не смыть, не загладить никаким сегодняшним милосердием. Так что же делать: своим решением она отделит от себя сына, останется чиста, когда он уже обагрил свои руки кровью! Сказать ему: не стреляй! – значит бросить его одного среди муки и ужаса преступления, на которое он пошел, чтобы отомстить за мать, за отца, за брата, за них всех!
Отвечать ему одному – перед судом Бога, а не поверхностно глядящим судом смертных. Нет, не бывать этому! Она возьмет на себя часть его страшной вины, она разделит яд из чаши, которую испил ее сын, по своей воле, но ради правосудия, необходимого каждому из них.
Апу не отводил глаз от матери, ожидая знака. Он исполнил бы ее приказ, каков бы он ни был, потому что чувствовал сейчас, что, обуянный своей жаждой мести, он причинил Кавери огромную, ни с чем не сравнимую боль – боль души, страдающей за сына.
Но она вдруг подняла к нему сияющее, светлое лицо и улыбнулась. Он все прочел в этой улыбке и, испытывая невероятное облегчение, повернулся к Тхарма Лингаму.
Прогремевший выстрел разорвал канат, и старик полетел вниз, на манеж. Едва коснувшись его, он подскочил – очевидно, падение не причинило ему вреда. Однако куда страшней высоты была для него приготовленная ему встреча. Львы, взбешенные происходящим, шли на него с угрожающим рычанием. Тхарма Лингам заметался на четвереньках, все еще надеясь найти выход, но тут его настиг первый удар сильной лапы, за которым последовали остальные.
Через минуту он был мертв. Львы некоторое время таскали по манежу его обмякшее тело, казавшееся тряпичной куклой, брошенной сюда из зала увлекшейся девочкой. Потом они охладели к этой игре и угрюмо разбрелись по своим местам, ожидая, что будет дальше.
Публика, затаив дыхание, наблюдавшая за этой сценой, издала вздох облегчения. Все было кончено.
Апу спустился вниз и пошел к матери, стоявшей в проходе. Проходя мимо униформистов, он вдруг заметил, как один из них резко отшатнулся от него, стараясь не коснуться даже краем одежды совершившего убийство человека.
«Боится осквернить себя прикосновением ко мне, – с внезапно пронзившей все его естество болью подумал карлик. – Конечно, я весь в крови, я проклят, и даже прокаженным теперь лучше, чем мне, ибо не они сами навлекли на себя свою болезнь».
Он подошел к матери и, касаясь ладонями ее стоп, прошептал:
– Прости меня…
Она закрыла глаза, из которых бежали слезы, и прижала к себе содрогающиеся плечи сына.
