Текст книги "Родной ребенок. Такие разные братья"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)
Глава девятая
Остаток ночи Нирмала провела без сна. Один из стариков-сторожей приютил ее у себя в каморке – домой идти она боялась. Сам он, оживленный и помолодевший, с удовольствием принимал участие в переполохе, царящем в округе. Со всех окрестных городов съехались сюда пожарные машины. Их густые протяжные гудки разрывали темноту ночи. Однако огонь угас еще до того, как они появились. Жадное пламя быстро справилось со своей добычей и, проглотив последнюю рукоятку от молотка, смирилось с неизбежным. Благодарить за это надо было совершенно безветренную погоду. Малейшее дуновение – и запылали бы стога, а от них, возможно, занялись бы и фабричные постройки. На пожарище немного покопались полицейские, но вскоре бросили, благоразумно решив подождать до утра.
Радж спал на постели приютившего их сторожа, а Нирмала, склонившись над ним, размышляла, как ей быть. У старика нашлась бутылка свежего козьего молока – значит, будет чем накормить малыша на рассвете. А вот что дальше?
Она сразу же решила, что ни о каком приюте не может быть и речи. Сама судьба этой ночью вручила ей ребенка – как знать, не взамен ли собственного, умершего несколько лет назад? Как бы ни сложилась их жизнь, Раджу все равно будет лучше с ней, чем в приюте. Он получит главное – любовь, внимание, материнскую нежность, то, о чем и не слышали бедные дети в казенных сиротских домах. Сердце Нирмалы болело за Кавери, за маленького Апу, но оно и радовалось, не могло не радоваться чудесному созданию, навсегда теперь связанному с нею.
Она так и не узнала, что именно произошло между отцом Раджа и убийцами. Ей было непонятно, устраняли ли Кавери как свидетельницу преступления или речь шла о чудовищной мести и опасность угрожала не только ей, но и несчастным детям, членам этой навлекшей на себя чью-то немилость семьи. Будут ли они искать Раджа? Эта мысль не давала ей покоя. Даже если они не знают о том, что ребенок остался в живых, то о ней самой, без сомнения, знают. Не вернутся ли они, чтобы заняться ею? Это казалось вполне вероятным. Значит, надо бежать, и как можно скорее, куда-нибудь, где ее будет не так-то легко найти.
Уехать, повернуть течение жизни, с таким трудом налаженной, устроенной, – это ее нисколько не беспокоило. Теперь у нее новая цель, новый смысл бытия – вырастить посланного небом ребенка.
Как только вернулся старик-сторож, она усадила его рядом с Раджем, а сама побежала к своему домику. С опаской войдя в него, Нирмала убедилась, что незваные гости убрались, не дожидаясь возвращения хозяйки. Сборы были недолгими. Она собрала в узел все, что хотела взять с собой, присела на минутку, прощаясь с прежней жизнью, и сразу же заторопилась туда, где ждал ребенок.
Утро застало ее на шоссе, ведущем в Калькутту. Она торопилась уехать, решив даже не дожидаться расчета на фабрике. Ее тревожила необходимость объясняться с полицией – ведь именно она отвечала за склад, да еще жила по соседству. Начнут разбираться, выяснять, что да как, еще в газете что-нибудь напишут, а там жди убийц в гости. Уж лучше забиться куда-нибудь, где не отыскать им ни ее, ни драгоценного малыша.
Для начала нужно было попасть в Калькутту, к тетке. Та жила одна в маленьком домике на тихой улице и давно звала племянницу к себе. Однажды, несколько лет назад, Нирмала пробовала пожить с ней, но характер у тетушки оказался такой, что даже веселой и необидчивой Нирмале хотелось поскорее уехать оттуда. Теперь, однако, выбирать не приходилось. Раджа нельзя было таскать по чужим домам, а значит, Нирмале придется потерпеть нрав своей тетушки и надолго прикусить язычок.
Автобус что-то долго не появлялся, и те, кто торопился попасть в город до жары, охотно залезли в кузов ярко раскрашенного небольшого грузовичка, на капоте которого висело столько разнообразных талисманов, обещавших счастье в дороге, что водители встречных машин рисковали жизнью, заглядываясь на них. Хозяина грузовичка, молодого белозубого парня, это, похоже, нисколько не смущало. Он придумал этот небольшой бизнес случайно, возвращаясь домой порожняком, и теперь, глядя, сколько народу набивается в его машину, все больше и больше веселел.
Он помог Нирмале забросить в кузов узел и, подсадив женщину, подал малыша. Другие пассажиры уступили ей место на пыльном тюфяке в самой серединке, чтоб не так дуло во время движения. Нирмала устроилась поудобнее и, крепко обняв свое сокровище, закрыла глаза.
Грузовик притормозил на следующей остановке, чтобы отобрать у сони-водителя автобуса тех пассажиров, что поджидали его здесь. Веселый шофер высунулся из кабины и крикнул единственной женщине, которая не стала карабкаться в кузов его машины:
– Эй, красавица, а ты что, не поедешь с нами? Давай, дорогая, мигом домчу!
Женщина не шелохнулась, но, разбуженный криком, на руках у нее заплакал ребенок.
– А, так ты с малышом? Ну тогда лучше оставайся, а то у меня один уже есть, – улыбнулся шофер и нажал на газ.
Машина тронулась, быстро набирая скорость, а Нирмала, еле разлепив смыкающиеся веки, все пыталась понять, не Радж ли плакал.
– Мне, наверное, во сне привиделось, что он кричит, – сказала она старушке, сидевшей рядом с ней.
– Да нет, это другой ребенок плакал у какой-то женщины на остановке, которую мы только что проехали, – словоохотливо объяснила соседка.
– А-а, – облегченно вздохнула Нирмала. – Слава богам, мой спит.
Машина уже далеко отъехала, и даже если бы Нирмала захотела полюбопытствовать, что это был за малыш, она все равно не увидела бы теперь застывшей под деревом Кавери с Апу на руках.
Сама же Кавери не узнала бы сейчас и родной матери. Она словно ослепла и оглохла одновременно, безучастная ко всему, кроме своего горя. Перед глазами у нее все еще взметалось до небес пламя, уши слышали взрывы бочек с бензином и чей-то крик – может быть, ее собственный. Она не поверила бы, если бы ей сказали, что огонь уже давно погас, потому что она все еще чувствовала его обжигающее дыхание. Нет, он горел, пылал в ее душе, и в этом огне сгорало прошлое.
По щекам катились слезы, которых она не ощущала. Сколько их еще будет пролито над воспоминаниями об этой ночи! Если бы они излились разом, наверняка потушили бы в одно мгновение тот пожар, что бушевал на складе. Но им суждено проливаться постепенно, год за годом, как сочится кровь из никогда не заживающей раны.
Апу плакал все сильнее, и его голос разорвал, наконец, пелену, павшую на глаза его матери. Она прижала его к себе и огляделась вокруг. Кавери ни за что бы не вспомнила, как она сюда попала. Очевидно, кто-то привел ее на эту остановку. Чья-то добрая рука нарисовала между бровками ребенка тику – знак счастья и завернула его в чистую пеленку. Малыш сердито хмурился и криком давал понять матери, что он голоден и недоволен задержкой завтрака, что хотел бы немедленно получить все ему причитающееся.
Кавери стерла ладонью слезы и, глядя в родное лицо, сказала:
– Боги, вы не позволили мне умереть сегодня ночью. Я понимаю, почему. Я буду жить, чтобы услышать, как сын Арджуна и брат Раджа назовет меня мамой.
Глава десятая
– Мама! Мама! Смотри-ка, вот он я! – кричал высокий белозубый парень, скорее стоящий, чем сидящий в седле своего мотороллера. – Ну, как тебе конструкция?
Конструкция и впрямь была необычной: руки юноши лежали на руле особой формы, напоминающем стрелки топорщащихся усов, переднее колесо было вдвое больше задних, а вместо сидения для пассажира сзади помещался довольно широкий кузов.
– Неплохо, – с сомнением ответила Нирмала. – А зачем ты его сделал?
– Как это зачем? Ну, чтобы возить тебя на рынок, а в кузове будут лежать овощи и мука.
– А я? Я-то где буду? У тебя ведь даже второго сидения нет. Прикажешь мне за тобой бегом бежать?
– На автобусе поедешь, – махнул рукой Радж.
– Ах, на автобусе! Понятно, – покачала головой Нирмала. – В таком случае обед я тебе в автобусе и оставлю. Кстати, тебя тут дожидаются.
Радж сделал вид, что не слышал последних слов, развернулся и поехал в глубь переулка. Увидев его фантастическую конструкцию, ко всему привычные жители квартала открывали рты и замирали. Лениво лежащая поперек дороги корова, забыв о своем достоинстве бродячего аскета-саньяси, испуганно вскочила и кинулась прочь, открывая путь целой веренице машин, давно уже возмущенно гудящих на весь район. Из одной из них – такси – выскочил взъерошенный водитель и бросился к Раджу с распахнутыми объятиями:
– Эй, парень, дорогой, ты меня от греха спас! Я набожный человек, мне бы потом целый год пришлось замаливать грех – я уже чувствовал, что сейчас вылезу, возьму палку и наподдам ей. Лежит себе и что-то жует в полусне! Свадебная гостья, да и только! Я с утра и рупии не заработал, к тому же попался пассажир, а эта…
– Гляди, как бы твой пассажир не сбежал или еще одна корова не улеглась! – рассмеялся Радж.
– Ты прав, парень, спасибо тебе! – закричал водитель, возвращаясь к своей машине. – Тебе бы с этой штукой на колесах в дорожной полиции работать, коров гонять! Хорошие бы деньги сделал, поверь! Каждый таксист тебе бы отстегивал!
– Учту! – помахал рукой Радж и поехал дальше, в порт.
Их район, Кхидирпур, собственно и состоял из портовой зоны и прилегающих к ней кварталов, где жили портовики. Разбегающиеся стальные ниточки рельсов, задравшие головы мощные краны, а рядом – лепящиеся друг к другу небольшие домики с черепичными крышами, с крохотными внутренними двориками, откуда днем и ночью слышны голоса, сливающиеся с глухими, будто спросонья, гудками пароходов. Здесь прошла вся жизнь Раджа, все его двадцать пять лет.
Он неплохо учился в школе, считался способным, но несколько ленивым студентом в автомеханическом колледже – хотя на практических занятиях равных ему в группе не было, и преподаватели специальных дисциплин прочили ему будущее изобретателя. Однако в университет Радж не собирался, несмотря на то, что прекрасно знал: Нирмала была бы счастлива. Ее тетка, обожавшая Раджа, оставила ему в наследство все, что имела, не так уж много, но на образование хватило бы. Однако он предпочел другой путь: купил автомастерскую по соседству с домом и открыл свое дело. Мать первое время не спала ночей, беспокоясь о том, как пойдут дела у такого молодого хозяина, но со временем стало ясно, что мастерская процветает и приносит стабильный и приличный по их меркам доход.
Золотые руки и знания, полученные в колледже, снискали Раджу прочную известность среди автовладельцев не только их, но и соседних районов. Вполне состоятельные люди доверяли ему свои дорогие машины и всегда оставались довольны работой. Платили они исправно, так что через некоторое время Радж смог нанять двоих помощников из числа бывших соучеников и немного расширить дело. Впрочем, у него были такие грандиозные планы, то, что для другого было бы исполнением желаний, для него являлось только началом будущих успехов, в которые он свято верил.
Кроме того, он продолжал изобретать – и не только детали и узлы, но и целые конструкции, вроде той, от которой сегодня шарахались прохожие. Вполне насладившись произведенным на них впечатлением, Радж решил все-таки вернуться в мастерскую, где его кто-то ждал – и судя по всему, уже давно.
Еще издали он увидел, что у ворот, беспокойно озираясь, дежурит в ожидании сына Нирмала. Наконец, она заметила его машину и сердито закричала:
– Эй, ты, негодный мальчишка! Долго ты будешь гонять на своем уроде, когда тебя ждет здесь уважаемый господин?!
– Ну-ка потише, моя красавица! – смеясь, наклонился к ней Радж. – Станешь на меня кричать, выдам тебя замуж за первого встречного!
Нирмала потянулась, чтобы ущипнуть за щеку своего рослого сына, но выглядела при этом чуть смущенной. Все еще статная, стройная, без единой морщинки на лице, с туго стянутыми на затылке седыми волосами, она выглядела совсем неплохо в своем синем сари с цветной каймой. Те из клиентов сына, что постарше, частенько на нее заглядывались. Радж только смеялся над этим, нисколько не опасаясь, что вдруг придется делить с кем-нибудь ее привязанность. Он твердо знал, что уж кому-кому, а его матери нужен только он, ее ненаглядный мальчик.
Из ворот вышел господин очень маленького роста, одетый франтом и сияющий набриолиненными волосами. Вид у него был надменный и недовольный, так что Нирмала торопливо забормотала:
– Радж, господин Рамдас пришел за своей белой машиной. Ты ведь уже отремонтировал ее, да, сынок?
Только что светившееся радостью лицо Раджа приняло кислое выражение.
– Она готова, – сказал он, склонив голову, как бы в знак покорности своей судьбе, но вдруг весело добавил: – Да не совсем!
– Как это «не совсем»! – моментально закипел утомленный долгим ожиданием хозяин. – Она здесь целый месяц! Я, пожалуй, поищу другую мастерскую! – закончил он с угрозой в голосе.
Радж бросил на него насмешливый взгляд, от которого господин Рамдас рассвирепел еще больше.
Нирмала ничего не понимала в разговоре, кроме того, что ее сын вот-вот потеряет клиента. Но почему – ведь машина готова!
– Радж, мальчик, – сказала она, вытаращив на него глаза. – Ты ведь катался на ней!
– О-о! – застонал Радж, закатив глаза к небу.
Ох уж эта мама! Всю жизнь у нее на языке то, что на уме! Такая простота в таком почтенном возрасте!
Радж скривился, будто у него внезапно разболелись зубы, и упрямо повторил:
– Нет, она еще не готова.
– Смотри, парень, ты катаешься на моей машине, и я еще плачу тебе за это! – кричал взбешенный хозяин.
Нирмала бросилась между ними, будто собираясь принять на себя изрядную часть его недовольства:
– Но, господин…
– Завтра! – объявил вдруг Радж таким тоном, будто решился сделать Рамдасу щедрый подарок. – Завтра я пригоню ее к вашему дому!
Собственно, ничто не мешало ему отдать машину хоть сейчас, но для него было делом чести настоять на своем и не пойти на поводу у клиента. Однако, к его удивлению, перспектива увидеть автомобиль у ворот своего дома совсем не показалась тому заманчивой. Он вдруг забегал глазками и схватил механика за рукав, приглашая отойти в сторонку.
Боясь упустить ситуацию из-под контроля, Нирмала сделал несколько шагов вместе с ними.
– Вы только не беспокойтесь, – бормотала она.
– Дайте нам посекретничать! – раздраженно прервал ее хозяин машины и зашептал Раджу, стыдливо опустив взор:
– Дело в том, что машина принадлежит другому дому…
Больше он мог бы ничего не говорить – Радж сразу понял, в чем тут дело, и теперь оценивал ситуацию, стараясь сообразить, что именно можно из нее извлечь.
– Ах вот как! – усмехнулся он. – Что ж, вы подарили любовнице автомобиль пошикарнее, чем жене. Прекрасный «форд», и такой вместительный…
– Дело в том, что хозяйка немного полновата… – ответил довольный клиент, которому, несомненно, льстили размеры его возлюбленной. – Только не рассказывайте матушке, – попросил он. – Мы соседи, и это может дойти до жены…
– У меня нет секретов от мамочки! – во всеуслышание объявил Радж и решительно направился к Нирмале, будто не в силах долго скрывать от нее такое известие.
– Радж! Радж! – в панике закричал господин Рамдас. – Прошу, умоляю вас! – он забежал вперед с схватил парня за цветастую муслиновую рубашку. – Можете держать мой автомобиль хоть десять, хоть двадцать дней сколько захотите. Я потом сам заеду за ним, хорошо?
Радж пожал плечами и отвернулся, всем своим видом показывая клиенту, насколько ему безразлично его решение.
Тот постоял минутку, размышляя, как быть, и, кивнув Нирмале, удалился, рассудив, что продолжение разговора может оказаться для него опасным.
– Что случилось, сынок? Почему он хочет оставить у тебя машину? – недоуменно спросила мать.
– У Раджа нет проблем ни с машиной, ни с клиентом! – ответил он, приняв горделивый вид.
Он просто сиял, довольный собой и своим замечательным умением обходиться с людьми вроде этого Рамдаса. Именно самодовольство сына не давало покоя Нирмале. Если бы оно не сглаживалось в нем чувством юмора, то она всерьез огорчалась бы из-за него. Но Радж был таким веселым, таким обаятельным юношей, любимцем друзей, соседей и всех вокруг, кто хоть когда-нибудь с ним сталкивался, что она только вздыхала, моля Бога о том, чтоб мальчик ее научился правильно оценивать себя и свои поступки. Сама Нирмала была очарована им еще больше, чем другие, – и уже двадцать пять лет, с того дня, когда впервые взяла его на руки. Из прелестного ребенка вырос красивый мужчина, высокий, сильный, с приятным лицом и хорошими манерами – конечно, тогда, когда он бросал свою привычку подшучивать над всем миром. Нирмала считала, что она спускает ему слишком многое, и время от времени вдруг с запоздалой решительностью бралась снова за его воспитание. Вот и теперь она боялась оставить случившееся без внимания. Уперев руки в бока, женщина встала у сына на пути и грозно спросила:
– Так почему ты не отдал ему готовую машину?
Радж вдруг подхватил ее и поставил на табуретку, так что она даже не успела ничего понять. Такого объяснения ему показалось вполне достаточно, но Нирмала думала иначе. Она настаивала, грозно сведя брови, и наконец сын, решив, что от нее не избавиться, снисходительно, как ребенку, сказал:
– Кто-то сдает одежду прачкам, а они отдают ее напрокат, верно? Надеюсь, об этом ты знаешь. Так вот, я просто должен покататься на машине, которую ремонтирую. Это вроде как дополнительный сбор с клиента, понимаешь? Почему бы мне, отдавшему столько труда их шикарному автомобилю, не воспользоваться им – вре-мен-но. Вот и все.
– Ах это все! – покачала головой мать, устоявшая перед логикой сына. – Если будешь недостойно вести себя, тебе несдобровать! Это я тебе говорю.
Радж подмигнул своим приятелям, копавшимся в развалюхе-«амбассадоре». Они ответили ему сочувственными взглядами: терпи уж, с кем не бывает, материнских нотаций еще никому не удавалось избежать.
Нирмала готова была закатить оплеуху улыбающемуся сыну, а тем вдруг овладело веселье. Он подпрыгнул на месте и, аккомпанируя себе костяшками пальцев по жестяному кузову машины, принялся пританцовывать – точь-в-точь веселящийся неразумный щенок. Ну что станешь делать с человеком двадцати пяти лет, который все бы отдал за возможность немножко пошалить.
– Смотри, лопнешь от самодовольства! – погрозила пальцем мать.
– Не лопну, уши держат! – расхохотался сын, корча смешные рожицы, как мальчишка.
– Будешь огрызаться, я их оторву, – толкнула его кулачком в бок Нирмала, чувствуя, что сама поддается его настроению.
– Проживу и без них! – Радж схватил коробку с надписью «Осторожно, стекло!» и бросил ее матери.
Нирмала, охнув, едва успела поймать ее, боясь услышать звон бьющихся бутылок, и тут же поняла, что он пуст. Ее сын проделал с ней одну из своих штучек, на которые был большой мастер. И, как всегда, она попалась!
– Ты над кем смеешься?! – закричала она в отчаянии, понимая, что с воспитанием Раджа опять ничего не вышло и придется принимать его таким, какой он есть.
– Над женщиной, которая дала мне царское имя! – крикнул он, влезая на крышу машины, чтобы танцевать свой твист там. – Обо мне можешь не беспокоиться: за что Радж ни возьмется все удачей обернется!
– Ах, хвастун! – махнула рукой Нирмала и пошла к дому.
Вслед ей неслась песня, которую сын сочинил еще в школе и с тех пор распевал каждый день, а вместе с ним и вся округа:
За что Радж ни возьмется —
Все удачей обернется.
Он захочет утром спать —
Солнце повернется вспять.
Он захочет лимонада —
Звать разносчика не надо.
А захочется сластей
Жди с тянучками гостей!
За что Радж ни возьмется —
Все удачей обернется!
Глава одиннадцатая
Машины, машины, машины… Главное – избегать столкновения, не врезаться как можно дольше, – о том, чтоб совсем не врезаться, она и не мечтает. Риск и гибель разделяет один только фут. Единственное спасение – не отстать от других, не дать смять себя. Все должно двигаться предельно быстро: ноги (и зачем только она надела туфли на гаком каблуке!), педали, колеса. Опасность подстерегает на каждом шагу, принимая различные обличья: то она постукивает по мостовой копытами ослика, то уставится крутыми рогами буйвола, то закружится колесами бесчисленных повозок и велорикш. Опасность сигналит из каждой машины, дребезжит звонком велосипеда, крутится где-то совсем рядом: спереди, сзади, справа, слева – со всех сторон.
А светофоры! Вот уж враги так враги, непредсказуемые и вероломные, подмигивающие злобными красными и желтыми глазами, когда только и мечтаешь, что о зеленом!
Автобусы и трамваи тоже не лучше. Только пристроишься в ряд – у них опять остановка. Они резко тормозят, втягивая людей с одного конца и выплевывая из другого. Стой и жди, когда им снова вздумается поехать, издевательски подмигнув тебе задней фарой.
Ох, есть же счастливые женщины, которым не надо водить эту проклятую машину, вздохнула Джанеки. Вот они, красавицы, идут себе по мостовой в сари, с чудесными сумочками, высоко держат голову – беззаботные и высокомерные пешеходы, жизнь которых – сплошное наслаждение. А она? Разве девушка из хорошей семьи может позволить себе не водить автомобиль? Это же позор! Что подумают о достатке их дома и о нраве ее отца! Она просто обязана говорить по-английски лучше, чем на хинди, носить короткую юбку в подходящих случаях, водить машину и время от времени пропускать стаканчик чего-нибудь покрепче! Так поступают все ее подруги, и она, конечно, не будет белой вороной.
Ко дню окончания колледжа папа подарил ей эту машину – серый «рено» – так, не Бог весть что, на первое время, чтоб не жалко было бить в процессе обучения. Этот «рено» и стал ее ночным кошмаром. Может, она устроена иначе, чем большинство людей, – ведь вот едут же все куда-то, и многие из них совершенно добровольно обрекли себя на эту вечную муку – крутить баранку.
Сейчас ей предстоит сделать самое сложное – подъехать к дому. И как это она раньше не замечала, насколько неудобен и опасен подъезд к их особняку. Какое все-таки легкомыслие со стороны отца поселиться здесь, рядом с этим безумным портовым Кхидирпуром, где шныряет столько тяжело нагруженных машин! Чего стоит один автоматический мост: восемь полос, да еще сложный режим работы. Впрочем, до него надо еще добраться, а до этого проехать по Лейбл-кроссинг – улице, которая каждый день преподносит ей какой-нибудь сюрприз.
Через несколько минут уже было ясно, что и этот день не стал исключением. Из какого-то пыльного переулка выскочил шикарный серый «бентли», – конечно, для того, чтобы она тут же в него врезалась. Понятно, ей следовало притормозить, выясняя, нет ли у нее конкурентов на этом пути, но ведь не может же она держать в голове сразу все правила из этого отвратительного «Свода правил дорожного движения». Нет, ну до чего же она несчастна!
Джанеки сжалась, будто пытаясь спрятаться от того, что сейчас произойдет, но предательница-машина не собиралась предоставлять ей убежище – девушка, собравшись в комочек, нажала локтем на гудок, и «рено» ответил кошмарным и оскорбительным воем.
Из покалеченного «бентли» вышли пассажиры – два молодых парня и водитель – здоровенный франт в белых брюках и пестрой рубашке. «Как с таким разговаривать», – с ужасом подумала Джанеки. Он подошел к радиатору своей машины и стал его осматривать. Девушка высунулась из окошка и забормотала скороговоркой:
– Не надо меня ругать, пожалуйста, лучше скажите, сколько стоит ремонт – я заплачу. Договоримся по-хорошему, а?
Парень повернулся к ней, но ничего не сказал.
Джанеки показалось, что в его взгляде она прочла что-то угрожающее, и, с опаской уставившись в громадные ручищи парня, она пошла в атаку:
– Почему вы так смотрите? Учтите, мой отец – адвокат, и я вас не боюсь.
– Ах, она его не боится – парень посмотрел на нее на этот раз с явным интересом. Он вдруг перемахнул через капот, опершись о него руками, и оказался рядом с нею.
– Полиция! Хулиганы! – закричала Джанеки изо всех сил, предварительно зажав ладонями уши, чтоб не оглохнуть от собственного крика.
Это взбесило парня окончательно. Изо всех сил сдерживаясь, он тихо произнес:
– Постой! Разве я сказал или сделал что-нибудь плохое?
Он со злостью ударил рукой о дверцу ее машины.
Джанеки подняла на него испуганные глаза:
– Нет, но вы… похожи на хулигана…
Это прозвучало так жалобно, что неожиданно все три парня расхохотались.
– Эй, Радж, – крикнул один из них, – если уж эта крошка нас так быстро раскусила, придется и впрямь похулиганить!
Тот, кого называли Раджем, открыл дверцу «рено» и жестом пригласил Джанеки выйти. Она не посмела ослушаться и покорно вылезла.
– Сэр! Сэр! – запричитала она. – Не стоит хулиганить. У меня нечаянно вырвалось.
Она просительно сложила руки и без конца повторяла свое «сэр!». Девушка при ближайшем рассмотрении оказалась такой хорошенькой, что всю злость Раджа как рукой сняло. Тоненькая, в белом свободном платье, стянутом в талии цветным платочком, с аккуратно приглаженными волосами, она глядела на него такими чистыми глазками, затененными густыми ресницами, и бормотала свои глупости таким прелестным ротиком, что растаяло бы любое сердце, а не только его, сделанное из воска.
– С «сэра» и надо было начинать, – сказал он, снисходительно меняя гнев на милость.
– Не сразу выговорила, – кротко объяснила девушка.
Ей показалось, что грозный противник смягчился наконец, но он вдруг вытащил ключи зажигания и позвякал ими перед самым носом Джанеки.
– Ой, ключи, ключи, ключи! – заголосила она.
Ответом ей был новый взрыв хохота.
– Как она защебетала! – веселились парни. – Ну, забавная девчонка, и в кино ходить не надо!
– Права есть? – спросил Радж.
– Есть… В полиции, – Джанеки решила быть честной.
– Навсегда? – поднял брови парень.
– Временно, – неуверенно ответила она, и на всякий случай прибавила: – сэр!
– Вы же не умеете водить, – вздохнул Радж.
Лучше бы ему было этого не говорить. То же мне, открыл Америку, вскипела Джанеки. Бьет в самое больное место. Конечно, не умею – умела бы, не стояла бы здесь перед ним!
– Ваше ехидство неуместно, – с достоинством возразила она и сурово поджала губы. – Скажите, сколько я должна, я заплачу, и мы, наконец, расстанемся.
– Ах вот как! – фыркнул Радж. – У вас деньги на грядках растут?
Она сразу же стала ему неприятна. Только поглядите, сколько высокомерия! Только что пищала «сэр! сэр!», а тут вдруг вспомнила, что принадлежит к хорошему обществу – ну да, у нее же отец адвокат. Что ж, пусть платит!
– Эй, Крипал! – подмигнул он приятелю. – Подготовь-ка даме счет.
– По какой шкале считать? – с готовностью откликнулся механик.
– По самой-самой.
– Что-что? – охнула Джанеки, почувствовав, что сейчас у нее будут неприятности.
– Подсчитай-ка наши убытки, – безжалостно повторил Радж, глядя на девушку.
– Так, разбита фара, сломан радиатор… Нужен жестянщик, – старался Крипал. – Капот надо красить… Тысяча рупий, – брякнул он отчаянно, так что даже Радж от неожиданности подпрыгнул.
– Тысяча! – взвизгнула Джанеки, теряя чувство собственного достоинства. – Это уж слишком. Вчера я тоже врезалась, так с меня взяли двести. А вы – тысячу! Это грабеж!
– Вы выражаетесь, как хулиганка, – грозно сказал Радж, внутренне потешаясь. – За оскорбление вы ответите. Полиция!
Девушка растерянно смотрела по сторонам, ожидая в любое мгновение появления полицейского и всего из этого вытекающего.
– Сэр, у вас иностранная машина, вы богатый человек, – предприняла она последнюю решительную попытку исправить положение. – Будьте же великодушны! Для меня тысяча рупий – это слишком много!
«Еще бы, – подумал Радж, удовлетворенно слушая ее простительный тон. На тысячу рупий можно отремонтировать десять машин, которые находятся в куда худшем состоянии. Они с парнями столько и в месяц не зарабатывают».
– Двести – вполне подходящая сумма, правда? – тянула девушка, стараясь заглянуть ему в глаза, для чего ей пришлось встать на цыпочки.
На Раджа опять напал приступ хохота, но он из последних сил сдерживался, чтобы не испортить представления. Ну и девчонка! И что только у нее в голове? Совсем не представляет себе реальности, что ли? Даже цен не знает.
– Это ваша последняя цена? – спросил он сурово.
– Нет, – честно призналась Джанеки. – Но именно столько мне дает отец на дорожно-транспортные происшествия. Мне разрешается одно ДТП в день. Она тяжело вздохнула и добавила: – Мы очень нуждаемся…
Это было уж слишком. Вот это нищета! Вот это суровая борьба за выживание!
Радж несколько мгновений хватал ртом воздух, а потом замахал на нее руками – исчезни, исчезни, пока совсем не уморила, – и повалился со смеху!
Поняв, что ее отпускают, Джанеки быстренько села в машину и, кое-как развернувшись, рванула прочь, размышляя о том, какие странные люди иной раз попадаются на дороге.
