Текст книги "Родной ребенок. Такие разные братья"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)
Глава тридцать восьмая
Слава Раджа в их квартале, и без того солидная, достигла зенита в дни после потасовки. Улица просто бредила Раджем. Все разговоры, с чего бы они ни начинались, хоть с международного положения, заканчивались непременно им; любители порассуждать о политике сходились на том, что, будь их герой премьер-министром, дела Индии пошли бы куда лучше.
Мальчишки постриглись и теперь щеголяли прическами «а-ля Радж», а те, кто мог себе позволить, – еще и кроссовками, «как у Раджа». Девицы на выданье стайками гуляли по два раза в день мимо ворот его мастерской, за что получали по вечерам трепку от мамаш, боявшихся, как бы слух об этом не дошел до ушей нареченных женихов, а особенно их родни. У продавцов газировки резко увеличился спрос на «пепси», которую предпочитал новый кумир, и они мечтали теперь только об одном, – чтобы вкус его изменился, и он выбрал что-нибудь подороже.
Самому Раджу было не до того, чтобы наслаждаться известностью, так как теперь он сполна ощутил и оборотную ее сторону: на него, как из ведра, посыпались заказы, от которых не хватало духу отказаться, а потому он целыми днями торчал в мастерской, не успевая даже пообедать. Однако Нирмала купалась в лучах его славы с величайшим наслаждением. Она всегда знала, что лучше, сильнее и храбрее ее мальчика нет никого на свете, а теперь с радостью наблюдала, что это признается буквально всеми, кроме, конечно, ее соседки Акки, с которой последние двадцать лет шла не прерываемая никакими, даже пятиминутными, перемириями борьба. Последним нанесенным Аккой ударом был диплом Института мореходства, который получил, наконец, ее тощий сын Джавара. Но теперь это жалкое событие было просто забыто перед лицом той чести, которой собирались удостоить Раджа жители квартала – праздника в ознаменование его победы над чужаками.
Когда Акка услышала об этом, глаза ее полезли из орбит. Нирмала чуть в окно не выпала от хохота, наблюдая, как исходит паром ее соседка у калитки, собрав вокруг себя идущих с рынка женщин и пару скучающих коров.
– Да где ж это видано, устраивать праздник в честь подзаборного мальчишки? Кто его отец? Кто его мать, брахманка она, что ли? На каких медных табличках это записано, покажите мне! Почему люди должны преклоняться перед этим недоучкой и его сумасшедшей мамашей! – кричала Акка, красная, как мак. – Давайте зажжем лампы и светильники, устроим фейерверк! Это будет наш праздник Дивали, только вместо Рамы – Радж, а вместо Ситы – драгоценная Нирмала! А мы все вместо тех обезьян, что помогали Раме против демона!
Соседки слушали и сочувственно кивали, однако на праздник явились все, оставив свою подружку Акку в одиночестве захлебываться злостью.
С утра по улице ходили мальчишки-глашатаи с барабанами, извещавшие всех, что в пять часов вечера будет музыка, танцы и угощение, на которое раскошелился квартальный совет. Автомобильное движение перекрыли, в связи с чем ни на минуту не прерывался скандал, который устраивали водители, не соглашающиеся на объезд. На площадке у почты парни ставили бамбуковые шесты для пандала – навеса из сплетенных пальмовых листьев, приносили столы, укрепляли жаровню для пап-пара – тоненьких лепешек из бобовой муки, которыми славилась их улица. Старики готовили угощение: резали ломтиками вяленую баранину, густо обмазанную пастой из чили, варили рис в огромном котле, начищенном до блеска специально мобилизованными для этого мальчишками. Хозяин бакалейной лавки, у которой происходила историческая драка, расщедрился на ящик пакетиков с орешками, а из овощных магазинчиков несли корзины с фруктами и зеленью. Женщины же, каждая на своей кухне, пекли к столу сладости по старинным и тщательно скрываемым друг от друга рецептам, мечтая о том, что именно у нее получатся самые вкусные, и все будут спрашивать, кто именно приготовил эти необычные чуры или печенье.
Раджа едва удалось вытащить из мастерской и заставить умыться к назначенному часу. Он с содроганием думал о том, что ему предстоит принять на себя шквал народного обожания, но не бежать же из собственного квартала. Нирмала специально к этому дню прикупила для него черный костюм, в который и облачила сына, невзирая на его вопли о том, что родная мать жаждет его смерти от теплового удара.
Сопровождаемый сияющей Нирмалой в праздничном сари, он вошел под пандал, растерянно кланяясь всем подряд. Сидящие за почетным столом старики повесили ему на шею несколько гирлянд, причем каждый из них сгибал перед Раджем спину и делал намаскар. От одного этого Радж покрылся красными пятнами и не знал, куда девать глаза, а когда вышел глава Квартального совета и произнес речь на пятнадцать минут, в которой не было только сравнения Раджа с Вишну, тот почувствовал себя просто придавленным тяжелой рукой всеобщей благодарности.
Единственным спасением показался ему в этой ситуации добрый стакан виски со льдом, который и был выпит до дна сразу же после окончания торжественной части. Тут уж Радж снял пиджак, поел впервые за день, и теперь ничто не казалось ему преувеличением. Тем более что и остальные скоро забыли о том, по какому поводу они сидят за этим столом и едят вкусные блюда, поданные на листьях банана, пьют и наслаждаются общением с друзьями. Молодежь устроила танцы под музыку свирели и долу, Радж с увлечением отплясывал с матерью, а после второго стакана виски даже не очень отнекивался, когда Нирмала предложила им с Крипалом показать всем соседям уморительную сценку «Охота на тигра», которой они оба прославились, еще учась в школе.
Радж с трудом влез в совсем уже тесный ему костюм тигра, прикрутил хвост из обтянутой тканью гибкой проволоки, вымазал лицо белилами и нарисовал черным полоски и усы.
Крипал тоже сделал себе усы, но не черные, а рыжие, какие и должны быть у офицера колониальных войск, который в свободное от завоевания новых индийских земель для Ее Величества время решил немного поразвлечься и отправился на охоту со слугой – его должен был играть Начча.
Когда перед пандалом появился Крипал в светлом кителе и солдатских шортах британской колониальной армии, в пробковом шлеме и принялся ходить с ружьем взад и вперед на согнутых ногах, изображая выслеживание добычи, толпа покатилась со смеху. Крипал старался из всех сил: ползал, выискивая следы на мостовой, доставал из кармана пенсне и разглядывал сквозь него оставшиеся после коровы лепешки, ронял свой шлем и ружье на ноги себе и Начче, пыхтел трубкой, прятался за всех подряд, испугавшись каких-то звуков. Потом появился Радж – на четвереньках в образе трусливого и истеричного тигра, который напуган не меньше охотника. Он метался по площадке, сбивая стулья и мальчишек, попутно стягивал со стола кусочки баранины и строил глазки девчонкам посимпатичней. Больше всего публике понравилось, как тигр залез та колени к главе Квартального совета и выпил виски из его стакана, удовлетворенно крякнув при этом. Старики стирали слезы, женщины толкали друг друга, призывая не пропустить вот этого – ну самого смешного! – момента, мальчишки визжали, а Радж разошелся не на шутку.
Теперь уже тигр, убедившись, что охотник еще трусливее него, не прятался, а усиленно делал вид, что ищет с ним встречи, выбирая для этого, однако, именно те места, где в этот момент точно не было ни самого офицера, ни его ружья. При этом он еще встал на задние лапы, кружился и пел хвастливую песню о своей легендарной храбрости:
Кто вам сказал,
что царь зверей – лев?
Когда я здесь,
то место льву – хлев!
Мой зуб – клинок,
Мой коготь – сталь!
И лев – щенок,
Когда я встал!
Зачем ружье,
Коль сам силен?
Один удар —
И дух вон!
– Ну и песни у этого парня – все про свои дела поет! – поразился наглости Раджа инспектор Ананд, чей «джип» как раз остановился у самой площадки, позволив себе нарушить запрет на движение по Лейбл-кроссинг в этот вечер.
Увидев главный объект применения своей хваленой дедукции в образе тигра, Ананд ничуть не удивился, в отличие от Нирали. Ну и дела, подумал сержант, неужели этот полоумный инспектор попал в точку? Еще час назад он и мысли не допускал, что «индийский Шерлок Холмс» может хоть что-нибудь угадать. И вот такое удивительное совпадение! Теперь уж процесс утверждения в собственной гениальности у Ананда окончательно завершится – он и так был недалек до наивысшей точки.
– Ты настоящий тигр, Радж, – улыбнулся инспектор, касаясь кончиком стека плеча парня. – Более того, ты людоед.
Тот вздрогнул, расслышав посреди веселья голос, который навевал крайне неприятные ассоциации.
– Вам понравилось? – дружелюбно отозвался он, все еще надеясь, что Ананд просто пожаловал на праздник.
– Еще как! – кивнул инспектор.
Он обошел вокруг парня, растерянно наблюдавшего за изменениями выражения его лица, и, удовлетворившись осмотром, приказал Нирали записывать.
– В журнал запишешь позже, в участке, – поправил он сержанта, раскрывшего было черную тетрадь. – Я имею в виду другое…
Понятливый Нирали полез за записной книжкой, в которой оставалось не так уж много места.
– Ты хитер, но и я не промах, – почти продекламировал инспектор, убедившись, что сержант приготовился писать. – Переоделся тигром, совершил преступление и думаешь, что Ананд бросится обыскивать зоопарки и цирки в поисках зверя? Но нет, ты не учел одного – того, что имеешь дело с тигром сыска. А потому я займусь исключительно тобой, опасный полосатый зверь. Все остальные тигры в Калькутте могут спать спокойно.
Глава тридцать девятая
– Горе мне! Горе! – опять стонала Нирмала, заглядывая в дверной проем.
Радж, ввиду его несомненной виновности, давал показания из-за решетки. Ананд ему не позволил переодеться, чтобы не лишаться вещественного доказательства, а также дополнительной эффективности, и парень так и остался в костюме тигра с болтающимся сзади хвостом. Грим поплыл и размазался, и потому лицо Раджа вполне могло бы вызвать хохот у каждого, кто был бы к этому немного расположен.
Но присутствующим совсем не хотелось смеяться.
– Вас разжалуют в постовые! – осторожно попробовала Нирмала старые штучки, но инспектор на этот раз оказался более решительно настроенным.
– Замолчи! Будешь вопить – и тебя заберу, – грозно проговорил он, и Нирмала тут же прикусила язычок.
– Так зачем ты убил Налла Нингама? – в пятый раз повторил свой вопрос Ананд, уже теряя терпение.
– Я не знаю человека с таким именем, сэр, – устало отозвался Радж, который еле стоял, всем телом опираясь на решетку.
– Ты не признался, зачем убил Френсиса Амбарасана, но теперь тебе придется расколоться. Что заставило тебя загрызть Налла Нингама? – насупил брови инспектор.
– Загрызть? О, боги! – Радж поднял руки к потолку, как к самому близкому к богам месту в участке. – Я хоть не съел никого, нет?
– В прошлый раз тебя спасло только заключение экспертов. Не сомневаюсь, что это была их ошибка, – Ананд выразительно посмотрел в сторону Нирали.
– У вас нет экспертизы на этот раз, сэр? Может, мне повезет, и они опять ошибутся? – отозвался Радж, у которого появилась слабая надежда.
– Скоро получим! – пообещал инспектор. – Но я бы на твоем месте оставил пустые надежды.
– На моем месте оставьте их, сэр! – с радостью предложил парень. – А уж я, пожалуй, не буду.
Его шутки показались полицейскому совершенно неуместными в момент, когда речь шла о триумфе дедукции.
– Зачем ты переоделся тигром? – взвыл он, стараясь перекричать какой-то внезапно возникший у дверей шумный разговор.
Однако, даже если бы Радж принялся ему это объяснить, он все равно не смог бы расслышать, потому что в комнату рвалась какая-то девушка, а охрана старалась ее не пускать. Тем не менее через минуту шумная особа уже стояла посреди следственного помещения, а смущенные охранники пытались понять, как же ей это удалось.
Такие пробивные качества не на шутку удивили всех, включая Ананда, который был поражен ими даже больше, чем красотой решительной посетительницы, и теперь, остолбеневший, уставился на нее. Один только Радж не усмотрел в этом ничего для себя нового, потому что в участок пожаловала отлично знакомая ему Джанеки.
Девушка, не теряя времени, направилась к решетке, за которой стоял Радж, но инспектор, опомнившись наконец, остановил ее криком:
– Это еще кто?
– Это Джанеки Сатья Мурти, дочь знакомого вам адвоката, – обернулась она к Ананду, окидывая его неприязненным взглядом.
– С какой стати вы позволяете себе вторгаться… – начал инспектор возмущенную речь, но Джанеки не собиралась его выслушивать.
– Ну-ка помолчите пять минут. У меня есть дело, причем не к вам, – строго сказала она полицейскому, который тут же послушно уселся и замолчал.
Радж искренне веселился, наблюдая за этой сценой. «С девчонкой не пропадешь», – подумал он, с удовольствием глядя на успехи, которых она достигла в участке за столь короткое время.
– Как здорово, что ты пришла, Джанеки, – улыбнулся он, радостно произнося ее имя, такое волшебное и совершенно не похожее на все, что его здесь окружало. – Можешь вытащить меня отсюда под залог?
– И не подумаю, – неожиданно холодно ответила девушка, глядя на него широко открытыми глазами без тени улыбки.
– Почему? – ошарашенно спросил он.
– Потому что мне совершенно незачем это делать, – ответила Джанеки, и в голосе ее Радж услышал такую злость и обиду, что просто опешил.
Только вчера они разговаривали по телефону, и Джанеки мило щебетала в трубку, называя его ласковыми именами, строя планы на будущее. Все было, как обычно, ничто не предвещало сегодняшней отчужденности. Радж не чувствовал за собой никакого греха, и все это казалось ему довольно странным. Может, Джанеки приревновала его к кому-нибудь? С нее вполне станется! Но ведь он в последнее время даже словом ни с кем не перекинулся, ни с одной девчонкой рядом не стоял. Да, что ни день – то сюрприз. То нежданно-негаданно стал женихом, а теперь вот попал в немилость!
– Джанеки, что это с тобой! – начал он, но девушка резко перебила его.
– Не смей даже произносить моего имени! – завизжала она, теряя контроль за собой. – Ты предатель! Ты лжец! Все одно только вранье и притворство! Научи меня так притворяться – наверняка это очень удобно в жизни!
Она узнала о том, что я не миллионер, пронзила Раджа страшная догадка. Наконец-то в это поверила и теперь обвиняет во лжи. Но ведь ей тысячу раз было сказано!
– Послушай, я без конца твердил тебе, что небогат, – сказал он, стараясь сохранять спокойствие. – Разве ты слушала меня? Конечно, конечно, твердила ты, а сама думала, что я притворяюсь нищим. Зачем? Чтоб не водить тебя в шикарные рестораны? Экономить на подарках? Зачем, спрашиваю тебя, я стал бы притворяться бедняком? Это все твои собственные выдумки, и ты не имеешь права обвинять меня в них. Особенно теперь, когда у меня и без того дела не так уж хороши.
Пока он говорил это, на лице у девушки отражались самые противоречивые чувства. Сначала она готова была даже согласиться с ним – он действительно говорил ей неоднократно, что небогат. Она не верила ему, но виноват в этом был Крипал и его дурацкое предупреждение, а вовсе не Радж. Но потом она решила, что, возможно, сам Радж подучил друга, да и его машины играли на эту версию, так что ему не выйти из этой истории чистеньким! Он лгал – если не словами, то всем своим поведением! Да и какая теперь разница, богат он или беден, лгал или не лгал, если он убийца?
– Ясно, ты чист, честен, ты святой, – она презрительно сощурила глаза и замахала руками, как бы помогая себе высказать все. – Есть только один маленький грешок, крошечный – ты убиваешь ни в чем не повинных людей, одного за другим. Двое друзей отца уже на том свете. Кто следующий? Может быть, он сам? А отчего же нет, если и он в том списке врагов, который тебе оставил твой отец, продажный полицейский?
– Джанеки, ты сошла с ума? Какой отец? У меня нет отца вообще, понимаешь? – закричал Радж.
– Так не бывает, мой дорогой. Ты большой мальчик, и должен бы знать об этом! – Джанеки подошла совсем близко к решетке и приблизила усмехающееся лицо к лицу парня.
– Спроси у матери, убедись сама, – Радж поднял руку, чтобы стереть со лба капельки пота, смешанные с краской.
Почему-то его движение испугало девушку, и она резко отпрянула.
– Так Кавери жива? – спросила она через несколько секунд молчания.
Кавери? Но вот же оно, еще одно доказательство его невиновности, раз уж Джанеки нужны факты, а не его слово. Какая еще Кавери? Ведь совершенно явно, что речь идет о другом человеке, мать которого зовут этим именем. Он убивает, стреляет из лука, кого-то задирает, как тигр, и каким-то таинственным образом обставляет все так, что подозрение падает на Раджа. Когда же ей станет это ясно?
– Джанеки, мою мать зовут Нир-ма-ла. Я не знаю никакой Кавери, понимаешь. Я не убивал, не грабил и даже не врал тебе! И давай закончим всю эту историю, – Радж устало прикрыл глаза ладонью и покачал головой.
Ему казалось, что до нее дойдет наконец очевидная истина его слов, но девушку сейчас не убедил бы и Кришна.
– Вы и имена сменили! – горько усмехнулась она. – Боги, с кем я связалась!
– Эй, девушка, вы не в театре! – опомнился заслушавшийся было инспектор Ананд. – Уходите-ка отсюда, а то обвиняемый получит разрыв сердца раньше, чем я начну допрос.
Джанеки, будто только и ждала этого, сразу же пошла к дверям.
– Не беспокойтесь, инспектор, – сказала она, чуть обернувшись. – У него нет сердца.
Она и не заметила, как метнулась от нее, стараясь вжаться в стенку, немолодая женщина в синем сари. И уж конечно не видела, какое у той было лицо.
Нирмале казалось, что в участке совершенно нет воздуха, она начала задыхаться и, с трудом вытерпев несколько минут, чтобы не столкнуться с Джанеки, вышла на улицу. Должно быть, ее вид просто пугал людей, потому что ей навстречу сразу бросилось несколько мужчин в форме, чтобы поддержать и усадить. Они принесли воды и долго допытывались, не вызвать ли врача. Но ей нужен был сейчас не врач. Все, чего она хотела, – это обнять сына, прижаться к плечу своего мальчика, чтобы убедиться, что он по-прежнему принадлежит ей, что ему угрожает опасность, призрак которой опять встал на их пути.
Из слов Джанеки Нирмала поняла куда больше, чем Радж, и даже больше, чем сама девушка. Имя Кавери открыло ей все. Кто-то помнит о Кавери и ее несчастном сыне. Ненависть к ним так велика, что на них пытаются навесить новые злодеяния. И во все это каким-то образом впутали Раджа.
Нирмала подошла к окну комнаты, где, как ей казалось, держали сейчас ее сына. И точно, она увидела сидящего за столом Ананда и рядом с ним Нирали, продолжающего заполнять свою записную книжку новыми афоризмами шефа. Раджа ей, как она ни старалась, разглядеть не удалось.
Инспектор продолжал задавать арестованному вопросы, но, судя по тому, что услышала Нирмала, ушел он недалеко.
– Я тебя в порошок сотру, в камере сгною, – монотонно зудел Ананд. – Отвечай, Радж, зачем ты переоделся тигром?
Глава сороковая
– Нет уж, если со мной что-нибудь случится, пусть меня сожгут в крематории – это неподалеку отсюда, в Кеятолле. Пять минут – и готово, – твердил Сатья Мурти, опираясь на руку своего старшего друга. – Только не здесь…
Они с Тхарма Лингамом шли по дорожке к стоянке, где их ждали машины. Позади осталась церемония прощания с Налла Нингамом на калькуттском шмашане – Ним-талла-гхате, напротив храма Бхутанатха. Здесь, в двух минутах ходьбы от полыхающих костров, толпится народ, ухает барабан, протяжно стонет флейта, весело перезваниваются медные тарелочки. Посреди кружка молитвенно сложивших руки людей стоит старик в дхоти, которым обернуты его бедра, и длинной белой рубахе из домотканого полотна. Он воздевает ладони к небу и самозабвенно выводит: – Я пришел к тебе, о Учитель, за советом…
На душе у Сатья Мурти было еще тоскливее, чем обычно в последнее время, хотя хорошо он себя не чувствовал уже давно. Тоска, точно облако, обволокла его, сжала сердце. Пока горело тело Налла Нингама, адвокат старался смотреть на воду Хугли, а не на поднимающиеся все выше языки пламени. Из глубины костра доносилось приглушенное хрупанье, точно лопалось что-то. Мимо пробегали собаки – особенно жирные и ленивые здесь, как нигде в Калькутте.
Сатья Мурти отошел к реке, стараясь сделать это не слишком заметно, спустился к ней по каменным ступеням и, остановившись у самой кромки, молча смотрел на воду. Но здесь было не лучше. То и дело слышались тихие всплески это черепахи мягко шлепались в волны. Какая же здесь грязная и вонючая вода, а ведь кто-то умывается ею да еще радуется: «Слава тебе, владыка наш Бхутанатх!» И все горят и горят погребальные костры, и ни на минуту не угасает огонь…
Как хорошо, что можно, наконец, уехать отсюда, сесть в машину с кондиционером, вдохнуть прохладного воздуха.
– Вот осел! – крикнул водитель Тхарма Лингама перебежавшему дорогу человеку в одной набедренной повязке, с болтающимся через плечо священным шнуром – джанэу.
– В храм бежит, видите, в руках у него лота – широкогорлый бронзовый сосуд с цветами, – объяснил его хозяин адвокату, проводившему незнакомца взглядом. – В нашем городе до сих пор такие встречаются: пока не совершит омовения и не отнесет цветы к алтарю в храме Бхутанатха, ни зернышка риса, ни капли воды до самой ночи в рот не возьмет… Ладно, поехали ко мне, выпьем по стаканчику.
– Нет, домой, только домой! – запротестовал Сатья Мурти. – Я теперь чувствую себя в безопасности, только когда запираюсь у себя. А вас, дорогой друг, приглашаю на ужин у меня новый повар, старого я рассчитал.
– Что, показался ненадежен? На Раджа похож? – улыбнулся Тхарма Лингам. – Я гляжу, вы и впрямь собираетесь держать круговую оборону.
– Вы еще не все знаете, я вам покажу кое-что во дворе и в самом доме, – пообещал адвокат. – А что касается повара, то он всего лишь попался на воровстве я совсем не так болезненно мнителен, как вам кажется.
Когда они подъехали к дому Сатья Мурти, гость сразу же обратил внимание на два ряда проволоки, которые шли поверх мраморного забора.
– Это еще зачем? – недоуменно спросил Тхарма Лингам.
– Дотроньтесь-ка до забора, – предложил адвокат.
Тхарма Лингам положил ладонь на прохладный мрамор, но не успел получить удовольствия от этого прикосновения – немедленно все вокруг зазвенело переливчатым звоном, и из дома выбежали слуги, крича и размахивая руками.
Адвокат знаком приказал им удалиться и, довольный произведенным на гостя впечатлением, широко улыбнулся.
– Теперь все школьники в округе сбегут с уроков – ваш звонок прямо как тот, которого когда-то мы все ждали с надеждой и нетерпением, – покачал головой Тхарма Лингам.
– Пусть сбегáют, зато здесь муха не пролетит незамеченной, не то что тигр, – отозвался хозяин, любовно оглядывая свое изобретение.
– Звонок истреплет вам все нервы, – предупредил Тхарма Лингам. – То почтальон прикоснется, то молочник… А что касается Раджа, так ведь он в тюрьме и не придет.
Но тот, кого поджидали два ряда проволоки вокруг дома Сатья Мурти, уже покинул полицейский участок. Его спасительницей была, как и в прошлый раз, полицейская экспертиза. Правда, она не слишком торопилась выручать его, и Радж просидел в камере всю ночь, так и не сняв с себя обличье зверя, который принес ему такие неприятности.
Утром, едва инспектор Ананд уселся за свой рабочий стол, намереваясь взяться за дело с новыми силами и выяснить, наконец, зачем все-таки Радж нарядился тигром, приехал курьер из лаборатории. Ананд окинул толстый пакет, доставленный ему, подозрительным взглядом, ничего хорошего от него не ожидая. И не зря.
– Что за вздор! Как они там работают? – раздраженно фыркнул он, бросая на стол лист бумаги. – Экспертиза нашла раны только от зубов и когтей тигра.
– Так значит, его действительно загрыз тигр? – охнул Нирали. – Настоящий?
Ананд обиженно задышал, надув щеки. Сержант понял, что едва не совершил ошибки, акцентируя внимание на промахе дражайшего начальника, и принялся заглаживать свою вину.
– Надо же, вы ведь сразу же обо всем догадались, сразу сказали, что это был зверь, – сержант уже привычным движением нагнулся, как бы припадая к стопам Мудрейшего.
– Не время сейчас, – сказал Ананд, поднимая помощника и заглядывая ему в глаза, чтобы выяснить, насколько искренне тот верит в его поставленную под сомнение прозорливость.
Но сержант Нирали отлично знал, что его работа зависит от того, сумеет ли он обмануть племянника мэра, а потому в его взоре сияли только восхищение и преданность.
Налюбовавшись ими, инспектор прижал верного Нирали к своей груди и со слезами в голосе отдал приказ:
– Иди, Нирали, выпускай этого… Раджа!
– Не волнуйтесь так, сэр! Все еще уладится, – посочувствовал сержант и взял ключи от камеры.
Через минуту Ананд услышал какой-то шум и, не дождавшись ни сержанта, ни заключенного, пошел посмотреть, в чем дело. Придя на место, он вместо криков радости встретил упирающегося Раджа, не желающего покидать тюрьму, и силой выталкивающего его оттуда Нирали.
– Что такое? Ты не понял, Радж, мы тебя отпускаем, – удивился Ананд.
– Нет уж! – закричал обвиняемый. – Я домой не пойду! Кто-нибудь погибнет от несчастного случая, а я опять буду виноват? Сержант говорит, этого вашего Нингама тигр задрал. Ясно. Следующего машина переедет, вы опять скажете, что это я. Тут у меня хоть алиби есть.
– Не спорь с начальством, проваливай! – пинками выпроваживал его из камеры Нирали.
– Эй, охрана, уведите его! – крикнул инспектор, не надеясь, что щуплый сержант справится с таким молодцом, как Радж.
Двое парней подхватили освобожденного под руки и буквально выкинули его на улицу, да еще заперли дверь. Радж колотил в нее несколько минут, умоляя их дать хотя бы возможность позвонить матери или ребятам. Но, ничего не добившись, он вынужден был топать по всему Кхидирпуру в трико с полосками. Хвост он, правда, оторвал и бросил в урну сразу же, но избавиться от костюма было сложнее – не идти же домой через весь район голым! К тому же у него не было денег на автобус, а таксисты опасались останавливаться рядом с такой странной фигурой. Так что прохожие вдоволь налюбовались человеком-тигром, и им было, о чем рассказать оставшимся дома. На особо любопытных, застывающих с открытыми ртами при виде такого чуда, Радж даже слегка рычал, чтобы усилить впечатление.
И только когда добрался до Лейбл-кроссинг, он смог наконец вздохнуть свободнее. Здесь каждый считал своим долгом выскочить ему навстречу с приветствиями и банкой пива, хлопнуть по плечу и предложить убежище в своем доме. Однако Раджу нужно было только одно – собственная ванна, и он шел напрямик к мастерской, не обращая внимания на толпу, которая увязалась за ним и увеличивалась с каждой минутой.
– Эй, Радж! – крикнул кто-то, когда он уже поднимался на свое крыльцо. – А что все-таки с тем парнем случилось?
– Его загрыз тигр, настоящий, – устало бросил через плечо Радж и скрылся в доме.
– Ха, тигр! – недоверчиво крикнул один из стариков, славившийся на Лейбл-кроссинг своим умом. – Полиция его и загрызла, а теперь нам говорят, что тигр. Я вот знавал одного, так того тоже…
И он уселся тут же на мостовой, чтобы поведать собравшимся очередную из своих баек, а те пораженно слушали, забыв про оставленную работу и с благодарностью припадая к источнику его мудрости.
