Текст книги "Родной ребенок. Такие разные братья"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)
Как только наступает новолуние, слоны идут к реке, чистятся там и торжественно купаются.
Плиний
Самолет из Бомбея мягко приземлился в аэропорту Эмбакаси.
Туристы шумно направились к выходу. Было утро, а для туристов это время «сафари» – этим суахилийским словом в Восточной Африке называют любую поездку. Если турист поедет на запад, в глубь горной Кении, он увидит наиболее экономически развитые районы. Изумрудные чайные плантации чередуются здесь с бархатистой зеленью кофейных ферм, огромные животноводческие ранчо – с пестрыми коврами огородов. Мимо них тянутся прекрасные дороги, вдоль которых расположены уютные чистые городки, где африканцы к воскресной заутрене надевают галстук и шляпу.
Джавар и Ананд взяли свои чемоданы и вышли из здания аэропорта, миновав таможенный досмотр. Воздух был прозрачным и синим. Видно было далеко вокруг. Перед зданием аэропорта под огромнейшим баобабом пестрели шумные закусочные.
Дядя и племянник сели в такси, и через полчаса их уже встречал Дараян. За его спиной возвышался с неизменным острым копьем в руке сын Африки – Мумба.
Встреча была шумной. Мумба был чрезвычайно обрадован тем обстоятельством, что сюда, в Найроби, приехал племянник его хозяина.
– Он будет моим заместителем, – громко сообщил Джавар, представляя слугам племянника, – по всем вопросам. Вам ясно?
– Как этот день, господин, – ответил Дараян на пенджаби и, погладив бороду, поклонился Ананду.
– Добрый день! Здравствуйте! – сказал Ананд, сразу определив, что Дараян – сикх.
Мумба, восторженно сверкая глазами, пожал руку, протянутую ему племянником Джавара.
– Будем ходить на охоту, сафари, – сказал он, блеснув белозубой улыбкой и ударяя копьем по щиту.
Потом племянник и дядя поплавали в бассейне, отдохнули немного и расположились на террасе пить кофе.
– Завтра, я думаю, съездим в контору, и я познакомлю тебя со служащими, а потом покажу Найроби, заедем в несколько знаменитых клубов и так далее, – отпивая кофе, сказал Джавар.
– От тебя, дядя, я давно уже слышал о клубе «Маунт-Кения сафари клаб» – клубе для богатых туристов и местных бизнесменов.
– Посетим и это заведение! А потом мы с тобой будем охотиться. Это главное. Через охоту ты мгновенно постигнешь африканскую природу, – вдохновенно заговорил дядя, зажигая сигару. – Это постижение почему-то происходит в состоянии полной мобилизации нервов, психики, душевных и физических сил. – Он выпустил дым в потолок и закончил, подчеркнув свои слова жестом левой руки: А это бывает только на охоте.
Когда, гуляя по саду, они остались вдвоем, Ананд спросил:
– Дядя, откуда у тебя великан Мумба? Кто он?
– Это масай! Нилоты и масаи – самые свободолюбивые племена. Они скотоводы. А при наличии такого животного мира поневоле станешь охотником и воином. Защищаться от хищного зверя всегда было необходимостью и обязанностью мужчин масаев. – Джавар взглянул на притихшего и внимательно слушающего племянника и продолжал: – Их основная пища – молоко, смешанное с кровью. Натренированной рукой они вонзают в вену коровы или быка стрелу или нож и нацеживают в сосуд из тыквы строго определенное, как у донора, количество крови, чтобы животное не ослабло. Ранку замазывают глиной. Масаи подолгу кочуют в безводных районах, и такая своеобразная смесь служит им напитком, утоляющим жажду и восстанавливающим физические силы.
– А откуда они? – с интересом спросил Ананд.
– Этнографы говорят, что их предки пришли то ли из Саудовской Аравии, то ли из Египта. Это самые высокие люди на Земле. Постепенно, дорогой Ананд, ты все узнаешь и увидишь сам.
Джавар выделил для племянника самую большую комнату на втором этаже с видом на город и саванну с белеющей вдали горой Найроби.
И Ананд удобно расположился в ней. Портрет Деваки он повесил у изголовья своей кровати, на стене.
Красный луч солнца упал на портрет, задрожав на красивом лице Деваки.
«В нашем сыне ее красота, натура, характер и моя память», – подумалось ему, и он снова ощутил тяжесть на душе. О жене у него остались только светлые мысли и воспоминания. И как только хотя бы на мгновение его мятущееся сознание представляло, что ее нет и никогда не будет рядом с ним, что ее нет на Земле, в этом мире, Ананд вновь погружался в ту же самую «реку» – поток, обреченный на движение в одном направлении, в направлении отрешения от жизни, ухода от нее, отказа от сознания, ибо в нем – вся беда. Да и если бы только в нем, сознании. Беда в создании человеческом, в его развитии, как особи, в его общении с окружающим миром и себе подобными.
Ананду пришли на ум строки поэта, имя которого он не запомнил. Когда-то давно он читал его в переводе на хинди:
Нет ничего во мне светлее, чем мысли,
И ничего страшнее, чем они…
Отказаться от сознания – обычного, такого, какое вложили в него мать, дядя, люди, книги… Это трудно. Это подобно полному отказу от себя нынешнего во имя другого человека.
Стукнули в дверь. Ананд вздрогнул и резко обернулся. Никого не было. Он вышел из комнаты. Никого. Спустился вниз, вышел в сад. Джавар, смеясь, играл с Мумбой в гольф.
– Ну и ловок же ты, сукин сын! Но я тебе сейчас задам! – приговаривал вспотевший Джавар.
Мумба, слегка ссутулившись, ухмыльнулся.
– Дядя! – позвал Ананд.
– А! Племянник! Дорогой, иди к нам!
– Дядя, в мою дверь кто-то постучал, – сообщил бледный Ананд, – а когда я вышел посмотреть, никого не было.
– Значит, скоро кто-то к тебе придет! – весело отозвался дядя. – Ладно, Мумба, сегодня победа твоя! Пойдем, получишь деньги. А пока я схожу за ними, скажи Дараяну – пусть накрывает на стол.
– Сегодня прекрасная дичь, бвана, то есть господин, – вкрадчиво сообщил Мумба.
– Это прекрасно! Я хочу, чтобы так было всегда! Мой племянник любит все свежее, и с кровью, – смеясь сказал Джавар. – Дараян! Слушай, дорогой друг, мой племянник любит все свежее. Когда мы не ходим на охоту, покупай у охотников свежее мясо птицы и животных, кроме слонов и буйволов. Верно, Ананд? – обратился он к племяннику и похлопал его по плечу. – Не откажется он и от яиц фламинго, черепах и страусов! – добавил он, улыбаясь и поглаживая бороду.
Ананд попробовал улыбнуться.
Время, остававшееся до обеда, Ананд провел среди этих смелых, простодушных в обращении, живых и оптимистичных мужчин. Это отвлекло его от горестных размышлений. Его душа понемногу начинала находить потерянную опору.
После очень необычного для Ананда обеда, который состоял из просто приготовленного мяса на вертеле, печеной рыбы, фруктов и зелени, прекрасного белого вина, кислого молока буйволиц, которым особенно любил запивать мясо Джавар, он поднялся к себе и впервые после жуткой трагедии, которая произошла с ним, крепко уснул, свалившись на постель, как подкошенный.
Проснулся он от стука в дверь. Ананд поспешно встал и вышел из комнаты. Никого не было.
«Значит, кто-то придет», – повторил он про себя слова дяди и вернулся в комнату. Вершина горы Найроби прекрасно фокусировала дальнее зрение, позволяя мыслям таять и парить безмятежно у самой ее вершины. Ананду захотелось поехать к этой горе, захотелось посмотреть город, поближе познакомиться с этой замечательной страной, о которой он много читал и слышал. Ведь когда-то он завидовал тому, что дядя живет здесь.
Он спустился вниз. В холле, на аджине сидел Джавар и пробовал курить хукку.
– Добрый вечер, Ананд! – воскликнул он, завидев племянника.
– Добрый вечер, дядя! Вы, как истый наваб! А где же ваш человек, отвечающий за хукку? – несколько оживившись, спросил Ананд.
Джавар заметил это и ласково посмотрел на племянника.
– Дядя, – сказал Ананд, не дождавшись ответа на свой вопрос, – я хочу познакомиться с городом и хочу посмотреть Кению.
– О, это прекрасно, Ананд! Тебе хочется! У тебя появились желания! Значит, ты хочешь жить! – обрадовался он, вскочил и, схватив Ананда за плечи, почти закричал:
– Завтра же, мой друг, завтра же! – Он легкими шагами пересек холл и крикнул: – Дараян! Мумба!
Тотчас же две фигуры: одна с бородой, а другая – с копьем выросли в дверях.
– Черный Аполлон! – обратился он к Мумбе. – Послезавтра едем на охоту!
От радости Мумба высоко подпрыгнул на месте. Ожерелье из когтей льва глухо звякнуло, ударившись о его крепкую грудь. Туника отливала багрецом в ярком закатном солнце.
– Я сегодня же начинаю готовиться, бвана! Все будет как обычно? А на кого будем охотиться?
– Завтра я тебе скажу точнее. Нас пятеро. Несколько лицензий на крупных животных у меня будет. Дараян! Скажи Джойсу, чтобы готовил «джип». Это все! Вы свободны до ужина! – и Джавар буквально рухнул в кресло. – Да, Дараян! Забери эту снасть! – он указал на хукку. – И принеси из моего стола сигары…
Поблескивающий под утренними лучами солнца «форд» легко нес Ананда и Джавара по чистому и словно умытому Найроби.
– Климат в Кении необычайно разнообразен, как и ее ландшафт, но микроклимат в Найроби очень благоприятный, редкий для экваториальных широт, – заговорил Джавар после недолгого молчания, – температура обычно не поднимается выше плюс двадцати семи и не опускается ниже плюс семи градусов по Цельсию в любое время года. Правда, иногда бывает жарко. Но стоит отъехать десять-пятнадцать километров, и ты попадаешь в такой зной, что сразу вспоминаешь Мадрас.
В офисе Ананд был представлен секретарше Сите, статс-секретарю и двум инженерам.
– Твой кабинет, дорогой Ананд, будет здесь, – сказал Джавар и открыл небольшую комнату, которая находилась рядом с его кабинетом. – Если тебе не нравится эта мебель, ты можешь поменять ее!
– Нет! Зачем же? Здесь вполне удобно.
– Итак, господа! Ананд, мой племянник, будет моим заместителем по всем вопросам. Бомбейское производство находится под его контролем. Вопросы – к нему! – и Джавар зашагал по приемной, раздумывая. – Все! – вдруг сказал он коротко. – Через неделю или дней через десять он приступит к своим обязанностям. А эти дни уйдут на знакомство с деловым миром Кении, посольствами, ее народом и, конечно, природой!
Сита заулыбалась.
– Сита! Я надеюсь, что Ананд, как человек дела, тебе понравится.
– Он мне уже понравился! – зардевшись, ответила она.
– Ну и ну! Ананд! Я и не думал, что ты можешь производить такое положительное впечатление на людей! – Он погладил бороду.
Служащие, дотронувшись до тугих узлов галстуков, улыбнулись.
– Вот и отлично! Мы ушли! Если что, вечером я дома. Можете звонить! – и Джавар с легким поклоном направился к двери.
Ананд пожал руки двум европейского вида африканским интеллигентам, поклонился Сите и вышел вслед за своим шефом – дядей Джавахарлалом.
Потом они посетили «Маунт-Кения сафари клаб», располагавшийся недалеко от Найроби. Там они пообедали, погуляли среди прудов. Джавар представил своего племянника «белым» и «черным» влиятельным людям и торговцам.
– Вон тот толстяк в костюме в крупную клетку, – указал глазами Джавар, – в прошлом году сбыл в Америку и Европу двести тысяч зебровых шкур.
– Еще несколько лет, и в Африке не останется зебр, – заметил Ананд.
– Вполне возможно. Хищничество здесь процветает.
– Это и понятно. Чужое не жалко. Лишь бы обогатиться. Вообще, как я понял, здесь не так уж трудно сколотить первоначальный капитал.
– Ты правильно понял Ананд! Сможет любой тупица. А если еще и совесть отсутствует, а присутствует умение лавировать, «играть» в жизнь по неписаным законам, то тогда вообще – раз плюнуть. Это богатейшая страна!
В это время к ним «подплыл», пыхтя сигарой, толстяк, которому Джавар представил своего племянника.
– У тебя прекрасный помощник и, как я знаю, наследник! Что ж, это отлично! Надолго к нам?
– Пока не надоест, – дежурным тоном ответил Ананд.
– Здесь не может надоесть! Простор для бизнеса широк. Твой дядя, надеюсь, ввел тебя в курс. Берите пример с меня! – и он уплыл под синим облаком сигарного дыма по направлению к трем джентльменам, стоявшим у мраморной арки, по-видимому, это были англичане – туристы.
Они были бледны, худы и туго затянуты в смокинги. Каждый держал в руке стек.
Сидя за чаем на веранде кафе, Джавар сказал:
– Ананд, я хочу совместить охоту с небольшим путешествием. Страна невелика, но необыкновенно контрастна и создает впечатление бесконечности и величия. Здесь есть места, где природа существует в первозданном виде. Такие места остались, конечно, и в нашем отечестве, но мало. Африка – континент еще дикий. Словом, что говорить! Надо увидеть самому! – и Джавар поднялся, заметив, что Ананд допил чай.
Он расплатился с официантом и, взяв племянника под руку, богатый, уверенный в себе, вышел из кафе. Никто никогда не знал, что творится у него на душе. А на душе у индийского промышленника была бесконечная тоска от сознания неудачно сложившейся личной жизни, к которой прибавилась трагедия Ананда. Он прекрасно понимал, что у племянника, как и у него самого, личная жизнь разрушена. Но Джавар был из тех натур, которые не сгибаются под ударами судьбы. И происходило это не оттого, что он был упрям, а оттого, что умел верить, надеяться и ждать.
– Пока я жив, – сказал он Ананду, когда они сели в машину, направляясь домой, – я надеюсь, а значит, работаю во внешнем мире и в себе, над собой. Ананд! Ты же из брахманов. Мне ли тебя учить? – он взял племянника за руку. – У тебя трагедия, но ты жив, молод и здоров. Я надеюсь, что здесь, в Кении, ты получишь «мертвую воду», залечишь тело, а потом силы природы принесут тебе «живой воды» – и ты вновь обретешь живую душу.
Когда племянник и дядя расходились по своим комнатам, Джавар сказал:
– Ананд! Завтра собираемся, и после полудня выезжаем. Желаю крепко выспаться!
– Спасибо, дядя! Что бы я делал без тебя? – начал было Ананд, но Джавар прервал его:
– Никаких сантиментов, ты же знаешь, я этого не люблю. Мы мужчины. И должны делать мужское дело. У тебя все впереди, Ананд. Так значит, вперед!
– Спокойной ночи, дядя! – повеселев сказал племянник.
– План у меня не гигантский, но широкоохватный, – обратился Джавар к окружившим его друзьям. – Едем на север, через земли племени кикуйю к озеру Баринго, где, – он посмотрел на Мумбу, – обитают племена иджемпс – земледельцы, отделившиеся от скотоводов масаев. Затем посетим теперь уже малочисленных пещерных людей – охотников ндробо, – он улыбнулся. – А там – к озеру Рудольф. Все остальное будет прилагаться. Таков стратегический план.
Мумба, блеснув синеватыми, похожими на вареный яичный белок, белками глаз, сказал:
– Мзури сана! Бвана, вы великий человек!
Джавар захохотал.
– Кстати, Ананд! На суахили «мзури сана» означает: очень хорошо.
– Да, господин, бвана Ананд! Хозяин знает мой язык.
– И нашу религию! – вставил Джойс, водитель из племени кикуйю. – Бвана! Мой брат женат на девушке из племени ндробо, он сможет стать нашим проводником туда.
– А мой племянник женат на девушке из племени рендилле, – с горячностью проинформировал Мумба, и серьги его вспыхнули огнем саванны.
– Это там, где озеро Рудольф?! – спросил Джавар.
– Да, бвана, да, – подтвердил черный Аполлон.
– Но добираться туда придется через сущий ад, должен сразу предупредить всех. Сейчас там, по крайней мере, градусов пятьдесят по Цельсию. Это раскаленное плато.
– Ну и пусть! Это хорошо! – воскликнул Ананд.
– Барагон, дорогой Мумба, – предпоследний населенный пункт перед пустыней, прилегающей к озеру Рудольф, – Джавар прошелся босиком по мягкому ковру и продолжал: – Всем должна быть понятна трудность и радость поездки.
– Да, да, бвана! – в один голос воскликнули два сына Африки.
Ананд весело посмотрел на них и улыбнулся Дараяну, который подошел к нему.
– Господин, – сказал Дараян, – мне бы тоже хотелось поехать с вами, а то мой кирпан совсем заржавел, да и я сам что-то стал полнеть.
Джавар метнул на него проницательный взгляд и сказал:
– Хорошо, только найди сторожа, чтобы следил за домом.
– Бвана! Я могу привести троих прекрасных воинов, – предложил Мумба, – за небольшую плату.
– А я их знаю? – спросил хозяин.
– Да, бвана. Они поочередно охраняют военный аэродром Истли.
– Хорошо. Я знаю начальника аэродрома, могу позвонить.
– Не надо, бвана. Я сейчас схожу к ним, они живут здесь недалеко.
– Ладно! – согласился Джавар.
Мумба направился к выходу и, уже стоя в дверях, бросил:
– Через полчаса я приведу одного из них или двоих. Третий, конечно, дежурит.
– Итак, Дараян, можешь собираться и чистить свой благословенный кирпан. А я должен заехать в управление за лицензиями.
Джавар вместе с Джоем вышли на улицу. Послышался удаляющийся гул мотора.
Ананд спустился в сад. Павлин смотрел на него мерцающими бусинками глаз, распустив широчайший веер хвоста. Маленькая его голова, увенчанная короной, придавала всему величественному виду птицы нечто таинственное, сказочное и неземное…
«Павлин – птица бога Кришны, священная птица для любого индийца», – подумалось Ананду в который раз. Легкая, щемящая тоска по родине исподволь проникала в душу. Он резко повернулся, вошел в холл и взял со стола только что принесенный пакет с индийской корреспонденцией, извлек журнал «Блиц» и стал с интересом листать пахнущие типографской краской страницы. Затем он набрал номер телефона офиса в Бомбее. Послышался бодрый голос Раджа:
– О! Ананд! Ты? Очень рад! Рам, рам!
– Как дела Раджа?
– Все в порядке, шеф! Дела идут, контора пишет! Адрес узнал. Это недалеко от Форта. ОН развивается хорошо. За ним прекрасно ухаживают.
– Спасибо, Раджа! – закричал в трубку Ананд. – Я позвоню еще! До свидания!
К сафари все было готово так же, как и все его участники.
– Итак, сколько же нас в наличии? – смеясь, спросил Джавар.
– Нас пятеро, бвана, – отрапортовал Мумба.
Двое его друзей – высоких красавцев в красивых туниках, с копьями и щитами, расположились по углам террасы – сторожили на совесть. Страусиные султаны на остриях копий мерцали в сиянии дня. Дараян все объяснил им: где находится еда, вода, телефон и все домашнее хозяйство. Но это было, кажется, излишне. Ребята были вполне знакомы с элементами цивилизации и хорошо изъяснялись на английском.
Мумба подготовил небольшой лук, несколько десятков стрел, и яд к ним. Все это он тщательно уложил в небольшой ящик, который хранил, как зеницу ока.
– Бвана, – обратился он к Джавару, – пива надо много.
– Да, да, пивом я запасся. Я знаю, что африканцы очень любят пиво «Пилзер» и «Слоновый бивень».
– Это лучшее угощение! «Слоновый бивень» – это «Таскер»! Да, да! – Мумба, пританцовывая, подмигнул землякам, которые получили в подарок от хозяина по три бутылки «Таскера» и, сидя на террасе, потягивали из горлышка древний напиток «общения».
Джойс укрепил груз на автомобильном четырехколесном прицепе дополнительным шпагатом, проверил скаты, запасы горючего и произнес:
– Мзури сана! Можно ехать, бвана!
Все расселись по местам. «Джип-лендровер» взревел, вырулил на дорогу и, обогнув город, взял «курс» на север Кении – этой «самой прекрасной страны в мире».
Рыхлые канделябровые молочаи рассыпались в труху под колесами. Вековой слой сухих листьев, колючек и трав покрывал камни. Лишь красные соцветия алоэ оживляли серо-черное однообразие рифтовой долины. Ананд никогда не видел столь пустынной и унылой местности.
– Из-за длительного зноя ничто не разлагается. Все живет лишь от дождя до дождя, – спокойным голосом пояснил Джавар.
Над озером Ханнингтон – птичьим озером – появилась крылатая туча фламинго. Чуть ли не из-за каждого куста выглядывали антилопы дик-дик. Маленькие зверьки, величиной с зайца, провожали машину любопытными глазами.
Ночевали на западном берегу озера Баринго, недалеко от палаточного кемпинга «Фиш Игл».
– Забавная история с этим кемпингом! – сказал Джавар. – В 1952 году здесь поселились супруги Робертс. Дэвид зарабатывал тем, что истреблял крокодилов. В кемпинг он завлекал туристов – любителей дикой природы. Это приносило ему неплохие доходы. Но вот что примечательно… – страшный и громкий крик какого-то животного нарушил тишину, не дав Джавару договорить.
Мумба вскочил, как пантера, затем лег на землю и прислушался.
– По-моему, слон придушил льва, бвана… – медленно изрек он.
– Может быть, – безразлично ответил Джавар.
– Так что примечательно, дядя? – спросил Ананд.
– Примечательно то… – продолжил было Джавар, раскуривая сигару, но оглушительнее хлопки и треск крыльев раскололи темный и густой, как смола, воздух.
– Кто-то спугнул колонию цапель-голиафов, бвана, – спокойно сообщил Мумба.
– …что один из недобитых крокодилов отправил в мир иной хозяина кемпинга, – наконец-то закончил дядя свою мысль.
– Это он отомстил за своих собратьев, – с пристрастием заметил Джойс.
– Верно, Джойс! – поддержал догадку кикуйя масай.
– Так вот, вдова, Бетти – не знаю, жива она или нет, а их потомки сейчас здесь, – она, эта Бетти, на деньги мужа основала компанию по отлову диких зверей для зоопарков. И каких только здесь кино– и телережиссеров не перебывало. Все они снимали фильмы об Африке. Здесь я как-то побывал и с нашим Аббасом. У меня где-то даже есть фотография, на которой он, я, а по бокам – Джина Лолобриджида и Софи Лорен.
Джавар умолк. Несколько минут все хранили молчание. Ананд допил пиво, завернулся в кашмирскую шаль и попытался уснуть.
«Он развивается хорошо, – вспомнились ему слова Раджа. – Уход хороший».
Уже не однажды Ананда терзала мысль: зачем он отдал своего ребенка в чужие руки, чужой женщине? Никто не поймет этого. Да он и сам вряд ли понимал это. Кто-то другой в нем все это совершил. Тот, «кто-то другой», хотел спасти Ешоду, не дать ей умереть. Она потеряла мужа – прекрасного Викаса, а он потерял жену… Да, он обманул дядю во второй раз. Первый его обман увенчался счастьем. Чем же обернется этот? Ананд не находил четких, справедливых и определенных ответов на свои вопросы… Не находил он и четких мотивов своего поступка. Они были настолько сложны, настолько опутаны сонмом чувств и ощущений в период случившейся трагедии, что разобраться во всем этом можно будет только спустя годы. Может быть, он поступил неправильно, неверно… Бог знает…
* * *
Рано утром следующего дня путешественники сворачивали свой небольшой лагерь, готовясь продолжить путь. Послышался шум шагов. Мумба, словно пружина, с копьем и щитом, выскочил из палатки. Четверка иджепмс в роскошных львиных шапках подошли к нему. Они воткнули свои копья в землю и уселись рядом. Мумба сел напротив них. Разговор шел на суахили. Джавар все понял и велел Дараяну, пока Мумба соображал, принести четыре бутылки пива.
Джавар поставил у ног пришельцев свое угощение.
– О, богатый бвана! Чем будем платить вам за столь благословенный подарок? – спросил один из старейшин.
– Хорошим, дружественным отношением, – ответил им сын Бхарата.
– Нет, нет! – отвечали хозяева края. – Ты у нас в гостях. Проси, что тебе нужно, бвана!
Мумба уловил огонек в глазах Джавара и сразу же сообразил, что шапки из грив львов тронули душу старого охотника.
На размышления Мумбе потребовалось полсекунды.
– Бвана желают две львиные шапки в подарок! – сказал он и метнул взгляд на Джавара.
Убедившись, что попал в цель, Мумба успокоился.
Один из старейшин, отхлебнув пива из горлышка бутылки, воскликнул:
– Хана мзури сана! – что означало «здесь очень хорошо!».
Через минуту к нему подбежал мальчик, который словно вынырнул из кустов. Старейшина произнес ему на ухо какие-то слова. Тот мгновенно исчез в зарослях. И пока все оживленно беседовали, потягивая пиво, мальчик вернулся с двумя львиными шапками. Старейшина встал, взял в руки одну из шапок, подошел к Джавару и надел ее на седую голову «бваны». Зрелище было бесподобным, достойным кинокамеры великого оператора или кисти великого художника. Сероглазый Джавар выглядел настоящим львом. Его борода и нос очень сочетались с ниспадающими хищными прядями гривы.
Мумба выразил свое восхищение:
– Вы, бвана, истинный лев! Я всегда видел в вас могучего человека! Вы – царь человеков, как лев – царь зверей!
Все весело рассмеялись.
Вторая шапка, по подсказке Мумбы, была преподнесена Ананду, так как Мумба объяснил старейшинам, что это родной племянник бваны – хозяина сафари.
Джойс разговорился с земледельцами. Они рассказали ему о том, что осушили болото и возделывают на этой ниве лук – этот жутко горький плод, который они сами не едят, но его у них хорошо скупают прямо на корню белые люди. Также они сеют кукурузу и просо.
Старейшины пригласили путешественников, своих гостей, порыбачить. Джавар, перекинувшись взглядами со своим «племенем», получал одобрение.
Сначала они плыли по озеру на лодках, напоминающих папирусные лодки жителей эфиопского озера Тана, ставшие известными благодаря Туру Хейердалу. Потом пересели в широкую и плоскую лодку, сработанную из стволов дерева амбач, которое растет вдоль южного берега озера. Древесина этого дерева легче пробки. Двое высоких аборигенов гребли ладонями. Через час на лодке уже лежала горка жирных барбелей, рыб-котов и телапии. Они причалили к берегу, развели костер и стали печь рыбу, завертывая ее в плотные листья деревьев. Ананду показалось, что вкуснее рыбы, чем эта, он в своей жизни не пробовал. Об этом ощущении он поведал дяде.
– Ты прав, племянник, рыба здесь удивительно вкусна. Вода в реке экологически чистая, да и приготовление, сам видишь, естественное. Воздух, окружение, природа – все в совокупности и дает такое ощущение. В философском смысле плохой еды не бывает в природе, – закончил свою речь Джавар, широко улыбнувшись.
– Поздравляю вас, молодой лев, – сказал Мумба, – что вы на нашей земле. Теперь вы – наш. Вы – африканец! – подняв палец вверх, изрек он и пожал Ананду руку.
– Однако нам пора ехать, господа! – объявил Джавар, и все стали прощаться.
Через час «джип», пыхтя, медленно пылил по саванне…
Жара становилась нестерпимой. Запасы содовой, фруктов и пива заметно оскудели. После часа езды накатанная дорога закончилась. Пыль и пот покрывали красные лица охотников. А солнце жгло беспощадно. Казалось, что Земля застыла на месте, прекратив вращение, как и это раскаленное одинокое Солнце.
– Может быть, вернемся? – робко предложил Дараян, искоса поглядев на хозяина. – А утром возьмем проводника.
– Нет, Дараян, еще немного, где-то поблизости должна быть деревня.
И действительно, минут через десять Мумба почувствовал запах дыма.
– Джойс! Бери левее! Там жилье! – воскликнул масай, выкинув длинную и тонкую, как плеть, руку.
Джойс послушно повел машину в направлении, указанном Мумбой. Ананду, несмотря на зной, пыль, укусы насекомых, все нравилось. Сейчас он жил жизнью этой природы.
– Дядя! Это похлеще Раджпутаны!
– Да, Ананд! Я уже вспоминал и Мадрас, и Малабар в засушливый сезон. Скоро у нас на Родине начинается барсат – сезон дождей. Живительная, но унылая пора! А сейчас – раби. Убирают рис, хлопок, бобовые. Страда, одним словом… – произнес Джавар на кашмири и, взглянув на Ананда, подмигнул ему. «Выше голову, племянничек! Живы будем – не помрем» – говорил его взгляд.
Вскоре показалась бома – огороженный сухими кустами участок, по краям которого расположились две хижины – енканчи, обмазанные глиной с навозом. Рядом – небольшой сарай для скота. В центре – двор, видимо, загон, усеянный козьей дробью и верблюжьими лепешками, похожими на гнезда фламинго.
– Это, бвана, африканские, как их… – запнулся Мумба, показывая пальцем на лепешки, – …вспомнил! Африканские торты.
Джавар развеселился.
– Мумба! Да ты, оказывается, не только хороший человек и охотник, ты еще и прекрасный юморист! – шутливо оценил он остроумие масая.
Мумба принял гордый вид. Звякнув копьем, он вышел из машины. Вслед за ним все остальные буквально «выпали» из нее.
Из хижины вышла женщина с ребенком на руках и плотный мужчина. Джойс поговорил с ней и выяснил, что это семья из племени сук. У мужчины – две жены и семеро детей. Старшая жена и двое сыновей отправились на верблюдах за водой, а третий сын пасет коз. У семьи пять верблюдов и сорок коз. Они выращивают маниоку. А если бывают дожди – то кукурузу и сорго.
Малыш был курчавым. Он водил из стороны в сторону крупными вишневыми глазками, вокруг которых вились мухи, и улыбался. Ананд смотрел на малыша с умилением. Сердце его больно сжалось. Он подошел поближе и увидел, что в уголках его глаз копошатся белые червячки. Бросившись к машине, Ананд вытащил свою дорожную сумку с походной «африканской» аптечкой.
– Что у него в глазах?! – с испугом спросил Джойс.
– Это личинки, отложенные мухами, – ответил Джавар.
– Какой ужас! – произнес Мумба.
Ананд извлек из аптечки пакет с борной кислотой и подал его матери. Через Джойса ему удалось растолковать ей, что надо чаще промывать ребенку глаза, и он тут же продемонстрировал ей, как надо производить эту процедуру.
– Ананд у нас настоящий фельдшер, вайдья! – гордо и важно заметил Джавар, явно довольный поведением племянника.
Хозяин объяснил им, как проехать к озеру Рудольф. Джойс все понял и сел за баранку. Ананд с состраданием поглядел на умытого малыша, улыбнулся и сел в машину.
Джавар подарил хозяину бутылку «Пилзер» и пластмассового слоненка малышу.
Когда машина миновала несколько поворотов, все увидели перед собой бирюзовую полосу озера. Дорога пошла под уклон. Навстречу «джипу», вытянувшись примерно на километр, не спеша, под глухой звук деревянных колокольчиков, двигался караван верблюдов, нагруженный огромными колебасами и бурдюками с водой.
Караван возглавлял поджарый и мускулистый абориген средних лет, в сандалиях из автомобильной покрышки и набедренной повязке из вылинявшего красного лоскута. На его голове держалась непонятно какой силой глиняная шапочка, увенчанная роскошным страусовым пером.
Преградив Джойсу путь копьем, он объяснил, что тот должен подождать, пока верблюдов не выведут на обочину. Вместе с подростком, который, прыгая с камня на камень, подбежал к вожаку, они осторожно «вытягивали» верблюдов с дороги. Эта «операция» заняла более часа.
– Объехать караван мы не сможем из-за камней! – горячился Джойс, отбиваясь, как от оводов, от нападок Мумбы, который упрекал его в недальновидности и плохом зрении, назвав его «кротом». Между ними чуть было не вспыхнула ссора. Но Джавар, со свойственной ему жесткостью, резко «прихлопнул», словно муху, разгоревшийся спор.
Освободив дорогу, африканцы, большой и малый, поздоровались с каждым из путешественников за руку и поинтересовались, откуда они и кто такие.
Джавар кратко объяснил.
– А! Индия! Да, да! Страна чудес! Слышал, слышал! – восклицал на суахили вожатый. – А мы из племени рендилле. В сухой сезон раз в неделю мы приводим караван к озеру. И так круглый год.
– Да! Вам приходится очень ценить воду!
– Еще бы, бвана! Наша жизнь без воды – ничто…
Распрощавшись с рендилле, Джавар дал знак, и все быстро сели в машину.
