Текст книги "Родной ребенок. Такие разные братья"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц)
– Постой! – всполошился Ананд. – Что ты хочешь делать? Безумец!
– Звонить! – спокойно ответил друг и сослуживец.
– С ума сошел!
– А что? – в недоумении спросил тот.
– Ты не знаешь нрава моего дяди! Да он тебя, как муху, раздавит! – сообщил Ананд, и ему на мгновение показалось, что дверь вот-вот откроется и войдет дядя Джавахарлал собственной персоной.
– Зачем же меня давить? – не унимался Раджа.
– Снесет голову! – тоном, не допускающим возражений, известил друга Ананд.
– Уж так и снесет?! Он в самом деле такой? – Раджа наконец-то внял убеждениям Ананда.
– Да! – отрезал племянник грозного дяди из Найроби.
– Ну, я что-нибудь да придумаю! У твоего друга не мозг, а компьютер! Все проблемы решу. Вот увидишь! – уверенно заявил Раджа и глаза его блеснули.
Ананд посмотрел на него с надеждой. Резкие звонки телефона разорвали тишину, на минуту воцарившуюся в кабинете. Друзья вздрогнули от неожиданности, как ужаленные.
– Междугородная! – со страхом произнес. Ананд, оттягивая узел галстука. – Одну минуту, – кивнул он Раджу, подошел к телефону и нерешительно снял трубку, которая показалась ему налитой свинцом.
– Здравствуй, Ананд! – ясно услышал он в трубке до боли родной и знакомый голос дяди.
Ананд, как простреленный в грудь, опустился в кресло, издавая междометия типа женского «Ах!», и положил трубку на стол.
– Что случилось?! – вскочил с дивана встревоженно Раджа.
– Это звонит дядя! – в панике сообщил ему Ананд, и в его глазах отразились фотообои с прямыми стволами деодаров.
– Дядя? – переспросил его друг.
– Я лучше пойду! – сказал Ананд, медленно поднимаясь с кресла и намереваясь уйти.
Раджа легко, как котенка, взял трубку и веселым голосом произнес традиционное французское «Алло!».
Немного придя в себя, Ананд сообразил, что в разговоре с дядей Раджа, как пить дать, наломает дров. Он стремительно бросился к телефону и вырвал трубку из его рук.
– Алло? Дядя? Мы как раз о вас говорили, – медленно начал Ананд, – будете, значит жить сто лет! – сказал он банальность, так как на что-то оригинальное его сейчас не хватило.
Если пересечь Аравийское море и часть Индийского океана, причалить в Момбасе, затем вечером сесть в поезд, то к утру вы будете в Найроби. На окраине этого прекрасного города, столицы Кении, в кирпичном особняке после удачной охоты отдохнувший и веселый Джавар, терзаемый врачом – крупным черным малым с мясистыми, как у бегемота, ноздрями, разговаривал с Бомбеем. Доктор долго и нудно прослушивал сердце своего постоянного пациента со старанием истинного Эскулапа, верного клятве Гиппократа. Он сопел от напряжения, слушая большое сердце предпринимателя из Страны чудес, а Джавар сжимал в руке трубку телефона, словно противотанковую гранату, сидя на диване между ним и Мумбой.
Наконец-то он явственно расслышал голос племянника, прилетевший с противоположного берега моря, и ответил:
– Сто лет или больше того, еще посмотрим, дорогой Ананд! А вот до твоей свадьбы я уже дожил! – радостно закончил он.
Ананда словно накрыло волной, набежавшей от берегов экзотического Африканского материка.
– Почти все готово! – раздалось в трубке. – Даже свадебные приглашения! – весело сообщил дядя, и его раскатистый смех заполнил офис, в котором, казалось, вот-вот появятся крокодилы.
– Почти все готово? – отупев от неожиданности, переспросил Ананд. – Даже приглашения?.. – и он посмотрел на Раджу взглядом утопающего. – Быстро как-то! Я даже… – тянул он, подыскивая спасительную мысль, но та не приходила. – Я даже боюсь… вас огорчить. Все так сложно. Мне даже неловко, но… – опять поискал он спасительный «брод», но «дна» не нащупал.
– Но…? – недоумевал дядя на другом берегу. – Чего ты боишься?
– Как чего я боюсь?
– Да что с тобой, Ананд? Я тебя не пойму! – и он подал знак Мумбе, чтобы тот принес трубку.
– Я боюсь, что… Как вам сказать… ну… – продолжал тянуть Ананд.
Раджа напряженно слушал их разговор.
– Постой! – воскликнул «живой компьютер». – Скажи ему, что ты уже женат! Потом что-нибудь придумаем.
Ананд с минуту колебался, но другого выхода не было, и он подхватил этот «спасательный круг», брошенный ему другом, не подозревая, что тот заминирован.
– Дядюшка, мне очень жаль огорчать вас, но я…
– Что «но я»?! – гневно воскликнул Джавар на другом конце провода. – Ты, видимо, хочешь сказать, что не знаком с невестой лично? Но фотографию ты видел. Девушка прекрасна, так сказать, лотосоока и луннолика. И ты должен знать, мой дорогой племянник, что у нас вначале женятся, а потом любят. И ты брось эти свои западные штуки!
Ананду показалось, что его поддели мощные рога буйвола.
– Простите, дядя, но… я уже женился! – наконец-то выпалил он и прикрыл микрофон трубки рукой.
– Говори, утверждай, а там что-нибудь придумаем! – воодушевлял его преданный друг Раджа.
На Африканском континенте «закатилось солнце». Джавар заерзал на диване, махнул рукой доктору и Мумбе. Те поспешно покинули помещение.
– Как женился? Да я пристрелю тебя!..
На двадцать четвертом этаже небоскреба в Бомбее двое молодых людей, пытавшихся употребить ложь во благо, представили вороненый «кольт» Джавахарлала. Раджа нервно расхохотался. Ему стало весело. Спектакль шел по его режиссуре, но он не ожидал такого поворота.
Ананд снова прикрыл микрофон ладонью.
– Ну что?! Все ты, компьютерное отродье! – с упреком набросился он на однокашника. – Спасибо за совет! Я погиб! Что теперь делать?!
Ананд был вне себя. Если он «женился», то почему не предупредил дядю? Почему не позвал на «свадьбу»? Боже, какая нелепая ложь! – стучало в его разгоряченном мозгу.
– Скажи, что разведешься, скажи! – суфлировал друг.
– Дядюшка, алло, я виноват, конечно! Но ваше слово для меня закон. Если вы хотите, я разведусь! Хоть сейчас разведусь! – изображая смирение, твердил племянник, чувствуя, что попал в западню.
– Что? – раздалось в трубке. – Нашу семью опозорить захотел? Опорочить мое имя? Где твоя жена? – выходя из себя, закричал Джавахарлал.
– Где моя жена? – переспросил Ананд тоном дегенерата, но в ответ раздались короткие и увесистые, как пули для слонов, гудки. Он бросил трубку и вытер платком пот, выступивший на лбу.
– Ну все… – многозначительно произнес он и посмотрел на смущенного Раджу.
Джавар, совершенно расстроенный сообщением племянника, пребывал в дурном расположении духа. Он вызвал секретаршу и сухо сказал:
– Сита, я улетаю в Бомбей. Завтра же. Прошу вас, закажите билет на утренний рейс. Позвоните в аэропорт Эмбакаси от моего имени, разумеется.
– Хорошо, хозяин, – вежливо ответила та.
– И вечером сообщите мне домой, на какой рейс примут заказ. Время-то суетное. – Он встал и с трудом улыбнулся ей.
– Скажите шоферу – я спускаюсь. Сегодня уйма дел. Заеду к концу рабочего дня. Все. Сита, благодарю!
– Это я должна вас благодарить.
– За что?
– С вами приятно работать.
– А мне – с вами. Некоторые этого не понимают. Но мне необходимо установить истину, и потому я срочно улетаю в Бомбей! – С этими словами Джавар надел пиджак и вышел из кабинета, пропустив вперед секретаршу.
Глава третьяПо широкой улице с одноэтажными домами, утопающими в прохладной зелени садов с деревьями манго, бананов, гуаявы, ашоки и окаймленными рядами финиковых и арековых пальм, легкой пружинистой походкой шла Деваки, напевая незатейливую песенку.
Безоблачное синее небо и солнце как бы благословляли жизнь на земле и все сущее на ней.
Эта улица была знакома Деваки с детства. Здесь она играла со своими сверстниками. Здесь гуляла с матерью. А теперь каждое утро шла по родной улице, чтобы заработать на жизнь танцами и пением.
Сегодняшний день выдался удачным: сборы были хорошие. В ее пестром узелке завязаны аккуратно сложенные тридцать пять рупий. На плече Деваки несла длинный шест-штангу, обернутый цветной бумагой, который обычно применяется для сохранения равновесия танцорами на канатах. Оба конца шеста завершали ярко-желтые набалдашники.
Она шла, поглядывая на проезжающих мимо велосипедистов, на ребятишек, играющих в камешки. Мальчишки здоровались с ней, выкрикивая:
– Большая госпожа, облачная дева Апсара, рам, рам!
Деваки извлекла из-за корсажа небольшой кошелек и дала нескольким чумазым мальчишкам, которые подбежали к ней, по пайсе – мелкой монете. Те радостно улыбались, благодарили ее и низко кланялись, сложив грязные ладошки у подбородка:
– Спасибо, старшая сестра!
Деваки погладила одного из них по вихрастой головке и снова продолжила свой путь домой. Но вдруг случайно уронила кошелек, который раскрылся, и мелочь высыпалась из него на дорогу. Три или четыре анны со звоном раскатились по сторонам. Она присела на корточки, правой рукой придерживая штангу.
Пока она собирала рассыпанную мелочь, на дорогу из-за поворота выехал светло-голубой «премьер».
– Куда она закатилась? – вслух приговаривала Деваки, на корточках передвигаясь по дороге.
Водитель попытался спокойно объехать ее. Но она, услышав шум автомобиля, выпрямилась, и шест, пестрый, как жираф, словно шлагбаум, преградил машине путь. Автомобиль, затормозив, вильнул в сторону, врезался в жесткий ствол зонтичной акации и заглох. Расколовшись на несколько частей, ветровое стекло ударилось о капот, и осколки мелкими брызгами посыпались на дорогу и руки водителя, сжимающие баранку.
Деваки испуганно бросилась в сторону.
За рулем был Ананд. Он, конечно, понимал: в том, что произошло, есть и его вина. Сегодня он чувствовал себя утомленным, так как ночью плохо спал после разговора с дядей. Ему снились крокодилы, выползающие из ванной комнаты, а в ушах всю ночь звенела жуткая какофония голосов африканских джунглей.
Он вышел из машины, и сердце его радостно ёкнуло. Перед ним стояла та же прекрасная Апсара, которая третьего дня разбила лобовое стекло его машины. А сегодня произошло то же самое, правда, не совсем по ее вине.
– Еще раз! – буркнул он.
– Нет, нет, что вы! – промолвила совершенно смущенная Деваки, не зная, как ей поступить.
Вновь встретившись с этим господином, она уже не впала в испуг, как это было в прошлый раз, так как почувствовала, что теперь их что-то связывает. Ведь они уже знакомы и почти друзья.
– Что тебе надо от меня, а? – задал Ананд глупый вопрос, сам не понимая, почему сделал это.
Может быть, он подсознательно обращался к своей судьбе или же к Его Величеству Господину Случаю. Кто знает?
– Ты посмотри! – он указал жестом на разбитое стекло машины. – Не успел я вставить стекло – ты опять его разбила! – возмущался он, зная, что неправ. Но ему почему-то хотелось сказать ей именно это.
«К тому же она, – думал он, – совершенно не разбирается в правилах уличного движения».
– Авария произошла по вине пешехода, должен вам сказать, прекраснобедрая и лотосоокая танцовщица, учтите это! – сказал Ананд, очарованный чистотой, молодостью и красотой девушки.
– Я сама не понимаю, как это получилось! Извините! – опустив глаза, тихо сказала Деваки. – Я по этой улице вообще больше никогда не пойду! Просто монета закатилась! – улыбнулась она – и добавила, сама не зная почему: – Это моя родная улица. Здесь недалеко дом, где я родилась.
«Какое ему дело до того, где я родилась? Ну и дура же я!» – подумала она.
Она взглянула на Ананда. Он был выше ее на голову, широкоплеч и немного сутуловат. На кисти его правой руки она увидела кровь. Подойдя к нему, она взяла его за руку и, улыбаясь, спросила:
– А это что? Кровь? Ну конечно!
– Ничего, заживет! – небрежно бросил Ананд, словно отмахнувшись от мухи.
– Нет, нет! Воспаление может начаться! – запротестовала она. – Одну минутку! – и она направилась к машине. Через открытое окошко она извлекла из аптечки аэрозоль с медицинским клеем и подошла к молодому человеку.
Деваки нежно взяла его руку и брызнула на нее из баллончика. Вскрикнув, Ананд резко отдернул руку и сказал:
– Отойди, пожалуйста!
Деваки залилась веселым смехом.
– Разве больно? – лукаво спросила она.
– Что? – не понял он, но, вспомнив, что то же самое произошло и с ней три дня назад, улыбнулся и сказал:
– Ну ладно, я пойду к машине.
Ананд сел в машину, включил зажигание, дал задний ход, выехал на дорогу и на большой скорости исчез из поля зрения девушки, которая, стоя на дороге, смотрела вслед удалявшейся машине.
Раздался сигнал клаксона. Деваки вздрогнула. Ойкнув, она отбежала в сторону, на тротуар. Водитель «джипа» одарил ее ослепительной улыбкой и помахал рукой. Она улыбнулась ему в ответ. Деваки подняла свою штангу и узелок, намереваясь продолжить свой путь, как вдруг увидела на дороге большой кожаный бумажник, туго набитый ассигнациями. Она подошла поближе и подняла его.
Она хотела крикнуть:
– Остановитесь, вы уронили кошелек!
Но было уже поздно, «пострадавшая» машина с Анандом за рулем уехала неизвестно куда.
«Как его разыскать, чтобы вернуть бумажник?» – думала она, подходя к своему дому.
Деваки вошла в комнату отца, справилась о его здоровье и достала из узелка три плода манго и таблетки.
– Спасибо, дочка! Ты что-то рано сегодня!
– Да, папа, сегодняшний день принес мне удачу, я заработала тридцать пять рупий.
– Ах, какая ты у меня молодец. Оставь часть себе, а остальные отдай матери. Все не отдавай. Тебе ведь тоже нужны деньги.
– Хорошо, папа! Я еще заработаю! Я везучая!
Напевая, она выпорхнула из комнаты отца. Оказавшись в своей маленькой комнатке, она присела к небольшому туалетному столику и стала приводить себя в порядок. Ее лицо, шея и руки были покрыты ровным, золотистым загаром, но под одеждой кожа сохраняла свою природную белизну. Она, как и многие дочери Раджпутаны, была светлокожей.
Деваки нарядилась в новую широкую, с многочисленными складками юбку – канджли и короткий жилет – чоли. На плечи накинула большой ярко-желтый шарф – орхни, обулась в сандалии – чапли и вышла из дома. По пути в полицию она решила разузнать у музыкантов или у торговцев номер автомобиля, в котором она дважды разбила лобовое стекло. Она помнила несколько цифр, но и только. Сейчас она также вспомнила, что кто-то из ее «коллег» записал или запомнил номер машины, когда все это произошло на площади.
Узнав номер автомобиля от одного из торговцев, Деваки направилась в полицейский участок. Там она подошла к столу, за которым сидел высокий сержант в яркой форменной фуражке, с черными и густыми, как щетка, усами. Она положила перед ним записку с номером автомобиля и робко попросила дать ей адрес владельца.
– Зачем вам адрес? – спросил, как отрезал, блюститель порядка.
– Я… я, вернее, он забыл у меня вещи, и я хочу вернуть их ему, – запинаясь, ответила Она.
– А кем вы доводитесь владельцу? – грубо спросил сержант, окинув девушку бесцеремонным взглядом.
– Я его двоюродная племянница! – неудачно солгала она.
– Племянница?! И не знаете, где живет ваш дядя? – с иронией спросил инспектор.
– Я не могу найти его дом. Помню, что в центре, вернее, на западном побережье, но где именно… запамятовала! – уже смелее сочиняла она.
– Хорошо! Посидите здесь. Минут через пять вам скажут адрес, но вы обязаны зарегистрироваться у нас в книге! – С этими словами он вытащил из обшарпанного стола большую тетрадь и приготовился записывать:
– Ваше имя и адрес, пожалуйста, госпожа.
Деваки назвала свое имя и адрес.
Минут через десять ей вручили маленькую картонную карточку, на которой было отпечатано имя владельца автомобиля и его домашний адрес. Она прочитала имя хозяина голубого «премьера». Его звали Ананд. Сердце девушки застучало сильнее. Она приложила руку к груди и поспешно отняла – сердце глухо ударяло в ребра, – поспешив удалиться из полицейского участка. Быстрой походкой, лавируя в толпе прохожих, Деваки дошла до автобусной остановки и уехала домой.
На другой день Деваки проснулась очень рано, с первым лучом солнца. Но вставать с постели ей не хотелось. Она повернулась на левый бок, лицом к стене, собираясь понежиться еще минут пять. Она решила, что на работу сегодня не пойдет, а разыщет Ананда, чтобы вручить ему пропажу. Бумажник она положила под свою подушку, никому в доме не сказав о своей находке.
Вдруг дверь приоткрылась, и в комнату заглянула мачеха, проверяя, не встала ли Деваки. Неожиданно ее внимание привлек большой туго набитый кожаный бумажник, видневшийся из-под подушки падчерицы, поскольку Деваки, склонив голову к стене, придавила подушку таким образом, что тот угол подушки, под которым она хранила свою находку, приподнялся. Мачеха с вожделением и алчностью с минуту наслаждалась увиденным. Затем изящной походкой слона она подошла к кровати и выхватила кошелек. Круто повернувшись, она направилась к выходу, унося добычу.
Деваки, почувствовав неладное, быстро вскочила с постели и сунула руку под подушку: бумажника на месте не оказалось.
– Мама! Стойте! Верните кошелек! – повелительно произнесла она.
Мачеха дернула плечами и остановилась, удивленная такой дерзостью.
– Боже мой! – простонала она. – Глазам не верю! Полно денег!
Она уже прикинула, куда их «пристроить».
– Ты молодец! – похвалила она Деваки.
– А они не мои! Их нужно вернуть! – сухо и четко ответила та. – Просто один господин случайно обронил свой кошелек, а я подобрала! Это было на улице! – искренне и чистосердечно призналась она мачехе. – Я найду этого господина и верну ему бумажник с деньгами. Я должна это сделать!
– Ишь, богачка нашлась! Подумайте только! Она вернет деньги?! – с сарказмом и издевкой проговорила мачеха. – Забудь о них! И нечего хныкать!
– Отдайте кошелек! Умоляю вас! – со слезами просила ее Деваки.
– Дурочка, пойми, эти деньги сами пришли в наш дом! – пыталась вразумить падчерицу мачеха.
– Отдайте! – вдруг резко сказала Деваки и бросилась к толстухе, схватив ее за жирную руку, которой та сжимала бумажник.
После короткой борьбы, в которой Деваки применила всю свою ловкость, ей все-таки удалось вырвать кошелек, после чего она стремглав выбежала из комнаты.
– Ах! – воскликнула мачеха и в бешенстве закричала:
– Ты такая же глупая, как твой отец! Остановись! Вернись!
Но Деваки и след простыл.
– Ну, подлая тварь, ладно! Я тебе покажу, когда вернешься домой. Только вернись! Пожалеешь, что родилась на свет! – металась мачеха, как раненая львица.
А Деваки, спрятавшись в зарослях кустарника в саду, ждала, когда мачеха уйдет на рынок. Тогда она сможет прилично одеться и привести себя в порядок.
Ждать долго ей не пришлось. Минут через сорок мачеха в широкой пестрой юбке и белой блузке, с корзиной на изогнутой жирной руке шумно вышла из дома и, хлопнув дверью, отправилась на рынок.
Покинув свое убежище, Деваки вернулась в комнату. Она облачилась в сари из тонкого ситца, подкрасила тику и сделала все, что нужно для того, чтобы выглядеть скромно и вместе с тем строго и красиво. Положив заветный кошелек в небольшую сумочку, она легко выпорхнула из дома.
Из аэропорта Джавар направился в гостиницу и снял номер на сутки.
«Сегодня выходной, и Ананд с женой наверняка дома», – думал он.
Ему хотелось «накрыть» племянника внезапно. Что-то здесь было не так! Не верилось, чтобы Ананд без его разрешения женился. Хотя он понимал, что в современной жизни всякое бывает, и племяннику, видимо, было неудобно ему сообщать, чтобы не расстраивать «старика».
Он вышел из парикмахерской аккуратно подстриженным, с расчесанной и надушенной бородкой, в голубом костюме и рубашке цвета свежевыпавшего гималайского снега. В руках он держал короткий стек. Он свободно шагал по улицам, наслаждаясь Бомбеем – городом его юности, его студенческой жизни.
За десять лет, которые он прожил в Кении, Бомбей расстроился, и в основном вверх. Он подошел и полюбовался памятником, где на мраморном пьедестале красовался на бронзовом коне легендарный Шиваджи, всю жизнь возглавлявший борьбу маратхов против мусульманских завоевателей.
«Кстати, Шиваджи родился недалеко отсюда, в городе Пуна», – вспомнил Джавар лекции по истории Индии.
Он посмотрел на высокое здание, где на двадцать четвертом этаже находилась контора Ананда. Вдалеке, на фоне лазурного неба, упрямо и прочно стоял Форт, видны «Ворота Индии». На противоположном здании висел огромный плакат с крупно написанным и перечеркнутым словом «Бомбей», рядом с которым красовалось другое: «Мумбай». Идея переименовать мегаполис давно будоражила умы жителей города и, как всякая идея, вызывала ожесточенные споры. С одной стороны – логично: в независимой Индии вернуть городу его настоящее имя, переиначенное англичанами. С другой… Можно ли отождествлять с ним названную по имени маратхской богини Мумба-Деви деревеньку «Мумбай», захваченную в XVI веке португальцами?
«Да… – подумал Джавахарлал, – если бы имя оставалось постоянно таким, каким оно было, то и город был бы Другим, да и мы тоже…»
Он подозвал такси и велел водителю, молодому красивому сикху, ехать на западное побережье, в свой старый дом, к племяннику.
Дом Ананда… В прохладном холле, развалясь в кресле, сидит Раджа, его друг, и разговаривает по телефону.
– Его нет! Звоните позднее! Ничего не знаю, пока! – отрывисто сообщил он кому-то в трубку.
Джавар отворил калитку рядом с широкими воротами и вошел во двор. Справа, в гараже, дверь которого была распахнута, он увидел светло-голубой «премьер».
«Значит, Ананд дома», – подумал Джавар.
У входа его встретил старый слуга в белом ширвани и дхоти. Увидев прежнего хозяина, слуга Раму лишился дара речи. Сложив ладони у подбородка, он подбежал к Джавахарлалу и совершил глубокий пронам – низкий поклон, выражающий почтение, и прикоснулся правой рукой к блестящей кожаной туфле хозяина.
– Бог вам навстречу, господин Джавахарлал! Вот неожиданность-то какая! То-то рад будет Ананд! Он вас уже заждался. По нескольку раз на дню спрашивает, звонили ли вы! – и у слуги увлажнились глаза.
Джавар был тронут таким приемом и подарил ему сто одну рупию, так как четное число считается в Индии несчастливым. Раму поклонился и приложил деньги к сердцу, а затем – ко лбу.
Старый хозяин свободной походкой вошел в холл с видом завоевателя-колонизатора, небрежно помахивая стеком. Его широкие плечи, рост выше среднего и весь его вид внушали почтение.
Раджа, роясь в папке с бумагами, раздраженно бросил:
– А вы? Вам что? То звонят, то приходят!..
– Ты с кем так разговариваешь, сукин сын! Прикуси свой язык или я велю вырвать его и бросить собакам! – надменно проговорил Джавар, не глядя на молодого «барашка».
Раджа только и смог произнести известное всему миру междометие:
– А?..
– А где Ананд? – грозно прозвучал вопрос.
– Разве я могу, то есть разве я должен знать, где этот Ананд? – попытался увильнуть Раджа.
– Я подожду.
– Извините, господин, а с кем имею честь? – уже соблюдая этикет, спросил друг и компаньон Ананда.
– Я дядя Ананда.
– Его дядя в Африке, в Кении!
– Я приехал.
Ананд, услышав шум, появился у балюстрады второго этажа.
– Дядя?! – вскрикнул он и мгновенно спустился с лестницы. Он остановился перед ним и совершил пронам. Затем дядя и племянник пожали друг другу руки.
– Если бы я знал, что вы приехали, я бы прислал машину!
– Оставь, Ананд! Полно тебе! – лукаво улыбнулся Джавар. – Я на тебя немного сердит. Я пришел к выводу, что ты очень плохой муж, – сходу, «взяв быка за рога», начал дядя.
– Почему я плохой муж, дядя? – усмехнулся племянник, умело скрывая свою растерянность.
– Конечно, плохой, – настаивал Джавар, – во-первых, где твоя жена?
– О чем вы, дядя? – спросил озадаченный Ананд, и страх понемногу начал овладевать им.
– Боже мой! Разговор идет о жене, о твоей жене! – членораздельно и терпеливо повторил дядя.
– Ах, да! О моей! А-а! Она, понимаете, тут недавно уехала к маме, – спохватился Ананд, слегка заикаясь; глаза его забегали.
Джавар посмотрел на него серо-голубыми глазами твердо и настойчиво, и сердце Ананда затрепетало в груди, запрыгало, как щенок на веревке.
«Господи! Что сейчас будет-то? – подумал он – Готов броситься в священные воды Ганга, чтобы смыть с себя грех! Еще немного – и мне, наверное, надо будет признаться, а потом на коленях просить прощения!»
Ананд подошел к Раджу, который стоял, как изваяние, ни жив, ни мертв. У него подкашивались ноги. По этикету младшему по возрасту не положено садиться, пока старший стоит. Нечто подобное творилось и с Анандом. Ему казалось, что еще немного – и начнется всеобщая паника.
– Что теперь делать? Давай, придумывай! – тихо сказал он Радже. – Ты не представляешь его в гневе! Он меня пристрелит или зароет в землю живьем! – прерывисто дыша, обрисовал он другу дядюшкин характер.
– Да, одно из двух, вместе не получится, – с юмором висельника пробормотал Раджа.
– А все из-за тебя! – упрекнул Ананд друга в который раз. – Я снова соврал ему!
Дядя подошел к ним, раскуривая трубку.
– Ананд! Позвони жене и скажи, что твой дядя хочет с ней встретиться! – сказал он твердым и спокойным тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
– Скажи, что она будет к вечеру, – просуфлировал наконец-то Раджа, – а к тому времени «компьютер» что-нибудь да выдаст стоящее.
«Итак, пан или пропал!» – мысленно сказал себе Ананд, выпрямился и тихо сказал:
– Дядя, она будет в шесть часов.
– Хорошо! Будем ждать! – ответил Джавар и только после этого сел в кресло. Левая пола его пиджака слегка оттопыривалась, и на спине, чуть заметно, проступал ремешок кобуры.
– Ананд!
– Да, дядя?
– Вели, чтобы мои вещи из гостиницы «Тадж-Махал» доставили сюда.
– А разве, дядя, вещи не здесь? – удивился племянник.
– Нет.
Ананд побоялся задавать лишние вопросы и взялся за телефон.
– Простите меня, дядя. – Обратился к Джавару Раджа, – что в суете дел я позволил себе говорить с вами таким тоном! – и он совершил перед ним пронам.
– Ничего, сынок, ты еще молод, – смягчаясь, ответил Джавар.
– Слуга сказал, что ваша комната уже прибрана и готова, – сообщил ему Раджа.
– Благодарю! – сказал дядя и удалился на второй этаж, в свою просторную, светлую комнату, где они с женой прожили двадцать счастливых лет.
В половине шестого вечера Джавар в синем халате из китайского шелка спустился в холл, где сидели Ананд и Раджа, перебирая деловые бумаги на большом круглом столе из красного сандала.
– Ее еще нет? – спокойно спросил дядя.
– Еще нет, но скоро… будет, – промямлил Ананд.
Тучи над его головой сгущались.
Джавар полистал «Таймс оф Индиа» и, отложив ее в сторону, взял еженедельник «Блиц». Его внимание привлек отрывок из воспоминаний признанного мастера кино Ходжи Ахмад Аббаса. Взглянув на фотографии Раджа Капура и молодой, еще тогда Наргис, он вспомнил свое отрочество и фильм Аббаса «Авара» – «Бродяга». Более всего его поразили слова знаменитого режиссера и сценариста, которые полностью совпадали с его мыслями.
«Когда на пороге независимости я задумал фильм „Город и мечта“,
– писал Аббас, –меня волновала судьба бездомных бомбейцев. Через два десятилетия я сделал этот фильм, а люди продолжали спать на панелях. Они продолжают делать это и сейчас, спустя еще два десятилетия, несмотря на то, что выросли новые дома и улицы, и общий рисунок города резко изменился. Я по-прежнему в вечном долгу перед обездоленными…»
Джавар встал.
– Хороший еженедельник этот «Блиц», толковый, – сказал он.
– Да, дядя, там бывают интересные материалы, а в этом есть выдержки из воспоминаний Аббаса.
– Да, я посмотрел. А книга полностью вышла?
– Должна быть месяца через два.
– Хорошо. Как только она появится на прилавках, вышли мне в Найроби.
– Естественно, дядя.
Часы пробили шесть часов.
– Ну? Так где же твоя жена, дорогой племянничек? – спокойно, с иронией спросил дядя, подозревая, что Ананд что-то темнит. – Так где же моя невестка? – уже угрожающим тоном повторил он вопрос.
Приближался кульминационный момент. Стояла гробовая тишина. Ананд, бледный, как и его сорочка, поглядывал на Раджа, который не поднимал глаз.
Джавахарлал медленно встал с кресла и вплотную подошел к Ананду. Он схватил его за лацканы пиджака и резко притянул к себе, ударив его грудь о свою. Племянник был потрясен. Раджа вскочил, словно ужаленный коброй. Джавар молниеносным движением извлек небольшой «кольт» и наставил его на племянника. Тот взвыл.
– Так где моя невестка, сукин ты сын, а?
– Я, дядя, я… – хотел повиниться Ананд и приготовился рухнуть на колени, но не смог этого сделать, ибо тот держал его «за грудки» мертвой хваткой охотника, в пять минут разделывающего барана или антилопу.
И тут Ананд увидел, как во сне, что в холл вошла девушка с длинной черной косой, в голубом ситцевом сари и мягкой походкой, как идущая по волнам, приблизилась к драматической мизансцене. Он узнал ее – эта девушка один раз нечаянно разбила лобовое стекло в его машине, а в другой раз он разбил его сам, но опять по ее вине. Ананд захлопал глазами и громко произнес:
– Дядя! Вот она, ваша невестка! – он выбросил указующую руку вперед, как внезапно раненый военачальник на поле боя.
Джавар отпустил измятые лацканы пиджака своего племянника и оглянулся.
– А-а! Появилась! – недовольно бросил он в ее сторону. – Вот теперь я увидел свою невестку! – несколько повеселевшим тоном сказал он и, сменив гнев на милость, одобрительно посмотрел на Ананда.
Раджа пришел в себя и вновь был готов на подвиги.
– Невестку? – переспросила удивленная Деваки.
– Конечно же, невестку! – довольно пробасил Джавар.
Необыкновенная стройность и гибкость фигуры, молодость, красота и чистота больших черных глаз, тяжелая черная коса Деваки… напомнили Джавару дни его далекой молодости и его жену. Эта девушка сразу понравилась ему. В манере держаться, в ее осанке и посадке головы – во всем чувствовалась порода.
– Ваши предки, простите, из Раджпутов?
– Да, а что?
– Хорошо! Да… я одобряю, Ананд, твой выбор! – обратился он к племяннику и посмотрел на него теплым взглядом, наполненным любовью и добротой.
Таким Ананд очень любил дядю и преклонялся перед ним.
– А это мой дядюшка! – скромно проговорил Ананд, посмотрев на Деваки, которая держала в руках его бумажник.
– Это его дядя, он приехал из Африки, из Найроби… – заполнил Раджа образовавшуюся было неловкую паузу.
Ананд и Раджа изо всех сил старались создать приветливую и непринужденную обстановку, но вместе с тем им надо было как-то сделать так, чтобы девушка догадалась подыграть им. Ананд знал опыт и чутье дяди и потому очень волновался, думая, как бы выйти из этого со стороны казавшегося комичным, но для него приобретающего самый драматический оборот положения.
Джавар, засунув руки в карманы халата, расхаживал по холлу довольный, словно павлин в период свадебных игр.
– Честно говоря, я волновался, конечно. Но твоя жена – просто прелесть! – искренне и с гордостью за племянника и за себя, естественно, признался дядя.
Ананд, с трудом подавляя скованность, излишне суетился, поглядывая на дядю.
