Текст книги "Родной ребенок. Такие разные братья"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)
Поросшие пальмами дум окрестности Лакваканголе, как и все западное побережье озера Рудольф до угандийского горного массива Рувензори, – исконные земли племен туркана.
Мужчины-туркана почти не носят одежды. Это очень удивило Ананда.
– Почему вы носите глиняные шапочки? – спросил он у молодого человека с бусами на шее и копьем в правой руке.
– Если не носить такие шапочки, солнце выгонит из головы все, что в нее вложил Нк-хайй, – перевел Мумба ответ африканца.
На улице деревни, между длинных дворов для скота, сидел дряхлый старец, превративший свою голову в нечто, напоминающее дикобраза: из его глиняной шапки во все стороны торчали длинные рыбьи кости, к концам которых были прикреплены разноцветные бисеринки. У старика, сидевшего рядом с ним, на голове красовалось сооружение из перьев страуса и кусочков скорлупы от яиц. Мимо них прошагал величественный старик, спину которого прикрывала целая львиная шкура. Голова его была выбрита на макушке и залита глиной. В глину были воткнуты разноцветные перья. Шарик из белого страусового пуха покачивался на копье, которое старик нес на плече.
– Что означает этот шарик? – спросил Ананд у Мумбы.
– Это символ мира. Когда туркана идет по чужой земле, этот шарик, алокет, как бы говорит, что воины не хотят применять оружия.
– Туркана – один из нилотских народов, Ананд, – вставил Джавар.
Когда жара спала, путешественники принялись разбивать лагерь на живописном берегу озера. Мумба заметил подошедшую на водопой стайку антилоп. Опустившись на колено, он беззвучно выпустил из маленького лука стрелу, которая тенькнув, вонзилась в прекрасный глаз антилопы, и та резко опустилась на передние ноги. Поняв, в чем дело, ее сородичи быстро исчезли. Мумба молниеносно перерезал антилопе горло и разделал ее так быстро, что все не успели и глазом моргнуть. Уже через полчаса На вертеле жарились лучшие куски мяса.
Джавар многозначительно улыбнулся Мумбе. Тот понял смысл улыбки хозяина и тихо бросил:
– Сердце охотника не выдержало, бвана!
– А я ничего, Мумба, что ты, все нормально! – успокоил его Джавар.
Дараян расстелил дастархан, выставил напитки – все предусмотрел, ничего не забыв.
– Что будем пить, господин? – спросил он.
– Я бы выпил рюмку виски, – спокойно ответил Джавар.
– Я тоже, – поддержал желание дяди племянник.
– Хорошо. Итак, прошу, господа! – пригласил Дараян.
Перед каждым на широкие листья Мумба положил куски мяса.
Джавар, как старший, произнес тост:
– За жизнь, дружбу и счастье на этой земле! – промолвил он и осушил свой походный пластмассовый стаканчик.
Виски показалось Ананду настолько душистым и приятным, что он налил себе и Джавару еще.
Дараян посмотрел на хозяина.
– Я понял тебя, Дараян! – сказал ему тот. – Пей, здесь ты можешь пить.
Дараян налил себе и Мумбе. Мумба не любил спиртного, но, чтобы не обижать всех остальных, он с отвращением проглотил «огненную смесь» и принялся жадно жевать мясо, запивая его пивом.
– Ананд! – обратился Джавар к племяннику. – Вот поживешь в Африке и сможешь написать прекрасную книгу об этой стране. Может быть, даже получше, чем Хемингуэй свою «Зеленые холмы Африки». Прежде чем писать, все надо пропустить через себя, почувствовать изнутри. Если бы у меня был хоть какой-нибудь к этому талант, я бы обязательно написал. Но на старости лет я, наверное, все-таки напишу «Записки охотника», – и, смеясь, он машинально взял наполненный стаканчик.
Свежее и сочное мясо, умело приготовленное, было съедено очень быстро.
– Мумба большой специалист! – воскликнул Джойс, вытирая жирные руки травой.
Еда и питье всем понравились. Насытившись, все улеглись спать. Ананд еще долго лежал с открытыми глазами, глядя на Южный Крест и слушая африканскую ночь, полную жизни.
Длинноногие и статные женщины туркана привлекли внимание Ананда, но не только его. Джавар тоже не мог оторвать взгляда своих серых, слегка помутневших глаз от этих темнокожих Ев. Девушки носили короткий передник – единственную одежду, которая прикрывала стыд.
– Это усовершенствованный рукотворный фиговый листок, – пошутил Джавар.
Мумба хохотал и причмокивал своими мясистыми губами. Головы женщин были обриты или острижены с обеих сторон. Оставленные посередине пряди заплетены в десятки тонких косичек, на конце каждой из которых красовалась бусинка или оловянный шарик; у многих их заменяли пластинки, выточенные из скорлупы страусиных яиц.
Их длинные шеи утопали в ожерельях и бусах, образующих огромные жабо, верхняя часть которых упиралась в подбородки, а нижняя – слегка прикрывала обнаженные груди.
– В условиях африканской жары и скитальческого образа жизни, – сказал Ананд дяде, – это настоящий подвиг во имя красоты.
– Ты прекрасно сказал, мой мальчик! Запиши это. И вообще, записывай свои мысли, я имею в виду хорошие, – смеясь, посоветовал дядя.
Ананд слегка смутился.
– Дядя, я читал, что браки и разводы у них свободны. Допускается многоженство. А настоящие жены, не наложницы, это те, которые в приданое отдают мужу около сорока коров. Они вставляют в нижнюю губу акванга – небольшой цилиндрик из металла или слоновой кости.
– Удивительно! – сказал Джавар. – Впервые слышу. Да, действительно, посмотрите, вот идет красавица с ребенком на руках и со связкой вяленой рыбы. У нее в нижней губе – акванга.
– Это же, наверное, очень мучительно, дядя! Дикий языческий обычай! – возмутился Ананд. – Чтобы укрепить его, дядя, знаешь, что делают знахари?
– Нет, а что?
– Они протыкают губу насквозь и изнутри расщепляют цилиндрик, нечто вроде заклепки.
– А как же целоваться? – пошутил Джавар.
– Это надо будет узнать у Мумбы, он все знает.
– А в случае развода как они поступают с этой штукой?
– В случае развода женщина обязана снять акванга. Операция весьма болезненная, если прошло несколько лет.
Мимо прошла «настоящая жена». Приглядевшись, сыны Страны чудес поняли, что «целоваться» можно: акванга свисала у нее из-под нижней губы и изогнута по подбородку, словно тонкая бородка.
– Можно, но только с мужем, – заметил Дараян, – поскольку он наловчился.
– А мы поохотились на славу! – сообщил Джойс, который подошел к ним.
И действительно, они с Мумбой притащили зебру, дикую козу и двух живых страусов.
– Молодцы! – одобрил Джавар. – Вы лучше, чем охотники ндробо!
Он посмотрел на великолепную зебру Гранта с широкими черными полосами.
– Сколько таких погибает ежедневно и ежечасно в Кении! Мода на шкуры и изделия из них! Раньше их убивали для пищи, теперь – из-за денег. Шкуры зебр прекрасно вписываются в современный интерьер. Ты помнишь, Ананд, того человека, с которым я познакомил тебя в «Сафари клаб»?
– Да.
– Так он мне сказал: «Хоть ты и азиат, Джавар, и вашу страну грабили тоже, но так, как грабят Африку, еще не грабили ни одну страну!» И это сказал бизнесмен! Европеец! Еще он сказал: «Хорошо то, что теперь у них независимость, самостоятельность, республика. Но экономическая несвобода все еще существует. Если раньше их грабили, то теперь они все отдают сами. Сами себя грабят и награбленное отдают». Вот так! А традиционная охота, охота для поддержания жизни, а не для прихотей цивилизации, не для бизнеса, она учтена природой в экологической цепи. И то, что Мумба застрелил вчера антилопу, это его право, как сына Африки. Он ее убил, чтобы прокормить себя и своих ближних. Ведь он же не торгует зебрами, как тот толстяк! – Джавар умолк.
– Вам нельзя раздражаться, бвана! Доктор мне сказал, чтобы я за вами следил, – вежливо сказал на ломаном английском языке Мумба.
– Спасибо, Мумба, асантене сана! – ответил ему Джавар, улыбаясь.
– Вообще-то, дядя, решить цивилизованно, с учетом всех нюансов человеческой жизни проблемы примирения рынка потребления, купли-продажи, спроса и предложения с нравственными постулатами, с культурой и духовностью, увязав все это со смыслом и целью человеческого существования, сейчас невозможно! Человечество еще не созрело!
– Сколько же веков и тысячелетий ему еще зреть? – раздраженно спросил Джавар.
– Да, прошли тысячелетия, а человечество так и не может никак вознести свой духовный камень оттого, что развитие его постоянно прерывается, и оно, словно Сизиф, едва донесет свой камень к вершине духовности и понимания Бога, как он вновь вырывается из его рук и падает вниз, до сей поры так и оставшись камнем преткновения. И когда это кончится? Бог ведает… – тихо закончил Ананд свою речь.
– Но стремиться к этому надо все время, всю жизнь, – добавил Джавар.
– Да, бвана, надо жить и работать так, как нам велели боги, – включился в их разговор Мумба.
Дараян, поглаживая бороду, понимающе усмехался. Джойс хлопал глазами.
– Зачем же мы живем, бвана, ответь? – спросил он.
– Чтобы нести огонь жизни. Поддерживать его. Передавать. И кто-нибудь донесет его к цели… Смысл жизни, Джойс, в ней самой. Великие махатмы Индии учат этому. Чтобы это постичь, слушай свое сердце и люби людей. И ты поймешь сам, зачем живешь. Это понятие дается через сердце, а не через ум.
– Но как, бвана, я могу любить злодея? – спросил Мумба.
– Злодея не надо любить. Не надо создавать для него обстоятельств, засевать для него нив, чтобы он там произрастал и развивался. Он, злодей, идет от нас. Пока в нас есть что-то от злодея, эти семена падают в благодатную почву, и в итоге рождаются подлинные злодеи. «Злодея не сделаешь добрым», – говорили древние мудрецы Индии. «Как не мой, не чисть задний проход, он не станет глазом».
Все одобрительно захохотали. Эхо их смеха подхватили горы и несколько раз повторили на все лады…
На рассвете охотники, вооружившись и захватив запас продовольствия и воды, спустились в оазис Эль-Геран.
Из зарослей пальм вышли около двух десятков слонов и медленно направились к реке. Завидев их, стадо буйволов сгрудилось в кучу.
– Как только наступает новолуние, – шепотом произнес Ананд на ухо Джавару, – слоны идут к реке, чистятся там и торжественно купаются.
– Кто сказал, что в новолуние? – с удивлением спросил его дядя.
– Плиний. Две тысячи лет тому назад.
– А-а! Плиний! Младший… Старший… проходили в университете… Молодец этот Плиний, действительно, в новолуние.
Один из слонов решил пройти к глубокой воде именно там, где расположились буйволы, и те послушно расступились.
Берег был скользким, и один буйвол, поскользнувшись, упал на бок и съехал к воде, увлекая за собой попавшегося на пути слоненка.
К воде они катились вместе. Две слонихи тут же ринулись вниз и почти у самой воды бивнями подхватили свое чадо. Поставив его на ноги, они слегка поддали его своими хоботами под зад. Тот, словно Ганеша – сын бога Шивы, сел и, подняв маленький хоботок, проскрипел, словно несмазанная телега.
Ночью Мумба подстрелил из двустволки льва и быстро снял с него шкуру. К утру стая шакалов растерзала останки царя зверей. Стаи грифов уже кружили над этим местом.
Джавар долго выслеживал антилоп канн и наконец одним выстрелом уложил крупного самца.
– Завтра, – сказал Джавар, – надо отстрелить двух зебр. Сделает это Мумба. Яд есть?
– Да, – коротко ответил масай.
– Шкуру ни в коем случае не портить!
– Понятно, бвана.
«Джип» несся по широкой выжженной дороге. Красная пыль шлейфом тянулась за машиной. За три с небольшим часа путешественники пересекли владения племен покот и иджемпс.
– Сейчас, бвана, мы находимся между ндробо и кикуйю, – сказал Джойс – истинный сын земледельческих племен кикуйю.
– Да? Хорошо! Где-то надо присмотреть подходящее место в долине реки, недалеко от саванны. Там зебры, – сказал Джавар.
Через час «джип» припарковался к могучему баобабу, который рос около реки.
Стая антилоп с топотом пролетела мимо, скрывшись в высокой траве.
Как только стало светать, Джавар разбудил Ананда. Все пятеро позавтракали медовой кашей. Дикий мед Мумба выменял за бутылку пива у молодого ндробо.
– Мзури сана! – воскликнул Джойс. – Давно не ел такой вкусной каши.
– А кто готовил? – поинтересовался Джавар.
Джойс указал на улыбающегося Мумбу. Джавар сделал ему знак. Масай в мгновение ока был рядом.
– Мумба, сын Африки, ты же знаешь, что дикая лошадь с узкими полосами и самая крупная это зебра Грэви?
– Да, бвана!
– А зебра Гранта – это та, которую ты подстрелил вчера. У нее широкие полосы. И на крупе нет полос. – Джавар вытер пот батистовым платком и продолжал:
– Когда ветер подует нам в лицо…
– Бвана! – прервал его плачущим голосом Мумба.
– Ладно, ладно! Извини, великий охотник. Короче, выбирай зебру с хорошей шкурой, понятно?
– Понятно.
Пятеро охотников вышли из-за скалы и направились к небольшому табуну полосатых лошадей.
– Табун нас заметил, – сказал Ананд.
– Это ничего, – успокоил его дядя.
Мумба спокойно шел впереди, пригнувшись и всем своим видом выказывая безразличие. Он как бы «пасся» в саванне, как и зебры. Животные всегда чувствуют охотника. Крикливая цесарка, выпорхнув из-под ног Дараяна, чуть было не врезалась в голову Джойса, и тот от неожиданности рухнул в густую траву.
Мумба осторожным движением передвинул колчан со спины на грудь и достал из него стрелу. Наконечник стрелы был смазан ядом. Он обернулся и встретился взглядом с Джаваром, который глазами показал ему на роскошного жеребца. Мумба, чуть заметным движением головы кивнул в ответ. В стороне возвышались около дюжины жирафьих голов на длинных шеях. И вдруг жирафы, ни с того, ни с сего, пустились в галоп, неся свои маленькие головы с торчащими ушами. Лошади, подняв головы, вскинулись и пустились в противоположную сторону. Оглушительный топот копыт животных отдавался в ушах. Мимо, визжа, стрелой пронесся шакал. Со скалы снялись два могучих грифа, и, словно обломки кораблекрушения, поплыли в знойном океане небосвода. Мумба исчез. Через полчаса он появился.
– В двух километрах отсюда пасется великолепный табун, бвана! – сообщил он, отдышавшись.
По его удлиненному лицу ручейками стекал пот, надоедливая муха пыталась вонзиться ему в уголок глаза. Разозленный Мумба так хлопнул себя ладонью по лицу, что бедное насекомое тут же превратилось в прах, из которого оно вышло.
Все пятеро быстро двинулись в направлении, указанном охотником, и скоро увидели стадо зебр, которые мирно паслись, фыркая в знойном воздухе.
Мумба подошел к стаду довольно близко. Метров двадцать разделяли охотника и его жертву. Он молниеносно выпрямился и одновременно натянул тетиву лука. Почти не целясь, он выпустил ядовитую стрелу. Она, тонко просвистев над спинами кобылиц, впилась в глаз стройного и красивого жеребца. Раненое животное бежало последним, как положено по «уставу» табуна.
– Наквиша! – громко сказал Мумба, что на суахили означает «дело кончено».
Находясь в прекрасном расположении духа, Мумба говорил только на родном языке.
– Нгоджа кидого – малость подождем, – добавил он.
Через несколько минут в небе появились марабу и грифы. Несколько мужчин из племени ндробо мелькнули вдали. Опытные охотники поняли по появлению этих птиц, что где-то упало крупное животное.
Спустя некоторое время все пятеро путешественников были около туши. Мумба осторожно снял с зебры шкуру и вырезал лучшие куски мяса. Остаток туши он, с разрешения Джавара, отдал ндробо. Те с благодарностью приняли подарок, отдарив охотников туесами с диким медом.
– Мумба, – сказал Джавар, – эта шкура – твоя. Ты ее заработал.
– Хорошо, бвана, а первая – ваша, – весело ответил масай.
– Завтра я подстрелю из ружья зебру для племянника! А вы, Джойс и Дараян, сами себе добывайте. На зебру у меня осталась всего одна лицензия. Поэтому думайте сами.
– Не беспокойся, хозяин! – ответил Дараян. – Сегодня же у нас будут две шкуры.
После этих слов Дараян и Джойс исчезли. Уже в лагере до ушей Джавара донеслись два глухих выстрела. Мумба сразу же вскочил и побежал на звук.
– Я сейчас, бвана! – донеслось из зарослей сомкнувшейся за ним травы.
В полдень следующего дня запыленный «джип» подкатил к дому Джавара. Пятеро охотников, красные от солнца и пыли, разгрузив машину, направились в дом. Их приветствовали двое молодых масаев-сторожей, протеже Мумбы.
– Все в порядке, бвана. Павлины чувствуют себя прекрасно. Вода у них в изобилии, еда тоже.
– Молодцы, спасибо вам. Вы свободны. Вот, это вам! – Джавар вынул из кармана бумажник и щедро расплатился со сторожами. Масаи шумно поблагодарили его и пожали руку. Потом они кинулись обнимать Мумбу.
– Господин Джавахарлал, если еще понадобится, мы к вашим услугам, – сказал один из них, блеснув глазами.
– Еще раз спасибо, асантене сана! – ответил им Джавар. – Скоро мне, может быть, понадобится вертолет, слетать в Момбасу. Я позвоню вашему начальству. Это все! До свидания!
– До свидания, бвана! Мир и счастье вашему дому, здоровья вам!
Африканские воины удалились. Мумба сиял.
– Так! Распаковывайтесь! Мумба, завтра же отдай выделывать шкуры.
– Зачем, бвана? Я сделаю сам.
– Хорошо. Дараян! Часть меда залей ключевой водой, будет прекрасная русская медовуха. Она очень хорошо утоляет жажду и укрепляет сердце.
Джавар был счастлив, что все прошло так удачно.
– Ананд! Пойдем мыться – и в бассейн.
– Хорошо, дядя! Через пять минут.
Только сейчас Ананд почувствовал, что немного пришел в себя, во всяком случае, обрел под ногами почву.
«Завтра же позвоню Радже. И надо не забыть сказать дяде, что звонил в Бомбей, а то, не дай Бог, что-нибудь заподозрит, когда придет счет с телефонной станции», – подумал он.
Когда они плавали в бассейне, Ананд сказал дяде, что звонил в Бомбей накануне их поездки на охоту.
– Ну и как там дела? – добродушно спросил Джавар.
– Раджа сказал, что все идет хорошо.
– Отлично. Ты почаще звони туда, – посоветовал дядя.
– Хорошо.
– И вообще, я передаю инициативу в твои руки. Я тебя, Ананд, контролировать не собираюсь. Единственное, что надо решать сообща – это проценты, прибыли, вложения, акции и т. д. Но тактика – на твое усмотрение. Стратегические отклонения мне обязательно докладывай, хорошо?
– Да, дядя, – улыбнулся племянник.
– Мы отлично поохотились и попутешествовали, не правда ли?
– Да, это запомнится мне на всю жизнь! – ответил Ананд.
– Но это еще что! Вот после дождей поедем на охоту – это будет охота. Она более суетная, но поэзии – хоть отбавляй.
Джавар лег на траву, вытянулся, полежал минут пятнадцать. Ананд тем временем отправился к себе.
– В Найроби, я бы сказал, свежо, – улыбнулся Ананд, отпивая из чашки каву.
– Да, здесь очень здоровый климат. Город вечной весны. Так европейцы называют Найроби. Обрати внимание, сколько здесь иностранных туристов, миллионеров, толстосумов – и молодых, и старых, сколько богатых бездельников. Здесь есть все для тех, у кого деньги, да и для тех, у кого их нет, а есть здоровье и здравый ум.
Наша многострадальная Родина, Ананд, имеет тысячелетнюю культуру. Здесь же народ еще дикий, простой и доверчивый, как ребенок. Возьми хотя бы такой факт. Чтобы попасть в края к ндробо, надо показать им, что ты идешь с мирными целями, а для этого ты должен положить на тропе специально связанные веники. Через день, если увидишь мед в скорлупе страусового яйца, – иди смело. Они тебя встретят, накормят, напоят и будут защищать от всяких опасностей. Но они не могут заниматься делами, бизнесом, как европейцы. Ибо веками им это было не нужно. А вот англичанам всегда было нужно, потому что им всегда было тесно, холодно, голодно и бедно. Они строили сильный флот и завоевывали колонии. Сам знаешь. В следующий раз мы заедем на ферму, где разводят змей. Это на западном берегу озера Баринго. Мы были рядом. В 1865 году старший сын знаменитого антрополога Лики Джонстон создал эту ферму. Агенты со всего материка поставляют туда самых ядовитых змей. Там есть кобры, гадюки, мамбы… Кроме того, ферма Лики – крупнейший в Африке, а может быть, и в мире, экспортер скорпионов, тарантулов, черепах, ящериц и другого «экзотического» товара в зоопарки и террариумы всего мира. У него работают больше ста аборигенов. Это я говорю к тому, Ананд… – Джавар раскурил сигару и посмотрел, нет ли кого поблизости.
Мумба и Дараян играли в гольф в саду, на площадке. Дядя и племянник были одни.
– Так вот, африканцы ведь не занялись этим. Почему? Потому что мир бизнеса чужд им. Эти люди просты. На таких простых, иными словами, «дураках», мир стоит. Послушай, Ананд, принеси мне и себе по рюмочке, выпьем слегка!
– С удовольствием, – ответил Ананд и принес бутылку бренди и две рюмки.
Они молча выпили.
– Ты помнишь рендилле, которых мы встретили? Мужичонка в глиняной шапочке! Боже ты мой! Везет воду в селение караваном верблюдов! Воду! Обычную воду H2O, так необходимую для существования всего живого. А некий европеец везет такой же караван со шкурами зебр или же с бивнями слонов. Есть разница? Разница великая!
– И социальная, и моральная, и мировоззренческая! – подхватил Ананд дядину речь.
Молодец, племянничек! В каждой европейской семье, да и у нас, в Индии, море необходимых вещей: мясорубки, скороварки, кофейники, холодильники, пылесосы, стиральные машины, видео– и аудиоаппаратура, миксеры и еще масса нужных и ненужных вещей, которыми обрастает человек, которыми он связан по рукам и ногам, ибо без них – он не человек. У кочевых племен, да и у оседлых африканцев ничего этого нет. Они живут «налегке», не обремененные вещами.
– Да, дядя, помнишь, что сказал Сократ, проходя по рядам рынка: «Как я счастлив, что в мире так много вещей, в которых я не нуждаюсь».
– Вот, вот! – обрадовался Джавар. – Только Сократ пришел к этому через сознание. А эти люди таковы от природы, от земли, от Бога, Творца.
– Выходит, дядя, что в представлении многих народов Африки – даже тех, которых я видел за эту прекрасную неделю, – о жизни, о бедности и богатстве, о счастье и несчастье вещи играют ничтожно малую роль? Получается, их психология, моральные и нравственные критерии свободны от культа вещей, бытовых удобств, от всех богов и дьяволов?
– Конечно! Тебе бы рассказать, как здесь скупали земли, леса, озера, горы и долины за бесценок. За одну корову можно было купить все озеро Баринго. Люди здесь, словно дети. Их обманывают и обманывают. Поэтому они очень злы на белых, особенно европейцев. Да что и говорить, Ананд! Приезжает какой-нибудь ничтожный щелкопер с парой долларов в кармане, смотришь, через год у него – виллы, «мерседес». Здесь обогащались и будут обогащаться! А возьми наш народ. Ты видел в Сринагаре и в Симле горных носильщиков? Работают с утра до вечера за бесценок, упираясь лбом в жесткий ремень корзины. А какие умельцы на ковровых фабриках! Да что там! И все – за бесценок. Здесь я хотя бы плачу своим раза в три больше, чем вы там, в Бомбее.
– А там нам больше не позволяют, – сказал Ананд.
– Само собой!
Джавар встал, пошел на кухню и вернулся с двумя чашками кофе.
– Так вот, Ананд, мой тебе совет: здесь ты можешь разбогатеть. Попробуй, хотя бы для интереса. Вкладывай деньги или в какое-нибудь производство, или покупай участок земли под кофе. Сдай ее в аренду. Или же, на первых порах, найми рабочих. Пусть засевают и снимают урожай. Твое дело – договориться с купцами, и все. Дальше пойдет чистая валюта. Вот поработаешь немного – сам сообразишь, что к чему. Кстати, я не люблю эти снобовские «клабы», но ты ходи туда иногда, это нужно для дела. Итак, Ананд, завтра утром ты приступаешь к своим обязанностям. Познакомишься с документацией, затем – с производством. Проверишь приход – расход, стоимость сырья, выход продукции, накладные расходы и соответствуют ли фабрики своей проектной мощности. Еще сравни фактическую себестоимость с проектной за последние три года. После этого мы решим, как и что дальше делать. Может быть, как и в Бомбее, построим еще один цех, а старый закроем на модернизацию.
Джавар встал, потянулся, запахнул поплотнее халат.
– Я пошел отдыхать. До завтра.
– До завтра, дядя.
Ананд еще посидел несколько минут в холле, допил кофе. Затем спустился в сад, к Дараяну и Мумбе. Было свежо, дышалось легко. Ананд вернулся в дом и накинул куртку.
Бренди было отличным. Он вспомнил Викаса, который так хотел еще выпить с ним бренди. Ананд тряхнул головой, словно отгоняя эти мысли.
«Ведь и мысли материальны, как мухи», – подумал он и пошел к азартным игрокам…
В последующие дни Ананд с головой ушел в работу и производство.
В один из ясных и теплых дней все собрались в кабинете Джавахарлала. Ананд сделал доклад, из которого явствовало, что себестоимость высока, а прибыли невелики – занижены на три-пять процентов.
– В чем же дело, по-твоему? Где корень зла, Ананд? – серьезным, довольным тоном спросил Джавар.
– Я полагаю, что накладные расходы и большое количество отходов сырья тормозят ход экономического развития. Следует проверить все в Момбасе – основном пункте доставки сырья из Кашмира. Это во-первых. Во-вторых, отходы используются неэффективно, да и сама масса отходов имеет сомнительный источник. Думаю, господин Джавахарлал, что надо поручить специалистам проверить это. Затем, надо строить новый цех, а цех номер два закрыть – там износилось и устарело оборудование. Условия труда оставляют желать лучшего: плохая вентиляция, низкие потолки. Вообще я – сторонник легких конструкций. Для здешнего климата можно купить готовый цех.
– Так! Спасибо, Ананд! – произнес Джавар.
Совещание длилось еще полтора часа. Каждому было поручено определенное дело и время исполнения. Сита отпечатала протокол, размножила его на ксероксе и раздала сотрудникам.
– Итак, господа, пока мы все уточним, кто будет договариваться о закупке новых конструкций для постройки цеха и заниматься оформлением документов на участок земли?
Вызвался Ананд, поскольку у него был опыт в этом деле.
– Хорошо, а технологическое оборудование придется заказать в Момбасе.
– Господин, – обратился к Джавару инженер, – технологическое оборудование можно действительно недорого купить в Момбасе, и я знаю, в каком порту. Старое же оборудование после демонтажа я берусь, с вашего разрешения, продать.
– Согласен. Тогда доложите, какой у него процент износа.
– Дело не только в этом, дядя. Дело в том, что оборудование морально устарело. И если найдется покупатель, надо, не раздумывая, продавать, иначе его удел один – в металлолом, утиль…
– Спасибо, господа! До завтра. Все свободны! – объявил Джавар и выхватил из ящика стола сигару.
Ананд поднес ему огонь, щелкнув зажигалкой.
– Молодец, Ананд! – сказал Джавахарлал, когда все ушли. – Ты настоящий специалист. Я горжусь тобой.
– Кстати, дядя, твои магазины требуют рекламы, вернее, твои изделия.
– Да, да! Сита!
Вошла секретарша.
– Свяжитесь с рекламной фирмой, телевидением и газетами. Заплатите за пять-шесть реклам о наших изделиях из Индии. Текст будет завтра. Строк немного. Скажите – пятнадцать-шестнадцать, хорошо?
– Да, господин! – и она, обдав мужчин легким ветерком от великолепного бенаресского сари, удалилась, закрыв за собой дверь.
– Дядя!
– Да?
– Я договорился с одним деловым человеком, и он подыскал для меня недалеко от Найроби участок под кофе.
– Отлично.
– Через сезон он себя окупит.
– Построй себе здесь хороший дом и купи автомобиль.
– Так и сделаю, дядя.
– А потом, я думаю, и в личном плане у тебя все наладится, – подмигнул ему Джавар и отвернулся.
На следующей неделе Ананд снова говорил с Раджой по телефону. Тот сообщил ему, что мальчик чувствует себя хорошо, растет, набирает вес. Ешода в нем души не чает, дед с бабкой, естественно, тоже. Сердце Ананда сладко заныло. Он посмотрел на портрет Деваки, и его глаза затуманили слезы. В этот раз в его комнату никто не постучал, и он спустился в сад.
Прошло четыре года с тех пор, как судьба Ананда была исковеркана в тот страшный день, когда он, счастливый, со своей женой и сыном ехал в поезде. Все эти годы он проработал у дяди, в Кении. Он стал солидным и уважаемым, прослыв прекрасным предпринимателем. Последовав советам дяди, он действительно разбогател, построил для себя прекрасный коттедж, в гараже которого стоял новый «мерседес». Но жил он по-прежнему у дяди.
Плантация кофе оказалась неплохим подспорьем, приносившим хороший доход. На днях он сдал ее в аренду, в душе лелея надежду вернуться в Индию. Ведь там рос его сын, там была его душа, там были те святые места, где он встретил свою Деваки.
Кения действительно стала для него «мертвой водой», она поставила его на ноги, закалила, отвлекла от горя, как бы отремонтировала его организм. Но «живую воду» для лечения своей души он мог получить только на Родине, так ему казалось. Скоро его сыну, которого Ешода назвала Кишеном, будет четыре года, и Ананд боялся, что, повзрослев, он может не признать его. Эти мысли все больше и больше одолевали его.
И вот, как говорится, в один прекрасный день, играя с дядей в гольф, он начал разговор:
– Дядя, дорогой мой!
Это прозвучало так искренно и нежно, что Джавар выронил молоток.
– Что, Ананд? – удивленно мигая своими серыми выразительными глазами, сказал Джавахарлал.
– Я думал, дядя, что останусь здесь навсегда. Однако теперь чувствую, что мое место на Родине, в Индии.
Последовало продолжительное молчание.
– Пошли в дом, – пробормотал Джавар.
Они вошли в холл и сели на оттоманку.
– Дараян!
– Да, хозяин! – отозвался выросший словно из-под земли сикх.
– Коньяк, содовую и… фрукты.
– Сию минуту.
Действительно, буквально через минуту Дараян выставил на стол изящную бутылку французского коньяка «Наполеон», наполнил рюмки и, спросив, не надо ли еще чего, тихо удалился, почувствовав, что дяде и племяннику предстоит очень интимный разговор.
После выпитой рюмки Джавар спросил:
– Ты все обдумал?
– Да, дядя.
– Значит, покидаешь меня.
– А ты тоже можешь поехать. Купим там, ну, скажем, в Сринагаре, или построим такие же фабрики. Или вложим капитал в любое другое производство. Ты, дядя, богат. Я тоже. Чего еще желать?
– Вот именно, Ананд, чего еще желать? – задумчиво повторил Джавар.
– Значит, поедем вместе?
– Не так-то это просто. Но то, что ты обязан быть счастливым, я знаю совершенно точно…
Наступила глубокая и тяжелая тишина. Джавар не находил нужных слов. Он безуспешно пытался раскурить сигару и, наконец, оставил ее в пепельнице.
– Ананд, и когда ты собираешься?
– Месяца через два. Ведь здесь надо все довести до ума.
– А что доводить? Фабрики работают прекрасно. Ты мне очень здорово помог, очень. Сейчас за такие технологии дадут баснословные деньги.
– Еще бы! – согласился Ананд. – Дом продавать я не думаю. Может быть, еще придется приехать и поохотиться. Будет где останавливаться друзьям.
– Да, иметь здесь дом – это очень хорошо. Земля дорожает с каждым днем. Недвижимость – штука надежная.
В глубине души Джавар не мог согласиться на расставание с племянником.
– Один поэт сказал, что разлука – это смерть в миниатюре, – произнес дядя, с трудом сдерживая слезы. – Роза, которую посадила Деваки, небось уже разрослась там, – впервые за эти годы произнес он имя своей невестки, так как почувствовал, что и сам и племянник уже смогут выдержать это воспоминание.
