Текст книги "Родной ребенок. Такие разные братья"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)
– Да, господин Ананд, у нас все четко.
– Спасибо, – ответил он и встал.
Заложив руки за спину, словно арестант, он ходил по приемной. Дежурная, заметив волнение молодого отца, успокоила его:
– Не волнуйтесь, господин Ананд! Я же сказала, что у вас все в порядке.
– Все в порядке?! Хорошо, хорошо… Да я и не волнуюсь, просто плохо спал эту ночь. Я чувствовал, что он должен родиться.
– А он и родился, ваш сын! – услышал он вдруг густой женский голос.
Он оглянулся и увидел высокую женщину в белом халате и такой же шапочке – дежурного врача. Это была женщина средних лет. Она спускалась по лестнице в сопровождении медсестры или санитарки – этого он не понял.
– Поздравляю! У вас мальчик! – громко произнесла она.
На некоторое время Ананд лишился дара речи.
– Мальчик?! – наконец выговорил он и не узнал своего голоса. Ему показалось, что кто-то другой произнес за него это желанное для него слово.
– Спасибо, доктор, наконец-то! Боже, мне даже не верится!
Женщины в белых халатах заулыбались.
– Будьте любезны, сестра, – сказала доктор, – мужчины не поверят, пока не увидят собственными глазами, подкатите колыбель к двери, и мы позволим счастливому отцу посмотреть на своего сына. А с вашей женой все хорошо. Роды прошли легко, разумеется, с медицинской точки зрения.
– А что с Деваки? – все же спросил Ананд.
– Ваша жена сейчас отдыхает, она только что уснула.
– Она спит?
– Да. И это очень хорошо, – заверила его врач.
Через минуту в дверях второго этажа появилась медсестра и подошла к балюстраде.
Ананд поднялся на площадку второго этажа, подошел к двери и увидел в колыбели тугой сверток, из которого торчала покрытая редкими черными волосиками маленькая головка с розовым личиком. Он во все глаза смотрел на это живое существо, которое было его ребенком, его произведением, его сыном.
– Это мой сын? – глупо спросил Ананд.
– Да, конечно, ваш сын! – смеясь, подтвердила врач. – Все, свидание окончено. До свидания, господин Ананд, через несколько дней вашу жену выпишут вместе с новорожденным. Ее врач позвонит вам и скажет, когда можно будет их забрать. Я желаю вам всего доброго и счастья в семейной жизни. Еще раз поздравляю вас, господин Ананд, с рождением сына. Ваша радость – наша радость! – и она, мягко ступая, пошла по длинному белому коридору.
– Спасибо, – пролепетал Ананд и спустился вниз. – Скажите, – обратился он к дежурной, – а что делают в таких случаях?
– В случае рождения ребенка? Я так вас поняла?
– Да.
– Отец, разумеется, должен выразить свою благодарность и поздравления жене через образ.
– Какой образ? – уставился на нее Ананд.
Девушка искренне засмеялась.
– Ну, символ, что ли. Ну, скажем, цветы или что и как у вас принято.
– А-а! Я понял. Спасибо, спасибо! – и Ананд выбежал из больницы так быстро, что чуть не сбил с ног входившую женщину, видимо, врача… Извинившись, он в мгновение ока очутился за баранкой «премьера» и на большой скорости помчался, сам не зная куда.
«Куда я еду? – вдруг опомнился он. – Сначала надо заехать в офис и рассказать обо всем Радже». – Он развернулся и поехал в контору.
Спустя четыре дня Ананд и Раджа стояли в приемном покое больницы с букетами цветов, ожидая выписки Деваки с новорожденным.
Через несколько минут тишину нарушил резкий писк младенца, а потом прерывистый плач.
По лестнице к ним спускалась Деваки в белом сари, край которого был наброшен на голову. Она прижимала к груди младенца, завернутого в пеленки. Ее сопровождали две медицинские сестры. За ними спускалась врач, наблюдавшая Деваки во время беременности.
Ананд бросился навстречу жене и осторожно взял у нее ребенка. Медсестры неусыпно следили за ним и объяснили, как правильно держать младенца. Раджа быстро вручил Деваки цветы, восклицая:
– Поздравляю с рождением сына! Да будь же ты благословенна, о мать! – и он отвесил низкий поклон.
Деваки, необыкновенно спокойная и торжественная, со слегка осунувшимся лицом, поклонилась мужу.
Ананд передал младенца медсестре, стоявшей рядом, и совершил глубокий пронам, коснувшись правой рукой ноги супруги.
– Благодарю тебя, жена моя! Спасибо тебе за твои материнские муки. Спасибо за сына! Будь благословенна!
– Ананд! Поздравляю с сыном! – Раджа, попирая все условности, бросился на шею другу. – Дружище! Это так здорово! – восклицал он.
Медицинский персонал, окруживший счастливую семью, тоже поздравлял их.
Все улыбались. Раджа раздавал цветы и подарки.
Затем Ананду снова передали ребенка, и он, в сопровождении медсестер, подошел к машине. Раму предупредительно открыл все дверцы машины. Ананд и Деваки сели на заднее сидение. Раджа положил свои мускулистые руки на баранку, включил мотор и медленно выехал за ворота больницы.
– Человек родился! Он едет к себе домой! – с восторгом приговаривал Раджа.
Ананд и Деваки молчали. Бывают такие минуты, когда слова излишни.
Было сухо и солнечно. Вдали белела сахарная голова горы Найроби. Джавар, набегавшись за день по делам, мирно отдыхал дома под величественной головой винторогой антилопы. Рядом с ним стоял Дараян. Джавар посмотрел на него и ничего не сказал.
– Хозяин, вам что-нибудь нужно? – спросил предупредительно слуга.
– Нет, Дараян, спасибо. Надо бы позвонить в Бомбей племяннику, узнать, как у него дела.
– Я могу заказать разговор.
– Пока не надо, – отклонил Джавар рвение слуги.
– Сейчас должен прийти доктор, господин.
– Хорошо. Слетать, что ли в Бомбей, да дел по горло, – промолвил он задумчиво. – Выключи кондиционер, Дараян.
Дараян подошел к кондиционеру и выключил его.
– Спасибо.
– Идет доктор, хозяин!
Массивный, широкоплечий доктор с приплюснутым носом, в белом халате имел внушительный вид. Он поздоровался с Джаваром и, сверкнув красноватыми белками глаз, кивнул Дараяну.
– Как себя чувствуете, господин Джавар? – поинтересовался он, и не дожидаясь ответа, извлек из кейса фонендоскоп и профессионально произнес:
– Прошу, господин, снять халат.
Он медленно переставлял фонендоскоп по волосатой и широкой, как саванна, груди Джавара, прослушивая сердце.
– Дышите! Не дышите! – подавал команды врач, сопя, как бегемот.
Затем, не снимая фонендоскопа, извлек из кейса еще одну медицинскую снасть – тонометр. Туго обернув манжетой левую руку Джавара выше локтя, он принялся накачивать ее воздухом, безжалостно нажимая на пневматический нагнетатель.
– Господин Джавар, – сказал доктор, спуская воздух из манжеты и засекая на манометре показания давления, – мне сдается, что сегодня вы излишне взволнованны, у вас подскочило давление. Никаких треволнений, покой и воля, – пробасил черный великан в белом халате и плюхнулся в кресло.
Если бы человек обладал микроскопическим зрением, то наверняка увидел бы в воздухе вокруг кресла, как на поверхности воды, расходящиеся круги.
– Немного посидим и снова измерим давление. А вы успокойтесь и не думайте о работе.
– Да я спокоен, доктор. И здоров, – весело ответил добродушному великану Джавар. – Мне вот надо позвонить в Бомбей.
В этот момент резкий телефонный звонок прервал разговор пациента с доктором.
Дараян взял трубку радиотелефона и поднес хозяину. Джавар ловко взял трубку и приложил к уху.
В это время доктор вновь принялся прослушивать Джавара, в надежде определить причину повышения давления, но пациент воспротивился.
– Алло! Ананд? Я слушаю! – Джавар встал, но услышав радостный голос племянника, тут же сел и кивнул доктору – мол, меряй давление. – Да!
– Дядя! – услышал он голос Ананда. – У нас с Деваки родился сын!
– Господи! Молитвы мои услышаны тобой! – воскликнул Джавар и резко встал, но натолкнулся на глыбу доктора и вновь сел, покоряясь черному эскулапу.
– Я тебя поздравляю, Ананд, от всей души! Здоровья тебе, Деваки и сыну! – Джавар озирал свой кабинет, порываясь встать, но тяжелая черная рука лежала на его плече.
– Господин Джавар, не следует слишком волноваться! Правда, он положительный, но тем не менее… – шептал доктор, но это бесполезно.
Джавар весь искрился, он был безумно рад. Доктору ничего не оставалось, как сложить свои «снасти» и убрать их в импортный дипломат.
– Пригласи Деваки к телефону, – попросил племянника дядя.
– Я слушаю вас, дядя! – послышался звонкий и немного грудной голос Деваки.
– Дорогая моя невестка! Ваш сын – это надежда всего нашего рода! Береги его пуще глаза! – Он кашлянул и продолжал: – Скоро я его увижу! А сейчас хотел бы услышать!
– Да, я вас понимаю. Но может быть, потом? – неуверенно ответила невестка.
– Мне нужно сейчас! – настаивал Джавар.
Его баритон раскатывался по кабинету, словно горные обвалы. Дараян с беспокойной веселостью поглядывал на чайный прибор. Доктор посапывал в стороне, потел и посматривал огромными глазами на лицо Джавара.
– Хорошо, дядя, даю, – прозвучало в трубке.
Джавар переложил трубку от одного уха к другому и стал прислушиваться. Глаза его бегали, словно маятник часов, из стороны в сторону. Но вот взгляд его остановился, сосредоточившись. Он услышал продолжительный крик младенца. Его сердце окатила ласковая волна умиления, надежды, ощущения жизни, вечности. Его сердце, сердце старого мужественного человека, неутомимого борца в этой жестокой жизни, сердце седого воина, все в рубцах от ударов судьбы, билось ровно и легко, да он его и не слушал, он слушал свое начало, он видел себя завершенным. Это длилось мгновение, но это мгновение было наполнено сущностью жизни, и он молодцевато воскликнул:
– Да он просто умница! – и, смеясь, добавил: – Понял, что с ним говорит дедушка! Здравствуй! – закричал Джавар в трубку. – Твой дедушка скоро приедет и привезет подарки, а пока… поцелуй! А где папа?
– Да, дядя? – раздался в трубке голос Ананда.
– Поздравляю еще раз, мой дорогой племянник! Как говорил классик французской литературы Анри Бейль, если ваш дом до сорока лет не огласится криком ребенка, то в нем заводятся привидения. Это истина, Ананд, поверь мне. И слава Богу, тебе это не угрожает! А сколько он весит?
– Три с половиной килограмма, рост пятьдесят два сантиметра, – донеслось до уха Джавара.
– Норма! – отчеканил дед. – Прости, Ананд, хотел прилететь, да врач запрещает.
Доктор заерзал в кресле, которое жалобно заскулило.
– А пока до встречи! – голосом, полным радости, громко прокричал Джавар в трубку, словно в джунглях на охоте, и, немного помедлив, положил чудо техники на стол.
– У меня внук! – торжественно сказал он, повернувшись к врачу в белом халате, который показался ему черным гималайским медведем в сибирском сугробе.
– Хорошо! Это замечательно! – прорычал, возвышаясь над ним, доктор, оскалив в улыбке прекрасные ровные зубы. – Но у вас повысилось давление!
– У меня повысился тонус и точка воззрения на этот мир и отсчета… – уже более спокойно проговорил Джавар, и его рука хищно выхватила сигару из ящичка.
Прошла неделя. В доме Ананда царило оживление. Малыш уже довольно осмысленно останавливал глазки на различных предметах. Особенно его привлекал пестрый набор шариков, натянутый над кроваткой на тонком шелковом шнуре на уровне его взгляда.
Деваки и Ананд купали его в небольшой ванночке. Отец суетился, как неумелый слуга. Деваки ловко пеленала младенца и, придерживая головку, бережно укладывала его в кроватку. Ребенок хорошо сосал грудь, благо у матери молока было в изобилии. Соску-пустышку он упорно выплевывал, не желая ее признавать, и родители с радостью от нее отказались.
– Сразу видно, настоящий мужчина! – с гордостью отметил Ананд. – Не терпит фальши.
– Прошло семь дней, Ананд. Мальчика нужно постричь, – озабоченно сказала Деваки.
– Да, я совсем забыл. Сейчас же пригласим брахмана, – виновато ответил тот.
В это время раздался стук в дверь. Вошел слуга и доложил, что прибыл брахман. Ананд велел просить священнослужителя.
Родители, взяв сына на руки, спустились в холл.
Брахман и хозяева дома поприветствовали друг друга, после чего начался ритуальный обряд мундан – первой стрижки мальчиков через семь дней после рождения.
Деваки положила младенца у ног священнослужителя, который сидел, скрестив ноги на шкуре черной антилопы, распевая мантры. Затем он остриг мальчика маленькими ножницами настолько умело и быстро, что младенец даже не пикнул. Был возжен священный огонь в плошках.
– Мир и счастье вашему дому! – произнес брахман, встав и молитвенно сложив руки. Он поклонился и сказал, обращаясь к Ананду:
– Твой сын, господин, – это ты сам, рожденный тобой, так говорили испокон веков великие мудрецы Индии. Так почитай же, ты, господин, свою жену, родившую тебе сына, как свою мать.
Брахман, обойдя вокруг младенца и прошептав молитвы, удалился со словами:
– Да пошлет вам господь благодатное чадородие! – и ароматный легкий дым от агарбатти потянулся за ним.
Потом Деваки стала кормить сына, который жадно припав к груди, через пять минут уже спал у нее на руках, отпав от соска, как лепесток розы от развернувшегося бутона.
Между тем розовый куст, посаженный Деваки в его честь, расцвел и по утрам источал тончайшее благоухание.
Мать уложила младенца в кроватку и, взглянув на тихого Ананда, улыбнулась:
– Пойдем обедать, дорогой муж и отец! – Ананд живо поднялся, и они направились в столовую.
Все последующие дни Ананд наслаждался семейной идиллией. С работы он сразу спешил домой. Часто заходил в магазины игрушек и обязательно что-нибудь покупал для сына, сознавая, что это излишне, но, видимо, отчасти он это делал и для себя.
Любовь имеет эгоистическую сторону. Словом, если исключить беспокойства, связанные со службой, то жизнь Ананда и Деваки проходила счастливо, спокойно, словно этот мир был для них, детей Божьих, своеобразной колыбелью…
Полдень был мягким и золотистым. Тепло лилось с небес тихим дремлющим потоком. Ворковали горлицы, сухо трещали цикады. Павлины мирно грезили о чем-то под густой тенью манго.
Деваки с малышом сидела на террасе первого этажа и дремала, то и дело вздрагивая от малейшего движения или звука ребенка. Подходило время кормления. Она взяла младенца на руки. Тот, на мгновение флегматично приоткрыв один глаз, довольно уверенно присосался к пышной и мягкой материнской груди, видимо, утопая в неописуемом блаженстве от столь, казалось бы, органичной и нужной потребности, имеющей в данный момент глобальное значение для его жизни.
Через несколько минут пришла врач, чтобы осмотреть малыша и мать. Когда она уже собиралась уходить, послышался шум автомобиля. Это приехал к обеду Ананд. Он вошел легкой походкой, красивый, стройный, но несколько взволнованный. Это было видно по его глазам.
– Добрый день, – поприветствовал он супругу и поклонился доктору.
Затем подошел к малышу, который, открыв глазки, посмотрел на отца, затем то ли прищурился, то ли улыбнулся. Но Ананду показалось, что он его приветствует, улыбаясь.
– Деваки, мне необходимо уехать по делам фирмы, именно мне, – сообщил он. – Как нам быть? По дороге домой я все время думал об этом, но ничего не смог придумать! Не могу же я оставить тебя одну с малышом! – и Ананд сел на низкий табурет.
– Не волнуйтесь, – поправив очки, сказала врач, – ваш ребенок здоров, вы можете ехать.
– Да, но мне надо ехать на месяц в горный Кашмир, – пояснил Ананд.
В глубине души он чувствовал, что провести месяц без сына и жены ему будет, мягко выражаясь, нелегко.
– А что, если взять сына? – нерешительно спросил он.
– А знаете, это совсем неплохая идея, господин Ананд, – одобрила намерение отца врач. – Я думаю, вы правы. Там климат для него лучше. Ему будет полезен чистый горный воздух. Рекомендую: поезжайте всей семьей! – улыбаясь, подытожила она.
– Видимо, так будет лучше для всех нас, – сказал Ананд. – Кашмирская долина, озера, чудесные горы, хвойные деревья… Это верх блаженства. Прожить там месяц – это большое счастье.
На этом и порешили. Доктор попрощалась, дав матери дополнительно несколько советов по уходу за ребенком в пути.
Горный воздух, чистый, как хрусталь, заполнил легкие Викаса, когда он, слегка покачиваясь, шел по бетону аэродрома.
Войдя в просторное помещение, где находилась раздевалка, душевые и буфет, он услышал приветствия коллег:
– Викас! С благополучным возвращением!
Дружная компания летчиков, «приземлившаяся» за столом, услаждала свою плоть и кровь едой и питьем.
– Викас, дружище! – воскликнул «крутой» парень в куртке с черными густыми усами. – Выпей с нами!
– Нет, нет, господа! Не могу! В другой раз, – смеясь, ответил он. – У меня жена в положении. Я должен отвезти ее к своим родителям в Бомбей. Ведь через неделю мне предстоит продолжительный рейс.
Викас, поклонившись друзьям, зашагал к своей машине. Он завел мотор и, резко сорвавшись с места, покатил в Сринагар, оставляя за собой легкий кудрявый дымок из выхлопной трубы, отравлявший чистый горный воздух Кашмирской долины.
Когда он вошел в дом, Ешода встала с плетеного кресла и подошла к нему. Викас нежно обнял ее.
– Доктор приходил? – спросил он.
– Да, Вики. Он сказал, что все идет хорошо.
– Слава Богу! Ты собралась?
– Да.
– Отлично.
После плотного обеда Викас прилег отдохнуть.
Минут через сорок подъехало заказанное такси, и молодые супруги, погрузив два чемодана в багажник, сели в машину, которая повезла их в Калку, где они должны были сесть на поезд, идущий через Дели в Бомбей.
Ешода находилась на девятом месяце беременности.
– Это произойдет недели через три! – сказала она Викасу на ухо.
– К этому времени я прилечу в Бомбей, а может быть, и раньше, – тихо ответил он и пожал руку жены, лежавшую у него на колене…
Через несколько часов Ешода и Викас, мерно покачиваясь в двухместном купе мягкого вагона, ехали в Бомбей. За окном проплывали рисовые поля, чайные плантации на склонах холмов. Между кустами хлопчатника проглядывали архар и грэм. Чайные плантации пестрели красочными накидками сборщиков чая.
– А почему мы не полетели самолетом? – поправив за спиной подушку, спросила Ешода.
– Летчики, передвигаясь в пространстве по своим личным делам, предпочитают наземный транспорт воздушному, – улыбнувшись, ответил ей муж.
– Конечно, поездом спокойнее. И ощущение времени более полное, – ответила она.
– Это точно, – коротко подытожил Викас.
Ешода встала и попыталась снять с верхней боковой полки одеяло.
– Что ты делаешь, Ешода? – весело спросил Викас.
– Снимаю одеяло, – спокойно ответила беременная супруга.
– Я сам его сниму, – он встал и без труда снял два одеяла. – Я всегда к твоим услугам, Ешода! Твой поклонник и верный раб, ты только приказывай, и я исполню все, что надо.
– Что ж! Очень хорошо! – игриво ответила жена. – А какой платы требует раб?
– Ты сама понимаешь: рабу нужен здоровый, крепкий малыш. Я забочусь о своем будущем сыне. Вот поэтому я везу тебя из Кашмира в Бомбей, там мои отец и мать, они будут присматривать и ухаживать за тобой. Там я поставлю тебя на учет и наблюдение в новую клинику, где очень хорошие врачи.
Ешода благодарно посмотрела на мужа и, постелив постель, легла.
Викас накрыл ее одеялом и стал рассказывать ей о своем будущем рейсе в Таиланд и Китай…
Бомбейский железнодорожный вокзал «Виктория» гудел, как улей. На перроне кипела толпа народа. Все языки мира были слышны вокруг. Было пестро, разноцветно и разнообразно. Мужчины в белом, цветастом, клетчатом, полосатом; их головы увенчаны чалмами или обнажены и блестят на солнце. Женщины одеты в сари таких оттенков, которым трудно подобрать название. Повсюду снуют носильщики в больших красных тюрбанах. Один из них, крепкий коренастый парень, и подвез тележку с чемоданами Деваки и Ананда к вагону.
– Внимание! Поезд «Бомбей – Калка» через Дели отправляется через десять минут! – донеслось из репродуктора сквозь крики торговцев прохладительными напитками, фруктами и сладостями.
Носильщик внес вещи в вагон и поставил около купе, номер которого ему сообщил Ананд. Затем он погрузил их в багажный отсек и удалился, поблагодарив за щедрую плату.
Перрон медленно поплыл. Замелькали цветастые одежды и прощальные взмахи целого леса рук.
В двухместном купе было уютно. Кондиционер работал хорошо. Деваки уложила ребенка на застеленную постель, предварительно постелив антисептические пеленки. Ананд принялся выставлять на квадратный столик напитки и фрукты.
Поезд пересек высокий мост, соединяющий остров Бомбей с материком и, словно почувствовав под собой надежную почву, набрал скорость. Он мчался легко и быстро. Младенец, мирно посапывая, спал. Деваки развернула его, заметив, что на лобике появилась испарина.
– Ананд! Ведь самолетом куда быстрее, чем поездом. Я волнуюсь, что малыш может утомиться.
– Ну что ты, Деваки! Здесь прекрасные условия, довольно прохладно. Ребенку хорошо. Видишь, как сладко он спит?
После этих слов Деваки успокоилась. Предпосадочное волнение улеглось.
Ананд наполнил ее стакан соком манго.
– Спасибо, милый! – поблагодарила она и с удовольствием отпила из стакана.
– Кроме того, Деваки, в самолете часто укачивает, особенно перед Гималаями. Его бросает, как щепку… Зачем нашему сыну испытывать в дороге неудобства? – рассудительно и спокойно дополнил свой ответ Ананд и выложил из сумки все пакеты, необходимые для ребенка.
Деваки допила сок и с улыбкой сказала:
– Ты очень любишь сына! Больше, чем меня, да? – и она с притворной обидчивостью посмотрела на него.
– Я люблю тебя, Деваки, как и раньше! – успокоил ее Ананд и нежно взял жену за руку. – Но в сыне – наши с тобой радость и счастье. И для меня он сейчас в жизни – самое дорогое.
Утром поезд пересек реку Бетву, мчась по направлению к знаменитому городу Агра, где они уже бывали, находясь в Дели.
– Ананд, – предложила Деваки, – неплохо было бы остановиться в той же плавучей гостинице в Сринагаре, где мы с тобой провели столько прекрасных дней.
– Да, это было бы очень хорошо. Если там будет свободный номер, то так и сделаем. В этом есть смысл, хотя там все гостиницы одна лучше другой.
Деваки покормила малыша, и он снова уснул.
Ананд взял сына на руки и поднялся с сидения.
Колеса вагона громко застучали – поезд въехал на мост через реку Чамбал. И вдруг раздались жуткий скрежет и грохот, сильнейший удар потряс вагон. Все исчезло и провалилось. Ананд, ничего не соображая, инстинктивно прижал малыша к своему животу, загородив его, насколько мог руками. Очнувшись через несколько мгновений, Ананд увидел, что лежит на полу изуродованного вагона, в разбитое окно которого хлещет вода… Он, как раненый зверь, выскочил из окна и поплыл, прижимая ребенка к груди. Берег был близко, река в этом месте была неглубокой. С минуту он стоял с ребенком на руках, ничего не соображая.
– Деваки! – вдруг закричал он. – Деваки!!!
Он еще крепче прижал младенца к себе и коснулся губами его лица. Малыш был теплым. Было слышно его ровное дыхание.
«Слава Богу!» мелькнула мысль.
– Деваки! – кричал Ананд, казалось, на весь мир, на всю вселенную.
Он бегал у берега по колено в воде. Волосы его растрепались. Вода текла по рубашке. Мокрые брюки прилипли к ногам и мешали ходить и плыть.
– Деваки! – взывал он снова и снова, пугаясь стука своего сердца и звука своего изменившегося голоса.
Поперек реки, как огромная кобра, вместо провалившегося моста висел изуродованный состав поезда. Ананду он показался необыкновенно длинным. Как он узнал позднее, поперек реки лежали два трагически столкнувшихся лоб в лоб состава «Калка – Бомбей» и «Бомбей – Калка».
Оглушительный вой сирен пожарных и санитарных машин разрывал воздух. Множество людей в белых халатах с носилками мелькали перед его глазами. Все существо Ананда кричало. Мозг ему отказывал, но все инстинкты и рефлексы заговорили в каждой клетке тела, словно сознание, покинув центр головного мозга, раздробилось и перешло в каждую часть тела по отдельности. Ему казалось, что его рука кричала, дымились ногти, а сердце, расплавившись, утонуло в крови.
– Деваки! – снова закричал он что есть мочи.
К нему подошел кто-то из санитаров.
– Господин! Успокойтесь, давайте мне ребенка, его необходимо госпитализировать.
Ананд пошел за санитаром, сжимая руками голову. Их встретил врач – высокий, изящный мужчина в очках с массивной роговой оправой.
Ананд с трудом назвал свое имя и место, куда он ехал.
– Доктор, спасенных больше нет? Моя жена! Моя Деваки!.. – и он побежал к реке.
Он плыл среди плотов, лодок и носилок. Над рекой слышались стоны, плач и истерические вопли. Искры от огня газорезок сыпались ему на голову. Он выплыл на берег, упал на четвереньки и ползал вдоль берега, ощупывая все прибрежные камни. Опомнившись, он выпрямился и посмотрел безумными глазами на ужасную, трагическую картину аварии.
– Деваки! – снова закричал он, и ему показалось, что его тело сейчас разорвется на куски, разбежится в поисках любимого человека.
Бедный Ананд, обезумев от горя, помчался, сам не зная куда, шепча молитвы и слова, непонятные ему самому. Потом настал момент, когда его страдание, страх и отчаяние уже не могли больше выражаться словами, и он, словно зверь, застонал. Его рубашка изодралась в клочья. Было тяжело дышать. Соленый пот, перемешанный с илом и водой, застилал глаза, а он снова плыл, еще не совсем потеряв надежду отыскать любимую Деваки. Добравшись до поросшей зеленым мхом бетонной опоры моста, он вдруг увидел зацепившуюся ангочху Деваки, которую он недавно подарил ей вместе с чем-то еще, с чем, он не помнил…
– Деваки, Деваки! Где ты?! – уже прошептал Ананд и погрузился в воду. Он плыл с открытыми глазами, но вокруг был полный мрак. Лодки и водолазы, газорезчики и спасатели кричали ему, чтобы он не мешал им работать и выходил на берег. Ананд сжал в руках ангочху и засунул ее за брючный ремень.
– Деваки! – воскликнул он. – Нет, я не смогу без тебя, я иду к тебе!
Ананд погрузился в воду, но его ноги уперлись в дно. Воды было по грудь. И вдруг он вспомнил о сыне.
«Сын! Мой сын! Где он?» – И, выскочив из воды, несчастный муж и отец стремглав бросился бежать. Вдруг у самой воды он увидел женщину, которая лежала на спине. Он приблизился к ней. Женщина была беременна. Она держалась за живот и глухо стонала. Ананд посмотрел на ее лицо.
– Ешода! – вскрикнул он от неожиданности. И ему показалось, что кричит не он, а его тень.
В этот момент подбежали два санитара и положили Ешоду на носилки. Обезумевший от горя Ананд поплелся за ними.
– Сын мой, сын! Деваки! – повторял он без конца.
Глаза его увлажнились, но слезы не текли. Грудь давило так, словно ее залили свинцом. Через несколько мгновений нервная дрожь сотрясла все существо человека по имени Ананд, еще недавно сладко дрейфовавшего на легкой зыби счастья в прекрасной семейной гавани.
Ананд вошел в больницу, держась за белые стены.
– Доктор, больше спасенных нет? – снова спросил он.
– Нет, – спокойно ответил ему тот.
– Деваки! Деваки! – закричал Ананд, все еще дрожа.
Кто-то подставил ему стул, и он опустился на него, глядя в одну точку. Губы его шевелились, видимо, произнося любимое имя – имя жены, которую он больше не увидит.
Словно в тумане он расслышал плач младенца.
– Сын! Это мой сын!
– Да! Это ваш сын, господин Ананд, – спокойно сказал доктор, – ребенок не травмирован, но немного простужен. Я выпишу лекарства. Подождите немного, – и он удалился.
– Спасибо, доктор! – сказал Ананд ему вслед, поднялся со стула и стал ходить по коридору. Рядом с операционной на жестком клеенчатом диване без спинки сидела Ешода. Она плакала.
– Ешода?! – удивился Ананд. – Это ты?
– Да. Ананд, это вы? – подняла она на него отрешенные глаза. – Его больше нет!
– Кого больше нет? – переспросил он.
– Викаса больше нет! – повторила она и разрыдалась. – Зачем мне жить, зачем я живу?! Я все потеряла, я все потеряла! – причитала бедная женщина.
– И моей Деваки, – со слезами в голосе проговорил Ананд, и тяжелый комок сдавил его горло.
Он вышел из больницы. Внизу, на месте аварии, бензорезами разрезали вагоны, вытаскивали трупы и раненых. Ананд долго ходил по берегу, вглядываясь в лица умерших и раненых. Несколько раз он побывал и в морге. Но Деваки нигде не было.
Вернувшись в больницу, он сел на стул и потерял сознание или уснул.
Утренний луч солнца скользнул по щеке Ананда. Он вздрогнул, проснулся и увидел, что сидит на стуле в узком белом коридоре.
– Это больница! – вспомнил он. – Я все вспомнил! О ужас! О горе! Деваки! Любовь моя! Жена моя! Зачем я проснулся?! – и горячий кошмар охватил его мозг. Перед ним мелькали люди, слышался топот ног, крики, стоны, рыдания. И вновь в его разгоряченном сознании раздался крик младенца.
«Сын! Мой сын!» – снова вспомнил он.
Ананд попытался подняться. Это ему удалось. Ноги передвигались неизвестно по чьей команде. Защитные силы организма делали свое дело, и острое осознание горя, подлинное и глубокое, которое не выдерживает ни один человеческий мозг притупилось. Это пришли на помощь защитные силы – майя, покрывая его сознание иллюзией, притупляя память, консервируя на время душу и чувства. И Ананд, словно в полусне, побрел к кабинету врача.
– Ваш сын спит, – сказал тот, – как только он проснется, сестра его покормит, искусственное питание я выписал.
– Хорошо, доктор, хорошо, издержки…
– Нет, нет, – прервал его врач, – это авария, и все идет за счет железнодорожной компании. Ваши билеты действительны. Вам дадут справку, вы получите все необходимое: пищу, кров и так далее… Не волнуйтесь, господин Ананд. В жизни все бывает. Все мы под Богом ходим.
Впервые за все это время Ананд, посмотрев на доктора, ненадолго почувствовал реальность существующего мира. Он посмотрел на спящего сынишку, и из его глаз хлынули горькие слезы. Ананд выбежал из больницы и побрел к реке, сел на прибрежный камень и стал смотреть на мутную, поблескивающую на солнце воду.
В такие минуты человек очень верит в чудо, вспоминает слова отца и матери, которые он когда-то пропускал мимо ушей, понимает горе ближнего, такого же человека, как и он, а главное бренность всего земного.
«Вот и моя жизнь кончилась!» – подумал Ананд, и слезы вновь потекли по его щекам, радужно сверкая на солнце. Он вспоминал себя мальчишкой. В его ушах звучал голос матери, рассказывающей ему сказки и сюжеты из «Махабхараты».
«Я был счастлив, но не бывает бесконечного счастья! Горе мне, горе! Дядя, прости меня!» – думал он.
Ананд медленно побрел назад, к зданию больницы. Там он снова увидел Ешоду. Она сидела на диване, осунувшаяся, с темными кругами вокруг глаз.
– Ешода! – окликнул ее Ананд.
– Да? Это вы, Ананд? – спросила она, повернув голову на его голос.
Рядом с ней стоял мрачный седовласый мужчина высокого роста, в ширвани, слегка сутуловатый.
– Вы ее знаете? – негромко спросил мужчина.
– Знаком немного. Мы встречались в Кашмире, в Сринагаре, с ней и Вики, – тихо ответил Ананд и закашлялся. – Мы были там с женой. Ее уже нет… – и он отвернулся.
