Текст книги "Гипноз разумности"
Автор книги: Владимир Цаплин
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 44 страниц)
Первое, что следует из этого перечня, что научными могут быть результаты только естественной науки, которая позволяет – в большинстве случаев – выполнить все перечисленные условия, обеспечивая независимость результата от желаний человека или даже существования человека вообще – касается это неживой природы, биологического объекта или сообщества биологических объектов – не важно. Абсолютно все достижения современной технологической цивилизации, которыми не задумываясь пользуются люди, и исчезновение которых из жизни было бы глобальной катастрофой, покоятся на достижениях естественной науки! Казалось бы все просто, но оговорка «во многих случаях» сделана не случайно: некоторые закономерности могут быть установлены только статистически, поэтому требуются многочисленные эксперименты и заранее их число, гарантирующее достоверность, определить невозможно. Какие-то закономерности просто постулируются, потому что нет единой теории явления, в котором эти результаты стали бы логичным звеном в цепи причинно-следственных связей. Например, в эксперименте констатируется, что «всегда бывает так», хотя связь с другими свойствами объекта и условиями пока непонятна – эта ситуация сплошь и рядом встречается в физике элементарных частиц. Кроме того, требование воспроизводимости и создания одних и тех же начальных условий иногда практически невыполнимо из-за недоступности или масштабности объекта исследований (астрономия, космология, вулканология и т.д.), или при работе, например, с высокоорганизованными биологическими объектами. К последним следует, в первую очередь, отнести человека: его «состояние» непрерывно меняется из-за возрастных изменений и «личной истории», сильнейшим образом влияющих на состояние. Не случайно получение достоверных результатов многих медицинских тестов связано с требованием «не есть и не пить» в течение какого-то времени до проведения лабораторного исследования. Поэтому получить даже одного и того же человека или разных людей точно в одном и том же состоянии, т.е. при одних и тех же начальных условиях – принципиально невозможно, и для максимальной достоверности биологических или «общественных» результатов используется либо усреднение по большой группе, либо тактика длительных наблюдений, контрольных групп, плацебо и т.д., неизбежно являющихся неким компромиссом с требованиями к строго научной достоверности. Это лишь значит, что к результатам в таких областях нужно относиться с особой пристрастностью и допускать вероятность, что могут быть получены и данные, противоречащие закономерностям, которые, казалось бы, уже установлены с высокой степенью точности. Наверно, еще правильнее было бы такого рода данные считать научными гипотезами, соответствие которых действительности оценивается как очень вероятное, но не стопроцентное, в отличии от случаев, когда могут быть выполнены все требования к достоверности результата. Однако и это приложимо только к естественно-научным исследованиям, а не гуманитарным.
Естественной науке всего 200 – 300 лет, но к ученым относят и древних мыслителей, например, Платона и Аристотеля, философов-натуралистов античности Архимеда или Пифагора, деятелей более близкого к нам периода Коперника или Джордано Бруно, но, все равно, живших ранее того периода, который связывают с появлением науки в современном виде. Иногда они были просто любителями и почти всегда дилетантами в той области, на развитие которой претендовали их результаты. Эти наугад выбранные примеры из многих десятков подобных, казалось бы убеждают в том, что иногда, особенно если обратиться к истории, не профессионалы совершали серьезные открытия в науке и эпохальные изобретения, не следуя требованиям строгой достоверности и лишь много позже признанные официальной наукой! Против этих фактов бессмысленно спорить и они могут создать впечатление, что и сегодня для серьезных прорывов в науке и технике не всегда нужны специальные условия, глубокие знания и подготовка, и поэтому «мнения» ничем не хуже доказываемых утверждений. Так может быть все разговоры о торсионных полях, микролептонах, ясновидении, телекинезе, левитации, источниках энергии с фантастическим КПД, методах нетрадиционной медицины, экстрасенсах, «связи с космической энергией» и т.д. не столь уж беспочвенны? Однако люди, среди которых «много членов-корреспондентов и мало просто корреспондентов» называют подобные претензии и утверждения лже и антинаукой, вред которой очевиден: насаждение невежества и разбазаривание ресурсов. Начиная с ХХ века, непрофессионально сделанные открытия становятся все менее вероятными, потому что, как пишут академики Е.Б. Александров и В.Л. Гинзбург [113]113
113. Александров Е. Б., Гинзбург В. Л. Вестник РАН. 1999. Т. 69. № 3
[Закрыть], «Непрерывное накопление знаний делает совершенно неправомерными привычные исторические аналогии, когда, оправдывая очередной псевдонаучный вздор, вспоминают, как кто-то великий в прошлом веке не поверил в чью-то «сумасшедшую идею» и оказался неправ... Возможно, это было верно на заре науки, когда никто ничего не знал. Но сегодня заслуживает внимания лишь та гипотеза, которая согласуется с имеющимся огромным достоверным знанием. Чем дольше развивается наука, тем больше она накладывает ограничений на фантазии в отношении фундаментальных гипотез». Но антинаука-лженаука-ненаука тоже «совершенствуется», масштабы ее притязаний и, соответственно, вред, возрастают. Причем дело не только в бессмысленной трате ресурсов на внедрение заведомой галиматьи, но и уровне оболванивания людей, который также растет, благодаря доступности СМИ и девальвации в общественном сознании тех титулов, званий и должностей, которыми прикрываются некоторые лжеученые, и которые, по идее, являются формальным подтверждением уровня и заслуг человека в реальной науке. Вместе с тем, вред влияния антинауки-лженауки-ненауки, какое бы обличие она ни принимала, может быть существенно уменьшен, если открыто ответить на вопрос о том, что действительно является наукой, что может называться научной деятельностью и что является научным результатом. Ну, а для того, чтобы не упустить чрезвычайно редкий, но возможный результат, полученный в «домашних» условиях, можно учредить специальный сборник, где бы после экспертизы специалистов, но в предположительной форме публиковались бы идеи и результаты, отвечающие требованиям рациональности, не противоречащие законам природы, не представляющие явно абсурдных положений, делающие акцент на попытках соответствовать требованиям научного исследования, но не способные пройти фильтр серьезных изданий ввиду недостаточности числа наблюдений, маловероятной интерпретации и т.д. Такой сборник стимулировал бы более критичное и требовательное отношение к собственному результату, снял бы ауру сенсационности с некоторых «открытий», а у авторов, лишенных самокритичности, резко бы уменьшилась возможность задуривать головы чиновникам и публике. Но, вместе с тем, оставался бы шанс заинтересовать своими результатами специалистов, стать темой обсуждения и оставалась бы возможность подтянуть результаты под уровень серьезной науки.
В целом положение естественной науки в современном обществе двусмысленно, но это связано не с наукой, а с состоянием общества – экономическим, технологическим и интеллектуальным. Если отбросить всю конъюнктурную шелуху, то наука создает новое и непреходящее знание, которое совершенно не обязательно должно быть немедленно реализовано в каких-то потребительских ценностях. Во всяком случае, в течение продолжительного времени не очевидно, удастся ли это сделать вообще. Однако практика столетий показывает, что подавляющее большинство знаний рано или поздно находит свое практическое применение, и уровень жизни каждого живущего поколения целиком определяется тем, что вчера было лишь предметом академического интереса любознательных и пытливых людей. Легенда гласит, что «после доклада в Лондонском королевском обществе в 1831 году об открытии закона электромагнитной индукции Майклу Фарадею был задан вопрос: «А какой толк для нашего общества от вашего открытия?» На что умудренный Фарадей ответил: «Подождите, пройдет сто лет, и вы мое открытие обложите налогами»» [114]114
114. Академик В. И. Арнольд «Путешествие в хаосе» Наука и жизнь, 2000, №12
[Закрыть]. Так и произошло, но, к сожалению, для большинства людей такие легенды носят слишком умозрительный характер, и их вполне устраивает, что они живут в мире возможностей, которые воспринимают якобы всегда существовавшими, потому что они появились до их рождения. Но, в равной степени, обывателям не известны и возможности будущего, поэтому они их особенно тоже не интересуют: всегда есть сегодняшние проблемы! Об этом приходиться сожалеть, потому что многие убеждены, будто наука заставляет живущих людей отказывать себе в действительно необходимом, расходуя с трудом заработанные деньги налогоплательщиков на возможность кому-то удовлетворять собственное любопытство. Людей науки часто изображают нахлебниками общества, на дорогостоящие эксперименты которых расходуются народные деньги. Одновременно, нормой воспринимается возможность полазить по интернету, проверить наличие новых электронных писем от приятеля, живущего в другом полушарии, расслабленно сесть вечером перед плоским жидко-кристаллическим телевизором, принять участие в интерактивном телевизионном голосовании, посылая СМСки по мобильному телефону, и не быть озабоченными проблемами с долгим поиском незнакомого адреса, потому что система спутникового позиционирования (GPS или ГЛОНАС), установленная в машине, сама приведет куда надо. А ведь со времени опытов Генриха Герца по распространению радиоволн, и первых радиопередач А. Попова и Г. Маркони, – опытов, тоже бесконечно далеких от интересов тогдашнего обывателя, но без которых перечисленные удобства сегодня были бы невозможны, прошло каких-то 100 лет! Большинство ныне живущих людей уже не отдают себе отчета в том, что всего лишь пятьдесят лет назад диагноз практически любого злокачественного заболевания был смертельным приговором, а сегодня, благодаря той же науке, появилась не только новая диагностическая и хирургическая техника, но и лекарственная, и иммунная терапия, часто позволяющие полностью вылечить еще вчера смертельное заболевание. А это стало возможным только благодаря тому, что всякие чудаки, как и всегда в прошлом, продолжают ставить непонятные и «никому не нужные» эксперименты и разрабатывать совершенно абстрактные теории, не имеющие, казалось бы, никакого отношения к насущным проблемам! Т.е. обвинять науку в нахлебничестве такой же абсурд, как обвинять строителей в паразитизме за то, что дом еще строится и поэтому его нельзя пока заселить! Приходится вновь напомнить, что все те давно привычные удобства, которыми пользуются современные люди, и от которых они никогда не откажутся, появились на свет только благодаря естественной науке. Роль естественной науки в уровне развития общества столь велика и даже решающа, что было бы более справедливым, если бы людям, олицетворяющим современную науку, как преемникам науки прошлого, было бы предоставлено право решающего голоса в определении того, какая часть ВВП должна выделяться на исследования и образование. Наверняка они сумели бы избежать любых перекосов! Сейчас выделением средств занимаются малограмотные чиновники и политики. Результат налицо: достаточно вновь вспомнить вето недавнего президента США Джоржа Буша на государственное финансирование исследований стволовых клеток по ...религиозным причинам! А ведь предполагается, что использование стволовых клеток может стать единственным и, возможно, радикальным методом лечения многих заболеваний, которые сегодня считаются неизлечимыми!
В связи со сказанным о современном положении науки нельзя пройти мимо соображений профессора В. Малышевского, изложенных в статье «Нужна ли современному обществу наука?» [115]115
115. см: http://www.membrana.ru/articles/readers/2004/07/09/191100.html
[Закрыть]. Ответ не настолько самоочевиден, как это может показаться из всего написанного выше, потому что сомнения в необходимости науки сегодня выглядят достаточно убедительно. Но сначала автор статьи поясняет о какой науке идет речь: «Говоря о «науке», я буду иметь ввиду только «систему знаний о закономерностях развития природы, общества и мышления». За скобками оставляю технику и высокие технологии, которые не формируют новую «систему знаний», а лишь эксплуатируют существующую». Из этой цитаты остается не вполне ясным только ли естественные науки автор статьи имеет ввиду. Как будет показано ниже, «система знаний об обществе» -гуманитарные «науки», имеют пока вид либо тривиальных констатаций и мониторинга, либо случайных классификаций, либо недостоверных реконструкций, а объективные закономерности и сколько-нибудь надежные прогнозы отсутствуют полностью. Поэтому выражение «система знаний о закономерностях развития ...общества» написано скорее по инерции. Этой же причиной можно объяснить упоминание техники и технологии, т.е. областях развития «прикладных наук», которые автор оставляет за скобками. Здесь нельзя не сослаться на академика В. Арнольда, который писал: «Я полностью согласен с великим Пастером, который сказал: "Прикладных наук никогда не было, нет и не будет, потому что есть наука и есть ее приложения». Или как заявил директор одной из частных инновационных фирм: «Разница в том, что наука производит новые знания, а инновации – новые сущности». Т.о. название статьи В. Малышевского надо понимать, как выражение сомнения в том, что современному обществу нужна фундаментальная естественная наука. Именно о необходимости такой науки и идет речь в дальнейшем: «...Современная наука... – это огромные коллективы, оснащенные масштабными установками и оборудованием, пожирающими из бюджета своих государств немалые ресурсы. ...Только богатое общество (а какое общество сегодня богато?), имеющее у своего руля просвещенных руководителей (а бывают ли такие?), может потратить свои ресурсы на неизвестную еще «систему знаний». Но в условиях существующего системного кризиса и нерешенных глобальных проблем, ... богатого общества сегодня нет ни на одном континенте. И в ближайшие сто лет ситуация вряд ли изменится... ...Налицо все черты кризиса перепроизводства «системы знаний». ...Наш главный враг сегодня – поразившая общество болезнь невежества из-за перепроизводства «системы знаний», которая более не воспринимается обществом. ...Уроки истории и добывавшиеся в течение веков знания забываются. ...Развитие общества не поспевает за формированием новой «системы знаний». Возникает громадный провал между меньшинством, формирующим эту самую «систему знаний», и остальным большинством, не способным воспринять ее. ...Писатель Иван Ефремов в одном из давних интервью «Литературной газете» сказал, что ...существуют основания для прекращения научных исследований. «Усложнения научных исследований, особенно в физике и химии, поглощают значительную часть общественного дохода. Чтобы не превратить науку в экономическое бедствие, вероятно, надо соразмерять ее вклад в достижение счастья людей со средствами, потраченными на нее». ...А обществу надо прилагать усилия для более эффективного использования существующей «системы знаний» для решения на ее основе своих проблем. Пусть не будут построены новые и дорогие ускорители и коллайдеры для раскрытия тайн микромира, пусть будут сняты с орбиты дорогие телескопы для наблюдения за далеким космосом. Трагедии не произойдет. А вот если будет утеряна «система знаний», которая формировалась последние сто лет, тогда и произойдет трагедия». Многое из сказанного соответствует действительности и возразить что-либо невозможно – можно только добавить фактов и краски. Но напомним, что речь идет о фундаментальных естественнонаучных исследованиях, поэтому, хотя возразить нечего, но можно противопоставить ряд соображений. Причем противопоставления могут оказаться гораздо более весомыми.
Начнем с фразы, что «...Развитие общества не поспевает за формированием новой «системы знаний»». Но в этом нет ничего нового, потому что развитие общества никогда «не поспевало»! И это ровным счетом никому не мешало «знания» превращать в «бытовые устройства и возможности», если неожиданно приходила мысль как это можно сделать! Что же касается понимания широкой публикой положений и теорий, формулируемых наукой, то и раньше это было уделом лишь узкой группы ученых. И если с результатов открытий полуторавековой давности, допустим того же М. Фарадея, государства давно «получают немалые налоги», то это не значит, что из наугад выбранных 1000 наших современников найдется хотя бы пара человек, которые даже сегодня смогли бы связно изложить суть закона электромагнитной индукции в объеме школьного учебника физики! А просьба объяснить, что значит фраза «поиск хиггсовского бозона на Тэватроне» вызовет смятение даже у подавляющего большинства старших научных сотрудников почти любого физического НИИ, не связанного с физикой элементарных частиц. Но, напомним, вопросы науки голосованием не решаются! Признание того, что человечество неоднородно, и ни о каком интеллектуальном равенстве или равноправии речи идти не может, должно стать общим местом любых подобных рассуждений. Люди, представляющие фундаментальную науку, являются интеллектуальной элитой человечества – и теоретики, и экспериментаторы. Важность существования этих «умников» чрезвычайно важна для цивилизации, потому что подспудно каждый чувствует, что в определенной ситуации именно они могут оказаться последней надеждой человечества. На спасение жизни великих ученых-естественников люди не жалеют средств! Достаточно привести примеры знаменитого Л.Д. Ландау, физика-теоретика, лауреата Нобелевской премии, попавшего в тяжелейшую автомобильную аварию, после которой его собирали буквально по частям, мобилизовав все мировые медицинские возможности и разработки. Или Стивена Хоукинга, нашего современника, сотрудника отдела прикладной математики и теоретической физики Кембриджского университета, занимающегося фундаментальными проблемами космологии и разбитого полным параличем из-за рассеянного склероза. Он полностью лишен подвижности, речи, координации, но получил такой набор уникальных технических устройств, существующих в единственном экземпляре, которые позволяют ему не просто перемещаться, есть и пить, но и говорить по телефону, управлять интернетными страницами, работать на компьютере, прикрепленном к инвалидному креслу, общаться с окружающими и даже читать лекции студентам с помощью речевого электронного синтезатора [116]116
116. Занятные подробности, показывающие способность таких людей даже в тяжелейшей ситуации сохранить способность к саркастичному остроумию и чувство юмора. Рассказывают, что когда Л.Д. Ландау пришел в сознание после тяжелейшей аварии, его спросили: «Лев Давыдович, как Вы себя чувствуете?» – «На уровне Лившица». Евгений Лившиц – соавтор Л. Ландау по знаменитому курсу теоретической физики. А полностью парализованный Стивен Хоукинг купил астрофизику Торну годичную подписку на журнал с голыми девочками, проиграв спор о важном свойстве черных дыр!
[Закрыть]. Так что люди понимают, что к этим ученым нужно особо бережное отношение и создание всех возможных и доступных для цивилизации условий для продолжения их интеллектуальной деятельности – понимают ее окружающие или нет. Вопрос о сиюминутной практической пользе их деятельности – априорно нелеп! Также не должно быть ситуаций, когда ученые вынуждены были бы прибегать к хитрости, чтобы получить необходимое финансирование для своих исследований, как в анекдотичном примере, приведенном В. Малышевским. В 80-х годах ХХ века нужно было уточнить массу нейтрино (от этого зависела судьба создаваемой тогда картины мироздания), но для финансирования проекта ученым пришлось задурить головы невежественным генералам проектом разработки системы связи между атомными подводными ракетоносцами, находящимися в разных океанах, основанной на регистрации потоков нейтрино, обладающих способностью пронизывать земной шар без поглощения! Устройство связи, понятное дело, не сделали – это было принципиально невозможно, а вот массу нейтрино померили! (В октябре 2009 в интернете вновь появилась информация о проекте использования нейтрино для связей с подлодками -http://inauka.ru/news/article95940?subhtml, «Патрик Хубер из Политехнического университета Виргинии предложил новый ...метод нейтринной связи, пронзающей земной шар насквозь. Для пробы он намерен создать односторонний канал пересылки информации (с базы на подлодку). В качестве источника частиц исследователь решил использовать накопительное мюонное кольцо. В проект закладывается интенсивность распадов мюонов и антимюонов, сопровождающихся вылетом мюонных нейтрино и антинейтрино, способная создавать поток с интенсивностью 1014 нейтрино в секунду. Большинство из них пронзит всю планету без взаимодействия и улетит прочь, очень малая доля столкнётся на своём пути с атомами и совсем уж крошечный процент прореагирует с веществом в непосредственной близи от субмарины. По оценке Хубера, около подлодки будет происходить два таких столкновения в секунду. Кажется, что немного, но этого должно хватить для организации канала связи по нейтринному лучу. Главное – самой подлодке не потребуется гигантский нейтринный детектор. В его роли выступит океанская вода. Нейтрино, столкнувшиеся с веществом, произведут высокоэнергетические мюоны, а те в свою очередь вызовут в воде черенковское излучение – слабое сияние, которое могут зарегистрировать высокочувствительные фотодетекторы на субмарине». Видимо вновь пришла пора исследований самих нейтрино, потому что из написанного очевидно, что этот «проект» абсолютно нереализуем и, в целом, является совершенно сумасбродным. Во-первых, есть космические мюоны с плотностью потока около 4-5 частиц на кв.см., из фона которых надо уметь выделять полезный сигнал. Во-вторых, откуда следует, что даже ничтожная часть потока нейтрино провзаимодействует со встреченными в морской воде атомами «вблизи субмарины», а не, допустим, в десяти с половиной километрах и поэтому до всякой регистрации излучение полностью поглотиться водой и утонет в шуме? Очевидно, что «фотодетекторы» должны обладать чувствительностью, выходящей за все мыслимые пределы, потому что обеспечить подобную чувствительность, селективность и помехозащищенность невозможно. В-третьих, даже если пренебречь этими эффектами, придется превратить саму субмарину в один большой детектор, буквально «обклеив» ее корпус тонкими пластинами детектирующих материалов (к примеру, пластиковых сцинтилляторов) и набив изнутри соответствующей аппаратурой. Едва ли после этого она будет еще представлять какую-либо угрозу для потенциального противника!).
Разбазаривание средств? Но при этом априорно полагается «правомерным» существование самих подводных атомных ракетоносцев ...и генералов! – стоимость которых во много раз превышает стоимость эксперимента по определению массы нейтрино!
Вместе с тем, наука сегодня, действительно, чрезвычайно дорогостоящее занятие, и требует подчас совместного финансирования проектов несколькими государствами: «Многим достижениям в формировании современной «системы знаний» мы обязаны совместным вкладом бюджетов нескольких стран в научный поиск. Масштабность и энергетические затраты на получение новых знаний не по силам уже одному государству. ...(Между тем) развитие науки ...отвлекает ресурсы от решения задач по выживанию огромных сообществ людей. Оно не в состоянии решить (хотя наука и не должна этого решать) глобальных проблем человечества, решение которых требуется «здесь и сейчас». ...Прежде всего проблемы производства и потребления энергии, проблемы обеспечения целых континентов продуктами питания и пресной водой, проблемы загрязнения окружающей среды и многие другие...». Справедливо, ...но при этом о суммах, истраченных в мире на строительство всяких подлодок, содержание генералов или храмов для промывания мозгов все-таки забывать не стоит: у людей остается выбор! Тем более, что если объективно оценить расходы фундаментальной науки, то они окажутся ничтожными по сравнению с действительно бессмысленными тратами. К началу 2008 года непосредственные расходы на войну США в Ираке, например, составили уже более 600 млрд. долларов. Эта сумма в пятьдесят(!) раз превышает стоимость Большого андронного коллайдера, сооруженного в Европе в 27 км. кольцевом тоннеле на глубине порядка 100 м. под поверхностью Земли, ставшего самым крупным и самым дорогим из когда-либо созданных физических приборов! Академик Э.П. Кругляков, советник дирекции ИЯФ, называет коллайдер самым грандиозным проектом человечества: «Мы имеем дело с уникальным научным экспериментом, последствия которого предугадать невозможно. Ясно, что это будет новое, очень нужное для науки знание, которое приблизит нас к самым сокровенным тайнам мироздания». Выбор – если бы он был реален – очевиден. Разумеется, работа «по удовлетворению собственного любопытства» должна быть оптимизирована. Добытые знания не должны забываться и теряться, для чего нужна их целевая международная каталогизация. Знания могут ждать своей очереди и не будучи активно используемыми. А при решении вопроса о финансировании непонятных большинству и чрезвычайно дорогостоящих проектов, должна выдерживаться очередность, определяемая самими «умниками», а не политиками или чиновниками. При этом вероятность злоупотреблений со стороны «умников» практически исключается, потому что они по определению глубоко моральные люди с высоко развитым чувством социальной ответственности. «Умник» – это универсальное качество! Н.В. Тимофеев-Ресовский вспоминал о Нильсе Боре: «И очень он был хороший человек просто по человечеству. Действительно, первосортный человек во всех отношениях. При нем не приживались плохие люди, потому что он тоже всегда говорил, что плохой человек не может быть хорошим ученым, так не бывает. И прав совершенно». Заодно напомним, что даже умирая от голода в блокадном Ленинграде, биологи сохранили крупнейшую в мире коллекцию семян культурных растений, собранных в многочисленных экспедициях Н.И. Вавиловым. Так что политики и чиновники пусть лучше позаботятся, чтобы в собственность безграмотных «губернаторов приполярных областей» не попадали средства, которых бы хватило на содержание почти всей фундаментальной науки. И еще осталось бы! Поэтому разговоры о чрезмерной стоимости фундаментальной науки справедливы только в предположении, что структура цивилизации и впредь будет оставаться столь же нелепой, потому что в любом другом случае человечество могло бы позволить себе эти расходы без всякого ущерба для проблем выживания «здесь и сейчас». Как пишет академик В. Арнольд, «затраты маркизы де Помпадур на науку и культуру составляли около полутора процентов ее затрат на наряды и косметику, и этого хватило для того, чтобы провозгласить век Просвещения, создать Энциклопедию и т. п.». Так неужто сегодня не хватит средств, особенно если отказаться от амбициозных планов построить еще один авианосец или открыть какой-нибудь философски-богословский факультет?!
Знание обладает самоценностью, подобно кислороду в воздухе, какой бы душной ни была атмосфера! Существование интеллектуальной элиты и развивающейся фундаментальной науки, помимо всего прочего, помогает поддерживать средний интеллектуальный уровень человечества в целом, который, возможно, позволит удержаться цивилизации от скатывания в антиутопию. Временное сворачивание деятельности «умников» было бы равносильно тому, как если бы человек из-за духоты «временно» прекратил бы дышать, т.е. самоубийству цивилизации.
