Текст книги "Перстень Агируса"

Автор книги: Виктория Левченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

Так я и сделала. Высокий грубиян отошел на несколько шагов, поднял большой камень и вернулся к моей машине. Я не стала дожидаться, пока он разобьет окно и опустив стекло, спросила, стараясь говорить спокойным тоном:

– Что вам нужно, почему вы не даете проехать?

– Вылезай из машины!

– Сначала скажи, что ты хочешь сделать.

– Просто вылезай, иначе будет хуже, – он говорил неприязненно, сцепив зубы.

– Куда уж хуже, – прошептала я и вышла из автомобиля.

Этот противный парень тут же завел мне локти за спину и потащил к гелендвагену.

Я очень испугалась, но не столько за се6я, сколько за Эми.

– Что ты делаешь, отпусти меня!, – мой голос сорвался на крик и визг. Перед тем, как меня затолкали в черный автомобиль я успела выкрикнуть:

– Помогите!

Но дорога была пуста и никто не услышал мой крик.

Сильные руки втолкнули меня на заднее сидение, и но я в тот же миг подпрыгнула, как на пружине.

– Если не успокоишься, то пожалеешь!, – этот тип не скупился на угрозы, он окинул меня испепеляющим взглядом и уселся рядом.

Вытянув шею, я смотрела вперед через лобовое стекло, желая понять, что они надумали делать с Эми. Мое внимание было приковано к человеку в камуфляже. Несколько минут назад он появился непонятно откуда – я не видела его выходящим из гелендвагена – и закрыл нам дорогу для отступления. Возможно, он заранее притаился поблизости... мне вспомнился мелькнувший среди деревьев силуэт. Да и черный внедорожник уже стоял вдалеке на обочине, когда мы с Эми выехали из Грейхолла. А значит, все это было спланировано!

Человек в камуфляже открыл дверь моей машины и склонился к Эми.

Мужчина, сидящий на переднем пассажирском сидении гелендвагена и ни разу не обернувшийся, чтобы взглянуть на меня, высунулся в окно и прокричал:

– Брось ее, Курт, она мне не нужна! Поехали, нет времени!

Тот, кого назвали Куртом, не говоря ни слова, в три прыжка оказался за рулем гелендвагена и стал разворачивать его, чтобы ехать в сторону Белдорфа. Дверь моей машины осталась открытой, а на сидении полулежала Эми. Девушка не двигалась, голова ее свисала набок, она была без сознания.

– Остановитесь, прошу вас!, – я кричала и вырывалась, а тип, что сидел рядом со мной, зло ухмылялся и крепко держал меня за плечи. Гелендваген устремился к Белдорфу. Я обернулась и с ужасом увидела, что на противоположном конце дороги появилось четверо мамбулов, они брели в сторону мини купер, в которой сидела беззащитная Эми.

– Пожалуйста, умоляю вас, остановитесь, надо закрыть дверь – там моя подруга! Посмотрите, в ее сторону идут мамбулы, а дверь нараспашку. Они могут съесть Эми... Прошу вас, я сделаю все, что хотите, только давайте вернемся, чтоб хотя бы закрыть дверь!

Я рыдала в голос. Понимая, что решение зависит от человека, сидящего впереди на пассажирском сидении – это, несомненно, был сам доктор Бакли, – я подалась вперед, желая тронуть его за плечо и привлечь внимание к моим словам. Но злой парень, сидящий рядом, грубо одернул меня, приподнял и с силой усадил поближе к себе:

– Не распускай руки, крошка, а то я тебе их поотрываю, – он глупо захохотал.

 Его босс всем корпусом повернулся назад и сказал:

– Будь повежливей с юной леди, Майкл!

Я впервые увидела вблизи доктора Бакли. Ему можно было дать от сорока до пятидесяти лет. Он был очень худым. Темные волосы коротко острижены, виски заметно поседели. Лицо имело правильные черты и могло показаться красивым, если бы не хищный взгляд колючих серых глаз. На Бакли были надеты черные брюки и рубашка.

Я воспользовалась вниманием злодея и обратилась к нему:

– Доктор Бакли, прошу вас, давайте вернемся, чтобы хоть немного обезопасить Эми, пожалуйста! А потом делайте, что хотите.

– Ты узнала меня? Впрочем – это неудивительно. Я ничего не имею против твоей Эми, она мне даже нравится – очень милая девушка, но мы спешим и не станем возвращаться – дорога каждая секунда.

Я снова разрыдалась в бессильном отчаянии.

– Не плачь, Анна, может быть зомби не заметят твою подругу и все обойдется. Ну а если они все-таки съедят Эми, значит такова ее судьба – Бакли протянул руку и потрепал меня за подбородок, но я отпрянула.

– Кстати, как ты их назвала, я имею в виду зомби?

Я промолчала в ответ. Раз он не собирается спасать Эми, то и говорить с ним уже ни к чему. Я не желала вступать в контакт с этим чудовищем хуже мамбула. Бакли это ничуть не смутило.

– Не важно, – сказал он.

Я тихо плакала и пыталась молиться, не вслух, конечно, а молча, в душе. Как еще я могла помочь моей любимой подруге, оказавшейся в беде из-за меня?

На передней панели автомобиля я заметила неожиданную вещь – там был закреплен небольшой террариум, в котором сидел крупный мохнатый паук. Бакли перехватил мой взгляд, он открыл крышку, вытащил восьминогое существо, поместил его к себе на ладонь и поднес к моему лицу. Паук приподнял передние лапы и замер.

– Посмотри ему в глаза, Анна.

Если Бакли хотел нагнать страху, то я его разочаровала – живые существа меня не пугают. Я посмотрела на мохнатое создание. В отличие от насекомых, с пауком, действительно, можно встретиться взглядом. Пара круглых, блестящих глаз уставилась на меня, ей помогали еще шесть глазков помельче.

Я отвернулась, мне сейчас не было дела до пауков. Бакли вернул питомца в террариум и заботливо накрыл его сетчатой крышкой. Потом снова повернулся ко мне и спросил:

– Анна, у тебя есть мобильный телефон?

Я продолжала игнорировать его и, отвернувшись, смотрела в окно. С окраины Белдорфа гелендваген свернул на незнакомую мне проселочную дорогу и помчался среди полей.

– Майкл, поищи у мисс Грей ее телефон, – продолжал Бакли.

Тот с явным желанием принялся лапать меня своими противными руками, довольно ухмыляясь. Чтобы прекратить это безобразие мне пришлось отдать ему мобильник. Бакли раскрыл телефон и, вытащив батарею, отправил его к себе в карман. Видимо, ему тоже пришло в голову, что за мобильником можно проследить.

– «Как теперь профессор и Марк узнают где меня искать?», – вяло подумала я, но все мои мысли сейчас были с Эми, я физически ощущала боль в груди от страшной тревоги за нее.

Меня немного отвлекло от печальных мыслей одно событие. Я заметила, что Курт уже в который раз принялся постукивать пальцами по своей голове, на это обратил внимание и Бакли:

– Что ты стучишь по голове, Курт? Надеешься таким образом активировать мыслительные процессы?, – язвительно пошутил он.

– У меня есть привычка чесать голову, а Эллинор сказала, что это ей не по вкусу. Вот я и решил отучиться, но голова, как нарочно, чешется. Когда я постукиваю по волосам пальцами, зуд уменьшается.

Бакли расхохотался:

– Ну ты и умора, Курт, нашел выход, раз чесаться не комильфо! По-твоему, стучать по башке лучше? И вообще, забудь даже думать об Эллинор – ты ей не нравишься. Уж мне-то известно, в кого она тайно влюблена, открыть тебе этот секрет?

Не дожидаясь ответа тугодумного Курта, Бакли провозгласил:

– Наша горячая северянка по уши влюблена в Марка Веттингера, она чуть ли не до смерти страдает из-за него, но он, кажется, предпочел другую, верно?

Бакли обернулся ко мне и насмешливо наблюдал за моей реакцией. Я постаралась, чтобы никакие чувства не отразились на моем лице.

– Но если хорошенько все проверить, то появляются вопросы. Вот хотя бы один: предположим, что Марку безразлична Эллинор, но почему тогда он с нею тайно встречается? Ответь мне, Анна!

– Это ложь, я вам не верю, – не удержалась я.

– Твое право – верить или нет, но спроси при случае у своего прекрасного и бесподобного Марка – что он делал с Эллинор в одном из отелей Ньюкасла неделю назад?

Я ужасно огорчилась, хоть не верила ни одному его слову, но что-то противно зашевелилось в душе, какие-то сомнения. Невольно я стала вспоминать всю неделю и пришлось отметить, что Марк стал холоден со мною. И если он увлекся Эллинор, то это все объясняет...

Нет, не хочу так думать. Только не это. Я верю Марку – моему Марку!

Какое-то время ехали молча, но потом Курт тихо сказал Бакли:

– Посмотрите назад, сэр.

Я тоже оглянулась и увидела приближающийся на огромной скорости мотоцикл. Неужели... Мое сердце встрепенулось и забилось так часто, что пришлось перевести дыхание. Я снова обернулась и увидела, что мотоцикл несется уже по пятам за гелендвагеном. На нем в защитном костюме сидел мой Марк!

– Прибавь скорость, Курт, а потом резко затормози!, – приказал Бакли.

Тот старательно выполнил все, как было сказано, а я чуть не умерла от страха за Марка. Когда гелендваген затормозил, Марк среагировал быстрее, чем я вообще поняла, что происходит. Мотоцикл закачался из стороны в сторону, но мой парень удержал его.

Бакли достал короткий автомат – внутри у меня все помертвело – он высунулся в окно и приготовился обстреливать пространство позади гелендвагена. Я изловчилась и, подпрыгнув на сидении, что было сил толкнула преступника. Прозвучали выстрелы, пули улетели в сторону.

– Что это было, Майкл?, – угрожающе спросил Бакли.

– Простите, сэр, этого больше не повторится, – испуганно ответил мой надзиратель и крепко обхватил меня руками – я оказалась словно в тисках.

– Я хочу смотреть назад!, – потребовала я. Майкл, на удивление, не возражал:

– Смотри, мне-то что, но если снова толкнешь доктора Бакли, я двину тебя по голове.

Кое-как изловчившись, я повернула голову назад, насколько было возможно – заныла шея, но я терпела и смотрела во все глаза. Мой парень одной рукой вел мотоцикл, а в другой он держал пистолет. Бакли снова высунулся в окно и в эту же секунду прозвучал выстрел – пуля просвистела рядом с головой ученого-злодея.

– Курт, ты что не можешь ехать зигзагами?, – возмутился Бакли, – хочешь, чтобы меня подстрелили?

– Нет, что вы, сэр, ни в коем случае!, – и он стал плавно поворачивать руль вправо-влево.

На этот раз Бакли высунул из окна только руку с автоматом, а сам держался внутри, понимая, что Марк не станет стрелять в него, пока он в машине, чтобы случайно не попасть в меня. Преступник выпустил несколько очередей, но, к счастью, не попал. Я плакала от страха за Марка.

Мы ехали по ухабистой грунтовой дороге, оставляя за собой облако пыли. Марку пришлось немного отстать, его мотоцикл несся, подпрыгивая на ухабах и громко взвывая мощным мотором, а на поворотах почти ложился на землю, потому что входил в них, ничуть не сбавляя скорости.

Далеко позади появилось еще одно пыльное облако – кто-то догонял нас. Спустя минуту я поняла, что это старый лендровер из Мейсен Мэнора.

– «Кто там за рулем?», – недоумевала я.

Моя шея от напряжения сильно заболела, я почувствовала, что еще немного и ее может свести судорога. Пришлось повернуться вперед и быстро сделать несколько круговых движений головой, чтобы размять затекшие мышцы и разогнать кровь.

Когда я снова посмотрела назад, то положение было таким: гелендваген, мотоцикл и лендровер мчались на одинаковом расстоянии друг от друга, но не слишком близко из-за бежевого пыльного тумана. Кто находился за рулем лендровера я так и не рассмотрела.

Бакли снова высунул руку с автоматом и послал очередь в сторону Марка. На этот раз он попал... Я дико закричала, когда увидела, что мой парень слетел с мотоцикла, будто получил сильный толчок, покатился по дороге и замер без движения.

К лежащему на земле Марку подъехал лендровер, но как только он начал притормаживать, парень встал, прихрамывая, сделал несколько шагов, подпрыгнул и на ходу взобрался на крышу машины, огороженную легкой металлической конструкцией из трубок, к которым в обычных условиях крепится багаж. Погоня продолжилась.

Бакли посылал автоматные очереди одну за другой, целясь в лендровер. Марк, сидя на крыше машины, стрелял в своего противника из пистолета только тогда, когда тот высовывался из окна. Я следила за погоней с перестрелкой, замирая и трепеща от страха за моего парня.

Бакли снова высунул руку с автоматом и хотел нажать курок, но в это мгновение раздался17-Ring выстрел. Рука сумасшедшего ученого дернулась так сильно, что он с громким стуком ударился ею об оконную стойку гелендвагена и в голос застонал от боли. Выстрел Марка оказался точным – он попал в автомат, пулей его отбросило вперед на дорогу и он угодил прямо под колеса гелендвагена.

Болезненно скривив лицо, Бакли сказал Курту:

– В этих стрелялках нет смысла, они лишь задерживают нас. Выжми из машины все, что можешь – мы должны приехать на место хотя бы на несколько минут раньше них.

 Курт прибавил газу, но уйти от лендровера по бездорожью не было шанса. Тогда он резко повернул налево и через пару километров подъехал к первой дороге. Переваливаясь, как утка, гелендваген одолел бугристый откос, взвывая двигателем, выбрался на дорогу и за считанные секунды развил сумасшедшую скорость. Старый лендровер выехал на шоссе вслед за нами, но на гладком покрытии начал заметно отставать.

Огромное напряжение последних часов вылилось в апатию – я смотрела то по сторонам, то назад, видела, что мои спасители отстают и скоро скроются из вида, но не думала о том, куда меня везут и что со мной будет. Единственное, что волновало меня с прежней силой – это судьба Эми.

Впереди показался блок-пост оцепления карантинной зоны. Там стояла будка, дорогу перекрывали шлагбаум и тяжелые пластиковые заслоны, наполненные водой. Несколько солдат дежурили на посту, они были вооружены и облачены в защитную антимамбульскую форму.

Гелендваген приближался, не сбавляя огромной скорости. Люди на блок-посту забеспокоились, часть из них побежали в укрытие, из которого можно стрелять, двое остались на дороге и жестами приказывали несущейся машине остановиться. В ответ на это Курт еще прибавил газу.

А Бакли вытащил из-под сидения другой автомат и несколькими очередями изрешетил заслоны с водой, так, что вся она сразу же вытекла на дорогу. Солдаты открыли ответный огонь, Курт успел поднять все окна и пули забарабанили по корпусу автомобиля, не причиняя вреда – гелендваген оказался бронированным!

Лишенные воды пластиковые заслоны стали легкими, гелендваген расшвырял их, снес шлагбаум и промчался через блок-пост. Солдаты, ошарашенные такой дерзостью, стреляли по машине, слышались удары пуль и визг от рикошета. Блок-пост промелькнул и остался позади. Дорога была пустынна – и в ту, и в эту сторону – ни одной живой души.

– Звони!, – приказал Бакли Курту и тот, нажав кнопку на мобильном телефоне, укрепленном на панели рядом с паучиным террариумом, сказал кому-то по громкой связи:

– Через пять минут!

– Ему ответил мужской голос с экзотическим акцентом:

– Слушаюсь, босс!

Вскоре мы повернули и впереди показался маленький аэродром, который использовался, в основном, для сельхозавиации. Я знала это место. Когда Комитету по Распределению срочно требовалось какое-нибудь наше чудесное лекарство, мои родители привозили его сюда и отправляли в Лондон специальным самолетом.

Ворота аэродрома открылись перед гелендвагеном, он, не сбавляя скорости, въехал прямо на летное поле и остановился перед стоящим на полосе маленьким белым самолетом. Двигатели его ревели – он был готов к взлету.

Курт резко остановил машину так, что колеса задымились, и выскочил наружу, Бакли сделал то же самое. Майкл схватил меня чуть ли не подмышку и потащил к самолету. Я брыкалась и звала на помощь, но через считанные секунды оказалась внутри гудящей воздушной машины.

Лицо человека, сидящего за штурвалом я не рассмотрела. Он с кем-то говорил по рации. Последним вошел Курт и запер дверь. Самолет двинулся и начал выруливать на полосу. В этот момент раздались несколько автоматных очередей, приборы замигали лампочками, а металлический голос небесной машины что-то сообщил на непонятном языке.

– Черт! Черт! Черт!, – выругался Бакли, брызгая слюной, – полет отменяется! Эти сволочи повредили шасси и гидравлику, теперь самолет не взлетит. Быстро назад в машину! Майкл, мы уедем, а ты останешься здесь и будешь нас прикрывать!

Бакли сгреб меня в охапку и потащил в гелендваген. Он оказался страшно сильным, я не могла пошевелиться, стало трудно дышать от его железных «объятий». Ученый-преступник швырнул меня на заднее сидение черного внедорожника и сел рядом.

Лендровер протаранил сетчатые ворота и въезжал на поле. Марк с автоматом в руке сидел на крыше, видимо, это он издалека расстрелял шасси самолета. Майкл открыл огонь и мой парень растянулся на крыше, стреляя в ответ. Курт погнал гелендваген к разбитым воротам.

– Действуем по плану номер два, – объявил Бакли, – Курт, на этот раз оторвись от них с запасом!

Я не видела спидометр, но и без того знала, что машина едет по меньшей мере миль сто тридцать в час ⁶², мимо на огромной скорости пролетали дорожные знаки и таблички. Погони за нами не было видно. Не доезжая до блок-поста, Курт съехал с дороги и, забравшись подальше стал объезжать пост по полю и лесу:

– Солдаты могли вызвать подмогу, – объяснил он свой маневр боссу, обернувшись назад.

Тот лишь махнул рукой, дескать: «Понятно!»

Оставив позади блок-пост, гелендваген выбрался на шоссе, я обернулась – дорога выглядела пустой, за нами никто не ехал. Бакли молча сидел рядом, плотно ко мне прислонившись. Было неприятно ощущать близость убийцы моих родителей. Я отодвинулась подальше, но он, словно пушинку, придвинул меня на прежнее место со словами:

– Сиди там, где сидишь!

От его взгляда у меня внутри все похолодело, я отвернулась и смотрела в окно на проносящиеся с сумасшедшей скоростью знакомые места. Три раза на глаза попались мамбулы. Один из них чуть не угодил под колеса гелендвагена, Курт с трудом объехал его – на такой скорости любое столкновение могло закончиться фатально.

Я снова обернулась и увидела по-прежнему пустую дорогу – мои спасители отстали. Я вздохнула, а Бакли ухмыльнулся и назидательно заметил:

– Лучше не питать напрасные надежды и тогда не придется разочаровываться.

Автомобиль затормозил и повернул направо, после чего мгновенно набрал скорость и понесся по направлению к морю. Впереди появилось какое-то препятствие и через несколько секунд стало понятно, что это – толпа мамбулов, бредущих посреди дороги. Их было много, приблизительно два-три десятка.

Услышав звук мотора, они остановились и повернулись в нашу сторону. Курт выругался и стал давить на тормоз. Толпу пришлось проезжать медленно, я была рада задержке. Среди мамбулов оказался знакомый житель Белдорфа – это был мистер Джонсон, автомеханик, муж Ребекки. На его голове недоставало половины скальпа, а на руках не было пальцев. Я заплакала. Сколько горя принес человек, сидящий рядом со мной!

После проезда толпы Курт уже не мог разогнаться с прежней скоростью – дорога начала петлять и забираться вверх. Преодолев очередной поворот, гелендваген съехал на грунтовую тропу и тут едва не столкнулся с еще одной группой мамбулов, состоящей из восьми особей. Они сидели, кто на корточках, кто на коленях, и ели мертвую корову, лежащую прямо посреди тропы. Голова животного была повернута в нашу сторону и открытый глаз, еще не помутневший, смотрел, как живой. Один из мамбулов отгрызал ногу, другие копались в вывернутых внутренностях.

Зрелище было настолько отвратительным, что даже Курта передернуло, а у меня начались позывы рвоты и я почувствовала, что не удержусь. Понял это и Бакли, он сунул мне в руки какую-то куртку, валявшуюся на полу в машине:

– Не вздумай облевать меня, делай сюда!

Меня вырвало мучительно, с надрывным блевотным звуком. По салону разнесся характерный запах. Бакли, не реагировавший на страшное мамбульское пиршество, брезгливо скривился, осторожно взял из моих рук заблеванную куртку и, опустив стекло, выбросил ее.

Мамбулы отвлеклись от своей «трапезы» и начали подниматься. Курт тронулся с места и попытался объехать их, повернув с тропы влево. Это решение оказалось неудачным – гелендваген вскочил в глубокий, зыбкий песок. Водитель прибавил газу, но колеса закрутились17-Ring на одном месте, а тяжелая машина содрогнулась и ощутимо погрузилась в песок, опустившись на несколько дюймов.

В открытое окно просунулась рука мамбула, Бакли резко отпрянул и нажал кнопку подъема стекла – оно закрылось, придавив мамбульскую ладонь с шевелящимися пальцами. Ученый злодей заорал:

– Идиот! Включи понижающую, а то мы закопаемся по оси!

Курт безропотно подчинился, заметив только:

– У нас есть лебедка, мы можем выбраться отовсюду.

– А как ты собираешься установить лебедку?, – ехидно поинтересовался Бакли, показывая рукой на мамбулов, обступивших машину, – ты предлагаешь остановиться, пострелять их всех, потом заняться лебедкой...? К вечеру управимся, да?

Выбрав нужную передачу, Курт стал постепенно прибавлять газ. Машина завывала, ерзала, приседала, но оставалась на месте. Двигатель гудел на все более высоких нотах, запахло паленым. Наконец, колесам удалось зацепиться и гелендваген медленно двинулся вперед, пробуксовывая и рыская вправо-влево, словно по скользкому льду.

Мамбул, ладонь которого все еще была зажата поднятым бронированным стеклом, упал и потащился за машиной. Колесо гелендвагена наехало на его ноги, небольшой толчок – и оторванная рука повисла вдоль стекла. Бакли невозмутимо нажал кнопку и мертвая конечность упала на дорогу, успев запачкать стекло мутной желто-бурой жидкостью.

Пару сотен метров машина проехала не по дороге и даже не по тропе, а просто сквозь лесную чащу – лавируя между деревьями, проваливаясь колесами в ямки и наезжая на бугры. А потом зеленая стена поредела, вдалеке заблестело море – гелендваген выскочил на открытое место и остановился.

Бакли выволок меня из машины и приказал сидеть на земле, пока они с Куртом что-то вытаскивали из багажника. Ученый злодей нервничал не на шутку, его ироничное спокойствие улетучилось. Прежде казалось, что он парит в небесах, глядя свысока на суету, на опасности и лишь насмешливо кривит губы, но теперь, когда его спасение было близко, им овладел страх. С перекошенным лицом Бакли достал тяжелый рюкзак, открыл его, заглянул вовнутрь и что-то извлек оттуда.

– Иди сюда, Курт, – сказал он.

Тот подошел к боссу.

– Пришло время рискнуть, не бойся и помни, что риск – удел избранных, — торжественно объявил Бакли и хлопнул своего подручного по плечу.

Курт поморщился, а его босс снова присел к рюкзаку, но что он делал узнать не удалось – слуга загородил его собой.

Я огляделась и увидела, что нахожусь на автомобильной стоянке, окруженной подстриженным кустарником. Узкая пешеходная дорожка уводила со стоянки в сторону моря и пропадала за живой зеленой изгородью. Лучшего времени для побега, ждать не стоило. Поэтому я тихо поднялась на ноги, но в ту же секунду Бакли молнией подскочил ко мне и ударил кулаком в лицо:

– Я сказал сидеть!

У меня в глазах вспыхнули яркие зеленые и синие круги, во рту появился вкус крови. Я упала, усевшись со всего маху задом на каменистую землю. Было ужасно больно, а из носа потекла кровь. Вытирать ее было нечем, но я не собиралась просить салфетки у злодея, поэтому стирала кровь нижним краем футболки, невольно размазывая ее по лицу.

Ко мне подошел Курт. У него за плечами был огромный рюкзак высотой в половину человеческого роста. Немец молча сгреб ладонью мою футболку на спине между лопатками и потащил меня по дорожке, а Бакли, ругаясь вполголоса, двинулся следом.

Тропинка привела на большую каменную площадку, высоко над морем, с которой открывался вид во все стороны. Низенький каменный парапет отделял площадку от обрыва, под ним громко, ритмично шумели волны – сначала набегающий шелест, затем раскатистый звук удара воды о камни, а следом – тихий шепот откатившейся волны.

Посередине площадки находились солнечные часы. Они увенчивали собой старую гранитную тумбу. Стрелка, сделанная из плоского металлического треугольника, тянулась вершиной в небо, отбрасывая тень на истертый римский циферблат в виде дуги, выбитый в камне.

В море, недалеко от берега, стояла на якоре довольно большая белая яхта. Я догадалась, что бегство по морю – это и есть план номер два. В левом конце парапета начиналась каменная лестница, ведущая вниз, к воде. Курт еще крепче схватил меня за футболку и устремился туда, волоча меня за собой, словно куклу. Моя футболка была эластичной, я наклонилась, вытянула вперед руки и рывком сняла эту одежду, оставшись только в лифчике и джинсах.

Пока Курт сообразил, что произошло и покуда он сбрасывал тяжелый рюкзак, сковывающий движения, я получила фору в несколько секунд и бросилась к зеленой изгороди.

Так быстро я, кажется, никогда не бегала! Но едва хотела выскочить на тропу, как мне навстречу попались два мамбула... Я остановилась, быстро соображая, куда побежать. За спиной раздался смех Бакли:

– Лучше вернитесь, мисс, иначе станете добычей зомби, они начнут вас есть, когда вы будете еще живой и...

Раздались два выстрела и оба ходячих мертвеца упали.

Я догадалась, кто убил мамбулов раньше, чем увидела – на площадку вышел Марк и следом за ним – профессор Мейсен!

Курт схватил меня за волосы и потащил к лестнице. Рука Бакли метнулась к карману, но выстрел моего парня опередил его – пуля чиркнула вдоль бедра, разрезав брюки.

– Подними руки, Дастин!, – крикнул Марк, – второго предупредительного выстрела не будет!

Я поняла, что агирусы пытаются взять Бакли живьем.

Немец, желая помочь своему боссу, вытащил пистолет и направил его на молодого ученого, прикрывшись мною, словно щитом.

В то же самое мгновение прогремел выстрел, Курт страшно закричал и выпустил меня, я быстро побежала к моему парню. Взгляд Марка задержался на долю секунды на моей груди и глаза его блеснули. Молодой ученый, не спуская Бакли с прицела, обнял меня одной рукой за талию, прижал, приподнял и чмокнул в макушку. Потом мягким движением подвинул меня так, чтобы я находилась за его спиной.

Оказалось, что это профессор метко прострелил кисть руки Курта, в которой тот держал пистолет. Немец поднял с земли мою футболку и с болезненной гримасой обернул ею окровавленную руку. Он глухо рычал от боли и злости. Альфред Мейсен подошел к нему, доставая из кармана наручники.

Внезапно Курт здоровой рукой вытащил другой пистолет, но не успел ничего сделать – профессор Мейсен ударил его кулаком в подбородок, немец попятился, не удержал равновесие и с размаху грохнулся спиной прямо на солнечные часы. Он захрипел, замахал руками и обмяк – его проткнул металлический треугольник стрелки.

– Упс...! Само Время убило негодяя!, – удивленно и торжественно провозгласил профессор.

Бакли, увидев смерть верного слуги, бросился бежать к лестнице. Марк опередил его и оттеснил назад на площадку. Тогда ученый злодей снова попытался достать пистолет, но мой парень усмехнулся:

– Даже не думай об этом!, – сказал он и забрал оружие у Бакли.

– Ну вот и все, – добавил Марк задумчиво.

– Нет, не все, – возразил Бакли, – мы можем договориться.

– Ну что же... Договариваться я с тобой не буду, а поговорить можно. Мне не дает покоя один вопрос. Скажи, Дастин, почему ты использовал в рецепте паука? Ведь именно эта ошибка привела к тому, что ты выпустил в мир зомби-инфекцию. В рецепте, который ты нагло у нас украл, ведь ясно написано: «…recipe insecti puri» ⁶³ . Так мы обозначили пчелу... Ну ладно, если бы ты взял не пчелу, а муравья... тоже чистое насекомое. Но зачем ты, Дастин, использовал паука?! И пусть он чист, думай так, если тебе угодно, но паук – не insectum, не насекомое! Ты ведь грамотный человек и не мог не знать, что насекомые – это те у кого шесть лапок, но у паука-то их восемь!

– Я люблю пауков и был уверен, что результат выйдет даже лучший, чем у вас.

– О да! Результат ты, несомненно, получил, притом огромный..., только со знаком «минус». Вот это твое свойство – безответственность, стремление к глупому риску и есть то, что сделало из тебя сумасшедшего ученого и в конце концов оно погубит тебя.

– Поживем – увидим, – сказал Бакли и, неожиданно схватив Марка, стал толкать его через низкий парапет в обрыв.

Завязалась борьба. Поначалу внезапность дала нападавшему шанс, но Марк был сильнее и быстрее. Удар, еще удар, Бакли взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие...

Эти считанные секунды протянулись, как в замедленной съемке: Бакли балансирует на краю обрыва, начинает падать и встречается со мною глазами – взгляд Паука!

Мы с профессором подбежали к Марку и, перегнувшись через парапет, стали смотреть вниз. Высота обрыва оказалась метров двадцать. Слева, у подножия каменной лестницы колыхалась на воде надувная моторная лодка – она так и не дождалась своих пассажиров...

Дастин Бакли лежал на одиноком большом камне, полускрытом водой. Из головы сочилась красная струйка, которая сразу же превращалась в размытое трепещущее облачко. Его открытые глаза омывались соленой водой, но Бакли уже не мог закрыть их.

Тело колебалось волнами и одна из них смыла его с камня. Сверху было видно, как тот, кто раньше назывался Дастином Бакли, стал погружаться в прозрачную, глубокую воду. Дна не было видно, тело с раскинутыми руками уходило все вниз, и вниз, пока совершенно не скрылось под толщей воды.

В рассеянных солнечных лучах волны светились, словно изнутри, прозрачной палитрой из голубого, зеленого, желтого цвета, и белые пенные гребешки венчали эту глубокую красоту.

Глава 34. Любовь агируса

– Надо бы радоваться, но почему-то на душе противно...

Профессор Мейсен свел брови к переносице.

– Будет шторм, – сказал он, глядя на тучи у горизонта.

– Что с Эми? Вы спасли ее, сэр?, – в моих словах звучали тревога и надежда.

– Надеюсь, все в порядке.

– Что это значит, объясните, сэр!

– Хорошо, вот история вкратце. Когда ты позвонила и рассказала что случилось возле твоей усадьбы, я сумел связаться с Марком и передал ему твои слова, к счастью, телефонную антенну тогда уже починили. Сообразив, что сам могу не справиться, я попросил Рэйчел и Джека Слейтеров поехать со мной к Грейхоллу. Я взял лендровер, а Слейтеры поехали на другом автомобиле.

Это было полтора часа назад. Уже через восемь минут мы подъехали к твоей мини купер. Это было как нельзя вовремя! Четыре мамбула подошли к машине и заметили Эми, которая сидела там без сознания, а дверь была открыта!, – профессор сокрушенно покачал головой, а у меня упало сердце...

– В общем, когда мы трое выскочили из машин и подбежали, один из мамбулов уже просунулся в салон мини-купер. К счастью, другие мертвецы тоже лезли к Эми и отпихнули первого.

Джек и я отвлекли внимание мамбулов на себя и убили их шприц-пистолетами, а Рэйчел вытащила девушку и отнесла ее в свою машину. Я не мог остаться – нужно было ехать к тебе на помощь – и мы договорились, что Слейтеры срочно доставят Эми в Мейсен Мэнор и сделают ей инъекцию «Спиритуса» – Рэйчел знает дело до тонкостей. Это все, что мне известно, Энни.