Текст книги "Перстень Агируса"
Автор книги: Виктория Левченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)
Марк предложил:
– Давайте пойдем все вместе. Девушки спустятся следом за мной, а последним пойдешь ты, дядя Альфред, все согласны?
Дикки и Марк один за другим быстро соскользнули по веревке вниз. Потом настала моя очередь и сильные руки Марка приняли меня. Я подняла свой фонарь и осветила помещение, в котором оказалась. Это была небольшая и пустая комната, в одной из стен которой находился дверной проем. Под ногами был пыльный и ровный каменный пол. Спустилась Эми, а следом за ней профессор Мейсен переправил вниз сумку и запасной моток веревки и лишь после этого легко и быстро соскользнул вниз. Наша команда, все как один, освещая путь фонарями, вереницей направились к дверному проему.
У меня мелькнула мысль:
– «Что если наши недоброжелатели следят за нами и проберутся в склеп? Не закроют ли они крышку отверстия, через которое мы пробрались в это подземелье? Нам неизвестно, существует ли второй выход отсюда. Не окажемся ли мы навечно погребенными под толщей земли в этом мрачном склепе?».
Мы как раз выходили из первого помещения и я бросила взгляд на потолок, где чернел квадрат спасительного выхода со свисающей веревкой. Переведя тревожный взор на подругу, я поняла, что ее посетили такие же опасения.
Это послужило сигналом и мы с Эми наперебой рассказали мужской половине экспедиции о наших страхах.
– Ваши опасения обоснованы, девушки, – ответил профессор Мейсен. Однако, не волнуйтесь, я обо всем позаботился. Даже если случится то, чего вы опасаетесь, тут найдутся средства, позволяющие выбраться наружу!, – и профессор многозначительно похлопал рукой по вместительной сумке.
Мы вошли в сводчатый, невысокий ход, аккуратно вырубленный в мягком камне известняке, он вел вперед, чуточку вниз и слегка забирал вправо. Под ногами похрустывало что-то вроде садового гравия. Слева в стене показалась арочная ниша. Марк направил на нее фонарь и нам открылось страшное зрелище – человеческий скелет.
Альфред Мейсен присмотрелся повнимательнее и удивленно проговорил:
– Судя по расположению костей скелета, несчастный умер здесь, в этой каменной нише, относительно недавно – я думаю лет семьдесят-восемьдесят назад.
– «Возможно он пробрался в подземелье тем же путем, что и мы, но ловушка по какой-то причине захлопнулась и бедный пленник не смог выбраться», – подумала я но вслух ничего не сказала.
Впереди показалось какое-то препятствие. Профессор достал компас, посмотрел на схему кладбища и церковного двора, подумал немного и сообщил:
– Мы продвинулись на восток и повернули к югу. Судя по тому, что прошли мы около пятидесяти ярдов, этот каменный коридор привел нас под здание церкви.
Препятствие впереди оказалось дубовой дверью, окованной потемневшими медными полосами. Дверная ручка – тоже медная и изрядно позеленевшая – представляла собой кольцо, свисающее с якоря. Марк потянул за него, но дверь не пошевелилась. Профессор, указав на видневшуюся замочную скважину, сказал, что дверь заперта, но он попытается открыть ее.
Покопавшись в сумке, Альфред Мейсен извлек продолговатый кожаный футляр. Оттуда он вынул приспособление, мало напоминающее ключ, и спросил у племянника:
– Как ты думаешь, Марк, каков тип замка, запирающего эту дверь?
– Тут и думать нечего, дядя Альфред, засов, конечно.
– Да, засов. Триста лет назад тяжелые дубовые двери часто запирались именно так. Засов обычно располагался ниже замочной скважины.
Альфред Мейсен повернулся к нам и показывая непонятный продолговатый предмет из футляра, пояснил:
– Это универсальный ключ для засовов, который был изготовлен по моему чертежу лет двести семьдесят назад, – профессор кокетливо хохотнул.
– Он состоит из двух соединенных планок – длинной и короткой. Длинная – служит рукояткой, к ней прикреплена короткая планка, которая может либо примыкать к рукоятке, либо отклоняться на девяносто градусов. На конце короткой планки есть отпирающий шип – крепкий и очень острый выступ. Я заведу ключ в замочную скважину в компактном положении, то есть планки прижаты друг к другу. Потом я поверну ключ и короткая планка с острым шипом повиснет на креплении по ту сторону двери. Поворачивая ключ и цепляя шипом деревянный засов, я могу дюйм за дюймом отодвинуть его.
Закончив разъяснительную работу, профессор ввел сложенные вместе планочки в замочную скважину. Послышался тихий лязг металла, потом мы увидели, как Альфред Мейсен, делая немалые усилия, раз за разом чуть поворачивает ключ, притягивая его к себе. Все это продолжалось довольно долго.
– Думаю, что засов уже полностью отодвинут, – объявил профессор Мейсен и попытался открыть дверь. Но и теперь ничего не вышло. Дубово-медное препятствие на нашем пути даже не шелохнулось.
Марк и Дикки пришли на помощь профессору – лишь тогда массивная дверь дрогнула и с ужасным скрежетом отворилась, прочертив полукруглый след на пыльном полу.
Альфред Мейсен поднял фонарь над головой и первым вступил в таинственное помещение, а следом за ним вошли все остальные. Я последней пересекла порог и огляделась. Свет наших фонарей хорошо осветил подземную комнату, она была небольшой, размером примерно двенадцать на двенадцать футов. По правой и по левой стороне стояли у стен два больших металлических сундука. Мы подошли к правому. Профессор повозился с замком и распахнул крышку.
Сундук был заполнен сложенной одеждой. Я подняла и развернула лежащий сверху мужской шелковый камзол, богато украшенный вышивкой, выполненной цветными шелковыми нитями. Под камзолом лежал жилет, а рядом с ним оказались коричневые туфли с пряжками и на каблуке. И туфли, и жилет тоже были из шелка, именно поэтому они и сохранились в течение трех столетий, а не истлели, превратившись в лохмотья пыли.
Пока я рассматривала все эти предметы одежды, Марк заметил в углу сундука металлическую овальную коробку. С надеждой поднял он ее и раскрыл, ожидая найти внутри порошок – средство викария. Вздох разочарования вырвался у Марка, когда вместо чудесного порошка внутри овальной коробки он нашел слежавшийся и полуистлевший мужской парик из конского волоса.
– Как я сразу не догадался?!, – бурно изумился профессор Мейсен, – это же оловянная коробка для парика. Все ясно – этот сундук заполнен дорогой мужской одеждой и аксессуарами. Хорошо, посмотрим что предложит нам второй сундук.
Внутри левого сундука оказались две старинные металлические коробки с замками, которые в старину использовались вместо сейфов. Кроме них там стояла большая и тяжелая шкатулка из дерева, инкрустированная, кажется, серебром и перламутром.
Марк достал деревянную шкатулку и, закрыв крышку сундука, поставил на нее сверху нашу находку, чтобы мы могли получше ее рассмотреть. Шкатулка источала тонкий аромат. Эми, Дикки, Марк и я наблюдали, светя фонарями, как профессор старается аккуратно открыть ее, используя отмычки.
Наконец, крышка была поднята и стало видно, что шкатулка на три четверти заполнена темно-зеленым порошком. На внутренней поверхности крышки была изображена пчела – тот же знак, что и на серебряном кубке, ставший символом агирусов и нанесенный на перстни.
– Ах!, – с чувством выдохнул профессор, мы нашли ее!
В эту секунду я заметила боковым зрением, как что-то промелькнуло мимо нас и исчезло у стены, противоположной входу. Но не только я увидела это. Дикки, широко раскрыв глаза смотрел на то место, где исчезла тень в форме человеческой фигуры, а Эми испуганно взглянула на профессора Мейсена и спросила дрожащим голосом:
– Что это было, сэр?
Профессор ободряюще улыбнулся и ответил:
– Ничего страшного, друзья, это всего лишь привидение, не бойтесь.
Эти слова не помогли, а наоборот привели к тому, что Эми страшно побледнела – это было заметно даже в неверном свете фонарей. Я испугалась, что сейчас моя подруга потеряет сознание. А профессор старался исправить ситуацию, обращаясь к Эми:
– Поверьте мне, мисс Стоуэрс, вам ничего не угрожает, привидения безобидны. Вы, вероятно, никогда их не видели, поэтому испугались.
Эмили виновато улыбнулась и ответила:
– Не волнуйтесь, я в порядке и уже почти не боюсь.
Ее широко открытые глаза говорили о том, что Эми все еще испугана. Но улыбка на лице свидетельствовала, что моя подруга уже взяла под контроль свои эмоции и вовсе не собирается грохаться в обморок.
Я посмотрела на место, где исчезло привидение и увидела, что там, на противоположной от входа стене был отчетливо виден замурованный проем. Марк тоже обратил на него внимание и сказал:
– Теперь я понимаю, почему Томас Эйкенсайд так и не нашел шкатулку с чудесным порошком в подвале церкви – вход в это помещение был замурован и попасть сюда можно только тем путем, которым пришли мы. Однако, нам просто очень повезло. Кто мог представить, что вход в тайное подземелье начинается внутри пустого каменного гроба?
– Давайте посмотрим, что находится в двух других ящиках внутри сундука, – предложил Дикки.
– Хорошо, Ричард, – согласился профессор Мейсен, запер и снял с крышки сундука шкатулку со средством викария, бережно поставил ее на пол у стены и лишь затем занялся отпиранием старинных металлических коробок.
Одна из них была заполнена монетами, в основном золотыми, а в другой хранились золотые украшения и россыпи драгоценных камней. Профессор Мейсен, на удивление, равнодушно перебрал пальцами некоторые из них, а потом запер коробки и вернул их в сундук.
– Мы не возьмем этот клад?, – спросила Эми.
– Не стоит брать ни денег, ни драгоценностей отсюда!, – веско заявил профессор.
– Почему?, – спросил Дикки.
Ему ответил Марк:
– Ты полагаешь, что привидение показалось нам случайно? Не думаю. Оно дало нам понять, что клад находится под охраной бестелесных сил. Если мы польстимся на сокровища из сундука, то нас начнут преследовать беды – ничем хорошим это не кончится. Счастья это точно не принесет! Так ради чего тогда брать клад?
– И ты веришь во все это, Марк?, – удивленно спросил Дикки.
– Это не вопрос веры, а вопрос жизненного опыта, – произнес в задумчивости мой парень.
– А ничего, что мы унесем шкатулку?, – встревоженно спросила я.
Марк ласково улыбнулся и ответил:
– Важна мотивация. Мы ведь не собираемся наживаться, используя порошок и не хотим причинить кому-либо вред. Нам нужны две вещи: первая – это не дать Бакли завладеть порошком; и вторая – продолжить наши эксперименты, которые мы проводим с целью помочь людям.
Когда Марк еще говорил все это у него внезапно погас фонарь и это послужило для нас сигналом к возвращению.
В комнате, из которой шел путь наверх – в каменный гроб, склеп и наружу, мы с облегчением увидели, что наша веревка свисает с открытого черного проема. Сверху разносился какой-то шорох и наша команда замерла, прислушиваясь, но все стихло.
– Наверное, это крысы, – успокоил всех профессор.
Марк первым поднялся по веревке. В склепе было спокойно и вскоре вся экспедиция вместе с находкой была уже наверху.
Марк закрыл люк и Дик замаскировал его, насыпав сверху пыли и гравия, собранных с пола склепа. Расколотую надвое плиту– крышку кое-как приладили сверху.
Затем, со словами: «Покойся с миром», – профессор с помощью Дика накрыл плитой место последнего пристанища той, что была убита змеей.
***
Пока мы ехали домой, я думала о найденном чудесном порошке. Он напомнил мне что-то очень знакомое. Я колебалась – рассказать или не рассказывать об этом Марку. Потом приняла решение:
– Могу я сейчас поехать с вами в Мейсен Мэнор?, – спросила я профессора.
– Конечно, мисс Грей, что за вопрос!, – ответил он, ничем не выдав удивления.
Мы высадили Эми и Дика возле Грейхолла и двинулись дальше. Была глубокая ночь и дорога казалась совершенно пустой. Однако, буквально через минуту сзади показался автомобиль. Он светил дальним светом фар и слепил Марка, ведущего нашу машину. Из-за невыносимо яркого света невозможно было рассмотреть, какой автомобиль следовал за нами.
– Почему бы ему не перейти на ближний свет?!, – раздраженно буркнул Марк и повернул рычажок зеркала заднего вида чуть в сторону, чтобы меньше ослепляли фары сзади идущей машины.
Некто, едущий за нами, вдруг резко прибавил газ, его мотор, мощный по звуку, просто взвыл. Дорога, которую обступали деревья, круто пошла вправо, и как только наш ягуар начал входить в поворот, я ощутила страшный удар!
Толчок! Скрежет! Я падаю и проваливаюсь... Тишина...
Глава 21. Обещание Марка
… Посреди дороги стоял Джеймс Фостер. Мертвый фермер глядел на меня с насмешкой. Глаза Джеймса, некогда голубые и искрящиеся, теперь были мутными. Его лицо подергивалось, демонстрируя мимолетные гримасы. Напротив Джеймса я увидела себя – будто я стою лицом к лицу с фермером, а тот лишь посмеивается, не говоря ни слова. Потом изображение стало терять резкость и я очнулась.
Меня тормошил Марк, он легко похлопывал по моим щекам, приговаривая:
– Энни, открой глаза, любимая!
Перед собой я увидела сдутую подушку безопасности. Мельчайшая пыль густым облаком висела с салоне. В ту же секунду вспомнилось происшествие: нас догоняет какой-то мощный автомобиль, с силой толкает в зад наш ягуар и тот на полном ходу врезается в дерево на обочине. От страшного удара и сработавшей подушки безопасности я потеряла сознание – не знаю сколько времени пришлось сидеть без чувств. Значит, мертвый Джеймс Фостер мне не приснился – это было видение в обмороке.
Марк спросил, не сводя с меня встревоженных глаз:
– Энни, ты в порядке, можешь двигаться?
Я пошевелила руками и ногами, посмотрела вправо-влево – как-будто все нормально, только голова гудит и побаливает немного.
– Со мной все хорошо, Марк, – ответила я и спросила его:
– А ты как себя чувствуешь?
– Я не пострадал, но...
– О, нет, Создатель, нет!, – дико проревел с заднего сидения профессор Мейсен и через несколько секунд сообщил упавшим голосом:
– Шкатулка пропала...
Когда мы отъехали от ворот Грейхолла, профессор сидел на заднем сидении, обхватив, как бесценное сокровище, нашу находку из подземелья. Он начал было строить догадки из какого именно душистого дерева была изготовлена шкатулка, чудесный и тонкий аромат которой наполнил автомобиль. Но тут началось погоня и нас толкнули на дерево.
– Видимо, я потерял сознание и не увидел как кто-то взял из моих рук драгоценную шкатулку, – громко сокрушался Альфред Мейсен, схватившись за голову и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Ты не ранен, дядя Альфред? Это важнее, чем шкатулка.
– Скажешь тоже, важнее! Сколько лет мы мечтали отыскать ее и умудрились лишиться, едва успев добыть. Какое-то фатальное невезение... И нет, я не ранен.
Мы все трое вышли из машины. Марк занялся ее осмотром, профессор, тихо бормоча под нос ругательства, достал телефон, вздохнув, набрал номер и отошел в сторону, чтобы поговорить. А я стала смотреть вдоль дороги, думая, что автомобиль, ударивший ягуар, тоже мог пострадать и стоит где-то поблизости. Но освещенная луной дорога была пустынна. Мимо нас быстро промелькнула низко летящая сова – крылатый ночной хищник вылетел на охоту и, громко ухая, скрылся в темноте.
Передок ягуара был изрядно смят, сзади пострадал бампер и разбились фонари.
– Своим ходом машина не сможет доехать до поместья, – заключил Марк, а профессор его успокоил:
– Я позвонил Джеку Слейтеру и он приедет сюда.
Нам оставалось только ждать.
– Ну и что это было? Выскажите ваши соображения!, – саркастически обратился к Марку и ко мне профессор Мейсен.
– За нами следили. А мы не заметили этого, – с горькой усмешкой проговорил мой парень, – вспомни, дядя Альфред, когда мы спускались в склеп, то было видно, что там недавно кто-то побывал. Мы не придали этому значения, так как были погружены в свои поиски. А, между тем, сейчас я склонен думать, что это именно Бакли и его помощник посетили склеп незадолго до нас. Они не обнаружили подземный ход. Однако, установив привычную слежку за нами, Бакли узнал, что мы вошли в склеп.
Я вспомнила кое-что:
– Когда мы собирались подниматься из подземелья в помещение склепа, там, наверху, послышался шум. Судя по всему, это были не крысы. Тот, кто следил за нами, подождал снаружи и, видя, что наша команда долго не выходит, пришел к выводу, что его соперники обнаружили нечто интересное, иначе зачем так долго оставаться в этом пыльном и жутком склепе. И тогда этот преследователь, таясь, спустился по ступенькам в склеп. А там ему все стало понятно, ибо он увидел внутри пустого гроба распахнутый люк, ведущий вниз.
– Верно, Энни, – живо откликнулся профессор Мейсен, при этом, распалившись, назвал меня по имени, а не как обычно – «мисс Грей».
– Только одно уточнение, – продолжил он, – этот кто-то был наверняка сам Бакли, возможно с его подручным немцем, имя которого– Фриц Мюллер.
Я испуганно заметила:
– А мы очень рисковали. Этот злодей Бакли мог перерезать веревку и закрыть люк – как бы нам тогда удалось выбраться наружу?
Марк улыбнулся мне одними глазами и успокоил:
– Во-первых, мы все равно нашли бы способ выбраться, а во-вторых, преступникам незачем было запирать нас в подземелье – они ведь хотели узнать, удалось ли нам обнаружить чудесный порошок.
– А откуда Бакли узнал, что порошок можно найти на кладбище? Слежка за нами? Но ведь он побывал в склепе раньше нас.
– Дастин украл рукописную книгу, расспрашивал викария и Мэри Тэтчер. Он собрал достаточно информации, чтобы сделать правильные выводы, – объяснил Марк.
Мне пришло в голову, что случай на дороге, произошедший с нами, очень напоминает обстоятельства гибели фермера и я сказала:
– В обмороке мне привиделся мертвый Джеймс Фостер, – и, обращаясь к профессору, я пояснила, – в последнюю неделю мне снятся сны с участием жертв недавних убийств в Белдорфе.
– Марк рассказал об этом. Меня взволновал твой последний сон, – тревожно заметил профессор Мейсен, – и я намерен позаботиться о безопасности прекрасной Евы Фостер. Проблема, однако, заключается в том, что я не знаю, чего именно надо опасаться, – он крякнул с досадой в голосе.
Я решила вернуть разговор к теме аварии:
– Нас протаранили сзади точно так же, как это случилось с покойным Джеймсом Фостером.
– Да, – ответил Марк, – а это значит, что и нападавший был тот же самый.
– Но фермер погиб не от столкновения с деревом, он был кем-то намеренно убит ударом по голове уже после аварии. Почему же преступник не тронул нас?
– То, что злодей, укравший шкатулку, не причинил нам вреда, ясно указывает на виновность Бакли. Он не желает нашей гибели лишь потому, что ему необходимо сейчас и в дальнейшем пользоваться знаниями, накопленными Альфредом и мною.
Я подумала и спросила о том, что давно хотела узнать:
– Простите меня за такой вопрос, но я все же задам его. Ты, Марк, твой дядя и все агирусы не являетесь обычными людьми,... скажите ,... хмм... вас могут убить или вы неуязвимы?
Профессор Мейсен, устремившийся было куда-то в сторону дороги, остановился, как вкопанный, едва заслышал вопрос и, сделав пару шагов в мою сторону, назидательно заговорил:
– Мисс Грей, вы – образованная девушка, неужели вы можете допустить, что возможна совершенная неуязвимость в этом мире? Мы ведь не с помощью волшебства преобразились в долгоживущих людей – в агирусов, а лишь изменили некоторые биологические параметры. Жизнь таких существ как мы, да, гораздо более устойчива, чем у обычных людей. Но и для нас необходимы дыхание, работа сердца и всех органов. Наш мозг хорошо защищен, но и он может не выдержать, если...
– Позволь мне ответить короче, дядя, – улыбнулся Марк.
– Энни, агируса можно убить, если глубоко рассечь сердце или на сорок пять минут перекрыть дыхание – погрузить в воду, например, не давая всплыть. Если голова будет расколота надвое или отрублена – нам также не выжить. Ты знаешь, что такие процессы, как заживление ран, восстановление поврежденных сосудов, срастание сломанных костей идут у меня очень быстро. Таким образом, чтобы я умер, надо нанести такое повреждение, которое убьет раньше, чем мой организм залечит и исправит ущерб.
– О!, – только и смогла я сказать, а Марк вернулся к случившемуся событию и рассуждал вслух
– Итак, Бакли получил чудесный порошок, что же теперь делать? Мы не в курсе его теперешних планов. Прослушивающее устройство, которое мы три месяца назад установили в его машине, он благополучно нашел и уничтожил.
Профессор устало сел на землю, подавил подступившую зевоту и сказал:
– Сейчас нам нужно добраться до поместья и успокоиться. А потом будем думать...
Я не дослушала. Отойдя чуть в сторонку, достала телефон и набрала номер Эмили. Она еще не спала – ответила после первого же гудка:
– Слушаю тебя, Энни.
– У нас тут небольшое происшествие на дороге...
– Что случилось? Ты цела?, – в голосе подруги послышались нотки паники.
– Мы все в порядке, не волнуйся, Эми, я просто хотела предупредить, что, видимо, заночую в Мейсен Мэноре. Пожалуйста, объясни утром миссис Картер, что я в гостях у друзей и вернусь домой позже.
– А что произошло, дорогая?, – не унималась Эми.
– Ничего страшного, небольшая авария, все нормально. А ты срочно ложись спать, завтра – первый рабочий день а тебе и так всего пару часов осталось для отдыха. Поспи хоть немного, Эми!
– Окей, уже иду спать.
– Доброй ночи, дорогая.
Рядом со мной оказался профессор и, извинившись, буквально вырвал телефон из моих рук.
– Мисс Стоуэрс, вы еще на связи?, – прокричал он в телефон.
Я удивленно прислушалась, интересно, что так внезапно понадобилось Альфреду Мейсену от Эмили?
– Я понял так, что завтра вы собираетесь выходить на работу, это для меня не самая приятная новость – я хотел на днях предложить вам кое-что. Могу я узнать, мисс, что это за место, где вы начинаете работать?, – задал он вопрос.
– Угу, ... так-так, … хмм, ...а-а-а – профессор комментировал услышанное невнятными возгласами.
– Понятно, – наконец заключил он, – а теперь послушайте мое предложение. У нас в поместье огромный объем работы, который продолжает накапливаться. Нужно привести в порядок архивы, оцифровать сотни документов. Текущие дела тоже требуют помощи. По соображениям безопасности мы не можем пригласить для работы с документами постороннего человека. А вы, мисс Стоуэрс, уже посвящены в дела агирусов. Если вы согласны, то я...
Профессор замолчал – похоже нетерпеливая Эмили давала ему какой-то ответ. Он стоял и слушал, улыбаясь в трубку.
– Очень хорошо, мисс Стоуэрс, – сумел вставить профессор, – о подробностях и условиях мы поговорим при встрече, жду вас завтра к девяти часам утра в Мейсен Мэноре.
Альфред Мейсен вернул мне телефон и удовлетворенно сообщил:
– Ваша подруга, мисс Грей, с радостью приняла мое предложение работать в Мейсен Мэноре. Рано утром она позвонит мистеру Таню и сообщит, что не станет работать в керамическом магазине.
– Очень хорошо, сэр, Эмили была не в восторге от того места.
Дорогу осветили фары автомобиля, приближающегося с запада. Вскоре возле нас затормозил лендровер, из которого вышел Джек Слейтер. Он о чем-то тихо поговорил с Марком, осмотрел ягуар и сказал.
– Я отвезу вас в поместье, а потом вернусь сюда вместе с Джереми и мы отбуксируем домой разбитую машину. Завтра решим, что с ней делать.
***
Я собиралась сообщить Марку и его дяде что-то важное, поэтому мы расположились в гостиной. Мне ужасно хотелось спать, но я решила не откладывать свое признание до утра.
Профессор подошел к аквариуму, постучал ногтем по стеклу, пытаясь привлечь внимание рыб, но они не заинтересовались призывом хозяина. Сделав глоток из чашки с дымящимся кофе, он повернулся ко мне со словами:
– Вы обратили внимание, мисс, какой чистый темно-зеленый цвет с радужным отливом имеет тот порошок в шкатулке? Хоть лежит он в ней более трехсот лет...
– Да, именно этот характерный цвет привел меня к одной догадке, сэр, – сказала я тихо.
Но профессор продолжал развивать свою мысль, не услышав моей реплики:
– … а вот средство викария из серебряного кубка имеет бурый оттенок. Надеюсь, что это одно и то же вещество..., – он остановился на полуслове и схватился за голову, – ох, ведь шкатулка не у нас!
Марк, который сидел рядом со мной на диване, жестом остановил профессора и предложил:
– Дядя Альфред, давай послушаем, что хочет сообщить нам Энни.
– О, да, конечно, я весь – внимание, – смутился Альфред Мейсен.
– Я думаю..., почти уверена..., – начала я сбивчиво, – в общем, у меня есть приличный запас вещества, которое вы называете средством викария.
– Что?, – изумился профессор.
– Секретная добавка в виде порошка, что используется в рецептах Дэвида де Вольфа – это то же самое вещество, которое мы нашли в шкатулке.
– Почему ты так думаешь?, – спросил Марк.
– Потому, что оно точно так же выглядит и обладает тем же запахом.
– Запахом?
– Да. То, что вы приняли за аромат древесины шкатулки, на самом деле является собственным запахом порошка. Я знаю его с детства.
Воцарилось молчание. Профессор ходил из угла в угол. Марк встал с дивана и, не говоря ни слова, вышел из гостиной.
Через несколько минут он вернулся, неся в руках маленькую баночку из темного стекла с притертой стеклянной пробкой, чашку Петри 35и длинную, тонкую ложечку-шпатель в стерильной упаковке. Мой парень подошел к высокой кухонной стойке, поместил на ней чашку Петри, рядом поставил баночку и освободил шпатель из упаковки. Аккуратным движением Марк снял пробку, шпателем достал из баночки немного порошка и, высыпал его в чашку Петри.
– Энни – это средство викария из кубка. Посмотри, пожалуйста, и сравни его с твоей секретной добавкой.
Я подошла, взяла шпатель и чуть растерла порошок по стеклу, а потом поднесла чашку Петри к яркой лампе и стала смотреть на средство викария сбоку, поворачивая емкость так и этак. Наконец, я увидела то, что ожидала – в некоторых ракурсах на долю секунды порошок отсвечивал всеми цветами радуги. Затем я понюхала средство викария в баночке. Запах был слабым, но я узнала его.
– Могу сказать определенно, что ваше средство викария, а также порошок в шкатулке – это то же самое вещество, что и секретная добавка из моих запасов. Видимо, тот ученый натуралист, который подарил шкатулку с порошком викарию в самом конце семнадцатого века, был моим предком – Дэвидом де Вольфом.
– Чудеса!, – сказал Марк, широко раскрыв глаза, а Альфред Мейсен легкомысленно присвистнул.
***
На ночлег я устроилась в той же комнате, где спала в ночь, когда была убита и оживлена Персона. Там я обнаружила все необходимые туалетные принадлежности и свежую одежду. Приняла душ, почистила зубы и приготовилась спать. В дверь постучали – Марк пришел пожелать спокойной ночи:
– Надеюсь, что сегодня мои пожелания сбудутся и ты нормально отдохнешь, а не так, как в прошлый раз, – сказал он, смеясь.
Вдруг я вспомнила! Я ведь так и не рассказала, что той ночью видела свет в старом доме Мейсен Мэнора.
И я спросила моего парня, который уже собрался было выйти:
– Скажи, Марк, кто-нибудь ночует в Мейсенхаузе?
– Нет, – удивленно ответил он, – а почему ты спрашиваешь?
– В прошлый раз я видела свет в одном из окон верхнего этажа.
– Это привидения, Энни, они зажигают там свет по ночам.
– Откуда ты знаешь?
– Я ведь жил в старом доме много лет. Свет загорается сам собой только в одной комнате. В ней ни Альфред, ни я никогда не жили.
– А что это за комната?
– Это одно из помещений, где в прежние времена, жили слуги.
Марк снова повернулся, чтобы уйти, а я легла в кровать. C удовольствием устроившись в постели, я потянулась, чтобы выключить лампу, стоящую на тумбочке, но увидела, что молодой ученый не ушел, а стоит у двери и смотрит на меня.
– Прости, что я замешкался, Энни, просто мне трудно расставаться с тобой. Однако я должен идти, – сказал Марк, оставаясь на месте.
Я выпрыгнула из кровати и босиком подошла к парню.
– Ты можешь не спешить.
Он заколебался.
Видя, что парень ведет какую-то внутреннюю борьбу – он явно хотел остаться и так же явно старался не позволить себе этого, я решила расставить все точки над «и», другими словами, откровенно спросить Марка о причинах его холодности ко мне.
Я уже заранее знала, что потом пожалею о своей несдержанности...
– Ты отталкиваешь меня потому, что воспитан в старые времена, когда отношения между парнем и девушкой были обставлены сотнями условностей? Когда ухаживания длились месяцами, а то и годами...
– Не поэтому, любовь моя. И не стоит идеализировать силу воли влюбленных в старые времена, – Марк иронично усмехнулся, – уж поверь мне.
Он посерьезнел, скользя взглядом по моему лицу, будто любовался и не мог насмотреться.
– Ты думаешь, что прежние люди были иными? И да, и нет! Физически они почти не отличались от твоих современников. Все эти условности и долгие ухаживания были сущей пыткой. Но это лишь одна сторона медали. А другая ее сторона в том, что многие парни и девушки прошлых времен, действительно, обладали большой выдержкой. А это совсем не плохо! Человек, имеющий самообладание и силу воли, гораздо совершеннее, чем существо, влекомое желаниями и не умеющее управлять своими инстинктами. Таковое создание есть просто размазня и раб собственного тела.
Марк помолчал немного, я не перебивала и не спрашивала его ни о чем. Вызвав парня на откровенность, я внимала и старалась понять, о чем он думает, что чувствует, каковы его жизненные взгляды и принципы. А Марк вел свои рассуждения на волнующую тему дальше.
– Однако, как я уже сказал, не надо идеализировать. У старинных любовных пар случались разные истории, всяко бывало. И если парень был безумно влюблен, а девушка отвечала ему взаимностью, то сдержать страсть не всегда получалось. Страстью вообще трудно управлять...
Марк смотрел себе под ноги, говоря это, а потом поднял глаза на меня и с упрямым видом твердо произнес:
– Да, очень трудно сдерживать страсть. Это сводит с ума и лишает сна. Но, говоря «трудно», я не имею в виду «невозможно».
Я думала, что он продолжит, но Марк замолчал. Подождав с минуту, я усмехнулась и сказала:
– Ты ответил на мой вопрос, но ситуацию не прояснил. Судя по твоему отношению ко мне, непохоже, что ты в меня влюблен.
Мне не хотелось говорить это, слова сами вырвались так же, как и непрошеные слезы. Я стала смотреть в сторону и усиленно дышать, чтобы привести себя в порядок.
Марк шагнул ко мне, обнял и стал тихо говорить, почти касаясь губами моего уха:
– Ты ошибаешься, Энни. Моя любовь к тебе очень сильна. Ради тебя я делаю вещи, которые не совершал никогда прежде – я раскрыл тебе свои тайны. Все, что составляло мою жизнь до встречи с тобой, все, чем я дорожил, потеряло смысл, если рядом нет тебя.
Он прижал меня к себе крепче и я ощутила, как легкая дрожь пробежала по его сильному телу. Я прильнула к нему и ощутила не только физическое наслаждение, но и другое чувство, похожее на радость, восторг.
