Текст книги "Перстень Агируса"
Автор книги: Виктория Левченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)
– Я могу помочь тебе сделать страничку, – предложила Эми.
– Спасибо, не откажусь.
– Полиция уже выяснила что-нибудь об убийстве мисс Тэтчер?
Я вдруг вспомнила о разговоре Джеймса Фостера с миссис Картер.
– Эми, ты помнишь Соню Складовски?
– Конечно, отлично помню, я познакомилась с ней позапрошлым летом.
– Ее отчим – Джеймс Фостер – видел кого-то в ночь убийства неподалеку от дома мисс Тэтчер. Некий человек стоял на улице в одиночестве, позвонил куда-то и сказал в трубку всего одно слово. А на похоронах мистеру Фостеру показалось, что он увидел того самого человека. Миссис Картер велела ему немедленно идти в полицию.
Марк и Дикки шли впереди и слышали нас. Мой парень резко обернулся и произнес:
– Если Бакли каким-то образом связан с убийством мисс Тэтчер, а я думаю, что так и есть, то мистеру Фостеру угрожает смертельная опасность! Пойдемте быстрее к Альфреду, расскажем ему.
Профессор чувствовал себя уже лучше, мы нашли его в кабинете.
– Я почти в норме, – радостно сообщил он, – температура опустилась до тридцати восьми градусов, я ужасно проголодался и поел, пока вас не было. А сейчас принялся за составление плана работы на завтра.
Профессор Мейсен выглядел еще не вполне здоровым, лихорадочный румянец и блеск глаз не исчезли, но настроение его улучшилось.
Марк в нескольких словах рассказал дяде об опасности, нависшей над местным фермером. Хорошее настроение ученого улетучилось, как по мановению волшебной палочки.
– Надо ехать на ферму и объяснить Джеймсу Фостеру, что ему следует соблюдать осторожность!, – решил профессор.
– И что мы ему скажем?, – Марк покачал головой, – у любого человека возникнет резонный вопрос – если нам что-то известно, то почему мы не сообщаем об этом в полицию? Можно, разве что, сделать анонимный телефонный звонок и предупредить мистера Фостера об опасности.
– А это отличная идея, мой мальчик! Но вначале надо выяснить, что там происходит. Энни, могла бы ты позвонить твоей приятельнице Соне и осторожно разузнать, где сейчас ее отчим и был ли он уже в полиции? Если фермер успел благополучно посетить полицейский участок и рассказать там обо всем, что ему известно – то это очень хорошо. Тогда Бакли уже нет смысла вредить ему.
Я немедленно набрала Сонин номер, она ответила быстро, через пару гудков.
– Привет, Соня, это Анна Грей.
– Привет, Энни.
– Вот решила поговорить с тобой, не дождавшись обещанного звонка, – шутливым тоном начала я разговор.
– Забавно, я только что хотела тебе позвонить и пригласить к себе в гости на завтра, у меня собираются несколько общих друзей и подруг. Если хочешь, можешь прийти с твоим парнем, я имею в виду Марка. Скажи, Энни, ты с ним встречаешься?
– «Встречаюсь ли я с Марком? Конечно, мы даже целовались»!, – подумала я и покраснела.
– Да, встречаюсь. Завтра мне вряд ли удастся прийти к тебе – у меня назначена встреча.
– Ааа..., жаль, тогда в другой раз.
Пора было переходить к делу и узнать побывал ли отчим Сони в полиции:
– Соня, на похоронах я слышала, что мистер Фостер что-то видел, он уже сообщил констеблю об этом?
– Думаю да. Джеймс уехал туда часа три назад и скоро должен вернуться. Мы с мамой надеемся, что он уже едет домой, она звонила ему, но ответа нет, может быть что-то с телефоном...
– Возможно.
Наверное не следует акцентировать внимание девушки на моем интересе к делам Джеймса Фостера. Поэтому я придумала увести разговор в сторону и закончить его совершенно другой темой:
– Соня, если хочешь, то можно как-нибудь у меня дома собраться с друзьями. Со мной вместе сейчас живут Эмили Стоуэрс и ее парень Дик Милфорд. Можем пригласить кого захочешь, ок?
– Давай тогда в конце следующей недели.
– Хорошо, еще созвонимся, пока.
Я пересказала разговор Марку и профессору. Они переглянулись с обреченным видом. Профессор принялся размышлять вслух:
– Не слишком хорошие новости... Мистер Фостер уехал из дома три часа назад, а езда до деревни занимает... эээ..., мисс Грей, сколько надо времени, чтобы доехать от фермы Фостеров до центра Белдорфа?
– Минут десять, максимум пятнадцать.
– Ну вот, если на дорогу туда и обратно отбросить полчаса, то выходит, что фермер провел в полиции два с половиной часа. Многовато, но все же возможно. Значит, есть надежда, что все в порядке.
В эту секунду зазвонил мой телефон, я увидела, что меня вызывает Соня:
– Я не знаю, что мне делать, Энни, – без приветствия, взволнованно начала разговор звонившая девушка.
– Сейчас к нам приехали из полиции и сказали, что Джеймс попал в аварию. Мы должны ехать на то место, где это случилось, а мама в ужасном состоянии, плачет, у нее истерика.
– А что с Джеймсом, Соня?
– Он мертв... И девушка заплакала.
– О, это ужасно, я так сожалею и сочувствую всей твоей семье.
– Алекс еще ничего не знает, мы уложили его спать и вызвали няню. Он считает Джеймса родным отцом. Что я скажу мальчику завтра, когда он спросит где его папа? О, нееет..., – Соня разрыдалась еще сильнее.
Я закрыла трубку ладонью и спросила Марка:
– Мы с тобой можем сейчас поехать к Соне? Мне нужно успокоить ее, она в ужасном состоянии.
Парень утвердительно кивнул, не зная, что произошло, но, конечно, догадываясь.
– Соня, мы с Марком сейчас приедем к тебе, если хочешь.
– Да, хочу, – всхлипывая ответила девушка, – только сейчас нам надо ехать на то место... ооой, – она заплакала сильнее, – но потом взяла себя в руки и предложила:
– А вы приезжайте прямо туда, где случилась авария, это на пути от фермы до деревни, ты легко найдешь – там наверное уже пол деревни собралось.
– Хорошо, Соня, мы немедленно выезжаем. Постарайся взять себя в руки, ты сейчас очень нужна твоей маме, чтобы поддержать ее.
– Я постараюсь, спасибо, Энни, до встречи, – закончила разговор Соня.
Эмили и профессор Мейсен спросили одновременно:
– Что случилось?!
Я рассказала все, что знала и профессор схватился за голову:
– Этого я и боялся!
Пора было ехать на встречу с Соней. Профессор изъявил желание присоединиться к нам и устроился на заднем сидении Ягуара, я же села рядом с Марком. А Эми и Дик решили отправиться домой.
Место происшествия оказалось примерно на полпути от фермы Фостеров до Белдорфа. На обочине толпились люди. Машина погибшего фермера – старенький серый пикап тойота – врезался в дерево ярдах в десяти от дороги. Подойти близко полиция не разрешала, но было видно довольно хорошо, потому что машина была освещена переносными фонарями – там работали эксперты. Тело Джеймса Фостера уже увезли.
Как нам стало известно, об аварии в полицию сообщила Джулия Далсет – деревенская учительница начальной школы. Она рассказала, что разбитую машину не было видно с дороги из-за того, что автомобиль, врезавшийся в дерево, был скрыт от взглядов проезжавших водителей высокими зарослями кустарника на обочине. Однако, наблюдательная девушка обратила внимание на черные полосы на асфальте, уводящие с дороги в кустарник. Как будто автомобиль отчаянно тормозил, истирая колесные покрышки и оставляя черные, «резиновые» следы. Джулия Далсет также заметила просвет в зарослях, оставленный, судя по всему, проскочившим сквозь них автомобилем.
Девушка решила проверить, что случилось, остановила свою машину и, преодолев кустарник, увидела страшную картину. Осознав, что помочь Джеймсу Фостеру уже невозможно, Джулия немедленно вызвала полицию и осталась ждать ее приезда.
Мисс Далсет и сейчас была здесь и охотно делилась своими наблюдениями с потрясенными жителями Белдорфа, собравшимися на месте происшествия.
Ева Фостер беседовала с инспектором в полицейском микроавтобусе, а растерянная Соня стояла в стороне. Профессор, Марк и я подошли к ней. Мужчины выразили девушке соболезнования, а я обняла Соню без слов. В такой момент можно просто вместе помолчать, лишь бы не оставлять человека в одиночестве. Я хорошо помню, что когда потеряла родителей и люди говорили мне искренние слова сочувствия, то это не очень помогало, боль не уменьшалась. Эмили тогда села рядом со мной и мы поплакали вместе, не говоря ни слова.
Джулия Далсет увидела Соню и подошла к нам. Это была очень симпатичная девушка с шоколадного цвета кожей, карими глазами и черными курчавыми волосами, закрученными в узел на затылке. Она закончила колледж и три года назад приступила к работе в местной начальной школе, успев заслужить любовь и уважение как со стороны учеников, так и со стороны их родителей.
Я была знакома с Джулией и представила ей профессора и Марка, они оба галантно поклонились своей новой знакомой.
– Мисс Далсет, могли бы вы рассказать о том, как вы нашли мистера Фостера?, – попросил Альфред Мейсен.
– Да, конечно. Знаете, я уже, наверное, в двадцатый раз делаю это, – Джулия улыбнулась, блеснув белоснежными зубами. Тут ее взгляд обратился на Соню и ослепительная улыбка погасла, молодая учительница вздохнула, сразу погрустнев.
– На закате, когда было еще довольно светло, я возвращалась домой из Даунлэйка. Проезжая по этой дороге, я миновала ферму Фостеров, проехала еще несколько километров и обратила внимание на черные следы от колес ведущие в кустарник. Нужно было проверить что случилось, я прошла сквозь заросли и нашла машину мистера Фостера. Сам он находился внутри и не был пристегнут ремнем безопасности...
– Постойте, мисс Далсет, – возбужденно воскликнула Соня, – это очень странно! Дело в том, что Джеймс до фанатизма верил в эффективность ремней безопасности и никогда не трогался с места, не пристегнувшись. Он и нам, своей семье, не уставал снова и снова повторять, что очень важно пристегиваться, даже на коротеньких расстояниях.
– Тогда это, действительно, странно, – согласилась Джулия Далсет, – но я абсолютно уверена, что мистер Фостер не был пристегнут. Я сразу обратила внимание на это и подумала тогда, что будь он пристегнут, то остался бы в живых. Обязательно расскажи об этом полиции, Соня.
– Хорошо, мисс Далсет, расскажу, как только представится возможность.
– А ветровое стекло было разбито?, – спросил Марк.
Джулия посмотрела на него и не смогла сдержать восхищенной улыбки: «О, какой красивый парень!», – говорили ее сверкающие, широко открытые глаза. Но отвечала она спокойным и сдержанным тоном:
– Нет, стекло было целым, но бросалось в глаза кровавое пятно на нем. Видимо, мистер Фостер при столкновении машины с деревом сильно ударился головой в стекло.
– А было ли что-то, привлекшее ваше внимание или удивившее вас, мисс Далсет?, – продолжал спрашивать Марк.
– Задний бампер машины Джеймса был смят. Мне пришло в голову, что кто-то случайно толкнул сзади машину мистера Фостера, тот потерял управление и врезался в дерево. А возможный виновник, как ни в чем ни бывало, уехал. Я и полиции рассказала о моих умозаключениях, – иронично усмехнулась Джулия, – но не исключено, что бампер был примят раньше. Машина-то у Джеймса старенькая и довольно потрепанная. Вот и все.
– Спасибо, мисс Далсет, – поблагодарил Марк молодую учительницу, и в ее глазах снова мелькнуло восхищение, а лицо озарилось улыбкой. Попрощавшись с нами, она ушла.
Я в очередной раз могла убедиться в правоте моей проницательной Эмили, которая, увидев молодого ученого впервые, сразу же сделала вывод о том, что у девушек от Марка «сносит крышу». Взять хотя бы Джулию Далсет – серьезную и положительную во всех отношениях девушку – стоило Марку взглянуть на нее, и она будто светиться начала. И это, несмотря на печальное место и печальный момент.
Из полицейского микроавтобуса вышла Ева и, увидев Соню, присоединилась к нам. Я познакомила Сонину маму с профессором Мейсеном и Марком. Ева выглядела совершенно растерянной, уставшей и печальной. Первый бурный всплеск горестных эмоций миновал и женщина чувствовала себя опустошенной.
Мы выразили ей свои соболезнования, Ева машинально поблагодарила и замолчала, погрузившись в мрачные мысли. Но даже в эту минуту Сонина мама выглядела привлекательной.
Она принадлежала к особому типу женщин, долго сохраняющих молодость как внешне, так и внутренне. Обычно это природное качество, генетическая особенность. Ева выглядела молодой, двигалась с юной энергией и мысли ее отличались живостью и задором. Она отнюдь не была худенькой, но и не толстой, а просто крепко сложенной, с высокой и пышной грудью. Свои густые рыжие волосы Ева стянула в длинный хвост на затылке.
Но что случилось с профессором? Затаив дыхание, не отводя ни на секунду взгляда, он смотрел на Еву так, будто никогда раньше не видел женщин. Порывшись в карманах, Альфред Мейсен извлек свою визитную карточку и протянул ее Еве Фостер со словами:
– Если вам потребуется какая угодно помощь, миссис Фостер, вы можете обращаться ко мне в любое время, я буду счастлив оказать вам поддержку.
– Спасибо, – коротко ответила Ева, взяла карточку и снова погрузилась в мрачное оцепенение.
– Нужно ехать домой, мама, – потянула ее за руку Соня.
– Отвезти вас?, – тут же спросил профессор.
– Нет, спасибо, – отказалась Ева, – констебль обещал сделать это.
– Если хочешь, я заеду к тебе завтра, Соня, – предложила я.
– Да, приезжай, пожалуйста, – грустно ответила девушка и они с Евой пошли к машине нашего местного констебля Чарльза Уингейта.
На обратной дороге Марк с тревогой поглядывал в зеркало заднего вида, расположенное в салоне автомобиля, пытаясь поймать взгляд сидящего сзади Альфреда. Когда ему это удалось, он спросил, глядя в зеркало:
– Насколько я понял, дядя, в тебе, наконец, проснулся интерес к женщинам?
– Ты неправильно понял, мальчик. Во мне проснулся интерес к одной единственной, конкретной женщине. И впервые за долгое время я ощутил потребность в любви. Сколько лет я жил бирюком без чувств, без ласки. И, сказать по правде, прекрасно обходился без всего этого. Но сегодня будто очнулся. И надо же, как неудачно. Эта прекрасная дама только что овдовела и находится в таком состоянии, что мне придется очень долго ждать, прежде чем она сможет принять мои ухаживания...
Интонация профессора Мейсена прозвучала так, словно он не закончил фразу. Через полминуты Альфред добавил:
– … впрочем, это даже хорошо при моих обстоятельствах. Нужен запас времени, чтобы все исправить, подготовиться и встретить любовь во всеоружии.
Эти заключительные слова профессора нагнали туману. Я не поняла, что он имел в виду под странными словами о необходимости подготовки к любви и что значит «встретить любовь во всеоружии»?
– Перемены ворвались в нашу жизнь, но кто знает, что принесут они с собой?, – вопрос Марка был риторическим и поэтому остался без ответа.
Я удивилась, что парень и его дядя при мне обсуждают такую сверхделикатную тему. Что бы это значило? Меня приняли в узкий круг особо доверенных людей?
Кстати, я тоже заметила, как преобразился профессор при виде Евы. Мне вспомнился невольно подслушанный разговор Марка с дядей, я сопоставила его с репликами, которыми они обменивались между собой сейчас и стало понятно, что прежде Альфред Мейсен вел аскетический образ жизни и много лет не имел любовных отношений. Но сегодня прекрасной польке удалось поразить сурового отшельника в самое сердце.
И тут мне пришло в голову, что мужское сердце тоже может быть разбито...
Марк остановил машину около ворот Грейхолла. Я собралась было пойти домой одна, но парень решил проводить меня до порога. Мы медленно пошли по липовой аллее.
– Я смогу увидеть тебя завтра?, – Марк на ходу обнял меня за плечо, а я, поколебавшись, положила руку на его талию, удивляясь собственной смелости.
Как только я сделала это, парень вздохнул, остановился и, притянув меня к себе, поцеловал, просто прикоснувшись губами к моим губам, потом с коротким, почти неслышным стоном, разомкнул объятия и повел меня дальше по аллее в направлении дома.
Кое-как успокоив бурю в моем теле, вызванную поцелуем Марка, я попыталась ответить, переводя дух:
– Завтра в три часа у меня встреча с Ребеккой Джонсон – она передаст мне материалы, собранные покойной мисс Тэтчер для создания странички на сайте Белдорфа. А после этого я свободна.
– Ты позволишь мне поехать с тобой к Ребекке? Видишь, что происходит в Белдорфе? Сначала убили Мэри Тэтчер, потом Джеймса Фостера...
– Прости, Марк, – перебила я его, – но возможно мистер Фостер просто попал в аварию?
– Энни, я с фонариком осмотрел следы от колес автомобиля фермера на асфальте. Могу сказать определенно, что другая машина не просто протаранила сзади пикап Джеймса, а толкала его до самого столкновения с деревом. Фермер при этом тормозил, но толкавший автомобиль был, во-первых, гораздо мощнее, а, во-вторых, все произошло быстро. Едва Джеймс сумел понять что происходит, как все было кончено. Он ведь не ожидал нападения... Из всего этого я заключаю, что мистер Фостер действительно видел убийцу мисс Тэтчер.
– Но это не мог быть Бакли. Ты же следил за ним в ту ночь.
– Верно, это был кто-то другой. Давай завтра расспросим Соню, может быть Джеймс успел описать убийцу.
– Хорошо, Марк, давай встретимся завтра в половине первого, съездим к Соне, я позвоню ей утром и предупрежу. А потом отправимся к Ребекке Джонсон.
– Договорились, милая Энни, в полпервого я буду ждать тебя у ворот.
Мы стояли на пороге, глядя друг на друга. Парень снова обнял меня. Сказать по правде, я ждала этого. Продолжая смотреть в мои глаза, Марк тихо, почти шепотом произнес:
– Поцелуй меня...
Мне и самой хотелось... Я чуть приподнялась на цыпочках, обвила руками его шею, приблизила свое лицо к его лицу, и, закрыв глаза коснулась поцелуем губ Марка. Его тело ответило на это легкой дрожью, которую я ощущала потому, что он еще крепче обнял меня. Одной ладонью парень касалась моей спины между лопатками, а вторая его ладонь скользнула вниз вдоль спины и остановилась на пояснице, плотно прижимая меня к нему. Никогда в жизни мне не было так хорошо.
Неожиданно Марк выпустил меня из объятий и позвонил в дверь.
– Мне нужно уходить, Альфред ждет в машине, – сказал он, повернулся и зашагал прочь по аллее в сторону ворот.
Дверь открыл Дикки и посторонился, давая мне войти. А я смотрела в темноту аллеи, едва различая силуэт удаляющегося Марка.
*** 19 июля, пятница
Утро, как всегда, выдалось суматошным.
Звон будильника выдернул меня из очередного кошмара. На сей раз мне снилась не только мертвая библиотекарша, а нечто и похуже:
Как будто я нахожусь на пассажирском месте в пикапе, а рядом со мною сидит мертвый Джеймс Фостер. Его голова повернута ко мне и лежит на руле, глаза закрыты. Вдруг он открывает один глаз, потом другой и поднимает голову, на лбу у него кровавый след от страшного удара. Волосы зашевелились у меня на голове от ужаса! «Как же так», – думала я, – «мистер Фостер мертв, но почему-то двигается!?»
– Привет, Энни, – сказал мертвец.
Я хотела закричать, но не смогла издать ни звука, как это бывает во сне.
– Неэффективная у вас команда, – мертвый Джеймс с осуждением посмотрел на меня помутневшими глазами, – если бы мои работники так же нерасторопно трудились на ферме, я давно уволил бы их всех. Вряд ли ты и твои друзья быстро разберетесь в этом деле. А значит я – не последний убитый. Верно, Мэри?, – сказал он, обращаясь к кому-то.
– Ты прав, Джеймс, – послышался клокочущий голос откуда-то сзади.
Я с ужасом медленно обернулась и увидела всего в десяти дюймах от себя мертвую Мэри Тэтчер. Она сидела на заднем сидении, подавшись вперед. Я завизжала и попыталась выскочить из машины, но Джеймс схватил меня за руку и сказал:
– А ты симпатичная девушка, Энни, поцелуй меня, – и подставил мне свои губы.
Мой живот свело от отвращения и я изо все сил дергала ручку двери, чтобы выскочить, но она не открывалась.
Мертвый фермер сказал обиженным тоном:
– Ты ведь любишь целоваться, не так ли?
Сзади захихикала мертвая Мэри Тэтчер:
– Любит, да не с тобой! Можешь сам ее поцеловать, тебе за это ничего не будет.
Джеймс Фостер обхватил меня руками так, что я не могла пошевелиться и начал целовать в губы и в щеки слюнявыми поцелуями. Мне казалось, что я сейчас умру от страха и омерзения... Но вместо этого я... проснулась.
Будильник звонил очень громко, возле кровати сидела Персона, она успела еще дважды лизнуть меня в лицо, прежде чем я оттолкнула ее морду от себя. Огромная собака ничуть не обиделась, а радостно замахала хвостом, увидев, что я проснулась. Все понятно, Персона несколько раз лизнула меня в лицо, а во сне все перекрутилось так, будто это мертвый фермер целовал меня.
Все это очень странно. Прежде я никогда не видела кошмаров, да и обычные сны редко посещали меня или я не запоминала их. А тут вторую ночь снятся покойники. Удивляло то, что и Мэри Тэтчер, и Джеймс Фостер при жизни слыли очень хорошими людьми. А в моих снах они предстают отрицательными персонажами. Мэри ядовито хихикает и говорит гадости, а Джеймс распускает руки и лезет целоваться. А хуже всего то, что они предрекают продолжение убийств.
Я не люблю думать о мистике и считаю, что каждое событие имеет естественное объяснение. Однако, вслед за мисс Тэтчер погиб мистер Фостер и Марк уверен, что это убийство.
Мне совсем не хотелось анализировать неприятный сон, поэтому я решила не думать об этом. В ванной комнате я почистила зубы и приняла прохладный душ. Свежие струи воды наполняли меня силой и, стекая, уносили прочь тревоги и плохое настроение. Я оделась в джинсовые шорты и белую футболку, расчесала мокрые волосы и спустилась в кухню.
Там уже находилась экономка. Она сервировала стол к завтраку, ловко двигаясь от стола к буфету и обратно. Сегодня Сьюзан Картер была в черных брюках и бледно-голубой блузке, которая покроем напоминала мужскую рубашку, но была приталеной и выглядела женственно. Я впервые видела мою экономку в брюках, до сих пор она приходила в юбке или платье.
– Доброе утро, миссис Картер, как замечательно, что вы здесь!, – обрадовалась я.
– Доброе утро, дорогая Энни. С сегодняшнего дня я решила приезжать пораньше, чтобы кормить вас нормальным завтраком. А то знаю я вас, молодежь. Стоит только выпустить ситуацию из рук, как вы тут же станете питаться одними сендвичами и корнфлексом.
– Спасибо, мэм. Я покормлю животных и сразу же приду.
Персона ела и пила из мисок, стоящих на специальной подставке, она высокая и ей так удобнее. Оба кота и совенок активно поглощали свой завтрак, а ворон Абитц полетел за мной на кухню, где съел половинку вареного яйца и любимый зерновой батончик.
Спустились Эмили и Дикки. На завтрак мы получили свежую овсянку, сваренную на молоке пополам с водой, она лежала на тарелке серой клейкой массой и была сдобрена капелькой меда. Я не люблю эту кашу, но съев пару ложек, решила, что овсянка вполне съедобна. Миссис Картер предложила нам также вареные всмятку яйца, мягкий белый сыр, булочки из темной цельнозерновой муки, клюквенный джем и чай с молоком.
– Вы, конечно, знаете, что случилось с Джеймсом Фостером?, – закончив пить чай, спросила экономка.
Мы наперебой подтвердили, что в курсе происшедшего.
– Я все думаю... Нет ли моей вины в том, что случилось? Это ведь я посоветовала Джеймсу пойти в полицию. И как раз на пути туда произошла авария.
– Что вы, миссис Картер, – горячо запротестовала я, – никакой вашей вины тут нет. Джеймс сам попросил у вас совета, и вы сказали ему именно то, что должны были.
– Я тоже так думаю и Джон успокаивает меня, говоря, что я поступила совершенно правильно. Все так, но я не могу избавиться от неприятного осадка в душе. Самое лучшее – это никому не давать никаких советов!, – решительно резюмировала миссис Картер.
– Я так не думаю, – возразил Дикки, – по-вашему получается, что правы равнодушные люди, которым ни до чего нет дела.
Вдруг я вспомнила про «гадательную книгу» мистера Картера и спросила:
– А что прочитал ваш муж в «Робинзоне Крузо», мэм, вчера и сегодня?
Сюзан Картер устало махнула рукой и ответила:
– Я уже ничему не удивляюсь. Судите сами, вчера утром, когда никто еще и предположить не мог того, что случится с Джеймсом Фостером, Джон раскрыл наугад свою книгу и ему попалось то место, где описывается, что корабль Робинзона потерпел крушение и вся команда, за исключением его самого, погибла. Мой муж сказал, что произойдет очень плохое событие. Так и вышло. Кстати, вечером того дня, когда Джон прочитал отрывок о спасении корабельных животных, то есть позавчера, вернулись Персона и Питкин!
– Да, действительно.
Я вспомнила, что связала смысл того отрывка с посещением Эмили собачьего питомника, что тоже было совпадением. Но реальность преподнесла сюрприз, еще более соответствующий тексту отрывка.
– Ну так вот, – обстоятельно продолжала Сьюзан Картер, – сегодня утром Джон (он – ранняя пташка) едва выйдя из ванной комнаты и не выпив даже чашки чаю, взял в руки своего «Робинзона Крузо». Должна сказать, что мой муж обращается с книгой очень бережно. Это старое издание, выпущенное около семидесяти лет назад и Джон доверяет именно этому экземпляру. Недавно я купила ему в подарок красивую новую книгу «Робинзон Крузо», он с благодарностью принял ее, тем не менее, по-прежнему, пользуется старой и потрепанной книжкой: «Она точнее предсказывает», – говорит он, – лицо Сьюзан Картер озарилось теплой улыбкой.
Пока мы слушали, я сложила столовые приборы в посудомоечную машину и включила ее.
– … Джон взял старую книгу со стола, но, возможно, от излишней осторожности рука его дрогнула и ценная книга упала, раскрывшись от удара об пол. Мой муж поднял ее, не закрывая, и взглянул на ту часть текста, которая первой попалась на глаза. Там рассказывалось о том, как Робинзон Крузо стал вести календарь, делая зарубки.
Эми спросила:
– Книга не пострадала, мэм?
– К счастью, не случилось никаких повреждений. Однако, это происшествие показалось Джону очень важным. Он сказал: «То, что книга раскрылась сама собой именно на этой странице, говорит о важности данного предсказания. Я думаю, что произойдет какое-то событие, связанное с летосчислением – с годами, месяцами, днями. Что это будет я не знаю, но несомненно случится нечто совершенно особенное, раз уж книга сама решила сообщить об этом».
У меня мелькнула идея:
– Сегодня мне нужно забрать у Ребекки Джонсон записи и заметки Мэри Тэтчер, там будут и дневники. Все это хорошо согласуется с темой летосчисления – как исторические заметки, так и дневники, – победно закончила я, радуясь собственной сообразительности.
Но миссис Картер не разделила моего энтузиазма:
– Тема-то согласуется, верно, но Джеймс говорил, что произойти должно нечто из ряда вон выходящее, что-то особенное!
Глава 14. Шокирующее признание
Все отправились по своим делам. Миссис Картер поднялась в оранжерею, не забыв взять с собой инструкции по уходу за каждым из растений, составленные Маргарет. Эмили решила съездить в Ньюкасл, чтобы повидать своих родственников, а на обратном пути она собралась зайти в магазинчик на первой дороге, где ей предстояло начать работу в ближайший понедельник. Дикки сегодня трудился удаленно по интернету и ему не было нужды ехать куда-либо.
Поскольку Ричарду частенько доводится работать из дома, я предложила ему оборудовать рабочий кабинет на втором этаже в свободной третьей комнате правого крыла. Дикки принял предложение и пошел обустраивать место. Он сказал, что сегодня планирует построить компьютерную сеть в доме, и подключить камеры видеонаблюдения.
А мне предстояла работа в цветной комнате и следовало поторопиться, чтобы управиться до полудня.
Не теряя ни минуты, я сначала взялась за рутинную работу – орошение, подкормка, замеры кислотности почвенных субстратов. Включив вручную цветные лампы, чтобы проверить все ли с ними в порядке, я обнаружила, что одна из синих ламп перегорела и заменила ее.
В ящике с редчайшей и ценнейшей лерилеей густоцветной из почвы проклюнулся маленький, белый с бледно-зеленым оттенком росток. Был он на вид сочным, мясистым и торчал из почвы на полдюйма, формой напоминая короткий заточенный карандаш. Этот росток удивительным образом походил на всходы лерилеи после посева семян. Только ростки из семян были тонкими и слабенькими на вид.
Маме и Маргарет до сих пор не удавалось добиться, чтобы лерилея густоцветная размножалась отростками от корня. Приходилось тратить редкие и ценные семена. Если это растение решило порадовать меня таким способом размножения, то это великолепно!
Я быстро записала наблюдения, горячо желая, чтобы росток действительно оказался молодой лерилеей.
Основной работой на сегодня был сбор «урожая» янтарного дерева. Его еще называют жемчужным деревом. Это уникальнейшее растение, по словам Маргарет, есть только в коллекциях нашей семьи. Из отверстия в полу росло коренастое деревце ростом чуть выше одного ярда. Древесный ствол его был диаметром в десять дюймов, от которого горизонтально отходили толстые ветки, покрытые удивительными листьями.
Каждый лист, размером с ладонь взрослого мужчины, состоял из двух частей и своей формой был похож на приоткрытую раковину устрицы. Нижняя часть – основание – была темно-зеленой, плотной, кожистой, с красноватой каемочкой по краям и с маленьким углублением в центре. Верхняя часть каждого листа – та, что выглядела приоткрытой верхней створкой раковины, была тоньше, светлее и нежнее, чем основание.
Двойные листья-«раковины» не свисали с веток, а держались таким образом, что поверхность основания каждого листа всегда была строго горизонтальной. На углублении в центре этой поверхности находилось маленькое, словно от укола иглой, отверстие, из которого время от времени вытекала прозрачная, вязкая смола. Своим составом она отдаленно напоминала ладан и другие ароматные смолы, и даже, отчасти, янтарь. Смола янтарного дерева сильно и очень приятно пахла розовым маслом и ванилью одновременно.
Особенностью уникальной смолы было то, что она очень быстро застывала до твердости янтаря и всегда принимала форму шарика около половины дюйма в диаметре. Примерно один раз в месяц нужно было собирать эти шарики, открывая путь для следующих порций чудесной смолы.
Удивительно красивое зрелище! Деревце, покрытое листьями-«раковинами», внутри которых на зеленых ложах блестят прозрачные бусины, словно драгоценные камни. Некоторые желтоватого оттенка, другие темнее и, действительно, походят на янтарь. А если поливать растение водой особого состава, то можно получить бусины, похожие на жемчуг. Поэтому другое название этого растения – жемчужное дерево, а также из-за листьев, формой похожих на раковины-жемчужницы. Но, несмотря на видимое сходство таких бусин с жемчугом, своим составом они гораздо больше напоминают янтарь, ибо янтарь – это окаменевшая смола.
Я могу добиться разных оттенков и цветов смоляных шариков, но это только для забавы, а поэтому никогда не делаю этого. Шарики янтарного дерева используются в рецептах Дэвида де Вольфа. Нужно измельчить их в специальной мельнице до тончайшей белой пудры, которую затем приходится долго растирать с водой и каплями некоторых спиртов до получения нежной и ароматной густой эмульсии, которая используется в рецептах.
