Текст книги "Перстень Агируса"

Автор книги: Виктория Левченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Я помотала головой, возражая:

– Сейчас, спустя несколько часов, я успокоилась и мне отчетливо вспомнились все подробности. С уверенностью могу сказать, что видела Вайолет Мортон и она была мертва, мертвее не бывает! И как иначе объяснить, что привидение мисс Тэтчер вытолкало Вайолет в окно?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Энни. Поясни, в чем связь между привидением мисс Тэтчер и Вайолет, мертвой ли, живой ли – неважно.

– Нет, важно, дорогая! Я рассуждаю так. Бестелесное привидение не способно физически воздействовать на живого человека, а может только напугать его. Но, похоже, что между привидениями и зомби существуют иные отношения – ведь и те и другие относятся к миру мертвых.

– Послушай сама себя! Что за ерунду ты несешь, Энни? Я не узнаю тебя!, – раздраженно ответила моя подруга.

– Не спеши с выводами, Эми. Я надеюсь, ты помнишь, как мы в подземелье церкви увидели привидение?

Эми кивнула без слов. А я продолжала:

– Марк рассказывал мне, что он много раз их видел. Поэтому приходится признать, что все эти истории о призраках не выдумки, а правда. Особенно здесь, в Англии. Многие местные рассказы о привидениях – это последствия реальных событий. А теперь подумай, Эми, если ты веришь в привидения, то не так уж трудно поверить и в зомби.

Моя подруга ничего не ответила, но задумалась. А потом спросила, изобразив дурашливую гримаску:

– Ну если так рассуждать, то может и вампиры существуют?

Я иронично хмыкнула, но все же решила спросить об этом у своего парня. Скорее бы он уже вернулся, я так сильно скучаю за ним! Всего четыре дня Марк вдалеке от меня, но кажется, что гораздо больше. Все мое существо тянется к нему, а он далеко. Из-за этого я в растерянности и в тревоге. Сердце мое будто подвешено на стебельке, оно колеблется и вздрагивает, как только я подумаю о Марке. Разлука с любимым оказалась трудным делом. Я поняла одну важную вещь.

Любовь – это когда не хочешь расставаться!

***

В субботу утром состоялась короткая беседа с экономкой – она спросила, можно ли помощнице убрать в оранжерее. Но я твердо заявила:

– Нет, мэм, в оранжерее, теплице и особенно в цветной комнате никому из посторонних появляться нельзя. Завтра или послезавтра я уберу там сама.

– Ты уж управляйся в цветной комнате, а в оранжерее я справлюсь. Научи меня только выключать фонтан и спускать воду – надо его почистить.

Котенок Перси нашелся еще накануне вечером – как я и думала, он был в полном порядке. Питкин потихоньку начал выздоравливать, но вел он себя необычно – забился в угол кухни и шипел на всех, кто оказывался неподалеку, в том числе и на меня. Есть Питкин не хотел, а я и не настаивала, кот все еще нездоров и поголодать денек-другой ему даже полезно.

На завтрак мы ели отварной молодой картофель с зеленью и йогуртом. Потом пили китайский чай, который привез Дикки. Чайные листья были сформованы в шарики и обладали восхитительным ароматом. Мисс Картер горячо одобрила новый сорт чая:

– Такой нежный привкус, будто бы молочный, а ведь я пила этот чай без молока!, – восхищенно заметила она.

А Эми за что-то обиделась на своего парня и в знак протеста пила кофе. Ричард несколько раз примирительно заговаривал с девушкой. Это помогло и к концу завтрака отношения между ними более или менее восстановились.

Этим утром похолодало, шел дождь. Пришлось надеть флизовую куртку и закрытые туфли. Мои друзья уехали на работу в Мейсен Мэнор, а я поспешила сделать очередной визит к Соне Складовски.

Как было обещано профессору Мейсену, я ежедневно наведывалась на ферму Фостеров. Жизнь протекала там спокойно, несколько раз мне удалось повидать Еву – она все еще носила на голове черную косынку в знак траура по Джеймсу.

Выехав на дорогу, я почувствовала, что машину слегка подергивает. Решив, что из-за сырой погоды промокла электроника, я продолжила путь.

– «Сейчас двигатель прогреется, все подсохнет и наладится само собой», – подумала я.

Мимо промелькнула деревня, я выехала на дорогу к ферме и неподалеку от того места, где погиб Джеймс Фостер, моя машина, дернувшись очередной раз, заглохла. Все попытки запустить двигатель ни к чему не привели.

Дождь перестал, я вышла из машины и достала телефон, чтобы вызвать помощь. Мимо проезжали автомобили, я не обращала на это внимание, но один из них, обогнав на высокой скорости мою старенькую мини, остановился далеко впереди и стал, подвывая двигателем, быстро сдавать назад. Это оказалась белая ибица, из нее выскочила Эллинор и бегом направилась ко мне.

– Привет, Энни! Вижу, ты решила отдохнуть на обочине, – смеясь и чуть запыхавшись заметила она.

– Привет! Да вот, машина заглохла почему-то, – смущенно объяснила я и добавила:

– Сначала она дергалась всю дорогу от дома, а теперь и вовсе не желает двигаться с места. Придется вызвать техпомощь.

– Давай попробуем сами разобраться, машина-то старая и простая, живет вне времени, как двадцать пенсов без года ⁴⁰, – хихикнула Эллинор.

– Это похоже на комплимент моей мини, – усмехнулась я.

– У тебя есть свечной ключ?, – спросила норвежка.

– Не имею понятия, – честно призналась я, – но можно поискать в багажнике. Только ты помоги мне, пожалуйста, я не знаю как он выглядит.

– И чему вас только в школе учили, – шутливо ворчала Эллинор, копаясь в сумке с инструментами.

– Вот он!, – и она победно подняла над головой найденный длинный ключ.

– «Так-так, ну и что мы можем сделать?», – раздумывала я, открыв капот и беспомощно разглядывая мудреное устройство автомобиля.

Эллинор стала выкручивать свечу, прилагая довольно большую силу и кряхтя от напряжения. Маленькая деталь поддалась не сразу, но в конце концов, девушка вытащила ее и протянула мне.

– Надо взять сухую чистую тряпку и протереть вот здесь хорошенько, – она показала мне, как чистить свечу, а сама принялась за выкручивание следующей.

Мы почистили все свечи, Эллинор вкрутила их на место и приказала:

– Теперь попробуй завестись.

Двигатель запустился с полоборота. Я обрадованно поблагодарила девушку, которая показала себя с неожиданной стороны, помогая человеку на дороге. Мое отношение к ней улучшилось и потеплело. В ответ на мое «спасибо» Эллинор махнула рукай, дескать: «Да чего у ж там, не стоит благодарности», – достала салфетку и вытерла руки и лицо.

– Пить хочется, – сказала она и побежала к своей машине.

Я, тем временем, закрыла капот. Эллинор вернулась с небольшой бутылкой воды, налила в бумажный стакан и предложила мне попить. Я не испытывала жажды и поэтому, поблагодарив, отказалась. Сама Эллинор, видимо, выпила воду возле своей машины, так как закрутила пробку на бутылке и запихнула ее в широкий и низкий карман светло-оливковых брюк. А стаканчик с водой, размахнувшись, зашвырнула в густой кустарник на обочине. Увидев, что я проследила взглядом полет стаканчика, Эллинор небрежным тоном заявила:

– Не думай, что я разбрасываю мусор направо и налево. Просто бумажный стаканчик не вредит природе и быстро исчезнет – его размочат дожди.

Я промолчала и только кивнула девушке, хоть и не была согласна с таким мнением.

– Ты едешь к Соне?, – спросила она меня.

– Да, хочу повидаться с ней.

– Молодец! Ты – настоящая подруга. Каждый день навещаешь и поддерживаешь Соню и ее маму в трудное время.

 Мне стало неловко. Я бы, конечно, приезжала к Соне, но уж точно не каждый день, если бы меня об этом не попросил профессор Мейсен. Как я могла принять незаслуженную похвалу?

– Скажешь тоже, Эллинор! Я появляюсь у Сони хоть и ежедневно, но лишь на четверть часа. А вот ты, действительно много времени уделяешь подруге.

Норвежка почему-то смутилась и заговорила о погоде, что было вполне обосновано – снова пошел дождь.

Глава 24. Ошибка Дастина Бакли

Уже вторую ночь я спала без кошмаров и вообще без сновидений.

Воскресное утро порадовало солнышком. Прогноз обещал ясный и теплый день. После завтрака я поехала в Мейсен Мэнор.

Время казалось тягучим, оно не бежало и не шло, а медленно струилось. Я давно заметила, что когда спешишь, то минуты и часы пролетают слишком быстро и хочется взмолиться: «Помедленнее!». И наоборот, если сильно чего-то ждешь, то время, как нарочно, начинает тормозить. Вот кажется, что минуло полчаса, а взглянешь, с надеждой, на часы и выясняется, что не прошло еще и двадцати минут.

Утро было в разгаре и все занимались своими делами. Слейтеры суетились по хозяйству, готовясь к возвращению владельцев поместья. Дикки колдовал над компьютерной сетью. Эми отправилась в библиотеку старого Мейсенхауза и я пошла вместе с ней.

Мы миновали залитую зеленым светом аллею, где деревья смыкают кроны над дорожкой, и вышли на большую поляну перед Мейсенхаузом. Я взглянула направо – мне хотелось увидеть лебедей на озере, но оно было скрыто легким туманом и птичий домик на воде едва просматривался.

– Подержи, пожалуйста,  –  Эми протянула мне ноутбук, а сама достала из кармана массивный старый ключ и открыла высоченную дверь. Мы поднялись на второй этаж, прошли широким коридором – оказались в галерее над столовой. Оттуда Эми повела меня по узкому проходу и мы попали в другой коридор, который в конце упирался в широкие дубовые двери. Моя подруга воспользовалась еще одним ключом и впустила меня в библиотеку.

Огромная комната была высотой в два этажа. Все стены, от пола до потолка обшитые деревянными панелями-шкафами, занимали книги. Величину библиотеки подчеркивали четыре колонны, симметрично расположенные посреди обширного помещения. У правой стены стояла лестница-трансформер на колесиках, с помощью которой можно добраться до любой книжной полки.

В библиотеке пахло старой благородной древесиной – дубом, кедром и даже сандаловым деревом. Эти запахи были отдельными нотками в композиции ароматов, витающих в царстве знаний, сохраненных на бумаге. Атмосфера библиотеки настраивала на возвышенный лад, на глубокие и чистые размышления.

Я остановилась на пороге. Мной завладело чувство, подобное тому, что испытывают люди, входящие в храм. Нечто похожее бывает в музеях или на концертах, когда видишь или слышишь настоящее произведение искусства. Тогда отзываются глубинные чувства, которые безошибочно узнают подлинную ценность и которые помогают различить, что есть золото, а что – всего лишь подделка.

Из задумчивости меня вывела Эмили:

– Эта библиотека очень хороша. Я тоже стояла, будто околдованная, придя сюда впервые. Однако, пора за работу!

Посреди комнаты находился большой стол, на котором был укреплен специальный сканер для оцифрования книг и стояли стопки старинных фолиантов, ждущих своей очереди, чтобы встретиться с новыми технологиями и получить еще одну жизнь – в виртуальном мире.

Эми огляделась, вздохнула с чувством переполняющего ее счастья и даже потерла руки в предвкушении любимого занятия.

– Ты знаешь, Энни, я, кажется, нашла свое призвание,  –  девушка обвела рукой книжные стены,  –  мне бы хотелось исследовать старинные книги и рукописи.

– Можно перейти на другой факультет и выучиться на библиографа – думаю, так называется специалист по книгам.

– Ладно, я подумаю об этом,  –  пообещала Эми и мы надолго замолчали, погрузившись в работу.

Я сканировала лист за листом, а моя подруга записывала книги в компьютерный каталог и складывала в невысокие стопки на другом столе, стоящем у окна. Потом мы расставили оцифрованные издания по местам и принесли на большой стол следующую партию книг.

Работа очень помогла отвлечься от ожидания. Было неизвестно в котором часу приедут Марк и профессор Мейсен. Уж и не знаю почему они не выходили на связь с нами, кроме того единственного звонка в четверг. Значит, были причины.

Окна библиотеки выходили на лужайку и озеро. Укладывая очередную книгу на стол, я машинально посмотрела на водоем и что-то там увидела, но в эту секунду зазвонил телефон у Эмили.

– Привет, любимый!,  –  пропела девушка ласковым голосом, послушала немного и радостно воскликнула:

– О, прекрасно, мы бежим к вам.

– Приехали профессор и твой Марк,  –   объявила подруга и я, забыв обо всем на свете, бросилась к выходу, обгоняя на бегу Эмили.

– Летишь, как ракета,  –  Эми засмеялась мне вдогонку.

Мы вбежали в гостиную нового дома и остановились, как вкопанные, пораженные увиденным. В комнате расположились четыре человека – трое мужчин и одна девушка. Профессор Мейсен и Дик занимали два кресла, а на диване сидели рядом и беседовали Марк ... (я не поверила глазам!) и  … Эллинор. Удивилась не только я. Эми тоже стояла онемевшая и прошло добрых десять секунд, пока мы сумели произнести приветствие.

Мужчины поднялись, а Марк подошел ко мне и поцеловал в щечку. Профессор счел нужным пояснить:

– Мы встретили Эллинор, когда проезжали по деревне. Она сказала, что хочет сообщить нечто важное и я предложил ей поехать с нами сюда. Мы попросили нашу гостью  –  последовал вежливый кивок в сторону норвежки,  –  немного повременить с ее повествованием до вашего прихода, молодые леди, чтобы послушать вместе.

Профессор подождал, пока Эмили и я усядемся на второй диван, потом сделал широкий жест рукой, повернувшись к Эллинор, и глубоким, звучным голосом произнес:

– Прошу вас, мисс Яансен, слушатели полны внимания.

– Даже не знаю, с чего лучше начать... ,  –  девушка смотрела куда-то в угол комнаты и теребила пальцами длинный локон светлых волос.

– Наверное, нужно было поговорить с вами уже давно и тогда Вайолет была бы жива. Может быть. Я ни в чем не уверена!,  –  в сердцах воскликнула Эллинор.

Все молчали, ожидая более вразумительной информации. А девушка посмотрела на Марка умоляющим взглядом, будто бы прося поддержки и он ободряюще улыбнулся, но не произнес ни слова. Она вздохнула и сказала, продолжая смотреть на моего парня, будто ее слова предназначались только ему одному:

– Я знаю кто вы такие.

– Что ты имеешь в виду?,  –  это спросил профессор.

– Мне все про вас известно,  –  упрямо повторила Эллинор, дерзко глядя в глаза Марка и игнорируя Альфреда Мейсена.

– Расскажи все по-порядку,  –  спокойно предложил ей Марк.

– У меня не получается, я волнуюсь. Лучше спрашивайте меня, а я стану отвечать.

Профессор шумно встал с кресла и подошел к своему племяннику со словами:

– Мы сделали большую глупость, мой мальчик! Она тут уйму прослушек уже могла понаставить. При известной ловкости это не составит труда.

– Дядя Альфред, успокойся и давай выслушаем Эллинор. Твои обвинения вряд ли помогут ей собраться с мыслями,  –  встал на защиту гостьи Марк. А норвежка благодарно посмотрела на него и лицо ее вдруг восхищенно засветилось – обычная реакция девушек, видящих Марка.

– Не ставила я никаких прослушек,  –  с обидой в голосе произнесла она и добавила,  –  так вы будете спрашивать?

Профессор досадливо хмыкнул и плюхнулся в кресло, а Марк спокойно предложил:

– Эллинор, давай поговорим не о нас, а о тебе. Кто ты?

– Я приехала сюда не из Норвегии, а из Южной Африки.

– Нам это давно известно,  –  пренебрежительно вставил Альфред Мейсен.

– Как вы узнали?,  –  удивилась девушка.

– Твой скандинавский акцент не способен обмануть людей, бывавших в Южной Африке. Тебя выдал характерный для тех мест английский язык.

– «Вот как!»,  –  подумала я,  –  «значит они давно имеют подозрения относительно Эллинор, но мне ничего не сказали об этом».

– Почему ты всех обманывала?,  –  спросил Дикки.

– Это длинная история,  –  отвечая Ричарду, Эллинор вновь смотрела на Марка.

– Мы не спешим,  –  молодой ученый встал и по телефону попросил Рэйчел Слейтер организовать для нас чаю.

– Ладно,  –  Эллинор откинула назад длинные волосы, уселась поудобнее и, продолжая смотреть на Марка, стала рассказывать.

– Когда-то моя семья имела ферму в Северо-Капской провинции. Мой отец был потомственный фермер бурского происхождения. А мама у меня норвежка, благодаря чему я прекрасно владею норвежским языком, и мне нетрудно было убедить всех, кроме вас, что я из Норвегии. Три года назад мои родители решили переехать в Австралию и хотели взять меня с собой. Но я решила остаться жить в Южной Африке с моей троюродной тетей Вайолет Мортон, папиной кузиной.

Эллинор заметила, как у всех слушателей от удивления вытянулись лица и засмеялась:

– Не такие уж вы проницательные всезнайки!

– А кто же тогда женщина, в семье которой ты живешь в Уэйкфилде?,  –  спросила Эми.

– Она и ее муж работают на доктора Бакли,  –  последовал ответ.

– Продолжай,  –  резко приказал Альфред Мейсен,  –  итак, ты осталась с тетей в Южной Африке. Что же было дальше?

– Мы жили хорошо, но потом кое-что случилось. На меня стал заглядываться сын одного местного полицейского начальника. Этот парень, его имя Табо, однажды распустил руки – полез ко мне обниматься. Я толкнула его и он упал в маквис – колючий куст. Получилось вдвойне неудачно – колючка повредила Табо глаз и его укусила ядовитая змея – зеленая мамба, которая пряталась на ветках куста. Ему ввели сыворотку и он выжил, но поврежденный глаз больше не видит, и есть проблемы с нервной системой из-за отравления змеиным ядом. Табо теперь инвалид.

В гостиную вошла Рэйчел Слейтер, она катила чайный столик на колесиках. Все немного проголодались и были рады выпить чаю с сендвичами и яблочным пирогом. После чая Эллинор продолжила:

– Отец Табо, полицейский начальник, как я уже сказала, вознамерился отомстить за увечья его сына и завел на меня уголовное дело за какое-то убийство, о котором я вообще ничего не знаю. Мне угрожала серьезная опасность. Вайолет к тому времени уже несколько лет была подругой доктора Бакли и он помог мне. Сделал новые документы и тайком на частном самолете вывез Вайолет и меня в Англию. Поскольку я скрываюсь – отец Табо объявил меня в международный розыск – мне пришлось выдавать себя за студентку-норвежку.

– Хорошо, мисс Яансен, положим, что мы принимаем эту историю,  –  заметил профессор Мейсен без улыбки,  –  а что вы имели в виду, когда сказали, что все о нас знаете?

Эллинор дерзко посмотрела на Альфреда Мейсена и, нажимая на каждое слово, заявила:

– Мне известно, сэр, что вы, и Марк бессмертные и очень старые, хоть по вашему виду этого и не скажешь!

И девушка перевела взор на Марка Веттингера, но на сей раз ее глаза смотрели испытующе, словно она пыталась отыскать изъян в его внешности, что-нибудь, указывающее на солидный возраст.

– С чего вы это взяли?,  –  довольно грубым тоном спросил профессор.

– Мне рассказала Вайолет.

– И вы ей поверили?

– Да,  –  просто ответила девушка и замолчала.

Марк поднялся с дивана и подошел к французскому окну, ведущему на лужайку перед домом. Там он постоял немного, вдыхая воздух, который свежими волнами проникал в гостиную. Профессор Мейсен сидел в своем кресле с ошарашенным видом. Он ожидал чего угодно, но, только не это разоблачительное сообщение.

Эмили, Ричард и я онемели и удивленно смотрели то на Эллинор, то на агирусов.

Марк сохранял присутствие духа, но и ему не удалось скрыть изумление, а также тревогу. Потом он резко повернулся к мнимой норвежке и сказал:

– Согласись, Эллинор, что твои слова звучат в высшей степени неправдоподобно. Кто в здравом уме поверит в это?

Девушка ответила насмешливой ухмылкой, но не проронила ни слова.

Я поняла, что Марк хочет разузнать, насколько осведомлена Эллинор. Было очевидно – девушка имеет некую информацию об агирусах – теперь следовало определить что именно ей известно. И действительно, мой парень попытался уточнить:

– Снисходительная улыбка – это не ответ, Эллинор. Ты произнесла очень странные вещи в отношении меня и Альфреда, потрудись объяснить, что заставило тебя поверить?

– Я привыкла доверять Вайолет, она не увлекалась розыгрышами,  –  сказала девушка.

Дикки решил прийти на помощь Марку и с недоуменным видом произнес:

– Всему же есть предел, в том числе доверию. А если бы Вайолетт сказала тебе по секрету:  – «Ты знаешь, дорогая племянница, а земля-то плоская, как тарелка»,  –  ты и тогда бы не усомнилась в словах твоей тети?

– Ну а если я скажу вам, что доктор Бакли – умный и богатый человек – много лет выслеживает вас, собирает сведения о вашей жизни, даже поселился в Белдорфе, чтобы находиться поблизости. И все это ради одной цели – раздобыть ваш секрет вечной жизни и молодости!,  –  торжественно заявила Эллинор и добавила, бросив уничтожающий взгляд в сторону Дика:

– Может теперь вы перестанете разыгрывать комедию и мы, наконец, поговорим серьезно?

Альфред Мейсен ледяным тоном процедил:

– Когда мы встретили вас в деревне, мисс, вы намеревались что-то сообщить нам. Но сейчас вам угодно говорить загадками и туманными намеками. Предлагаю вам рассказать все, что вы хотели прямо, а не ходить вокруг да около. В противном случае я буду вынужден прекратить нашу беседу – меня ждут дела.

– Ладно,  –  ответила Эллинор,  –  я всего лишь хотела предупредить, что Анне угрожает опасность.

– Мне?,  –  вырвалось у меня.

– Причем здесь мисс Грей?!,  –  громовым голосом спросил профессор, за долю секунды подскочив к Эллинор.

Марк все так же стоял у окна, только теперь он смотрел на меня, а не на южноафриканскую норвежку, с которой не сводил глаз в продолжение всего разговора.

– Какая опасность?,  –  спросил Марк, снова обратив свой волшебный взгляд на Эллинор.

Как ни странно, но в эту минуту я не думала об угрозе, которую предрекала гостья, меня гораздо больше волновало то, что Марк не обращает на меня внимания. А он, тем временем сел, на диван рядом с Эллинор, повернулся к ней и взял ее за руку. Девушка улыбнулась ему, глаза ее блестели, а нежные губы были приоткрыты ровно настолько, что это выглядело мило и сексуально.

Впервые в жизни я почувствовала уколы ревности:

– «Почему он не отходит от нее?»,  –  досадливо думала я,  –  «мы же не виделись целых шесть дней, я соскучилась, считала минуты до встречи, а Марк даже не садится рядом со мной. И вообще, он ведет себя так, будто не я его девушка, а Эллинор!».

Находясь под влиянием не самых добрых чувств, я упустила нить разговора. Еще бы, да я просто ни о чем другом думать не могла! Смотрела на Марка и Эллинор, а в голове крутились мысли:

– «Что если Марк влюбился в нее – Эллинор такая красивая и чувственная.... Ой нет, даже подумать страшно! Не может быть. Марк признался мне в любви, я верю ему. Он просто хочет выведать у Эллинор, что ей известно».

Я немного успокоилась и ко мне вернулась способность слышать.

– ... Вайолетт всегда носила при себе бутылочку с водой – это южноафриканская привычка – пить много воды. Доктор Бакли подменил ей воду на отравленную,  –  рассказывала Эллинор,  –  но сразу я этого не поняла и не думала о причастности Дастина к смерти Вайолет.

Девушка всхлипнула, но никто не бросился ее утешать и она мгновенно успокоилась. Кое-что в ее истории было непонятно, поэтому я спросила:

– Почему Бакли так поступил со своей подругой?

– Он не объясняет мне своих действий, но я знаю причину. Доктор Бакли превыше всего ценит в людях личную преданность ему самому. А Вайолет закрутила роман с одним из строителей ее дома. Она думала, что сможет сохранить это в тайне, но от Дастина невозможно скрыть ничего.

Эллинор вздохнула и продолжила:

– А потом доктор Бакли принес мне такую же стандартную бутылочку, которая выглядела, как те, что продаются здесь повсюду, и велел дать этой воды Сониной маме и Анне. Он сказал, что это нужно для эксперимента.

Меня пронзила догадка:

– Эллинор, ты предлагала мне попить, когда мы вчера встретились на дороге и ты помогла починить машину. Это была та самая вода, отравленная?

Марк подбежал ко мне и с ужасом в глазах спросил:

– Ты пила эту воду?

– Нет, мне не хотелось пить и я отказалась.

Он обнял меня так крепко, что даже стало больно и сказал:

– Ты моя умница! Молодец!

А Эллинор пожала плечами и ответила на мой вопрос, разочарованно глядя то на Марка, то на меня:

– Да, это была та самая вода, которую доктор Бакли поручил дать тебе и Сониной маме.

Профессор Мейсен взревел:

– Значит ты намеренно пыталась отравить Энни и Еву? Миссис Фостер выпила отравленную воду или нет? Отвечай мне!,  –  Альфред Мейсен кричал на Эллинор, забыв о вежливости.

– Тогда я еще не знала, что это опасно, я просто выполняла поручение,  –  испуганно пролепетала девушка.

– Ева выпила воду?! Отвечай же, что ты все время тянешь и выкручиваешься!

– Не знаю, я оставила бутылочку в ее комнате на комоде.

Я уже набирала номер телефона Сони. После двух гудков она ответила. Не теряя времени, я  выпалила скороговоркой:

– Соня, срочно посмотри в комнате твоей мамы – стоит ли на комоде бутылочка с водой? Знай, что ее нельзя пить ни в коем случае.

– Сейчас посмотрю, а что случилось?

– Проверь сначала...

– Тут нет никакой бутылки,  –  через несколько секунд сообщила Соня.

– А где твоя мама,  –  холодея спросила я.

– Не знаю, со вчерашнего вечера я ее не видела. Может быть она пошла в гараж...

– Не видела со вчерашнего вечера?

– Ну да. Вчера я поздно вернулась домой, спать легла далеко за полночь, поэтому проснулась только час назад.

Профессор Мейсен вырвал у меня из рук телефон и прокричал Соне:

– Мисс Складовски, мы сейчас к вам приедем. Пожалуйста, ничего не предпринимайте до нашего появления, что бы не случилось, – это в ваших интересах!

– Поедем все вместе, может понадобиться помощь!,  –  крикнул профессор и мы ринулись к выходу.

Мне нужно было поговорить с Марком и профессором, поэтому мы втроем поехали на лендровере – ягуар моего парня, пострадавший в аварии, находился в ремонте. А Эмили, Дик, Эллинор и Слейтеры – отец и сын – прекрасно поместились в шкоде Дика.

Едва мы выехали на дорогу, я приступила к рассказу о том, как в мое окно влезла мертвая Вайолетт Мортон. Сократив, насколько возможно, повествование, я управилась за несколько минут.

Лицо Марка побелело, он сжал кулаки и выругался, а потом спросил:

– Камеры засняли что-нибудь?

– Нет, Вайолет не попала в зону наблюдения, видимо, перелезла через забор.

– Через забор?!, – изумленно переспросил Марк, – все это очень странно.

– Я начинаю понимать...,  –  туманно заметил профессор и добавил:

– Бакли сделал большую ошибку. Думаю, ему не удастся приготовить правильный агирусный состав, раз он с самого начала пошел по неверному пути.

– Его ошибка чуть не стоила жизни моей Энни!,  –  сердито воскликнул Марк.

– Но чего он добивается, не могу понять,  –  размышлял вслух профессор,  –  зачем он  направил зомбированную Вайолет к мисс Грей? Сама она туда не смогла бы добраться, это понятно.

– Я знаю, что хочет сделать Бакли,  –  сказал Марк,  –  думаю, он планирует зомбировать тех, кого мы с тобой любим – Энни и Еву.

– Откуда ему известно про мои чувства к Еве?,  –  удивленно спросил Альфред Мейсен, впрочем, профессор не рассчитывал получить ответ, поэтому сразу же задал следующий вопрос:

– Что это даст Бакли, какую выгоду он надеется извлечь из очередного злодеяния?

– Скорее всего станет следить за нами. Возможно Бакли хочет узнать, сумеем ли мы вернуть зомбированных людей в нормальное состояние. А потом постарается выкрасть новый рецепт. Однако, все это лишь мои предположения, основанные на его выборе жертв. Что объединяет Энни и Еву? Только наши с тобою чувства к ним, он понимает, что мы приложим все силы и возможности для их спасения.

– Это вполне вероятное объяснение, мой мальчик.

– Именно так, дядя Альфред. Теперь нельзя ни на минуту оставлять Энни одну!

– Ты понял, Марк, какую именно ошибку совершил Бакли?

– Конечно. Он ошибся, когда подбирал ингредиенты по украденному старому рецепту, тому, что мы применяли для лечения потной болезни в 1755 году. Один из пунктов Дастин понял неправильно. Он соединил все ингредиенты, включая порошок викария, добавил состав в бутылочку с водой и подсунул ее Вайолет. Та выпила воду и сначала будто бы умерла, а потом зомбировалась. Но Бакли допустил не одну, а несколько ошибок.

– Верно, Марк.

Я спросила профессора:

– А почему вы, сэр, и Марк говорите, что Бакли сделал ошибку, превращая Вайлет в зомби? Он ведь планировал создать зомбовирус – вот, вероятно, и создал его!

– Вещество, обратившее Вайолет в зомби, Дастин получил случайно. Чтобы целенаправленно создать новый вирус нужны специальные, длительные исследования. А что мы видим в случае с Вайолет?, – профессор сделал паузу, желая услышать мое мнение, но я предпочла промолчать, ожидая, что он, по обыкновению, сам же и ответит на свой вопрос. Так и вышло:

– Бакли украл добытый нами чудесный порошок в ночь с воскресения на понедельник. А уже в среду утром Вайолет была найдена мертвой в подвале нового дома. Ночью со среды на четверг ее тело исчезло из морга и ровно через сутки после этого Вайолет в виде зомби нанесла зловещий визит в спальню Анны, – профессор в замешательстве помотал головой и добавил:

– Это самое странное событие во всей истории. Как зомби смогла влезть в усадьбу и взобраться на второй этаж – уму непостижимо... Ну ладно, оставим необъяснимые вещи на потом и вернемся к очевидному, а именно: утром в понедельник Бакли принялся готовить средство для себя, чтобы самому стать агирусом. Не будучи уверенным в безопасности полученного зелья, он испробовал его на провинившейся любовнице. Результат нам известен – Вайолет превратилась в зомби и, стало быть, Дастин ошибся...

Вдруг профессор осекся, посмотрел на Марка и на меня, словно его осенила гениальная мысль, но не сказал ничего, тем более, что мы уже подъезжали к ферме Фостеров.

Глава 25. Овечья кровь

В гараже Еву мы не нашли. Мимо проходил рабочий и профессор спросил его, не видел ли тот миссис Фостер.

– Кажется видел, издалека,  –  неуверенно ответил он,  –  полчаса назад она прошла в сторону загона для овец,  –  рабочий указал рукой на поля, настороженно обводя глазами нашу группу.

Мы быстро пошли в этом направлении. Нас было девять человек – профессор Мейсен, Марк, я, Эмили, Дик, Эллинор, Джек и Джереми Слейтеры, а также Соня Складовски, которая присоединилась к нашей команде уже здесь, на ферме.

– Вон за той рощицей находятся загоны для овец,  –  запыхавшись, на ходу поясняла Соня.

Мы обогнули купы низких деревьев, которые заглушал разросшийся терновник, и нашим глазам открылась небольшая долина. Вдоль нее раскинулся овраг, по каменистому дну которого протекал ручей, разделяя долину на две равные части.

И по ту, и по эту сторону оврага располагались загоны. В одном из них, в том, что был ближе к нам, овцы сгрудились в плотную толпу возле самого забора и возбужденно блеяли, а в противоположной стороне лежали на земле две мертвые овцы. Рядом с ними мы увидели женщину в ночной рубашке, которая ничком растянулась на траве, не двигаясь и не реагируя на наше довольно шумное появление.

Соня ахнула и с криком:  –  «Мама!»,  –  перепрыгнула через забор и помчалась к лежащей на земле женщине. За нею устремился профессор, легко обогнал девушку и первым склонился над распростертым телом.