Текст книги "Крестовый поход Махариуса"
Автор книги: Уильям Кинг
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 59 страниц)
Махариус стоял в апартаментах Красса и изучал картину его последнего завоевания. Он казался спокойным, однако глубоко внутри него клокотала безмолвная ярость.
Дрейк взглянул на потайную дверь за кабинетом, полным древних статуй, и сказал:
– Черный ход.
– Он куда-то должен вести, – ответил Махариус.
– Мои люди уже осматривают его.
– Красс куда-то должен был уйти.
– С космического порта докладывают, что оттуда взлетел шаттл.
– Не его личный шаттл? – спросил Махариус.
Дрейк покачал головой:
– Если хочешь, можно закрыть поле.
– Слишком поздно, – произнес Махариус, – да и вряд ли поможет. Небольшой корабль сможет взлететь с любого другого места на Ахероне.
– Надо решить, что тебе сказать, – задумался Дрейк. – У нас нет пленника, которого можно было бы провести перед войсками. Но мы все равно можем объявить его изменником. Теперь покачал головой Махариус:
– Если бы мы его пленили, ты заставил бы его признаться. А так нам нечего предъявить.
– Нужно что-то сказать. Другие генералы будут беспокоиться. – Пусть беспокоятся, – ответил Махариус. – Я произнесу речь завтра. До того времени никто не станет ничего предпринимать, а тогда мы все уладим.
Настал день великой речи. Махариус облачился в свою самую впечатляющую форму. Дирижабль высадил его на главной площади Ахерона, на платформу, установленную между двумя массивными «Гибельными клинками» 7-го Велиальского. Декорации будто призваны были напоминать о тех речах, которые Махариус произносил, когда Крестовый поход только начинал свою поступь меж звезд. Если кто-то из танковых экипажей и задавался вопросом, что стало с командиром их боевой группы, то не подавал виду.
На площади собрались десятки тысяч людей. Они прибыли, чтобы обеспечить фон для речи, которую запишут технохерувимы и будут транслировать всему Крестовому походу.
Махариус выглядел так же, как всегда: высокий и грозный, живое воплощение войны. Его взор был острым, спина – прямой, лицо как у ястреба. Казалось, он вовсе не нервничал, в отличие от обычного человека, довелись тому обращаться к армиям Крестового похода. Махариус уже делал это прежде. И не сомневался, что сможет снова.
Он ступил на платформу и воздел руки. Раньше Махариуса приветствовали бы громогласным ревом. Теперь его встретили настороженным молчанием. По лагерю бродили самые разные слухи: о нападении на Махариуса, о побеге Красса. Люди не понимали, что происходит. Спокойствие на площади было хрупким.
Если тишина и смутила Махариуса, он не подал виду. Я занял место на краю платформы, чтобы лучше видеть толпу, пока он говорит.
Все взоры обратились на Махариуса. Как люди к нему ни относились бы, он по-прежнему, как никто другой, мог привлечь внимание собравшихся полков. Я разглядывал лица в увеличительные линзы под предлогом выискивания убийц и зачинщиков беспорядков, но на самом деле из любопытства.
Эти полки были старой гвардией Крестового похода, теми, кто пробыл с генералами дольше всех, ядром наступавших армий Империума. Каждый солдат здесь был ветераном или служил вместе с ветеранами. На их поддержку Махариус мог бы положиться в первую очередь. Они входили в состав войск, которые сражались во имя Крестового похода с самого начала.
И возможно, в этом-то и крылся корень проблем. Люди, на которых я смотрел, были уставшими, старыми и находились вдали от дома. Большинство, в отличие от меня, не имели доступа к омоложению и хорошему медицинскому уходу. Воины были изранены и покрыты шрамами. У некоторых были примитивные имплантаты. У других – глазные повязки. Все они выглядели ожесточенными и закаленными, но также и теми, кем были на самом деле, – сражавшимися долгие годы людьми. Они больше не были теми фанатичными парнями, что много десятилетий назад ушли, чтобы отстраивать Империум и покончить с Великой Схизмой.
Полагаю, Махариус их недооценил. Он обладал всеми привилегиями командира. Он все еще хотел завоевывать новые миры. Его жажда славы нисколько не поутихла, а фанатичное рвение отвоевывать планеты Человека пылало по-прежнему ярко. Когда-то эти его качества идеально гармонировали с настроем солдат. Но не сейчас.
– Товарищи, – начал он. – Мы прошли долгий путь вместе и пройдем еще больший.
Он говорил в своем привычно уверенном и доверительном тоне. В этот момент Махариус был не верховным главнокомандующим, отдающим приказ, а таким же солдатом, как они, дающим сослуживцам пояснения. Эта разговорная уловка хорошо служила ему очень долго и могла бы послужить и теперь. Он подождал, но на его речь не ответили ни аплодисментами, ни радостными криками. Ни единого признака, что его присутствие вдохновило громадную толпу.
Махариус незаметно махнул рукой и слабо покачал головой. Улыбнулся. Прохладный прием не мог помешать ему сказать то, что требовалось.
– Мы дошли до границы миров, известных человечеству во времена, когда Император ходил среди нас. Мы даже миновали ее. Мы присоединили к Империуму новые владения и можем по праву гордиться этим.
Я заметил, что несколько человек закивали. Они действительно гордились. Солдаты знали, что совершили, и им напомнили об их общем достижении. Они знали, что к тем победам их привел Махариус. Пара-тройка людей чуть приосанились, приготовившись выслушать генерала. Но даже это было как-то неправильно. Им не требовалось так делать. Когда-то все они ловили бы каждое слово и преисполнялись воинской гордостью от слабейшего жеста. Уже нет. Они просто смотрели на него, некоторые – пустыми глазами.
– Мы собрались ради одного последнего рывка, – продолжил Махариус и наконец получил хоть какой-то ответ – слабое одобрительное бормотание. Однако я чувствовал, что причиной ему послужило слово «последнего». Эти люди хотели просто завершить службу, а не получать новые задачи. – Мы покинем Ахерон, сокрушим наших врагов и покорим новые земли, покроем себя новой славой, достигнем новых, еще больших триумфов.
И тут он потерял их. Он говорил дальше, словами выстраивая картины великих побед и сотен новых миров, присоединенных к Империуму, миллиардов душ, вызволенных из тьмы, и триумфов, которые будут помнить столько, сколько просуществует сам Империум. И чем больше он говорил, чем больше ткал мечты о победах, тем более беспокойными становились солдаты. Они сражались, сражались и сражались. Видели, как гибнут товарищи. Они дошли до мест, где ведомые им законы больше не действовали, где дремали силы древней Тьмы. Они не хотели новых войн. Они хотели отдыха.
Пока Махариус говорил, воины не ликовали. Не возвышали голос с одобрением. Слова лорда верховного командующего походили на камни, падающие в пропасть. Они попросту исчезали втуне. В конце концов даже он это осознал. Великая речь завершилась, так ничего и не достигнув.
Так или иначе, но Крестовый поход закончился. Я с жалостью посмотрел на Махариуса. Его мечта умерла еще при его жизни.
От меня не укрылось, что на большой фреске, изображающей победы Крестового похода, замазали фигуру Красса. Пока Махариус проводил совещание с командирами, художников отпустили, однако послание было яснее некуда.
Генералы в сопровождении штабных офицеров по одному заходили в зал. Отсутствие Красса не осталось незамеченным. Не осталось незамеченным также присутствие кардинала Септима. Парившие вокруг него сервочерепа как будто триумфально ухмылялись, чего не мог себе позволить сам кардинал.
Меня удивило, что генералы вообще пришли. Будь я на их месте, то остерегался бы смещения или убийства. Полагаю, это лучше всяких слов свидетельствовало о моем образе мышления.
Кое-кто из этих могущественных людей выглядел угрюмым. Некоторые – дерзкими. Другие – пристыженными. Однако никто из них не выглядел испуганным. Махариус восседал на троне, пристально изучая собравшихся. Он не казался разгневанным, скорее уставшим. Из всех людей лишь кардинал Септим мог радоваться случившемуся. Вокруг него по-прежнему витала аура скрытого самодовольства.
Махариус поочередно взглянул на генералов, и они посмотрели на него в ответ. Никто как будто не желал заговорить первым. В воздухе висело ощущение печали, предательства и попранных клятв. Все, что тлело в глубине, все, что сдерживалось длинным списком побед Махариуса, вышло наружу. Я заметил кое-что еще. Генералы глядели друг на друга с той же враждебностью, что на Махариуса. Все они были соперниками, и никто не знал, что планировали остальные.
– Как до этого дошло? – наконец спросил Махариус.
– Солдаты на грани мятежа, – произнес генерал Тарка. – Даже комиссары сомневаются, что смогут унять их.
Тогда я и понял: они не просто боялись друг друга. Думаю, каждый из генералов осознавал, что потенциальные последствия их действий могут разрушить все их чаяния. Если эти полки, ядро Крестового похода, могли поднять мятеж, то что говорить об остальных? И никто не хотел стать тем, кто зажжет фитиль.
Махариус промолчал.
– Где генерал Красс? – осмелился спросить Фабий. – Я нигде его не вижу.
– Он к нам не присоединится, – ответил Махариус. – Красс также был на грани мятежа, а затем переступил черту.
По комнате прокатилась волна шока.
– Думаю, он утратил веру в мое лидерство, – продолжил Махариус. – Сомневаюсь, что только он.
Его взгляд пробежался по бывшим подчиненным, и ни один не посмел посмотреть Махариусу в глаза.
Кардинал Септим едва сдерживался, чтобы не потереть довольно руки, однако, когда он заговорил, его голос оказался неожиданно мягким и почтительным:
– Сейчас лучшее время, чтобы возвратиться на Терру и насладиться триумфами, лорд верховный командующий. Пусть кто-то другой взвалит на себя ваше бремя.
Он как будто бросил сырое мясо в яму с диногаторами. Глаза всех присутствующих обратились на представителя Империума. Каждый холодный разум быстро провел нужные расчеты. Если Махариус уйдет, он должен оставить после себя наследника. Тот, кто возглавил бы Крестовый поход, покрыл бы себя славой, пусть и стал гораздо слабее, пусть больше и не завоевывал миры. Впрочем, я уверен, многие из них полагали, будто в текущем состоянии Крестового похода было виновато лидерство Махариуса и что, если у руля встали бы они, он взлетел бы к новым вершинам. Я заметил, как в пяти парах глаз зажглись огоньки амбиций. Я заметил, как они оглядываются, оценивая потенциальных соперников и союзников.
– Нет, – промолвил Махариус.
Внезапно зловещие огни угасли, и генералы перевели взоры на своего командира.
– Нет? – переспросил Септим. Его голос все еще был мягким, однако в нем ощущались угроза и скрытое ликование. Похоже, Махариус собирался ослушаться прямого приказа Империума.
– Нет, – повторил он. – Рихтер все еще представляет огромную опасность. Мне нужно решить этот вопрос, прежде чем отбыть.
– И как вы это сделаете, если ваши армии на грани мятежа? – спросил Септим. – Идти на подобный риск было бы безумием.
– Мне не требуются собранные тут армии. Я справлюсь с Львиной стражей и силами личной боевой группы.
– Со всем уважением, генерал Махариус, но вы пытались сделать это два стандартных года и потерпели неудачу.
– На этот раз я не проиграю, – с непоколебимой уверенностью ответил Махариус. – К тому времени, как ваш корабль будет готов к возвращению на Терру, я уже решу вопрос.
Я видел, что никто из собравшихся генералов не поверил ему. Они считали, что таким образом он пытается тянуть время.
– Вы и впрямь думаете, что это возможно? – спросил Септим. Ему не удалось скрыть в голосе недоверие.
– Ставлю на кон свою жизнь, – сказал Махариус.
И вдруг я ощутил всплеск веры в него. Если Махариус сказал, что сделает это, он сделает. Или умрет.
Какое-то время Септим просто стоял. Черепа продолжали кружить вокруг него, пока он размышлял. Затем он расправил плечи и улыбнулся:
– Тогда вы получите свою последнюю кампанию, генерал Махариус, а затем вернетесь на Терру вместе со мной.
Генералы покинули зал, чтобы плести свои заговоры и пытаться восстановить хотя бы подобие дисциплины в потерявшей веру армии. Махариус отбыл готовиться к возвращению на Локи. Когда мы выходили из комнаты, я случайно обернулся и заметил, что инквизитор Дрейк о чем-то живо беседовал с кардиналом Септимом. Всего на мгновение они показались мне парой заговорщиков. Эта мысль не на шутку встревожила меня.
Глава 22Я снова увидел под нами мутную сферу Локи. Крестовый поход возвратился, чтобы раз и навсегда покончить с Рихтером и его пособниками. Махариус объявил, что одержит победу, если это станет последним, что он совершит. Пришло время испытать его план на практике.
На командной палубе кипела деятельность, однако это была блеклая пародия на то, что здесь происходило прежде. Когда-то сюда поступали сотни отчетов из отдаленных миров, разбросанных по всему галактическому сектору. Однако теперь всех волновал только один мир и его жители. Вот насколько сильно сузился наш фокус, когда энергии Крестового похода рассеялись во внутренних распрях.
Голосфера отображала только громадный грязный шар Локи и двух ее спутников: огромную луну-череп и другую луну, крошечную и быструю. Инквизитор Дрейк сверлил их взглядом, как будто считал, что сумеет предсказать ход будущего, если станет смотреть достаточно пристально. Остальные командующие бросали на нас опасливые взгляды. Махариус мрачно улыбался, храня лишь одному ему ведомую тайну, которая должна была решить судьбу всех нас.
– Нифльгард снова в руках врага. Похоже, нам придется начинать все сначала, – сказал Дрейк, пытаясь таким образом выудить из Махариуса хоть какую-то информацию.
– Война не продлится долго, – тихо сказал Махариус, – когда Рихтер и его штаб падут.
Дрейк метнул на него непонимающий взгляд:
– О чем ты?
Махариус дал знак техноадепту, и картинка увеличилась, открыв нам территорию, за которую мы так долго и упорно бились. Массивные бронированные цитадели располагались укрепленным кольцом. Каждая из них представляла собой город-твердыню, в которой жили десятки миллионов человек. И каждая обладала промышленными мощностями, способными обеспечить всем необходимым десяток армий.
– Нифльгард был плацдармом для обычной кампании. Мы нуждались в его улейных факторумах ради боеприпасов и снаряжения, снабжения нашей машины войны, компенсации чрезмерно растянутых маршрутов поставок. Нам требовались ресурсы этого мира. Но теперь они нам не нужны. Главная задача – устранить Рихтера и силы, что стоят за ним, – сказал Махариус. – В прошлом мы увязли в бесконечной войне, сражаясь так, как того хотел враг, и тем самым утратили преимущество. Но на этот раз будет иначе. Теперь мы атакуем Рихтера напрямую.
– Но кольцо твердынь непреодолимо. Они выдержат самую сильную орбитальную бомбардировку любого флота. Ты сам говорил, что нам придется захватывать мир с земли.
– Я ошибался, – ответил Махариус. – Есть другой способ. Мы десантируемся с орбиты прямо внутрь кольца и отрубим чудовищу голову.
Дрейк посмотрел на Махариуса так, будто заподозрил, что тот спятил. И я его понимал.
– У нас нет двадцати лишних орденов Космического Десанта, – произнес инквизитор. – На земле нас прихлопнут как мух. Ты говорил, что больше не хочешь попусту тратить жизни солдат, а теперь хочешь погубить их всех сразу в одном великом жесте, чтобы пожертвовать собой во имя Империума?
В голосе инквизитора появились странные нотки, словно ему не так уж и не нравилась озвученная им мысль. От меня не укрылось, что стоявшие поблизости флотские офицеры со спокойным любопытством слушают их разговор. Они могли себе это позволить. Не им ведь высаживаться на Локи и пробивать брешь в укрепленных горах.
Махариус рассмеялся. Звук был приятным, без единого намека на безумие, однако он меня не успокоил.
– Я пока не готов умереть, друг мой, – ответил он. – До тех пор, пока не расквитаюсь со всеми врагами.
Озираясь на прошлое, мне кажется, будто он бросил на Дрейка странный взгляд, когда сказал «со всеми врагами». Но в то время я заметил лишь спокойную уверенность в его словах, заставившую людей вокруг него вздрогнуть. Он был совершенно уверен в том, что делал. Мы будто вновь слушали старого Махариуса, который неизменно оставался спокойным эпицентром бури сражения. Но разница была в том, что изменился я. Я больше не разделял самоуверенности лорда верховного командующего. Стоило раз подвергнуть сомнению свою непоколебимую веру в него, и обратного пути больше не было.
– Мы уничтожим крепости, – сказал Махариус. – И вот как мы это сделаем.
Кратко и ясно он описал свой план. Это звучало как безумие, но чем дольше я слушал, тем больше понимал, что вновь начинаю верить. План все же мог сработать.
Колдуны-технопровидцы из Адептус Механикус завершили свою работу. Их корабли поднялись с поверхности меньшей луны. Я стоял рядом с Махариусом, Дрейком и остальными, наблюдая, как их суда возвращаются к основной массе флота.
– Сколько еще? – мрачно спросил инквизитор.
– Двигатели включатся в следующем цикле, и тогда мы начнем. – Махариус оглянулся на штабного офицера. – Пусть все будут готовы через двенадцать часов.
– Войска ждут. Шаттлы готовы. Мы ожидаем лишь координат для высадки, сэр. – Он вытянулся в струнку, явно полагая, что сейчас Махариус назовет ему место десантирования.
– Отлично, – произнес Махариус, отпустив его. – Мой личный шаттл пойдет на острие атаки. Пусть люди знают, что я отправлюсь с ними. Я буду на поверхности, делить с ними все риски.
Я внимательно слушал его. Антон поймал мой взгляд. Его лицо было непроницаемой маской, но я знал, о чем он думает. Если Махариус собирается на поверхность, то с ним пойду и я, вместе с Антоном и Иваном.
Махариус отдал последние приказы, а затем мы остались наедине с ним и Дрейком.
– Ты скрытен, – сказал Дрейк. – По-прежнему подозреваешь, что среди нас предатель? Еще один Красс или что похуже?
Махариус пожал плечами:
– Я не знаю, где мы высадимся… пока. Не узнаю, пока предсказательные алтари не укажут место, и ждать осталось еще четыре часа.
Минута сменялась минутой, Махариус, Дрейк и старшие офицеры сидели в большой каюте и изучали очертания ядовито-зеленой планеты под ними. Они курили и пили, будто смертники. Полагаю, все они чувствовали, что Локи станет для них могилой. Мир стал несчастливым местом для Махариуса, Крестового похода и Львиной стражи. Мы сражались так упорно и так тщетно, что никто уже и не верил, что в этот раз будет иначе.
И все же, несмотря ни на что, они сидели напряженные и нервные, готовые откликнуться на любой приказ. Неважно, что происходит с Крестовым походом в целом, – они пойдут за Махариусом и будут с ним до самой смерти.
– Что, если не сработает? – вдруг спросил инквизитор Дрейк.
Все собравшиеся в зале офицеры посмотрели на него так, будто он сказал страшную ересь.
– Сработает, – ответил Махариус. – Я целиком доверяю Адептус Механикус. Мудрецы проверили каждый расчет тысячу раз. Двигатели расположены правильно. Ошибки не будет.
Луна находилась на дальней стороне планеты, делая свой последний виток. Я бросил взгляд на настенный хроно и понял, что очень скоро мы узнаем, сработает план Махариуса или его финальный отчаянный гамбит потерпит крах. Сам он ничем не выдавал тревоги. Если Махариус питал какие-то сомнения, на его лице они никак не проявлялись. Он обвел взглядом своих командиров и улыбнулся.
– Что за вытянутые лица, джентльмены? – сказал он. – Я хочу, чтобы вы были готовы к высадке на Локи и уничтожению еретиков с абсолютной всепоглощающей беспощадностью. Сейчас не время для сомнений. Сейчас – время одержать для Империума победу, дабы показать остальным мирам, что Крестовый поход остается силой, с которой стоит считаться.
Один за другим офицеры за столом расслабились. Один за другим они заразились уверенностью, которую выказывал их командир. Прямо как в старые времена, когда Махариус казался неуязвимым, и всего на миг мне показалось, будто он вновь стал тем непобедимым стратегом, которым мы его считали.
– Мне это не нравится, – сказал Дрейк. – Слишком многое может пойти не так. Слишком многое оставлено на волю случая. Что, если технопровидцы не учли в расчетах какой-то фактор? Что тогда? У тебя не будет второго шанса.
Махариус снова улыбнулся:
– Уверяю, я понимаю это как никто другой, инквизитор. И также уверяю, что, если что-то пойдет не так, мы ничего не потеряем. Хуже, чем прежде, уже не будет. А если все пройдет согласно плану – что и случится, – мы сокрушим самую крепкую твердыню отступничества и порока во всем секторе. Мы покажем сомневающимся, что остаемся грозной силой.
В словах чувствовалась убедительная мощь, но, слушая его, я задался вопросом, кого он имел в виду, когда упомянул о сомневающихся, – Крестовый поход или себя самого.
Настенный хроно неумолимо тикал, пока луна облетала планету. Паривший внутри голосферы мир был отображен с расстояния чуть дальше того, на котором располагался флот. Сквозь призрачное отображение, на дальней его стороне, я видел красную точку, обозначавшую меньшую луну. Она преодолела уже три четверти полного витка, так что я невольно удивился. Могла ли она совершить этот круг быстрее предыдущих?
Глаза Дрейка завороженно следили за точкой. С тем же выражением он мог наблюдать за стрелками, отсчитывающими последние секунды перед казнью. Он казался необычайно нервным, чего я раньше за ним не замечал. Его едва ли не лихорадило от возбуждения.
Возможно, Дрейк нервничал просто из-за того, что Махариус получил последний шанс одним могучим ударом вернуть себе лидерство над Крестовым походом. Он провел рядом с лордом верховным командующим долгие десятилетия, так что теперь победа Махариуса означала его успех, а поражение – его собственную неудачу. Во многих смыслах он возлагал на кампанию те же надежды, что сам Махариус.
В комнате воцарилось молчание, и единственным звуком было нервное покашливание офицеров. Время от времени кто-то прикуривал палочку лхо. Кто-то машинально забарабанил пальцами по столу, потом заметил это и прекратил.
– Двадцать минут, – огласил офицер.
Махариус кивнул и бросил мимолетный взгляд на голографическое изображение. На его лице вспыхнуло удовлетворение, хотя вряд ли он мог увидеть что-то, чего не заметили бы мы. Он по-прежнему оставался главным актером, и это могло стать его последним великим представлением.
Минуты тянулись, словно часы. Мое сердце гулко колотилось в груди. Офицеры то и дело тайком смотрели на мир и летящий спутник. Трехмерное изображение начало меняться. Оно увеличилось, отображая маленькую луну во всех подробностях, пока та преодолевала последнюю четверть орбиты. Техноадепт что-то отрегулировал, и я смог увидеть изрытую кратерами поверхность, как будто у огромного астероида, за исключением того, что в разных местах на ней находились исполинские механизмы, сейчас окруженные зловещим свечением, – древние двигатели поглощали все больше и больше энергии.
Дрейк рявкнул приказ, и техник торопливо изменил угол обзора. Теперь мы увидели, что вращающаяся луна начала едва заметно дрожать и немного отклоняться от орбитального пути. Если это не было игрой моего воображения, она набирала скорость.
Один из офицеров охнул, словно не мог поверить своим глазам. Луна начала менять курс, направляясь прямо к поверхности планеты. Я понял, что затаил дыхание, ожидая исход последнего титанического броска костей. Я снова взглянул на хроно, и мне вдруг показалось, что стрелки помчались вперед, стремительно набирая скорость, как сама луна, поскольку на таймере оставалось менее минуты.
За меньшей луной начал формироваться кометный след из пара. Дрейк забарабанил пальцами по столу.
– Вот где план может пойти не так, если они ошиблись в расчетах или неверно прочли молитвы.
Думаю, инквизитор имел в виду, что атмосферная турбулентность могла сбить луну с запланированной траектории. Даже самое незначительное изменение курса означало бы, что луна промахнется на сотни лиг мимо цели. Едва Дрейк произнес это, как луна изменила цвет. К сероватому пару примешалась красно-желтая плазма. Звездное тело нагревалось, подобно шаттлу, входящему в плотные слои атмосферы. Мне стало интересно, смотрел ли кто-то там, внизу, сейчас на небо. Наверное, они думали, что видят крупный метеор. Если в облаках был просвет, обитатели планеты могли стать свидетелями чему-то странному и неестественному – спутник, вращавшийся вокруг их мира миллионы лет, внезапно сошел с орбиты и падал на них, словно молот разгневанного бога.
Я представил, как мертвецы, бродящие по испаханной снарядами земле, поднимают головы и зеленоватыми светящимися глазами наблюдают за этим потрясающим падением. Я не мог отвести взор от изображения луны. Теперь она, в окружении красного ореола, начала финальное падение. Горы словно поднялись ей, пронзающей тучи, навстречу, а затем настал момент столкновения.
Я затаил дыхание. Невероятно, но краткое мгновение казалось, будто ничего не происходит. Разум прошибла мысль, что это невозможно. Миллионы тонн породы на таком огромном ускорении должны были произвести хоть какой-то эффект. Точка обзора на сферу сдвинулась назад, и я увидел, как от места столкновения расходятся ударные волны, словно кто-то ударил молотом по комку грязи. Горные хребты прогнулись и обвалились. Луна погрузилась в холодную кору Локи, будто болтерный снаряд в сердце еретика.
Земля вокруг места падения ушла внутрь. На поверхности разверзлись разломы, когда пламенеющее сердце планеты извергло огромную волну лавы, способную уничтожить все на своем пути. В небеса поднялось исполинское грибовидное облако, скрыв происходящее из виду.
Долгие, долгие минуты в каюте висело гробовое молчание. Думаю, зрелище потрясло всех, даже Махариуса. Каждый из нас пытался представить, каково оказаться в ключевой точке непредставимого столкновения. Мы ждали, ждали и ждали, пока облако не рассеется, пока картинка предсказательных сенсоров не стабилизируется, чтобы мы смогли увидеть, что же произошло.
Ужасно медленно небеса расчистились. Древняя луна сокрушила планетарную кору, обрушила горы, уничтожила крепости. С местности, за которую мы так долго и ожесточенно бились, приливная волна, заставившая содрогаться оболочку планеты, начисто содрала земляные валы и укрепления, оставив огромные груды камней, пыли и обломков. Нифльгард исчез, будто замок из песка, который пнул разозленный великан. Даже самые отдаленные из крепостей еретиков получили колоссальный урон. Их бронированные панцири раскололись, так что они походили теперь на большие термитники, которые решетили из автоганов до тех пор, пока они не развалились на куски.
Повсюду клубились облака, но, в отличие от обычных капризов погоды, их гнало по небу смещение воздуха, вызванное мощнейшим столкновением.
– Вот, – произнес Дрейк, указав на что-то пальцем. По удивительной случайности, а возможно, по замыслу Махариуса один улей-цитадель остался стоять, его поверхность пошла трещинами, однако структурная целостность сохранилась. Теперь он высился на самом краю исполинского кратера, из которого торчал невероятно большой раскаленный докрасна утес-шпиль. Я понял, что это обломок разбившейся луны. Должно быть, она развалилась от силы столкновения, и ее обломки разметало на десятки лиг. – Это цитадель Рихтера.
Местность вокруг нее превратилась в лабиринт из новых каньонов, когда земля пошла складками и волнами. Посреди новообразованной долины осталась громадная выровненная территория.
– Направляемся туда, – указал Махариус и повернулся к офицерам. – Готовьтесь к бою. Мы спустимся, когда остынет земля и стихнет турбулентность.
Офицеры резко вскочили с мест, и минуту спустя в каюте не осталось никого, кроме Дрейка, Махариуса и телохранителей.
– Теперь мы все увидим, – произнес Махариус.
Он пристегнул цепной меч, взял болт-пистолет и пошел готовиться к последней битве.
По дороге к нашему кораблю мне показалось, будто я заметил среди наблюдавших за нами офицеров знакомое лицо. Она подняла руку, и на ее лице промелькнула грусть, а затем она исчезла, растворившись среди направлявшихся к шаттлам гвардейцев.
Антон бросил на меня взгляд.
– В чем дело? – спросил он. – Выглядишь так, словно призрак увидел.
Я увидел не призрак, а Анну. Она находилась на борту. Без сомнения, Анна хотела попасться мне на глаза, ведь она без труда могла спрятаться сотней разных способов. Это было прощание?
– Все в порядке, – сказал я.
Времени для объяснений не осталось. Ни для меня, ни для нее, ни для кого-либо из нас.
Мы присоединились к Львиной страже в шаттле и стали ждать рева сирены, которая оповестит нас, что пришло время вновь спускаться на Локи. При одной лишь мысли об этом мое сердце наполнилось ужасом.
