Текст книги "Крестовый поход Махариуса"

Автор книги: Уильям Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 59 страниц)

– Ты напуган, – догадалась она. – На тебя это не похоже. В чем дело?

И я рассказал ей о своих снах. Рассказал про Захарию. Рассказал о том, что слышал. Рассказал о том, как начал сомневаться в собственном здравомыслии. Пока я говорил, Анна держала меня за руку, чтоб проходившим мимо людям казалось, будто она проверяет пульс.

В ответ на мои слова Анна то и дело кивала, как будто получая подтверждение тому, что и так знала. Это она умела. Возможно, она действительно знала. А может, таким образом подталкивала меня говорить дальше. Это определенно работало – я лепетал, будто мне ввели сыворотку правды. Только позже я стал подозревать, что, возможно, так оно и было.

Наконец я закончил говорить, и Анна предупредила:

– Никому об этом не рассказывай. Твой собеседник, Захария, если вы действительно говорили, был прав. Если об этом узнают не те люди, тебя могут убить.

– Дрейк, – произнес я.

Инквизитор мог читать чужие мысли.

– Сейчас он занят другими вопросами.

– Что в тех снах такого опасного? – Мне хотелось знать, и она вполне могла дать ответ, пусть спрашивать у нее и было глупостью.

– Мы зашли слишком далеко, – ответила Анна. – В место, пропитанное Хаосом. Он здесь очень силен. То, что рассказал тебе Захария, в сущности, правда.

– Хочешь сказать, нам следует свернуть Крестовый поход и убраться отсюда?

– Возможно, нам вообще не стоило сюда заходить, но теперь слишком поздно.

Легко говорить умные вещи опосля, подумал я, и, наверное, по выражению моего лица Анна догадалась о моих мыслях.

– Мы не знали, – призналась она. – Не знали до тех пор, пока не оказались здесь и не начали поступать доклады. Теперь мы знаем. Нужно отступать. Если нет, наши армии будут совращены, и мы не сумеем вернуться. Это уже начало происходить. Признаки видны всем, кто хочет их видеть. Рихтер поднял знамя восстания, и за ним во тьму последуют и другие.

– Ты думаешь, что Крестовый поход потерпит неудачу, а вместе с ним Махариус.

– Неважно, что думаю я, Лев, – сказала она. – Важно то, что думают верховные лорды Терры. Они отдают приказы и в конечном итоге решают, быть победе или поражению.

– Решают история и Император, – возразил я.

– Вера, Лев? Ты? В таком возрасте? Я всегда считала тебя циником. Здесь и сейчас это одно из твоих самых привлекательных качеств.

Я вспомнил слова Ивана.

– Думаешь, его сместят?

Я мог не говорить, о ком шла речь.

– Против Махариуса уже плели заговоры, – сказала Анна. – В прошлом все они терпели неудачи. Но рано или поздно, если их будет достаточно много, один увенчается успехом.

Я вспомнил про убийцу на поле боя, о том, как предупредил Махариуса, и поведал ей и об этом случае также.

– Думаешь, он не был еретиком?

– Он мог получить от них деньги, или его могли подкупить, или же он мог работать на кого-то другого, – ответила Анна.

– Убить его было нелегко, – сказал я.

Секунду она размышляла над моими словами, как будто снова и снова прокручивая их в голове. Если она что-то знала, то решила не рассказывать мне. Она встала с кровати.

– Будь осторожен, Лев, – сказала Анна. – Ты и твои друзья в центре большой паутины. То, что она расставлена не на вас, ничего не будет значить, когда пауки придут за добычей.

С этими словами Анна ушла. Не ступив и дюжины шагов, она растаяла среди людей. Было что-то необычное в ее походке, в ее движениях. Она просто исчезла в толпе, будто став невидимой.

Я остался лежать, все еще чувствуя на руке угасающее тепло от ее прикосновения и задаваясь вопросом, не померещилось ли мне и это также.

Глава 10

Меня разбудил вой сирены. Я вскочил слишком быстро и почувствовал мимолетное головокружение. Огляделся, задаваясь вопросом, что тут происходит и почему вокруг царит паника. Продолжительный повторяющийся рев означал тревогу по всему сектору, и обычно его можно было услышать в городе-улье, когда случался полный отказ систем жизнеобеспечения. Если произошло именно это, я находился в наихудшем из возможных мест, в одном только халате, без оружия и снаряжения.

Затем пришла другая, куда более мрачная мысль. Еретики могли ворваться в улей, они могли вторгнуться в последний бастион Империума на планете. Может, мы уже проиграли.

Я снова оглянулся по сторонам. Среди хаоса торопливо бегали сестры-госпитальерки. Их лица не выражали никаких эмоций, однако их обучали справляться с безумием поля боя и не выказывать паники. Затем заметил среди кроватей адепта-медика. Он куда-то быстро шел, в его движениях ощущалась спешка. Я увидел в его глазах страх. С трудом я встал с кровати и преградил ему путь.

– Что происходит? – спросил я.

Он попытался прошмыгнуть мимо.

– У меня нет на это времени! – прорычал я, опустив руку ему на плечо, однако медик стряхнул ее.

Я применил один из захватов, которому научился во время базовой гвардейской подготовки. За долгие годы мне не раз приходилось им пользоваться. Даже в ослабленном состоянии я смог удержать медика на месте. Судя по гримасе на его лице, попытки высвободиться из захвата причиняли ему сильную боль.

– Если будешь дергаться, то либо сломаешь себе руку, либо вывихнешь плечо. Я могу сделать это и сам.

Медик прислушался к моим словам, хоть им и понадобилось несколько секунд, чтобы попасть из ушей в мозг. Он перестал сопротивляться.

– Спасибо, – сказал я. – А теперь коротко и по сути – что происходит?

– Зазвучала сирена.

– Знаю. Слышал. Почему она зазвучала?

– Я не знаю.

– А как считаешь?

– Ходят слухи об армии еретиков на улицах Нифльгарда. О новой болезни. Я слышу их целый день.

Нет смысла интересоваться, почему мне никто не рассказал. В подобных заведениях пациентам ничего не рассказывают. Я отпустил его, и медик бросился прочь, бросая на меня через плечо злобные испуганные взгляды. Он не привык к тому, чтобы ему заламывали руки. Он не продержался бы и минуты на улицах улья, в котором я вырос.

Я подошел к стене, где следовало храниться аварийным противогазам. Ящики оказались открытыми и, конечно, пустыми. Полагаю, их давным-давно отправили на передовую. Либо украли и толкнули на черном рынке.

Можно самостоятельно изготовить дыхательную маску от определенных видов газа из простыни, смоченной в собственной моче. Не спрашивайте, почему этот метод работает, но это так. Я стянул с кровати простыню и на всякий случай порвал ее на полоски. Будь у меня дистиллятор, я бы перегнал немного мочи, но его под рукой не завалялось. Какое-то время я стоял, пытаясь понять, что происходит. Нужно узнать больше. Если еретики действительно прорвались, Махариусу придется либо контратаковать, либо отводить солдат в космический порт для эвакуации.

Мне требовались одежда, снаряжение, оружие и боеприпасы. В госпитале я этого не найду. Может, удастся разжиться скальпелями или хирургической цепной пилой, однако это лишь самый необходимый минимум. Но лучше, чем вовсе ничего.

Я чувствовал себя сильнее. Приток адреналина оказывал подобное воздействие. Одну минуту ты ощущаешь себя слабым, будто новорожденный котенок, однако, едва твоя жизнь оказывается в опасности, обнаруживаешь, что при необходимости сможешь одолеть и орка. Я двинулся мимо кровати, на которой лежало накрытое грязной белой простыней тело. Вот бедный фраккер, подумал я. И вдруг меня за запястье схватила чья-то холодная белая рука.

Я рефлекторно рубанул свободной рукой, разорвав хватку, и отпрянул назад. В этот момент тело под простыней село. Если это шутка, подумал я, то она крайне несвоевременна и неудачна.

Однако это была не шутка.

Простыня упала, и я увидел мертвеца. Его кожа была серой, но не из-за болезни, а из-за трупного окоченения. Это был цвет фарша из перемолотых костей и хрящей в далеком пищевом мануфакторуме. Глаза трупа были странного кроваво-красного цвета, в их глубине теплились зеленоватые огоньки. Тело шевельнулось, и из его ноздрей и краешка рта потекли струйки гноя.

Покойник издавал сипящие и хрипящие звуки, не потому, что дышал, а из-за того, что его движения сдавливали легкие, а те, в свою очередь, выталкивали скопившуюся мокроту.

Но сильнее всего ощущался запах. Казалось, каждый ложный выдох извергал изнутри смрад гниющего организма, гноя, слизи и разлагающихся внутренностей. От поднявшейся вони сворачивало живот и болело сердце, и у меня не было под рукой противогаза. Один лишь запах парализовал меня на мгновение, потребовавшееся мертвецу, чтобы подняться с койки и схватить меня. Говорят, ногти продолжают расти после смерти, и труп глубоко впился ими мне в кожу. Я вскрикнул от боли и ответил так, как когда-то давно научился на Велиале.

Я пнул меж ног. Движения мертвеца были медлительными и неуклюжими, и он даже не попытался увернуться. Впрочем, удар ничего не дал. Труп не чувствовал боли. Я размазал его яички в желе, однако никакой реакции не последовало. Он притягивал меня все ближе и ближе к своему вонючему рту, к оскаленным зубам, готовым впиться в меня. На лице трупа застыл тотальный, всепожирающий голод.

Я провел руки внутрь его хватки, так что мои предплечья оказались между его локтей. Он был силен, но своим движением я разорвал его хватку и откинул руки в стороны, пусть и ценой оставленных под его ногтями кусочков кожи. Я сорвал лежавшую на койке простыню, набросил ее на голову мертвеца и бросился бежать. Нет никакого смысла стоять и драться с существом, не испытывающим боли, особенно когда из-под покрывал начали подниматься и другие трупы, набрасываясь на живых.

Их было с десяток, но среди коек, забитых больными, умирающими и погруженными в лихорадочные сны, они вызвали панику, непропорциональную своему количеству. Многим происходящее могло казаться очередной гранью их кошмаров, покуда они не гибли от зубов ходячего мертвеца, впивавшихся им в яремную вену.

Нужно найти оружие, любое оружие. Я заметил валявшегося адепта-медика, на груди которого сидел труп, грызя горло и вырывая внутренности окровавленными пальцами. На стоявшей рядом тележке лежали медицинские инструменты, включая хирургическую цепную пилу.

Чтоб взять ее, требовалось приблизиться к пирующему мертвецу. Убедив себя, что он слишком занят, я бросился вперед. Мое движение отвлекло покойника от еды. Он поднял на меня красные глаза, и внутри них я увидел сеточку крошечных лопнувших капилляров. По его щекам катились кровавые слезы, а из носа и по подбородку текла струйка, напоминающая след демона-слизня. Существо с шипением извергло из себя смрадный воздух. Вокруг него заклубились мухи. Они взялись как будто из ниоткуда, а скорее всего, расплодились в мертвой плоти.

Я схватил цепную пилу. Мне не удалось сразу же отыскать руну активации, поэтому я просто ударил ею, погрузив зазубренные зубья в лоб мертвеца. Они впились очень глубоко, расплескав кусочки мозга и внутренней жидкости, но мертвец продолжал идти, протягивая ко мне руки.

Наконец я нашел на рукоятке руну активации и выпалил основной технический кант, вызубренный наизусть во время службы на «Гибельном клинке» много лет назад. Благословение Императора, инструмент взревел, оживая, и во все стороны полетели брызги крови и осколки кости.

Я надавил сильнее, и лезвие пробило череп, разрезав голову надвое до хребта. Затем у основания позвоночного столба я рванул инструмент на себя и выдернул наружу. Мертвец рухнул на пол, словно кукла с обрезанными ниточками.

Я облегченно вздохнул. Мне удалось найти работающее оружие, а также способ убивать этих существ. Это было лучшее, на что я мог надеяться в текущих обстоятельствах. Я бросил взгляд на медика, но тот, скорее всего, был уже мертв, его кожа начала приобретать странный серовато-зеленый оттенок. Теперь он чем-то походил на убившего его покойника.

Вдруг меня осенило. В этот раз из мертвых восставали не зараженные еретики, а наши люди. Неужели болезнь снова мутировала, найдя способ передаваться незаряженным живым и оставаться в спячке до их смерти? Если так, болезнь становилась сильнее и опаснее.

Почему сейчас? Почему они начали воскресать одновременно? Возможно, мертвецов заставлял подниматься и нападать на людей какой-то темный ритуал? Я склонялся к мысли, что, вероятнее всего, никогда не узнаю причину да, на самом деле, и не хочу знать, и огляделся по сторонам, чтобы оценить обстановку.

Кучка ходячих мертвецов оттесняла сестру-госпитальерку к двери. Женщина пыталась держать их на расстоянии, размахивая перед собой хирургическим инструментом, но они не обращали на него внимания. Я приблизился к ним сзади и, будто дровосек, рубящий деревья, принялся сносить им головы и конечности. Тактика моя была грубой, однако действенной.

Те, кому я отрубал головы, падали сразу, а остальные продолжали наступать, покуда я не обезглавливал и их. Закончив, я повернулся к женщине. Та просто смотрела на меня. Вряд ли я представлял сейчас привлекательное зрелище – с ног до головы заляпанный кровью рослый мужчина в грязном халате и цепной пилой в руке. Но, принимая во внимание обстоятельства, она среагировала вполне неплохо.

– Спасибо, – поблагодарила сестра.

Она была стройной и темноволосой и обладала спокойной красотой, которая наверняка возбудила бы во мне интерес, будь мы сейчас в несколько иной обстановке.

Вокруг поднималось все больше и больше мертвецов, но не все они вставали из-под белых простыней. Ко мне ковылял адепт-медик, цепной пилой которого я орудовал, словно намереваясь вернуть свой инструмент. Его движения тормозили обмотавшиеся вокруг ноги кишки, оставлявшие за собой склизкие лужи. А следом шли новые мертвецы, с вытянутыми перед собой руками, текущими по лицам кровавыми слезами и горящим в глазах необузданным голодом.

Болезнь определенно мутировала. Мертвые восставали намного быстрее, а болезнь, по всей видимости, передавалась от мертвых живым в момент смерти.

– Нужно идти, – повернувшись к женщине, сказал я.

Дважды ей повторять не пришлось. Мы бросились к лифту, но оказалось, что его уже кто-то использовал. Я понял это по зажигающимся цифрам, постепенно приближавшимся к нашему этажу. Новые ходячие мертвецы, обреченно подумал я. Кто еще это мог быть? Тут, в госпитале, в этот момент, это казалось наиболее вероятным объяснением.

Стоит подождать и попытаться расчистить лифт цепной пилой или прорываться к ступеням? Пока я размышлял, лифт достиг нашего этажа, и двери открылись. Я поднял пилу, но понял, что уставился в ствол снайперской винтовки.

– Типично, – произнес Антон. – Мы пришли за твоей задницей, а ты уже собираешься нам головы сносить.

– Так я значительно бы повысил твой интеллект, – не остался в долгу я.

– И сразу остроты. Ни тебе «привет», «рад вас видеть», «спасибо, что рисковали ради меня жизнями».

– Рад вас видеть, – искренне сказал я.

– Давайте отложим сентиментальности на потом, – оборвал нас Иван. – У нас хватает и других проблем.

Снайперская винтовка рявкнула. Один из ходячих трупов упал, его голова разлетелась кусочками плоти и мозгов. Впрочем, остальных это не остановило.

Я торопливо затолкал сестру в лифт, пока Антон с Иваном отстреливались у меня над плечом.

– Вряд ли вы догадались захватить мой дробовик, – сказал я.

Дверь закрылась, отрубив руку мертвеца, пытавшегося пропихнуться внутрь. Та продолжала ползти на пальцах, словно огромный паук, покуда Антон не раздавил ее тяжелым ботинком. Затем он тряхнул плечом, и висевшая на нем сумка с металлическим стуком упала на пол лифта, который уже начал спускаться.

– Это то, что я думаю?

– Думал, ты будешь скучать по любимой игрушке. Еще я принес к ней патроны.

– Спасибо, – поблагодарил я его.

В сумке оказался не только дробовик. Еще там были форма и пара тактических ботинок.

– Смотрю, вы хорошо подготовились, – сказал я.

– Когда начали поступать доклады, мы подумали, что лучше собраться, – сказал Иван.

– Доклады? – переспросил я.

– Восстание. Целый город как будто охватил мятеж. Только все не так просто.

– А когда бывало просто? – философски заметил я, сбросив халат и принявшись натягивать на себя форму.

– Восстают не жители, а мертвецы. Они разом воскресли и отправились из моргов на кутеж смерти, а те, кого они убивали, присоединялись к ним, так что вскоре здесь началась настоящая кровавая вечеринка.

Я вспомнил увиденное в палате. Госпиталь стал одним из последних мест, которые затронуло происходящее. Неудивительно, ведь он был защищен от болезней.

Антон решил присоединиться к объяснениям, возможно, потому, что сестра уделяла Ивану слишком пристальное внимание.

– А потом, ну кто бы мог подумать, еретики решили атаковать. Мощное наступление, миллионы солдат, живых и мертвых, дошли до городских стен, и кто-то открыл им ворота.

Я натянул ботинки.

– Похоже на чей-то план, – заметил я. – Может, генерала Рихтера?

– От тебя прямо ничего не утаишь, да, Лев? – спросил Антон.

– Однако он прав, – произнес Иван. – Все слишком синхронизировано, чтобы быть случайностью.

– Но тогда вам следовало быть сейчас в космическом порту.

Иван отвел глаза. Антон уставился в потолок, насвистывая мелодию. Лифт продолжал спускаться. Я надел шлем, а затем противогаз.

– Мы отдыхали, когда нам приказали отступать и в течение часа взойти на корабли.

– И как давно это было? – спросил я, заряжая дробовик.

Как приятно снова вставлять в него патроны.

– С полчаса назад.

– Так вы говорите, что покинули пост, чтобы вернуться за мной?

– В твоих устах наша затея не кажется такой уж хорошей, – сказал Антон. – Может, не стоило и вовсе приходить.

– Нам и так бы пришлось ждать погрузки на шаттл, – добавил Иван. – А тут намного веселее.

Казалось, их обоих не особо заботило то, что они могли не успеть в космический порт и спастись от стремительного скатывания Нифльгарда в чумное безумие. За это я был перед ними обоими в неоплатном долгу и попытался подобрать нужные слова, чтобы выразить свои чувства.

– Вы идиоты, – наконец сказал я.

– Не за что, – ответил Иван.

Двери открылись снова. По приемной бродили мертвецы. Некоторые из них пожирали других. Другие бились между собой. Однако, когда они почуяли свежее мясо, их горящие красные глаза разом уставились на нас.

Я шагнул вперед, перезарядил дробовик и нажал на спусковой крючок.

Глава 11

По своему опыту могу сказать, что ничто не расчищает приемную госпиталя лучше, нежели выстрел из обреза. Шквал дроби прошил ходячих мертвецов, разрубив нескольким из них позвоночники так, что те упали и уже не поднялись. Куда больше трупов сбило с ног. Когда они встали, в их телах зияли огромные дыры. Конечности некоторых свисали на тонких лоскутах кожи.

Антон открыл огонь из снайперской винтовки. Он стрелял более метко, чем я, и с гораздо большим эффектом. Каждый выстрел попадал мертвецу в голову. Тем временем Ивану захотелось опробовать мою цепную пилу, и я не нашел причин отказать ему. Сестра держалась у нас за спинами, пока мы с боем прорывались из здания.

Улица ничем не отличалась от залов госпиталя, разве что масштабами. Повсюду были трупы, многие из них двигались, некоторые по-прежнему сжимали оружие, и все они выглядели враждебными и голодными. Их ноздри задергались, а головы повернулись в нашу сторону, как только мы вырвались из дверей, преследуемые бывшими пациентами, врачами и охранниками.

Антон припарковал наземный кабриолет рядом с огромным зданием. Вокруг него уже скопилась куча мертвецов. Я имею в виду настоящих мертвецов, с размозженными головами и разодранными телами. По расположению трупов я смог восстановить путь, которым Антон и Иван попали в госпиталь. Повсюду виднелись лужицы зеленоватой слизи.

Рев двигателей возвестил о появлении десантно-боевых кораблей. Они пролетели у нас над головами, направляясь куда-то в город. Вскоре после этого до нас донесся далекий рокот взрывов. Я понятия не имел, кто и против кого проводит удары с воздуха, однако они только усугубили всеобщую атмосферу хаоса и смятения и обеспечили нам секундное отвлечение, которое позволило продвинуться еще на пару шагов к кабриолету.

На нас надвигалось все больше и больше ходячих мертвецов. Я кинулся к машине и запрыгнул внутрь, прочие старались не отставать. Вдруг я услышал вопль и, оглянувшись, увидел, что сестра-госпитальерка оступилась и орда яростных мертвецов тут же набросилась на нее. По тому, как внезапно оборвались ее крики, я понял, что она к нам не присоединится.

Я активировал машину, и двигатели, оживая, взревели. Я направил ее прямо на толпу мертвецов перед нами. Они бросались прямо на автомобиль. Большинство из них отлетали в стороны, однако одному удалось зацепиться за капот, и он принялся карабкаться к салону. Иван встал на кресло и рубанул цепной пилой. В наших обстоятельствах это была не самая удачная мысль. Брызнувшая кровь заляпала лобовое стекло. Несколько капель перелетело через бронестекло и попало на нас. Я включил «дворники» и высунулся наружу, пытаясь хоть что-то разглядеть. Это едва не стоило мне жизни.

Передо мной стоял мертвец. Я нырнул обратно как раз вовремя, чтобы не столкнуться с ним. Скорее всего, сила удара сломала бы мне шею. Теперь я глядел сквозь щели, которые «дворникам» удалось очистить от крови. Бросив взгляд на зеркало заднего вида, я увидел, что к нам на багажник кто-то лезет. Это была верхняя половина трупа, угодившая под автомобиль. Он лишился бедер и ног, однако руки его по-прежнему работали.

– Антон, сзади! – крикнул я.

Он обернулся и, привстав на заднем кресле, прицелился и выстрелил. Труп отбросило на дорогу. Мы наехали на преграду, вероятнее всего очередное тело, и Антон качнулся вперед, едва не выпустив из рук винтовку.

– Можно осторожнее, Лев? Ты же не «Гибельный клинок» ведешь! – крикнул он.

Что-то с мостика над нами упало прямо в салон. С булькающим звуком оно потянулось ко мне и, вцепившись в руки, резко дернуло руль влево. Автомобиль ушел в сторону, понесшись по тротуару прямо в стену.

В салоне Иван не имел возможности воспользоваться цепной пилой, чтобы не попасть при этом в одного из нас. Здесь даже не было места, чтоб хорошенько размахнуться, поэтому Иван выбросил инструмент из автомобиля, и тот, разрубая воздух позади нас, обезглавил женщину и погрузился в грудь огромного мужчины, ковылявшего следом.

Иван схватил мертвеца сзади и оттащил от меня. Бионические системы его конечности взвыли, когда он принялся бороться с трупом. Тот попытался укусить его, но сломал зубы о пласталевую руку. Иван поймал конечность мертвеца и дернул на себя. Та вышла из плеча с мерзким всасывающим и лопающимся звуком и, начав дергаться, словно змея, ухватилась за руль.

Каким-то образом Ивану удалось выбросить оставшуюся часть монстра из машины в толпу ходячих мертвецов. Тем временем рука крепко сомкнула пальцы на руле и не пускала его. Я рванул руль вправо, как раз вовремя, чтобы не дать нам врезаться в стену, и тем самым направил машину прямо в люмен-столб. Я продолжал крутить руль, пока машина, завизжав огромными баллонными шинами, не ушла в занос.

Чудом мы миновали люмен-столб, хоть и ободрали краску вдоль борта. Нас крутило, пока машина постепенно не остановилась. Не самое подходящее место. Мы оказались лицом в направлении, откуда приехали, так что наш капот целился в приближавшуюся орду трупов.

– Отлично, Лев, – язвительно заметил Антон. – Может, дашь порулить мне?

– Заткнись и стреляй! – ответил я и провел разворот в три этапа, едва не врезавшись в стену и раздавив еще парочку мертвых тел. – Сколько до финальной погрузки? – крикнул я.

– Около двадцати минут, так что жми на газ.

Он не шутил. Времени почти не оставалось. Я вновь выехал на дорогу и дал газу, молясь Императору, чтобы очередные мертвецы не решили поупражняться в акробатике.

Мы доехали до съезда на автостраду. Прямо у нас над головами в стену звездоскреба врезался огромный самолет. Кто знает, что там случилось, – может, пилот умер от болезни или кому-то из мертвецов удалось добраться до пульта управления.

Гоня на полной скорости, я видел проносившиеся под дорогой улицы. Везде мертвецы сражались с живыми. Некоторые из солдат в форме местного ополчения все еще держались. Когда еретики войдут в город, их ждет незавидная участь. И нас тоже, если мы еще будем здесь.

В лицо бил холодный ветер, но противогаз задерживал примеси в воздухе. Антон изучал местность в снайперский прицел. Иван сидел рядом со мной, всматриваясь вдаль и выставив бионическую руку из машины, словно мы ехали на отдых.

Впереди показались массивные очертания орбитальных шаттлов, которые размерами и сами не уступали звездоскребам. Нам придется найти себе места на одном из них.

– К какому шаттлу вы приписаны? – спросил я.

– А какая разница? – удивился Антон.

– Я собираюсь ехать прямо к нему, и нам придется выпрыгивать и надеяться, что нас кто-то узнает.

– Мы в форме, – сказал Антон. – В чем проблема?

Я замолчал. Может, он был прав и я зря волновался, но, когда участвуешь во всеобщем отступлении через город, заполненный еретиками и голодными мертвецами, начинаешь беспокоиться о подобных мелочах.

Мы ехали дальше, объезжая по дороге оставленные и попавшие в аварию автомобили, которые бросили догорать. Скорее всего, их водители погибли от болезни. Я увидел впереди контрольно-пропускной пункт, затем посмотрел на часы на приборной панели. Пятнадцать минут.

Люди были в форме местного ополчения, и их оружие было направлено на нас. Меня вдруг охватило желание дать газу и попытаться прорваться, но это была рискованная затея. Они могли расстрелять нас, а сила столкновения – разбить машину.

Я нажал педаль тормоза.

– Куда вы едете?

– Космический порт, – сказал я. – Срочное послание лорду верховному командующему Махариусу.

Они уставились на нас и забрызганную кровью машину, определенно пытаясь понять, что здесь происходит. Однако наша форма и мой властный голос сделали свое дело, и, поколебавшись пару секунд, нас пропустили.

– Повезло им, – произнес Антон. – Я собирался застрелить их, если попытаются нас задержать.

С нашей стороны укоров не последовало. Подозреваю, все мы думали о том же самом. Небо впереди, подобно когтям огромного зверя, прочерчивали инверсионные следы. На моих глазах массивный приземистый шаттл стал возноситься к небесам. Я как будто наблюдал за взлетом звездоскреба.

– Фраккеры улетают без нас, – сказал Антон. Он хотел, чтоб его слова прозвучали как шутка, но в его голосе появились нотки панической писклявости. – Поднажми, Лев. Дай газу.

Я уже ускорялся, разгоняя машину до предела. Путь был относительно чистым, почти без свидетельств болезни и ходячих мертвецов. Руки на руле стали липкими. Я начал думать, что мы можем не успеть, что застрянем в обезумевшем городе перед лицом наступающей вражеской армии, отрезанные от своих. Едва ли еретики проявят дружелюбие к иномирянам. Меня не покидала уверенность, что они найдут для нас особенно скверное применение в своих отвратительных ритуалах.

В воздухе витало странное чувство, зловещее ожидание, что нависло над обреченным городом. Ветер разносил его через загрязненные тучи. Оно ощущалось в вибрации огромных шестерней, крутившихся на стенах зведоскребов. Дымовые башни выдыхали его с клубами выбросов. Лишь спустя какое-то время я понял, что это такое.

Это было чувство поражения, чувство того, что нам нанесли удар, после которого мы уже не оправимся. Впервые с тех пор, как мы последовали за Махариусом по этой длинной пламенной дороге меж звезд, казалось, что надежды на победу больше нет. Нам оставалось лишь бежать, поджав хвосты, будто побитым псам, оставив генералу-изменнику Рихтеру планету со всеми ее важными промышленными мощностями.

Я смотрел, как мимо проносится дорога, и пытался понять новое ощущение. За все те прошедшие годы я никогда по-настоящему с ним не сталкивался, даже когда нас окружили орды Ангела Огня на Карске. Там имперским войскам на планете нанесли предательский удар в спину, однако даже тогда я не сомневался, что Империум придет во всей своей мощью и мы одержим победу, пусть даже я сам не доживу, чтобы ее увидеть. Теперь мне так не казалось. Мы зашли слишком далеко и утратили слишком многое, возможно, даже чувство важности нашей миссии.

Я попытался убедить себя, что просто отхожу после болезни, что пока слишком слаб, что это просто общая усталость организма сказывается на разуме, но понимал, что проблема кроется глубже. Я чувствовал, что мы проиграли войну и, скорее всего, нам даже не удастся выбраться с поверхности этого зачумленного мира.

Естественно, я не стал делиться своими мыслями с Антоном и Иваном. Мне не нужно было. По их понурым лицам я видел, что им происходящее рисовалось в том же цвете.

Мы подъехали к воротам в космический порт. Еще издалека я увидел, что на земле по-прежнему оставались десятки шаттлов. Люди всходили на борт, а машины поднимались по рампам. Я увидел, как солдаты взмахами рук направляли пару потрепанных «Леманов Руссов». Еще несколько стояли вдоль периметра, направив орудия наружу. Интересно, хватит ли им снарядов, чтобы устранить надвигающуюся угрозу?

Наконец я достиг ворот. Нервничавшие бойцы в гроссландской форме тут же взяли нас на прицел. Их вспотевшие лица побелели от страха. Гроссландцы знали о времени эвакуации не хуже нашего – а им все еще не отдали приказ об отступлении. Так же, как и мы, они задавались вопросом, спасутся ли с этой планеты. Они выглядели именно так, как и должны выглядеть солдаты, которые знают, что их путь отступления стремительно сужается и к ним вот-вот нагрянет смерть. К их чести, они не бросили свой пост.

Я назвал свои имя, звание и полк. Антон выкрикнул пароль дня. Их офицер смерил нас подозрительным взглядом. Я точно знал, о чем он думает. Вряд ли трое оборванных, с ног до головы залитых кровью еретиков прикатили бы под окончание посадки с такой невероятной историей, как наша.

За минуту, потребовавшуюся им для обсуждения, в небо поднялось еще три больших корабля, оставляя за собой клубы густого тумана, когда они стряхивали оковы гравитации и покидали разворачивавшееся внизу сражение. Наконец, спустя целую вечность, которая на самом деле была несколькими минутами, офицер махнул, чтобы мы проезжали.

Осторожно объезжая поток машин, я двинулся в сторону большого шаттла с львиным символом Махариуса. Конечно, он еще был здесь. Корабль лорда верховного командующего не взлетит до тех пор, пока на поверхности будет оставаться хотя бы один гвардеец. По крайней мере, если положение не станет и впрямь отчаянным.

С края поля послышались звуки стрельбы, а затем раздался гулкий взрыв. Я оглянулся направо и увидел валящий из башен густой дым, а затем – орду вражеских бронетранспортеров, хлынувших сквозь брешь на космическое поле. Похоже, война добралась и сюда.