Текст книги "Возрождение (ЛП)"

Автор книги: Уильям Дюрант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 73 страниц)

II. ВОЗОБНОВЛЕНИЕ АТАКИ: 1496–1505 ГГ

Максимилиан, «король римлян», то есть германцев, обеспечил передышку. Его тревожила мысль о том, что его великий враг, Франция, может усилиться и обойти его, захватив Италию; он слышал, как богата, справедлива и слаба эта земля, еще не ставшая страной, а всего лишь полуостровом. У него тоже были претензии на Италию; технически города Ломбардии все еще оставались императорскими вотчинами, и он, глава Священной Римской империи, мог законно отдать их кому пожелает; в самом деле, разве Лодовико не подкупил его, флоринами и еще одной бьянкой, чтобы он передал ему герцогство Миланское? Более того, многие итальянцы приглашали его: и Лодовико, и Венеция призывали его (1496) вступить в Италию и помочь им противостоять угрожающему повторению французского нападения. Максимилиан прибыл с горсткой войск; венецианская хитрость убедила его напасть на Ливорно, последний выход Флоренции на Средиземное море, и таким образом ослабить Флоренцию, все еще состоявшую в союзе с Францией и постоянно соперничавшую с Венецией. Кампания Максимилиана провалилась из-за недостаточной координации и поддержки, и он вернулся в Германию лишь немного более мудрым человеком (декабрь 1496 года).

В 1498 году герцог Орлеанский стал Людовиком XII. Будучи внуком Валентины Висконти, он не забыл о притязаниях своей семьи на Милан; а будучи двоюродным братом Карла VIII, он унаследовал притязания Анжу на Неаполь. В день своей коронации он принял, помимо прочего, титулы герцога Миланского, короля Неаполя и Сицилии и императора Иерусалима. Чтобы расчистить себе путь, он возобновил мирный договор с Англией и заключил еще один с Испанией. Пообещав ей Кремону и земли к востоку от Адды, он заманил Венецию подписать с ним союз «с целью ведения общей войны против миланского герцога Лодовико Сфорца и против всех, кроме господина папы Римского, с целью возвращения христианскому королю… миланского герцогства как его законной и старой вотчины».4 Месяц спустя (март 1499 г.) он заключил соглашение со швейцарскими кантонами о поставке ему солдат в обмен на ежегодную субсидию в 20 000 флоринов. В мае он привлек к союзу Александра VI, подарив Цезарю Борджиа французскую невесту королевской крови, герцогство Валентинуа и обещание помощи в отвоевании папских земель для папства. Лодовико почувствовал себя беспомощным против такой коалиции; он бежал в Австрию; через три недели его герцогство исчезло в королевствах Венеции и Франции; 6 октября 1499 года Людовик с триумфом вошел в Милан, приветствуемый почти всей Италией, кроме Неаполя.

Действительно, вся Италия, кроме Венеции и Неаполя, теперь находилась под французским господством или влиянием. Мантуя, Феррара и Болонья поспешили подчиниться. Флоренция цеплялась за союз с Францией как за единственную защиту от Цезаря Борджиа. Фердинанд Испанский, столь тесно связанный с арагонской династией в Неаполе, заключил в Гранаде (11 ноября 1500 года) тайный договор с представителями Людовика о совместном завоевании всей Италии к югу от папских земель. Александр VI, нуждаясь в помощи Франции в отвоевании этих государств, пошел на сотрудничество, издав буллу, которая низложила Федериго III Неаполитанского и подтвердила раздел королевства между Францией и Испанией.

В июле 1501 года французская армия под командованием шотландца Стюарта д'Обиньи, Цезаря Борджиа и предательского фаворита Лодовико Франческо ди Сан-Северино прошла по Италии до Капуи, взяла и разграбила ее, а затем двинулась на Неаполь. Федериго, покинутый всеми, уступил город французам в обмен на удобное убежище и ренту во Франции. Тем временем великий капитан Гонсало де Кордова завоевал Калабрию и Апулию для Фердинанда и Изабеллы, а сын Федериго Ферранте, сдавший Таранто после того, как Гонсало пообещал ему свободу, был отправлен в качестве пленника в Испанию по требованию Фердинанда. Когда испанская армия столкнулась с французской на границах Апулии и Абруцци, возникли споры о пограничной линии между двумя грабежами; и к облегчению Александра Испания и Франция вступили в войну из-за точного раздела трофеев (июль 1502 года). «Если бы Господь не посеял раздор между Францией и Испанией, – сказал папа венецианскому послу, – где бы мы были?»5

Некоторое время удача в новой войне благоприятствовала французам. Войска д'Обиньи захватили почти всю южную Италию, а Гонсало запер свои войска в укрепленном городе Барлетта. Там средневековый инцидент скрасил мрачную войну (13 февраля 1503 года). Возмущенный замечанием французского офицера о том, что итальянцы – слабоумный и подлый народ, командир итальянского полка в испанской армии вызвал тринадцать французов на бой с тринадцатью итальянцами. Было принято решение, война была прервана, и враждующие армии стояли как зрители, пока двадцать шесть бойцов сражались, пока все тринадцать французов не были выведены из строя и взяты в плен. Гонсало, с испанским рыцарством, которое часто соперничало с испанской жестокостью, заплатил из своего кармана выкуп за пленных и отправил их обратно в свою армию.6

Этот инцидент поднял боевой дух войск Великого капитана; они выступили из Барлетты, разбили и рассеяли осаждающих и снова нанесли поражение французам при Чериньоле. 16 мая 1503 года Гонсало без сопротивления вошел в Неаполь и был принят населением, которое всегда с радостью приветствует победителя. Людовик XII послал против Гонсало другую армию; он встретил ее на берегах Гарильяно и разбил (29 декабря 1503 года); в этой битве Пьеро Медичи, бежавший с французами, был утоплен. Гонсало осадил Гаэту, последний оплот французов на юге Италии. Он предложил им щедрые условия, которые они вскоре приняли (1 января 1504 года); а верность, с которой он придерживался этих условий после того, как французы были разоружены, заставила их – пораженных столь значительным нарушением прецедентов – назвать его le gentil capitaine.7 По договору в Блуа (1505) Людовик сохранил лицо, передав свои неаполитанские права своей родственнице Жермене де Фуа, которая, однако, должна была выйти замуж за овдовевшего Фердинанда и принести Неаполь ему в качестве приданого. Неаполитанская и Сицилийская короны были добавлены к тем, что уже были на ненасытной голове Фердинанда; и впоследствии, до 1707 года, Неаполитанское королевство оставалось уделом Испании.

III. КАМБРЕЙСКАЯ ЛИГА: 1508–16 ГГ

Италия теперь наполовину принадлежала иностранцам: южная Италия принадлежала Испании; северо-западная Италия от Генуи через Милан до окрестностей Кремоны находилась во власти Франции; мелкие княжества приняли французское влияние; только Венеция и папство были сравнительно независимы, и они периодически воевали за города Романьи. Венеция жаждала получить дополнительные материковые рынки и ресурсы взамен тех, что были потеряны турками или которым угрожали атлантические пути в Индию; она воспользовалась смертью Александра и болезнью Цезаря Борджиа, чтобы захватить Фаэнцу, Равенну и Римини; Юлий II предложил вернуть их себе. В 1504 году он убедил Людовика и Максимилиана прекратить свои нехристианские распри и присоединиться к нему, чтобы напасть на Венецию и разделить между собой венецианские владения на материке.8 Дух Максимилиана был готов, но его казна была слаба, и из заговора ничего не вышло. Юлий продолжал попытки.

10 декабря 1508 года в Камбрее против Венеции был организован грандиозный заговор. Император Максимилиан присоединился к нему, потому что Венеция вывела из-под императорского контроля Горицу, Триест, Порденоне и Фиуме, потому что Венеция игнорировала его императорские права на Верону и Падую, и потому что Венеция отказала ему и его маленькой армии в свободном проходе в Рим для папской коронации, на которую он положил свое сердце. Людовик XII присоединился к Лиге, потому что между Францией и Венецией возникли разногласия по поводу раздела Северной Италии. Фердинанд Испанский присоединился к ней, потому что Венеция настаивала на сохранении Бриндизи, Отранто и других апулийских портов, которые на протяжении веков были частью Неаполитанского королевства, но были захвачены Венецией во время неаполитанских волнений в 1495 году. Юлий присоединился к Лиге (1509), потому что Венеция не только отказалась эвакуировать Романьи, но и не скрывала своего стремления приобрести Феррару – признанную папскую вотчину. Теперь европейские державы планировали поглотить все материковые владения Венеции: Испания должна была вернуть свои города на Адриатике, папа – Романьи, Максимилиан – Падую, Виченцу, Тревизо, Фриули и Верону, Людовик – Бергамо, Брешию, Крему, Кремону и долину реки Адды. Если бы план удался, Италия перестала бы существовать; Франция и Германия дошли бы до По, Испания – почти до Тибра; папские государства оказались бы беспомощно зажаты; венецианский оплот против турок был бы уничтожен. В этом кризисе ни одно итальянское государство не предложило Венеции помощи; она спровоцировала почти всех их своей жадностью; Феррара, обоснованно подозревавшая ее, присоединилась к Лиге. Благородный Гонсало, грубо отставленный Фердинандом, предложил Венеции свои услуги в качестве генерала; сенат не посмел согласиться, поскольку единственная надежда на выживание заключалась в том, чтобы отрывать от Лиги одного союзника за другим.

Венеция заслуживала сочувствия только потому, что в одиночку противостояла огромной силе, и потому, что ее преданные богачи и призванные бедняки с невероятной настойчивостью боролись за пиррову победу. Сенат предложил папе вернуть Фаэнцу и Римини, но разгневанный Юлий ответил на это отлучением от церкви и отправил свои войска отвоевывать города Романьи, пока французское наступление вынуждало Венецию сосредоточить силы в Ломбардии. При Аньяделло французы разбили венецианцев в одном из самых кровопролитных сражений эпохи Возрождения (14 мая 1509 года); в этот день погибло шесть тысяч человек. Отчаявшаяся синьория отозвала оставшиеся войска в Венецию, позволила французам занять всю Ломбардию, эвакуировала Апулию и Романьи, призналась Вероне, Виченце и Падуе, что больше не может их защищать, и предоставила им полную свободу сдаться императору или сопротивляться ему по своему усмотрению. Максимилиан прибыл с самой большой армией – около 36 000 человек, – которую еще не видели в этих краях, и осадил Падую. Окрестные крестьяне доставляли его людям все возможные неприятности; падуанцы сражались с храбростью, свидетельствующей о хорошем управлении, которым они пользовались под властью Венеции. Максимилиан, нетерпеливый и вечно стесненный в средствах, с отвращением удалился в Тироль; Юлий внезапно приказал своим войскам снять осаду; Падуя и Виченца добровольно вернулись под контроль венецианцев. Людовик XII, получив свою долю трофеев, распустил свою армию.

К этому времени Юлий понял, что полная победа Лиги обернется поражением для папства, так как оставит папу на милость северных держав, среди которых уже начала заявлять о себе Реформация. Когда Венеция вновь предложила ему все, что он мог попросить, он, «поклявшись, что никогда не согласится, согласился» (1510). Отвоевав то, что он считал справедливой собственностью Церкви, он мог направить ярость своего духа против французов, которые, контролируя Ломбардию и Тоскану, были теперь неприятными соседями папских государств. В Мирандоле он поклялся никогда не бриться, пока не изгонит французов из Италии; так выросла величественная борода на портрете Рафаэля. Теперь Папа подарил Италии, слишком поздно, волнующий девиз: «Fuori i barbari!» – «Прочь варваров!». В октябре 1511 года он заключил «Лигу Священного союза» с Венецией и Испанией; вскоре он привлек к ней Швейцарию и Англию. К концу января 1512 года Венеция отвоевала Брешию и Бергамо при радостном содействии жителей. Франция держала большую часть своих войск дома, чтобы противостоять возможному вторжению со стороны Англии и Испании.

Один французский отряд остался в Италии, под командованием лихого и любезного юноши двадцати двух лет. Возмущенный бездействием, Гастон де Фуа повел эту армию сначала на помощь осажденной Болонье, затем нанести поражение венецианцам у Изола делла Скала, затем вновь захватить Брешию и, наконец, одержать блестящую, но дорогостоящую победу под Равенной (11 апреля 1512 года). Около 20 000 трупов усеяли поле битвы, а сам Гастон, сражаясь на фронте, получил смертельные раны.

Юлий восстановил с помощью переговоров то, что было потеряно оружием. Он убедил Максимилиана подписать перемирие с Венецией, присоединиться к союзу против Франции и отозвать 4000 немецких солдат, которые входили в состав французской армии. По его настоянию швейцарцы отправились в Ломбардию с 20 000 человек. Французские войска, ослабленные победой и потерей немецкого контингента, отступили перед сходящейся массой швейцарских, венецианских и испанских солдат и отступили к Альпам, оставив неэффективные гарнизоны в Брешии, Кремоне, Милане и Генуе. Из, казалось бы, полной катастрофы «Священный союз» через два месяца после битвы при Равенне с помощью папской дипломатии вытеснил французов с итальянской земли, и Юлий был провозглашен освободителем Италии.

На Мантуанском конгрессе (август 1512 года) победители разделили добычу. По настоянию Юлия Милан был отдан Массимилиано Сфорца, роду Лодовико; Швейцария получила Лугано и территорию в верховьях Лаго-Маджоре; Флоренция была вынуждена восстановить Медичи; папа вернул себе все папские государства, завоеванные Борджиа, а также приобрел Парму, Пьяченцу, Модену и Реджио; только Феррара по-прежнему ускользала от папской власти. Но Юлий оставил много проблем своему преемнику. Он так и не изгнал иностранцев: швейцарцы удерживали Милан в качестве охраны Сфорца, император требовал в награду Виченцу и Верону, а Фердинанд Католик, самый хитрый торговец из всех, укрепил власть Испании в Южной Италии. Только французская власть казалась законченной в Италии. Людовик XII послал еще одну армию, чтобы взять Милан, но она была разбита швейцарцами при Новаре с потерей восьми тысяч французов (июнь 1513 года). Когда Людовик умер (1515), от его некогда обширной итальянской империи не осталось ничего, кроме шаткого плацдарма в Генуе.

Но Франциск I предложил вернуть все это. Более того (уверяет Брантом), он слышал, что синьора Клериче Миланская – самая красивая женщина в Италии, и он страстно желал ее.9 В августе 1515 года он повел через новый альпийский перевал 40 000 человек – самую большую армию, которую еще не видели в этих походах. Швейцарцы вышли навстречу; в Мариньяно, в нескольких милях от Милана, в течение двух дней (13–14 сентября 1515 года) шла яростная битва; сам Франциск сражался, как Роланд, и был посвящен в рыцари на месте шевалье де Байяром; швейцарцы оставили на поле боя 13 000 убитых; они и Сфорца оставили Милан, и город снова стал призом Франции.

Советники Льва X, колеблясь, спросили совета у Макиавелли. Он предостерег от нейтралитета между королем и императором на том основании, что папство окажется столь же беспомощным перед победителем, как если бы оно принимало участие; и рекомендовал заключить антанту с Францией как меньшее из двух зол.10 Лев так и сделал, и 11 декабря 1515 года Франциск и Папа встретились в Болонье, чтобы договориться об условиях согласия. Швейцарцы подписали аналогичный мир с Францией; испанцы отступили в Неаполь; император, вновь потерпев неудачу, сдал Верону Венеции. Так закончились (1516) войны Камбрейской лиги, в которых партнеры менялись, как в танце, и последнее положение дел было по сути таким же, как и первое, и ничего не было решено, кроме того, что Италия должна была стать полем боя, на котором великие державы будут вести дуэль за дуэлью за господство над Европой. Папство уступило Франции Парму и Пьяченцу; Венеция отвоевала свои владения в Северной Италии, но была истощена финансово. Италия была опустошена, но искусство и литература продолжали процветать, то ли под влиянием трагических событий, то ли благодаря импульсу процветающего прошлого. Худшее было еще впереди.

IV. ЛЕО И ЕВРОПА: 1513–21 ГГ

На конференции в Болонье престиж и дипломатия столкнулись с дерзостью и силой. Красивый молодой король, великолепный в плаще с золотой тесьмой и мехами зибелина, пришел с победой на плечах и армиями за спиной, желая поглотить всю Италию, оставив Папу лишь в качестве полицейского; против этого у Льва не было ничего, кроме блеска его должности и хитрости Медичи. Если Лев впоследствии играл в короля против императора, неуловимо шарахался из стороны в сторону и одновременно подписывал договоры с одним против другого, мы не должны быть слишком праведными по этому поводу; у него не было другого оружия, которым он мог бы воспользоваться, и у него было наследие Церкви, которое он должен был защищать. Его противники также использовали это оружие, помимо полков и артиллерии.

Тайные соглашения, заключенные на этой встрече, остаются тайной и по сей день. Очевидно, Франциск пытался привлечь Льва к союзу с ним против Испании; Лев попросил время, чтобы обдумать это – дипломатический способ сказать «нет»; это противоречило вековой политике Церкви – позволить папским государствам быть скованными одной державой как на севере, так и на юге.11 Единственным определенным результатом Конкордата 1516 года стала отмена Прагматической санкции Буржа. Эта санкция (1438 г.) утверждала верховенство власти генерального собора над властью пап и давала французскому королю право назначать на все главные церковные должности во Франции. Франциск согласился отменить санкцию при условии сохранения королевского права назначать; Лев согласился. Это может показаться поражением Папы; но, соглашаясь, Лев лишь принимал обычай, веками существовавший во Франции; и, не планируя этого, он соединял церковь и государство во Франции таким образом, что у французской монархии не оставалось никаких фискальных оснований для поддержки Реформации. Тем временем он положил конец длительному конфликту между Францией и папством по поводу относительной власти соборов и пап.

Конференция завершилась тем, что французские лидеры попросили прощения у Льва за то, что воевали против его предшественника. «Святой отец, – сказал Франциск, – вы не должны удивляться тому, что мы были такими врагами Юлию II, поскольку он всегда был для нас самым большим врагом; настолько, что в наше время мы не встречали более грозного противника. Ведь на самом деле он был превосходным полководцем, и из него получился бы гораздо лучший генерал, чем папа».12 Лев дал всем этим отважным кающимся отпущение грехов и благословение, и они закончили тем, что почти целовали его ноги.13

Франциск вернулся во Францию под ореолом славы и некоторое время довольствовался Венерой и ртутью. После смерти Фердинанда II (1516 год) французский король снова задумал завоевать Неаполь, возможно, в качестве славного средства борьбы с избыточным населением Франции. Тем не менее он подписал мирный договор с внуком Фердинанда Карлом I, новым королем Арагона, Кастилии, Неаполя и Сицилии. Но когда Максимилиан умер (1519), а его внук Карл был выдвинут в качестве преемника на посту главы Священной Римской империи, Франциск счел себя более подходящим для роли императора, чем девятнадцатилетний король Испании, и активно добивался избрания. Лев снова оказался в опасном положении. Он предпочел бы поддержать Франциска, поскольку предвидел, что объединение Неаполя, Испании, Германии, Австрии и Нидерландов под одной властью даст этому правителю такой перевес в территории, богатстве и людях, что разрушит баланс сил, который до сих пор защищал папские государства. И все же избрание Карла в противовес папской оппозиции оттолкнуло бы нового императора именно тогда, когда его помощь была жизненно необходима для подавления протестантского восстания. Лев слишком долго колебался, чтобы заявить о своем влиянии; Карл I был избран императором и стал Карлом V. Все еще играя в баланс сил, папа предложил Франциску союз; когда король в свою очередь заколебался, Лев неожиданно подписал соглашение с Карлом (8 мая 1521 года). Молодой император предложил ему практически все: возвращение Пармы и Пьяченцы, помощь против Феррары и Лютера, отвоевание Милана для семьи Сфорца и защиту папских земель и Флоренции от любого нападения.

В сентябре 1521 года дуэль возобновилась. «Мы с моим кузеном Франциском, – сказал император, – в полном согласии; он хочет Милан, и я тоже».14 Французские войска в Италии возглавлял Оде де Фуа, виконт де Лотрек; Франциск назначил его по просьбе сестры Лотрека, которая на данный момент была любовницей короля. Луиза Савойская, мать короля, была возмущена этим назначением и тайно перенаправила на другие цели деньги, выделенные Франциском на армию Лотрека;15 А швейцарцы в этой армии дезертировали из-за отсутствия жалованья. Когда сильные папско-императорские войска, которыми командовали Просперо Колонна, маркиз Пескара и историк Гиччардини, подошли к Милану, гибеллины, поддерживавшие империю, подняли там успешное восстание обложенного налогами населения. Лотрек ушел из города на венецианскую территорию; войска Карла и Льва взяли Милан почти бескровно; Франческо Мария Сфорца, еще один сын Лодовико, стал герцогом Милана как имперский вассал, а Лев смог умереть (1 декабря 1521 года) в унии победы.