Текст книги "Ловушка для химеры (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Глава 37

Наарита потянула Орва за собой, на балкон. Со стороны они казались обычной воркующей парой, их проводили любопытными взглядами – но не более того. Здесь было прохладнее и тише. Шум толпы, похожий на рокот моря, почти не долетал, разбиваясь о толстые стекла, как о волнорезы.

– Что тебе еще нужно, чтобы убедиться – здесь твориться что-то странное!?

– Пропала коса и маршал Монтрез утянул бокал у Его Величества, – недовольно отозвался Хитрец, – это вот прямо так ненормально?

– Эшери сам разберется, – Леф появился из зарослей комнатных пальм, – он сильный маг, у него железный иммунитет к большинству ядов и на него работает Мастер Зелий. Меня больше беспокоит другое – кто отравил бокал?

– Кто угодно, – Восьмерка вскинула кулак и принялась отгибать пальцы, – поставщик вина, смотритель погреба, распорядитель приема, слуга, Ее Величество...

Девушка растерянно уставилась на растопыренную пятерню:

– Я и в самом деле это сказала?

– Нас учили принимать во снимание все возможности, а не только самые вероятные, – пожал плечами Ласси. – и, кстати, в этой что-то есть. Вы можете себе представить Монтреза, который случайно ставит бокал мимо столика? Моя фантазия пасует. И подумайте вот о чем, дети мои – с разбитого стекла отпечаток ауры не снимешь.

– А мне больше всего интересно, что тут делала Ткачиха Гобелена, – негромко обронила... пустота. И внезапно оказалось Янгом. Похоже, ассасин стоял тут уже давно.

– Ты бы хоть колокольчик носил, – нервно пошутила Белка.

– Для тебя хоть все сорок восемь, моя прекрасная шане.

– Почему сорок восемь? – удивился Леф.

– Мы так обычно тренировались. У наставника была повязка на глазах и две очень быстрые бамбуковые палки. А на нас – сорок восемь колокольчиков. Нужно было пройти лабиринт, не издав ни звука.

– И часто тебе прилетало бамбуковой палкой?

– Последние восемь лет – ни разу.

Компания уважительно помолчала. Сорок восемь колокольчиков – это было сильно.

– С чего ты взял, что здесь была Рауша? – вернулась Кел.

– Видел. Своим глазам принято доверять, нет?

– Обознаться не мог? – вспомнив собственный подвиг, Келли невольно улыбнулась.

– Я ее посвященный. Ошибка исключена. Это была Рауша... У вас, в Империи, ее называют Темной Лодой. Обычно она появляется, когда нужно предупредить об опасности или предостеречь от ошибки кого-то, чья нить важна.

Наарита потянулась к носу, чтобы потереть по привычке, но одернула себя.

– Хорошо. Примем как данность, что Рауша была здесь. И что? Она у нас под подозрением или нет?

– Молодец! – рассмеялся Леф, – А что, если уж подозревать императрицу, то почему нужно исключать богиню? Ладно, начнем с прекрасных дам. Если слугу кто-нибудь прирежет, эту трагедию империя как-нибудь переживет.

– К Ее Величеству? – сообразила Келли, – Но кто?

– Восьмерка, разумеется. Из нас всех у нее самое верноподданное лицо.

– Вариант: "Преданная Служанка"? – сообразила Кел, – принято. Вперед. И – поторопимся.

– Предчувствия?

– Они, собаки...

Звезда ускорилась. Предчувствия ведьмы – это серьезно.

– Янг, магию мы использовать не сможем, это все же резиденция.

– Вы, главное, больше, чем на полклепсидры не отстаньте, – и Белый ассасин рванул вперед так, что маги сообразили – на полосе он просто... гулял. В охотку.

Императрица сидела перед зеркалом в своей туалетной комнате, бездумно перебирая баночки и флакончики. Отчетливо понимая – это конец. Из такого захвата ей не вывернуться.

Предательство крови, вот как это называется! Она отравила брата. Случайно, но какая разница. Боги карали за это смертью – и скорой. Арагенов, которые ее "всего лишь" продали, повесил генерал Рино.

Вот почему герцог Шатерзи будет сидеть в башне до второго пришествия Чужих, и ни один волос не упадет с его головы по воле юного Джаспера. Вот почему, как Марк не выбешивает императора, тот его не тронет и пальцем.

Предательство крови – то, что боги этого мира не прощали.

...Яд? Нет, яд – это слабость, недостойная южанки.

Алета вынула из-за манжета стилет. Живот или сердце? Глупый вопрос. Горло – это с гарантией. Хватит ли решимости довести удар до конца? Должно хватить.

– Демоны! – от знакомого голоса, прозвучавшего среди полной пустоты, императрица вздрогнула, – Вот же... Алета, дочь самурая.

– На клепсидру оставить нельзя, – поддержал его второй, в котором звучало облегчение и запоздалый страх, – А ну, брось каку! И все остальное, что у тебя в юбки насовано. Иначе сейчас я тебя сам разоружать начну: мало не покажется.

– Ну, ты уж полегче, с угрозами-то. Какая-нибудь горничная услышит... И начнется в Аверсуме новая мода.

Двое сбросили невидимость одновременно и обозначились по обе стороны от ошеломленной женщины. Две фигуры – белая и черная. Они были так похожи на офицеров в игре "сто клеток", что Алета не удержалась и ткнула пальцем в ту, что стояла ближе.

– Не иллюзия. Живой. Спасибо, что переживала, – фыркнул Винкер.

– Где мой сын?! – голос Алеты прозвучал сипло.

– Спит без задних ног. Да, с ним все в порядке... чего не скажешь об его маме. Удивила!

– Идти сможешь? – спросил ее Эшери. Он-то, как раз, удивлен не был – ждал именно этого.

– Смогу, а куда?

– За грибами, – огрызнулся Марк, поворачивая зеркало. Это был не портал, а самый настоящий потайной ход, о котором Алета знать не знала, хотя прожила в этих покоях... почти десять лет. Марк вошел первым и почти втащил Алету, Кот нырнул следом, запирая дверь. Упала темнота. Монтрез торопливо зажег светляк и по стенам заметались длинные тени.

– Со дня постройки тут не убирали? – оценил Кот. Оглянулся на женщину. – Ну, вот заодно и подметем.

Замечание было жестоким, но верным: полукруглый потолок находился в ладони от высокой прически Алеты, а мужчинам пришлось пригнуться. От стены до стены два шага. Или одна юбка.

– Вы можете объяснить, что происходит? – Узнав, что Рами жив и, похоже, здоров, Алета заметно успокоилась и даже неминуемая смерть в результате кары богов стала казаться делом вполне обычным. Все умрем. А она последние годы и так под смертью ходила. Чего, спрашивается, распсиховалась?

– Немного позже, хорошо?

Коридор уходил вниз настолько круто, что перед глазами маячил потолок, грязный, весь в копоти и паутине. Пауки были в ассортименте, попадались вполне качественные, здоровенные экземпляры. Но раз Марк не предупредил о них, значит – не ядовитые?

К счастью, лестница оказалась короткой, дальше был узкий и такой же "чистый" коридор и снова лестница, и снова вниз. Ее вели в подвалы? Стоило начинать бояться?

По глазам ударил яркий свет. Это было почти болезненно. И первое, что увидела Алета, когда проморгалась – глубокие антрацитовые глаза под сдвинутыми бровями. Они смотрели на нее с тревогой. Лицо Рама было бесстрастным, почти каменным, но выражение глаз – довольно живым и говорящим. Многие обманывались этой черной бездной. Алета – никогда. С самого начала эта наука далась ей легко.

– Все в порядке? – спросил Его Величество, – Проблем не было?

– Откуда они возьмутся? – удивился Эшери.

– В следующий раз мой яд выпьешь – я в тебя своим плюну!

– Тогда я вас поцелую...

– Угрожаешшшь, – черты лица Рамера неуловимо исказились, челюсти выступили чуть-чуть вперед. – Я тебя ссам посселую. Ссс язсзыком, – между совершенно человеческими губами мелькнул длинный, раздвоенный язык. Зрелище было инфернальным, даже бесстрашный Винкер слегка сдал назад.

Монтрез только плечами пожал:

– Да не боюсь я вас, гадов ядовитых. Сам такой – и еще похуже.

У Алеты начинался откат. По телу волнами гуляла крупная дрожь. Зубы постукивали. Она осмотрелась. Нет, пыточную это помещение напоминало мало, хотя совершенно точно – подвал. Без окон, свет обеспечивали магические шары и был он очень щадящим, только чтобы не натыкаться на предметы и друг на друга.

Здесь она еще не была. На первый взгляд место выглядело странным: типичный танцевальный или приемный зал, который зачем-то решили обставить как помесь спальни с кабинетом. Естественно, все, в том числе и немаленькая кровать с балдахином, поместилось в одном углу. Остальная часть зала радовала пустотой. Убежище змея?! Место, где скрывался император, когда был зол и неуверен, что сумеет сдержать оборот? Похоже на то.

– Я думала... Ох, нет, я знала, что у Эшери иммунитет к ядам. Но... это же был вроде как не совсем яд, – растерянно пробормотала она.

– Дорогая, твой брат тоже вроде как не совсем идиот, чтобы вешать тебе на шею подозрительные флакончики с неизвестной жидкостью, присланные анонимным поклонником в цветочной корзинке? – хмыкнул император. – Да будь он таким наивным, давно бы сам цветочки нюхал... со стороны корней.

– Я эту дрянь заранее вылил, – пояснил Кот.

– А тогда зачем?.. – Алета машинально тронула свою шею и внезапно разозлилась, – Обязательно было меня душить?

Монтрез потянул Алету к окну, обнял за плечи, пачкая о ее пыльное платье свой белоснежный камзол, который какой-то невероятной магией ухитрился сохранить в подземелье.

– Были причины. Две.

– Какие?

– Во-первых – надежда, что я на страхе или злости раскачаю заклятье подчинения и сломаю его.

– Не получилось, – поняла Алета.

– Извини. Я не бог. Там не только магическая составляющая, еще травы. Но у моего Мастера есть кровь тех, кому вливали ту же пакость и теперь есть образец... Может быть, получится изготовить антидот. Волк в этом хорош.

– Может быть, – эхом повторила Алета. – А вторая причина.

Эшери потемнел лицом и даже слегка отстранился.

– А это тебе за "с ней ничего не случилось, я ее только чуть-чуть поцарапала..." Чуть-чуть убить – это все равно, что немножко забеременеть. Мы детей в Школе учим не направлять оружие на своих, даже в шутку – Темные Боги коварны. Случай может качнуть весы в любую сторону.

Алета метнула быстрый взгляд из под ресниц в сторону Марка, который так же тихо говорил с Повелителем.

– Он... знает?

– Пока нет. Они еще не виделись, я его сразу сюда утащил.

– Что будет, когда узнает?

– Я же тебе говорил: как минимум – трон покачнется. Думаешь – шутил? Стратег – демонски опасный противник. Мы против него играем вчетвером, и, знаешь... я не уверен в результате. Хотя пока все вроде складывается в нашу пользу. Но – то ли он еще ни сделал ни одного хода, то ли я их не просек.

Весь вид Эшери говорил о том, что надеется он на первое, но деньги, случись делать ставки, поставил бы на второе.

– Весь мир уверен, что самый опасный человек в Империи – это ты.

– Вот именно. А про Марка все уже благополучно забыли, хотя залив Райкера никуда не делся, его даже на картах нарисовали. Вот ты так можешь? И я не могу. А у него получилось.

– Давно ты знаешь? – перебила Алета, – Про... рубин.

Эшери ее понял сразу.

– Несколько дней. Это серьезный прокол и мой, и Райкера. Тут нас подковали, на все четыре...

– Ты ведь заберешь меня? В Монтрез? – встрепенулась она.

– Нет, Алета. Я и Рами там не оставлю. У меня опасно, бродит какая-то тварь, как у себя дома – и никак ее не выловить, представляешь? Мне – и не выловить! Так что сядешь рядом с мужем, возьмешь его за руку...

– Но я же не могу!

– Придется напрячься и смочь. Никому неведомы пределы собственных возможностей. Кто знает, может, и ты свои недооцениваешь.

– Монтрез, – позвал Рамер Девятый.

– Да, мой император.

– А в зубы?

– С удовольствием, но только после кризиса.

– После ЭТОГО кризиса, если меня на перчатки не пустят... Проблема в том, что и награды подходящей для тебя нет. Ты уже и так Первый Герцог, и Регент, и маршал. Куда выше-то?

– На виселицу, – ехидно бросил Винкер.

– Что хотел-то, собрат по заднице, в которую мы умудрились свалиться?

– Сколько твоих юных дарований сегодня ночью по моему дворцу бегают?

– Я засек десяток, но, может, и больше. А что? Пусть порезвятся. Наверное, резиденция не рухнет... Я на это надеюсь.

Императора волновало другое, не целостность дворца.

– Они нам всех шпионов фиольских не распугают?

– Если распугают, ни одного не аттестую. Пусть идут в жрецы.

Зеркало погасло. Алета, все еще не веря, что брат, действительно, оставил ее здесь, сидела в углу дивана, не зная, как быть.

– Переодеться, – серьезно посоветовал Змей, словно прочел ее мысли, – Ты, конечно, и в половой тряпке – прекраснейшая из женщин Империи, но в чистом будешь еще лучше.

– Ты не понимаешь! – Алета запустила пальцы в растрепанную прическу, – Он во мне! В моей голове – и я даже сейчас борюсь с желанием тебя убить – если уж подчинить не удалось. Я сижу – и убеждаю себя, что это не мои мысли и не мои чувства...

– Но у тебя же получается? И имей в виду, этой ночью я собираюсь спать сном младенца, а не караулить золотоволосых убийц с ножами для вскрытия конвертов. Ну, нет другого места, достаточно безопасного для тебя. Никому не верю, все как в старые добрые времена... А наверху сейчас весело. Только, как всегда, не мне. Брошу все, уйду в солдаты. – Змей широко, вкусно зевнул.

– Рам! Я до утра с ума сойду.

– А ты еще не?.. Ну тогда, дорогая, поздравляю. У тебя невероятно крепкая психика. Ее тараном не расшибешь. Всегда поражался как вы, женщины, любите из ерунды проблему делать. Места тут до демона. Обернусь – и что ты сможешь сделать громадному змею, сама подумай? Так что успокойся, приведи себя в порядок – ванная на право. И будешь убивать – не буди. Хотя... буди, дорогая, сколько влезет. Все равно не проснусь.

Когда звезда добралась до покоев Алеты... вернее, до лестницы, ведущей в ее покои (культурно, под отводом глаз), Янг уже ждал там. С новостями.

– Ее увели. Может быть, зеркалом, но скорее – тайным ходом, магических возмущений я не уловил.

– Откуда сведения? – не поверил Хитрец.

– Внутрь вошли три человека, не вышел ни один. Вопрос – куда они делись? – насмешливо отозвался Янг.

– Сидят там. Нет?

– Так тихо, что даже не дышат? Тогда другой вопрос – куда делся тот, кто довел их до такого состояния. Я хочу видеть того, кто в одиночку справился с Котом, Черным и, на закуску, с императрицей-южанкой так, что они и пискнуть не успели.

– Да, маловероятно, – нехотя признал Орв.

– Зато только что в покои императрицы пронесли большой букет.

– Букет? – переспросила Наарита.

– Северных цевий. Безупречно белых.

– У императрицы много поклонников, – заметил Леф. – Записки не было?

Янг протянул ему лист бумаги, сложенный в изящный конверт. Преподаватели Школы приложили немало усилий, чтобы ученики забыли всякие рыцарские глупости, вроде той, что чужие письма читать нельзя. И помнили лишь одну заповедь: кто владеет информацией, тот владеет ситуацией.

Конверт вскрыли без колебания.

– Ничего себе! – присвистнула Наарита. И было от чего. Письма не было. Вместо него неизвестный художник изобразил скорпиона с поднятым хвостом. Лаконично, штрихами – но вполне узнаваемо.

– И что это, к демонам, означает?

– Что цветы не Алете, а нам, – Келли азартно улыбнулась, – господа, кто знает язык цветов?

– Ты, – угадала Восьмерка, – И? Что означает Северная цевия?

– Точно не "ваш зачет провален". Потому что Белка просто сияет.

– Белые северные цевии означают: "Доверяю всецело..." – проронил граф Ласси, – Кот дал нам карт-бланш.

– Святые Древние, помогите этому миру, – благостно произнесла Наарита, сложив руки на груди.

Глава 38

Ночное море – как кусок дорогого айшерского шелка, расшитого серебром. Луна постаралась. Она висела над зубцами крепостной стены, уже почти полная, почти круглая. Кто бы и не заметил – тарелка и тарелка. Но до настоящего полнолунья было еще два дня.

Свет в кабинете сеньора края, владетельного герцога Монтреза, не гас далеко за полночь, но это как раз было нормально. Здесь говорили, почтительно склонив голову, что Святые Древние благословили сеньора "вторыми глазами". Значит, пока одна пара – спит, вторая – старается на благо Империи и герцогства.

В мире Маргариты тоже встречались такие маньяки, но там их безо всякой поэзии называли трудоголиками (прозрачно намекая, что это – лечится. При должном старании).

– То есть основного удара нужно ждать по двум направлениям: Каротта и Картаэлла... – маршал весьма небрежно и размашисто, но на удивление точно провел на карте две стрелки с севера и юга. Обе они смотрели в одну точку и неприятно напоминали руки, готовые сомкнуться на горле столицы.

– Сведения точные? – шевельнул бровью Марк.

– Скажем так... восемь из десяти. Мои ребята получили задания в этих районах и кое-что заметили. Двое лидеров рискнули, нарушили правила Игры и послали мне гонцов. В Картаэлле наемники собираются в порту. Уже давно собираются, содержатели кабаков и борделей не знают, за кого Ткачихе молиться, таких доходов они с прошлой войны не видели. А еще – организованы заставы для гонцов, на всем караванном мосту. Верблюды заранее оплачены, в аренду их никому не дают. И звери не тягловые, а беговые.

Марк кивнул. Поднял темные, серьезные глаза:

– А Каротта?

– Там у меня тоже... поиграли. Две пятерки сцепились: барона Жакри и шевалье Ашанди. Пока пытались друг друга научить плохому – поймали подозрительного парня. Ашанди  подвесил его за ноги и меньше чем за короткую клепсидру вытряхнул, что в шести монастырях Каротты собираются интересные паломники. После чего плюнул на Игру и наведался в один из монастырей... Я дам этому парню место в Отряде, даже если его пятерка не выиграет. Он прошел по волосу и, цени, стратег – остался в живых, ничем себя не выдал и умудрился выскользнуть с добытыми сведениями. А, главное – понял их значимость и немедленно передал, зеркалом, лично в руки Скорпиону.

– Почему такие важные вещи мы узнаем почти случайно?

– Потому, что Школа существует только восемь лет. Обученных людей не хватает. Я их посылаю в Кайору, на побережье, в Миар – туда, где "горячо". А в Каротте и Картаэлле было всего лишь тепло. – Эшери остановился напротив окна, выпрямился. Силуэт его, и так тонкий, вытянулся в струну.  – Я с себя вины не снимаю.

– И чего они так взъелись? – безразлично спросил Марк, буравя взглядом потолок, – подумаешь, прошел маршем по территории чужого государства...  Даркшеб, это ведь не Империя, я ничего не путаю? Дошел до Серых скал. Закопал в песок больше четырех сотен преданных воинов Кесара и пару десятков Святых Жрецов. Осквернил храм... Точнее – сравнял его с землей?

– Чего там осквернять было? – неподдельно удивился Эшери, – они там дурман и яды гнали в товарных дозах. И вообще, нас там не было. Были радикально настроенные представители местной оппозиции. Беда же не идиот, чтобы улики оставлять.

– Тогда чего Благочестивый к тебе примотался?

– А у него паранойя, – невозмутимо сообщил Кот, – я ему везде мерещусь, даже в собственной утренней чаше для омовения.

– Бедняга, – посочувствовал Марк, – за что ему такие кошмары? Ты бы посоветовал Благочестивому самому своими зельями полечиться. Дурманом, там... А если не поможет – ядом.

– Тот точно поможет, – немедленно согласился Кот. –  Радикально. Больше ничего болеть не будет.

И не выдержал – даже не засмеялся, заржал. Зрелище Первого Герцога и Регента, которого перегибает от хохота, оказалось заразительным.

– Но ты же понимаешь, что этот марш наемников по Империи возможен только в одном случае...

– Полном параличе центральной власти. Или ее... лояльности. – веселье Кота словно саблей срезало. – Соседи?

– А как мыслит Совет Лордов?

– Как всегда – радужно. В Рогери недавно был бунт, у Полночи свои проблемы, Керату мы недавно помогли, и, в благодарность, они в наши свары с Фиолем не полезут. А что думаешь ты?

– То же, что и ты, – пожал плечами Винкер, – Рогери свой бунт почти задавил, Полночь скажет, что "это не проблемы", а Керату забудут про нашу помощь так же легко, как про свои внешние долги.  Если Змея грохнут, никто из них не постесняется оторвать себе кусок от нашей земли.

– Если Змея грохнут, – невыразительно повторил Эшери, – на его место сяду я. И посмотрим, как быстро до всех этих не стеснительных дойдет простая вещь: Рамер Девятый –  лапушка. Как думаешь, когда они захотят его воскресить? Через неделю?

– Я бы сказал... сутки. – Винкер криво улыбнулся, – И кое-кто из наших оппонентов это отлично понимает уже сейчас.

– Он параноик.

–  Священный параноик, – поправил стратег. Помолчал. И все-таки спросил, – Надо объяснять, что это значит?

– Если Змея планируют убрать...

– То тебя попытаются убрать еще раньше. И это наш единственный шанс схватить заговорщиков за колокольчики и узнать, что и когда планируется в Аверсуме. Если мы его упустим...

– Шпаги при нас.

– Не-е, – мотнул головой стратег, – слишком просто. Если облажаемся – пойдем всей командой в жрецы. На десять лет.

Монтрез поперхнулся вдохом:

– Ты серьезно?!

– А похоже, что шучу?

Взгляд черных глаз был похож на Бездну, на смерть, на предрассветное небо – на что угодно, только не на последний анекдот сезона.

– Хвала Темным Богам – я буду мертв, – искренне обрадовался Кот. – Служить тебе?!! Да легче сразу повеситься, хотя бы и за ноги! И это меня боятся! А кто-то даже императора! Хвост, огонь... Какие, право, мелочи.

– Ты ведь тоже сейчас не шутил, – уточнил Марк.

– А демоны его знают, – Эшери махнул рукой и мягко улыбнулся, – забудь. Мы друг друга давно приняли, светлыми и темными. А весь остальной мир... ну, как-нибудь проглотит. Выхода-то нет.

Я проснулась от тихого, спокойного дыхания рядом. Ничуть не сонного дыхания. Темнота смотрела на меня знакомыми черными глазами и обнимала – мягко, почти невесомо. Чуть-чуть касаясь...

– Вернулся, – я ткнулась носом в Марка, обхватила его руками, с силой притянула к себе, – Когда? Почему сразу не разбудил?

– Я в процессе, – хмыкнул он.

– В процессе! – Смеяться или злиться? – А если бы я не услышала тебя?

– Но ты же услышала...

– Ты мог бы сделать меня счастливой на десять секунд раньше!

– Плохие каникулы, – мгновенно согласился Марк, – обещал все время быть рядом...

– "Не обещайте деве юной..." – я потерлась об него лбом. От Марка пахло тонко и горько: кофе, хорошее... очень хорошее вино, дорогие и крайне неприятные духи и тихонько, на грани – запах то ли леса, то ли грозы – чем-то он меня тревожил. Так пахло от Его Императорского Величества в нашу первую и последнюю встречу. "Деликатное положение" проявляло себя как-то странно: нюх обострился до такой степени, что позволял спокойно наниматься в полицию в качестве служебно-розыскной собаки.

– Сначала спасали родину и императрицу. Потом сидели с Эшери и строили козни, от которых весь мир вздрогнет, – пробормотала я. – и, разумеется, пили кофе. Чертову прорву кофе на ночь. Будни великих черных колдунов, ничего особенного...

– Как же я кошмарно по тебе скучаю, – голос Великого Черного опустился почти на целую октаву и ушел в шепот. Почти неслышный, но ощущаемый, как горячий, очень горячий ветер.

Благие намерения... И как только кому-то удается мостить ими дороги, скажите на милость? Мои вот еще ни разу так и не дожили до воплощения в действительность. Ведь хотела сказать ему, что устала, плохо себя чувствую, беспокоюсь... Что там еще? Голова болит? И, разумеется, промолчала, как последняя... хорошая жена.

Руки неторопливо распускали шнуровку на плотной ночной рубашке. Как там в романах? Разум кричал: "НЕТ!", но тело предало белокурую деву?.. Ничего подобного, разум был полностью согласен с телом, и, чтобы не мешать, вообще заткнулся.

Ладонь, жесткая и горячая, скользнула по плечу, щекочуще и нежно... Остановилась. Вернулась назад.

Вот ведь! А еще в тех же романах пишут, что у мужчин в такие моменты мозги полностью отключаются. Видимо, у тех, кто эти романы пишет, мозги отключаются в другие моменты – за клавиатурой.

– Что это? Откуда?

– Ну, понимаешь... Мы с Дашкой решили пиццу приготовить. А у меня неожиданно голова закружилась, я упала... прямо на нее. А у нее как раз нож в руке был. Она колбасу резала.

– Боевым стилетом?

– Ну, что под руку попало, тем и резали.

– Удобно было? – осведомился Марк. – Ничего, что стилет это колющее оружие, а не режущее. Стесняюсь спросить, чем вы раскатывали тесто. – Пальцы почти не касаясь, но тщательно ощупали свежий рубец от полностью зажившей раны. Целительская магия... Еще пара дней, и от него бы не осталось и следа.

Маргарита, ты – кретинка!

– Эшери знает? Хотя, о чем я. Конечно, знает.

– Я попросила его молчать.

– И он послушался, – иронично кивнул Марк. Он не сердился на меня, все было гораздо хуже – он был невероятно встревожен.

– Это была ошибка. Несчастный случай. Больше не повторится... – если у меня хватит мозгов держаться подальше от императорского дворца. Но об этом лучше помалкивать.

– С тебя ведь не взяли какой-нибудь клятвы? – спросил он. Голос Великого черного колдуна для меня всегда звучал, как музыка: саксофон-альт, или лерт... Даже не предполагала, что его звук может быть таким похожим на погребальный колокол.

Торопливо помотала головой. Когда действительно опасный мужчина говорит таким тоном, лучше не перечить, герцогская недвижимость целее будет. Марк перевел дух, сгреб меня в охапку, прижал к себе. И очень тихо приказал:

– Рассказывай.

– Ты уверен, что хочешь это знать?

– Либо ты рассказываешь мне все, без утайки. Либо я, прямо сейчас, даю клятву на крови, что узнаю сам – и повешу виновного на ближайших воротах.

Темнота укутывала нас плотным одеялом, луна, ненадолго показав себя, снова нырнула в тучи. В замке и окрестностях стояла нереальная плотная тишина, невозможная не только для мегаполиса, но даже для сонного провинциального городка. Час между собакой и волком – самый темный в сутках.

...Условие Марк поставил – и не отступит. Мое дело – принять. Других вариантов не предусмотрено.

Личная резиденция второго наследника Священного Кесара была огромной: дворцовый комплекс, больше напоминающий не самый маленький город, честолюбивая принцесса-мать велела возвести на самом краю красной пустыни, где ее дыхание ощущалось особенно сильно.

Здесь журчали фонтаны и пышно цвели розы, а воздух был напоен влагой и пыль не проникала в комнаты... для этого ежедневно трудились почти три десятка магов-стихийников. Зачем? Хозяин почти не появлялся в Красном Дворце.

Впрочем, сегодня он был на месте – и уже спал. Девиц отослал даже не взглянув... Конечно, это никуда не годилось. По тому, насколько мужчина способен любить женщин, здесь судили о его силе, и о том, насколько он способен править. До коронации Хозяин никогда не позволял себе слабости.

Но сейчас трепыхаться было уже поздно. Священный трон занял брат. Хотя... Никто не вечен, а ситуация может меняться очень быстро.

– Эти курицы будут держать языки за зубами? – спросил старшина аскеров.

– Наложницы верны хозяину, – неприятным, слишком высоким голосом заметил сопровождающий, подобострастно кланяясь.

– Девки – верны? – фыркнул тот, – не смеши мои пятки, уважаемый. Верность женщины подобна пустынному ветру, ее определяет настроение. И тот, кто полагается на нее – глупец или безумец.

– Удавить всех?

Услышав вопрос девушки сбились в испуганную кучку, не решаясь даже повалиться на колени и молить о спасении. Впрочем, это бы все равно не помогло. Да и не понадобилось.

– Дай им Росы, отшибающей память за ближайшие сутки.

Едва евнух со своим курятником скрылся с глаз, старшина аскеров потянулся к драгоценной шкатулочке из лисандрийского кедра, чтобы втянуть ноздрями дивный порошок, снимающий усталость и возвращающий бодрость. Но не успел. Потемнело малое зеркало, портал для писем.

Конверт оказался анонимным. Сургуч был, но вместо личной печати отправитель приложил к нему одну из самых ходовых монет. Такую почту Хозяину не приносили, даже после того, как проверят на яды и магию. Слуга вскрывал ее сам – берег бесценное время господина.

"Уважаемый наследник Святого Квентина, – гласило письмо, – Император-Оборотень владеет сокровищем, которое в полной мере можете оценить только Вы, обладая поистине божественной мудростью.

Это – ведьма невероятной силы. Ее кровь способна высушить море и напитать влагой пустыни. Она молода, красива и хорошего рода.

Император-Оборотень не знает ни ее настоящей силы, ни настоящей цены. За пятьдесят тысяч золотом и звание Вашего военного Советника я готов сообщить ее имя.

Ваш преданный слуга..."