Текст книги "Ловушка для химеры (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Глава 20

Увидев в окно тонкую, темноволосую фигурку, задумчиво бредущую вдоль кромки моря, Монтрез решил спуститься вниз. Просто на всякий случай. Но во дворе Эшери наткнулся на своего преданного вассала, который выводил из конюшни оседланного Вельта, и сообразил, что «на всякий случай» не понадобиться. Потому что ничего случайного в судьбе его гостьи больше не будет. Не допустят.

– Просто решил уточнить – ты хорошо понимаешь, что делаешь? – спросил Эшери, – Запретить тебе я не могу.

– Вообще-то, можешь, – пожал плечами Волк, – если я правильно понимаю ситуацию. А мне кажется, я ее понимаю правильно.

– Интересно послушать... – Кот взял Вельта под уздцы и погладил по храпу. Умный конь ласково дунул, взъерошив его волосы.

– Цвет кожи. Белки глаз. Аномальная устойчивость к любым отравляющим веществам. Вывод может быть только один. Кто-то умудрился открыть заново легендарный яд ассасинов. – Кот молчал и барон Аньер продолжил, – Я присягал тебе лично. Это значит, что моя жизнь принадлежит тебе и распоряжаться ей без твоего разрешения я не имею права.

– И когда ты намерен был обратиться ко мне за разрешением? – нейтрально спросил Кот.

– Я решил, что прощение мне будет получить легче, чем разрешение...

Кот усмехнулся.

– Ты выбрал очень правильное время чтобы вот так эпично ошибиться. В другое – я бы не простил. А сейчас... представляешь, даже не очень сержусь. Сам так же влип.

Волк покосился в сторону моря. Кот обнял его за плечи, вроде бы легонько, но тот все равно поморщился:

– Иди с моим благословением. И – удиви богов.

Когда сзади громко всхрапнули, Даша вздрогнула, ойкнула и едва не бросилась бежать, сломя голову. Но тут ей на плечо легла тяжеленная лошадиная голова.

– Убиться веником! – пожаловалась она, – я с вами невроз заработаю. Полный замок индейцев. Кот подкрадывается, ты – подкрадываешься. Даже лошади у вас подкрадываются.

– Мы – разведка, – пояснил Волк, – "громко ходить" не умеем. Лошадей так же учим. Хочешь проехаться вдоль побережья?

– Проехаться – в смысле верхом? На Вельте? С тобой? А ему не тяжело будет?

Конь презрительно фыркнул.

– Нет, – со смешком "перевел" Волк, – ты легкая, а мы недалеко. Тут есть очень красивая бухта, там можно порыбачить.

Даша с сомнением посмотрела на длинную, довольно пышную юбку.

– Давай руку, – сообразил Волк, – а ногу вот сюда, прямо мне на сапог.

– Ай! – приглушенно пискнула Даша и оказалась в седле, впереди Волка. Честно говоря, не очень это было удобно да и высоко... Как в сказках царевны таким макаром через леса и горы ездили, непонятно. Но Волк сказал, что красивая бухта близко...

Конь повернул голову и моргнул карим глазом.

– Такое ощущение, что он мне подмигивает, – поделилась Даша.

– Вполне возможно. Вельт очень умный.

Волны с шелестом набегали на песок и откатывались обратно. Ветер дул ровный и даже не слишком холодный. Идеальный день для неспешной прогулки. Вельт словно чувствовал, что Даша побаивается и старался ступать очень ровно, никаких "колен" не выкидывал, хотя, вообще-то, любил похулиганить.

Через некоторое время она расслабилась, нашла равновесие и, наконец, решилась опереться на своего "похитителя". Так оказалось намного удобнее.

Бухта оказалась небольшой и почти квадратной. С двух сторон ее окружали серые изломанные скалы с вкраплениями рыжего. Часть их них забиралась в море, надежно перегораживая вход. С другого берега поднимались холмы, поросшие кривыми соснами с невероятно густыми, переплетенными ветвями. Вода здесь была изумительно прозрачной – видны все камешки на дне, и это при том, что глубина, Даша поняла это сразу, была очень серьезной.

– Мы любим отсюда нырять, – подтвердил Волк, – вон с того выступа.

"Вон тот выступ" торчал на такой шееломательной высоте, что Даша один раз взглянула – и больше не стала. Нет, все понятно – служба такая, экстремальная. Навыки нужны соответствующие. И тренировать их, наверное, нужно... Но чтобы делать это по доброй воле, да еще и любить?!!

Спешились. На узкой полосе песка, под защитой нависающей скалы ветра не было совсем, зато пригревало солнце и Даша слегка распустила ленты на накидке.

– Я разведу костер, – сказал Волк. – А потом искупаюсь, подождешь?

Ее передернуло:

– Вода ледяная, как вы в ней плещетесь!

– Да ну! Здесь же юг, холодно вообще не бывает. И вода круглый год теплая. Подожди, я тебе Пьесторру покажу и наши речки – вот там, да – холодно. Они прямо с ледников текут. А в море всегда тепло. Можно считать что оно само по себе – гигантская печь.

– Мне даже смотреть на тебя холодно, – пожаловалась Даша, наблюдая, как Волк избавляется сначала от куртки, потом от рубашки.

– Не смотри. Закрой глаза. А лучше – смотри на костер. Или на воду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Даша торопливо отвернулась, но не потому, что оценила совет. А потому, что купаться Волк предпочитал в костюме Адама. Ну, в принципе, логично – чтобы в такую погоду не простудиться в мокром. Как врач она его очень даже одобряла. Но вроде бы не принято вот так, по-простому? Или здесь – нормально.

– Я быстро. Не скучай!

Плеск воды сказал о том, что новый приятель осуществил свое намерение. Приятель? После того поцелуя в библиотеке она не спала полночи. Ждала осторожного стука в дверь. Ведь если мужчина проявил инициативу и не получил по физиономии, значит, в ближайшее время продолжит. Логично? Но то ли логика здесь была другая, то ли, действительно, ребята засиделись у командира так, что свою бы кровать отыскать, не то, что чужую.

Солнце пригревало, от костра тянуло дымом. Тишина стояла такая, что ее можно было разливать по бутылкам и экспортировать в вечно шумные, вечно не спящие мегаполисы ее мира.

Мозг просто не справлялся с нагрузкой. Сначала – перемещение, потом... бедуины. Лаборатория Сагриса, портал... больной старик, которого она искренне хотела вылечить а, вместо этого, убила. Его – и еще бог знает скольких. Включая симпатичную девочку в коричневой хламиде.

Нормальные попаданки спасают мир. А она должна была принести войну... Эшери с его отчаянной командой успели тогда, буквально, в последнюю минуту. Сагрис уже был готов спустить с цепи и войско, и жрецов.

Забавно, что сам маршал Монтрез ее моральных терзаний не оценил. Кажется, они его даже позабавили.

– Лавину вызывает камень, сорвавшийся с горы. Но виноват ли камень? Может быть, вина все же лежит на том, кто его столкнул? – Даша прижмурилась и, как наяву, увидела пристальный взгляд светло-зеленых глаз. – Думаешь, если бы ты не решила примерить кольцо, Сагрис оставил свои планы и Кесар до сих пор был бы жив? Нет, чудо синеглазое. Этого "несчастного старика" уже травили, причем с двух сторон. Его смерть была вопросом времени. А вот войну нам удалось задержать... С твоей помощью, между прочим. За что тебе отдельное спасибо.

...В лицо ей полетели мелкие соленые брызги. Даша встряхнулась. Волк, уже одетый, но с мокрыми волосами стоял рядом.

– О чем задумалась так глубоко?

– О вашем командире, – неожиданно для себя брякнула Даша, – как он может быть таким добрым? Обычно, все красавцы – мерзавцы. Самодовольные. А он – лапочка.

– Кот – лапочка!!? – Волк удивился и даже развеселился, – Даша, маршал Монтрез – один из самых страшных людей в Империи. Иметь с ним дело не полезно для здоровья, а становиться поперек дороги – смертельно, без вариантов.

– Да? – удивилась теперь уже она, – не заметила.

– Потому что ты – мирное население, – пожал плечами Волк, – у вас ведь тоже говорят: "Солдат ребенка не обидит". А тем, кто вовлечен в конфликт или, не дай Небо, виновен – лучше самим зарезаться, дешевле обойдется.

Рядом с костром обнаружилась большая серебристая рыбина, не похожая ни на одну из знакомых Даше, но, похоже, съедобная. Она потянулась к тушке.

– Не пачкай руки. Я сам. Тут дел на медяк. Сиди, грейся.

Вскоре рыба, почищенная и выпотрошенная, уже поворачивалась над костром, источая умопомрачительный запах. Даша несколько раз сглотнула.

– Конечно, надо бы мяса, – задумчиво проговорил Волк, – но не сезон. Пойдет и рыба.

Нежное, чуть присоленное мясо он протянул на ладони. И – не позволил коснуться руками.

– Бери так. Будет вкуснее. По крайней мере, мне – точно.

Даша подивилась, но просьбу выполнила, ничего запредельного в ней не было.

– Вкусно, – оценила она.

– Ты станешь моей подругой? – вопрос прозвучал неожиданно и... вот подходящее слово – официально.

Волк сидел поодаль, не лез с поцелуями, не нависал, не давил. Задал вопрос – и ждал. Так спокойно и терпеливо, что Даша усомнилась – а правильно ли она его поняла.

– В каком смысле?

– А их несколько? – темные брови взметнулись над такими же темными глазами. – Я думал, всего один. Моей подругой. Моей женщиной. Моей хозяйкой.

– Э-э, – не слишком вразумительно протянула Даша. Как-то думать в эту сторону было проще, чем вот так, отвечать на поставленный в лоб вопрос.

– Тебе же понравилась еда, которую я принес к нашему костру.

В легкомысленной головушке шевельнулось подозрение:

– Извини, а... Вот это все смахивает на какой-то ритуал, – Волк улыбался и подбадривал ее взглядом, – это, часом, не помолвка?

– Нет, – он покачал головой, – точно – не она. Клянусь жизнью и силой.

– Ну, тогда, – она зажмурилась, помотала головой. Два месяца жизни! – вспомнилось вдруг с беспощадной точностью, и она выпалила, – Я согласна.

Костер защелкал, рассыпая искры. Волк как-то сразу оказался рядом: большой, теплый, решительный. Пахнувший морем и дымом, с тяжелыми руками и быстрым, рваным дыханием.

– Сделай так, чтобы я забыла все плохое, – попросила она, доверчиво закрывая глаза, – Хотя бы на полчаса...

– Это мелко, Даша. Давай я сделаю так, чтобы все плохое потеряло значение.

– Это невозможно.

– Невозможное мы тоже делаем. Просто для этого нужно чуть больше времени. Дашь мне пару месяцев?

– Да хоть пару лет, – отмахнулась Даша, точно зная, что пары лет у нее нет.

– Договорились...

Переспросить, что за ритуал провернул с ней хитрый четверть-оборотень, Даше и в голову не пришло. Не помолвка – и ладно.

...Дверь в комнату не просто заперли, но еще и подперли стулом, на всякий случай. Келли навешала ведьминых охранок, благо, силу экономить не нужно, а Наарита настроила магический вариант того же самого. Устроили праздник паранойи, парням на радость.

Но никто не возмущался. Лимит ошибок они исчерпали, все дальнейшее нужно было делать безупречно, либо вовсе не браться.

Янг появился в "Подкове" уже утром. Ранен он не был, сильно усталым тоже не выглядел. А был он, пожалуй, доволен, словно после хорошей разминки в приятном, комфортном темпе. Это у него что, драка со всем гарнизоном и погоня по ночным улицам в режиме: "один за всех – и все на одного" – за развлечение идет?

– Когда людей слишком много, они больше мешают друг другу, – бросил он, – в той давке, которую они устроили, не только подготовленный воин – баба на сносях ушла бы и не споткнулась.

– Ну-ну, – протянул Леф, – я верю.

– Прекратите, – поморщилась Келли, – и так слили все, что можно. Теперь хотим слить и то, что нельзя?

– А разве у нас еще что-то осталось?

– Второе задание. Мы все еще можем его выполнить. Да, один раз мы ошиблись, но Скорпион сказал, что это наше право. Мы продолжаем Игру.

– И как ты намерена узнать, что от нас требовалось во втором задании? – заинтересовалась Наарита, – конвертик-то тю-тю...

– Мы можем попытаться проследить за командой Росомахи, – сказал Леф. – Где-то они брали лошадей или лодки, платили деньги и, наверняка, оставили след.

– Если не ушли зеркалом.

– Стратег, – Келли откинулась на короткий диванчик и мелкими глотками пила воду. После шоковой "бомбочки" ей все еще было нехорошо, но организм восстанавливался. – Что бы ты сделал на месте наших конкурентов?

Леф прищурился.

– Для начала я бы представил, что будем делать мы, на нашем собственном месте. И пришел бы к однозначному выводу – чтобы не слить Игру, нам придется сесть им на хвост.

Ну а потом я бы попытался этот хвост или стряхнуть, или увести куда-нибудь вообще в сторону от цели.

– Думаешь, они разделятся? – спросил Орв.

– Не думаю, потому что мы тоже можем разделиться. Нет, я бы действовал по-другому, а Алессин не глупее. Я бы отправил Иголку, он у них хорошо мороки делает, через портальное зеркало куда-нибудь к демонам на рога... А оттуда еще дальше, потому, что с первого раза стряхнуть хвост не получится, мы – упорные и Росомаха это знает. А пока Иголка, изображая всю пятерку, водит нас кругами, с остальными бойцами попытался бы добыть второй конверт.

Или, наоборот, Иголку с мороками отправил бы по дороге, а сам рванул зеркалом. Но это рискованный вариант, мы ведь можем и догнать. И допросить.

– Если Иголка не будет знать, куда ушли остальные, никакого риска.

– А где они потом встретятся?

– В Школе.

– Отработать основную часть заданий вчетвером?

– Не лучший вариант, но вполне годный.

– Хорошо, – кивнула Кел, – примем за рабочую гипотезу. – уставилась на стратега холодными, серыми глазами, – инициатива наказуема, Висельник. Ты придумал – тебе и проверять. Сейчас сходишь на станцию и выяснишь, отправлялась ли зеркалом подходящая компания. И если да, то кто договаривался и оплачивал переход, как он выглядел. Орв с тем же самым заданием идет на каретный двор, а Наарита – на причал.

– А вы с Черным, как засветившиеся по полной, будете сидеть тут, как мыши под метлой, – кивнул Леф, – а что, не глупо. А когда мы выясним, куда делась эта компания...

– Вот, когда выясним, тогда и поговорим. Еще раз.

Собрались и разошлись быстро. Простучали по лестнице тяжелые башмаки водника, спокойно и с достоинством вышел Леф. Наарита без особых затей выскользнула из окна, то, что этаж был далеко не первый, горного спасателя не смущало.

Келли бы тоже не смутило, подумаешь – высота. Ну да, если грохнешься, так покалечишься. Но, во-первых, зачем падать, а, во-вторых, зачем еще нужна левитация?

Янг прикрыл за девушкой окно и вернулся в комнату.

– Хочешь, я сварю тебе кофе? – неожиданно предложил он, – хороший картаэльский кофе, который может даже мертвого поднять из могилы.

– Я слышала, это вредно, – попробовала вяло оказаться Келли, – моя матушка говорила, что кофе – это яд.

– Если и яд, то очень медленный. Я умираю от него уже семь лет и пока прекрасно себя чувствую. Причастись моей религии, шане. В себя быстрее придешь, нормальный цвет лица вернется.

– А сейчас он какой? – так же равнодушно удивилась Кел.

– Под цвет куртки. Зеленый.

– А... ну, это нормально. Хорошо – не фиолетовый. В полосочку.

Не слушая ее больше, Янг зашуршал своими мешочками и загремел жаровней. Кел наблюдала, как он священнодействует, по другому это было не назвать: не торопясь, с чувством, с толком, со вкусом добывает огонь с помощью огнива, меряет температуру жаровни, отмеряет воду. С точностью аптекаря и вдохновением художника или музыканта смешивает порошок и специи.

– Одно ясно – ты не маг огня, – сказала Кел. – А не проще было сразу закипятить воду в чашке, это же быстрее?

– Кофе, моя прекрасная шане, не терпит суеты. Он как любовь. Чем больше терпения – тем интереснее получается вкус...

Над чашкой появилась шапка плотной коричневой пенки. По комнате поплыл горьковатый аромат, мягкий и ненавязчивый, но без труда забивающий все остальные запахи, в том числе и проникавшие с кухни и хозяйственного двора.

Заметив пенку, Янг приподнял ковшик и принялся медленно, медитативно водить им над жаровней: по ходу солнца, против хода. Интересно, это что-то значит? Или просто обычай.

– Готово, моя прекрасная шане, – кофе выглядел как кофе, черный и черный. Но пах... Возмутительно маняще.

– Отпей первым, – мягко предложила Келли, неосознанно копируя интонации Кота.

– О! – черные глаза вспыхнули какими-то бесовскими огоньками и Кел сообразила, что сделала ошибку. – В Картаэлле предложение разделить чашку утреннего кофе...

– Я поняла, – перебила она, – мы не в Картаэлле.

Янг сделал глоток. Настоящий, честный глоток – не пригубил. Зажмурился.

– Я превзошел сам себя. Но все же – это для тебя. Воскрешающий эликсир.

Келли стало смешно и интересно. Этот культ кофе... Пробовала она его – ничего особенного. Простая горькая вода, после которой бывает изжога. Но обижать Янга второй раз не хотелось, а чашечка выглядела такой маленькой. И она решила, что, пожалуй, потерпит. Он ведь старался. Глотнула. И широко распахнула серые, изумленные глаза.

– Что это?

– Это настоящий кофе, моя прекрасная шане. Не та бурда, которую умудряются варить в Империи, а то, ради чего стоит просыпаться каждое утро.

Он не был горьким и не был сладким, не отдавал специями – Кел бы никогда не перечислила, что Янг насыпал в чашку: вкус был цельным и совершенным. Он не был горячим, но при этом обжигал и согревал до самых кончиков даже не пальцев – волос. Келли почувствовала, как загораются щеки.

– Это твоя магия? – по наитию спросила она, поймав взгляд черных глаз сквозь пар от чашечки, действительно, божественного напитка.

– Одна из... – согласился Янг.

– Такой кофе может приготовить только бог. А... еще нет?

– Есть. Но он будет другим. Кофе как "Виа Калесси", его нельзя выпить дважды.

– Янг, как ты думаешь, кто нас выдал Росомахе? – внезапно спросила Кел.

– Почему тебе пришла в голову мысль о предательстве, моя прекрасная шане? – Янг, надо сказать, совсем не удивился.

– Потому что все это ерунда. Продукты, кухня, ворота. Есть три города на расстоянии четырех дней пути от Школы, если брать дороги. А если рекой – их пять. Мы могли оказаться в любом из них. И въехать через совсем другие ворота. Это ненадежно. А Росомаха точно знала, что мы будем здесь и ловушку готовила именно на нас. На меня. Я знаю графиню Валендорскую достаточно хорошо – она ничего не оставляет на откуп случайности и действует только наверняка. Убедительно?

– Увы, шане... Да, – кивнул Янг.

– Так как ты думаешь – кто?

– Почему ты спрашиваешь меня? Я – неизвестная величина в вашей звезде. Я отказался связать магию. Возможно, это именно я предатель.

– Такая вероятность есть, – согласилась Кел, – и я ее учитываю. И все же я хочу знать твое мнение.

– Если можно – через несколько дней, шане. Ты дала мне пищу для размышлений. Я буду думать. Клянусь, что не скрою от тебя итога своих мыслей. Мы ведь разделили первую чашку утреннего кофе. По нашим обычаям, большей близости не бывает даже между супругами.

Глава 21

– Глава Квирина, благочестивый Азар, милостью Святого Квентина, местоблюститель трона примет вас... – слуга коротко поклонился высокому мужчине в простом шерстяном хафане, перетянутом обычным кушаком. Из под хафана выглядывала льняная рубаха и довольно грубые, крепкие сапоги. На кушаке висела сабля в самых обычных, деревянных ножнах.

Любимый и доверенный слуга благочестивого Азара честно не понимал, почему его Господин, который, безусловно, велик почти как Святой Квентин, а возможно и без "почти", в чьих руках власть почти божественная, чей бархатный бекачан расшит золотом и жемчугом так, что его поднимают вдвоем... почему он не выгнал этого наглого и глупого погонщика. Конечно, глупого! Ни одной жемчужины, даже в ухе. Ни одной золотой бляхи на кушаке. Ни одного, даже самого мелкого камешка на ножнах!

И этот нищеброд удостоен чести лицезреть самого Азара, внимать его мудрости, созерцать его небесный лик... А вместо того, чтобы рухнуть на колени и так ползти в малый зал приемов, этот хичин... он просто кивнул. Просто кивнул Доверенному самого Азара и прошел мимо него, как мимо стенки, пачкая своими сапогами бесценные айшерские ковры.

Прошел мимо Уважаемых Людей, корые с восхода солнца ждут своей очереди, одетые во все лучшее, пахнущие благовониями и почтившие Доверенного слугу мешочками серебра, а то и золота... На Уважаемых он тоже не взглянул!

Как тут было не подслушать?

Мерши скользнул потайным коридором в личную молельню Благочестивого, накинул засов и, отодвинув в сторону богатый золотой Шенгари пристроил ухо к едва заметному отверстию в стене. Голос Благочестивого он узнал сразу – неспешную, важную речь, приличную для главы Квирина с легким оттенком отеческой укоризны:

– ... ожидали несколько большего, – услышал слуга, – Квирин недоволен. Я, конечно, сдержал их, объяснив, что так вышло даже лучше. Самые опасные противники устранены, несомненно, волей Неба. А то, что эпидемия в Шариере оказалась безобидной лихорадкой это, безусловно, знак, что Священный Кесар, облака ему под ноги, с небесного престола благословил родной город.

– Неглупо, – обронил нахал.

"Неглупо!!!" Слуга едва не зашелся в праведном негодовании! Да тебе ли, нищий хичин, оценивать мудрость Благочестивого? Упасть и внимать, не поднимая глаз!

– Квирин принял это объяснение. Но сам я хотел бы знать правду. Ты обешал мне несколько другое. Ты обещал мертвый город и четкий след, ведущий в Империю. Такой, который не сможет оспорить даже Император – Оборотень. И – ты обещал мне смерть маршала Монтреза. Но он жив!

– Благочестивый, – слуга мог бы поклясться, но в голосе хичина прозвучала ирония, – когда разрабатываешь такой сложный план, в мелочах может произойти сбой. Жизнь сложна и непредсказуема. Главное мы сделали – Трон Квентина свободен и скоро его займет достойный потомок Святого.

– Живой Монтрез – это не мелочь, – буркнул благочестивый.

– Не нужно демонизировать врагов. Он всего лишь удачливый вояка... Вероятно, наши подарки ему не приглянулись, такое бывает. Возможно, Монтрез был пьян до изумления. В таком состоянии уже не до любви... как бы ни был красив, покорен и обучен подарок. В замке был бал. В любом случае, в ближайшее время я исправлю это упущение. Золотой Кот ходит по этой земле последние дни, клянусь Троном Квентина.

– Лучше бы ты поклялся тем, что тебе, действительно, дорого, – недовольно проговорил благочестивый.

– Я так и сделал, – невозмутиво парировал хичин, наглый до беспредела. – не беспокойся, Азар. У меня почти все готово. Трон займет достойный Кесар, Фиоль покорится ему, Империя падет к ногам нового Живого Бога, а Монтрез пойдет по уголькам... ой, не завидую я аду.

– Теперь ты демонизируешь врага? – хмыкнул благочестивый.

– Мне можно, – туманно ответил хичин, – мы с ним почти братья. Вдохни, выдохни и помолись, Азар, все остальное уже сделано. Мне потребовалось на это десять лет... но сейчас Химера готова к броску.

Хруст сухих галет разносился по зеркальному лабиринту далеко и, кажется, тоже отражался от стен.

– Ругать будешь? – проницательно спросил принц.

– Оно мне надо? – хмыкнул Марк. Принц не успел облегченно выдохнуть, как Винкер добавил, – сдам вас Абнеру, пусть воспитывает.

Дружный стон мальчишек взлетел к потолку и пошел гулять длинными, запутанными тоннелями.

– Настройке тебя кто учил, Твое Высочество?

Удивительно, но Рами, кажется, смутился.

– Сам учился. По книжке.

– А как книжка называлась? И кто автор?

– "Зеркальные пути". Ойген Окли.

– Все с тобой ясно. Вернемся назад – закопай ее в парке, где-нибудь в болотце с лягушками. А лучше – в Альсоре утопи, – посоветовал Марк, – а учиться нужно по учебнику мэтра Танри: "Портальные зеркала. Расчеты сопряжений". Тогда понимать будешь, что есть основное правило, и его нужно придерживаться всегда, при любых условиях, хоть небо гори – если сопряжения не сходятся, немедленно сворачивай поиск и гаси зеркало.

– А почему?

– А потому, – передразнил Марк, – портальное зеркало – это тебе не форточка в сад: захотел – вылез, расхотел – обратно залез. Это мгновенное перемещение на тысячи лиг через сопряжения, в которых точки связаны с нашим миром хаотично. И ориентироваться можно лишь по специальным маякам. Без них унесет неизвестно куда и хорошо, если целиком. Поисковый импульс ищет именно маяки и если находит все, и все – на месте, лишь тогда провешивается портал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Но что с ними может случиться? Я имею в виду – с маяками? – черные глаза Высочества сияли неподдельным интересом.

– Боюсь, не смогу сейчас ответить.

– А почему? Это тайна?

– Точно, – кивнул Марк, – страшная тайна от всех лентяев, невежд и маленьких мальчиков которым воспитатели подсовывают не те книжки. Если я тебе сейчас скажу, что точки сопряжения задаются волновым уравнением Сая, ты спросишь, что это такое. Я тебе отвечу, что это раздел математики, а именно – дифференциальное исчисление, на что ты заметишь, что пока этого не проходил. И на этом разговор закончится. Понимаешь – почему?

– Понимаю, – вздохнул Рами, – ты для меня слишком образованный. Надо догонять.

– Э-э... Марк, а как же Арчибальд? – подал голос Рой, до этого мрачно глядевший в пол. Телохранитель страшно переживал свой промах. – Только не говорите мне, что кот решает уравнения в уме.

– А чего ты у меня спрашиваешь? – удивился Винкер, – ты у него самого спроси.

– Господин Арчибальд, – Рой нерешительно присел перед котом на корточки, – а как вы открываете порталы?

– Лапами, – удивился и кот, – а как еще?

– Это понятно, а чуешь-то ты их как? – азартно подключился принц, – ну как ты понимаешь, что вот в этом месте можно открыть путь?

– Усами чую. Вибрисами. У меня их двадцать четыре. Было бы у тебя столько, тебе бы тоже волновые уравнения не понадобились.

– Поняли, – улыбнулся Марк, – вот вам наглядный пример, как вести научный диспут без общей терминологической базы. И – находясь на разных уровнях понимания теории предмета.

– А чего ж твои двадцать четыре вибриса сейчас-то не работают? – беззлобно подколол сраж резиденции, который тоже получил свою долю галет и воды, но решил их приберечь. – Открыл бы портал, раз умеешь.

Кот совсем по человечески пожал плечами и грустно сообщил:

– Вот если тебя выкинуть с корабля посреди моря, далеко ты уплывешь? А ведь плавать, небось, тоже умеешь.

– Ты хочешь сказать, что твои вибрисы не могут сориентировать тебя по маякам, потому что мы нырнули слишком глубоко в сопряжения? Ты маяков не чуешь? – сообразил принц. – ну ничего себе. Это нас той волной затянуло? Да, ступили мы грандиозно.

– Мы? – шевельнул бровью Винкер.

– Хорошо, я ступил, – признался принц.

– Оба, – буркнул Рой, – я тоже хорош. Но это нормально. Во всех балладах говорится, что от любви глупеют.

– Так-так, – вдруг заинтересовался Марк, – это в каких таких балладах? Процитируйте, молодой человек.

– Хм... Ну, ди Солье, например. "Она свела меня с ума и забрала покой и волю. Она как льдинка холодна, а мне так сладостно от боли..."

Винкер со свистом втянул в себя воздух. Медленно выдохнул, считая про себя сразу на трех языках. И очень спокойно сказал:

– Ну ладно, тебе простительно, дичок кайорский. А вот тебе, Твое Высочество... У тебя же дядя – один из лучших современных поэтов.

Рами хмыкнул:

– Дядя говорит, у него стихи для взрослых.

– Да уж лучше для взрослых, чем этот... праздник мазохизма. "Сладостно от боли", – передразнил Винкер. Потом хихикнул, вздернул подбородок и томно провыл:

Мне на ногу кирпич упал.

Такое счастье привалило.

Как жаль, что ногу не сломал,

А то еще бы слаще было.

Ну, ничего – подумал я,

Не редко кирпичи летают.

Нога, любимая моя,

Тебя я все равно сломаю!

Мальчишки переглянулись и дружно захохотали.

– Имейте в виду, – Марк с двух рук отвесил по легкому, почти невесомому щелбану принцу и телохранителю, – от рыцарей своей жены я жду хорошего вкуса и осмысленных поступков. Хотите носить ленту госпожи Маргариты на рукаве – будьте достойны.

Мальчишки спали. Прямо на полу зеркального лабиринта, невозможного места откуда либо не возвращались, либо... не возвращались. Подложив под голову мешок Марка и укрывшись его же курткой, блаженно и спокойно посапывали. Принц улыбался во сне. Верный телохранитель хмурился.

– Господин Винкер?

– Да, Алекс, – отозвался Марк.

– Вы... знаете мое имя? Это честь для меня.

– Повяжи мою ленту на рукав, – хмыкнул Марк так ехидно, что страж поперхнулся. Не ожидал.

– Господин Винкер, я все сделал правильно?

Марк про себя подивился. Взрослый же парень, почти двадцать уже.

– Подать сигнал, доложить обстановку и, если есть возможность, попытаться прийти на помощь. Все правильно. Соответствует букве и духу устава.

– Хорошо, – страж как-то сразу успокоился, его лицо разгладилось а из глаз ушел тревожный блеск, – мне нужно это было знать. Чтобы просить…

– Просить?

– Да. Я хотел попросить у вас о чести. Если я все сделал правильно, значит я ее достоин. -Винкер поднял голову. Тон стража ему не понравился, – я бы хотел умереть от вашей руки, – выпалил Алекс и уставился на него как молодой послушник на фреску в храме.

Спокойствия и выдержки Винкера хватило на одно короткое слово:

– Зачем?

– Ну... Это же сопряжения. Отсюда нет выхода, а если он и откроется – мы уже не будем прежними. Наш долг избавить от страданий Его Высочество и Его Сиятельство и пресечь собственные жизни.

Марк посмотрел на потолок, но увидел там только собственную искаженную физиономию. Она была настолько кривой, что просить этого парня о помощи язык не поворачивался – ясно же, что у него свои проблемы куда серьезнее.

– А мы страдаем? – спросил он кого-то. Видимо, эхо. Или дивное пространство лабиринта, – надо же. Не заметил. Старею, наверное?

– Мы шли долго, – ожесточенно заговорил Алекс. Похоже, обиделся, – не одну клепсидру. И все это время я не отрывал руки от стены. Если бы выход существовал, мы бы уже его нашли.

Винкер порылся в карманах кожаного пояса и достал вещь, которую вообще не планировал доставать в этом мире, был уверен, что тут она ни к чему. Однако, неожиданно пригодилась. Это была визитная карточка агента, через которого Маргарита искала им квартиру.

Обычный картонный прямоугольник. В сказках Земли для того, чтобы сделать чудо, нужен был непременно посох или, хотя бы, волшебная палочка. Как дипломированный колдун с высшим магическим образованием, Марк знал совершенно точно: никакой кусок дерева не поможет совершить чудо. Чудо должно быть в тебе самом и тогда ты сможешь все с помощью чего угодно. И даже магия не нужна.

– Возьми, – сказал он, – и кинь... ну, хотя бы, шагов на пять. Семь – будет идеально.

Алекс посмотрел на него странно. Но, видно, былая слава пока что надежно защищала Винкера от подозрений в поехавшей крыше. Страж примерился и с силой швырнул визитку вглубь коридора.

Ожидаемо – она упала почти рядом.

– Попробуй еще раз, – посоветовал Марк, – только не мни. Мять нельзя. Такое условие.

Алекса хватило на семь бросков. Упорный. Подобрав в очередной раз упрямый листок бумаги, который не летал, не летал хоть ты тресни – он протянул его Винкеру и угрюмо сообщил: