Текст книги "Ловушка для химеры (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)
Глава 25
Деревушка называлась красиво – Купель Рауши. И место было под стать – небольшое, почти круглое и дивно-прозрачное озеро с термальным источником, воды которого сбегали вниз небольшим водопадиком. А вокруг бурно зеленел оазис, жались друг к другу крыши местных, круглых жилищ – хичей, а чуть поодаль огромными волнами поднимались песчаные дюны.
После заметенного снегом Хатрока пустыня могла показаться ласковой, доброй матушкой, распахнувшей теплые объятья блудным и непутевым, но любимым детям. Но никто здесь не обманывался на счет доброты, любви и прочего: кости верблюдов, почти занесенные песком, они видели не раз. Костей путников не наблюдали, но лишь потому, что человек – он, вообще-то, намного мельче. Песком занесло, рыжие шакалы растащили...
На Хатроке люди жили не первое столетие, и неплохо жили... пока некто, не будем показывать пальцем и называть имена, не решил наложить лапу на древнюю реликвию Храма. Жили бы и дальше. Ну – холодно, снежно. Зато рыбы – валом, птица, тюлени, лосятина... Главное – воды горы. Правда, в всновном, в твердом состоянии, но на что огонь? Растапливай да пей. А от холода можно и в сугробе укрыться. Видели они не просто жилища, целые города из снега, где внутри домов горели костры и сидели на шкурах спокойные и веселые люди – охотники, рыбаки. Которые обожали попугать пришельцев под свист вьюги страшными сказками о снежных великанах и морских чудовищах, но сами ничего не боялись.
Не испугались они и странных пришельцев с юга. Даже строганину им вынесли... Алая кровь на снегу видна издалека, а вой осиротевших собак слышен еще дальше. Но слишком далеко Хатрок, слишком много снега между ним и остальным миром. Не ездят туда просто так, в гости. Если только по очень сильной нужде – да и с нуждой предпочитают ждать до лета.
Сахи ждать не стали. Пришли со стороны Ахана, проложив себе дорогу магией, вошли в поселок, уничтожили всех: и жрецов, и послушников, и простых рыбаков. Разбили ледяную колонну и забрали то единственное, за чем пришли...
Следов не оставили, это же сахи – какие следы? Ни следов, ни живых свидетелей, ни своих убитых или раненых. Глазами птицы много не высмотришь и магический след не поднимешь, но Волк увидел достаточно, а командир счел поход "во плоти" до Хатрока несовевременным.
Придет короткое лето – доберутся сюда люди. Похоронят погибших, заново осенят кругом место – и поселятся. И будут жить. Место хорошее, рыбы много, чего не жить? Север – добрый. Он только на первый взгляд кажется суровым и даже жестоким. А на самом деле там жить можно.
Зато "ласковая" пустыня убивает неосторожного путника за два дня.
После Ахана, куда они прошли зеркалом и "полета" до Хатрока друзья почти не разговаривали, как-то не тянуло. Молчаливо заседлали заранее подогнанных верблюдов, оплатили место в караване и не спеша двинулись вглубь Хаммгана.
Их неразговорчивость погонщики приняли как должное. Мало ли? Может, языка не знают. Или знают, да не любители этим самым языком дюны подметать. Заплатили честно, и не золотом, а ровным, без изъянов, "снежным" жемчугом. На побережье Картаэллы он был ходовой монетой и шел по две жемчужины к золотому имперскому эру. Но чем дальше от моря, тем больше жемчуг поднимался в цене и на другом конце "верблюжьего моста" – так звали здесь караванные тропы, уже за одну жемчужину давали два золотых эра. Или три фиольских кунша, по размеру монетки были одинаковы, но содержание золота в эре традиционно поддерживалось чуть выше. В общем, выгодные клиенты.
О своих зверях заботились сами, хлопот не доставляли... ну и хорошо.
А незадолго до Купели случилась беда – одного из них цапнула какая-то гадина. До оазиса путник дотянул, что странно – обычно светлокожие люди после таких-то дел очень быстро "садились на черного верблюда", но этот, видимо, оказался крепким. Все признаки были на лицо – четкие, большие отверстия от передних зубов на бедре, плохой сердечный ритм, одышка а, чуть позже – сонливость.
Сон должен был плавно перейти в смерть... однако ж не перешел.
– Может статься, Рауше еще зачем-то нужна его нить, – глубокомысленно заметил хозяин каравана, – но задерживаться я не могу. Мои товары ждут.
– Понимаю, – кивнул сероглазый путник, который, как оказалось, очень даже неплохо знал картаэльский.
– Здесь хороший знахарь. Вы можете оставить с ним вашего друга, о нем позаботятся, как о родном.
– Благодарю, – учтиво и сердечно поклонился тот, – мы останемся все. Это наш хозяин. Долг хорошего слуги быть рядом с господином.
Караванщик шевельнул бровями, правда, скрытое шамайтой, движение пропало втуне.
– Так, если шоннер... Может быть вам, наоборот, лучше уйти со мной? – понизив голос спросил он, – кто знает, как жизнь повернется. По всем признакам он все же уйдет по облакам... А ну как выживет? Не распорядится ли вас казнить за то, что не уберегли господина?
– Это уж как Ткачиха Гобелена решит, – сероглазый снова склонил голову, – вернуть деньги мы не требуем.
Услышав об этом, караванщик сразу повеселел. И здоровья и благополучия шоннеру и преданным слугам пожелал вполне искренне.
Едва караван скрылся, умирающий немедленно пошел на поправку. Удивительного в этом не было: Кот и с настоящей царевной Хаммгана мог поцеловаться без фатальных последствий для организма. А уж если "следы зубов" подделаны с помощью стилета, а остальные признаки – тщательно подобранным набором трав...
И никого из местных жителей ни капли не удивило, что четверо путников решили на следующий день нагонять караван. Верблюды у них были резвыми и здоровыми, шоннер чувствовал себя на удивление хорошо, а деньги за место в караване уплачены.
Способ "скинуть хвост" был простым, но, как ни странно, сработал. В караване сочли, что они остались в Купели и не ждали возвращения, в Купели их с самыми лучшими напутствиями проводили на восход – и тоже не ждали.
Правда там, куда они направлялись, подобных гостей ждали всегда... но туда еще предстояло добраться, а по пути много чего могло случиться.
Хаммган вдали от караванных троп – это огромная, бескрайняя пустота до самого горизонта, яркое небо над дюнами и редкие, можно даже сказать, редчайшие вкрапления изумрудной зелени среди песков.
Верблюды были не простыми – беговыми. Сухие, поджарые, для скорости. На них не навьючишь тюков больше собственного веса, зато по пескам они легко обгонят даже лошадей... правда, на очень короткое расстояние. Но иногда и это – благословение Небес.
Сейчас звери спокойно и с достоинством ступали по пескам, щебню и камням. Вокруг не было ни души, только в небе парила какая-то птица, неопознаваемая на такой высоте, да пару раз дорогу пересекли здоровенные, толстые ящерицы.
Ближе к предгорьям обитали пустынные харги – некрупные, но очень серьезные коты всех оттенков песка, с большими ушами и мощными лапами. Там же, восточнее, можно было встретить стаи рыжих шакалов и стада парнокопытных и непарнокопытных.
А здесь, в центре Хаммгана, похоже, обитал только один вид хищников... И они на него нарвались. Было бы странно, если б этого не случилось.
Увидев характерное марево над песком, Маркиз выбросил руку вперед, сжал кулак, отставил большой палец и резко повернул вниз. Друзья остановились. Сам он и не подумал спешиться, а бестрепетно направил верблюда вперед.
Умное животное чуяло беду, но подчинилось всаднику. Не доезжая до дрожащего, как желе, воздуха десять шагов, Маркиз остановился.
– Привет, пугало трусов, – крикнул он громко и без малейшего почтения к Великой Пустынной Нечисти.
Похоже, дух опешил. Ответил он не сразу, а когда голос загремел над дюнами, он был мощным и очень рассерженным..
– Здравствуй, бурдюк с кровью! – Дух оказался старым и сильным. Впрочем, Маркиза это не смутило.
– Ты слепой или неграмотный? – удивился он, – Два бурдюка. Я и верблюд.
– Можешь быть спокоен, наглец, я все подсчитал. И сколько вас, и сколько верблюдов...
– Тогда чего сидишь?
– А что я должен делать? – на этот раз дух, действительно, удивился.
– Либо сожрать нас вместе с верблюдами, либо поднять свою тощую задницу и дать проехать.
– Кажется, пока я спал, хичины нашли новый способ покончить с собой, – в задумчивости проговорил дух. Марево колыхалось, время от времени принимая очертания прозрачной полусобаки – полупумы, здоровой, мускулистой и, действительно, тощей.
– Ничего удивительного, – пожал плечами Маркиз, – ты так дрых, что спокойно проспал бы и Конец Света. И что с тобой делать прикажешь?
Духа смутила странная постановка вопроса.
– Ты – со мной?
Вместо ответа Маркиз вытянул ладонь и прямо из нее забил крохотный фонтанчик.
– Ты – маг? – сообразил дух, вздрогнул и присел.
– Водник, – подтвердил маг, – Так что смою тебя, как верблюжью лепешку...
– Не успеешь, – опомнился дух, – Сахеримы разорвут тебя на кусочки и умирать ты будешь до-о-олго...
– Не понял, – мотнул головой Маркиз.
– Чего ты не понял, вчерашний день своего верблюда? – приосанился дух.
– Тебе с этого какая выгода? Ну, порвут меня сахи, а тебе-то что достанется? Сознание хорошо выполненного долга? И давно ты на такой диете? Теперь понятно, почему у тебя такая тощая задница...
– Замолчи! – рявкнул дух. Марево над дюнами закачалось, – Я ужас этих песков!
– Ты – голодный ужас этих песков, – поправил Маркиз. Он сдернул перчатку, обнажил руку. Осмотрел два массивных золотых кольца. Хмыкнул, сдернул оба и швырнул вперед. – Подкормись, несчастное ты создание. А то смотреть больно. Сердце кровью плачет.
Кольца пропали, не долетев до земли. Невидимый дух зачавкал с видимым удовольствием. Кажется, он даже облизывался.
– А еще есть? – спросил он, как только с трапезой было покончено.
Маркиз невольно улыбнулся.
– А песчаные духи еще есть? Вокруг Белой Обители?
– У вас столько золота, что ты опасаешься... в моей способности съесть его в одиночку? – потрясенно вымолвил дух и почти материализовался. Собакопума капала на песок вполне осязаемой слюной. – Неужели у вас СТОЛЬКО золота?
– Нет, мой прозрачный и неплотно пообедавший друг, – усмехнулся Маркиз, – золота больше нет. Но есть кровь. И ее, действительно, СТОЛЬКО, что тебе никогда не съесть в одиночку.
Дух в недоумении покрутил круглой башкой. Он видел только четырех всадников на четырех верблюдах. Это, конечно, очень щедро... но не так, чтобы уж совсем несъедаемо.
– Где? – сдался, наконец, он.
– На закате, – не стал лукавить Маркиз. – Там около двух тысяч человек и два раза по столько лошадей и верблюдов.
– Но там же Белая Обитель?!! – сообразил дух.
– Кажется, он сейчас почешет ухо левой лапой, – шепнул Обжора.
– Тихо, – прошипел Волк, – не мешай слушать!
Его глаза блестели от удовольствия, как у матерого меломана на премьере оперы.
– Верно, – кивнул Маркиз. – Крепость сахов. И мы собираемся сравнять ее с землей. Но если пропадет столько мяса, это же неправильно? Особенно, когда ты так голоден.
– В твоих словах много правды, – заметил дух.
– Ага. Хоть соли. Так как – мы договорились? Ты пропускаешь нас к крепости, а потом собираешь своих братьев и вы замыкаете крепость в кольцо, так, чтобы никто оттуда не ушел.
– Ни человек, ни верблюд, ни лошадь? – уточнил дух, не верящий, что ему привалило такое счастье.
– Кроме нас и тех, кого мы возьмем с собой.
– А золото? В Белой Обители много золота...
– Если оттуда не уйдет никто, кроме нас, золото можете забрать себе.
– Клятва?
– Клятва.
Дух всосался в землю, пропуская отряд. Они нахально прогнали своих верблюдов прямо по тому месту, где совсем недавно сидел в засаде голодный Ужас Пустыни и повернули коней к крепости.
– Большой. Сильный. Тупой, – Маркиз покачал головой, – не подумал о том, что сахи его худо-бедно кормят, хоть и скудно... А не будет их – кто будет таскать ему рабов?
– Недальновидный. – согласился Волк.
– Что ты от него хочешь? – пожал плечами Кот, – Он же песчаный дух, а не профессор университета. Какое образование он мог получить в Хаммгане? А из тебя все же получился дипломат.
– С кем поведешься, так тебе и надо.
Солнце медленно двигалось по белесому небу к зениту. Становилось ощутимо теплее, а, вскоре, должно было стать по-настоящему жарко.
Со стороны восхода появилась небольшая черная птицеящерица и, хлопая крыльями, вцепилась Коту в предплечье. Эшери, без почтения к древним традициям, плюнул ей на затылок и получил скрученную в трубочку записку:
"На тропе, в переходе от Дан-Шари, подготовлены пять верблюдов для гонцов Сагриса, проплачены вперед..."
Кот нахмурился, машинально прищелкнул пальцами, чтобы сжечь записку, но огонь отказался явиться к своему господину и повелителю – кончики пальцев слегка потеплели – и только. Значит, они почти добрались до места и скоро увидят высокие стены Белой Обители.
– Вот так... ни тебе "люблю", ни "целую", ни даже "соскучилась", – задумчиво проговорил Кот, разрывая записку на мелкие клочки. – Все исключительно коротко и по делу.
– Вообще-то, командир, это и есть "люблю" и "скучаю", – заметил Маркиз, который оказался рядом незаметно, но как всегда в самый нужный момент. – Переписка во время Игры запрещена, за это баллы снимают. Обо всем необычном, замеченном по дороге, ученики должны написать в докладе Скорпиону, по окончании зачета. Кел рискнула... Менталист может и не посчитать причину веской.
– Думаешь? Ладно, попытаюсь тебе поверить, как глубоко женатому человеку а, значит, в какой-то мере, эксперту в семейной жизни.
Маркиз поиграл бровями. И с преувеличенной заботой спросил:
– Может быть, еще что-нибудь узнать хочешь, командир?
– Хочу, – неожиданно согласился Эшери. – Как ты согласился оставить Анжели на две недели? В Шатерзи неспокойно...
– А! Это очень просто. Две пары верных телохранителей, ежедневные молитвы всем богам Неба и Бездны и нечеловеческая сила воли. Больше ничего не нужно. – По своему обыкновению, Маркиз зубоскалил. Но ответил вполне откровенно – он тоже сходил с ума от страха за свою женщину. А еще – за пасынка, которому, совсем юному, пришлось принять герцогские регалии и за младшего брата, ставшего телохранителем принца. – Любовь дарит многое, командир. Но не возможность отказаться от своих даров. Это – не к ней.
Белая Обитель поднялась над горбатыми дюнами ближе к закату, когда спины всадников уже ощутимо ныли, а сами они, вместе с верблюдами, составляли одно усталое и вонючее целое.
"Белой", вопреки названию, она не была – обычный для этих мест красновато-серый камень. Невысокие стены, восемь сторожевых башен с площадками для балист. И "хитрые" ворота, которые располагались не в стене, а прямо в колодце одной из башен. А то! Приди сюда армия завоевателей с тараном, да разнеси первые ворота – и изнутри, с верхней площадки защитники с удовольствием благословят их чем-нибудь тяжелым. И – конец тарану. А ты попробуй найди в пустыне ВТОРОЕ подходящее дерево...
Верблюды заметно оживились, почуяв воду. Всадники доверились им, и, действительно, вскоре меж дюн блеснуло... Озеро? Нет, скорее, большая лужа, часть системы лагун, которые в дождливый сезон становились "сырыми". Сезон этот был короток. Все остальное время воду в окрестностях Обители можно было найти лишь за стенами, Сагрис об этом позаботился.
– Может быть, они там все молятся? Или у них пост – оружия нельзя? – мечтательно протянул Маркиз.
Волк хмыкнул:
– Ты опять слишком плохо думаешь о людях. Конечно, они будут вооружены до зубов. И балисты будут.
Песчаный гребень надежно скрывал их от наблюдателей. Напоив зверей и напившись сами, они распотрошили тюки и сейчас с удовольствием обтирались кусками ткани, пропитанной специальным раствором, уничтожающим запахи. Ну и рубахи сменили, заодно. Погибать – так в чистом.
Эшери через голову снял медальон, незаметно погладив его пальцами, и передал Маркизу.
– Сбереги. Если что – сначала уничтож, а потом умирай.
– Не беспокойся, – мотнул головой тот.
А Монтрез надел шенгу. Золотую, как и положено герцогу. Впрочем, у остальных были не хуже. Но настоящая ценность символа веры определялась не металлом, а совсем особенным Благословением. Или все же теперь следовало называть его заклинанием? С тех пор, как некий молодой человек сложил с себя обязанности Святого...
К воротам подошли четверо... но любой наблюдатель увидел бы только одного. Одинокого пешего путника в длинном синем хафане и простой серой шамайте.
Если привратник и удивился, то ничем не показал этого. И не проявился, пока Монтрез вежливо не постучал в ворота молотком. Тогда сверху раздолось недовольное:
– Кого Бездна отрыгнула?
Кот невольно улыбнулся. Как в точку, а? Запрокинул голову и ответил:
– Эшери!
– Ну да, – охотно отозвался страж, – а я, стало быть, Священный Кесар.
Препираться можно было долго. Кот поступил проще – размотал шамайту и тряхнул головой. Язык привратника мгновенно приморозило к небу. Посмеиваясь, неужели он и в самом деле так страшен? Эшери лениво поинтересовался:
– Так меня впустят? Или самому войти?
– Огненная магия не действует на Благословленной земле, – отмер страж.
– Тогда чего вы боитесь? Мне нужно поговорить с Настоятелем.
– Благочестивый Сагрис в отъезде, – с облегчением выдал страж
Это было предусмотрено. К Самой Хитрой Твари Хаммгана Кот бы, пожалуй, так нагло сунуться не рискнул. Тот слишком осторожен. Он просто приказал бы пристрелить Монтреза со стены, не вступая в дискуссию. И не взирая на любопытные обстоятельства. Кстати – очень правильно бы поступил. Кот и сам сделал бы так же, явись "почти братец" под стены Монтреза. В общении с ними обоими самой умной тактикой было – убей, а потом разбирайся, чего он хотел... Демоны! Не удивительно, что в них подозревали родственников.
– Меня вполне устроит Беджар.
На стене замялись. Потом ответили.
– Жди! Я послал раба.
– Далеко послал-то? – так же лениво поинтересовался Эшери. Привратник не удостоил его ответом. Впрочем, Кот и не ждал.
Прошла... а, точнее, проползла, как ленивая черепаха, почти целая короткая клепсидра, когда над головой Кота снова послышался шум.
– Эй... Ваша Светлость?! Вы можете войти, но мы вас обыщем, заберем все оружие, переоденем в нашу одежду и свяжем руки. Годится?
– Как храбры воины Святого Квентина! – восхитился Эшери, – две тысячи одного не испугались!
– Святого не трожьте! – Возмутился привратник. – Так как? Согласны? А то можете идти, откуда явились. Беджар сказал, что как-нибудь переживет эту невосполнимую утрату.
– Открывай дверь, – засмеялся Эшери.
И Белая Обитель, скрипнув петлями, отворила ворота. Ой, зря...
Глава 26
В Монтрезе все было устроено не как у людей. Обычно портальное зеркало располагалось в подвале, куда вели несколько запертых дверей. И правильно – уязвимое место любой крепости, те же ворота. Другое дело, что слишком узкие, армию или даже отряд наемников через них не проведешь – немедленно сигналка сработает и стражи с арбалетами строго спросят, чего условно уважаемые и, безусловно, незваные гости здесь забыли. А если ответ не понравится, то, не говоря злого слова, пристрелят да тут же, на заднем дворе и прикопают.
А в Монтрезе портал (тот, который для всех) был в библиотеке. Большое ростовое зеркало в массивной серебряной раме, в аккурат между стелажами. И двери в хранилище знаний, традиционно, не запирались. Заходи кто хошь и бери что хошь.
Мало кто знал, что зайти сюда, без личного разрешения правящего герцога, не смог бы и бывший Агшэр Картаэллы... Он, кстати, пытался. Два раза. Потом решил, что еще три тысячи лет бессмертия намного лучше, чем одна клепсидра сомнительной славы... Черт, вот уже и я привыкла измерять время клепсидрами.
Я не читала. Книгу на коленях держала, но читать не могла – слишком сильно напрягаться нужно, чтобы преодолеть дебри архаичного языка. А мне никак не удавалось успокоиться и отрешиться.
Поэтому тихое "дзинь" серебряной рамы прозвучало как музыка. Может быть, они вернулись? Или хотя бы кто-то из Отряда?
Но это были не они. Из рамы на паркет легко и привычно шагнула изящная женщина в скромном, но очень дорогом платье с модной в Империи короткой стрижкой. Золотые волосы. Зеленые, светлые глаза, напоминающие бутылочное стекло. Властная и капризная линия губ.
Я мысленно еще раз чертыхнулась, отложила тяжеленный том, поднялась с удобного диванчика и присела в реверансе. Гори в аду тот, кто придумал эту пытку для суставов и мышц! А я еще от себя уголька подкину.
– Ваше Императорское Величество...
Женщина оглянулась. Заметила меня. Узнала и – нет, не поморщилась, конечно. Улыбнулась, вполне вежливо. Но вот этот почти неуловимый промежуток, пауза между узнаванием – и улыбкой... Он был. В резиденции именно так давали понять, что ты – в опале.
– Госпожа Маргарита.
Строго говоря, насколько я знаю, императрица должна была назвать меня госпожой Винкер. Но, вот почему-то, выбрала такую форму. Хотя – ведь нас когда-то представили друг другу "коротко". Значит – имела право. Интересно, если я назову ее "госпожой Алетой" – в обморок упадет?
Наверное, не стоит. Вдруг, если все-таки упадет, да еще, не дай боже, синяк посадит, это расценят, как покушение на Императорскую семью. Марк как-то сидел в Рахте, недолго. Не тот опыт, который бы мне хотелось приобретать. Обойдусь.
– Надеюсь, мой кузен дома? – спросила императрица таким тоном, словно я могла ее кузена переработать на начинку для пиццы.
– Сожалею. Маршал Монтрез отбыл по делам.
Алета выразительно наклонила голову:
– Вот как... Что ж, спрашивать, куда он уехал и когда вернется – у вас бесполезно.
Вот ведь стерва! Я про себя восхитилась – это уметь надо, так произнести это короткое "у вас", чтобы я в полной мере ощутила соственное ничтожество. Типа – кто ты такая, чтобы герцог делился с тобой своими планами...
Ну, это мы проходили. Любая общага – тот еще гадюжник. Не сумеешь показать зубы – будешь все пять лет на кухню и в душ пробираться по ночам, короткими перебежками.
– Да, Ваше Величество. Эшери взял с меня слово молчать о цели его поездки.
– Эшери? Вот как... Вы зовете Первого Герцога и Регента просто по имени? Впрочем, не важно. Может быть, вы подойдете мне даже больше.
Не подойду! На расстояние удара – точно. Императрица была безукоризненно вежлива, но смотрела... Так смотрит враг. Девочки с городских окраин в таких вещах не ошибаются. Во всяком случае – взрослые девочки.
У того, кто не умеет узнавать врага по взгляду, мало шансов вырасти. У девочек с окраин ведь не бывает мамок, нянек и телохранителей. И домой по темным улицам мы возвращаемся одни. И свои проблемы привыкаем решать сами, с детства. Родителям некогда, они работают. А иногда их и вовсе нет. Пап – так у каждой второй.
Мои размышления прервал вопрос Ее Величества.
– Вы не получали известий?.. Я знаю, есть способы...
То есть вот так... Выходит, про воздушные кольца ей известно. Не лучшая новость. Но она – мать! Хоть и змея коронованная. И сына любит, это видно. Если б мой ребенок вот так пропал – я бы и помойной крысе в пояс поклонилась, только бы узнать, жив ли, здоров... Тут промолчишь – подлость будет. А проболтаешься – глупость выйдет. Вилка.
– Ваше Величество, они живы – это все, что мне известно, – максимально осторожно сказала я, глядя в пол.
– Вы ведь можете знать только про Марка?
Точно, известно! Змея и есть. Кобра Императорская. Восьмидесятый левел, 2,866 Здоровья. Неубиваема в принципе, но... Что там еще говорилось в гайдах? Можно попытаться приручить? Спасибо, заклинатель из меня как из веника пистолет.
Но вслух я сказала другое.
– Если Марк жив, то жив и Его Высочество. Он никогда не допустил бы иного развития событий.
Алета некрасиво поджала губы:
– Иногда события развиваются не так, как нам хочется.
– Не у стратегов, – возразила я.
– Хм... Для того, чтобы выстроить правильную стратегию, нужно владеть всей информацией. – Алета прошла вперед, резко развернулась. Я невольно тоже сделала несколько шагов, чтобы сохранить прежнее расстояние между нами. – А когда горло сжимает удавкой клятва Немого Огня... Вечная клятва!
Сердце дернулось и вместо очередной порции крови выбросило в вены крутой кипяток.
"Моя жена не пойдет под клятву Немого Огня..."
А императрица, выходит... И какую же тайну надо было прятать так жестко? Тайну, в которую посвящена женщина, жена, мать наследника...
Вторая порция крутого кипятка была уже перебором.
Рами – не родной сын Императора? А тот... знает об этом? Черт! РАЗУМЕЕТСЯ! Еще как знает. И любит без памяти, как не всякий отец любит родного ребенка. Молодец, мужик, уважаю!
Но Алета – хороша. Протащить в наследники Империи нагулянного ребенка – как ей это, вообще, удалось, а? До ДНК-тестов этот мир еще не дорос, но маги-водники определять родство умели, мы ведь на 60% состоим из воды, а у нее есть собственная память.
Кстати, насколько мне не измеяет моя – гуляла эта дама, да так смело, напоказ, ни от кого, особо, не прячась – только с одним человеком. И... еще раз черт! Вот почему улыбка Рами всегда казалась мне такой знакомой. Улыбка, поворот головы. Умение быстро, очень быстро соображать и находить парадоксальные, но единственно верные решения.
Но ведь и на Его Величество принц тоже похож! Сильно похож, иначе бы я так долго не тупила... Выходит?.. Что же это у нас выходит, а? И тут круг замкнулся.
Теперь понятно, почему Дух Водопада так легко поменял свое решение, хотя древние пророчества – это тебе не хухры-мухры, они ВСЕГДА исполняются. Исполнилось и это. Я все-таки вышла за принца. Просто – не за того принца...
Теперь многое становилось понятным. И то, что Марк, всегда вежливый и безупречно учтивый... временами просто давил властностью, как пневмопрессом. И вроде бы неуместно такое для колдуна из маленького Румона – но даже безбашенные девчонки из общаги приседали и не спорили. Чуяли то-ли кровь настоящих повелителей?
Круг замкнулся не только для меня. Взглянув в светлые, горящие паникой глаза Алеты, я отчетливо поняла две вещи: во-первых, ход моих мыслей она просекла. А во-вторых, жить с таким знанием мне не позволят.
И ждать "плаху, палача и рюмку водки" слишком наивно и оптимистично. Императрица – южанка, а Кайора у нас славилась не только редкоземельными металлами. Эшери, любимый и признанный герцог – освободитель без хорошей тонкой кольчуги туда не совался.
Правильно делал! Эта дрянь воткнулась мне в плечо, хотя нацелена была, зуб даю, в сердце. Меткий глаз, косые руки... десять лет без тренировки. Больно было, между прочим – зверски!
Меня замутило, от шока я споткнулась, наступила на подол платья, будь оно трижды не так постирано и полетела назад себя. Удар затылком? Сотрясение мозга?
Маргарита, очнись. Похоже, сотрясение случилось еще до удара. Никаких последствий не будет, потому, что эта змея тебя сейчас попросту добьет.
Правая рука с растопыренными пальцами инстинктивно взметнулась к груди в напрасной попытке защититься. От метательных ножей, да! Еще эффективнее прикрыться веером, тогда точно не достанет.
Пытаться "наладить контакт" с императрицей мне и в голову не пришло. Женщина в панике – страшный зверь! Медведь-шатун болонкой покажется.
Левая рука осталась висеть плетью и в момент падения соприкоснулась со стенкой... Точнее, не совсем стенкой. И даже – совсем не стенкой. Зеркалом!!!
Мгновенное головокружение и я, спиной вперед, с размаху влетаю во что-то большое и мягкое.
У Кота там, что, подушка для трюков?
Небо над Дан-Шари только отовилось загореться костром. Пожал на восходе едва тлел, слегка касаясь острых шпилей Башен маадиров, откуда почтенные жрецы Рауши приветствовали приход нового дня.
При всей своей неустроенности, Дан-Шари был вполне безопасен. Если соблюдать некоторые простое правило: ходить только по главным улицам, не сворачивая в переулки. Вымощенные камнем главные артерии Города Луны по негласным правилам считались нейтральной территорией.
А вот каждый отнорок был уютным домом для своих – и воротами ада для всех остальных. "Своими" считались либо род, либо народность, либо большая семья. Всех своих знали в лицо, не трогали и даже защищали. Остальные, по умолчанию, были добычей.
Поэтому, когда наперерез Орву кинулась хорошенькая девушка в разорванной рубахе, босая и с явными следами побоев на милом личике и, заливаясь слезами, принялась молить спасти ее брата, которого вот прямо сейчас убивали в таком переулке, водник, не говоря худого слова, скрутил ее водной плетью, заткнул рот кляпом, кинул "отвод глаз" и в таком виде притащил ее в небольшую комнатку в гостевом доме: "Фонтан госпожи"... Названия здесь и впрямь были один другого чуднее.
Хотя с этим все было кристально ясно – супруга хозяина обожала поговорить с постояльцами и была так красноречива, что демона лысого заткнешь. И впрямь – фонтан.
Толкнув добычу в угол, не сильно и не грубо, но так, чтобы девчонка почувствовала – никто с ней тут церемониться не станет, Орв встал напротив, нависая над ней всем своим немалым ростом и негромко сообщил:
– Сейчас я освобожу тебя от кляпа, но плеть на шее оставлю. Один писк не по делу – придушу, а хозяину скажу, что ты девка из борделя, которая получила за услуги, решила – что мало и кинулась на постояльца. Он мне слова не скажет, просто пошлет прибраться. Поняла?
Девица непримеримо сверкнула черными глазами из под почти сбитой на сторону шамайты.
– Снимаю, – предупредил Орв и щелкнул пальцами.
– Ты мерзавец! – заверещала она, – Притащил честную девушку, надругался. Люди Дан-Шари, помогите!!! Помо...
– Дура, – определил Орв, затягивая петлю. Девчонка захрипела и упала на колени. – Думаешь, если я маг, так заклятие тишины не кинул? Хм... Интересно, почему? Засмотрелся на твои потасканные прелести... честная девушка. Да когда ты ей была я, небось, еще пешком под стол гулял. Надругаться над тобой?! У тебя столько монет не будет, чтобы оплатить эту услугу.
Значит так, попытка вторая и последняя. Не получится – придушу сразу. И ничего мне за это не будет. Такого мусора по углам Дан-Шари и так больше, чем нужно. Мне еще приплатят за уборку. Чего сверкаешь глазами? Хочешь сказать, твой брат или любовник отомстит, "рыбки" летают быстро?
Судя по тому, как нахмурилась девчонка, именно это она и хотела сказать.
– Овца наивная. Я – маг, на меня у всех ваших Ночных Пастухов убивалка не отросла. Ну что, ослаблять петлю или предпочитаешь сразу сдохнуть и не мучаться? Один кивок – даю тебе шанс. Два – отправляю к Рауше. Или к песчаным духам.
Девушка метнула на Орва злющий взгляд, помедлила. И кивнула. Один раз.
– Слушаю.
– А потом ты меня отпустишь?
– Пять слов назад отпустил бы точно. Теперь – подумаю.
