Текст книги "Ловушка для химеры (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
– Девятка?
Она снова промолчала, но выпустила еще одну плеть и не сильно, но демонстративно отвесила парню леща.
– Деся...
– Она внеуровневая, – прозвучал еще один голос. Женский. Точнее – девичий.
– И чего ты тут делаешь? То есть, – поправился парень, – за чем пришла? Если не за нашей добычей, так, может, договоримся? Тут ловушек до беса, а те, которые на выходящих поставлены – еще опаснее. Ты нас развяжешь – мы тебе поможем, сделка?
– Заткнись, – добродушно посоветовала черноволосая незнакомка, – С тобой я точно ни о чем договариваться не буду.
– Чем я плох? – удивился парень.
– Тебя слишком много, – объяснила она. И пошла вперед. К ним. Ровным шагом, с какой-то змеиной грацией, слегка покачивая бедрами... Совершенно игнорируя тот факт, что босые ноги ее ступают по битым стеклам.
– Небо помилуй! – ахнула девушка, – Верховная Жрица храма Змея!
– Доброй ночи, прихожане, – насмешливо согласилась она, – Доверите этим стенам свои, несомненно, достойные имена?
– Только прозвища, – подал голос парень, который до этого мгновения молчал, – Я – Эльвин, что означает...
– Лук, – кивнула женщина, – на древнекартаэльском.
– Дальше, по ходу солнца: Конь, Шершень, Юкка и Злой.
– Игра, – кивнула Верховная Жрица с полным пониманием ситуации. Помолчала – и неожиданно добавила, – Мальчики спятили! Бросать вас против меня все равно, что пытаться затравить ирбиса двухнедельными щенками.
– Ну уж так-то, – оскорбился Шершень, – может, хотя бы двухмесячными?
Вместо ответа жрица выпростала из недр серого бесформенного балахона тонкую, удивительно изящную руку и легко, ничуть не рисуясь прищелкнула пальцами. Осколки, крупные и мелкие, и даже стеклянная пыль – все пришло в движение, закрутилось вихрем, принимая форму разбитого стекла. Мгновение – и оно уже целое взлетает под купол.
– Вы владеете магией времени, госпожа? – опешила Юкка.
– Только в пределах своего храма. Итак, господа Старатели... Что вам здесь понадобилось. И, предупреждаю сразу – лучше вам ответить и не врать. Я не хочу ссориться с Эшери из-за пятерых мертвых или покалеченных учеников... но если у меня не будет другого выходя – поссорюсь.
– Кот тебя по всему Аверсуму размажет тонким слоем, – фыркнул Шершень.
– Восстановят, – равнодушно отозвалась жрица. – Что? Здесь для меня смерти нет, а в другом месте я с ним драться не буду. Так что кто из нас с Эшери кого размажет и каким слоем – это гадательно... А вот я вас – с гарантией. Клятвы молчания, – жрица на миг прищурилась, – вы еще не приносили. Тем лучше! Итак...
Веревка послушно, как дрессированная змея, подползла к ней и сама намоталась на протянутую руку. Жрица запрокинула голову и уставилась вверх. Отличный момент, чтобы ударить... если бы не воздушные плети, крепко спутавшие команду.
– Веревка, крючок, голова статуи, – пробормотала она, – и вы, юные дарования, всерьез решили, что вот так просто утянете величайшую из реликвий храма – Корону Змея?
– Конь – маг земли, – буркнула Юкка, – он должен был спуститься и аккуратно развалить крепления.
Девушка кивнула:
– Могло получиться. Но... а как бы вы выбрались наружу? Вы ведь, должно быть, в курсе, что такое Корона и чем закончится ее кража.
– Шершень владеет Диктатом Воли.
Жрица бросила внимательный взгляд на хмурого парня, который смотрел в пол.
– Могло получиться, – повторила она, – а меня ваш гениальный план, похоже, не предусматривал...
– Мы думали, все жрецы уже подушки давят. Вас не было слышно и видно, даже на магическом плане.
Жрица пожала плечами. И мягко повела рукой.
Что случилось дальше, потребовало от команды недюжинной смелости. Удрать, теряя тапочки, они не могли – путы держали крепко, а вот заорать... Но – удержались. Священный ужас выплеснулся только парой заковыристых матерных выражений. Самое неприличное выдала Юкка:
– Чтоб мне родить от крокодила!
Статуя Змея словно на мгновение подернулась густым туманом. А когда он рассеялся, над пятеркой возвышался самый настоящий, живой змей. Здоровенный – такие, говорят, еще водятся там, где растут самые дорогие орхидеи... наверное, поэтому они и дорогие.
Змей потянулся всеми сочленениями, блестящая коричневая с золотом чешуя сверкнула в свете магических огней. С тихим, едва слышным шуршанием заскользили по плитам узорные плотные кольца, смещаясь. И громадная, плоская голова легла на пол, прямо перед пятеркой.
– Я сейчас обделаюсь, – сообщил Конь.
– Постарайся воздержаться, – поморщилась Юкка. Она, как ни странно, была почти спокойна. То ли нервы у девушки были покрепче, то ли змей не боялась. То ли уже просчитала ситуацию и сейчас спокойно ждала, что скажет жрица.
– А он не в трансе, – между прочим сообщил Шершень, – глаза ясные.
Жрица улыбалась, довольно и немного злорадно.
– Ну так что? Вот змей, вот корона. Как поступите? Рискнете забрать?
– Да, – подал голос Злой, – Задание должно быть выполнено.
Он даже шевельнулся, было, в направлении огромной башки, но плеть не пустила.
– Павшим героям слава, – пожала плечами жрица.
– Перед многократно превосходящими силами разумнее отступить, – пробормотал Конь.
– Очень хорошо, – царственно кивнула хозяйка храма, – Дезертиры тоже нужны, чтобы производители пеньковых веревок смогли прокормить своих детей.
– Госпожа Жрица... Что вы хотите за свою помощь. Вы ведь уже решили нам помочь...
– У вас что, коллективный разум, как у пчел? – Жрица с интересом уставилась на Злого, – я услышала ровно по одной умной мысли, зато от каждого.
– Не все равно, какой он? Главное, что есть, – буркнула Юкка.
Услышав это, жрица неожиданно развеселилась. К добру это, или к худу? Чем грозила пятерке мрачная радость этой могущественной женщины?
– Я позволю вам взять корону, – она обвела паломников ехидным взглядом.
– В чем подвох? – насторожился Эльвин.
– Ну, точно, коллективный разум, – жрица уже открыто смеялась. – Возьмите то, за чем пришли. Берите же, моя зверушка вас не тронет... какое-то время. Очень непродолжительное время. И оно уже пошло, клепсидра перевернута. Ну же, – Марша сощурилась, голос стегнул, как кнут, почти осязаемо. А воздушные путы вдруг пропали, так резко, что гости чуть не повалились на пол.
Злой решился. Он протянул руку и схватил с головы Змея корону, здоровенную и довольно тяжелую. Но, оказавшись у него в руках, она вдруг начала стремительно уменьшаться и вскоре стала размером с небольшую тиару. Парень сунул ее за пазуху и пятерка, подскочив, метнулась к боковому проходу. Служебному – там ловушек, и правда, было на порядок меньше... Зато – самые опасные.
– Дети, – покачала головой Верховная Жрица, которая сама была лишь немного постарше этих "детей", – побегайте. Вам полезно. Лучше спать будете. Ну, что, мой хороший, – женщина погладила здоровенного питомца, как кошку и не приказала, а, скорее, спросила, как друга и союзника, – Взять их? Или не стоит?
Змей ничего не ответил, но жрица, видимо, что-то поняла. Продолжая улыбаться своим мыслям, она снова повела рукой и на голове змея возникла еще одна корона, точная копия унесенной прихожанами. А милая зверушка подняла голову, на мгновение окуталась туманом – и предстала глазам Марши каменной статуей.
– Вот так, – Марша огляделась, отряхнула ладони и ступни, – В драке побеждает не тот, кто сильнее ударит. А тот, кто ударит точнее и вовремя.
Глава 36
– А почему маркиза? – шепотом удивилась Восьмерка, направляясь за Кел по аллее, выложенной узорной плиткой, похожей на сплющенные перепелиные яйца. Она шла на полшага позади, как и положено камеристке знатной дамы.
Граф Ласси и Орв клепсидрой раньше отыграли тот же номер: аристократ и слуга. А Янг, на вопрос, как протащить в резиденцию его, лишь окатил пятерку хорошей порцией неподдельного удивления и пожал плечами. Действительно, нашли о ком беспокоится. Понятно, что Белый ассасин пройдет куда ему нужно и даже Темные Боги его не задержат. Разве что, остановится вежливо поздороваться.
– Титул учтивости, – пожала плечами Кел, – действующий герцог Шатерзи ныне несовершеннолетний Джаспер. Мои родители по приговору лишены дворянского звания, а сестра ныне просто госпожа Спейрус, по мужу.
– Не думала, что нас пропустят, если честно, – Наарита повела плечами, с интересом разглядывая дворцовый парк. Бывать в резиденции раньше ей не доводилось. К слову – Келли тоже попала сюда во второй раз в жизни. Первый – зеркалом, на одну клепсидру и лишь за тем, чтобы вручить прошение о помиловании родителей секретарю Его Императорского Величества, выслушать неискренние соболезнования и уйти назад, практически, под конвоем.
Наследнице опального рода никто доверять не спешил.
Но, кажется, эти времена прошли? Перед ученицей Школы Старателей двери резиденции открылись охотно. Или император знал об ее помолвке?
Так или иначе – они вошли.
– Малый прием у Императрицы вот-вот начнется, – тихо сказала Кел, сжимая перчатки, – мы должны успеть. Это наше алиби: пришли на прием и ушли сразу после приема. Все время были на глазах.
– Тогда действуем, как договорились, – Восьмерка покрутила головой, чтобы убедиться, что рядом никого нет – и быстро сотворила иллюзию Кел. Та ничем не отличалась от реальной девушки: дышала, моргала. В случае необходимости могла присесть в глубоком реверансе. На этом ее возможности кончались и начинались проблемы.
А, значит, Кел стоило поторопиться. Невидимость укрыла ее в то же мгновение и она потихоньку отступила назад.
На первый взгляд задача выглядела нерешаемой: найти, где в огромной резиденции могут быть спрятаны волосы императрицы... далеко не факт, что в ее покоях. Возможно – в сокровищнице или в часовне, пожертвованы кому-нибудь из Святых Древних. Или, вообще, сунуты куда-нибудь в дупло – сомнительно, но кто знает.
Келли чуть отогнула перчатку. На запястье, почти невидимый, поблескивал один единственный золотой волос. Не императрицы – откуда бы? Но – близкого кровного, это тоже вполне годилось.
"Поиск" – заклинание не безобидное, и проводи его маг, в резиденции немедленно встала бы на уши вся магическая сигнализация... ведьмины методы были тихими. Кел не стала ничего поджигать, она лишь шепнула волоску несколько слов, ожидая, что ее легко, почти нечувствительно потянет к тому месту, где Алета спрятала свою золотую косу.
Человек предполагает, а Темные Боги в это время угорают со смеху. В первый раз волосок так дернуло, что Кел едва не упала, "подобное к подобному" рвануло с силой призового коня.
Эшери в резиденции? Вот ведь... не кстати. Но как же дернулось сердце!
Кел сурово цыкнула на себя, вдохнула – выдохнула и повторила зов, отсекая ближнюю и самую яркую цель.
Алета придирчиво осмотрела себя в зеркале: красива, спокойна, холодна. Косметика уже не может спрятать темных кругов под глазами и красных век, но ничего страшного: есть магия иллюзии. Подданные увидят то, что привыкли – Золотую Богиню паркета. После этого приема она привычно соберет урожай сердец...
И никто не узнает, что Богиня не спит уже третью ночь.
Почти неслышный шорок за спиной сказал, что в комнате появились слуги. Императрица обернулась: неспешно и величественно. В будуар вносили цветы. Огромную, перевитую лентами корзину с маварскими орхидеями. Очередной подарок от очередного поклонника.
Муж этого словно не видит... Так равнодушен? Тогда почему он не отпустил ее, тогда, десять лет назад? Ведь она согласна была уйти в чем была, отказавшись даже от имени и дворянства. Оставить состояние, превосходящее императорское в несколько раз. Ей нужна была только свобода – и сын.
Кто их поймет, этих оборотней.
Так же неслышно в комнате появилась Аней. Присела в реверансе:
– Ваше Величество, к вам Его Светлость, герцог Монтрез. Примите?
Алета обернулась так стремительно, что с туалетного столика посыпались баночки и коробочки с кремами и притираниями. Эшери уже входил: спокойный, всем довольный и, как всегда, нечеловечески красивый – вот кого не трогало время! Точнее – трогало, но как то уж очень своеобразно: короткие и редкие мимические морщинки в уголках глаз и губ только добавили лицу выразительности, сделав его больше мужским, чем волшебным.
Для сегодняшнего "малого" приема он выбрал белый костюм, украшенный серебряным шитьем.
Аней мгновенно исчезла, но взгляд, брошенный на брата, Алета уловила: чистый восторг, любование, привычное изумление – и ничего пошлого, бабского. Горничная смотрела на Первого Герцога как на произведение искусства, ту же статую на Аллее Просвещения. Пожалуй, узри она Эшери полностью обнаженным – и тут бы не изменила себе, продолжая восхищенно вздыхать и не делая ни малейшей попытки потрогать.
– Да, – кивнул сильф раньше, чем она спросила, – По крайней мере, двое из них живы, благополучны и не изменились: Марк и Рой. Они вышли.
– А... Рами?
– Этого пока сказать не могу. На связь Марк не выходил, вероятно, пока не смог. Но его кольцо мой наблюдатель засек.
– Я этого не выдержу, – угрюмо пожаловалась Алета, – почти четыре дня неизвестности... Все молчат. А драгоценный супруг улыбается, как ни в чем не бывало!
– А что он должен делать, по-твоему? – удивился Эшери, – обернуться и в истерике расколотить хвостом пару башен? И чем бы это помогло?
– По крайней мере, это обнаружило бы в нем хоть какие-то человеческие чувства! – в сердцах Алета так сдавила веер, что тот с сухим хрустом переломился пополам. Отбросив его, императрица встала и заходила по комнате.
– Небо с тобой, Алета. Император – не человек, каких человеческих чувств ты от него хочешь?
Кончиком парадной шпаги Монтрез осторожно подцепил корзину с орхидеями, покачал ее, перехватил:
– Записки нет. Зато есть подарок... Какой интересный! Это флакончик из целого рубина с золотой пробкой. В виде кулона. Изящная работа. Это что – духи?
– Специальный состав, как раз из маварских орхидей, – ровно отозвалась Алета, – давно обещанный.
– То есть, ты знаешь – от кого?
– Да. Вреда в них нет, я уже ими пользовалась, – сестра протянула руку. Но Эшери сначала коснулся кулона одним из своих колец – простеньким на вид. Вместо бриллианта в нем поблескивал обычный горный хрусталь. Не совсем обычный, самый лучший в мире нейтрализатор ядов – но кто об этом знает?
– Вот теперь надевай. Помочь?
Императрица повернулась спиной. Эшери аккуратно набросил цепочку и ловко управился с миниатюрным замочком.
– Спасибо, кузен, – Алета подалась, было, вперед... Но цепочка змеей захлестнула ее шею.
– Не так быстро, кузина. Сначала ответы. Что взбрело тебе в голову, когда ты попыталась убить супругу Марка... Ты всерьез думала, что этого никто не заметит?
– Эшери...
К чести Алеты, она даже не дернулась, мгновенно сообразив, что нежно любящий братик ее немедленно удавит, насмерть. Если решит, что она предала семью или Империю.
– Я защищалась!
– Маргарита напала на тебя? Прости – не верю. У нее не было причины.
– Эшери, отпусти. Я... я расскажу все, что могу.
– Рассказывай. – велел он. – По результатам посмотрю, отпустить, или... доделать работу.
Императрица тихонько перевела дух.
– Я под клятвой Немого Огня. Бессрочной.
Тихий, короткий выдох был ей ответом. И...
– Продолжай. Но будь осторожна.
– Я осторожна, – с горечью отозвалась Алета, – я уже десять лет осторожна. Меня не надо учить. Я с этим живу, дышу, сплю, гуляю... Я даже злюсь осторожно, чтобы в пылу гнева не сказать лишнего. Я больше всего на свете боюсь простудиться, чтобы лихорадка не развязала мне язык. И благословляю Святых Древних за то, что не говорю во сне...
– Сагу о мучениях святой Алеты я выслушаю позже, сейчас факты, – перебил ее Кот.
– Еще мгновение, и эта тварь заговорила о том, о чем я должна молчать! И кто знает, как это восприняла бы клятва. Я могла сгореть на месте, и пепла бы не осталось. Да и не пыталась я ее убить, просто заткнуть. Ты же меня знаешь – если я кидаю нож, он не ранит, а убивает!
– Ты не тренировалась с ножами десять лет, – уронил Эшери. Но удавку ослабил.
– Моя жизнь была в опасности, – повторила Алета. – Что мне, по-твоему, надо было делать?
На это у Монтреза ответ был. Предельно четкий, как инструкция по применению:
– Не лезть в дела, на которые тебе не хватит ни ума, ни выдержки. С клятвами разбираются жрицы Змея, а с опасностью для императорской семьи – генерал Райкер.
– Эшери, ты же сам понимаешь, что это несерьезно, – отмахнулась Алета. – Я защищала свою жизнь. Его Величество меня поймет.
– А Марк? – вкрадчиво спросил Кот.
Алета на мгновение запнулась.
– Ну... ведь он ТОЖЕ заинтересован в том, чтобы я была жива и благополучна. К тому же... с этой девицей ведь ничего не случилось?
Эшери взял Алету за плечи и встряхнул так, что у той клацнули зубы а в глазах бутылочного цвета появилось некое подобие мысли.
– А сейчас я тебе объясню, что ты сделала. Ты своими собственными руками устроила переворот в Империи, лишила трона мужа – точно, сына – возможно. И организовала еще одну гражданскую войну. Одной тебе, видимо, было мало. Одно утешает... По результатам твоей деятельности голову тебе, скорее всего, оторвут и на этот раз я тебя спасти не смогу, а Марк... просто не станет.
– Ты уверен? – вскинула голову Алета. – А если я предложу ему трон? И – себя? Думаешь, он откажется?
Она растянула губы в пленительной улыбке:
– Эшери, мы ведь оба понимаем, что эта девка... простолюдинка... Она ничего из себя не представляет. Он взял ее как замену мне. И если у него будет оригинал – думаешь, он вспомнит о копии? А твои власть и влияние еще больше укрепятся. Рамер Девятый тебя ценит, это так. Но Марк Первый будет ценить еще больше. Подумай об этом.
Кот шевельнул бровью и саркастично спросил:
– То есть ты предлагаешь мне присоединиться к ТВОЕМУ заговору против законного Императора?
– Как можно, – голос Алеты стал медовым, – Не мне, с моим женским умом лезть в интриги. Я предлагаю ТЕБЕ организовать заговор. К которому я присоединюсь. Уже присоединилась...
Наарита почувствовала легкое прикосновение к ладони и щелчком пальцев убрала иллюзию. Для тех, кто стоял рядом, ничего не изменилось – две девушки, высокородная госпожа и бедная дворяночка-компаньонка-прислуга за все... Как стояли, так и стоят, вперед не лезут, на глаза императрице попасть не пытаются. А значит – пусть стоят.
– Ты нашла? – одними губами спросила Восьмерка.
– Нет!
– Как так? Не сработало?..
– Все сработало, – Кел досадливо поморщилась, – мне нужны вы все. Коротко – волос нет в резиденции, а, возможно – и в Аверсуме.
Наарита с трудом удержалась, чтобы не обернуться. Это было бы неуместно: в зал как раз входила императорская чета, и вся публика подалась вперед.
– Я проверила три раза из разных мест резиденции, – торопливо зашептала Келли.
– А тянет куда? – мгновенно сориентировалась воздушница.
– Поисковый импульс рассеивается.
– И что это значит? Расстояние больше критического? Но...
– Тс! Не здесь! В туалетный комнатах... как только завершится выход. И – быстро. Чует мое сердце – времени, практически, не осталось. Янг здесь?
– Я его не видела...
– Ничего не значит. Он мог и не показаться. Подай сигнал общего сбора, я ухожу.
– Иллюзия?..
– К демонам иллюзию. Возможно, тебе понадобятся все твои силы.
И Белка растворилась, легко лавируя в толпе, которая после выхода правителей, пришла в движение.
Наарите, в отличие от Келли Майрон, не повезло. Или, наоборот, повезло? Она выросла в горном селении и не владела навыком быстрого перемещения по дворцовым коридорам. Причем так, чтобы всем встречным казалось: эта девушка идет по важному делу и задерживать ее не следует. И запоминать ее тоже не следует...
Несколько раз ее толкнули случайно, и один раз – вполне намеренно. Ни разу не извинились. Восьмерка этого и не ждала. Не все ли равно, когда такие дела творятся.
... – И? – Орв поднял глаза на свою богиню, – что за паника в войсках? Ну, отослала императрица куда-то свои волосы. Может быть, в летнюю резиденцию. Или в морской замок. Или, вообще, в камине сожгла.
– Ты, действительно, не понимаешь? – округлила глаза Восьмерка.
– Объясни!
– Императрица – южанка. Никогда в жизни она не выпустит из рук такую вещь, как волосы.
– Но ведь по волосам порчу навести нельзя! Тем более – так давно срезанным. Это – суеверие.
– Порчу нельзя, – согласилась Келли, – зато можно провести поиск.
Орв фыркнул:
– Ну и зачем? Все и так знают, где находится императрица.
Висельник присел на кушетку.
– Не важно, что можно, а что нельзя, Орв. Ее Величество верит, что можно – и она бы никогда не отдала свою косу в чужие руки. Просто потому, что ей с детства твердили, что это опасно.
– Куда же тогда делась эта клятая коса?
– Вот это нам и предстоит выяснить, – постановила Келли и перевела жесткий взгляд на Ласси, – ставь задачу, стратег.
Наблюдая, как легко скользит меж придворными прекрасная золотоволосая женщина с яркими зелеными глазами, как змеится на ее губах легкая, ни к чему не обязывающая улыбка, как играет с рубиновым браслетом тонкая рука, Его Императорское Величество Рамер Девятый размышлял о том, что совершил ошибку, удержав эту женщину силой.
Она не смирилась. Она не простила. Она не успокоилась. И, что хуже всего – она продолжала любить.
Ветреное сердце легкомысленной южной красавицы оказалось до изумления верным. И даже второе явление Черного Рыцаря с молодой супругой... ничего не поменяло.
Надо было отпустить их, еще тогда. Небо бы не рухнуло. Разведенный император это, конечно, скандал... но, положа руку на сердце – ведь не хуже, чем император с хвостом. Или хуже?
Его размышления прервала молодая брюнетка в простом, но очень дорогом платье, с единственным украшением – редчайшим темным сапфиром в целомудренном вырезе. Она была ошарашивающе красивой... А ее реверанс – настолько грациозным, что император не сразу опомнился и кивнул, разрешая ей встать.
– Светлого Неба Вашему Величеству.
– Благодарю вас, моя госпожа, – Рамер поймал себя на том, что улыбается вполне искренне, чего с ним давно уже не случалось. – Я раньше не видел вас при дворе.
– Я редко бываю здесь.
– Но бываете, – уточнил он, – а я вас не замечал. – покачал головой и постановил, – Мне нет прощения.
– Есть, – возразила незнакомка, улыбаясь в ответ, – я вам его только что даровала.
– О! – он негромко рассмеялся, – вы еще и великодушны.
– Легко простить того, кто ни в чем не виноват.
Император и незнакомка медленно пошли мимо золотых колонн. Их провожали глазами, отчасти от того, что Повелителя всегда сопровождали взгляды. Но, в основном, смотрели на его спутницу.
– Виновного вы бы простили так же легко?
Ее губы снова тронула легкая полуулыбка.
– А это зависит от того, перед кем он провинился. Если передо мной – вряд ли. Если только...
– Любили бы больше жизни? – скептически предположил император.
– О, как раз нет. Напротив. Если бы была абсолютно равнодушна. Любовь строга и порой требует слишком много. Равнодушие как-то проще.
– То есть, если кто-то долго не может простить...
– Скорее всего – любит. И сильно обижен, – кивнула брюнетка.
– И... как быть? – Рамер Девятый остановился, заметив, что они отошли слишком далеко, еще пара шагов – и скроются с глаз в одной из ниш, а это уже будет верхом неприличия и прямым оскорблением хозяйке приема.
– Принести дары Храму, разумеется, – отозвалась брюнетка со странным блеском в черных глазах.
– И что, поможет? – хмыкнул он.
– Нет, конечно. Но совесть будет чиста.
– Это, конечно, здорово.
Незнакомка подняла голову и посмотрела прямо в глаза Повелителю. На такой фокус решались немногие, и даже не из-за его статуса. Просто – дурное это дело, смотреть в глаза змею.
Но женщина сделала это так просто, словно в сотый, или даже в тысячный раз.
– Ты еще не заплатил за свое счастье, Рамер Девятый. Поэтому оно не дается в руки...
– Я десять лет плачУ. Недостаточно?
– Ты должен отдать то, что взял. И прибавить сверху. Щедро прибавить, не жалея...
Уголок губ императора дернулся. Он почти никогда не позволял себе на людях показать, что зол – от этого был всего шаг до оборота. Но девчонка его разозлила.
– Есть чудная поговорка: кому я должен – всем прощаю, – сообщил он.
– Твой выбор... – красавица посмотрела на него с сочувствием, шагнула в тень... и пропала. Совсем пропала. Как не было.
Император оглянулся и хлопнул в ладони, призывая стражу.
– Проверьте здесь все на отвод глаз и невидимость. Надо найти женщину: молодую, темноволосую. В черном платье, на шее – редкий синий сапфир.
– Она должна была быть здесь? – удивился один из стражей, – мимо нас такая не проходила и в списках ее нет.
– Она была здесь, – сквозь зубы повторил император, – и я хочу, чтобы вы ее нашли.
...Прием шел своим чередом. Гости, приглашенные Алетой и пригласившие себя сами, бродили по Золотому залу от одного кружка трепливых придворных к другому, чтобы вставить свои пару эров. Это называлось: "вращаться в обществе". Подходящее название. Правда, Рамер Девятый предпочитал другое слово: "болтаться".
Центром вселенной была Алета. Она стояла в компании своих верных рыцарей и милостиво позволяла себя развлекать. Хотя с удовольствием метнула бы в самых говорливых свои знаменитые стилеты – уж на столько-то Рамер жену изучил. Спасти, что ли?
– Дорогая? – он вклинился в довольно плотный кружок, бесцеремонно раздвигая его плечом. Сообразив, кому чуть не наступили на ногу, "рыцари" порснули в стороны, не забывая учтиво кланяться. – Вы не принесете мне фиольского?
Вместо ожидаемой благодарности, зеленые глаза сверкнули яростью.
– Ваше Императорское Величество уже... освободилось?
– Да и желает выпить в обществе супруги.
Его слова были восприняты совершенно правильно. Последние, самые стойкие (или самые наглые, а, может, и самые тупые рыцари) отошли на приличное расстояние.
Держать себя в руках Алета умела. Не всегда демонстрировала этот талант, но умела. Подняв руку, она подозвала слугу и распорядилась по поводу вина. Два бокала появились мгновенно. Императрица сама приняла поднос и присела перед Рамером в глубоком реверансе. Настолько глубоком, что кулон с ярким рубином выскользнул из выреза и на мгновение окунулся в бокал.
Демоны! Таких женщин нужно либо насмерть влюблять в себя... либо держать в башне на удаленном от мира острове.
Император потянулся к бокалу. Зеленые глаза смотрели на него с какой-то обреченной злостью.
Он не успел. Тонкая, почти женская рука, унизанная перстнями, увела вино прямо из под носа Повелителя.
– Надеюсь, вы меня простите, – герцог Монтрез мастерски располовинил свою специальную, светскую улыбку, чтобы оделить сразу обоих, – очень хочется пить.
– Казнить не буду, – буркнул император, – но ящик вина из Монтреза ты мне пришлешь.
– Ящик за один бокал? – изумился Эреши, – ну у вас и проценты, Ваше Величество. Остается радоваться, что вы деньги в рост не даете.
– Это был особенный бокал.
– О, да, – согласился Эшери, с великолепием истинного кота игнорируя намеки, – вино и в самом деле неплохое. Хоть и не люблю фиольское.
Он допил его до самого дня и повернулся, чтобы поставить на поднос слуги. Но то ли тот был неловок, то ли Кот промахнулся. Бокал соприкоснулся с полом и разлетелся в брызги.
– Сегодня явно не мой день, – хмыкнул Монтрез.
Император сдвинул брови. Слуги организовали легкую суету... Никто не заметил, как под косметической иллюзией лицо Алеты сделалось бледнее снега.