Текст книги "Ловушка для химеры (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)
– Разумеется. Это Келли Майрон, по титулу учтивости, маркиза Шатерзи.
Рамер Девятый нахмурился и в небольшом зале приемов словно повеяло грозой.
– Ваше Высочество, при всем уважении... Герцогством Шатерзи ныне правит юный Джаспер. Он несовершеннолетний, но его права неоспоримы и я – их гарант. Любая попытка оспорить их будет приравнена к враждебным действиям...
– Небо упаси, – вскинул руки Сагрис, – вы не так меня поняли, Ваше Императорское Величество. Вернее, я плохо объяснил. Безусловно, приданое девушки мне не нужно и я готов подписать отказ. Мне ничего не нужно, кроме согласия на брак.
– Вы влюблены в маркизу?
– Безумно, – не моргнув глазом, подтвердил принц, – без нее мне солнце не светит.
– А она?
– Разумеется, наше чувство взаимно. И ее решение связать со мной жизнь – добровольно и искренне.
– Тогда почему я не вижу маркизу в вашей свите? – антрацитовые глаза полыхнули тьмой.
– О... Келли... Простите мою дерзость, Ваше Величество. Она боится, что ваша воля станет препятствием на пути к ее счастью. Я не смог убедить ее, что вы великодушны и не станете удерживать девушку в Империи силой. Она отказалась от путешествия и осталась под защитой стен моего дворца... но прислала собственноручно написанное письмо. И свое фамильное кольцо, в знак того, что отказывается от своих прав на Шатерзи ради желания быть со мной. Прошу ее великодушно простить. Моя невеста очень молода.
– Нет! – прошипел разьяренный Кот.
– Это письмо... при вас?
– Разумеется, – с готовностью кивнул Сагрис и сделал знак неприметному человеку из своей свиты.
Глава 41
– Нет, – повторил Кот, глядя в окно. Гнев он удерживал предельным усилием воли. Светлые глаза почти побелели от ярости, но лицо оставалось спокойным.
– Что значит – нет? – удивился Император. Не глядя протянул бокал и Алета ловко наполнила его сладким вином, тем самым, которое Эшери согласился бы пить, только умирая от жажды.
– Это ответ, который мы дадим "почти братцу" и его компании...
Совет Лордов собрался экстренно и не в полном составе, но, чтобы принять решение, Высоких Лордов хватало. Канцелярия спешно готовила обновленную редакцию Договора, настроение царило приподнятое. Лорды (почему у Эшери это слово упорно рифмовалось с "мордами"?) улыбались друг другу так гордо и победно, словно посольство Кесарии и это предложение было целиком и полностью их заслугой.
– В такие подарки судьбы я не верю, – попытался объяснить он, – Сагрис – тварь жадная и хваткая, живет по принципу: "что мне нужно, то – мое". А тут даже не попробовал поторговаться. Даже для приличия. Это может значить только одно – он и не собирается выполнять договор.
Сутулый наследник князя Гевора спорить не стал. Но заметил:
– Обстановки в Фиоле мы не знаем. Может быть, власть нового Кесара пока не слишком прочна и, таким образом, он пытается...
– ВЫ не знаете обстановки у бритых, – перебил Кот. – Мне она отлично известна. И, кстати, договор с Империей... просто, чтобы вы знали – наивернейший способ вырыть яму под Священным троном.
– Но подписать его все равно нужно! Что бы бритые не задумали, если договор будет – мы сумеем настоять, чтобы он выполнялся. Что вам не нравится, герцог?
– Маркиза Шатерзи, – напомнил Кот. – Она должна быть возвращена в Империю. Как можно скорее.
Владетель Шардэ недовольно выгнул смоляную бровь.
– К чему она здесь, в толк не возьму?
Он был настоящим красавцем, из тех, про кого говорят – коня поднимет. Большой, сильный, с огромными, тяжелыми руками и мощным плечевым поясом. Увидев маршала первый раз, он отпустил банальную шутку по поводу переодетой девушки, которую Кот пропустил мимо ушей... Отсутствие интереса Шардэ принял за трусость. Шуточки посыпались, как горох из вспоротого мешка.
Монтрез пожимал плечами: убивать откровенно не хотелось, а другие методы не действовали. Зато лорд был полностью предсказуем: есл Эшери говорил "красное", можно было ставить три к одному, что Шардэ скажет – "зеленое". Очень удобно!
– Наследница мятежного рода, – продолжил тот, – прямая конкурентка законному герцогу, магнит для заговорщиков. Сбежала – и хорошо сделала. Небеса навстречу!
Эшери разжал кулаки и призвал спокойствие:
– Ваше Императорское Величество, мы можем пригласить Маршу? Главную Жрицу Змея.
– А еретичка-то здесь зачем? – встопорщился Шанту, – довольно того, что мы разрешили построить храм. Хотя я бы его снес, чтобы не отвращать умы от истинной веры.
– Марша может точно сказать, написано письмо под принуждением – или нет... – терпение у Кота было адским, но этот болван обладал невероятной способностью выбешивать герцога почти мгновенно. Тоже ведь талант!
– А есть разница? – искренне изумился он, – Это же не Шайро-Туан с анеботовыми шахтами. Что там есть, в этом Шатерзи? Хрусталь для бокалов? Пусть хоть женится, хоть так балуется, хоть на декокты ее пустит – мир в Империи важнее одной девицы.
Когда споришь с дураком, дураков уже двое! Монтрез отвернулся от Шанту и встретился взглядом с Рамером Девятым.
– При всем уважении, Шанту прав, – пожал плечами Змей. – Благо империи и жизнь одной девушки... Которой, скорее всего, ничего не угрожает, кроме брака по договору – но это обычная судьба леди из знатного рода. Не вижу проблемы, маршал.
– Не видите... – сощурив изумрудные глаза повторил Кот, – Посмотрите прямо перед собой, Ваше Императорское Величество. Все еще не видите? Я – ваша проблема. Большая проблема.
– А ты не забылся, Монтрез?
Эшери стремительно обернулся на голос. Тир Кароттский. Отлично! Это не безобидный павлин Шардэ, это враг убежденный и опасный. И если уж сам нарывается, грех не воспользоваться!
– Вы тоже не видите во мне проблемы, Ваше Сиятельство? – с тихим свистом переспросил он, – вам показать ее вблизи?
Вызывающе медленно, глядя в его глаза, герцог стянул с руки тонкую перчатку, положил на стол... и прицельно толкнул в сторону Кароттского графа.
– В любое время, в любом месте, любым оружием. Кто-то еще жалуется на зрение?
– Монтрез, – Рамер не испугался. Удивился, пожалуй. На его памяти Кот никогда не был так открыто агрессивен, – Что случилось? Это же твой договор!
– И моя жена. Я готов поклясться – Сагрис удерживает ее насильно.
Тишину, упавшую на зал Совета после этих слов, можно было потрогать руками. Молчание длилось и длилось. Валендор с интересом рассматривал герцога, словно какой-то редкий экспонат в музее. Шардэ украткой промакнул о штаны вспотевшие ладони. Отшельник, как всегда, смотрел сквозь стены и видел Облачный Сад с цветущими розами.
Первым заговорил Змей.
– Жена? – повторил он, – но я ничего не слышал о твоей свадьбе. Даже о помолвке. Мой секретарь скверно работает? И, почему мы с Ее Величеством не получили приглашение в Монтрез, а герцогиня не была должным образом представлена ко двору?
Кот поджал губы. Сделал глубокий вдох и очень спокойно сказал:
– Потому что я женился на ней солдатским браком. Мы не могли ждать оглашения.
– Так... я не понял, девица Шатерзи... беременна? – вякнул Шанту. Развить мысль он не успел: свистнул воздух, рассеченный лезвием и пятерня болвана оказалась пришпиленной к столу тяжелым кайорским стилетом. Зрелище металла, торчащего в собственной плоти и кровавой лужи, которая лениво расползалась под рукой, оказалось... вразумляющим. Идиот даже не пискнул.
В тишине раздались негромкие хлопки. Императрица Алета почти беззвучно апплодировала Монтрезу.
– В следующий раз это будет язык, – мягко сказал Кот.
– Доходчиво, – признал Валендор. Немного помолчал и неохотно добавил, – Но объяснений не отменяет.
– Марша – пророчица. Она увидела, что нам нужно пожениться немедленно, иначе Кел погибнет.
– Я истеку кровью, – шепотом выдавил из себя Шанту, малость отошеший от шока.
– Ничего страшного. Никто не расстроится, – "утешил" его Кот. За его спиной нервно хихикнули.
– Прекратить балаган, – Рамер Девятый хлопнул ладонью по столу, – Договор Империи нужен. Маркиза Шатерзи... Официально брак не заключен. Значит – его не было. Эшери, прости, но иногда нам всем приходится чем-то жертвовать.
– Иногда и чем-то – без проблем, – пожал плечами Кот. – Но это не тот случай.
– Ты меня не понял. Это не дружеское пожелание, а монаршая воля. Которую ты обязан исполнить.
– Серьезно? – переспросил Монтрез. Несколько мгновений он смотрел на императора. Потом пожал плечами. – Ну, хорошо. Как скажете, Ваше Величество. – Развернулся и, ни на кого не глядя, бесшумной, скользящей походкой направился к выходу из зала.
– Куда! – император привстал, – Я еще не отпускал тебя... Демоны! Кто-нибудь мне скажет, что это было? Он и в самом деле сделал вид, что не услышал?
– Нервы, – пояснил Шардэ, – остынет... Перевяжите кто-нибудь моего соседа и давайте уже займемся делом.
Высокие лорды Империи погрузились в работу, до хрипоты споря над каждой запятой договора. Император смотрел на бардак, устроенный его дворянами, на кровавое пятно и расколотый стол, на дверь, закрывшуюся за Эшери. И мысли, которые бродили за фасадом из сдвинутых бровей, были совсем не радостными.
Один из секретарей неслышно просочился в зал спустя клепсидру... или чуть больше.
– Что-то срочное? – вполголоса спросил Повелитель.
– Наверное какая-то ошибка, – парень выглядел растерянным, – я послал распоряжение проверить информацию на месте.
– Что случилось?
– Депеша из Магера.
Географию своих владений Рамер знал превосходно и уточнять, что за Магер такой, ему не потребовалось. Предчувствие отменной пакости холодной змейкой скользнуло вдоль позвоночника:
– Городок на границе с герцогством Монтреза? И что там такое?
– Наблюдатель докладывает... Простите, Ваше Величество, возможно, он просто пьян до изумления...
– А точнее, – надавил голосом Змей.
– Над Монтрезом подняты черные шары. Но если это правда, значит...
– Бунт, – стараясь подавить в себе неуместную злость, договорил Повелитель, – Монтрез поднял знамя бунта? Бездна! Он серьезно решил выступить против всей Империи? Один? Мне уже смешно.
Он обвел глазами Совет... и неожиданно понял, что, кажется, смешно только ему, больше "веселья", никто не разделяет. На лицах высоких лордов читалась оторопь. Роль главного жупела Империи Эшери сыграл гениально. Все поверили. Может быть, потому, что это была не совсем игра? Или – совсем не игра...
В небольшой комнатке на втором этаже «женской половины» стены были плотно завешаны айшерскими коврами, а каменный пол, напротив, оставался в первозданном виде – от него веяло прохладой.
Большое окно закрывала решетка. А вода стояла на низком столике, в кувшине. Ни фонтана, ни просто крана этим покоям не полагалось: обитель наложницы, зачем он здесь?
Во дворце второго принца Кесарии фонтаны исполняли еще одну службу, кроме увлажнения воздуха. Их журчание затрудняло подслушивание. Сагрис хорошо знал поговорку "у стен есть уши" и, не доверяя никому, перестраховывался и в большом, и в малом.
Но наложниц и рабынь никто не слушал. Кому интересна болтовня глупых женщин о тряпках, драгоценностях, да о том, как привлечь и удержать внимание Его Высочества. Если бы дуры догадались прямо спросить об этом евнуха Ашези – тот ответил. Абсолютно честно и одним словом: "Никак". Сахерим считал женщин: "кучей совершенно лишней плоти вокруг источника наслаждения" и относился к ним так же: насладился – и пошла вон!
Так что никаких "слуховых отверстий" на женской половине дворца не было. А были узкие темные коридоры, по которым мышками пробегали служанки-рабыни в коричневых алобеях, спеша исполнить приказания избалованных наложниц (по-сути, таких же рабынь, но рангом выше) как можно быстрее и лучше, чтобы не нарваться на пощечины, а то и плети.
Одна из таких рабынь неслышно семенила по полутемной лестнице. На освещение для "служебных" коридоров второй принц не тратился.
Новая наложница неподвижно сидела на большой софе мерзкого фиолетового цвета, обложившись подушками и подушечками. На мраморном столике рядом стоял апельсиновый фрэш со льдом и листиками мяты. Лед таял, листики теряли свежесть, а наложница не провляла к угощению ни малейшего интереса.
Казалось, ей вообще ничего в этой жизни не интересно, кроме мерных вдохов и выдохов, которые она чередовала в каком-то сложном порядке.
В дверь поскреблись и тут же вошли... точнее, скользнули. Каменный пол хорош не только тем, что дает прохладу. Он еще и не скрипит, тем более, когда ступают по нему ноги, обутые не в подкованные железом сапоги, а в мягкие бархатные туфли.
Рабыня скинула капюшон грубой алобеи и оказалась... мужчиной. Точнее – молодым парнем со смуглым лицом и темно-серыми, почти черными глазами.
– Доброго дня, моя прекрасная шанэ. Как ты?
Келли стряхнула с себя оцепенение, с удовольствием потянулась.
– Вы долго. Я, между прочим, есть хочу. И пить.
По губам Янга скользнула мимолетная улыбка. Он обежал глазами стол в комнате новой наложницы принца: кадаиф с медом и орехами, пишмание – лохматые шарики из сиропа и пшеничной муки, многослойный рахат-лукум с фруктами, кюнефе с козьим сыром... И вино, много вина.
Из под его алобеи появилась плоская фляга с простой водой из фонтана и пара кусков серого хлеба с неровно напластанным мясом. Келли сначала прпала к фляге, а потом вцепилась в мясо так, словно голодала, по меньшей мере, неделю. Хотя, с момента ее заточения на женской половине, прошло не больше суток.
– Отобрали все, – леди не должна говорить с набитым ртом, но иногда этикетом можно пренебречь. Говоря по-правде, этикетом можно пренебрегать всегда, когда тебя не видят и иногда, когда тебя видят, но только те, кто никому не скажет. – До последней нитки. Оружие отняли, амулеты унесли. Даже хрусталь!
– Но ты, шанэ, я гляжу, и без него отлично справилась, – Янг кивнул в сторону стола с нетронутыми яствами.
– Да я и не пыталась, – призналась Кел, – и так понятно, что дурман даже в тесто подмешан.
– Волосы?..
Без слов Келли наклонила голову и показала Черному необычную прядь у самого виска: среди ярких медных волос светлели несколько золотых...
– О! Ты их к своим прирастила? Остроумно, – Янг как-то странно улыбнулся, – а ты знаешь, чем это грозит? Пока волосы не отрастут полностью, или не выпадут естественным путем, твой супруг и повелитель будет знать все твои мысли и чувства.
– И что? – удивилась Келли, – я и не собиралась их от него скрывать.
– Такие намерения делают тебе честь, шанэ. Но для мира в семье иногда нужно...
– Тебе не скажется, что сейчас у нас есть задача более срочная, чем мир в моей семье? – перебила Кел.
Янг согласно кивнул и привстал, разоблачаясь от женской алобеи. Кел, отвернувшись спиной, быстро размотала покрывало. Старатели обменялись одеждой. Янг протянул Келли амулет на тонком, прочном шнурке.
– Оденешь, когда выйдешь с женской половины.
– Дворец, – поторопила Кел, – мне нужен подробный план.
– Перо и пергамент есть?
– Откуда? – удивилась она, – может, еще храмовую аналитическую машину сюда?
– Без нее справимся, – белый ассасин подмигнул и обмакнул палец в вино, – смотри, вот ход, который ведет на центральный двор, а оттуда на мужскую половину. Дальше – кухни...
Неровные бледные линии намертво впечатывались в ее память – запоминать такую информацию быстро и накрепко их учили. Но, похоже, и Янг прошел хорошую школу: он говорил четко, кратко, понятно, без ненужных подробностей, но отмечая значимые детали: гобелен с пьющим конем, большой, вытянутый кувшин с высоким и узким горлом, стоящий рядом с проходом. Необычные яркие драпировки.
– Запомнила?
– Стирай, – кивнула Кел, – и садись, страдай. Но, думаю, сюда никто не войдет...
Девушка вырвала из растрепанной косы два рыжих волоса, нехорошо, ехидно улыбнулась, завязала их узлом и сунула в щель между каменными плитами, в аккурат под дверью.
– Отводка?
– Она самая.
– И – надолго?
– Пока не сниму.
– Серьезно? – изумился Янг, – ты так сильна, шанэ?
– Не-а, – Келли помотала головой, подмигнула, – еще сильнее.
– Бедный Сагрис, – по-мужски посочувствовал Черный.
– Пока нет, – с сожалением отозвалась Кел, – но мы приложим все усилия, чтобы это случилось как можно скорее. Как там Леф?
– Как-как... злится, как шершень. Принц на него антимагический браслет одел.
– Подумаешь, горе! Мы как-то проштрафились, еще на втором курсе, так Скорпион на всю пятерку их одел и месяц не снимал. И на задание, между прочим, гонял как всех. А когда Рис возмутился, сказал, что нужно уметь обходиться без магии. Кот и Маркиз как-то в кайорских скалах попали в антимагическую зону. Ничего, справились. Всех победили, всем навешали... И Леф справится. Он умный.
– Только злой, – вздохнул Янг. – Ты-то не злая?
– Я всю ночь готовилась. Мир слышит только спокойное сердце.
Обменявшись ободряющими взглядами, ребята расстались. Янг уселся в позу цевии и опустил на лицо покрывало, изображая самую покорную из наложниц господина. А Келли, в коричневой алобее рабыни, поспешила вон. Никто ее не остановил и для этого не понадобилась даже ведьмина сила. Разве что совсем чуть-чуть, легкий флер, выпущенный наружу тонкой струйкой. "Девушка идет по своим делам. Очень важным, но никому не интересным. Спасибо за понимание..."
Глава 42
– Ваше Императорское Величество, посольство...
Повелитель вскинул голову от карты, расчерченной нетерпеливым пером.
– Фиольское, – переспросил он, щуря покрасневшие глаза. За этой картой он провел всю предыдущую ночь. Спать хотелось не по детски, – у них какие-то претензии? Плохо разместили?
– Посольство Монтреза...
Слуга нервно сглотнул. По его лицу было видно, как он мечтает провалиться сквозь перекрытия куда-нибудь поглубже. Можно даже в подвалы. Там, конечно, далеко не так красиво, но гораздо безопаснее.
Император выпрямился:
– Вот как? То есть, мой маршал уже отложился от Империи, в одностороннем порядке? И что он теперь хочет – обсудить общие границы и таможенные пошлины? Или, – Рамер цинично улыбнулся, – до самой светлой головы в Империи дошло, какую глупость он свалял и он не знает, как отыграть назад? Так я подскажу: войти в эту дверь и сказать: "Рам, ты был прав, а я повел себя, как полный идиот"...
– Боюсь, у меня нет ответа на этот вопрос, – пробормотал вконец растерявшийся слуга, – проводить посла в зал приемов?
– Ты болен? – изумился император, – какой зал приемов? Чем кабинет не хорош?
– Но это официальное посольство... С флагами, с горнистом.
– То есть, мне ничего не приснилось, – Рамер хмыкнул, – Это и в самом деле объявление войны? Мне? От герцогства, которое на карте без лупы не разглядишь, и в котором нет ни демона, кроме рыбной ловли и виноградников? Которое, забери его Бездна, последние десять лет живет на процент, подаренный моей женой... с моего, Небо меня накрой, милостивого разрешения? Что это за блажь, Винкер, может быть, ты мне объяснишь?
Император развернулся к стратегу, который скромно сидел в углу и помалкивал, словно происходящее его не касалось. Если бы он еще зевнул, была бы идеальная картина: "Вертопрах после бала..."
– Осмелюсь поправить Ваше Императорское Величество, – сдавленно пискнул от дверей слуга, готовый в любой момент зайцем дернуть по коридору, – Насколько я заметил, посол держит в руках свиток с белой лентой. С белой, а не с алой. Белая лента означает дипломатические переговоры... Это не война, Ваше Величество. Пока – не война.
– Ах, пока не война? – Рамер качнул головой, – Надо же, а? И что мне по этому поводу сделать – станцевать куранту?
– Принять посольство Монтреза, я думаю, – выпалил отважный парень и все же удрал. Правильно сделал, кстати, Рам был уже на грани. Про себя Винкер отметил, что у слуги потрясающее чувство момента. И сказал все, что нужно – и смылся удивительно вовремя. Таких людей нужно продвигать.
Император сунул большие пальцы за ремень брюк, широко улыбнулся. Веселья в этой улыбке не набрался бы и наперсток, зато раздражения – хоть ведром черпай.
– Пойдем, – он кивнул на двери, – Примем... посольство. Послушаем. Давно я так не развлекалсссся. Пожалуй, что и никогда.
– Прямо так? – негромко уточнил Марк, – без подготовки? Уверен? Ты собираешься сесть за стол переговоров с человеком, которому сам вручил Бриллиантового Змея. Он отвоевал для тебя Кайору и Шатерзи. Позволь напомнить – Монтрез не только великий полководец, он величайший дипломат.
– И ты туда же! – изумился Повелитель, – Марк, приди в себя! У меня Империя, анеботум и армия. Что он мне сделает?
– Он? Тебе? Дай подумать... Да все, что захочет.
Посольский зал был постоянно готов к экстренному приему гостей откуда угодно, хоть из ада – верительные грамоты представь – и заходи, с любым количеством рогов, не вопрос. Зажгли светильники, император с супругой заняли места на тронной паре, справа выстроились трое советников, слева – стратег, Анри Лескар, который замещал Райкера и первый попавшийся жрец. Минимальный политес обеспечили. Рамер кривился, но лицо держал. И – когда отворились двери, впуская посла со свитой – даже изобразил что-то вроде приветливой улыбки. То ли назло, то ли на рефлексе.
Делегация оказалась очень маленькой, всего три человека и первым шагал юный знаменосец в родовых цветах герцогства: зеленом и синем. Он был бледен, серьезен и горд – нести знамя всегда и для всех было огромной честью.
Наверное, в этом зале никто уже не помнил знамени Монтрезов. Маршал ходил в бой под черно-зеленым флагом Дженга, а свое не расчехлял с... да, наверное, никогда. Но, оказалось, знамя было и содержалось в полном порядке. Виноградная лоза на золотом поле... вроде бы штука насквозь мирная, если не присматриваться. А если приглядеться – то опорой ей служила совсем не жердь. И даже не банальный рыцарский меч, а широкая и тяжелая абордажная сабля – оружие пиратов.
Вторым шел худой высокий блондин лет тридцати в официальном сине-зеленом костюме и таком же плаще. Короткие, кое-как приглаженные волосы, светлые серо-голубые глаза и очень серьезное лицо... таким Маркиза видели редко. А при дворе Рамера Девятого пожалуй, что и никогда. Не появлялся самоповозглашенный маркиз в резиденции императора.
Замыкал строй суровый воин с седыми висками и с каменным, совершенно нечитаемым выражением лица.
Делегация спокойно, не спеша и не медля, проделала путь от дверей до трона и остановилась точно в предисанных девяти шагах. Хоть шнурком измеряй.
Император ждал. Молча.
Подданные империи, согласно протоколу, должны были приветствовать Повелителя как должно, преклонив колено и вскинув локоть к глазам... Но Рам этого не ждал. Уж если Монтрез расчехлил родовое знамя, то сюда он явился точно не мириться.
А зачем? Что мог потребовать мятежный герцог у своего бывшего сюзерена? Автономии? На каких основаниях? Императору достаточно было пригрозить отзывом трех процентов отчислений в казну Монтреза от анеботовых шахт – и никакой армии не понадобиться, герцогство сдохнет с голоду.
Но ведь явился! И не просителем – равным. На что он рассчитывал?
– Ваше Императорское Величество, – Маркиз склонил светло-русую голову... ровно так, как склонял ее, приветствуя владетелей при дворах ближних и дальних соседей Империи. А опыт у него был богатым. С того дня, когда, десять лет назад, волей судьбы, безродному мальчишке пришлось примерить на себя мундир дипломата, он прошел долгий путь. И легких шагов на нем было очень мало. Так что сейчас Маркиз был ненаигранно спокоен. Эшери знал, кому поручить посольство.
Но император тоже не был новичком на этом поле.
– Приветствую, – кивнул он, – вот только знать бы – кого. Если посла сопредельного государства, то не напомните ли мне дату и номер эдикта, в котором Империя признала Монтрез таковым?.. А если я вижу наглого герольда мятежников... то написал ли ты завещание? Потому, что, клянусь Небом, отсюда ты выйдешь в кандалах – и прямо на виселицу.
– Да, Ваше Императорское Величество, – невозмутимо ответил посол.
– Что "да", – не понял Рамер.
– Завещание. Я позаботился о нем, благодарю за беспокойство о моих наследниках.
– Хм... И каково ощущать себя посланным на верную смерть?
– Ничего нового, Ваше Императорское Величество. Еще раз благодарю, вы удивительно любезны к моей скромной персоне.
Женщина, сидевшая рядом на троне, тихонько вздохнула. Рамер Девятый незаметно скосил глаза в ее сторону и поразился: она смотрела на белобрысого нахала как истинно верующий – на икону.
– Что ж. Храбрость заслуживет нескольких мгновений нашего терпения. Я вижу в ваших руках послание. Вы уполномочены мне его вручить?
– Да, Ваше Императорское Величество.
– Что ж... Делайте свое дело. Перед тем, как ваша голова украсит ворота моей резиденции.
– Благодарю, – в третий раз повторил Маркиз. На сообщение о том, какая "высокая" судьба ждет его голову, он не отреагировал никак. Словно свою речь император произнес на незнакомом языке.
Умение в упор не слышать угроз и искорблений было неотьемлемой частью искусства дипломатии, и за прошедшие годы Маркиз овладел им так же хорошо, как и шпагой.
Он сделал три положенных шага, опустился на одно колено и протянул свиток, перевязанный белой лентой.
Послание принял Анри. Тут же, открыто, проверил его на безопасность и лишь после этого передал императору. Тот взломал печать, сохраняя внешнее спокойствие, а внутри кипя от раздражения. Все это время он не сводил внимательного взгляда с посла. Но тот вернулся на свое место и застыл памятником самому себе.
Наконец, император обратился к посланию мятежного герцога. И с первых же слов почти задохнулся от невероятной, запредельной наглости бывшего маршала...
Она бы не заблудилась и без плана, начерченного Янгом, ее вела тихая, почти не слышная для других, но для ведьмы очень отчетливая песня воды.
Мир слышит ведьму – это так. Но и ведьма слышит мир. Песня звала. Вода была грустна, рассержена и расстроена. Она не отчаялась – вода не умеет отчаиваться, но плачь ее был слышен издалека. Плачь по умирающим детям. Вода плакала, потому что боялась не успеть... Это могло тронуть даже камень, а сердце Кел было гораздо мягче. Она невольно заторопилась к фонтану, едва не забыв достать амулет. В Голубой зал Келли вошла уже в личине одного из аскеров дворца.
– Что случилось? – спросила она, присаживаясь на низкий бортик и, машинально, улавливая струны в горсть.
Струны зазвенели выше, тоньше, сильнее, торопясь рассказать свою грустную историю. Келли слушала, очень внимательно. И ловила себя на том, что тщательно выпестованное ночью спокойствие начинает ее покидать. Она злиться. Злиться на человеческую глупость, жестокость и недальновидность.
– Не успею, не успею, не успею... – звенела плененная вода в чаше.
– Успеешь, – шепнула ведьма, – и твои дети будут жить. Я – Келли-Ведьма, клянусь душой и силой. Я помогу.
– Условие, условие, условие... – падали в чашу тонкие струи.
– Никаких условий, – отмела Келли, улыбаясь про себя и вспоминая ледяной горный ручей в Шатерзи. Самый первый, с которым она... подружилась. – Какой может быть торг между друзьями? Мы просто поможем друг другу.
– Что я могу для тебя сделать, сделать, сделать...
– Ничего особенно трудного. Просто спеть песню. Но ее должны услышать все во дворце. Даже те, у кого в комнатах нет фонтана. Даже слуги и рабы...
– Это просто, – засмеялась вода, – все пьют. Мою песню услышат даже лошади и верблюды. О чем им спеть? Об Облачном Саде?
– Нет, – покачала головой ведьма. – Мы играем. У Игры есть условие – нам запрещено убивать. Никто не должен умереть.
Келли физически ощутила, что новой подружке это не понравилось. Она была жестока. Хотя... можно ли назвать жестокостью желание отомстить тому, кто медленно мучает и убивает твоих детей? Скорее – это адекватный ответ. Если бы кто-то обидел Дариану... да Кел бы его живьем в землю зарыла и забыла в каком месте!
– Ты понимаешь... – удивленно шептали струи, – Я могу убить их всех потом, после... Когда твоя игра закончится?
Вот так дилема! Готова ли она заплатить такую цену за свою победу? Нет, ей совсем не жаль незнакомых людей, но – ведь несправедливо. Цена несоразмерна проступку. За глупость и жестокость одного не должны платить все.
– Они живут здесь. Наслаждаются роскошью и прохладой. Пьют вволю. Они виновны, – тугие струи со звоном ударили в серебряную чашу. – Виновны, виновны, виновны...
– Хорошо, – кивнула Кел, – но... дай им время.
– Что ты задумала? – тихим, жрустальным и жестким весельем зазвенела вода.
– Дай им десять лет. Эти годы они должны провести рядом с твоими детьми. Ухаживая за ними, возвращая их к жизни. Исправляя то, что испортили. Пусть вернут то, что взяли у тебя в долг. Это будет справедливо.
– Ведьма, – довольно зазвенела вода, – настоящая ведьма. Я им спою!
– Тогда – пой! – велела Кел. – Но не лови в свои сети моих друзей. Этого я не прощу.
Фонтан счастливо рассмеялся.
– Что ты здесь делаешь?
Под высокими сводами голос прозвучал негромко, но отчетливо и властно. Келли торопливо встала, погасив неу местную улыбку, приложила пальцы ко лбу, потом к сердцу – и поклонилась высокому человеку в хафане десятника.
– Прости меня, Нари-шонэр. Я не сделал ничего плохого, – вода за спиной рассмеялась, и в этом смехе Кел отчетливо услышала злорадство, – Просто... фонтан посреди пустыни – это такое чудо. Не мог пройти мимо и не полюбоваться.
– Да, это чудо, – немедленно смягчился десятник, – его сотворили по приказу Его Высочества, да благословит его Небо.
– Да благословит, – повторила Кел, – Но... знал ли Его Высочество, что, забирая воду для своего дворца, он убивает два озера в пустыне?
– Какие два озера? – удивился десятник.
– На восход отсюда есть два оазиса. И они стали засыхать с тех пор, как Его Высочество построил свой дворец. Вода, которая их питала, теперь заключена в трубы и украшает его жилище.
– Что за чушь? Эти озера отделяют от нас десятки лиг.
– Но ведь они пересыхают, Нари-шонэр. И это началось с тех пор, как Его Высочество построил свой дворец.
– Ну и что? Оазисы засыхают время от времени. Это происки песчаных духов. Молитвы жрецов помогут. А ты – не думай много, от этого получается одна глупость. Ступай в казармы. А за то, что сидел праздно и рассуждал о вещах, в которых ничего не понимаешь – будешь два лишних часа упражняться с копьем. Это пойдет тебе на пользу – вон кость какая тонкая.
– Да благословит вас Небо, Нари-шонэр, – поклонилась Кел и поспешила на выход. Злой смех фонтана летел ей вслед.
– Глупость, глупость, глупость...
– Десять лет! – напомнила Келли своей новой подружке. – Они должны отдать долг.
– Не беспокойся, – прохладный ветерок летел следом и шевелил волосы, – Они дойдут до оазиса. Но... я поведу их долгой дорогой.
– Мы договорились. Никто не должен умереть!
