Текст книги "Ловушка для химеры (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

Глава 34

Длинное подземное озеро они пересекли в старой, но удивительно крепкой лодке, спустившись в нее по веревке. Это плавание напомнило Винкеру легенды Земли: путешествие по царству мертвых. Тишина, нарушаемая лишь тихим плеском весел и шелковым свистом воды, которую рвет нос лодочки, пещерные своды, сомкнутые над головой... в ином месте их можно коснуться рукой, просто вытянув ее – но лучше этого не делать. Скудный свет, который они экономили.

Мальчишки сидели притихшие и Марк с внезапной болью отметил, как за считанные дни похудел и осунулся принц. Скулы выступили четче, подбородок приобрел "режущую кромку", а взгляд – спокойную, расчетливую цепкость.

Юный Рой изменился меньше, точнее, не изменился вообще. Он вел отряд, как проводник и держал щит, как единственный маг, оставшийся в строю – нагрузка, непосильная для маленького мальчика, но... конкретно этот мальчик словно не чувствовал тяжести. Как скала, на которую сколько не дави – она лишь еще крепче врастает в землю.

Кто бы не выбирал телохранителя Его Высочеству, он не промахнулся.

Алекс беспокоил стратега больше всех, но и страж держался неплохо. Кто бы сказал раньше, что клаустрофобия успешно лечится змеиным мясом, двумя глотками спирта и мурлыканием...

Наконец, показались верхние горизонты шахты. Здесь все было более-менее обжито и облагорожено: старые рельсы, вагонетка валялась рядом, цепи от шахтерских фонарей через равное расстояние друг от друга, мостки, проложенные над опасными участками. И сам проход стал шире и выше.

Арчибальд, сидевший на рюкзаке, старательно нюхал воздух всеми своими двадцатью четырьмя вибрисами, но ни харгов, ни другой живности не чуял. Хотя... одного кота они все же нашли. В виде обглоданного до косточек скелета. Коллекция принца пополнилась еще одним черепом, а новоприобретенная паранойя Марка взвыла сиреной. Но ей пришлось заткнуться.

Даже если путь был выбран неверно – его следовало пройти до конца, просто чтобы убедиться в этом.

...Коридор закончился внезапно. Стеной. Нет, это был не обычный шахтерский тупик, а самая настоящая стена, сложенная руками из обработанного камня.

Рой недоверчиво пощупал ее рукой, но нет – это был не морок, вызванный голодом или подземными газами.

– Здесь выход? – озвучил очевидное Алекс.

Рой кивнул.

– Похоже, его заложили, чтобы такие как ты, шустрые не шастали.

– Если и так, то случилось это уже после того, как мы с семьей переехали в город. Иначе я бы знал, – голос мальчишки звучал глухо.

– У меня остались какие-то крохи резерва, – Винкер подошел к стене и положил на нее ладонь, – сейчас попробую запустить диагност и узнать толщину.

– Стена всего два локтя, – спокойно сообщил Рой, – но без магии с ней не справиться. Да и с магией... Они ведь не просто так заложили вход, не из пустого каприза.

– Он был готов обрушиться? А сейчас? Здесь опасно?

Рой покачал головой:

– Уже нет. Вход обрушился, но там, за стеной. И с этим завалом нам не справиться. Даже если мы каким-то образом дадим о себе знать... Его снаружи разбирать – месяц.

– По нижним горизонтам еще где-нибудь пройти можно?

– Может быть, – пожал плечами Рой, – вода должна знать путь. Ведь куда-то она уходит? Когда мы плыли, мне показалось, что есть слабое течение.

– Тебе не показалось, – подал голос страж, сидевший на веслах, – грести было легко. Но вода течет вниз...

Продолжать он не стал, да этого и не потребовалось. Вниз – значит вниз, в глубины гор. Конечно, где-то вода выходит на поверхность, но годится ли этот путь для человека и способны ли они его пройти? Хватит ли сил?

Рами подошел к стене последним. Поднял руку на уровень глаз – и неожиданно отвесил ей легкого щелбана. Обернулся. Черные глаза знакомо щурились: это уже не кровь, а, может, и кровь, но чуть более отдаленная. А, скорее, просто пример, который с рождения маячил перед глазами Рами. Он посмотрел на Алекса – и тот невольно вытянулся. На Роя – мальчик шагнул ближе. Наконец его взгляд остановился на Марке и тот... Тело все сделало само, разум в этом безобразии не участвовал – точно.

Винкер опустился на одно колено и вскинул локоть к глазам. Так он и раньше приветствовал Рами, но больше в шутку и подчиняясь этикету. А вот сейчас это вышло само. Словно что-то внутри признало Повелителя. Маленького, неопытного, будущего – но Повелителя.

Понял это и Рами. Через силу улыбнулся:

– Встань. Я понял и запомнил.

– Не сомневаюсь в этом, мой принц, – кивнул Марк.

– Что ж... раз пошла такая свадьба, – Рами мгновение помолчал. – Ставь задачу, стратег.

Винкер кивнул. Где-то в глубине души подняла голову и огляделась новорожденная верность будущему императору. Оценила глобальность проблемы, неслышно присвистнула. И – принялась решать:

– Прямо сейчас – привал. Отдыхаем. Спим – не меньше трех длинных клепсидр.

– На голодный желудок? – с сомнением протянул Алекс, – может быть, я пройдусь?..

– Чуть позже – обязательно. Сейчас то, что я сказал.

Из рюкзака вместе с флягой появились странные кубики в белой мягкой обертке.

– Что это? – полюбопытствовал принц, развернув незнакомую бумагу, – похоже на... Нет, ни на что не похоже.

– Это шоколад. Хороший, очень качественный шоколад.

– А разве он не мягкий?

– Он разный. Этот как раз очень хорошо подкрепляет силы.

– Последний резерв? – сообразил Рами.

– Нет, мой принц, – так же серьезно ответил Марк, – предпоследний. Последний вот здесь. В сердце.

После двух кубиков шоколада мальчишки как-то на удивление быстро и крепко уснули прямо на жестких досках старого помоста, подсунув под щеки только свои ладошки. Арчибальд устроился прямо на бедре Роя и задремал вполуха. Алекс помаялся, несколько раз порываясь что-то спросить, но так и не решился. А потом пристроился к пацанам и тоже уснул. И хорошо – им теплее. А Винкеру немного легче.

Марку тоже нужен был хотя бы короткий отдых от взглядов, полных даже не надежды – уверенности, что уж он-то точно их всех спасет и вытащит, даже с Огненных Равнин.

– И спасу, и вытащу, – пробормотал он, – вот только придумаю – как.

...Первым делом – резервы. Хорошая новость – без света они не останутся. Рой – маг земли, это редкая удача, его резерв будет пополняться и, возможно, даже увеличится. Такие приключения – они способствуют раскрытию таланта.

Вода тоже есть. Но если спускаться вниз – в полный рост встает проблема обогрева и просушки одежды. Заклинанием это уже не сделаешь, а в мокром холод прикончит их быстро и верно на вторые – третьи сутки.

Марк вытянул перед собой ладони и растопырил пальцы. У него не было полезной привычки маршала Монтреза носить на руках небольшой золотой запас – да и откуда ей взяться, с его-то биографией?

Колец было всего два: невидимое воздушное, связавшее его с Маргаритой. Оно ничем не могло помочь, только сказать ему, что жена жива и здорова.

И – перстень Эшери. Крупный, удивительно чистый камень необычной огранки, который Кот однажды залил полностью, чуть не отправив душу по облакам. Марк долго думал – на что может понадобиться этакая прорва... Сейчас перстень зиял пустотой – прорыв из глубин сопряжений "съел" все, до последней крошки. Но сам камень был хорош настолько, что Марк невольно залюбовался пляшущими отсветами в глубине.

И, как оказалось, не он один.

Пристальный взгляд Винкер ощутил, как легкую щекотку в районе солнечного сплетения. Бывших солдат не бывает, инстинкты никогда не засыпают полностью. Марк осторожно поднял голову.

Напротив сидел огромный харг, обернув лапы длинным хвостом.

Точнее, сидела. Марк умел отличать кота от кошки по морде. Это была именно кошка – и ее пристальный взгляд следил за причудливой игрой света в кольце. То, что бросаться на него хищница не собирается, Винкер понял сразу – поза у кошки была мирной.

Почему-то идеи прикончить ее и съесть даже не родилось. Во-первых, случись ему всерьез схватиться с пещерным зверем – большой вопрос, кто кем пообедает. А во-вторых... смешно и глупо, но отчего-то не поднималась рука на такую красоту.

– Спасибо, – прозвучало прямо в голове. Кошка – менталист? Такого не бывает, животным не свойственна магия, если это, конечно, не воплощенные духи, вроде Арчибальда. Значит, одно из двух: либо он все-таки задремал и видит занятный сон. Либо это – не кошка.

– Моя госпожа, – Марк учтиво наклонил голову. Что бы там ни было, а вежливость еще никому не вредила.

– Ты не признал меня, гость? – голос был насмешлив, чуть холоден. Но без враждебности.

– А должен? – удивился Марк, – Кроме Арчи у меня нет знакомых котов.

– Забавный... Откуда ты здесь взялся? Я тебя чуть не проглядела. Твои спутники боятся... один сильно, другой намного меньше. Третий совсем чуть-чуть. Но – боятся. Я чувствую страх даже сквозь семь локтей камня. И я думала, что гостей трое... Как получилось, что ты не чувствуешь страха? Такого не бывает.

– Бывает. Если когда-то очень сильно испугался. Так ты – дух Гуадлаахе?

– Признал, – кошка склонила ушастую голову на бок и чуть подалась вперед, – Человек с красивыми кольцами...

– Человек с красивыми кольцами? – невольно улыбнулся Марк, – так меня еще не называли. А кольца и в самом деле красивые? Одно из них я сам сделал, так что твоя похвала мне льстит.

– Красивые. Подари колечко... Какое не жаль.

...Упс! Марк догадывался, что местный дух – с подвохом. Все они такие, простых не бывает. Даже Арчи себе на уме. Хотя по сравнению с хозяйкой пещеры он просто... как там Маргарита говорила? Няшечка!

Ссориться с духом Гуадлаахе, обижая ее, да, именно ее – отказом, мягко скажем, не лучшая тактика. Нет плохого положения, которое нельзя сделать еще хуже. А уж в возможностях харги Марк ни мгновения не сомневался.

Действительно, подарить колечко? Собственно, ничего страшного в этом нет. Воздушное он мог легко восстановить сам, для этого нужна лишь магия – и Маргарита рядом, для, так сказать, вдохновения.

А Кот уже намекал, что без проблем зарядит еще один перстень. Да и без намеков – зарядит, как только узнает, что Марк использовал его подарок по назначению. Но... в простодушие и невинность этого создания не верилось, и чем дальше – тем больше.

– Долго выбираешь, – кошка нетерпеливо переступила лапами, – знаю я еще одну такую. Тоже предложила ей выбрать колечко – правда не отдать, а принять... Почти двадцать лет прошло, а она все думает и никак выбрать не может!

Марк невольно рассмеялся, уж больно забавно харга топорщила жесткие и неожиданно густые усы. Они делали ее похожей даже не на кошку, а, скорее, на выдру. Интересно, а плавать она умеет? А любит?

– Я так долго размышлять не буду, – успокоил он, – только скажи мне, я правильно понял – отдать тебе кольцо, это ведь не просто так?

– Так и колечки не простые, – сощурилась хвостатая тварюшка.

– Это Узы, – сообразил Винкер, – отдаю кольцо, значит – рву?

Кошка сощурилась.

– За то, чтобы выйти отсюда целым и невредимым. И вывести сына... Выбирай: жена или друг.

Винкер поднял два пальца вверх:

– Госпожа моя, а ты... когти почистить не хочешь? Или, там, за ушами помыть?

Харга вдруг откинула лобастую голову и расхохоталась, совсем по человечески:

– Торгуешься с повелительницей Гуадлаахе, человек? Бесстрашие сыграло с тобой плохую шутку. Я совсем не так безобидна и мила, как тебе показалось.

– И в мыслях не было, – отмотался Марк, – просто прошу немного времени. Не двадцать лет – намного меньше!

Кошка успокоилась сразу. Мигнула. И согласно зажмурила ярко рыжие глаза.

В тоннеле вроде бы даже стало темнее. Странным образом, Марка это успокоило. И он привычно нырнул в "разгон", подстегивая мозг.

...Красивые колечки. Что в них может быть красивого – в обоих? Воздушное невидимо на физическом плане, перстень Эшери полностью пуст, а, значит – незрим на магическом. Остается... самый верхний слой восприятия. Чувства. И харга даже подтвердила это, когда невольно проговорилась, что видит страх.

Значит, ей нужны не кольца. И не Маргарита с Котом. Ей нужен один конкретный человек, Марк Винкер. Точнее – его чувства. Сильные чувства. Со страхом она обломалась – Марку и в самом деле не было страшно. Вот и пришлось харге кушать, что нашлось. Как им – мышей и змей.

Да она же голодная! Дух Гуадлаахе голоден. Люди ушли отсюда, на новых выработках ей, наверное, трудно. Их же поднимали совместно с бритыми, там жрецов больше, чем шахтеров – каждый камень благословением залит.

– Госпожа моя, – тихонько позвал Марк.

Харга мгновенно проснулась, словно и не было никакой дремы.

– Что, уже решил? Действительно, быстро. – маленький розовый язычок мелькнул в пасти.

– Нет, другое. Ты ведь красивые вещи любишь, да? Хочешь, еще одну покажу, может быть, тоже понравится, – на ладони вдруг, сама собой появилась юкка. Длинное лезвие, короткая рукоять, идеальный баланс. Та самая, еще с приюта. Та, что прошла с ним войну, суд, камеру смертников, драку с огромным змеем и непроходимые перевалы Шатерзи.

Юкка привычно заплясала, выписывая сверкающие восьмерки вокруг пальцев, ладоней, запястья...

Харга следила за ней неотрывно, словно настоящая кошка за мышью, рыжие глаза провожали каждое движение, каждый отблеск. Казалось – дух очарован.

– Дай! – прохрипела она и, распластавшись на каменном полу кувырнулась, взмахнув длинными лапами с острейшим когтями в ладони от Винкера, – Ну, да-ай!

...Ну, точно, кошка, которую поманили валериановым корнем!

– Я тебе юкку, а ты?

– Что ты хочешь, человек, который собрал в ножик свой страх за двадцать лет? – ее стон перешел в страстное "меау-у-у".

– Допуск к древней портальной сети Гуадлаахе, – мгновенно отозвался Марк, – для меня и тех, кого я захочу взять с собой.

– Ты будешь возвращаться? – мгновенно сообразила харга, – и не один?

– И все будут бояться, – подтвердил Марк. – Так как, сделка?

– А колечко?

– А колечко – извини, – Винкер сжал руку в кулак и накрыл ее второй ладонью, – С ними я не расстанусь. Они оба для меня дороже жизни.

– Твоей. А сына?

– А мы прямо сейчас умирать не собираемся. Еще побарахтаемся. Уверен – нас ищут. Знаешь, кошка, любой последний шанс – он на самом деле всегда предпоследний, точно тебе говорю. Не раз проверил.

– Нооож! – мяукнула харга и потянулась к Винкеру усатой мордой.

– Ключ, – юкка исчезла так же мгновенно, как и появилась.

Огромная когтистая лапа метнулась вперед и остановилась в пальце от лица.

Винкер даже не моргнул. Подумаешь – когти. Шпаги и кинжалы в лицо летели – и то не жмурился, а они подлиннее и поострее будут.

– Ключ, – повторил он, – ты мне – я тебе. Честная сделка. Я не обману.

Глава 35

Шариер был непривычно тих: большинство веселых заведений радовали глаз ревнителей нравственности огромными, амбарными замками. Единственный в кесарии театр, разрешенный Богом Живым и даже благословленный жрецами, работал, но давал только сценки из жизни Святых... аншлага не было.

Даже бродячие артисты притихли и сидели по тавернам, проедая прошлые гонорары. Жизнь кипела лишь на рынке, но и там торговцы старались расхваливать свой товар потише, чтобы не получить древком копья по ребрам.

Траур по Священному Кесару и двадцати восьми отпрыскам знатнейших родов кесарии – не шутка! Шесть улиц Шариера почти полностью затянули белым полотном – торговцы мануфактурой озолотились!

Обряды очищения и благословения шли один за другим, в каждом доме на видном месте вывесили шенги, по всему Шариеру воздвигли переносные шенгари – город облекся в благочестие, как персиковые деревья по весне облекаются нежным розовым цветом...

Церемония выбора нового Кесара прошла буднично и почти незаметно. Потом, когда пройдет срок траура, будет торжественное Принятие Регалий и праздник на всю кесарию... но это – потом. Сейчас страна скорбела.

Высокий хичин в обычной одежде сына песков, увидев входящего в зал, опустился на колени, тронул пол головной повязкой и так застыл, являя собой полную покорность...

– Встань, – мужчина в бекачане, расшитом золотом и жемчугом, тяжело опустился в кресло и взмахнул пухлой ладонью. Рядом немедленно возник слуга и сунул в ладонь чашку с освежающим чаем.

– Смею ли я разогнуть спину в присутствии Бога Живого? – голос прозвучал глухо, и любой посторонний услышал бы в нем лишь благоговение... но тот, кого хичин приветствовал с таким почтением был не "любым", далеко не любым. И слух его, отточенный на собраниях Квирина, был гораздо тоньше, чем у любого музыканта. И без труда различил издевку и зависть.

– Мы ведь обо всем договорились заранее, – пожал плечами новый Кесар, – мне трон Кесарии, тебе – Аверсум. Обычай строг. Ни Храм, ни народ не примут в качестве Бога того, кто отмечен демонами.

– Азар, хоть ты-то не повторяй этих глупостей, – Сагрис поморщился, будто разжевал горошину перца, – ты же прекрасно знаешь, что родимое пятно не поцелуй демона, а всего лишь шутка крови.

– Тело Священного Кесара было абсолютно чистым... – Азар поджал губы, сделавшись похожим на пожилую, обильную телом женщину. – Мое – тоже.

– Ты обязан этим моему Мешани и некоей волшебной мази...

– Не важно, чему или кому. Важно, что на моем теле нет отметин. И никто не знает, что они были. У меня хватило ума это скрыть. А твои метки знает вся кесария... Тебя не примут на Священном Троне.

– Из-за родинок? Или из-за того, что ты, а не я глава Квирина?

– Не важно из-за чего, важно, что не примут, – Азар примирительно  улыбнулся, – встань же, наконец, мой брат по отцу. Мне будет приятно увидеть твое лицо и услышать хорошие вести. К броску Химеры все готово, не так ли? Когда я смогу поприветствовать тебя как равного, брата не только по крови, но и по венцу кесарскому?

Сагрис с удовольствием разогнулся. Поза была унизительной для него, воина и такого же принца.

– С этим небольшие проблемы. – признался он, – Но... они не помешают нашим планам, Священный.

– Насколько небольшие?

– Белая Обитель разрушена.

– Что? – привстал Азар, – ты шутишь? А... Прах?..

– Скорее всего, остался под завалами. Не беспокойся, Азар, он был изолирован так надежно, что даже землетрясение не нарушило бы целостность контейнера. Его нужно просто достать.

– Ты уверен? – голос Азара не выдал, прозвучал спокойно, но движение Сагрис уловил – Бог Живой слегка, но отодвинулся от недоброго вестника.

– Жизнью клянусь! – спокойно отозвался тот. А чего переживать, если он уже бросил жизнь на сукно. Теперь либо Небо, либо угли. Еще одна маленькая ложь ничего не решит.

– Хорошо... хотя, конечно, ничего хорошего, – Азар покачал головой, – как это случилось?

– Песчаные духи. Защитный контур оказался разрушен.

– Вот как? – лицо Азара, полное, даже одутловатое, с двумя подбородками словно подсохло и стала видна глубоко спрятанная жесткость, – Ты же утверждал, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.

– Я ошибся.

Азар промолчал. И молчал долго. Сагрис почувствовал, что его может подвести терпение. Он, как никто, знал своего старшего брата по отцу – любовь к роскоши, одеждам, затканным золотом и узорным туфлям, желание видеть на пути следования как можно больше склоненных спин и опущенных голов, болезненная страсть к власти, причем власти именно законной, со всеми положенными атрибутами – все это было, но было и другое. Готовность защищать с кровью вырванную власть, как медведица защищает своих детенышей.

– Что уцелело? – наконец спросил он.

– Не мало. Золото, как ты понимаешь, пропало все, – Сагрис решил, что лучше не врать, – а драгоценные камни можно будет откопать.

– Надеюсь, это уже делается? Мешани остался жив?

– Увы...

– Что значит – увы, – свел брови Азар.

– То и значит, – огрызнулся Сагрис, – Мешани погиб, лаборатории завалены сотнями таров камня, чтобы их откопать – понадобиться несколько месяцев.

Он вскинул голову – и встретился со взглядом Бога Живого. Тот был... нет, не злым. И не растерянным. Скорее – изумленным.

– Меня поражает твоя наивность! Крепость разрушена, Прах утерян, Мешани погиб, золото пропало... и это случилось накануне броска Химеры, ни раньше – ни позже! Удивительное совпадение! Такое удивительное, что возникает вопрос – а совпадение ли это вообще?

– Чем это еще может быть? – Сагрис пожал плечами. – Песчаные духи – опасная игрушка. Мы заигрались, это так. Но мы еще можем победить.

Кесар смотрел на своего младшего брата и союзника... нет, не с жалостью, этого чувства Азар не знал, но с чем-то очень близким.

– Ты, действительно, не понимаешь?

– Нет! Что я должен понимать?

– Где в это время был Эшери?

– При чем здесь маршал Монтрез? – Сагриса передернуло, – армия не покидала пределы империи.

– А он сам?

– Ты в уме? – осторожно осведомился Сагрис, – две тысячи отлично обученных воинов – и один маршал без войска?

– У Луноликого было десять.

– И что? Благословение...

– Брат мой, – Азар вскинул ладонь, – ты можешь думать что хочешь, но, позволь дать тебе совет. На правах старшего родственника.

– Слушаю, – скрипнул зубами сахерим.

– Когда твои тщательно взлелеянные планы вдруг рушат некие неведомые силы, не оставляя никаких следов – не думай о коварстве демонов, не ищи ответ у звездочетов и жрецов. Скажи – это был Эшери Монтрез. И, будь уверен – ты всегда попадешь в точку.

Сахерим недоверчиво хмыкнул:

– Да полно... Я встречался с ним. Он хорош, но он не демон.

– Не демон, – мирно согласился Азар. – Но этот человек отмечен Богами.

Он повозился, чтобы удобнее устроить свой мягкий зад на кресле.

– Отменить "Бросок" уже нельзя? Или, хотя бы, задержать?

– Нет. Приказы разосланы, войска на месте, жрецы готовы. Даже императрица... Она будет с нами. Неудача с крепостью не критична, мы располагаем достаточными силами, чтобы обезглавить и захватить Империю.

– Императрица... Ты планируешь оставить ее в живых? Чтобы придать больше легитимности своей власти.

– Планировал, – кивнул Сагрис, – еще зимой. Алета хорошо восприняла Капли и охотно подчинилась приказу, а ее... материал обеспечил покорность и дальше. Она уже не так молода, но все еще хороша. С ней было бы нетрудно лечь в постель, чтобы зачать наследника трона крови Святого Каспера.

– Но у нее есть сын.

– Уже, можно сказать, нет. Мой человек сработал отлично. Мальчик – маг. Ему подсунули книгу по настройке зеркальных порталов. Чуть-чуть, совсем немного правленую книгу. Ровно настолько, чтобы уйти в сопряжения он мог, а вот выйти... – Сагрис развел руками и улыбнулся, – наследника можно списать. И – имперского стратега тоже. Винкер ушел за принцем, в надежде... Не знаю, на что он там надеялся, но критический срок прошел. Никто из них не вернулся. Сопряжения получили очередную жертву.

– А вот это хорошо, – повеселел Азар, – это очень хорошо. Просто подарок судьбы. Возможно, она все же на нашей стороне. Так что ты планируешь сделать с красавицей Алетой?

– Повесить на нее смерть Императора и на этом основании казнить, – пожал плечами Сагрис, – даже портовые мыши в Аверсуме знают, что в императорской семье нелады. А еще знают, что Его Величество Рамер Девятый так влюблен в свою супругу и так уверен в ней, что из ее рук спокойно выпьет яд и даже не подумает проверять бокал амулетом. Идеальная возможность, было бы глупо ее упускать.

– Почему ты передумал на ней жениться? – с интересом спросил Азар. – Если бы она пошла за тебя добровольно, как и задумывалось, маршал Монтрез встал бы на нашу сторону. Его любовь к сестре...

– Нашел другую, – Сагрис растянул губы в улыбке, – Почти на десять лет моложе, так же красива, пользуется большим влиянием... и тоже очень дорога маршалу Монтрезу.

– И кто этот бриллиант?

– Увидишь. И, если ты благословишь наш союз... Я не буду казнить Алету. Я подарю ее тебе. В конце концов, она должна была сесть у ног Священного Кесара. Круг нужно замкнуть, это будет правильно.

– Когда?

– Через четыре дня. Жди, брат...

Храм Змея располагался на самой окраине столицы. Даже, пожалуй, уже вне ее... Массивное здание пряталось в глубине парка, но, чтобы попасть к его дверям, никаких особенных подвигов от прихожан не требовалось. Разве пройти длинной аллеей, извилистой, как путь змеи и подняться по широкой, но неожиданно крутой лестнице без перил.

Дальше все просто – огромные железные двери, украшенные чеканкой, очень красивым и реалистичным изображением змеиного танца – а обаятельная улыбка, обнажающая острейшие клыки находилась как раз на уровне ладони...

Да, именно так! Для того, чтобы войти в храм Змея, нужно было сунуть руку в пасть его стража. Не решился, развернулся и ушел – значит не так велика твоя нужда. Обратись к кому-нибудь попроще. Вот хоть к Святой Древней Иоланте – Утешительницы в Скорби. Она хоть ничем не поможет, зато обитель ее куда приятнее.

Те жители Аверсума, которым не хватило духу войти в двери, говорили, что дальше, в самом храме, творится вообще что-то несусветное: свободно ползают ядовитые змеи, из дверных проемов вылетают ножи, огонь и ядовитые жидкости, а плиты перед алтарем переворачиваются под недостаточно благочестивыми.

А те, кто все же вошел, точно знали, что все это – ерунда. За страшной (на самом деле просто довольно тяжелой) дверью был короткий коридор, освещенный магическими светильниками и абсолютно ничем не украшенный – даже чашами для пожертвований. Жрецам Змея не было нужды просить или требовать милостыню именем Покровителя: им жертвовали и так, и много. Иногда – целые состояния.

Потому что самое ценное в мире – это не золото, не власть, не любовь. И даже не жизнь, ее можно и отдать, если нужда велика. Самое главное сокровище – это здоровье. А адепты Змея были великими лекарями, в храме хранилось знание о болезнях и способах излечения, собранное в течение тысячелетий.

Ну и откуда здесь возьмутся проблемы с деньгами?

Коридор выходил в большой зал, действительно выложенный плитами – но ни под кем из прихожан они не переворачивались, даже если людей вело не благочестие, а обыкновенное любопытство.

Подвал был, да. Вход в него располагался в совершенно другом месте, под статуей Покровителя – огромного, до самого купола, с оскаленной пастью – а как же иначе, и очень красивого.

Все змеи красивы, с этим, кажется, никто не спорит. Даже те, кто при встрече с одними из самых совершенных детей мира испытывает лишь страх и омерзение.

Впрочем, все это было верно для дневных часов. Когда на Аверсум опускалась ночь, в храме многое менялось. В том числе и протокол встречи гостей.

Нет, ядовитых змей в парк не выпускали... Просто потому, что нормальные змеи засыпают чуть раньше захода солнца и ночью спят. Но все остальное: "хитрые" каменные плиты, которые под ногами воров становились жидкими, засасывали ноги и схватывались уже намертво, взведенные самострелы, переворачивающиеся ступени и куча прочих, таких же веселых шуточек были. И ждали.

Ну, а почему нет? Ночью дома спать нужно, а не по храмам бродить. Хотя... если, например, дело неотложное?

Видимо, у пятерых прихожан в темных облегающих одеждах и черных масках, скрывших лица – такое дело нашлось. И до утра оно – ну никак не терпело!

Высокую узорную ограду, которая щетинилась в темноте остро отточенными прутьями, они преодолели просто – перепрыгнули, кувырнувшись в воздухе и приземлившись на сырую от вечерней росы траву совершенно бесшумно. Видимо, забор был недостаточно высоким.

Дальше добрые прихожане перестроились "ромбом" и двинулись в глубину парка: первый держал "диагност", а последний тщательно следил, чтобы за ними не оставалось видимых следов.

Подняться по стене "на ножичках" можно на любую высоту. Ограничений нет – кроме одного. Нужно этой самой высоты не бояться. Ну, или очень хорошо прятать этот страх даже от самого себя. Поздние гости не боялись.

Крыша встретила их неожиданно сильным ветром и встопорщенной черепицей. Но прихожане, преодолевшие больше тридцати футов по отвесной стене, на такие мелочи не обратили внимания, а с оскаленными змеиными мордами даже пообнимались, очень нежно – когда перебирались на крышу.

Каменные скульптуры вынесли это стоически.

Купол венчало большое, круглое и безнадежно стеклянное окно. Безнадежно – потому, что нужда у прихожан была великая. Стеклу просто не повезло. Так бывает.

– Ну что, Конь, лягнешь копытом? – вполголоса спросил один из ночных гостей, разматывая и накручивая на локоть тонкую веревку с цепким трехлапым  крючком...

Названный Конем положил на стекло ладонь, ничуть не похожую на копыто, на мгновение словно ушел в себя... и стекло с тихим шорохом ссыпалось вниз хрустальной пылью, осыпая голову Змея – отсюда она казалась близкой и до жути живой... ну и все остальное, на что попало.

– За ноги меня держи, – буркнул второй и лег на живот, бесстрашно свесившись вниз. Крючок начал тихонько опускаться и уже скользнул по каменному чешуйчатом лбу Покровителя, когда...

Взметнулись на невероятную для смертных высоту сразу пять воздушных плетей, безошибочно нашли в темноте припозднившихся паломников и резко дернули.

...Некоторые вещи в них были вбиты крепко – наставники старались не за страх, и даже не за совесть, а за очень хорошее жалование. Ни один из незваных гостей не заорал – молча падали. Хотя глупой надежды выжить никто не питал: с тридцати футов да о каменный пол – вы о чем, господа? Тут без шансов.

Но в полутора футах над полом они вдруг зависли, ошалело хлопая глазами.

– И что тут у нас? – спросил голос, молодой и звонкий. Совершенно определенно – женский. Крючок, который так и валялся на полу, вдруг качнулся и с противным скрипом, резво пополз по каменным плитам в направлении невысокой темной фигуры, закутанной в плотный плащ. И веревку за собой потащил.

– Рыбалка? – удивилась женщина, – Ну, надо же! Если свежий червячок, то и рыбка на крючок?

Пойманные с поличным прихожане переглянулись.

– А ты кто такая и что здесь делаешь? – спросил невысокий.

– Как вы вежливы, – отстраненно заметила женщина.

Она, действительно, оказалась молодой – свет луны из разбитого окна упал на ее лицо. Тонкое, овальное – такие безупречные овалы водились только в геометрии, но не в реальной жизни. Резкие скулы – словно росчерк властного пера, нос тонкий, но не острый. Большие миндалевидные глаза под такими же идеально ровными дугами бровей. Губы, которые даже каменного идола заставят мечтать о поцелуе – и... встрепанные короткие волосы. Черные.

Кожа незнакомки матово светилась в темноте.

– Не знал, что бывают такие красивые воровки, – протянул Конь.

Идеальные брови шевельнулись. Но женщина промолчала, с интересом глядя на связанную компанию.

– Ты маг, – озвучил очевидное невысокий и хмурый парень, – Восьмерка, да?

– Поднимай выше, – она сделала несколько шагов и остановилась у границы, где хищно поблескивали острые осколки разбитого стекла. Гости только сейчас заметили, что незнакомка босая.