Текст книги "Ловушка для химеры (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

– Неразборчивости, – с усмешкой помог ему Эшери, – собственно, их и было двое: девочка и мальчик. Со вторым я поговорить не успел, но было бы забавно, если б и он пожелал... погреть мне холодную постель.

Волк сделал знак помолчать, сосредоточился на воспоминаниях той ночи. Следующую клепсидру тишину нарушал только тихий свист ветра в почти голом лесу, переругивание птиц и едва слышный перестук копыт по мерзлой земле.

– Не по моей части, – сказал, наконец, Волк, – Зелье страсти смешать просто, как эр потратить. Я их знаю больше сорока... думаю, все, что сейчас в ходу. Для мгновенного эффекта, для длительного, с разными добавками: чтобы ребенка не было, чтобы наоборот, точно был, чтобы отбить память, вытащить злость... Много чего. Но, во-первых, ни одно из них не подействует на мага так, чтобы напрочь отключить ему мозги. А во-вторых... я не знаю таких составов, даже полумагических, которые бы прекращали действие после благословения.

– Благословения? – переспросил Эшери.

– Ты ведь провел брачный обряд. Не важно, что без жреца. Благословение было подлинным. И если оно подействовало...

– Значит, тебя не опоили, Эшери, – сообразил Обжора, – тебя прокляли. Качественно, но – без личного и сильного чувства. Такие проклятья получаются очень узконацеленными, действенными и – развеиваются после любого мало-мальски подходящего обряда.

– Заказное проклятье, – сообразил и Маркиз. – Но кто? Прислугу, даже разовую, взятую ради этого бала, проверили менталисты...

Кот вскинул руку:

– Парни, аше! Мы пересекли периметр. Дальше все разговоры только о погоде и о прекрасных дамах. И... спасибо. А кто мне сделал такой оригинальный подарок и как он умудрился – разберемся. И так отдаримся, что потом будет приходить в гости только с чем-нибудь приличным. Если ноги не выдернем.

Парни переглянулись и демонстративно осенили себя кругом. Кот вернулся.

На полигоне собралась вся Школа Старателей: не только боевые пятерки выпускного года (их было всего два десятка), но и остальные ученики, учителя, наставники... доже кое-кто из уборщиков подтянулся. А целители – те явились полным составом. Поглумиться, ну и, заодно, полечить, если что. Попрактиковаться. Надо на ком-то руку ставить, так не на тех же, кто деньги платит... Твари. Причем – особо ядовитые. Но – полезные. Как и все ядовитые твари.

Учителям и наставникам поставили стулья, кто успел, тот занял скамейки, артефакторы чинно встали. А пятерка Кел наколдовала Воздух и уселась на нем, как на пикнике в лесу. Не хватало кувшина с вином, мяса и лалы. Может, еще костерок наколдовать?

Гости появились со стороны леса, верхами прибыли. Все четверо: герцог Монтрез, маркиз Тарьен, барон Аньер и шевалье Малье. Сопровождал гостей его милость, господин директор Лествиж. Если попроще и без лишнего пафоса: Кот, Маркиз, Волк и Обжора в компании Скорпиона.

Директор быстро прошел на середину поля, а Кот с компанией задержался у края. Кел старалась туда не смотреть, чувствуя, как горят щеки и подрагивают пальцы, особенно, те, что в кольцах.

Она бы охотно отвернулась и совсем не смотрела на Эшери, Кел все равно четко видела его, даже затылком... но нельзя, слишком подозрительно. На него глядели всегда, везде, во все глаза, а кое-кто эти глазки еще и строил, и, положа руку на сердце, Келли не могла их осуждать.

Сама была такой всего-то три года назад... А кажется – целая жизнь прошла. Хотя – жизнь и прошла. И скоро выясниться, напрасно – или все же Келли-Ведьма достойна места в Отряде. Для этого нужна всего-то самая малость: победить в Игре.

– Ну что ж, приступим, помолясь. Атеисты в это время могут повторить таблицу Терера. – голос у Скорпиона был негромким, но без труда покрывал весь полигон. Какое-то заклинание? Или просто – умеет? – Завтра начнется Игра.

По рядам полетел шепоток, но быстро стих.

– К выпуску подошли четыре полноценные боевые звезды, – продолжил Скорпион, – команда, которая наберет наибольшее количество баллов, войдет в Отряд маршала Монтреза. Это великая честь, невероятный взлет карьеры... А еще – постоянная опасность, огромная ответственность, чужая зависть и никакой благодарности, даже от потомков. Нужно ли вам это? По глазам вижу, что пока не разобрались, но, совершенно точно – хотите. Ничего, после Игры многое на место встанет, в том числе и в головах.

Пятерка, которая наберет меньше всего очков, будет отчислена. Напомню, – директор лишь слегка возвысил голос, но поднявшийся шум немедленно стих, – потери неизбежны. Нельзя чего-то достичь и ничего при этом не утратить. А в жизни довольно часто случается так, что за успех одного платят десятки других, иногда – жизнями.

– Это несправедливо, – бросил кто-то на задних рядах.

– Возможно, – Скорпион на него не взглянул, – Повторите мне это после Игры, Анторэ, я вас с удовольствием выслушаю. Тогда мы с вами сможем подискутировать если не на равных, то как люди, которые, в принципе, могут понять друг друга. Сейчас дискуссия о справедливости между нами будет разговором волка и ягненка о вкусовых качествах баранины. Мне такая беседа скучна, а у вас будет шок.

После сбора лидеры пятерок получат конверты. В них будут ваши промежуточные задания. Напоминаю, всего конвертов три и следующее задание вы можете выполнить, только если справитесь с предыдущим.

Две пятерки могут получить одно задание. Как быть в этом случае? Решать вам. Можно объединиться, тогда баллы будут поделены пополам. Можно попытаться справиться в одиночку, тогда вам придется сражаться еще и со своими товарищами, которые прошли такую же подготовку.

Конверт получает лидер – и только лидер знает задание. Остальные маги и ведьмы боевой группы идут за лидером вслепую – это тест на то, сумел ли лидер завоевать доверие своих людей и умеют ли лучи исполнять приказы.

Что еще... Поскольку мы все-таки учимся, а у вас первое "поле" – вам дано право на одну ошибку. Жизнь нам такого права не дает. Но вы пока не бойцы, а всего лишь соискатели на "теплое" место в самом элитном клубе самоубийц в Империи. Так что один раз ошибиться можно.

Скорпион не торопясь выудил из рукава четыре белых конверта, обвел глазами "соискателей". Заметил и бледность, и нарочно развязные позы, и прикушенные губы, и каменные лица, и откровенный мандраж. С виртуозностью маэстро сыграл на нервах и так же аккуратно убрал конверты назад.

– Сволочь, – одними губами произнес Леф.

– Но наша сволочь, – согласилась Наарита.

– Запомните главное, – Скорпион вдруг перешел на доверительный тон, которого умные выпускники боялись еще больше, – Игра – это почти война. В ней только погибают реже, а так никакой разницы. Так что – не расслабляйтесь!

Цель Игры не просто продемонстрировать, как вы усвоили знания, но – способны ли вы их эффективно применить. Максимально эффективно. Отсюда все штрафные баллы за перерасход ресурсов и лишние шевеления.

Девиз Игры не "Честь и Верность". И не "Умри, но сдохни", – рыжий пацан во втором ряду хихикнул.

– И не "Смейся на костре"... – теперь заржали уже все. Пафосный девиз принадлежал как раз древнему и славному роду рыжего, в котором всегда было, на взгляд Храма, многовато еретиков, – Девиз Игры и Школы Старателей: "Реши и Действуй!"

Выбирайте лучшее из решений, действуйте и побеждайте.

А сейчас наши кураторы покажут на практике, как выглядят максимально эффективные действия боевой пятерки. Принять участие в развлечении имеют право все присутствующие.

...Боевики и кое-кто из артефакторов довольно запереглядывались. Целители откровенно потирали руки. Учителя поднимались с таким видом, словно хватили кислого, закусили горьким и сели на колючее... и облачали руки в боевые амулеты-накопители.

– А уклониться от этой чести можно? – набрался смелости какой-то первокурсник.

Скорпион взглянул на него ласково. И тоном любящего дедушки выдал:

– Конечно, малыш. Здесь все строго добровольно. Не хотите драться, Эйк, будете мирным населением, которое отхватывает первым и несет самые сокрушительные потери. Целителям тоже нужно учиться. Все как на войне! Еще пацифисты есть? Нет? Что ты говоришь, Верна – не выжили? Почему-то я так и думал... Дети мои – вам выпал шанс потренироваться с лучшими магами страны – используйте его. Кто покалечится – сам добью.

– Добрый у нас директор, – фыркнул Леф.

– Само милосердие, – поддакнула Наарита, которую свои звали – Восьмерка.

– Прошу, господа кураторы, – Скорпион с вежливым поклоном уступил место в центре и демонстративно, ни от кого не скрываясь, снял и отбросил на траву длинный камзол, под которым оказалась не только перевязь со шпагой, но и поясные ножны с "рыбками".

– Интересно, а "Последнее милосердие" он тоже носит? – первокурсница не рассчитала и в наступившей тишине ее вопрос прозвучал слишком громко.

Вместо ответа директор обнажил шею и показал полной шатенке еще одни ножны.

– Полный комплект, сударыня, – добил ее Леф, – наш Скорпион – ветеран трех кайорских мятежей.

– Хм. И на какой стороне он сражался?

– На правильной, – уверенно определил граф, – иначе он бы сидел не под крылышком у Монтреза, а в Лонгери.

– Ну... надо еще посмотреть, где хуже, – с сомнением протянула Наарита.

– Здесь лучше, леди Малье. Вне всяких сомнений, – добродушно улыбнулся Скорпион, – Тут, если все достанет окончательно, можно броситься на шпагу. В тюрьме такая роскошь недоступна.

Команда Кота грамотно распределялась по поляне. Выпускники пытались просчитать боевое построение... Кел усмехнулась. Она знала, что ничего у них не выйдет. Эшери не любил очевидных решений.

– Господа кураторы? – Алессин подняла два пальца, – можно вопрос, до того, как начнется цирк?

– Буду счастлив вам ответить, леди Росомаха. – Кот склонился в поклоне, приветствуя девушку. Ошеломил? Да, это мы умеем...

Но не с Алессин. Ту можно качественно ошеломить только дубинкой по слишком умной голове.

– Ваша Светлость, нам обещали продемонстрировать эффективную тактику боевой пятерки. Но вас четверо. Не сомневаюсь, что вы и вчетвером можете пустить тут все дымом...

– Лес, он и один это может, – заверила Келли.

– И все же, тактика ведь отличается?

– Вне всяких сомнений, моя госпожа. И нас будет пятеро. Пятым будет один из вас.

...А вот это был шок. Интересно, среди боевиков последнего года найдется хоть один, кто не готов прямо сейчас загнать за эр свое посмертие, чтобы услышать, что пятым будет именно он? Леф с Орвом аж привстали и подались вперед.

– И... кто удостоится чести? – негромко спросил Скорпион.

– Тот, кто уже сражался с нами. Держал линию щитов, прошел неприступный перевал Кастрел без магии, был равным среди равных.

Ученики закрутили головами, выискивая преподавателей. Большинство смотрело на Скорпиона. А Келли окончательно решила сменить прическу, чтобы закрывала уши. Что ж они так горят?

– Это невозможно! – крикнул кто-то... кажется, Верна? – Кастрел нельзя пройти вообще, и уж, тем более, без магии. Он упирается в небо, там нет воздуха.

– Мы прошли, – просто сказал Эшери и привычным жестом выбросил ладонь, – клянусь жизнью и магией.

Такой тишины эта поляна не знала с тех времен, как провинцию заселили люди.

Эшери отступил на свое место. И негромко... не сказал, приказал. Как командир – бойцу, тут все были воинами и смену тона уловили:

– Келли! Займи свое место в пятерке.

...Таких свадебных подарков, наверное, не дарили ни одной невесте. Но для Кел сейчас ничего дороже не было!

Глава 14

Полигон перепахали знатно, развалили все, что можно и – как нельзя. Если человек не любит классику то это навсегда.

...Алессин в комнате уже не было. Похоже, их пятерке досталось задание у демона на рогах – Росомаха принеслась, как укушенная, ругаясь сквозь зубы на спешку, побросала в баулы свои вещи и так же стремительно унеслась, успев на прощание тепло пожелать Кел провалить все испытания и самой провалиться.

Келли осталась одна. Никто не мешал ей, не дышал в спину, не давал дурацких советов, которые она за три года худо-бедно научилась пропускать мимо ушей. Кел нагрела воду и вымылась, помогая себе мыслями, что, перед дорогой, в любом случае – нужно. Когда еще придется в теплой-то воде. Она, конечно, и в холодной не замерзнет, ведьма же, но так-то приятнее.

Высушила волосы. Расчесала. Подумала – и просто заплела в не тугую косу. Достала из шкафа сверток, который не доставала... даже не трогала уже больше года. Вот будет забавно, если она растолстела и ничего не налезет. Хотя – с их утренними пробежками, полосой и прочими забавами, скорее нужно опасаться, что с нее все свалится.

Опасения оказались напрасными. Тончайшее кружевное белье и шелковые чулки были впору. А к зеркалу Кел не подошла. Нарочно. Чтобы не думать лишнего. Теперь уже незачем, да и поздно.

Ночное платье, новое, ни разу не надеванное, легло на плечи мягко и легко. Келли завязала ленты под грудью и, все же не удержалась, бросила быстрый взгляд на себя. В темноте комнаты отражалась невысокая, и, пожалуй, даже излишне стройная рыжая ведьма с огромными глазами, которые, конечно, вообще не были ни ждущими, ни испуганными.

Что дальше? Туфли. Плотный и длинный черный плащ с капюшоном и меховой подбивкой. Гонца не было...

– Перестань, Кел, – строго сказала она себе, – если будешь вот так дергать головой в сторону окна, к утру окривеешь, как настоящая ведьма. Или заработаешь тик. Никто ничего не обещал...

– Обещал! – возразил внутренний голос, где-то глубоко в голове, – А как же: "В жизни и смерти твой"? По-моему, это вполне тянет на обещание.

– Никто не обещал, что все будет так, как я хочу, – поправилась Келли.

– А почему бы нет? – удивился голос.

То, что ее внутренний голос оказался мужчиной, Кел с трудом, но проглотила. Но вот то, что он был так похож на...

– Эшери! – осенило ее, – Что ты делаешь в моей голове? И как ты туда попал?

– Ну... раньше у нас неплохо получалось. Правда, и расстояние было в пределах видимости. Но я уже пробовал вот так связываться с одним человеком. Он вел, я наполнял заклинание силой и, на всякий случай, запомнил плетение. Оно не сложное.

– А ты только говорить можешь, или и...

– Только те, которые на самой поверхности и то чуть-чуть, – признался Эшери. – Не переживай, Келли-ведьма, это работает в обе стороны. Со временем и ты так сможешь. А то, что я мельком увидел, мне очень даже понравилось. Только нехорошо, что мельком. Надо это исправить, да?

Кел промолчала, не зная, как реагировать на такую откровенную провокацию.

– До кабинета Ги доберешься? Портальное зеркало только там.

– Кто ж меня пустит сейчас в кабинет директора? – мысленно рассмеялась Келли, и представила себя, лезущую в логово Скорпиона по стене с помощью "когтей"... в кружевном белье и чулках.

"Внутренний голос" ответил волной веселья – и чего-то еще...

– Не переживай. Двери в корпус открыты, а Ги на месте.

– До сих пор? Почему?

– Потому что я его попросил. Ничего страшного. Никто еще не умер от ночи, проведенной в кресле. Я жду, Келли-ведьма.

– Да, мой герцог.

На удивление теплый вечер обнял ее за плечи, словно подбадривая. Кел внезапно поняла, что настроение у нее близко не к панике, а к тому чувству, когда держишь в руках сверток с подарком и собираешься открыть.

В кабинете Скорпиона, действительно, горел свет. Келли поспешила на огонек. Темные коридоры были ей не страшны, она всегда отлично видела в темноте, а призраков не существует – это знали даже дети. После смерти светлая душа уходит по облакам, темная – по уголькам. Откуда бы взяться призракам?

Но у самых дверей ее вдруг окатило волной робости. Что думает директор? Она ведь ни разу и словом не обмолвилась, чья невеста. А после бала тщательно укрыла кольца плотной иллюзией. Ведьминой иллюзией, так что магу, даже сильному, через нее было не пробиться.

Но накрутить себя до нервного срыва девушке не дали. Скорпион сам открыл двери, с предупредительностью, которой Кел раньше за ним не замечала. Но без подобострастия, на которое бывший офицер был, видимо, не способен.

– Миледи...

– Добрый вечер, ваша милость. Примите извинения за доставленное беспокойство.

– Пустое, – отмахнулся директор, – Я найду чем заняться.

– В начале Игры у вас, наверняка, много работы, – сказала Кел.

– Да нет, как ни странно. Не больше, чем всегда. Вот перед началом, там – да, сплю через двое суток на третьи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А Кел и не знала, что Скорпион – зеркальщик. Вдобавок к прочим своим талантам.

– Вы ведь в команде, – осенило ее, – не просто директор Школы, а доверенное лицо герцога.

– Позвольте полюбопытствовать, почему вы сделали такой вывод?

– Школа Старателей слишком важна, чтобы допустить сюда случайных людей. Наверняка программа обучения – один из самых охраняемых секретов. И я вряд ли ошибусь, если предположу, что все учителя под клятвой молчания.

Скорпион бросил на нее быстрый, любопытный взгляд, поощряя на дальнейшую светскую болтовню.

– Нас учат намного серьезнее, чем в похожих Школах. По уровню знаний мы уступаем разве что Университету, и то – не много. Это должно что-то значить.

– И что же это, по-вашему, значит, миледи. У вас ведь есть предположения? Было бы любопытно их выслушать.

– Здесь готовят не просто магов и ведьм на непыльные должности. Для этого достаточно обучить контролю, чтобы не натворили бед, и дать пару – тройку десятков базовых заклинаний и защит. А у нас боевка – очень плотно, языки, этикет и танцы, законы разных стран, политический и экономический анализ...

– И какие выводы вы из этого делаете, моя герцогиня?

"Моя герцогиня"... Так обращались к хозяйке, супруге сеньора. Выходит, Эшери доверяет Скорпиону.

– Я думаю, директор Лествидж, вы здесь куете невидимый щит Империи, – уверенно предположила Келли. – Разведка и контрразведка. Так?

– Ваши баллы вполне заслужены, – Скорпион быстро улыбнулся, – все готово, миледи. Позвольте вас проводить и... мои поздравления и капля зависти милорду.

Она не нашлась с ответом – зеркало потемнело и Келли шагнула вглубь.

...В спальне Кота был растоплен камин. Значит, он и в самом деле ждал. Арнели жаловалась, что сын частенько прогоняет слугу с огнивом даже зимой и в лютый холод ночует в нетопленной комнате. Говорит – так ему лучше спится.

Девушка с любопытством огляделась. Здесь она никогда не была. Даже после помолвки, когда Кот показывал ей замок, он продемонстрировал все, даже кухню, кладовые, оружейную и винный погреб... кроме хозяйской спальни. Тогда Кел не придала этому значения, а сейчас подумала – он ведь, наверняка, как и Скорпион, работает допоздна, и в этой комнате, если присмотреться, найдется куча вещей, которых посторонним видеть не нужно.

Значит, она уже не посторонняя?

А здесь хорошо. Комната небольшая, вытянутая. Постель спрятана в альков, а на виду маленький секретер, заваленный книгами... Похоже, слишком маленький. Кресло, в которое так и тянет присесть. Магический светильник. И большое, решетчатое окно с одной рамой...

– После Кайоры я не слишком люблю жару.

Кел неторопливо обернулась.

Нет, не ждал! Иначе, встретил бы как добропорядочный милорд – в халате. А не вот так: в сорочке, бриджах и босиком, зато с двумя метательными ножами на поясе. Он и в собственной спальне вооружен?

В волнении Келли, вместо того, чтобы развязать ленты плаща, наоборот затянула их слишком сильно. Дернула раз, другой... Выдохнула.

– Это безнадежно! Дай нож.

– Разреши помочь, – его тонким пальцам ленты уступили сразу, не поломавшись даже для приличия.

– Как тебе это удается? – удивилась Кел.

– Просто не тороплюсь. И не слишком коротко стригу ногти, – Эшери подмигнул, – Я же кот, у меня должны быть когти.

Сквозь пол провалиться не получится, гнилых полов в замке нет. Но пути назад тоже нет. Она сама отрезала себе все возможности для маневра, выбрав наряд, который не оставлял места для сомнений. И он это понял. Сразу, как только снял с нее плащ.

– Решила не ждать?

– Чего?

– Храма. Белых лент. Пышного бала.

– Мне завтра в "поле". Почти в бой.

– Хорошо, – как-то очень просто, по-семейному, согласился Эшери, – тогда давай хоть что-то сделаем как нужно. По обычаю.

Келли, не отрываясь, смотрела, как узкая ладонь опускается к ножнам, освобождает – и протягивает ей легкий кинжал, рукоятью вперед. Она оказалась удобной, но тяжеловатой, а сама сталь тонкой и отливала в синеву. Нож не для метания.

– Осторожнее. Лезвие не трогай.

– Только не говори, что там яд.

– Конечно, нет. Зачем? Просто очень острый.

Кот повернулся к ней спиной, встав так, чтобы наверняка не видеть ее отражения ни в зеркале, ни в окне. Случайно? Да нет, это его убийственная честность... Волосы, чуть длиннее, чем диктовала мода, небрежно стянуты в хвост тонким кожаным ремешком и уже разлохматились к вечеру.

А ведь она их сейчас коснется, чтобы приподнять. Возьмет в руку... Иногда от одной мысли может стать жарко!

– А если я тебя случайно поцарапаю?

Резкий выдох в ответ и тихое...

– Ничего страшного.

Айшерский шелк... не очень-то его разрежешь, плотный. Но ткань поддалась удивительно легко, по воротнику и вниз. Выходит, нож и в самом деле острее бритвы. Кел поежилась, рука невольно дрогнула и... не порезала, конечно, но слегка, острием уколола спину Монтреза.

Кел испугалась. А в следующее мгновение стало еще страшнее – Золотой Кот, волей Богов – ее супруг, мощно вздрогнул всем телом и немного, слегка, но – специально, в этом нельзя было ошибиться – подался назад. На нож, углубляя рану. Кипенно-белый шелк окрасился красным.

Келли взвизгнула, разжала пальцы и торопливо отскочила на несколько шагов. Нож со стуком упал на пол.

– Ну вот, – огорчился Кот, – напугал... Надо было поговорить сначала. Думал, что удержусь, но ты так часто дышала в спину. Если это не провокация, то, теряюсь в догадках, что еще можно так назвать.

Он подобрал нож и только потом сдернул остатки безнадежно испорченной рубашки и бросил в угол.

– Кот, я чего-то о тебе не знаю? – резко спросила она. – Из того, что мне нужно знать.

– Какая... аккуратная формулировка.

Он подал ей руку, подвел к креслу, а сам опустился на пол. Не как Росомаха, в "цевию", а на согнутые колени. Заглянул в глаза – сейчас они были на одной линии. Предложил:

– Спрашивай.

– Ты... любишь, когда больно? – чудовищное предположение, но ничего другого на ум не шло.

– Не совсем так. Рваные раны и сломанные кости не доставляют мне никакого удовольствия. А когда меня пытаются ударить... в общем, лучше этого не делать даже в шутку. Мои рефлексы, скажем так, не безобидны.

– Тогда что это было? С ножом?

– Я уже извинился, – Кот едва заметно поморщился.

– Я услышала. И приняла извинения. А теперь хочу знать – за что я тебя уже извинила.

Эшери повозился на полу, устраиваясь поудобнее. Наверное, надо было встать и предложить... ну, может быть, принести второе кресло. Идея перейти на кровать сейчас как-то совсем не привлекала. Но Кел не сделала ничего. Она просто ждала.

– Большинство женщин хорошеют, когда злятся, – сообщил Кот. – Но ты просто божественна, когда вот так хранишь спокойствие. Или это только на меня так действует?

– Нож, – напомнила она.

– Хорошо. Нож... Ты же знаешь, что такое – порог чувствительности?

– Проходили, – пожала плечами Келли.

– У меня он очень высокий. Я почти не чувствую боли. В бою это неудобно. Приходится постоянно диагност держать, чтобы случайно не истечь кровью от какой-нибудь ерунды. Зато, если в плен попаду – палач пять раз вспотеет, пока чего-нибудь добьется. В детстве было смешно, когда отец думал, что наказывает, применяя розги. Порол и мучился, бедный. Я его один раз, по глупости, пожалел и проговорился...

– И – что? – помимо воли заинтересовалась Келли.

– Заменил порку карцером. Холодным и темным... Тоже мне, наказание для огненного мага. Папа был человеком без фантазии. Но второй раз я его поправлять не стал. В этом мы с Алетой похожи. Я тоже не самый добрый и кроткий мальчик под этим небом. И в детстве не был.

– Хорошо, ты боли не чувствуешь, и?

– С более приятными вещами все так же.

Это стоило осмыслить. Келли наклонилась вперед, дотянулась до его плеча. Едва касаясь, провела кончиками пальцев.

– Вот так – совсем не чувствуешь?

– Немного. Но мне приятно это видеть. Продолжай, Кел. Если хочешь. А нет – просто поговорим, а утром я тебя провожу.

"...А кольцо, если что, на секретере оставишь", – мысленно, про себя продолжила она. И неожиданно успокоилась. Вот еще, из-за такой ерунды целого герцога бросать! А та же Росомаха подсуетиться – да подберет, хотела же. Нет уж, что мое – то свое. А как с этим своим обращаться – разберемся. Вот прямо сейчас и начнем.

– А так? – спросила она и с силой провела ладонью по литым мышцам... словно кусок обработанного дерева погладила. Действительно, какие тут пальчики – перышки, тут алебардой ласкать впору, со всего размаху.

Кот ничего не ответил, но пальцы шевельнулись.

– Слушай, как ты, вообще, умудрился такое из себя сделать? Это ж не один год понадобился.

– Три десятка. Не слишком много, да?

– Наверное, и нож не возьмет?

– Смотря, какой, – пожал плечами Кот, – стилет или юкка может. Широкий охотничий если только мышцы порежет. А кухонный тесак соскользнет. Ну и от того, как и куда ударить, тоже много зависит. Но самые уязвимые точки у меня всегда прикрыты.

– То-то, смотрю, тебя так раскрасили. Пробовали? – усмехнулась Кел, обводя пальцами рваные шрамы. некоторые почти разгладились, а иные и сейчас выглядели страшновато.

– Хватило желающих, – безразлично пожал плечами Кот. Мышцы шевельнулись и перекатились под кожей так мощно и жутко, что Келли сглотнула.

– А правда, что ты полный эр можешь одной рукой согнуть?

– Маркиз сдал? Могу, даже двумя пальцами. – голос звучал так равнодушно, что она поняла – не хвастается. Правда – может. Рука поймала ее ладонь и тихонько погладила. – Значит, больше не боишься?

– И раньше не боялась. Просто не поняла.

– Тогда завязываем с ерундой. И с моими подвигами тоже. Рассвет ждать не будет, а у нас, вроде как, были планы. Они ведь не изменились?

Келли отчаянно замотала головой. Он поднялся сам и легко поднял ее. И нож в ладонь скользнул, похоже, сам.

– Доверяешь?

– Всецело, мой герцог.

Келли опять окатило паникой, как ледяной водой, но она цыкнула на расходившиеся нервы и повернулась к Коту спиной быстрее, чем танцовщица на музыкальной шкатулке.

– Только не щекотать! Я щекотки боюсь...

Договорить она не успела. И платье, и белье скользнули вниз, располосованные всего одним движением, нож полетел куда-то в сторону, перевязь – туда же. Похоже, разговоры закончились?

– Холодно здесь, – зачем-то сказала она.

– Я тебя согрею.

Ладони, жесткие и почти невыносимо горячие заскользили по ее телу, оставляя под кожей неисчезающие следы. Похоже, совет госпожи Алис: "Ложись на спину, читай молитву Святой Древней Иоланте и терпи – скоро все закончится..." – тут не сыграет. Да и "скоро" Кот ничего заканчивать не собирался.

– Храбрая, – одобрительно шепнул он, – В самом деле не боишься. Правильно. Нечего здесь бояться. Поцелуешь сама? Как в прошлый раз, мне понравилось... Сейчас я удержусь.

– Поцелую. Не надо держаться. Мне тоже понравилось.

Кот сдавленно то ли охнул, то ли фыркнул. Недоверчиво переспросил:

– Серьезно? Ну... тогда ты держись. Жена...

Если бы от наслаждения и в самом деле умирали, Келли точно понадобился жрец. Сначала она еще пыталась удержаться в разуме, но идея оказалась так себе. Какой разум? И какой холод? На кой демон этот камин? Нужно было, наоборот, еще окно открыть.

...Два момента, когда, яркой вспышкой, вернулось сознание: она запрокидывает голову и громко кричит. Кот пытается использовать в качестве кляпа свое плечо, Кел, на полном серьезе, впивается в него зубами – и тогда Кот тоже кричит, кажется, еще громче, зажмурив глаза, чтобы не дай Темные Боги, не выплеснуть из них огонь...

Бедные слуги, что они подумают, а?!

И второй момент. Когда она, наконец, стала – его. Срывающийся шепот в самое ухо:

– Соединяю дыхание, соединяю кровь, соединяю сердца. Во имя жизни изначальной, да станут двое одним, да обретут они вечность...

Слова были похожи на те, которые положено читать на свадьбе, но – их же должен читать жрец в храме, а не муж в постели? И, там ведь должны поминаться Святые Древние...

Но бывают в жизни моменты, когда родить мысль – задача, непосильная для мозга. И Кел решила, что спросит об этом. Потом. Когда-нибудь. Если вспомнит.

Уже под утро она славно пригрелась на плече Эшери, жестком, как камень и горячем, но отчего-то невероятно уютном. Спать не хотелось. Шевелиться тоже не хотелось. Тем более, не хотелось задавать вопросы и докапываться до странных обрядов, которые проводятся в этом доме вразрез с официальной религией. Ну, молятся Кот и Арнели своим богам – и что? Кому от этого хуже?

Змей требует крови? Не человеческой же. А кроликов и кур и так каждый день режут, так почему бы не на алтаре?

Взгляд лениво блуждал по потолку, по стенам, по легким, светлым портьерам.

– Вот, интересно, я, вообще, встать-то смогу? – протянула она, – мне же на Игру.

Кот хмыкнул:

– Ты? Встанешь, я в этом даже не сомневаюсь. А вот я – не факт.

– Лежи. Сама доберусь.

– Сама доеду, сама найду, сама поцелую... – в ответ на ее вопросительный взгляд Кот пояснил, – есть такая сказка. Об очень самостоятельной лягушке. – узкая, сухая ладонь нашла ее руку. – Келли-ведьма... Ты знаешь, что с этой ночи стала сильнее?

– Еще сильнее? – ужаснулась она, – если честно, я и так могла дом снести.

– Будь аккуратнее. Дозируй силу.

– А никто из наших не знает. Ха! Будет кому-то сюрприз...

– Главное – небо не урони. Запаримся назад вешать, – серьезно посоветовал Кот.

– А все остальное – можно?

Эшери привстал на локте и заглянул в мечтательное лицо своей юной жены.

– Когда ты это говоришь, так, расчетливо, прикидывающе... мне становится не по себе.

Келли пригляделась и ахнула.

– Это что, я тебя так? За плечо? Боги Претемные! Прости...

Укус уже наливался всеми оттенками сине-желто-черного.

– Не, ни за что не прощу. Кайф был нереальный... И, Кел. Раз уж мы взялись соблюдать обычаи, хоть и через хвост – есть еще один. Я твою первую кровь взял... За это полагается подарок.

Она слегка смутилась. Но все же спросила, пряча выражение глаз за короткими, но пушистыми ресницами:

– А... почему?.. Госпожа Алис... няня... говорила, что очень больно будет...

– Я же маг, – удивился Эшери, – в моих силах избавить тебя от боли, неужели ты думала, что я этого не сделаю? Так как на счет подарка, Кел?

Она зажмурилась:

– Я – твоя. Зачем мне еще какие-то подарки.

– А если я хочу его сделать? Прошу, забудь на время о своем бескорыстии. Я – Монтрез, я ненормально богат.