Текст книги "Ловушка для химеры (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)
– Мне заплатили за то, чтобы я заманила тебя в переулок, – буркнула девушка.
– Именно меня?
– Любого мага. Нам платят по три жемчужины за мага.
– А ничего, что я мог бы вашу шайку на локоть намотать?
– Зашел бы в переулок... – голос девушки сорвался на шипение.
– Благословение? – сообразил Орв. – Жрецы. И давно вы так промышляете?
Девица опустила глаза и нетерпеливо ерзнула:
– Господин, а можно мне пописать.
– Можно. Только прямо тут, – невозмутимо ответил водник. – Так как? Давно?
– С осени.
– Куда отвозите магов?
– Приходят люди и забирают, – сообразив, что карта бита, девчонка кололсь как сухое полено.
– Как узнаете, что это именно они?
– По жемчугу, – удивилась девчонка. – Кто готов заплатить жемчугом, тот и покупатель.
– Как даете знать, что есть товар?
– На мосту Харулы повязываем на перила зеленый платок.
– Наверняка каким-нибудь хитрым узлом, – брюзгливо заметил Орв и поймал злой взгляд своей добычи.
– Теперь я могу ибти, господин? Я сказала все.
– Куда ты пойдешь, дура? К своим подельникам? После того, как они видели, что тебя утащила твоя предполагаемая добыча? А через клепсидру ты являешься, вся из себя здоровая и даже ни капли не побитая... И они, конечно, сразу поверят, что ты молчала как рыбка в фонтане Дан-Шари.
– Я скажу, что ты принял меня за шлюху и мы складывали зверя с двумя спинами.
– А деньги?
– Ты меня выгнал, не заплатив ни медяшки.
– Какой я, оказывается, нехороший, – хмыкнул Орв, – нет уж. В твоих историях дырок больше, чем в хафане нищего. Посидишь пока тут. По комнате ходить можешь. Ночная посуда тут есть, воды достаточно. Попробуешь выйти за дверь – захлебнешься. Будет очень редкая смерть для пустыни.
– Господин, а покушать? – сообразив, что прямо сейчас ее убивать не будут, девица обнаглела со скоростью атакующей кобры.
– Считай, что у тебя внеочередной пост во славу Ткачихи Гобелена. И не переживай, без еды можно прожить двадцать дней. Я вернусь раньше... если ты мне и в самом деле сказала все.
Орв развернулся и шагнул к двери. Сзади послышалось что-то здорово похожее на пресловутый зубовный скрежет.
– Господин, если пойдешь в наш район в шамайте не зеленого цвета, убьет первый же пацан. Убьет и ограбит.
– Услышал, – кивнул водник, но не обернулся.
Спустившись по темной лестнице он вышел во двор. Прислушался и так, ушами и "особым" способом, но никого чужого как будто не было. Водник выщелкнул на руку тонкий легкий нож-юкку, кольнул ладонь и зашептал:
– Силой крови, правом крови, дорогой крови – иди и найди...
Закончить он не успел, тонкая воздушная плеть обвила запястья и колдовство разрушилось, не свершившись.
– Наари, – глупо улыбнулся Орв, – что ты здесь делаешь?
– Хотела спросить о том же, – девушка подошла, разглядывая парня как нечто диковинное и опасное, – переписка во время Игры запрещена. Кому гонец?
– Наари... – водник выглядел по-настоящему несчастным, – я не могу сказать.
– Другими словами, ты мне не доверяешь?
– Как и ты...
Паук незаметно и терпеливо трудился над очередным фрагментом огромной паутины, той, что по великому замыслу, должна была затянуть всю южную стену от края до края, и обеспечить пищей Охотника и весь род его на весь остаток вечности. Паук не знал двух вещей: первая – что вечность не делиться на отрезки, и вторая – что утром кривой уборщик Ашен сметет с фасада здания все его труды. Он так делал уже несколько раз, но паук об этом забыл. С памятью у него было гораздо хуже, чем с терпением и трудолюбием.
В комнате на плетеных циновках, завернув ноги в "цевию", сидели пятеро и смотрели друг на друга настороженно и сердито.
– Так дальше продолжаться не может, – заговорила Келли спокойно, ровно и жестко. Попытку сотворить из себя второго Кота ей засчитали, но исключительно как неудачную. Вот и не будем копировать чужой опыт, будем набивать свои шишки. – Мы не можем продолжать задание, если не будем полностью доверять друг другу. И поэтому сейчас мы либо покончим с этой ситуацией, либо вернемся в Школу, поджав хвост.
– И что ты предлагаешь? – вскинулся Орв, – Амулета Истины у нас нет.
– Нет, – согласилась Кел. – Но зато у нас есть огненный маг. И сейчас Леф поклянется жизнью и магией...
– Что не сдавал звезду Росомахе? Да не вопрос, – пожал плечами стратег.
– Нет, – Кел вскинула руку, призывая к молчанию, – Вы знаете, что любая ложь рано или поздно всплывает. Она, как навоз, не тонет. Эта ложь всплывет после Игры, когда нас будет сканировать маг-менталист.
– И что? – не поняла Наарита.
– Леф сейчас даст клятву, что сожжет того, кто сейчас солжет.
– Спятила? – вскинулся стратег, – Это же Игра. Мы не имеем права убивать...
– Поэтому ты убьешь после Игры. А мы все сейчас засвидетельствуем, что идем на это добровольно и осознанно, чтобы снять с тебя ответственность.
Пятерка переглядывалась. Это было как-то слишком круто даже для Скорпиона, который с учениками не церемонился.
– Кел...
– Либо мы это делаем и я обьявляю второе задание. Либо Игра для нас заканчивается прямо сейчас. И мы становимся той самоя пятеркой, которая вылетает.
– Хм... А если за две команды играл как раз Висельник? – полюбопытствовала Наарита, – Или он почему-то вне подозрений.
– Все под подозрением. И я тоже. А если выяснится, что это Леф, то... Собственный огонь ему не повредит, но веревка у нашего графа имеется. Хорошая.
– Я не против, – пожал плечами Леф. – Но ты сама всегда говоришь – инициатива наказуема. Ты предложила – ты первой и отвечай.
– Хорошо, – так же ровно кивнула Келли, – тогда ты – замыкающий.
С непроницаемым лицом Леф вытянул левую руку вперед. Она не дрожала. Истинный Ласси, без подмеса, что тут скажешь?
– Клянусь жизнью и магией покарать огнем... или иным способом того, кто сейчас солжет кругу, не позднее трех дней по окончании Игры.
– Вот и появился у звезды собственный палач, – хмыкнула Восьмерка. Впрочем, вполне добродушно, – Так что, Белка, готова сказать, что не предавала звезду, не заключала союза с Росомахой или другими пятерками, не посылала гонцов?
Кел покачала головой.
– Не предавала, не заключала... А вот гонца посылала.
– Кому? – вскинулся Орв.
– Мужу.
– Кому?
Четыре пары глаз уставились на нее, и если в трех было честное и ничем не прикрытое изумление, то в черных, алмазами горевших на смуглой коже глазах Янга было еще и другое... Боль? Печаль? Сожаление? Так сразу и не скажешь, но что-то такое, определенно, было.
– Мужу, – повторила Келли, – нездолго до начала Игры мы заключили брак.
– И кто у нас муж? – шевельнул бровью Леф, – Ты же понимешь, Кел... Если он из клана Валендорских или приближен...
– Не из них и не приближен.
– И все же. Сказала "А", говори и "Б". Иначе я, по праву принесшего клятву и держащего в руках наши жизни, не приму твой ответ.
Кел пожала плечами. И преувеличенно ровно произнесла:
– Мой супруг, волей Неба, Первый Герцог и Регент Эшери Монтрез.
Леф протяжно присвистнул. Орв смотрел во все глаза так, словно перед ним во плоти явились все Святые Древние разом. Наарита... та осталась невозмутимой. Янг легко поднялся, опустился перед Кел на одно колено и приложил ладонь к сердцу.
– Видит Ткачиха Гобелена – ты не могла избрать более достойного спутника, шане. Да будет путь ваш под Небом светел и пусть Рауша благословит вас детьми.
– Спасибо, Янг, – кивнула Кел. – Но, раз уж ты, наконец, заговорил...
– Не предавал и не способствовал предательству, да пресечется мой род, если я солгал.
– Наарита?
– Не предавала звезду, не заключала союзов, не посылал гонца, – безмятежно поклялась девушка.
– Орв, – Келли перевела взгляд на водника.
Глава 27
Зеркала этого мира были необыкновенно добры ко мне. Второй раз я, закрыв глаза, шагнула в неизвестность – и второй раз оказалась у друзей. Правда, в этот раз это был, как в диснеевском мультфильме, друг, которого я еще не встречала. До своего эпичного падения в портал.
"Подушка для трюков" оказалась грудью и животом женщины баскетбольного роста, навскидку где-то метр восемьдесят пять и килограммов сто веса. При этом, жирной тушей она не была. Просто – большая и плотная, довольно молодая и очень даже симпатичная.
Когда я, спиной вперед, с разгону влетела в нее, она как раз подходила к зеркалу, чтобы отправиться в Храм.
Большой живот наводил на тревожные мысли... Но, увидев мое окровавленное плечо дама мгновенно и деловито захлопотала и додумать их я не успела. Она уложила меня на пол, подсунула под голову что-то типа диванной подушки, острым ножом ловко и почти безболезненно располосовала платье. Чувствовалось, что оказывать первую помощь ее учили, и не на манекенах. Крови она не испугалась.
Я скосила глаза, чтобы оценить свое состояние.
Ножа в ране нет, похоже – выпал. Это плохо. По многим причинам и чисто медицинская – лишь одна из них.
Кровь течет темная, почти бордовая. Равномерно, без пульсации. Это хорошо. Значит, кровотечение не артериальное, а венозное. Немного, но легче. Шансы есть.
Еще легче мне стало, когда женщина уверенно пережала пальцем вену в нужном месте, соорудила из отрезанного рукава повязку, смочила то ли водой, то ли слабеньким вином из фляги и наложила на рану.
От кровотечения не умру. Помощь оказана вовремя и правильно, свертываемость у меня хорошая. Проблема номер два: инфицирование раны – пока неактуально, для этого нужно несколько часов. Успею добраться до Румона, где у меня еще с прошлого раза припрятан недурной запасец "волшебных" таблеток и ампул. А как еще? Medice, cura te ipsum – врач, исцели себя сам.
И тут сердце в третий раз выкинуло тот же фокус с кипятком. Я вздрогнула и зашипела от боли.
– Лежи, – строго сказала женщина, – а то я на тебя сяду.
– Не надо, – я хотела мотнуть головой, но вовремя опомнилась и просто моргнула.
– Вот я тоже думаю, что лучше не стоит.
– Нож мог быть отравлен? – спросила я, обмирая от нехороших предчувствий.
Женщина пожала плечами.
– Будем молиться о том, чтобы он был чистым.
...Отличное средство профилактики отравлений! Главное – доступное и бесплатное. Правда, ни фига не помогает, но с доступным и бесплатным почти всегда так. Ничего нового под солнцем.
– Меня зовут Маргарита, – сказала я. Трепаться, чтобы не уплыть в обморок может и не лучшая тактика – но зато тоже доступная и бесплатная. Нашатыря тут нет, а местный аналог... ей-крест, мужские носки после сдвоенной физкультуры и то пахли не так омерзительно. Нет, поможет, конечно, кто бы спорил! Но я уж лучше обойдусь.
– Аласти Шамон, – представилась спасительница, – госпожа Шамон, миледи.
– Не леди... – запростестовала я, – Маргарита. Просто Маргарита.
Аласти, не чинясь, уселась рядом со мной прямо на пол, благо, он был деревянным и чистым.
– Что произошло? – спросила она. – Что с Его Светлостью?
За нарочной строгостью в голосе женщины пряталась нешуточная тревога, и я поспешила ее успокоить:
– Герцог в отъезде. Думаю, с ним все в порядке. В Монтрезе тоже все спокойно. Это... – я покосилась на перетянутое плечо, – мои личные проблемы. Поцапались с одной... кошкой.
– Мужчину не поделили, – определила Аласти.
– Ну... можно сказать и так. – Смирилась я с ее трактовкой, – Хотя там много всего.
– А мужчина-то чей?
– Который? – если бы не боль и опасность истечь кровью, я бы рассмеялась, – один мой, второй ее. Она, похоже, до сих пор так и не решила, который из них ей нужен.
– Это нехорошо... – мудро заметила она.
Боль в плече из острой и зверской стала тупой, ноющей и вполне терпимой. От этого уже не умирают. И даже шок не выдают. Спасибо Аласти, вовремя она здесь оказалась. Кстати, "здесь" – это где?
– Артли, – ответила она, – у меня тут небольшая усадьба и виноградники. Вино "Виланеро" – это у нас делают.
...Н-да. Вот так и пожалеешь, что ты не извозчик*
(*Маргарита здесь намекает на строчку из комедии «Недоросль»: «Не дворянская наука – география. „Да извозчики-то на что?.. Дворянин только скажи: повези меня туда, – свезут, куда изволишь“)
Плюнув на конспирацию (могу же я быть законченной блондинкой?) я спросила напрямую:
– Это далеко от Монтреза? Извини, я с севера и... не слишком усердно училась.
Аласти моему невежеству не удивилась и смеяться не стала.
– Пятьдесят лиг на полночь. Ты боишься возвращаться зеркалом? Думаешь, слуги этой дамы тебя ждут? Не бойся, можно настроиться на другое зеркало, даже в другом крыле. Я помогу.
Упс! С чего бы это вдруг такое доверие?
Наверное, взгляд мой был достаточно красноречив. Потому что Аласти как-то очень понимающе улыбнулась и показала мне левую руку. На безымянном пальце светлел тоненькой ободок – брат-близнец того, что одел мне на руку Эшери. Того, что унесло меня от разозленной императрицы.
– Ты из доверенных людей герцога? – сообразила я.
– Из самых доверенных, – кивнула Аласти, – правда, я ничего для него не делаю... разве что вино. Эшери нравятся наши вина. Но если понадобится – он знает, где меня найти.
"Спящий агент" – вспомнила термин я.
– И ты здесь одна живешь? Дом большой, усадьба, виноградники... Мне всегда казалось, должна быть куча слуг.
– Зачем мне здесь куча бездельников? – Аласти фыркнула, – Для работы в поле нанимаем людей, они там и живут, ближе к виноградникам. В доме я сама управляюсь. А что сейчас пусто – муж детей к своей маме повез. Мне там не рады. Ну и пес с ними. Была бы честь предложена, а от убытка Небо избавило.
Аласти говорила спокойно и охотно, ничего не скрывая. Видно, ключ от порталов Монтреза на моем пальце оказался заодно и ключом к ее сердцу. Вскоре я уже знала, что детей у нее шестеро, две пары близнецов. Мужа зовут Кер, он мелкий безземельный дворянин и на ней женился исключительно ради усадьбы и винорадников.
Став "мужем и господином", с подачи свекрови, он попытался качать права и, для начала, потребовал, чтобы Аласти переписала все свое имущество на супруга. Новобрачная, не говоря худого слова, взяла его за плечи и пару раз приложила об стену. Очнулся он резко поумневшим. И с тех пор молодые жили душа в душу, вот уже девять лет.
Я мудро помалкивала в тряпочку. А сама Аласти ничего плохого и даже просто необычного в своей лавстори не видела. Ну, подумаешь – женился ради приданого. Попробовал осуществить рейдерский захват. Если бы получилось, может, жена бы и не зажилась на свете. Дело-то насквозь обычное и привычное. Мало ли кто что хотел. Главное – что вышло в итоге.
А в итоге из Кера вышел неплохой управляющий виноградниками и небольшой винодельней и на диво заботливый отец.
То, что свекровь терпеть не могла невестку, а у мужа, скорее всего, за девять лет поменялось десяток любовниц – это, как говорила старуха Шапокляк, условности.
– Извини, – осторожно сказала я, – а ты... прибавления в семье не ждешь? А то я сначала в тебя влетела, потом ты меня ворочала, а сейчас сидишь на полу.
– И что? – изумилась Аласти, – Крепкому малышу не повредит. А если изначально больной да слабенький, так лучше сразу уйти по облакам, а через год – полтора вернуться здоровеньким.
К прагматизму госпожи Шамон, естественному и безжалостному, как пищевая цепочка, нужно было просто привыкнуть.
Зеркало потемнело. Я, было, испуганно дернулась, но хозяйка вовремя перехватила за плечи и прижала, не дав навредить себе. Из темноты шагнул мужчина, скорее даже, молодой парень в зеленом камзоле с эмблемой цеха целителей (ее я уже знала, все же к какой-то мере коллеги) и... крупным, ярким шевроном с довольно реалистичным изображением скорпиона с характерно поднятым хвостом. Это что означает – лечение ядами? Э-ээ... Меня, как бы, шить надо, а не травить.
Но попытка уползти была заранее проиграна: их двое больших и здоровых на меня одну, маленькую и раненую. Без шансов.
– Госпожа Шамон, это раненая? – мальчишка глянул на повязку, одобрительно кивнул, – Я – Нарай Бише, целитель – практикант, Школа Старателей. Где можно руки помыть?
– Прямо и направо, – не слишком довольно отозвалась хозяйка, – а где старший целитель?
– Сложные роды у кобылы господина жреца.
– О, да, кобыла без старшего целителя никак не ожеребится, – неприятно оскалилась Аласти, – к кошкам вас пока не вызывали?
– С Храмом ссорится не стоит, – крикнул целитель. Послышался плеск воды. – Его Светлость и так который год под страхом Отлучения ходит... Так, что тут у нас, Аласти?
Целитель опустился на колени, осторожно убрал повязку и выставил ладонь характерным, знакомым мне жестом. Диагностика... И никакого рентгена не надо! Везучие ребята – эти целители. На Земле любой хороший врач жизнь бы заложил за такую способность.
– Ну и не все так печально. Подключичная артерия цела, большая нервная связка без повреждений. Повезло вам, девушка.
– Нож был чистым? – вспомнила Аласти.
– Как душа Святой Древней Иоланты. Яда не было. Ну что, будем лечить или пусть живет?
– Будем лечить, – вздохнула я.
Все-таки есть вещи постоянные, которые не зависят даже от мира. И черный юмор врачевателей – одна из них.
Вторая задача была простой, как мурчание. И – совершенно нерешаемой ни для кого, кроме кошки.
Вербовка! В Дан-Шари издавна пережидали короткую зиму правители Картаэллы. И дворец был. Огромный – он занимал почти треть площади города. Правда, основное место отводилось под парк, искусственное озеро, которое, как не бились над ним маги-водники неизменно мелело летом – и хозяйственные постройки: казармы стражи, конюшни, помещения для рабов.
Найти подходящего человека и подцепить его на крючок... А кто подходит? Безусловно, мажордом или начальник стражи знают многое и были бы очень полезны. Но их попробуй зацепи. Деньгами? Они и так состоятельны. Пожалуй, начни старший слуга Иезер и тот же граф Ласси кошельками меряться, Лефу свой лучше даже не доставать, чтобы не позориться, хоть он и граф...
Угрозами? Их охраняют. Ценные слуги живут на территории дворца и в город выходят в сопровождении охраны. Магией? На них амулетов в три ряда вдоль и поперек.
Конечно, конюх или какая-нибудь помощница прачки попадет легко и на посулы, и на угрозы... Но толку с них, что с лягушки шерсти. Что они видят? Что знают? Их ведь потому и не сторожат, что бесполезны.
Келли и Леф были единодушны:
– Только кухня! На кухне знают все, и все остальное! Кто приехал, кто уехал, кто завтракает вместе, кто ужинает врозь, у кого роман, кто расстался, у кого секретное совещание. Почему? А еду-то на все эти мероприятия где заказывают? И кто приносит? Вот то-то же!
Кто? А кто попадется. На кухне бесполезных людей нет, если только они не абсолютно глухие. Но и этих можно прспособить к делу – научить читать по губам, и готов идеальный осведомитель. У кого хватит фантазии предположить, что глухой подслушивает?
В Школе старателей учили использовать все возможности, а не выбирать только самые удобные.
Вот так ранним утром, еще до свету, Келли и Наарита, плотно закрыв лица, отправились по холодку в Храм Рауши для "чистой", но не титулованной публики, который занимал небольшой пятачок рядом с рынком пряностей. Куда еще могут пойти молиться работники кухни? Душу очистить, а заодно и чего нужного прикупить для мяса или соусов.
Пожилая женщина, не старая, а именно чуть-чуть шагнувшая за середину жизни, привлекла бы их внимание в любом случае – на ней был хафан дворцовой служанки, от нее чуть заметно пахло ронсальвином, а сильными и натруженными руками явно не полы мыли, и не котлы чистили. Другими были руки.
Да и сама женщина... Пусть шамайта не шелковая, туфли не расшиты бисером, а на руках и в ушах нет серебра и драгоценных камней, но осанка и взгляд без слов говорили – перед вами далеко не посудомойка. Служанка, да. Но – в ранге. Как ценная пальма-фейрули в царском саду.
И никогда бы девчонки к ней не подошли, опасно это – подходить к слугам в ранге. Помимо прочего, их регулярно проверяет менталист... Но пальма оказалась надломленной.
Свою гордость и достоинство женщина несла с трудом, как тяжелый кувшин с водой, и охотно бы скинула в ближайшем переулке, но... Привычка, длиной в жизнь, штука сильная. Может, даже посильнее веры и чести.
Она бы заплакала, но слезы в пустыне слишком дороги.
– Госпожа моя и владычица, – тихо, убежденно говорила она, склонившись перед статуей Рауши в ритуальном поклоне. – Я знаю, что ты не милостива. Не можешь быть милостивой, потому что Гобелен должен быть красив. А чтобы он был красив, нити нужно обрывать вовремя, пока они не испортили узор. Но у меня ничего нет, кроме твоей милости. Я всего лишь одинокая мать... Прошу, подумай. Просто еще раз подумай – может быть нити моего Тарема найдется место в узоре? Без него я останусь совсем одна...
Женщина молилась долго. Хотя вряд ли этот неторопливый, полный достоинства, но настоянный на черном отчаянии разговор с Ткачихой можно было назвать молитвой. Когда она вышла их Храма, солнце стояло уже высоко и было душно.
Служанка подошла к скамеечке и присела, стараясь не облокачиваться на спинку. Не потому, что этого требовали приличия, а потому, что знала – расслабься – и встать будет куда труднее.
Поэтому она и не плакала. Выпусти слезы один раз – потом эта река не пересохнет, пока не вытечет вся, вместе с ее жизнью. А ей нужно было жить. Возможно, Тарем еще вернется?
– Вам помочь, тешане? – две молоденькие девушки, поблескивая подведенными глазами, опустились на скамейку рядом с ней.
Одна из них могла бы стать ее невесткой и подарить долгожданных внуков, если бы Тарем...
Женщина прикусила губу и про себя благословила обычай закрывать лицо. За эти горькие дни никто так и не заметил, что ее губы искусаны в кровь.
– Спасибо, мне ничего не нужно, – холодно отозвалась она. Разговаривать ни с кем не хотелось. Не было сил. – Идите домой, девочки и оставьте меня.
Та, что побледнее, сделала движение, чтобы встать. Но вторая опустилась на колени. Рядом, но не пересекая невидимой черты, за которой женщина уже могла бы заподозрить опасность.
– Посмотрите на солнце, тешане, – девушка улыбнулась. Одними глазами, как это умеют только картаэлки, которым шамайта с самого девичества и до глубокой старости закрывает половину лица. – Оно жестокое и может убить... А может и просто согреть. Но все это одно и то же солнце. И если какие-то злые люди обидели вас, то не стоит смотреть на всех, как на врагов. Ведь и помощь может прийти от людей. Таких же людей...
– Чем мне могут помочь две совсем юные шане? – Служанка через силу улыбнулась.
– Может быть, проводить до дому? Или куда собралась госпожа? По такому солнцепеку вам может стать дурно.
Смысл в этом был. Ее и впрямь слегка вело, а упасть на улице... лучше не нужно. Могут побрызгать в лицо водой и проводить в тень, могут забрать кошелек и туфли. А могут и конем стоптать, не заметив или приняв за кучу тряпья... А если Тарем вернется? Какой позор мальчику – мать валялась на улице, как опившаяся вином побродяжка! Да после такого ни одна приличная девушка не согласиться пойти в его дом женой.
Да и... хотелось хоть немного отвлечься от своего горя и страха, которое измучило женщину, как больной зуб.
Просто чуть-чуть побыть рядом с обычными благополучными людьми, послушать милых молодых девушек.
– Я собиралась пройти по рядам и прикупить кой какие приправы, а потом дойти до дворца, но... это надолго. Располагаете ли вы целым днем, юные шане? – строго спросила она.
И девчонки, конечно, принялись наперебой убеждать ее, что располагают, еще как, и не только днем а и всей вечностью, если почтенной тешане так захотелось. И вообще – для молоденькой девочки нет развлечения лучше, чем таскаться по жаре за чужой старухой, нюхать дорогие приправы, которые они все равно не попробуют и следить, чтобы почтенная тешане не свалилась в обморок
Смешные... Но, кажется, добрые. Так странно... Давно уже не попадалось ей просто добрых людей. Иногда казалось, что они совсем перевелись в Дан-Шари.
– ... Ее зовут Ари. Она вдова садовника и Мастер Соусов на дворцовой кухне, – рассказывала Кел, – В ранге, да. Это плохо. Но менталист ее не проверяет. На кухне есть амулеты против ядов, и у каждого вельможи они есть. А еще есть специальные крысы, натасканные на яды. И пищу пробуют. В общем, отравить во дворце не легче, чем утопить в пустыне. У нее есть единственный сын. Было еще двое, но оба погибли в той войне. Ушли с Луноликим. А последнего, Тарема, Рауша наделила огненным даром. И вот, недавно, он пропал...
Орв вскинулся, но промолчал. Прошлый вечер "в кругу друзей" ему до сих пор икался. А вот Ласси все было как с гуся вода.
– И часто здесь так... пропадают? – спросил он, – И только обученные маги или и простые люди?
– Все пропадают, – отозвалась Наарита. Она размотала плотную шамайту и с удовольствием подставила лицо току воздуха из окна, похожего на бойницу. Легкий ветерок чуть-чуть шевелил растрепанные соломенные занавески, некогда красивые, с цветами и павлинами, а теперь просто ветхие и почти вытертые. – Но маги – чаще. Из неодаренных исчезают только маленькие дети. Это происходит уже больше года и пока ни один из пропавших не вернулся.
– Что, Хитрец, думаешь, это второй конец той ниточки, которую ты случайно зацепил с этой своей девицей?
– Она не моя девица, – Орва передернуло, – И – да. Почти уверен. Если у одних пропадают маги – а другим платят за магов, это не совпадение.
– Все это очень подозрительно и даже где-то трагично, – усмехнулся Ласси, – только не вижу, как это поможет нам выполнить задание. Мне пока кажется, что наши очаровательные дамы просто потеряли один из бесценных дней.
– Спасем парня – получим старуху, – Орв был прям и прост, как шпага. Или, скорее, как ручка от метлы.
– Вербовка на благодарности? – Ласси так заломил бровь, что она полностью уехала под вспотевшую челку. – Да полно тебе. Ты и в самом деле думаешь, что такое эфемерное чувство в наше время стоит хотя бы кружки воды?
– Старуха, кажется, по-настоящему любит сына, – набычился Орв.
– О, да. И, если ты его и впрямь вызволишь, будет тебе по-настоящему благодарна,... одну короткую клепсидру. А может и меньше. Нет, пожалуй, на кружку воды я поставить рискну. Но не больше.
– Так что – пусть люди и дальше пропадают?
– Всего лишь третье сословие. Горожане, – Ласси дернул плечом, – Поверь, этому виду разумных животных вымирание не грозит. Быдло плодится как кошки.
Орв перевел взгляд на Наариту, но Восьмерка хранила невозмутимость. А Келли медленно кивнула, соглашаясь со стратегом.
– Мы не имеем право вмешиваться. – добил Леф, – Если Хитрец прав, в том переулке нас ждет жрец, а, значит, магии не будет.
– И что? Любой шевалье положит городское отребье и без магии.
– Положит, – мгновенно согласился стратег. – Да только ты, мой благородный друг, кое о чем забыл. По условиям Игры мы не имеем права убивать. Мы не должны проливать крови. А без крови и без магии лезть в эту крысиную нору – самоубийство.
Голос Черного раздался внезапно. Все уже так привыкли к его молчанию, что воспринимали почти как предмет интерьера. И вдруг "комод" заговорил:
– Я схожу туда. Если будет на то воля моей прекрасной шане.
Янг обвел всю звезду нечитаемым взглядом. На него смотрели... да не смотрели, а просто пялились как на двухголового верблюда.
– У тебя солнечная лихорадка, – осторожно спросила Наарита.
– Меня обучали как раз для таких ситуаций, – пояснил Янг.
– Тебя убьют, – Кел мотнула головой, – Выброси из головы прямо сейчас. Нас всех обучали, три года. Но ни один из нас не полезет в логово хорошо вооруженной банды без магии и без оружия.
– Тебя обучали три года, шане. А меня – с рождения, – Янг не спорил, не возражал. Он просто бесшумно и неумолимо давил своей уверенностью, как виноградный пресс давит молодую ягоду.
– Демоны! – Выдохнула спасательница и звонко хлопнула себя по лбу, – До меня дошло, кто он такой! Белый ассасин...
Черный сдержанно улыбнулся и коснулся рукой шамайты.
– Вы проникли в мою тайну, шане. Надеюсь, что дальше этого узкого круга она не уйдет?
– Так вот почему Янг не согласился связывать магию, – сообразил, наконец, водник, – у него ее просто нет!
Янг коротко поклонился, отдавая дань "проницательности" юноши и "не заметив" пренебрежительного тона.
– Вы правы. Магии нет. Только благословение Рауши.
Народ загомонил, переглядываясь. Разрешилась еще одна загадка и стало легче. Избыток тайн в одной, отдельно взятой и довольно тесной компании здорово вредит делу. Сейчас они сделали еще один шаг друг к другу.
– Аше! – Кел вскинула ладонь, – Все пойдем. Благословение... я сломаю.
