Текст книги "Неуместные происшествия, или Переполох в Розингс Парке"
Автор книги: Светлана Архипова
Соавторы: Екатерина Юрьева,Ольга Болгова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 50 страниц)
Глава восемьдесят седьмая, в которой подтверждается закон всемирного тяготения
«Но жизнь продолжается и в черные дни, и ни падения, ни гибельные страсти не могут лишить живое существо тяготения к жизненной сути своей…»
Из «Истории зловещих событий…»
Розингс, 1 мая, суббота, 15:40 пополудни
– В тот же день, когда мистеру Херсту стало плохо, было совершено покушение на мисс э-э-э… Кэтрин Беннет. Если это не убийца, который методично и жестоко пытался убирать…м-м-м… запугать свидетелей, то кто? – с напором спросил судья.
– Действительно, кто? – Тинкертон прошелся по комнате. – Когда я побеседовал с местными жителями…
– Наш пострел везде поспел, – ехидно прошептала Кэролайн, наклонившись к жениху.
Тот только что-то буркнул, не отводя злого взгляда от сыщика.
– И что же вам удалось узнать, мистер Тинкертон? – с любопытством спросил полковник.
Энн и Джорджиана затаили дыхание, Китти вытаращила глаза и замерла.
После паузы Тинкертон продолжил:
– Как выяснилось, в тот день в Розингс приходил местный житель, Джон Донки, чтобы договориться с дворецким Дугласом о найме на работу его племянника в помощники конюху.
– Я лично разговаривала с ним, – важно подтвердила леди Кэтрин. – В таких вопросах необходим контроль со стороны хозяина, иначе слуги…
– Из имения Джон возвращался в деревню через парк и проходил как раз неподалеку от того места, где мисс Кэтрин Беннет попала в неприятную ситуацию, – продолжил свой рассказ Тинкертон. – Он видел, как пробегавший мимо большого дуба рыжий пес толкнул лестницу, прислоненную к дереву. Лестница упала, а собака, вероятно, испугавшись произведенного ею шума, пустилась наутек.
– МакФлай? – пораженная леди Кэтрин уставилась на мирно спящего у ее ног пса. – Негодник, так это ты был злоумышленником, напугавшим мисс Кэтрин Беннет?
Услышавший свое имя пес приоткрыл один глаз, пошевелил ухом и снова притворился спящим.
Окружающие рассмеялись. Судья Фэйр недовольно скривился, и протянул:
– Получается, и на нашего уважаемого пастора некому было покушаться. Или МакФлай потихоньку пробрался в Хансфорд?
– Исключительно замечательно! Как ни странно, вы почти угадали, судья! – весело сказал Тинкертон, покосившись на Коллинза, принявшего уныло-скорбный вид. – На пастора действительно некому было покушаться. После случившегося я обследовал шкаф в доме пастора, и еще тогда меня поразила странность и громоздкость конструкции этого предмета мебели. Кстати, я упоминал об этом во время одного из наших совещаний, но вы были увлечены предстоящим обедом или чем-то еще, и не отнеслись к моим словам с серьезностью. А между тем, когда наш пострадавший пастор пришел в себя и смог явиться на допрос, то поведал, что его желание во всем следовать советам его многоуважаемой патронессы, леди Кэтрин, – Тинкертон непринужденно поклонился миледи, – является основой его жизненного уклада. Поэтому он воспользовался мудрыми советами своей покровительницы и при установке книжного шкафа…
Мистер Коллинз, на лице которого выражение уныния сменилось восторгом перед талантами его многоуважаемой покровительницы, довольно кивнул, внимая словам сыщика.
– Итак, леди и джентльмены, дальнейшие мои пояснения будут краткими. Дописывая проповедь к воскресной службе, мистер Коллинз решил взять с полки книгу…
– Именно! – важно кивнул пастор. – Я собирался перечесть послание к Филлипийцам, дабы…
– … и верхняя полка, установленная ранее пастором во исполнение указаний леди Кэтрин, до тех пор чудом державшаяся на своем месте, рухнула вниз вместе с книгами. Удар пришелся по голове мистера Коллинза, – продолжил сыщик.
В гостиной повисла пауза. Лицо пастора Коллинза, который наконец понял смысл сказанного Тинкертоном, медленно вытянулось. Джорджиана переглянулась с Энн и тихонько хихикнула.
– Так вы утверждаете, мистер Тинкертон, что конструкция полок, предложенная мною для усовершенствования пасторского домика в Хансфорде, никуда не годится?! – грозно вопросила миледи и уничтожающе взглянула на сыщика.
При этих словах Коллинз съежился и слился цветом лица с бордовой обивкой дивана. Тинкертон невозмутимо взглянул на миледи:
– Увы, леди Кэтрин. Но смею утверждать, что это именно так.
– Не расстраивайтесь, моя дорогая леди Кэтрин, – генерал ласково похлопал по руке свою грозную супругу. – Удел такой великолепной женщины, как вы – вызывать преклонение и восхищение сильных и гордых мужчин, а полки шкафа… гррр-м… пусть ими занимаются плотники…
Миледи запнулась и покраснела. Присутствующие с уважением посмотрели на генерала Бридла, сумевшего превратить грозную хозяйку имения в кроткую и милую даму.
– Следовательно, и на мисс Мэри Беннет некому было покушаться? – уточнил Дарси, когда все присутствующие немного успокоились.
– Вы мыслите на удивление здраво, мистер Дарси – похвальное качество для немного… нездорового человека, – ухмыльнулся Тинкертон.
– Но, позвольте, – снова ожил судья. – Не сама же мисс Мэри прыгнула в пруд? Ее должен был кто-то столкнуть туда. Кроме того, вы забываете, что именно она что-то постоянно скрывала от следствия, хотя вас это, по-видимому, ничуть не смущало? А ведь я неоднократно…
– Сохраните свой обличительный пыл для иного случая, судья, – Тинкертон подошел к мисс Мэри Беннет, проникновенно взглянув ей в глаза. Мэри порозовела и смущенно потупилась. Джорджиана шепнула сидящей рядом кузине:
– Как романтично, кузина. Наш бравый сыщик смотрит на мисс Мэри Беннет, совсем как Ромуальд на свою возлюбленную Гортензию, когда он вытащил ее из колодца, в который ее бросил злобный опекун…
– Причину молчания мисс Мэри мы узнаем чуть позже, но уверяю всех, если мисс Мэри и скрывала что-то от следствия, то это лишь делает ей честь, – Тинкертон насмешливо взглянул в сторону Бингли и Джейн.
Судья оскорбленно фыркнул и что-то тихо прошептал сидящей с ним рядом мисс Бингли.
Кэролайн кивнула и обратилась к сыщику:
– По-вашему, мистер Тинкертон, выходит, что не было причин толкать в пруд мисс Мэри Беннет?
– Именно, мисс, – тот посмотрел на Фэйра и добавил:
– Ваше умение делать правильные выводы послужит хорошим примером вашему уважаемому жениху.
Судья побагровел, а Тинкертон невозмутимо продолжил:
– В тот день, доставив мисс Мэри в дом, я незамедлительно вернулся к пруду и внимательно осмотрел место происшествия.
– Вы же сами сказали, что дождь смыл все следы, – вспомнил сэр Юстас.
– Дождь не всегда смывает все следы, – загадочно молвил Тинкертон, – и мне удалось кое-что обнаружить. У самой кромки воды я обнаружил небольшое возвышение, трава на котором местами была вырвана. Такое могло случиться, если человек, например, споткнулся, носком или пяткой ботинка зацепившись за землю. К этому месту ведет только дорожка, на которой никого не было, а окружает его бордюр с маргаритками. Цветы оказались неповрежденными – я не обнаружил ни одного отпечатка ног, которые должны были быть, если бы кто-то незаметно подошел к мисс Мэри. Словом, никаких следов постороннего, никаких следов борьбы, только единственный след – женской туфельки, сковырнувший траву. Что произошло у берега, мисс Мэри?
– Я ждала вас, – Мэри смутилась, – но пошел дождь… Он поначалу накрапывал, потом усилился, и я решила укрыться в беседке, чтобы переждать непогоду. Я сошла с дорожки на траву у самой кромки берега – на самое высокое место, чтобы увидеть вас, если вы появитесь, но… вероятно, я просто не удержала равновесия… Мне показалось, что кто-то просто потянул меня воду… Видимо, я так испугалась…
– Тогда все обитатели Розингса уже были изрядно напуганы. Поэтому несчастный случай с мисс Мэри все приняли за покушение. У страха глаза велики, как известно, – снисходительно сказал мистер Тинкертон, откровенно любуясь порозовевшей от смущения Мэри.
– Допустим, – нервно сказал судья, – но вы так и не ответили, что же скрывала мисс Мэри от следствия? Кого она видела в лесу?
– Думаю, – прищурился Тинкертон, – мисс Мэри увидела кого-то, чье присутствие в лесу ее так удивило или испугало, что она не стала рассказать об этом следствию…
– Мне не понятны ваши намеки, мистер Тинкертон, – сварливо заявил судья, нервно комкая кружева на рукаве. – Либо вы и теперь что-то пытаетесь утаить от меня, что наводит на серьезные подозрения, либо… вы просто не желаете признаться в собственной некомпетентности… Мисс Мэри Беннет, вы обязаны были сообщить следствию, кого вы видели в лесу вечером, в день исчезновения миссис Дженкинсон!
Мэри побледнела и затравленно посмотрела на сэра Юстаса, высокомерно поглядывающего на Тинкертона.
– Но… Мэри, дорогая! – раздался голос Джейн, которая перед этим перешептывалась со своим женихом. – Неужели ты видела нас с мистером Бингли?
Собравшиеся в комнате приглушенно охнули, а мисс Бингли округлила глаза, и бросила недвусмысленный взгляд чуть ожившей миссис Херст.
– Я говорила тебе, Луиза, что у этих девиц Беннет нет ни капли такта или умения вести себя в рамках правил приличия… – заявила она громким шепотом.
– Видимо, они родились под знаком беспринципных Близнецов, – пробормотала миссис Херст.
Бингли, неодобрительно покосился на сестру, откашлялся, и объявил:
– Я должен все объяснить вам, леди и джентльмены. Мы с мисс Джейн, – он не преминул бросить восторженный взгляд в сторону невесты, – давно бы признались… если бы знали, что нас могли видеть…
– Я тогда ехала в Хансфорд и остановилась на ближайшей к нему почтовой станции, где случайно встретилась с направлявшимся в Розингс мистером Бингли. Слуга дядюшки встретил знакомых, и…
– И я предложил мисс Беннет сопроводить ее до Хансфорда, чтобы слуга мог спокойно вернуться в Лондон, – продолжил Бингли. – Уверяю вас, мисс Беннет приводила доводы не в пользу моего предложения, но я все же настоял… Слуга был отпущен, а мы выехали с постоялого двора вместе, в моем экипаже. По дороге мы решили прогуляться – у кромки леса вдоль дороги цвели нарциссы… Словом, я отправил экипаж вперед, к развилке перед Типсидонки, а сам с мисс Беннет немного прошелся… Затем мы нагнали экипаж, и мисс Джейн поехала на нем в Хансфорд, а я, чувствуя необходимость, немного… подумать, решил проехаться верхом, не спеша, поэтому и добрался до Розингса уже после прибытия туда моего экипажа с вещами…
– Полюбоваться цветущими нарциссами – весьма разумное объяснение, – задумчиво протянул Тинкертон.
– Может быть, вы что-то видели в лесу, мистер Бингли, кроме цветущих нарциссов? – нервно спросил судья.
– Ничего и никого подозрительного, сэр Юстас, – покачал головой Бингли. – Чувствую необходимость добавить, что наша встреча была совершенно не предумышленной и невинной, и только нежелание поставить мисс Беннет в неловкое положение, и незнание о подозрениях в адрес ее сестры, заставило нас молчать о ней.
– Я не могла рассказать следствию о том, что увидела, потому что боялась повредить сестре, – шепотом добавила Мэри. – Но я не сомневалась, что Джейн не может быть замешана ни в чем предосудительном.
– Гррр-м… Что ж, дитя мое, – довольно ухмыльнулся генерал, – ваше молчание действительно похвально. Вы защищали честь сестры.
Кэролайн оглянулась на миссис Херст с кислым видом, однако Луиза, все еще оглушенная перспективой объяснений с мистером Херстом по поводу попыток излечения супруга без его ведома, пыталась вспомнить, что происходит, когда Марс попадает под влияние малых Юпитеров, и не заметила ужимок сестры.
– О, Мэри, милочка! – восхитилась миссис Беннет и даже всплакнула. – Ты так самоотверженно молчала ради доброго имени нашей Джейн!
– Видимо, страсть к разговорам ей от вас не передалась, дорогая миссис Беннет, – заметил мистер Беннет и одобрительно кивнул средней дочери.
– Кстати, мы с мисс Мэри сегодня обручились, – Тинкертон небрежно поклонился родителям своей невесты. – Не имея возможности переговорить с вами наедине, имею честь поставить вас в известность на этом собрании.
Он хмыкнул и отвернулся, посчитав свою жениховскую миссию на том выполненной.
Присутствующие переглянулись, мисс Бингли насмешливо фыркнула, Мэри в очередной раз вспыхнула, мистер Беннет несколько растерянно кивнул спине сыщика, миссис Беннет, затравленно посмотрев на своих дочерей, достала нюхательные соли.
– Да как же это?! – пробормотала она. – Я не возражаю, конечно, хотя…
Дама посмотрела на мистера Шипа, скромно сидящего возле двери, примерные доходы которого, как и вероятность его интереса к своей средней дочери, она прикидывала последние полчаса, и пришла к окончательному выводу, что сыщик куда импозантнее этого неприметного джентльмена. В любом случае ей оставалось только смириться с экстравагантностью будущего зятя, потому как своей выходкой он лишил ее возможности отклонить его предложение или хотя бы подумать над ним.
«Конечно, учитывая положение мистера Дарси, руки Мэри должен был бы просить какой-нибудь титулованный аристократ – баронет или даже… граф, – тщеславно думала миссис Беннет. – Но, выбирать не приходится. Интересно, есть ли что за душой у мистера Тинкертона, кроме ярких сюртуков и непомерной самоуверенности?» Она пригорюнилась, приходя к выводу, что ее младшая и средняя дочери несколько поспешили с выбором мужей, забыв, что еще недавно была бы счастлива заполучить хотя бы одного такого зятя.
Глава восемьдесят восьмая, в которой выясняется, что изъявление нежных чувств тоже подчиняется правилам
«И строки письма гласили о том, что нет на свете девицы прекрасней той, к которой обращены они были…»
Из «Истории зловещих событий…»
Розингс, 1 мая, суббота, 16:15 вечера
– Итак, что у нас дальше? – Тинкертон достал огромный ярко-розовый платок с вышитой зеленой монограммой в углу и стряхнул крошку с лацкана своего блестящего сюртука. Лакеи подали в гостиную чай, и, быстро подкрепившись несколькими внушительных размеров сандвичами и горкой бисквитов, сыщик, не дожидаясь, пока остальные в полной мере освежатся бодрящим напитком, решил продолжить заседание.
– Пожар в спальне леди Кэтрин, если я не ошибаюсь, – бодро откликнулся судья, которого несколько смирили с постулатами сыщика пара чашек горячего чая и пирожки с вишней. Он также полез в карман за платком, не заметив, как вытянул и уронил на пол вчетверо сложенный, потертый лист бумаги.
– Вы уронили, сэр? – почтительно спросил лакей, уносивший поднос, наклоняясь и поднимая сложенный плотный лист.
– Я? – испуганно сказал судья, покосившись на бумагу и пытаясь сделать вид, что видит ее впервые в жизни.
– Гррр-м… – генерал взял лист из рук лакея, развернул его и зачитал вслух:
– «Сударыня, наш путь полон терний и шипов, но однажды в жизни каждого мужчины…»… гррр-м… – он закашлялся и начал складывать лист, но леди Кэтрин, чуть не расплескав свой чай, выхватила лист из его руки.
– Что такое? – она уткнулась в бумагу и продолжила:
– «…на горизонте божественным светом загорается яркий цветок, влекущий к себе его утомленную душу…»
– Мама?! – ахнула Энн и потянула лист к себе. Леди Кэтрин отдала бумагу дочери, а сама гневными глазами уставилась на генерала, который поперхнулся чаем.
В это время Энн, к которой подошла Джорджиана, читала:
– «Это роковое мгновение, когда израненный солдат, прошедший не одно поле сражений, оказывается перед таинственным покровом, за которым скрывается влекущее его блаженство. Я старый солдат…»?! – ахнула она и с упреком посмотрела на полковника, а Джорджиана уже продолжала:
– …«и не знаю слов любви, но когда я впервые увидел вас, вы предстали передо мной, как оазис, к которому стремится утомленный, мучимый жаждой, путник…» – Тинкертон, не сдерживаясь, фыркнул, а мисс Бингли ловко выхватила листок у изумленной Джорджианы.
– Так вот, значит, откуда этот оазис? – с упреком произнесла Джорджиана, гневно взирая на смутившегося Шелли. – Вот почему я не дождалась обещаний унести меня в самый высокий замок на самой высокой скале… на белом коне?
Тем временем мисс Бингли забормотала:
– «…В пустыне моего одиночества, вы как нежная фиалка, расцветшая на камнях моей израненной души. Так может ли усталый солдат прижать этот хрупкий цветок к своему истомленному сердцу?..»
Она медленно выпрямилась на стуле, судья заерзал и вжался в угол дивана, а листок уже подхватила Китти и быстро затараторила:
– «…Может ли он излечить свои раны в живительных струях родника вашей красоты и совершенства?…»
– «…Есть ли у него надежда, что великое желание, испытываемое им, будет утолено посредством прикосновения к этому роднику?» – пробормотала Джейн, заглянув через плечо сестры, а Элизабет, подхватив эстафету, зачитала далее:
– «…Вы прекрасны, как богиня; ваши черные (голубые, зеленые, серые) глаза, как озера, в которых утопает мое сердце; ваши нежные золотые (черные, огненные) локоны, словно дремучие леса, в которых навсегда заблудился измученный странник…»
Она взглянула на Дарси, тот неловко кашлянул и переглянулся с кузеном и Бингли, которые явно чувствовали себя не в своей тарелке.
– О, господи! – Кэролайн вернула себе лист столь интригующего содержания, пробежала его глазами, взглядом василиска пригвоздила судью к месту и зачитала:
– «…Ваш нежный голос сладкой песней звучит в его грубых, привыкших к барабанному бою, ушах…»
После чего протянула листок леди Кэтрин, держа его кончиками пальцев, словно боясь испачкаться. Миледи, еще более насупившись, воскликнула:
– Не желаю притрагиваться к этому возмутительному пасквилю… Глаза… серые, черные, голубые, фиалковые… нет, ну надо же!
Тинкертон изящным движением протянул руку и забрал бумагу, развернул и щелкнул пальцами:
– И наконец… «Преклоняя колени перед вами, прошу вас не лишать усталого путника последней надежды и ответить на прямой вопрос: «Станете ли вы повелительницей моего сердца?»…
Лондонский сыщик ухмыльнулся, поклонился и недвусмысленно посмотрел на совершенно пунцовую мисс Мэри Беннет. Дамы умолкли. Леди Кэтрин более благосклонно взглянула на генерала, Кэролайн перестала шипеть, что-то выговаривая нахохлившемуся судье, а Джорджиана и Энн переглянулись и вздохнули.
– Итак, пожар в спальне леди Кэтрин, – как ни в чем не бывало, продолжил Тинкертон.
– О, только не говорите мне, что и это было случайностью, – нахмурилась хозяйка дома. – Или вы опять намереваетесь обвинить в этом мою собаку?
МакФлай жалобно заскулил и спрятал голову в коленях леди Кэтрин.
– О, нет, миледи, пес здесь ни при чем, – сказал Тинкертон. – Вы сами и явились причиной пожара, точнее сказать, ваша неосторожность.
– Я?! Да как вы… – вспыхнула леди Кэтрин.
– Гррр-м, успокойтесь, моя дорогая! – забеспокоился генерал, чуть не подавившись пирожным с взбитыми сливками.
– Сэр, я попросил бы вас выбирать выражения, обращаясь к моей достопочтенной патронессе! – вознегодовал пастор. – Никто не смеет обвинять ее сиятельство в неосторожности! Ее сиятельство – само благоразумие и аккуратность!..
– Позвольте же мне все объяснить, – не обращая внимания на выкрики с мест, заявил сыщик. – Обследовав вашу спальню, миледи, а точнее – кровать, я обнаружил возле нее обгорелые останки книги. Скажите, вы читали перед сном?
Немного успокоившись и взяв в себя в руки, леди Кэтрин смерила Тинкертона вызывающим взглядом и сказала:
– Да, я читала…
– «Рыцарь в тигровой шкуре, или Золотой бивень боевого слона», если не ошибаюсь? – улыбнулся сыщик.
Изумленный ропот пронесся по гостиной. Мистер Коллинз выглядел глубоко оскорбленным, Джорджиана одобрительно хмыкнула, отметив про себя тетушкин вкус, сестры Бингли переглянулись, еле сдерживая смех. Остальным удалось сохранить более-менее серьезные выражения лиц.
– Мама?.. – только и смогла выдохнуть Энн, потрясенно качая головой. – Вы столько раз повторяли нам, что романы – это недостойное времяпрепровождение для порядочной девушки!
– И повторю еще столько же! Этот роман о приключениях в Индии я решила просмотреть… лишь затем, чтобы знать, о чем пишут в подобных книгах, и можно ли молодым леди позволять их читать. Если бы я в этом романе обнаружила что-то слишком легкомысленное или непристойное, то была бы вынуждена вернуть ее издателю, который не следит за нравственностью подрастающего поколения. Ну и еще… – леди Кэтрин несколько замялась, – рассказы уважаемого генерала были столь увлекательны, что пробудили во мне интерес к этой загадочной стране…
– Ваше сиятельство, на свете нет вещей, о которых бы вы, в силу ума и житейской мудрости, не смогли бы составить единственно верное суждение! – пылко воскликнул Коллинз.
– Моя дорогая, вы так предусмотрительны! – восхитился генерал, припав к руке своей супруги. – А я, признаюсь, всегда был несколько удивлен вашей осведомленностью в этом вопросе.
– Благодарю вас, джентльмены, – смягчилась леди Кэтрин. – Но я все же не понимаю, какое отношение имеет эта книга к пожару?
– Самое прямое, – с готовностью ответил Тинкертон. – Видимо, вы заснули за чтением и забыли погасить свечу, которая стояла рядом на ночном столике. От нее загорелась книга, затем полог кровати и… – он многозначительно развел руками.
– Я припоминаю, что читала про… кх-м… диких обезьян, обитающих… э-э-э… А потом стала засыпать… Видимо… я не погасила свечу…
– Роман оказался весьма занимательным чтением, – шепнул Фицуильям Энн, – настолько занимательным, что тетушка забыла о противопожарной безопасности…
– Подумать только, какому риску вы подвергались?! – вскричал генерал. – Какое счастье… гррр-м… что я вовремя оказался рядом!
– О, мой генерал! – леди Кэтрин незаметно пожала руку своему спасителю.
Джорджиана заерзала в кресле. Она сама каждую ночь зачитывалась романами чуть ли не до рассвета и никогда не гасила перед сном свечу. От мысли, к каким последствиям могло это в конце концов привести, она похолодела, но тут же успокоилась, смекнув, что – как показывает практика – даму из такой беды спасает благородный джентльмен, за которого она впоследствии выходит замуж. И ей даже стало немного жаль, что с ней не случилось ничего подобного, и у капитана не было возможности спасти ее из лап смерти. «Впрочем, я непременно предоставлю ему такую возможность», – подумала она, взглянув на своего жениха.
– Мне бы хотелось также обратить ваше внимание на одно обстоятельство той ночи, повлекшее за собой трагическое событие на следующее утро – падение мисс Бингли с лестницы, – дождавшись тишины, заявил Тинкертон. При этих словах Кэролайн напустила на себя скорбный вид и поджала губы.
– Генерал, скажите, как получилось, что вы вдруг оказались в коридоре в такой поздний час?
– Гррр-м, я выходил ночью, чтобы… чтобы, – Бридл замялся, силясь придумать более достойный, чем был на самом деле, предлог своим ночным похождениям. – Гррр-м… Словом, мне не спалось, и я вышел прогуляться…
– А на нижний этаж вы спускались? – вкрадчиво уточнил сыщик.
– Гррр-м… спускался… – признался Бридл.
– Так я и предполагал, – кивнул Тинкертон. – Дело в том, что, внимательно обследовав ступеньки лестницы, с которой упала мисс Бингли, я обнаружил на них следы воска, судя по всему, капнувшего со свечи, которой вы, генерал, освещали себе путь, прогуливаясь по дому.
– Позвольте, как вы догадались, что именно генерал закапал пол около лестницы и ступеньки воском? – удивленно воскликнул сэр Юстас. – Да и при чем здесь происшествие с мисс Бингли?
– Как оказалось, никто из слуг ночью по дому по парадной лестнице не ходил, а накануне – по утверждению лакеев – ступени были вычищены и натерты, и пятен на них не было. Зато в буфетной на утро не досчитались черничного пирога, окорока, головки сыра и бутылки вина, – ехидно усмехнулся сыщик.
– Ну… я несколько… гррр-м… проголодался… – промямлил Бридл.
– О, мой бедный генерал! – сочувственно покачала головой леди Кэтрин и выразительно посмотрела на стоящего в дверях Дугласа. «Хм, удвоить количество блюд к обеду», – прочитал в глазах хозяйки преданный слуга и поспешил на кухню.
– Итак, генерал отправился в буфетную, и по дороге туда ли, обратно ли, закапал пол воском, на котором и поскользнулась мисс Бингли, – подытожил сыщик.
– Подумать только, я могла погибнуть из-за того, что кому-то ночью приспичило подкрепиться! – вознегодовала Кэролайн, а судья успокаивающе погладил ее по руке, укоризненно поглядывая на Бридла.
– Мисс Бингли, детка… гррр-м, вы простите меня когда-нибудь? – сокрушался генерал.
– Из всего этого мы можем усвоить для себя полезный урок: то, что является источником наслаждения для одного человека, может явиться причиной несчастья для другого, – глубокомысленно изрекла Мэри.
Тинкертон одобрительно кивнул ей и вновь обратился к публике:
– Далее по списку у нас не менее трагичное падение мистера Бингли с лошади, – внимание присутствующих обратилось на молодого человека и сидевшую с ним рядом его очаровательную невесту.
– Тут, я уверен, все дело в горячем норове Буцефала – или в моей неуклюжести, – улыбнулся Бингли.
– Лошадь вела себя странно – ее определенно опоили! – с надеждой воскликнул судья.
– Вовсе нет, сэр. Я осмотрел животное и обнаружил на шее след от укуса – пчелиного укуса, – Тинкертон многозначительно посмотрел на пастора. – Вы ведь занимаетесь разведением пчел, не так ли, мистер Коллинз? И как раз в субботу пчелиный рой покинул улей, как я слышал…
На бедного пастора было жалко смотреть: он весь поник, съежился и кинулся просить прощения:
– Мистер Бингли, когда б я знал, что мое скромное увлечение повлечет за собой такое несчастье…
– А я всегда говорила вам, мистер Коллинз, что вам надобно бросить этих пчел и заняться чем-нибудь более полезным, например, разведением роз, – поучительно изрекла миледи.
«Ну да! То-то вы всегда были рады полакомиться хансфордским медком и постоянно давали нам советы, как надобно расположить улья!» – подумала Шарлотта, но вслух ничего не сказала.
– Но… ваше сиятельство… Вы же не далее как осенью… сами посоветовали… прошу прощения… – залепетал Коллинз, но леди Кэтрин уже обрушила свой гнев на мистера Бингли:
– Как вы могли, сэр, столь безрассудно вести себя! Устроили скачку, напугали бедных насекомых до такой степени, что они укусили лошадь моего племянника!
– А я всегда говорила тебе, Чарльз, чтобы ты не ездил сломя голову, – припомнила Кэролайн.
– Я уверен, что мистер Бингли имел достаточно веские основания, чтобы позволить себе пренебречь сестринским советом, ведь так? – многозначительно поднял бровь Тинкертон. Бингли, получивший наконец возможность высказаться, отвечал, что очень важные дела, на самом деле, заставили его так спешить. При этом он столь недвусмысленно поглядывал на зардевшуюся Джейн, что ни у кого из присутствующих не возникло сомнений, в чем состояли эти важные дела.
– Ох, моя дорогая Джейн могла остаться без жениха! Бедный мистер Бингли! Бедная моя Джейн! – вдруг всхлипнула миссис Беннет.
– Моя дорогая, мне кажется, сейчас уместнее радоваться, что ее все-таки не постигла сия горькая участь, – заметил мистер Беннет.
– Разумеется, но стоит мне подумать… О, это было бы ужасно!
– А отравление миссис Коллинз – помните, когда она почувствовала себя плохо после обеда в Розингсе? – поинтересовалась Джорджиана.
– Еще раз повторяю: все продукты, которыми пользуются на моей кухне для приготовления еды – самого отменного качества, всегда свежайшие! – воскликнула леди Кэтрин с оскорбленным видом. – Миссис Коллинз никак не могла отравиться в моей столовой…
– Никак не могла, – согласился Тинкертон, – тем более, кроме нее никто не пострадал.
– Что тогда случилось с моей женой? – осмелился спросить пастор.
– Эти пчелы, укусившие гунтера полковника, кажется, посетили ваш дом? – уточнил у него сыщик.
– Они ворвались в нашу столовую как раз после обеда, – признал мистер Коллинз. – Его сиятельство… сэр МакФлай… они убегали от роя и ворвались в дом…
– Ваши пчелы искусали и мою собаку?! – возмутилась леди Кэтрин.
Пастор был окончательно уничтожен: казалось, он готов был провалиться сквозь пол. Тинкертон решительно отвлек внимание присутствующих на себя.
– Они укусили и мисс Кэтрин Беннет, – сообщил он.
Китти незаметно потерла место укуса на руке
– И миссис Коллинз, – добавил сыщик. – Я заметил на шее супруги нашего пастора характерную припухлость.
– Меня кольнуло что-то, – сказала Шарлотта, – но в доме был такой шум и гам – собака лает, Китти рыдает, пасечник ловит пчел…
– И затем почувствовали себя плохо?
– Да, у меня была такая слабость, – миссис Коллинз вздохнула. – И на следующий день все время кружилась голова… Я с трудом высидела обед в Розингсе…
– Выращивание роз куда безобиднее, – назидательно произнесла леди Кэтрин. – О них можно уколоться, но они, во всяком случае, не летают, да и шипы их не ядовиты.
– Кстати, о розах, – Тинкертон посмотрел на судью. – Именно о них теперь пойдет речь. Как вы все, конечно, помните, в ночь с воскресенья на понедельник нас разбудил лай МакФлая. Впоследствии в розарии мы нашли лежащего без сознания садовника Вильсона. Поначалу я не мог взять в толк, кому понадобилось причинять ему вред, но в скором времени и тут все встало на свои места. Как я узнал от слуг, мистер Вильсон был страстным любителем своего дела. Он любил розы и был готов ухаживать за ними в любое время дня и ночи. У него случился приступ, когда он увидел, что новый сорт роз, любовно высаженный им несколько дней назад, безжалостно выкопан.
– Как? Кто посмел выкопать мою «Лунную Катарину»? – возмутилась леди Кэтрин. Судья побледнел и заерзал на стуле.
– Дело в том, что среди присутствующих есть еще один человек, который разделяет вашу страсть к розам, миледи. Он увидел этот редкий сорт в розарии, не смог не поддаться искушению и взял один из кустов, надеясь, что никто не заметит пропажи…
– И выкопал ночью? – ахнула мисс де Бер, для которой прогулка ночью в розарий казалась сродни прогулке на кладбище.
– Сие неизвестно, – хмыкнул сыщик. – Но в тот вечер двое из обитателей Розингса решили прогуляться в розарий…
– И кто же это был? – заинтересовался Дарси.
– Хм… – Тинкертон задумался. – Теперь, пожалуй, можно об этом сказать… Еще тогда я заметил, что, когда случился тот ночной переполох, мисс Дарси и капитан Шелли были полностью одеты, в то время как все остальные уже сменили вечерние одеяния на ночные…
Джорджиана густо покраснела, Шелли же кивнул:
– Я уговорил мисс Дарси встретиться со мной в розарии… мне нужно было ей кое-что сказать…
– Это было так романтично! – Джорджиана порывисто прижала руки к груди, глаза ее заблестели от одного воспоминания о том свидании. – Светила луна, благоухали розы…
– А мистер Вильсон заметил, что кто-то находится в розарии, – сыщик облокотился на крышку фортепьяно. – Парочка, услышав его приближение, благополучно сбежала, а садовник обнаружил пропажу куста роз, отчего ему стало плохо, он потерял сознание, а, падая на землю, головой задел черенок лопаты – отсюда и шишка на его голове.
