Текст книги "На рубеже веков. Дневник ректора"

Автор книги: Сергей Есин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 61 страниц)

13 сентября, среда. Я не устаю удивляться на людей. В институте уже давно лихорадит с охраной. Фирма С.И. Лыгарева, услугами которой мы пользуемся, дает крен, охранный бизнес хиреет, становится дороже. Народ все чаще хочет не работать, а просто что-то сорвать. Московские мальчики и девочки заражены какими-то огромными деньгами, которые кто-то, где-то платит. Вот и сейчас мой секретарь и охранник Дима ушел в отпуск, потому что ему пообещали работу грузчика на 300–400 долларов в месяц. Прошла уже неделя, а этой самой работы нет. Конкретно все нище и голо. Тем не менее, нам приходится все время в охрану «вербовать» новых и новых людей. Как правило, стараемся брать заинтересованных: студентов – заочников, у которых появляется возможность жить в Москве, мы ведь в этом случае охраннику предоставляем комнату, ребят, старающихся зацепиться за Москву, которые заинтересованы в другой работе, ведь у нас-то два дня из трех охранник свободен. Вот и опять попались двое откуда-то из нижегородской глубинки. Один сразу отсеялся, а другой вроде прижился, его одели в форму, дали койку и т. д. Но вот этот самый Ваня вдруг назанимав у своих уже московских товарищей денег исчезает, прихватив и форму, и какую-то мелочь, и чью-то спортивную сумку. Или нагляделись на ТВ, где люди хапнули миллионы, и ничего, или не хотят жить, не веря в него, завтрашним днем.

Гонял шофера Сережу в «Наш современник», откуда он привез мне очередное продолжение моих дневников. Я вперился в них. Это конечно роман, быть может, даже для одного человека, и это человек я. Для меня все мелочи зримы и объемны.

Вечером с В.С. и Барбарой ходили на новый спектакль «Любовные письма» с Ольгой Яковлевой и Олегом Табаковым. Прелестная камерная на два часа пьеса Альберта Гурнея, и без единого сбоя и штампа игра этих выдающихся актеров. Оба исполнителя очень тактично дали друг другу поблистать, находясь в честном соревновании. Не так уж часто в театре видишь что-либо без одного наигрыша. Особенно хорош был Табаков во второй части спектакля, где его персонаж – крупный политик. Естественно, мужчина живет карьерой, а женщина чувствами. Яковлева превосходно слепила образ полусумашедшей современной женщины, которая не знает, куда приложить силы. Для Табакова это какие-то новые ходы в следующие его возрастные актерские круги. Тем не менее, я вижу некий кризис в русском театре. Все меньше больших, объемных спектаклей о жизни, даже из классики делают концертщину. Театр растаскивается по антрепризам. Вот и Лелик играет не во МХАТе, где все надо через госкассу, а частным образом, выступая, еще и как антрепренер.

Наконец-то до меня дошла статья Станислава Рассадина о моих дневниках. Многое здесь интересно, чувствуется, что журнал маститый критик вертел и так и сяк, но обеспокоен он только еврейским вопросом. Есть место, где дневник он называет смешным, но тем не менее для аналогии пришлось ему вытащить даже «Уединенное» и «Опавшие листья» Вас Розанова. Интересно, что Приставкина от еврейства Рассадин защищает, а вот от его умения уходить в сторону во время наездов на его якобы друзей забыл. А это тоже описано в дневнике за тот же год. Меня радует только то, что в дневнике появляются сквозные герои. Теперь надо их вести.

14 сентября, четверг. Пришел «Труд». Мою заметочку отредактировали сапогом. Выпала мотивировка, почему «засветился» Пелевин и все, что связано с бедными и электричкой. Все свелось к интеллигентскому: что же, вся Россия должна ездить в общем вагоне?

Сегодня днем приезжал Владик Илюшин со своими африканскими новостями. Живет он в Гвинее, там белый человек такая же редкость, как попугай в наших лесах. Университет, в котором он преподает, полон русских из разных регионов России – это математики, физики, врачи, химики – это самая дешевая рабочая сила а науке. Среди прочих курьезов Владик рассказывает: собирают кафедру, рабочий язык английский или французский, но вдруг все заговорили по-русски. Все университетские кафедры мира полны русских математиков.

Из Владивостока приехала моя сестра Светлана, завтра она приедет от Валеры к нам в гости и будут рассказы, новости.

Весь вечер сидел, разбирая правку Татьяны Александровны. По моему роману о Ленине она сделала гигантскую работу, а самое главное – роман прочла. Получилось у меня что-то около 300 страниц плотного компьютерного текста и плотных набранных листов «Юности».

Решил коллекционировать «автомобильные» анекдоты, которые постоянно рассказывают мне шофера: «Милиционер-гаишник «потрошит» водителя. У того, к досаде милиционера» все в полном порядке. Есть огнетушитель, аптечка, в порядке документы. Ну никаких причин, чтобы получить взятку! Досмотр и пытка недостатками закончились. «Товарищ милиционер, я могу ехать?» спрашивает водитель. Раздосадованный милиционер: «Езжай, езжай, если у тебя нет совести», – отвечает человек в форме.

15 сентября, пятница. Вечером приезжала моя двоюродная сестра Светлана с дочкой Светочкой и ее сынишкой Сережей. Я их помню еще по Владивостоку. Я сразу спросил о муже Светочки Саше, отце мальчика. Я помню, что он тогда был безработным и жил за счет каких-то боковых доходов. Я приготовился услышать даже что-то скверное, потому что парень он был рисковый и ради семьи его могли толкнуть на это самый риск, но оказалось, что он сейчас в командировке в Японии – работает на фирме, время чуть стабилизировалось, и уже не надо зарабатывать, рискуя попасть в тюрьму. Маленький Сережа свел меня с ума. стремясь сесть за компьютер – уже привык в доме к игровой приставке. К сожалению, мальчик говорит о долларах, о том, кто и сколько зарабатывает долларов – взрослые разговоры.

Закончил читать роман Ольги Славниковой «Один в зеркале», напечатанный в «Новом мире». Это уже стало общим местом: отличное глубокое письмо, прелестные наблюдения, но внутри все полумертво. Жизнь лишь высчитывается. Автор не хочет выходить один на один с проблемой, да и, видимо, знает ее только понаслышке. Проза Набокова и, как ее отблеск, проза Битова никому не дают покоя. Блеск зеркала через отсветы других зеркал. Это портрет мужчины и через него портрет женщины. Рационалистка Славникова создает еще и как бы систему прототипов, одевая куклы в свои платья. Не конструкторское бюро, а пошивочная мастерская. Действуют некий Антонов и Вика, в зеркале отражается лишь один филологический туман.

17 сентября, воскресенье. В субботу сидел над вычиткой «Смерти титана». Татьяна Александровна очень точно указывает на все пограничные, в смысле дурного вкуса, места моего неправильного словоупотребления. В четверг нечаянно в бассейне я поменялся с соседом пластмассовыми мешками с бассейновым оборудованием. У меня были хорошие плавки, отличные очки для плавания, шампунь и китайская шелковая шапочка для плавания. В пятницу отвез чужие вещи в бассейн, но своего у дежурной не обнаружил. Удивительно, ведь ходят-то туда состоятельные люди, а вот и здесь не могут расстаться с копейкой. Посмотрим, что будет во вторник. Тем не менее поехал в магазин, чтобы все это купить. На обратном пути с Комсомольского проспекта дошел до Фрунзенской и там по новому пешеходному мосту через Москва-реку дошагал до Ленинского проспекта. Оказываешься будто в чужом городе. Сделал еще одно наблюдение: мало детей, дети все заняты, если не школой, как раньше, то добыванием денег на пиво и сладости. Какой же красоты этот мост и как много сделано в этом центральном районе для богатых. Представляю, как нажились строительные компании на этих подрядах. Стоит все это невероятных денег, и это на фоне полного неблагополучия окраинных районов. Но ведь наши туристы отвозят в Париж и Лондон огромные деньги, может быть, есть смысл, чтобы лондонцы и парижане привозили немножко своих рублей к нам?

Начал читать огромный роман Юрия Дубова «Большая пайка». Пока это производит на меня обнадеживающее впечатление.

18 сентября, понедельник. Наполовину прочитал роман Дубова, читается это запоем. Потому что и человеческий, и финансовый, и криминальный материал из первых рук, но тем не менее это не литература. Все подчинено упрощенному восприятию литературной данности современного человека, да и написано без должной писательской рефлексии. Каждый пишет, как думает. Писатель не может перешагнуть через себя, и не каждый человек, хорошо владеющий письмом, большой писатель. В повторах и излишних деталях Казановы новая данность. Текст еще и слишком холодно вычищен, м.б., не обошлось и без литрабов. Мне сказали, что высоко оценил роман Е. Сидоров, мне долго было это непонятно, ведь он опытный критик. Потом я узнал, что Дубов генеральный директор ЛОГОВАЗа. Я и за машину не поставлю этот роман на призовое место.

Был в ВАКе, отвез предварительные документы на открытие докторского специализированного совета. Необходимо еще ходатайство министерства. Все решается на удивление быстро и четко. По совету местного начальства решили в совете сделать двух заместителей председателя. Вторым станет Ю.И.Минералов Это лучше, потому что при всех прочих качествах, Ю.И. человек энергичный. Писал ли я, что вышел очередной номер «Вестника»? Большая часть его посвящена нашим аспирантам. Теперь надо делать следующий.

Прочел легкую повесть Валерия Алексеева «Похождение нелегала». Вещь милая и светлая, но это перифраз Свифта и Влад. Орлова. Автор, кажется, живет в Германии.

19 сентября, вторник. На семинаре обсуждали рассказ Светланы Зимаревой о двух девушках-лесбиянках или почти лесбиянках, которые не могут часто общаться из-за того, что их окружает не та среда. Это почти перифраз заглавия рассказа. Светлана с замечательным чутьем к языку, этот ее рассказ емок, прост по конструкции и оставляет после себя ощущение дрожащего воздуха жизни. Вопрос только в том, чтобы она двигалась дальше из этой своей маргинальной ямы. Естественно, на семинаре прозвучали упреки, суть которых – это отождествление автора и героя. Но многим, и мне в том числе, было завидно, что наша жизнь проходит без таких празднеств и загулов. Молодость канула, а я ни разу, пожалуй, не был в большом разврате, не напивался, пожалуй, ни разу до крупных чертиков, а где наркотики, воровство, измены, предательства.

Во второй половине дня ездил в Министерство добывать письмо-ходатайство в ВАК об открытии докторских советов. Все решилось быстро и четко. Правда, я заранее созвонился с начальником управления Дополнительного образования Валерием Васильевичем(?) Бел… И привез ему заготовки даже и того письма, который департамент должен написать в ВАК. Решение должен готовить тот человек, которому это решение необходимо. Но с Валерием Васильевичем, пока перепечатывали письма, мы хорошо поговорили. Обсудили тему армии, он рассказал, как в свое время ломали 32 института повышения квалификации ВАК. Я понял, что в министерстве далеко не всем по душе новая «западная» реформа средней и начальной школ. Во время разговоров понял, что министерство поддержит инициативу института об открытии докторантуры.

Евгения Александровна жаловалась на Игоря Эбонаидзе, которого мы пригласили для чтения курса немецкой литературы. Я не понимаю, как мог молодой кандидат наук оскорбить женщину, которая в свое время выдавала студенческий билет и справки и ему самому, и его отцу. Я принял твердое решение: в институт Игоря брать не буду. Не забыл я и как отправляли его в Германию, сколько было звонков вокруг него, давиловки и суеты. Придется уговаривать В.А. Пронина взять на себя немецкую литературу.

По ТВ: организован общественный совет НТВ во главе с М.С.Горбачевым. Если иметь в виду позицию НТВ относительно России и ее строительства, то привлечение в совет Горбачева, выглядит симптоматически. Выступавший гл. редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов требовал встречи 4-х главных редакторов с Путиным. Это ответ интеллигенции на напор Газпрома за долги взять часть акций НТВ себе, т. е. подчинить НТВ другому идеологическому начальству. Я-то понял, что Гусинский все это свое телевизионное богатство построил в долг.

Дочистил после правки Т.А. рукопись «Смерти титана». Получилось 28 листов. В конце этой недели или в начале следующей за рукописью зайдет Саша Варламов.

20 сентября, среда. Отвез в ВАК все документы по открытию докторского совета.

21 сентября, четверг. Вечером ездил смотреть фильм Ридли Скотта «Гладиатор». Очень многое от фильма ожидал, но по сути фильм банален и плоск. Интересна только вещественность, которая в кино добывается деньгами: реставрация оружия, обычаев, костюмов. Гладиаторские бои и натурализм крови щекочет нервы и сегодняшнего зрителя. Где-то я прочел, что исполнитель главной роли где-то в Австралии сейчас занимается фермерством. Это я держал в памяти все время. Здорово сняты и сцены битвы с германцами, с варварами. Фильмы сейчас снимают уже для очень быстрого зрителя, который привык немедленно в полглаза считывать с компьютера информацию. Мне это нравится.

22 сентября, пятница.

Очень сложной оказалась вторая половина дня. В четыре часа был на вернисаже у Елены Киселевой на Пушечной улице, здесь открывалась выставка экслибрисов. Это ее уже третья выставка, жаль только, что сама книга у нас в стране постепенно отмирает. Полулитература вытесняет литературу. Это хорошо видно и по Пенне.

К сожалению, не смог до конца быть на презентации книги Евг. Солоновича в малом зале ЦДЛ. Евг. Мих выпустил прекрасную книгу избранной итальянской поэзии: от Данте до наших дней. Зал был битком. Вот так и бывает: одни писатели добиваются Большого зала и не могут собрать аудиторию, а другим дают малый, который оказывается мал. Но не только сама книга привлекла внимание зала, но и личность Евг. Мих., всегда доброжелательного, внимательного и всегда очевидно талантливого. Выступавший Зверев приводил афоризм Набокова о поэтических переводах: «Замученный автор и обманутый читатель».

Уехал неприлично рано, потому что уже договорился о поездке на дачу. Завтра утром забирать навершие на колодец. Настоящий колодец с ручкой – это моя мечта. На даче многое можно было бы сделать и много привезти вещей и книг, которые украшают жизнь, если бы не постоянный страх, что заберутся и все украдут. Время неминуемого разбоя. В этом случае очень волнуюсь за В.С. Совершенно беспомощный человек – открывает квартиру. Никакого труда не составляет отобрать у нее ключи.

Около девяти вечера позвонил Вадим Валерианович Кожинов. Отношения у меня с ним дружественные, он ни в коей мере от меня не зависим, места в институте не ищет, а по своей природе человек не заискивающий. Он позвонил, чтобы сказать, что у меня в дневнике есть одна фактическая ошибка и одна неточность. Ошибка эта – повторенный мною анекдот о «бабушке, укравшей чайник». Бабушку защищал не Кони, а Плевако. Неточность касается Льва Разгона, история этого человека В.В. хорошо известна. Он не только, оказывается, был из родни и окружения Бокия, но и сам работал в КГБ. В каких-то мемуарах Разгона это есть на уровне проговорок, а где-то Разгон это тщательнейшим образом вырезал. Надо взять и прочесть кожиновскую книжку «Россия век ХХ. 1901–1939. Опыт беспристрастного исследования». С 39 по 64. том II.

23 сентября, суббота. Установил ворот и крышу над колодцем. Крепление пришлось усиливать. Сделано довольно плохо и примитивно, а цена высокая – 1200 рублей. Также обрезал старые двери от балкона, которые поставлю в качестве рам на парник. Уже года два они мозолят мне глаза, но понадобился стимул.

Погода чудесная, гулял с Долли вдоль реки и много читал:

Совсем не самая простая вещь «Замыслил я побег…» Юрия Полякова. В свое время в «Знамени» я так же пытался назвать один свой рассказ, но журнал сократил пушкинскую цитату до одного слова. Кстати, как и у Полякова, там то же побег от жены и детей. Правда, другие мотивы. Вещь, как всегда у Юры, остро современная, гротесковая, но так славно проглядываются детали сегодняшнего дня с его банками, фирмами, офисами и людьми, психология, которых очень и очень меняется. Вряд ли Юра при советской власти жил бы так хорошо, как живет теперь, вряд ли построил бы такую дачу, какую построил сегодня в Переделкино, но объективно, как писатель, он не друг новому режиму. А впрочем, и при советской власти у Юры было бы все, но еще и оглушительная слава, а слава это, бесспорно, больше, чем деньги.

24 сентября, воскресенье. Очень рано поехал с дачи. В Москве огромное количество дел по чтению и письму, что и на даче всего сделать не успеешь. Отвлекают более приятные дела по хозяйству. Насильственное, за деньги – чтение это большой и жестокий труд.

Как всегда остановился возле молочного заводика в деревне сразу после второго поста ГАИ (люблю старое наименование этой неменяющейся организации). Здесь мы с В.С. обычно покупаем на неделю сметану, творог, масло, кефир. Не то что дешевле, а если дешевле, то не намного, а просто товар свежий и не мучимый на многих перевозках. Есть, конечно, и некоторая гарантия качества. Сегодня не было сливочного масла, уже в середине дня – скупают по два-три килограмма, это видимо после ряда статей о подделках сливочного масла, среди которых и такой способ: вымазывание целого бруска маргарина слоем настоящего сливочного масла. Здесь же купил и три килограмма винограда. Его продают с машины дагестанцы. По привычке узнавать «исходное» выяснил, как возникает цена. Перекупщик-дагестанец приобретает у соседей виноград – привез он КамАЗ – по 8 рублей за килограмм, а продает по 13. С собой у него был сертификат качества и справки из сельского совета, что это виноград, выращенный на собственном участке, все документы у него были в абсолютном порядке. Но среди трат, из которых слагается торговая наценка, есть такая. Дагестанцы мне признались, что не было ни одного поста ГАИ, который они проехали бы бесплатно. Вот такса: сначала по 20–30 рублей, потом стали давать по 50. Особенно мздолюбивы, по словам дагестанцев, волгоградские гаишники – тем надо было давать по 100 рублей. Ну а в Москве и в Подмосковье цена столичная – дагестанцы говорят это без возмущения – тоже 100 рублей. Возмущаться надо потребителям. Из-за неумения нашего министра внутренних дел управлять вверенной ему областью – ГАИ – потребитель на каждом килограмме винограда теряет 2–3 рубля.

Заезжал в Теплый Стан на строительную ярмарку. Купил «Пинотекс» для окраски теплицы. Запрашивали 280 за банку, отдали за 250. Здесь тоже есть почва для размышления. В магазине потерял бумажник, в котором немножко денег, а главное – единственный экземпляр моей любимой фотографии В.С. После пожара в моей квартире я по-настоящему жалел только о моем портрете работы моего армейского товарища Володи Кейдана, а теперь долго не успокоюсь по поводу этой сущностной, как мне кажется, фотографии.

Подбиваю концы с чтением на конкурс Пенне.

П.Алешкин совсем не хуже, чем Юрий Дубов. Его новая книжка называется «Лимитчики». Что-то подобное я уже у него читал. Здесь нижние этажи так называемой лимиты, агрессивной и разной. Живая почва для новых русских. К сожалению, новые оказались много хуже старых. Очень хороши у Алешкина небольшие рассказы: «Я – убийца. Рассказ омоновца». «Убийство генерала Рохлина. Рассказ омоновца». Кое-что выглядит фантастически, но почему бы и нет?

Тимур Зульфикаров – это, наверное, гениально, но читать эти поэмы я не могу, у меня не хватает для этого ни головы, ни терпения. А может быть, это возраст? В этом году Тимур по поводу своего участия в Пенне даже не звонит.

«И будет Вознесенье» небольшой рассказ Александра Арцибашева о похоронах старика в сибирской деревне написан в любимой мною простой русской манере. Есть сюжет, язык, хорошая метафора – могилу копали в жуткие холода, даже рвали землю взрывчаткой, но перед похоронами забыли развязать покойнику ноги и в тот же день стали заново могилу раскапывать. Как же он со связанными ногами пойдет к Богу. О скрытой в народе религиозности. Я это все очень хорошо понимаю и очень тоскую, что нет у меня полной веры.

Анатолий Курчаткин «Бегство» Из книги «Радости смерти». Как всегда у Толи больше от ума, нежели от сердца. Все сработано крепко, добротно, местами почти искренне. Он напал и уже несколько лет работает на очень интересную полудокументальную манеру, но чтобы работать в ней и прославиться, нужно было советское время. Я помню роман Толи про метро, тоже, скорее, не чтобы выразиться, а чтобы подыграть времени и властям.

Очень умелой и талантливой рукой сделаны рассказы Бориса Василевского опубликованные в «Новой России», это лишь рассказы. Здесь, правда, есть вопрос о претензиях, о собственной самооценке. Я об этом уже писал.

О другом, мелком разнообразии Пенне не пишу, просто выбраковываю.

25 сентября, понедельник. Для «Труда»:

«Вот она сила прессы: невольно включаюсь в борьбу «за» и «против» НТВ. А вообще-то, какое дело крестьянину с его сельскими заботами и школьному учителю с его городскими до собственности господина Гусинского? Ну, какое дело до московских скандалов, когда опять не выполнен привычный при советской власти летний завоза топлива, продуктов и учебников в самые восточные земли России оленеводу-чукче? Чукча даже вправе будет связать этот самый «незавоз» с деятельностью НТВ и, по-своему, будет справедлив. На НТВ все монетаристы да монетаристы, а солярка, картошка, хлеб и спирт вещи, как известно, вполне материальные. Где, господин Гусинский и господин Киселев этот простой продукт? Одни займы, да акции, сплошная виртуальность. Вот тебе и глас народа. Немцов, Явлинский и Хакамада, а где наш друг чукча?. Ну, коли должны почти госучреждению, Газпрому, 210 миллионов долларов, то и отдайте. И неужели думает наивный чукча, все эти высокие гонорары журналистов на НТВ платили из этого самого долга, так сказать, за счет рядового избирателя? И знаменитому, как Шаляпин, адвокату Резнику тоже из этого долга? Ну, вы даете! У нас ведь и за двадцать долларов в коммерческой палатке убьют, так что радоваться надо, что государство такое гуманное и за миллионы можно расплатиться распиской о невыезде. То Путина в образе Сталина покажете, с трубкой, то как пожарника, то какую-нибудь иную досадную каверзу устроят… А этот президент-дзюдоист все по столу кулаком не стукнет. Даже наивный оленевод-чукча понимает эту тактику. И все мы, простые люди, понимаем, что хочется на НТВ во что бы то ни стало политического скандала. На политический скандал все может быть списано. А скандала все нет. И даже более того, когда рассеялся лирический туман, выяснилось, что империя финансово гения выстроена в долг. И высится этот долг, как большой кукиш г.г. Гусинского, Киселева и Малашенко, шлющего нам свои приветы из комфортабельного Лондона над просторами далекого магаданского севера».

26 сентября, вторник. Рано проснулся и прочел повесть Отрошенко. Читать это трудно, за словами какие-то подтексты и даже геополитические хулы. Все это конечно, о России в журнале. Дайте же мне от литературы получить хоть какое-то удовольствие.

Обсуждали замечательную повесть Паши Быкова «Бокс». Это какое-то новое отношение к действительности, к природе человека и к сегодняшнему дню. Как было уже не один раз, пришлось Пашу отбивать от семинара. Но на этот раз все у Паши удалось. Его традиционная нелюбовь к женщинам выразилась в том, что героиня на протяжении пятнадцати лет сожительствует с собакой, с кобелем. Уйдя на пенсию, героиня побирается, чтобы купить своему кобелю мяса. В конце повести, загрызая хозяйку, муж и кобель Боря, называет ее сукой. Она научила его языку. Хороши детали, например, выпавший в стакан с водой глаз официанта. Здесь поразительная вера Быкова в себя, как в писателя. Но у Паши какие-то болезни, нехорошо с кровью, пять дней в неделю он сторожит по ночам какой-то компьютерный офис.

Вечером ездил в Союз журналистов на презентацию книжки погибшего сына Иры Медведевой Ильи Тюрина. Мальчик утонул в 19 лет. Мальчик, безусловно, талантливый, хорошее лицо на портрете. Родители организовали фонд имени своего сына и собираются поддерживать и выдавать премии молодым талантливым ребятам. Здесь есть смысл получить премию имени сверстника. Да и не страшно ли молодому человеку сразу получить премию имени Пушкина. А потом чем премий больше, тем выдаются они справедливее. Все взрослые премии это еще и сложный баланс интересов членов жюри. Марина Кудимова, впадая в подобающий случаю транс, все же сказала вещь справедливую: гениальность – это возраст молодости.

В метро видел молодую даму, читающую какую-то книжку и одновременно потягивающую из алюминиевой банки напиток под названием «Джин». И ничего.

В Праге немыслимые волнения против сессии Всемирного банка и глобализации капитала. Вот тебе и «бархатная революция». Демонстранты, собравшиеся из разных стран, видят в этой глобализации путь к обнищанию трудящихся. По сути, это еще и движение против еврейского капитала, который стремится стать интернациональным.

Закончился второй день недели, а я уже устал, как вол в ярме.

27 сентября, среда. С весны все время думал о повышении зарплаты в институте. Но весною все как-то этим заниматься не хотели. Евгения Александровна ушла в отпуск, она пенсионерка, у нее собаки, Дмитрий Николаевич покупал квартиру, Лешу Тиматкова, как пофигисту и сыну обеспеченных родителей, эта возня не интересовала. Лев Иванович и Александр Иванович в преклонном возрасте, Валентин Васильевич на этом административном уровне думать не умеет, он болен, он много ездит, он любит Отчизну. Я один долго изобретал принцип. Решил начинать с проректоров, как людей, организующих производство, и с низкооплачиваемых: преподавателей без степени, преподавателей со степенью и доцентов без степени. Одновременно зарплата повышается у методистов несовместителей – у Барановой, Ирмияевой и Киселева. Одновременно идет упорядочение структуры учебной части. Вся сложность заключалась в том, что Тиматков и Лаптев заняли какую-то устало-расслабленную форму отношения к работе. У Д.Н. зуд больших денег, ему кажется, что это именно он привлек платных студентов. Он их уловил и юридически укоренил, но идут они именно в Литинститут, который прославился тем, что здесь хорошо учат, и тем, что ректор беседует с каждым студентом. А Леша с годами усвоил, что всех дел не переделаешь. Он устал от административной работы, натура он артистическая, ему кажется, что артистом он может быть, и не будучи проректором. Он едет в отпуск на Мальту, хотя мы договаривались, что, пока мы не отремонтируем фасад и не зарегистрируемся в Москомимуществе, он в отпуск не пойдет. Фасад, о ремонте которого с фирмой договаривался он, полуразрушенный стоит, ограда на Бронной разобрана и тоже ни с места. Но интеллигенция кричит: в Москву, в Москву. Интеллигенция не хочет работать в грязной провинции. На Мальту! А я его отпускаю. Я думаю, что вот эту любовь к себе, к миру только через себя, этот мальчик, родившийся в Праге, воспринял у своих родителей. Все последнее тяжелое время мать Леши работала, занимаясь почтой, в Немецком посольстве, а отец в какой-то инофирме. Для них все, что происходило, конечно, благо.

Мне нравится, что дело о гласности, о свободе слова и о НТВ постепенно переходит на уголовные горизонты. Самое интересное сейчас следить за адвокатом Резником, который напирает на отсутствие этики у Генпрокуратуры. Гусинского вызвали на допрос, но он где-то за рубежом. Занятно.

28 сентября, четверг. Состоялся Ученый совет, на котором я объявил о повышении зарплаты для низкооплачиваемого персонала, преподавателей без кандидатской степени и доцентов без звания (мастеров кафедры творчества) и для проректоров. В октября будет следующая очередь – профессора и доценты. С большой гордостью я объявил, что С.П. (подразделение связанное с деньгами) будет получать 6000 рублей. Возвращаясь с работы, разговорился в метро с двадцатилетним парнишкой, который ехал куда-то на тренировку. Он недавно закончил ПТУ, повар, работает в кафе где-то на Старом Арбате, в армию его не берут, потому что мать и малолетняя сестра, – он единственный кормилец. Так вот, зарплата у этого мальчика такая же, какую получает преподаватель и ученый, координирующий важнейшую государственную задачу – воспитание следующей смены писателей, ученых, крупных редакторов и управленцев 6 тыс. рублей.

В Югославии состоялись выборы президента. Милошевич, который, похоже, проиграл, требует второго тура, оппозиция, которая вроде выиграла, требует немедленной передачи власти. Западные власти уже поздравляют противников бывшего президента, будто бы они сами считали бюллетени. Пикантность ситуации усугубляется тем, что 2/3 парламента это сторонники Милошевича и, в соответствии с традицией, даже проигравший Милошевич, по обычаю, имеет право на должность премьер-министра.

29 сентября, пятница. День прошел тяжело и уныло, слетались итоги вчерашнего ученого совета: недовольных хоть пруд пруди. По слухам, в первую очередь недовольна Евгения Александровна, которая предполагала, что ей надо повышать зарплату в первую очередь. Юлия Борисовна уже сейчас раздумывает, что ей принесет государственное повышение зарплаты, которое грядет с 1-го января. Ее волнует не то, что она получит уже сегодня реальное повышение, а то, что вдруг не повысят так, как ей бы мечталось: и за аспирантуру и за ВЛК. Но по количеству аспирантов у нас не должно быть отдела аспирантуры, и она еще не знает, что появится докторантура, которая заставит перестроить всю структуру дополнительного образования. Все чаще и чаще вспоминаю Булгакова, который говорил, что люди остались людьми, и недостатков у них не убавилось. Но моя задача – в первую очередь повысить зарплату профессуре, на которой все держится. Персонал окажется в следующем эшелоне.

Наконец-то договорился с охраной и, кажется, с воскресенья 1-го октября в общежитии станут новые охранники вместо наших инвалидов. Институту обойдется это дорого, каждому из семерки (седьмой бригадир) придется платить по 4,5 тыс. рублей, это больше, чем мы сейчас платим профессору. Следующая – это сократить любое воровство в общежитии, никаких неизвестных жильцов. Или по праву или на основании коммерческого расчета. Как к этому отнесутся студенты и все наши проживающие? Говорят, что даже Каспер, который всегда был за порядок, недоволен надвигающими переменами. В делах коммерческого проживания и платного обучения надо научиться быть бескомпромиссным.

Мои постоянные распри с Дм. Ник., видимо, приведут к тому, что он уйдет. Слухи об этом до меня доходят, справимся.