Текст книги "Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 232 страниц)

– Приносить драгоценные камни. В некоторых странах из-за этого возникают волнения. Я же не из воздуха эти самоцветы делаю. Мне прямо-таки неловко, поскольку среди элементалей воровство не приветствуется, как и среди людей.

– А если я найду способ тебя освободить?

– Я был бы этому безмерно рад. Но ты не сможешь.

– А вдруг получится?

– Если получится, я обязательно воспользуюсь шансом убраться отсюда.

– Какие первые слова произносит Лэпторн, когда призывает тебя?

– «Каспардутис, приди ко мне». Вот так он говорит. Еще, конечно, много всякого, заклинания и прочее, но заканчивает он всегда тоже этими словами.

– И что ты делаешь?

– Чем бы ни занимался, бросаю все и являюсь в пентаграмму, где лежит тело этого мальчика.

– Тебе кто-нибудь указывал, что надо войти в пентаграмму?

– Нет, но мне это кажется логичным.

– И все же тебе не велят поступать именно так? То, что ты входишь в пентаграмму, – это твое личное решение и твоя собственная трактовка команды?

– Думаю, что да, если смотреть на это глазами адвоката.

– А какими еще глазами следует рассматривать детали соглашения?

– Ну… ладно, я тебя понял. Но какая разница, где я появлюсь – в пентаграмме, в другом углу комнаты или даже в хлеву?

– Никакой, насколько я понимаю. Ты можешь отвечать на его призыв, материализуясь, где сочтешь нужным. Захочешь – далеко, захочешь – совсем близко.

– Совсем близко? На что это ты намекаешь, господин Эмер?

– Да, действительно, на что! – прогремело в дверях.

– Ну, дальше ты сам, – сказал Каспардутис. – Я сматываюсь!

И глаза идиота снова стали пустыми.

Высокий, худой, как огородное пугало, Лэпторн решительно вошел в комнату. Лоснящиеся черные волосы падали ему на глаза. Шрам на щеке побагровел от гнева.

– Ты посмел без приглашения заявиться в мой дом?

– Именно так, – сказал Эмер.

– И узнал мои секреты, Крафтер?

– Я узнал то, что мне надо было узнать. Вы держите в рабстве ребенка, Дугласа. Сделали его вместилищем для элементали, которая именует себя Каспардутисом. Это, сэр, против законов Божеских и человеческих. Более того, вы обогатились за счет жителей Рок-Харбора. Ваш нечестивый промысел приманивает злых духов и навлекает на город множество несчастий. Вы виновны в гибели людей, сэр.

Лэпторн пожал плечами и улыбнулся:

– Эти жалкие людишки не в счет, мой дорогой Эмер. Простой народ всегда рискует, когда в дело идет магия. Ты прекрасно это знаешь. Ты ведь и сам колдун. Мы служим одному господину.

– Это неправда, – сказал Эмер. – Я не служил Сатане и никогда не буду. Я представитель древней гильдии благородных алхимиков. Мы исследователи тайных законов вселенной, мы не практикуем черную магию.

– Что ж, тем хуже для вас, – сказал Лэпторн. – Если, сэр, вы не служите черной магии, она обслужит вас, как только что обслужила вашу потаскуху-жену!

– Самона? Что ты с ней сделал?

– Она пыталась увлечь меня подальше от дома, чтобы дать тебе время навредить мне, если только ты вообще на это способен. Но я разгадал ваш нехитрый план и поступил с ней так, как и должно поступать с красивыми, но вероломными шлюхами.

Лэптон хмыкнул и отвернулся. В жилах Эмера вскипела кровь. Если этот нечесаный выродок прикоснулся хотя бы к волоску на голове Самоны… Исторгая из горла жуткий рык, похожий на треск разрываемого металла, Эмер, как барс, кинулся на Лэпторна…

И в следующую секунду обнаружил, что летит через всю комнату.

Пошатываясь, Эмер встал на ноги и с радостью отметил, что ничего не сломал при столь жестком приземлении. Но в то же время он ощутил собственную беспомощность. Сила удара о пол уничтожила его физическую защиту. Эмер вспомнил изречение, которое справедливо как для науки, так и для магии: «Сила всякого действия равна силе противодействия».

Эмер понял, что его провели. Лэпторну удалось спровоцировать противника на необдуманное нападение.

На восстановление сил нужны были часы и даже дни. Лэпторн не собирался давать своему врагу передышку.

Тут скрипнула дверь. Мужчины обернулись. Дверь медленно отворилась и впустила в дом вечернюю прохладу.

А потом вошла Самона.

Спокойная и прекрасная, безупречно одетая и причесанная; и каждый волосок на месте.

– Господин Лэпторн, – сладким голосом сказала Самона, – вы не стали ждать, пока я схожу домой за шалью?

– Едва мы расстались, – ответил Лэпторн, – я разгадал ваш план и поспешил домой. И обнаружил его. – Он указал на Эмера.

– Вы были с ним грубы, – заметила Самона.

Она прошла через комнату и встала рядом с мужем.

– Я только начал. Когда покончу с ним, я и с вами разберусь, мастерица обмана.

Самона положила руку на плечо Эмера. Он почувствовал, как в его тело перенесся импульс жизненной силы. Эмер взбодрился, расправил плечи. Но для продолжения борьбы он был слишком слаб.

Лэпторн оглядел супружескую пару, нахмурился и немного отошел назад.

– Я с обоими справлюсь. Вот только зачем утруждаться, если я могу приказать – и из ваших тел вырвут все кости, а души перенесут в специальный ад, который ждет всякого, кто попытается перейти дорогу магу? Каспардутис, приди ко мне!

В комнате было очень тихо, только тикали старинные напольные часы. Дуглас, маленький идиот, безучастно сидел на низком табурете. Ни его лицо, ни тельце не выказывали признаков чужого присутствия.

– Каспардутис! Слышишь меня? Как хозяин печати Соломона, я приказываю тебе немедленно явиться!

Лэпторн встал перед пентаграммой, воздел руки к потолку и запрокинул голову. Было слышно, как расщепляется энергия. Тлевшие в камине угли вспыхнули сине-голубым пламенем. Лэпторн пошатнулся, но сразу восстановил равновесие.

На его лице отразилась тревога, которую быстро сменил ужас.

– Что ты наделал? – Ювелир схватился за виски. – Убирайся оттуда! – завопил он.

Самона повернулась к Эмеру:

– Дорогой, что происходит?

– Просто смотри, любовь моя. – Эмер погладил жену по руке.

Лэпторн, держась за голову и сгибаясь в три погибели, забегал по комнате. Он натолкнулся на стол, отпрянул и врезался в кресло, едва не перекувырнулся через него, но устоял, а потом завертелся, как дурная собака в погоне за собственным хвостом. Потом Лэпторн опрокинул буфет с китайским фарфором и растянулся на полу посреди осколков. Он бился в судорогах, как выброшенная на берег форель; он рвал на себе волосы и колотил пятками по дощатому полу. Но вот по телу пробежала последняя конвульсия, и он затих.

– Ты ухитрился его отравить, любовь моя? – спросила Самона.

– Самона! – возмутился Эмер. – Как ты могла подумать, что я способен отравить человека в его собственном доме?

– Но как иначе можно получить подобный результат?

– Я всего лишь показал лазейку Каспардутису, плененной Лэпторном элементали. Это не яд, не колдовство и даже не алхимия, а всего-навсего юридическая уловка.

Лэпторн зашевелился и с трудом сел.

– Это был отличный трюк, – сказал он голосом Каспардутиса. – Покинув этот дом, я поразмыслил над твоими словами и убедился, что условия моего появления перед Лэпторном действительно недостаточно конкретны. Если бы ты, Эмер, не указал мне на это, я бы так и носился по вселенной за его камнями.

– Не понимаю, – сказала Самона. – Какое имеет значение, где ты появляешься, откликаясь на его зов?

– Если мое место не обозначено точно, я могу появляться в самых разных местах… даже в голове Лэпторна. Что я и сделал. И там мы и сошлись в борьбе за обладание телом.

– И ты победил, – сказала Самона.

Лэпторн – нет, теперь уже Каспардутис – отвесил ей низкий поклон.

– И что ты теперь будешь делать? – поинтересовался Эмер. – Поживешь на земле в теле Лэпторна?

– Ни за что! – ответил Каспардутис. – У меня важные дела на эфирных просторах. Слишком долго я там отсутствовал. Я задержался здесь только для того, чтобы поблагодарить тебя, Эмер. А теперь покину эту оболочку и возвращусь домой.

– Постой-ка! – сказал Эмер. – Когда ты ее покинешь, Лэпторн сможет вернуться и взяться за старое. Не забывай, он владеет печатью Соломона.

– И верно, – согласился Каспардутис. – Ты отлично разбираешься в таких делах, Эмер Крафтер! Снова я тебе обязан. Какого светлого ума лишился ад, когда ты отказался примкнуть к силам дьявола. Но я нашел решение. Прощайте!

Лэпторн лег, по его телу пробежала судорога, и он замер. Эмер склонился над ним, но пульса не обнаружил.

– Такого я не ожидал, – сказал он. – Элементали не убивают, как бы их ни провоцировали.

– Он и сейчас не убил, – сказала Самона. – Смотри!

В углу зашевелился идиот Дуглас. Его руки заметались перед лицом, как перепуганные голуби. Рот кривился, словно пытался что-то сказать, но не мог. Глаза были широко открыты, и в них плескалась злоба.

– Это Лэпторн! – воскликнула Самона.

– Да, так и есть, – сказал Эмер. – Магия, которую он практиковал, расплатилась с ним по достоинству. Действие равно противодействию! Как он обходился с другими, так обошлись и с ним. Он сделал из идиота носителя духа, а теперь будет сам жить в теле идиота. И он не в силах ничего сделать. Каспардутис запечатал его рот, лишил дара речи.

– И что мы будем с ним делать? – спросила Самона.

– Что значит – делать?

– Я о ребенке. Неважно, чей дух внутри его, – кто-то должен приютить мальчика, кормить и одевать.

Эмер трезво поразмыслил над этим вопросом.

– Моя дорогая, пусть это решают в городском совете и на шабаше ведьм. С нас достаточно, пора возвращаться домой.

– Да, – согласилась Самона, – я приготовлю ужин. После такой работы всегда нападает аппетит.

– Мы поужинаем и соберем вещи, – сказал Эмер. – И приготовь Эми в дорогу.

– А куда мы едем?

– Ты слышала, что я только что сказал? Домой! У нас есть домик в горах, поживем там. Хватит с нас цивилизации.

Страна Сновидений

Многое привлекало тех, кто решил обосноваться на западных границах Северо-Американских Соединенных Штатов. Для одних это было возможностью завладеть землей и сколотить состояние, для других – сбежать от долгов или даже от властей. И многим удалось построить новую жизнь. Нат Сингер был прямым потомком Эмера Крафтера и обладал множеством фамильных талантов самой действенной силы. Он бежал на Запад после того, как, несмотря на все свои таланты, не смог предотвратить трагедию, которой опасался больше всего. И возможно, еще из-за того, что хотел забыть о своих сверхъестественных способностях, которые теперь считал скорее проклятием, чем даром. Эти способности постоянно напоминали Нату о потерянном. Проблема была в том, что, даже уехав за тысячи миль на самый край цивилизации, человек не может оставить позади то, что является частью его самого.

Миссури. 1834 год от Рождества Христова

В начале июня 1834 года на юге Миссури в городке Оук-Блаффс появился гость. Он вел за собой гнедую лошадь, сильно хромавшую на переднюю левую ногу. Незнакомец был высокий, лет тридцати, с короткой черной бородкой. На голове у него сидела черная фетровая шляпа с широкими вислыми полями, такие можно увидеть дальше к западу. Одет незнакомец был как любой переселенец – куртка и штаны из оленьей кожи и мокасины, но лицо было необычно бледным и необветренным для этих мест. Судя по рукам, он не занимался тяжелым физическим трудом, это были руки скорее клерка, нежели любителя жизни на свежем воздухе. Едва чужак вошел в город, рядом возник мальчишка лет десяти и уставился на него так, будто никогда не видел человека, передвигающегося на своих двоих.

– Эй, мистер! Как так случилось, что вы идете пешком?

– Лошадь захромала.

– Вам понадобится другая лошадь?

– Похоже, что так.

Нат посмотрел на мальчишку, и ему понравилось увиденное: пацан был конопат, со светлыми взъерошенными волосами. Суровое лицо мужчины осветила улыбка.

– Полагаю, у тебя найдется одна на продажу?

– Нет, сэр, у меня нет лошади. Но я знаю, где вы можете ее купить.

Переселенец отыскал в кармане никель и бросил пацану:

– Хорошо, сынок, рассказывай.

Мальчишка улыбнулся:

– Следующая дверь от того места, где вы стоите, – платная конюшня Мастерсона.

Крафтер и без подсказки уже видел вывеску конюшни. Мальчишка, похоже, из всезнаек. Нат и сам, когда еще жил в Бостоне, был таким, а потому питал слабость к всезнайкам. Он не ожидал так скоро встретить подобного ребенка в этих местах.

– Большое спасибо, – поблагодарил Нат.

Он сделал несколько шагов и вошел в платную конюшню. Там он рассказал о своей проблеме мужчине в кожаном фартуке, который подковывал тяжеловоза.

– Извините, мистер, – сказал хозяин, – я бы с радостью взял вашу лошадь, но у меня нет подходящей замены.

– А не подскажете, где здесь найти лошадь?

Хозяин конюшни пожал плечами:

– Можете, конечно, поискать на ранчо в округе. Только вряд ли есть смысл.

– Почему так?

– Я в курсе, как обстоят дела со скотом на пятьдесят миль вокруг города. Тут нет для вас ничего интересного. Но есть надежда, что появятся новые лошадки.

– Что ж, я съезжу и поищу, но не на этой леди. – И Нат похлопал кобылу по шее.

Хозяин конюшни подумал немного и предложил:

– Я подержу вашу лошадь, сколько нужно. И у меня есть мул, могу дать его на время. Фло не такая быстрая, но она достаточно хороша, чтобы покатать вас по окрестностям.

Когда незнакомец выводил мула из конюшни, мальчишка поджидал снаружи.

– А где же лошадь? – с невинным видом спросил он.

– Хозяин сказал, что у него нет подходящей для меня. Полагаю, ты об этом не знал.

Мальчишка вроде смутился:

– Простите, мистер. Вообще-то, я знал, но хотел получить никель.

– В этом нет ничего дурного. Но ты можешь заработать еще один. Сможешь подыскать мне комнату на одну-две ночи, пока моя лошадь не поправится?

– Конечно, мистер! Моя мама сдает комнаты, а еще она готовит лучше всех в Оук-Блаффсе!

Мальчишка быстро зашагал вперед, а Нат не торопясь направился следом и повел за собой мула.

Когда впереди показался белый фермерский дом, ничем не отличающийся от других фермерских домов в этих краях, мальчишка перешел на бег. Он взлетел по деревянным ступенькам, стрелой промчался через широкую веранду к дверям с полукруглым окошком и исчез из виду.

Спустя пару минут мальчишка снова появился на веранде, и теперь он держал за руку высокую пышнотелую женщину. Та носила платье из грубой полушерстяной ткани, ее гладкие рыжие волосы были убраны в хвост на затылке и повязаны белым шейным платком. Она улыбалась. Лицо у женщины было озабоченное, но миловидное.

– Билли сказал, что вы ищете жилье.

– Да, мэм. – Мужчина смущенно снял шляпу и переступил с ноги на ногу. – Меня зовут Нат Сингер. Я не могу заплатить много – деньги нужны на лошадь. Но у меня сильные руки, и я не ленив. С радостью возьмусь за тяжелую работу, любую, какую скажете.

Что ж, деньги бы Эмме не помешали, но ей нужен был помощник, чтобы доить коров, чистить коровник и отвозить масло и сыр в город.

Эмма кивнула:

– Похоже, вы нашли себе жилье.

Нат Сингер понравился Эмме. Он был симпатичный и от силы года на два старше ее. Была в нем утонченность, почти мягкость – как глоток свежего воздуха после долгого общения с грубиянами и богохульниками, которых на Западе большинство. Было в Нате Сингере что-то еще, не такое симпатичное; оно пряталось за мягкой черной бородкой и честными карими глазами. Но никто не совершенен.

Эмма решила, что Нат вполне подходит для тяжелой работы на ферме, которой после смерти Лемюэля Скелли накопилось более чем достаточно. Лемюэль был последним работником Эммы. Однажды он поехал к озеру Дьявола на поиски заблудившегося вола, и его подстрелили шошоны. Теперь шошоны почти все ушли. По слухам, их вытеснили кайова, а у тех дурная слава, особенно после того, что они натворили в Канзасе. Правда, они в округе не показываются, и потому никто из-за них не беспокоится.

Итак, Нат Сингер приступил к работе на ферме Эммы Хокинс. Эмма держала дойных коров и поставляла четвертую часть всего молока в Оук-Блаффс. Кроме того, она пахтала масло. В огороде Эмма выращивала помидоры, кабачки и горох. Ее земляника славилась на весь штат. У нее был свинарник приличных размеров и собственная скотобойня, на которой работал местный пьяница. А еще у нее был свой адвокат.

Натаниэл Сингер был вторым по старшинству сыном Мартина и Фэй Сингер. Мартин был потомком Эмера Крафтера, который в начале семнадцатого века переселился из Англии в Новый Свет и перенес туда свой удивительный дар. Крафтеры были особенной семьей – они обладали исключительными талантами в колдовстве.

Не все Крафтеры следовали фамильной традиции в магии. Некоторые отказались от ремесла. Другие, как Нат, поддерживали неясные и запутанные отношения с оккультными искусствами.

Нат вырос и провел бурную молодость в Сейлеме. Очень умный, но своевольный и с задатками сильного колдуна, он был свидетелем того, как в городе большинство населения стало пуританским. Поначалу магические опыты приносили Нату успех, но потом произошел несчастный случай, и волшебство не помогло ему. Тогда-то он и потерял свою жену Агату. Нат решил, что Новая Англия с ее нетерпимостью и суровостью ему не подходит. Он мечтал перебраться на Запад, на просторы, свободные от догм.

По отношению к магии Нат испытывал сильные, но двойственные чувства. Он ее ненавидел, и в то же время она его притягивала. В связи с этим его несколько раз посещали сновидения при не полностью выключенном сознании. В этих сновидениях часто возникали картинки неведомой земли: огромные пространства, окрашенные в тускло-коричневые оттенки, с необъятным небом, которое казалось гораздо выше и прозрачнее, чем небо над Новой Англией. Нат видел бескрайние прерии, пустыни, разноцветные скалы, излучины реки. В этих местах росли кактусы и можжевельник. Солнце было ярким, всевидящим и беспощадным. Там обитали индейцы, и они отличались от ирокезов и гуронов, с которыми ему доводилось встречаться. Эти не брили головы, как мужчины из северных племен, а носили черные волосы до плеч, прихватывая их цветными лентами. Народы Запада разводили лошадей и больше ста лет воевали с испанцами.

Эти дикие всадники были еще далеко. Нат думал о них, тихие дни сменяли друг друга, и Оук-Блаффс жил спокойной дремотной жизнью. Но вскоре повеяло бедой. Сначала он не хотел этого признавать. Если его предчувствия верны, то Оук-Блаффсу следует ждать проблем мистического характера, то есть именно тех, от которых он пытался бежать.

Нат оставил позади проблемы добра и зла. Он направлялся в новые места, туда, где нет демонов и опасностей Старого Света. Они с Агатой когда-то слишком уж часто сталкивались с нечистой силой. Надо уезжать отсюда. Здесь уже дурно пахнет, и это запах зла. Вот-вот должно случиться что-то очень плохое.

Надо было отработать проживание на ферме. И хотя, прожив в городе всю жизнь, Нат совершенно не владел сельскими ремеслами, он охотно брался за любое дело и быстро учился. Сначала Эмма поручила ему ошкурить жерди, затем починить ограду южного пастбища, откуда сбежало несколько коров. Не самая легкая работа для горожанина, но Нат быстро ее освоил. Руки у него росли откуда нужно, любые вещи были послушными в его длинных и сильных пальцах.

Билли всюду ходил за Натом, наблюдал и удивлялся тому, как быстро этот деликатный чужеземец приспособился к жизни на ферме.

Нат находил работу приятной и необременительной. Ему давно хотелось на практике применить знания, полученные из книг еще в Гарварде.

Почти все поручения хозяйки были Нату в радость, лишь одно показалось утомительным. За неделю до его появления в Оук-Блаффсе вдова решила выкопать выгребную яму правее и ниже старой, которая из-за недавних дождей уже наполнилась до краев. Место под новую было отведено на участке с более твердой почвой; чтобы вырыть в одиночку, пришлось бы потратить большую часть лета.

Нат начал копать, вернее, выкорчевывать куски гранита, из которых, казалось, сплошь состояла эта земля. После нескольких часов изнурительной работы у него заломило спину. Нат стер пот со лба и сделал передышку. И задумался, нет ли более простого способа решить задачу.

Погода была чудесная. Солнце уже было на полпути к горизонту. Билли в этот день с Натом не пошел. Вдова послала сына в новую школу, которую открыл объезжавший свой округ проповедник. Нат огляделся по сторонам, достал бумажник и, сидя на валуне, порылся в нем. Наконец он нашел клочок пергамента, который он добыл в бостонской библиотеке. На пергаменте был список имен. Большинству людей ни одно имя из этого списка не могло быть знакомо.

Нат прочитал список. Эндимор – вот нужное имя.

Нат снова огляделся. Вокруг ни души. Ему не нравилось то, что он собирался сделать. Нат напомнил себе о том, что дал клятву не браться за старое. Он перебрался в другую страну и решил покончить с былыми делами. Но эту выгребную яму так трудно копать. А вокруг никого. Поэтому…

Начертить пентаграмму на земле было проще простого. Из нескольких согнутых и соединенных прутиков получились нужные фигуры. Сложнее было найти щепотку манны небесной. Такое вещество не носишь каждый день в кармане. Обследовав луг, Нат нашел кротовью нору, а в ней немного чудесного порошка, оставленного самкой после течки.

Нат рассыпал порошок вокруг пентаграммы и стал читать заклинание. В прозрачном июньском воздухе слова звучали тихо и невыразительно. Нат ощутил знакомый позыв к рвоте. Он уже давно не вызывал духа земли и поэтому сначала запинался, но, когда все чары встали на свои места, дело пошло быстрее. Вскоре Нат заметил движение в воздухе. Это было похоже на крошечный вихрь. Воздух кружил где-то на периферии зрения Ната. Искушение было велико, но он не смотрел в ту сторону. По своему богатому опыту он знал, что некоторые духи не любят точные характеристики, и поэтому даже не пытался на этом сосредоточиться.

– Ну и кто ты такой? – раздался раздраженный голос.

– Меня зовут Нат Сингер, и я нахожусь под защитой печати.

– Твое счастье, а то бы я тебя в порошок стер. Зачем разбудил? Мне снился такой великолепный сон. Меня выбрали верховным богом в индуистском пантеоне, и я собирался…

– Прости, – сказал Нат, – в другой раз я бы с удовольствием послушал твою историю, а сейчас вынужден просить об услуге.

– Естественно. Иначе зачем было меня вызывать? Ладно, валяй, проси.

– Ты демон земли, – сказал Нат. – Нужно, чтобы ты перенес некоторый объем грунта с места на место.

– Наверное, одну из тех гор? – предположил дух.

– Нет, такие подвиги не требуются. Вот здесь я отметил: квадрат со стороной пятнадцать футов, глубина – двадцать футов.

– И ты потревожил меня из-за такой мелочи?

– Боюсь, что да. Для тебя мелочь, а мне работы невпроворот.

– Это точно, – согласился дух. – И как ты меня отблагодаришь, если я это сделаю?

– Я не обязан никак тебя благодарить, – сказал Нат. – Ты один из тех духов, что связаны с самим царем Соломоном. И ты обязан выполнять работу, которую тебе поручит человек, такой как я, если эта работа относится к твоей области магии, то есть к земле.

– Что правда, то правда, – кивнул дух. – Но согласись, сделать мне небольшое одолжение – неплохая идея. Кто знает, как долго печать Соломона будет держать меня на привязи? А если она когда-нибудь сломается, может быть, я отомщу тем, кто относился ко мне с пренебрежением?

– И чего же ты хочешь?

– Чтобы ты иногда молился за меня. Несколько добрых слов перед сном, только и всего.

– Но у тебя нет реальной силы. Ты не можешь исполнять желания в общем смысле этого слова. Какой прок от того, что я буду за тебя молиться?

– Мне будет приятно – вот какой прок, – сказал дух. – Но если, по-твоему, я прошу слишком много…

– Вовсе нет. Обязательно помолюсь, но потом. А сейчас, будь любезен, займись землей.

– Хорошо. Посторонись-ка.

Сингер отошел подальше от намеченного под яму участка. Несколько секунд ничего не происходило. А потом он увидел в воздухе нечто похожее на стеклянный меч. Сверкающий клинок вонзился в землю. Он погружался все глубже, он раскалился добела, и от него во все стороны летели красные искры. Меч входил в землю, как нож в масло. Над обожженным грунтом клубился дым, камни стонали и трещали под ударами клинка.

Сингер наблюдал. Вскоре земля пошла цельным блоком, как будто ее толкал снизу домкрат. Пронизанный корнями деревьев, изобилующий мелкими и крупными камнями параллелепипед поднимался все выше, с него сыпались черви и насекомые. Блок завис в десяти футах над поверхностью земли.

– Куда желаешь его отправить, хозяин? – спросил демон земли. – Что, если я заброшу вон туда? – И он завитком дыма указал на место в нескольких милях от ямы.

– Нет, только не туда! – воскликнул Нат. – Там только-только построили новый амбар. Если развалишь его, с меня живого кожу сдерут.

– Хорошо, так куда же перенести? – нетерпеливо спросил демон. – Ты же не хочешь, чтобы я держал ее так вечно? Хотя, конечно, могу.

– Забрось его в космос, – приказал Нат.

– Куда именно? Знаешь, космос довольно велик.

– На Луну, – сказал Нат. – На темную сторону, чтобы не могли увидеть в телескоп.

– Ясно, хозяин, – сказал демон земли. – Свяжусь с тобой позже.

Куб земли вздрогнул и пулей помчался вверх. За две секунды он превратился в точку, а еще через одну исчез окончательно.

И только после того, как дело было сделано и ничего уже нельзя было исправить, Нат понял, что у него на руках осталась проблема.

Каким способом он мог выкопать эту яму, не прибегнув к запрещенным колдовским силам? Удивительное дело, но поначалу это никого не интересовало.

Работа на ферме шла своим ходом. А потом наступил день, когда Нат и вдова поехали в город за покупками. Эта самая обычная поездка закончилась неожиданно.

Эмма Хокинс просмотрела список покупок. Корм для кур, сахар, кукурузная мука и щелочное мыло.

Нат и Билли подъехали к крыльцу. Билли взял поводья, а Нат помог Эмме забраться в повозку.

Билли нравилось править, он не отрывал глаз от дороги, а Нат с Эммой тихо беседовали о работе, которую предстояло сделать на ферме в тот день, и о танцах, которые устраивались в городе тем вечером.

– Похоже, все пойдут, – небрежно заметил Нат.

Ему хотелось пригласить Эмму, но он сомневался, что это будет правильно.

– Похоже, что так, – отозвалась Эмма.

Она смотрела в сторону. Сколько прошло с тех пор, как покойный мистер Хокинс в последний раз приглашал ее на танцы? Два года? Три? Они никогда не пропускали танцы, если не считать ту пору, когда она носила Билли. А потом Лем позволил себя убить пьяному шошону.

– Я почту за честь пригласить вас, – сказал Нат и удивился собственной смелости.

Эмма посмотрела на него. Ее позабавило, что спутник густо покраснел.

– А я почту за честь пойти с вами, – произнесла она.

Оставшуюся часть пути до города они молчали. Билли остался с лошадьми, а Нат и Эмма пошли в магазин.

Там пахло цветами. Они стояли в жестяных ведрах и продавались по никелю за букет. Вдоль стены аккуратно выстроились бочки с мукой, сахаром, черной патокой и крупчаткой. Солнечный свет пробивался сквозь гринсбон, которым была занавешена витрина, и поблескивал на синих склянках с лечебными мазями и настойками.

Эмма выбирала товары по своему списку, а Нат коротал время в разговоре с хозяином.

– Вам нужна лошадь, верно? – спросил бакалейщик. – Я слышал, скоро в город пригонят партию из Канзаса. Говорят, хорошие кони.

– И сколько за голову? – поинтересовался Нат, а сам пощупал десятидолларовую банкноту в правом кармане.

– Думаю, пять-десять долларов…

Бакалейщик умолк. В магазин через дребезжащие двери ввалился Рэд Свенсон.

Первое, на что обращали внимание люди, когда видели Рэда, – это на его габариты. Он был высоким и мощным, как гризли. Светло-рыжие волосы длинными спутанными прядями падали на лоб.

Во вчерашней борьбе Рэда с бутылкой его глаза покраснели. Было ясно, что бутылка одержала победу.

– А ты меня надул! – завопил Рэд, увидев бакалейщика. – Я тут купил три мешка кукурузной муки, дома заглянул, а в них полно червей.

– Я лично проверял всю муку, – сказал бакалейщик.

– Чушь собачья!

Бакалейщик нервно огляделся по сторонам. Всего неделю назад Рэд требовал вернуть ему плату за продукты. Тогда хозяин магазина уступил, и Рэд с деньгами пошел прямиком в салун.

– Может, принесешь муку, и я на нее взгляну, – робко предложил бакалейщик.

– Ты сомневаешься в моем слове, Сэм? Хочешь сказать, что я не заслуживаю доверия? – От злости Рэд «пустил петуха». – Намекаешь, что Рэд Свенсон, сын Хэна Свенсона, первооткрывателя этих мест, врет?

Он сжал мясистые кулаки и двинулся на бакалейщика. Сэм попятился к кассе. Он прикинул, что потеря денег лучше, чем разбитая голова.

Рэд и получил бы назад свои деньги, да только между ним и Сэмом вдруг встал Нат.

– Эй, минуточку! – Его крепкие пальцы сдавили предплечье Рэда. – Думаю, вам следует принести сюда плохую муку, чтобы Сэм на нее посмотрел. Вот в этом мешке, насколько я вижу, никаких червей нет.

Взгляд Рэда сфокусировался на чужаке. Тот был с виду сильным, но гораздо ниже Рэда и худой, как будто давно не ел досыта.

– Это ты мне? – спросил задира. – Тот парень с востока, верно? Приехал в наш Миссури и сразу пристроился к бабе? И смеешь предъявлять мне требования?

Нат хотел отступить на шаг, но Рэд схватил его за плечи и удержал на месте. Приблизив лицо к лицу Ната, верзила дохнул перегаром от виски.

– Похоже, нам стоит выйти и поговорить, – с фальшивым дружелюбием предложил он. – Ты ведь хочешь поучить меня хорошим манерам? Что ж, давай, я готов.

Нат с содроганием ощутил, как дремавшие внутри него силы распространяются по всему телу, словно по электрической сети слабого напряжения. При желании он бы мог закинуть этого грубияна за границу округа…

«Нет, – подумал он, – не здесь и не сейчас».

Может, при следующей встрече он покажет этому вонючему мордовороту, чего стоят мускулы в сравнении с колдовской силой.

Нат зло посмотрел на Рэда и все же отступил. И снова Рэд, как бык, выпятил голову, но в этот момент у него в желудке вспенилось виски. Рэд схватился за живот и, шатаясь, пошел к выходу. Его вырвало, едва он сделал шаг из магазина.

На этом бы все и закончилось, но подобные происшествия никогда не заканчиваются так просто. После этого случая Рэд Свенсон всем говорил, что Нат навел на него порчу: сделал особенный жест, точно как колдун, и после этого его, Рэда, вывернуло наизнанку. Этой истории, не говоря уже о слухах насчет чудесным образом возникшей выгребной ямы, хватило для того, чтобы преподобный Харрелсон решил нанести Нату визит.

Преподобный Харрелсон был человеком прямым, он не стал ходить вокруг да около.

– Юноша, о вас ходят плохие разговоры.

– Я могу объяснить все, что случилось.

– Не сомневаюсь, что можете. Но не думаю, что меня удовлетворят ваши объяснения. Похоже, в данном случае имела место черная магия.

Нат сделал вид, будто такое предположение кажется ему смешным.